85 дней Славянска

1. КРЫМСКАЯ РОТА

Массовые народные выступления в Новороссии, начавшиеся весной 2014 года, ещё больше активизировались после событий в Крыму. Действия российской армии на Крымском полуострове и присоединение его к России вдохновили жителей Новороссии, которые ожидали крымского сценария в своих регионах. Российской помощи Новороссии, в том числе военной, ожидали все русские как в РФ, так и в бурлящем народной активностью Юго-Западе России, по историческому недоразумению оказавшемся в «незалежной Украине».

Ожидал этого и Игорь Стрелков со своими соратниками, которые в начале апреля 2014 года ещё находились в Крыму. Они приняли активное участие в освобождении административных учреждений и воинских частей на полуострове, действуя до подхода основных сил — прославившихся на весь мир «зелёных человечков» или «вежливых людей», то есть российских военных. Ровно на то же самое позже рассчитывали прибывшие из Крыма ополченцы и на Донбассе: занять правительственные здания, объединить вокруг себя местных жителей и подготовить почву для прихода российской армии.

Первым отрядом добровольцев, приехавшим из РФ на Донбасс, стало подразделение отставного офицера ФСБ Игоря Стрелкова. Подразделение прибыло из Крыма, поэтому в начальный период обороны Славянска его называли «крымским отрядом» или «крымской ротой». Это было ядро Славянского гарнизона и будущей Славянской бригады, которая сегодня является частью Вооружённых Сил Донецкой Народной Республики. Правда, собственно «славянцев» — ополченцев, оборонявших Славянск, там всё меньше и меньше: многих выкосила четырёхлетняя война, другие покинули ДНР или были выдавлены оттуда по политическим причинам.

Крымская рота, которая выдвинулась из Симферополя и через Ростовскую область прибыла на Донбасс, насчитывала 52 человека. Полный список славянских «первопроходцев» был уничтожен вместе с другими документами перед отступлением из Славянска, и восстановить этот список полностью не удалось. Во-первых, некоторые бойцы до сих пор не хотят «светить» свои имена. Во-вторых, многих из Крымской роты найти не удалось — со временем они покинули Славянский гарнизон или пропали без вести во время революционного хаоса на Донбассе. В-третьих, около четверти группы погибло, и некоторые имена или позывные погибших уже не представляется возможным узнать. Вот позывные бойцов, точно входивших в состав Крымской роты (о некоторых в книге расскажем подробнее):

Балу, Ромашка, Медведь, Моторола, Прапор, Терец, Дед, Абвер, Эдвард Питерский, Бабай, Вандал, Кедр, Тихий, Клык, Крот, Фриц, Аргун, Глаз, Немой, Одесса, Тень.

Участник боевых действий всегда выбирает себе на войне позывной — как по оперативной необходимости, так и для простоты в обращении. Главное, чтобы позывные, во избежание путаницы, не повторялись в рамках одного подразделения. Понятно, что самые популярные позывные бойцы быстро разбирают, в каждом батальоне есть свои «Батя», «Рысь», «Медведь», «Волк», «Док», «Снайпер» и т. п. Большинство ополченцев, о которых идёт речь в книге, будут называться по позывным. Настоящее имя бойца указывается, когда сам боец не против этого или уже хорошо известен, или если речь идёт о погибшем, и раскрытие его имени уже никому не повредит.

После завершения военной операции в Крыму и принятия его в состав РФ, отдельный батальон специального назначения, которым командовал Игорь Стрелков, был распущен. С момента роспуска батальона и до захода группы Стрелкова в Славянск прошло две недели. За этот срок было принято решение о походе на Донбасс, наведены контакты с активистами из Донецка и отобраны люди, из которых сформировалась Крымская рота.

Решение о походе на Донбасс было принято в начале апреля. Народные протесты в Донецке, Луганске, Харькове и других городах продолжались, но была серьёзная угроза подавления протестов или их спада из-за отсутствия внешней поддержки. Нужно было торопиться. Игорь Стрелков связывается с донецкими активистами, выезжает на «большую землю», планирует переход границы и приступает к набору людей в свою группу.

Сборы в Крыму заняли примерно пять дней. Основу Крымской роты составили бойцы батальона спецназа в Симферополе. Во время операции в Крыму в батальоне было более 200 человек и 154 единицы стрелкового оружия. После роспуска батальона оружие было сдано, и большая часть людей разъехалась. Под началом Игоря Стрелкова остался комендантский взвод, около 15 человек, которые оставались на базе республиканского военкомата, занятого Стрелковым в начале крымской операции и бывшего базой его батальона. Это были те, кто не успел разъехаться по домам, и люди с территории Украины, которым некуда было ехать. По договорённости с главой Крыма Аксёновым они поселились в одном из неиспользуемых санаториев в Ялтинском районе.

Ядро группы Стрелковым отбиралось из людей, в первую очередь обладающих военными навыками и боевым опытом, прошедших горячие точки на Северном Кавказе, в Средней Азии и других местах, а также бойцов, хорошо отличившихся в ходе крымских событий и показавших себя людьми идейными и решительными, готовыми рисковать и жертвовать собой ради большой цели. Дело затевалось опасное и рисковое, с непредсказуемым исходом, поэтому и люди нужны были соответствующие.

Какие же ещё люди были в крымском ополчении, если не идейные и решительные? — спросит читатель. Там были разные люди, и далеко не все проявили себя достойно. Хватало в рядах ополчения и авантюристов, и приспособленцев, и тех, кто желал «под шумок» обогатиться или разжиться оружием. Немало таких людей было и в ополчении Донбасса. Как и на любой войне и при любых революционных событиях. Игорь Стрелков, побывавший уже на трёх войнах, хорошо это понимал и пытался сразу определить, кто годится для его отряда, а кто нет.

Прибыл к Стрелкову в те дни взвод терских казаков, около 30 человек. Все в одинаковой форме — бравые, нарядные, со своими командирами. Попросили оружия, но подчиняться Стрелкову не захотели. Казачкам было предложено либо покончить со своим гонором, либо убираться восвояси. Ряженые в итоге предпочли убраться. Как выяснилось потом, во время активных боевых действий на Донбассе, в выборе между «казацкой вольницей» и подчинением командованию казачки нередко предпочитали первое в ущерб общему делу. Впрочем, это касается не всех казаков — были и те, кто беспрекословно подчинялся приказам и храбро сражался. Но таких, к сожалению, среди казаков было отнюдь не большинство.

Каждый кандидат в крымский отряд проходил двойное собеседование. Сначала с бойцами говорил Сергей Журиков (Ромашка), а потом уже отобранные им люди проверялись Стрелковым.

Я сразу всем обозначал, куда и зачем мы идём, — вспоминает Стрелков. — Ставил людей в известность, что никакого официального статуса у нас не будет. И в случае, если ничего не получится, никто за нас не подпишется. Некоторые люди сразу отвалились из-за непредсказуемости ситуации, отсутствия каких-то гарантий. Были в группе, как потом выяснилось, люди случайные, легкомысленные и морально нечистоплотные, хотя некоторые из них даже с хорошими навыками. Из тех, кто зашёл в Славянск, потом до четверти людей дезертировало. Оказались не готовы к той войне, которая там развернулась».

В итоге в Симферополе набралось 54 человека. В их числе — оставшаяся со Стрелковым дюжина бойцов из расформированного батальона; 8 человек из Первого полка крымского ополчения, которых привёл Балу (включая знаменитого Моторолу), и 6 человек «киевской группы» (приехавшие в разное время в Крым из Киева) — Ромашка, Вандал, Кедр, Крот, Фриц и Клык. Остальных людей набирали в казармах военкомата — это были выходцы из Одессы, Харькова, Донецка и других регионов Новороссии. Из симферопольских казаков с группой в итоге остался только один — Терец, будущий комендант Краматорска. Примерно 80 % группы были бывшие граждане Украины, включая крымчан, 20 % — граждане РФ, такие как Стрелков и Моторола. По пути отсеялось ещё два человека, и в итоге границу переходил отряд из 52 бойцов.

В Крыму, при содействии на местах, ополченцам удалось вооружиться автоматами Калашникова и пистолетами Макарова. На группу было 62 АК-74, на военном сленге называемых «вёслами» (автоматы с неоткидным прикладом), и 62 ПМ — по пистолету и автомату на человека, плюс 10 АК и 10 ПМ запасных.

Куда конкретно поедет Крымская рота? Откуда начнётся и распространится вооружённое восстание на Донбассе? Ответов на эти вопросы не было до последнего момента, вплоть до ночи с 11 на 12 апреля, когда группа Стрелкова с оружием пересекла границу и зашла в Донецкую область — на территорию иностранного по всем международным законам государства. Пути назад уже не было ни для кого.

2. «ОНИ ПРИШЛИ, ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ»

Со стороны Донецка заход вооружённой группы из России обеспечивала команда Павла Губарева (сам он уже месяц находился в плену) — на тот момент самая организованная группа активистов в Донецкой области.

Очень важную, хотя и незаметную для большинства роль в Донбасском восстании сыграл Сергей Цыплаков7. В Донецке он отвечал за поддержание связи с группой Стрелкова с помощью шифрованных сообщений, а позже, с конца мая, работал в штабе Славянского гарнизона, обеспечивая секретную связь как с Донецком, так и с «большой землёй»8. Павел Губарев так охарактеризовал деятельность Цыплакова:

Ему несколько месяцев удавалось скрывать свою роль в движении и не привлекать к себе внимание „компетентных структур“. Без Цыплакова же рушились вся наша организация и связь».

Сергей Цыплаков

В беседе с автором книги Цыплаков рассказывает о ситуации, сложившейся в Донецке накануне прихода Крымской роты и занятия Славянска:

В марте — апреле 2014 года сложилась достаточно тупиковая ситуация. С ненасильственным протестом мы не справились, а на вооружённое восстание пока не было сил. Под ненасильственным сопротивлением я имею в виду, например, остановку работы предприятий, вывод большого количества людей на улицы и т. д. То есть действия, которые бы парализовали управляемость и экономику региона (а это не менее 25 % экономики Украины), что позволило бы без вооружённого противостояния заставить местные элиты перейти на сторону протестующих (как в Крыму). Но, во-первых, на такую тактику у нас просто не хватало людей и времени. Во-вторых, быстро выяснилось, что здесь просто не с кем договариваться. Донецкая политическая элита хорошо спаяна и сильно криминализирована. Депутатами Донецкого облсовета зачастую были мафиози со своими бандформированиями, братками, большим опытом рейдерства и т. д. Попробуй к таким приди и уговори их проголосовать против Киева. Застрелили бы на месте и закопали за терриконом. В общем, мы быстро поняли, что ненасильственный протест — бессмысленный и тупиковый. С другой стороны, вооружённое сопротивление тоже оставалось под большим вопросом из-за недостатка людей и оружия, а главное — мало у кого на тот момент была готовность идти до конца (готовность убивать и умирать, если придётся). На Донбассе живёт простой рабочий люд, с низкой инициативностью и очень послушный в силу особой шахтёрской специфики — привык чётко выполнять указания на заводах и шахтах, работать по звонку и приказу. Эта законопослушность и понятия мирного времени сильно действовали на людей мирных профессий и весной 2014 года. А надо было действовать самостоятельно, жёстко и решительно».

По словам Цыплакова, активисты протестного движения оказались в конце марта в очень сложной ситуации: они уже «перешли грань», нарушили всевозможные украинские законы, а удержать и развить революционную ситуацию были пока не в силах.

После неудачных попыток захвата административных зданий и пленения Павла Губарева, протест стал снижать обороты, — вспоминает Цыплаков. — Здания то занимали, то уходили оттуда. Восстание то разгоралось, то затухало. Нужно было действовать более радикально — сразу захватывать СБУ, МВД, телевышку. Ещё обязательным пунктом программы был захват аэропорта, ведь надеялись на приход „вежливых людей“, которые помогут обеспечить безопасность волеизъявления народа Донбасса.

Местные элиты самоустранились. Часть ждала шагов от РФ и хотела железобетонных гарантий, часть занимала проукраинскую или нейтральную позицию. Поэтому надо было захватывать оружие и диктовать свои условия. А мы смотрели новости про Крым и надеялись на помощь России.

В двадцатых числах марта киевская хунта уже стала выдвигать на Донбасс военную технику. Начались репрессии и аресты ключевых участников восстания. А мы только отвечали новыми митингами, оставаясь, по сути, заложниками системы.

Впервые этот сценарий был сломан 6–7 апреля, когда мы снова заняли здания ОГА и СБУ. Здесь мы впервые разжились оружием, но его там было очень мало, к тому времени уже успели всё вывезти. Этого оружия оказалось недостаточно — до шестидесяти единиц автоматов и пистолетов у нас, некоторое количество у „Оплота“. В общем, не более ста единиц — с таким количеством восстание в целой области не устроишь. В составе Народного ополчения Донбасса тогда была пара сотен человек без дисциплины и единого лидера (Губарев не в счёт, так как уже находился в СИЗО), который бы повёл всех за собой, и люди просто сидели по квартирам с этим оружием и ждали, когда их придут арестовывать.

Мы с точки зрения украинского законодательства зашли в сферу тяжёлых уголовных преступлений, а принципиально ничего не менялось и не происходило. Все понимали, что нужно идти до конца, иначе последствия будут плачевными — как в Одессе, Харькове… Но к этому моменту как раз пришла группа Игоря Стрелкова, началась оборона Славянска, и разгрома ополчения удалось избежать».

Группа Павла Губарева с его супругой Екатериной, Сергеем Цыплаковым, ополченцем с позывным Буйный (который предварительно посетил Крым и «проконсультировался» там по поводу дальнейших действий дончан) и другими людьми обеспечивала гуманитарное прикрытие военной операции по переброске группы Стрелкова в Донецкую область. В начале апреля Стрелков встречался с Екатериной Губаревой — дважды в Ростове-на-Дону и один раз в Таганроге, где они составили план перехода вооружённой группой границы и их дальнейших действий.

11 апреля находящийся в Донецке Сергей Цыплаков получает от пребывающей в Ростове Екатерины Губаревой по электронной почте шифрованное письмо с информацией о том, где и когда нужно встретить группу Стрелкова. Цыплаков, в целях безопасности, ничего не записывает, а запоминает всю информацию наизусть, едет в Шахтёрск и пересказывает всё Буйному, отвечающему непосредственно за встречу и сопровождение отряда Стрелкова.

В ночь на 12 апреля 52 «стрелковца» высадились в Ростовской области, оставили там все свои документы, прошли пешим маршем до 15 километров и в заранее намеченном пункте перешли границу с Украиной. Оттуда дошли до точки, где их и встретили донецкие активисты с транспортом.

При подготовке операции Стрелков просил доставить армейский грузовик ГАЗ-66. Достать эту машину активисты не смогли, но нашли пятитонный грузовик украинской компании «Новая почта» вместе с водителем этой компании, который вначале даже не был в курсе, в каких исторических событиях он участвует.

На границе Стрелков в присутствии трясущегося от страха шофёра, не церемонясь, спросил встречающих: «Водила свой или в расход?» Те ответили, что свой и «в расход» его не надо.

Этот момент поразил донецких активистов, которые психологически ещё не были готовы к решительным действиям. Позже ополченец Буйный вспоминал:

Знаете, чем стрелковцы отличались от местных? От них пахло войной и какой-то неотвратимой решительностью. Они заходили и в принципе понимали, что придётся воевать и лить кровь. Бойцы Стрелкова зашли, уже готовые ко всему психологически. Они пришли, чтобы воевать».

Название грузовика — «Новая почта» — было весьма символичным. Ополченец Дмитрий Жуков, позывной Кедр (прибывший из Киева вместе с Ромашкой), вспоминает:

Когда мы уже прибыли в Славянск и стали вылезать из фургона, я чуть не подавился от смеха. Дело в том, что в фургон мы грузились ночью, и никто не обратил внимания на большую красную надпись на белом кузове: „Новая почта“. Мне сразу вспомнился один фантастический рассказ из детства, как одному гангстеру пришла посылка на его имя с доставкой в гостиничный номер. В посылке оказались маленькие солдатики, которые после вскрытия коробки ожили и прикончили этого гангстера. Тогда я мысленно поздравил Украину с получением „посылки“».

Убедившись, что первая задача выполнена, что группу встретили и обеспечили транспортом, Игорь Стрелков спросил дончан: «Куда лучше идти? Где получим полный контроль и максимальную народную поддержку?»

«Славянск», — ответил Буйный и протянул Стрелкову карту, ткнув указательным пальцем в точку, обведённую в кружок карандашом. Стрелков недолго изучал карту, задавая уточняющие вопросы. Решение нужно было принимать быстро — ополченцы находились вблизи границы и в любой момент могли быть обнаружены украинскими военными и спецслужбами, которые с начала волнений на Донбассе серьёзно усилили охрану и патрулирование.

3. СЛАВЯНСК

Первоначально Стрелков, обдумывая действия уже на «украинской» территории, планировал освобождение Шахтёрска — города, который располагается между Донецком и Луганском и достаточно близок к российской границе, а значит, удобен для координации сил ополчения и получения помощи из России. Однако в Шахтёрске на тот момент не было столь активной и массовой народной поддержки ополчения, как в Славянске. Донецк или Луганск не были выбраны потому, что группой в 52 человека такие крупные города было невозможно быстро взять под контроль. Нужен был средней величины населённый пункт, где при активной поддержке местных жителей можно оперативно установить власть и хорошо его контролировать.

Славянск был именно таким городом. Он полностью отвечал требованиям и задачам, которые ставила перед собой группа Стрелкова.

Во-первых, население Славянска не превышало ста двадцати тысяч жителей, и в первый же день его можно было имеющимися силами поставить под контроль. Во-вторых, большинство местного населения, безусловно, поддерживало антиукраинское сопротивление. К середине апреля в Славянске насчитывалось несколько сотен активистов, бо́льшая часть которых уже была готова к активным действиям против Украины. Местное ополчение также усиливали группы сопротивления в соседнем Краматорске и Красном Лимане. В-третьих, Славянск очень удобен в обороне и занимает удачное местоположение с точки зрения военных действий, которые планировались Стрелковым. Город является частью крупной, плотно заселённой агломерации, состоящей из других городов и населённых пунктов численностью до полумиллиона человек. Также это важный транспортный узел, центр железных и шоссейных дорог, в том числе ключевой трассы Ростов — Харьков. Славянск под контролем ополчения становился щитом для большой территории Донецкой и Луганской Республик, защищавшим их от украинских сил с севера. «Славянский щит» — именно так позже и называли оборону Славянска.

Освободив Славянск, ополченцы, с одной стороны, защищали Донбасс на границе Донецкой и Харьковской областей, а с другой — это был удобный плацдарм для дальнейшего наступления сил ополчения и освобождения оккупированных территорий к западу.

Единственный минус ситуации был в том, что Славянск находился далеко от границы с РФ, и помощь в виде добровольцев и различных грузов на протяжении всей обороны Славянска была несвоевременной и недостаточной. Однако при выборе Славянска Стрелкову это не представлялось проблемой, так как ополченцы всё же рассчитывали на скорый крымский сценарий. Проблема удалённости города от областных центров и российской границы сказалась через два месяца, когда Славянск полностью окружила украинская армия и выяснилось, что никакого крымского сценария Донбасс не ждёт и Славянский гарнизон предоставлен сам себе. Но это будет потом. Тогда, 12 апреля, о таком развитии событий никто и не помышлял.

В выборе города для начала восстания сыграло некоторую роль, конечно, и его красивое, символичное, звучное имя, что было немаловажно для центра сопротивления и объединения русских людей в вооружённой борьбе. Ставка на Славянск себя оправдала и была весьма выигрышной в плане идеологической мотивации и мобилизации добровольцев. Большое количество добровольцев из РФ и с территории Украины устремились в Славянск, множество людей в России объединилось для оказания помощи Славянскому гарнизону.

Название Славянск город получил в 1784 году. Ранее это была крепость Тор, которую заложили ещё в 1645 году для защиты Русского государства от набегов крымских татар. Жители Славянска любят рассказывать легенду о происхождении названия Славянска: якобы императрица Екатерина II, проезжая мимо города, посмотрела из кареты и сказала: «Какой славный городок!» Впрочем, историки утверждают, что путь императрицы через Славянск никогда не проходил. По одной из версий, название городу дали Торские озёра, из которых выпаривали соль, поэтому город сначала звали Солеварск, а затем это имя эволюционировало в Солеванск и в Славянск.

Но вернёмся в 2014 год, к нашим героям.

Приняв окончательное решение о пункте назначения, Стрелков дал команду бойцам грузиться в машину. Около четырёх часов грузовик кружил по Донецкой области, стараясь объезжать центральные дороги и милицейские посты. Переезд был первым тяжёлым испытанием для ополченцев. Пятьдесят бойцов набилось в машину, как сельди в бочку. Они сидели и лежали буквально друг на друге в полной темноте и пыли, задыхаясь от нехватки воздуха. Каждые час-полтора останавливались, чтобы передохнуть, и открывали машину, чтобы подышать воздухом.

Рано утром «Новая почта» доставила группу на место назначения, ополченцев встретил будущий народный мэр Славянска Вячеслав Пономарёв.

Для отдыха и планирования дальнейших действий Крымская рота на несколько часов остановилась в старинном особняке на вилле «Мария» на Железнодорожной улице. Высадку группы заметил милицейский патруль. Несколько милиционеров подошло к вилле с расспросами, что здесь происходит. «Стражей порядка» быстро разоружили и закрыли в отдельной комнате. Перед этим они попросили доложиться своему начальству. Ополченцы дали согласие, и вскоре к «Марии» прибыл начальник городской милиции. Он оказался менее сговорчивым, чем его подчинённые, стал громко возмущаться и даже требовать у нескольких десятков вооружённых людей сдать оружие. Стрелков скомандовал: «В плен его!» Милицейского начальника скрутили, разоружили и заковали в наручники.

Позже, когда ситуация в городе была взята под контроль, пленных распустили по домам.

12 апреля в течение утра к месту дислокации группы подтянулось ещё некоторое количество местных ополченцев с транспортом, необходимым для начальных действий. Стрелков принял решение действовать незамедлительно.

4. ИГОРЬ СТРЕЛКОВ

Спустя несколько лет после событий в Славянске вокруг имени Стрелкова до сих пор не утихают споры по поводу его действий на посту командующего силами ополчения и министра обороны ДНР. Особенно жаркие словесные баталии вызывает вопрос отступления из Славянска и других населённых пунктов республики.

Игорь Стрелков — человек, с чьим именем неразрывно связан начальный период Донбасского восстания. Поэтому его личность и его роль в событиях на Донбассе будет обсуждаться всегда, так же, как многие десятилетия и столетия идут споры о других людях, чья роль в военной истории нам известна.

Настоящее имя Стрелкова — Игорь Всеволодович Гиркин. Псевдоним Стрелков (полный — Игорь Иванович Стрелков) был взят им в 2000 году во время работы в Чечне9, — это фамилия его бабушки по отцовской линии. Поскольку Игорь Гиркин действовал на Донбассе под псевдонимом Стрелков, то под этой фамилией он упоминается и в этой книге.

В ДНР ополченцы обращались к командующему по имени-отчеству или «товарищ полковник», между собой же называли Стрелок или Первый.

Родился Стрелков в 1970 году в Москве. В 1992 окончил Московский государственный историко-архивный институт. В течение лета 1992 года участвовал в боевых действиях в Приднестровье, куда поехал добровольцем. С ноября 1992 по конец марта 1993 года воевал добровольцем в Боснии, в Войске Республики Сербской, — сначала в качестве стрелка разведгруппы, потом — наводчиком 82-мм миномёта.

С июня 1993 по июль 1994 года Стрелков проходил срочную службу в Вооружённых Силах России, в Московском округе ПВО. С марта по ноябрь 1995 года служил по контракту в артиллерийском дивизионе. С конца марта до середины октября принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской республики.

С августа 1996 по март 2013 года проходил службу на оперативных и руководящих должностях в различных подразделениях ФСБ России. С 1999 по 2005 год в разные периоды (в длительных командировках) проходил службу на территории Чечни и Дагестана по линии борьбы с терроризмом и бандподпольем. С конца 2005 по 2013 год проходил службу в Москве, неоднократно участвуя в выполнении различных задач в других регионах РФ. В марте 2013 года в звании полковника уволен в запас по выслуге лет.

В феврале 2014 года Стрелков поехал в Крым, где стал командиром отдельного добровольческого батальона специального назначения, принимавшего участие в военной операции по воссоединению Крыма с Россией.

С 12 апреля по 12 августа 2014 года — командующий силами ополчения Донбасса, с 16 мая — министр обороны ДНР. Покинул территорию ДНР 15 августа.

В настоящее время проживает в Москве, является руководителем Общественного движения «Новороссия».

Стрелков придерживается «беломонархических» взглядов — сторонник монархической формы правления и Белого движения в Гражданской войне 1917–1922 годов. Также Стрелков известен как активный участник реконструкторского движения в России. Неоднократно принимал участие в военно-исторических реконструкциях, в том числе на территории Украины.

В период боевых действий в Славянске и после выхода из него Стрелков проявил себя в качестве человека идейного, принципиального, иногда (в вопросах дисциплины) весьма жёсткого. Командующий ополчением демонстрировал приверженность православию и ценностям исторической (дореволюционной) России. И сам Стрелков, и бойцы гарнизона носили на военной форме треугольники (буквой V) из георгиевской ленты или цвета российского триколора — точно такие же, как у солдат и офицеров Добровольческой армии, воевавшей с большевиками сто лет назад. Собственно, вооружённое формирование гарнизона и называлось Добровольческим батальоном. 29 июня 2014 года в Свято-Воскресенском храме Славянска состоялся торжественный акт освящения знамени Первого Добровольческого батальона (знаменосцем был заслуженный воин Арсен Павлов, более известный как Моторола).

Освящение знамени Добровольческого батальона, 29 июня 2014, Славянск

На личных качествах этого человека во многом держалась оборона Славянска и всей Донецкой Республики, — пишет военный историк Евгений Норин в статье «Крепость Славянск»10. — Для российской политической арены и медийного пространства с устоявшимся набором персонажей и амплуа это был совершенно новый герой. Но в узком кругу ветеранов локальных конфликтов в бывшем СССР и военных журналистов его уже знали довольно хорошо <…>.

По сути, для Стрелкова война сделалась естественной средой обитания. Книжный мальчик со школьной золотой медалью превратился в специалиста по малым войнам и парамилитарным формированиям. Участие в историческом реконструкторском движении добавляет завершающий штрих к портрету: когда настоящей войны по каким-то причинам вдруг не было, этот монархический Че Гевара надевал погоны исчезнувшей императорской армии и в войну играл. Характерно, что такая бурная биография не сделала Стрелкова ландскнехтом, неразборчивым в выборе стороны. Идеализм и альтруизм этого человека отметили решительно все, кто с ним сталкивался, вплоть до оборота „достойный враг“ из уст бойца украинского батальона „Айдар“. Таким образом, пришедший в Славянск отряд возглавил офицер, имеющий за плечами огромный боевой и служебный опыт в самых разных ипостасях: от стрелка и рядового артиллериста до младшего командира и полевого агента спецслужб».

Героическое сопротивление Славянского гарнизона под командованием Стрелкова породило в российской патриотической среде своеобразный культ личности командующего. Например, популярное интернет-издание «Спутник и Погром» распространило в сети плакат с изображением Стрелкова и нескольких вооружённых ополченцев с надписью «300 стрелковцев» (по аналогии с постером известного фильма «300 спартанцев»). Плакат стал необычайно популярен, его напечатали и разместили на уличных билбордах в Краматорске и Донецке и неоднократно показывали в телевизионных сюжетах на центральных каналах.

Легендарный плакат «Спутника и Погрома»

Эта сверхпопулярность и патриотические восторги коробили Стрелкова — человека по-военному сдержанного и сухого. Он специально писал по этому поводу в конце июня в Славянске:

Мне категорически не нравится некий „культ личности“, который начали лепить из моего образа на множестве сайтов патриотической и околопатриотической направленности. Вообще-то, откровенно говоря, крайне неприятно читать о себе не соответствующие действительности вещи. Многими приписываемыми мне талантами не обладаю ни в коей степени, и даже мои военные успехи по большей части объясняются не оными талантами, а просто вопиющей военной безграмотностью противника, его пассивностью и нерешительностью. Честно скажу — ну совсем „не прёт“ ни от плакатов с „идеализированным ликом“, ни от славословий типа „железный командир железных стрелковцев“. Терпеть не могу тарасконады, а она прёт уже из всех щелей. Может, другой бы в неё охотно бы поверил, но от меня не дождётесь. К своей личности отношусь в меру скептически, хорошо знаю свои достоинства и многочисленные недостатки».

Конечно же, кроме большого количества «поклонников» Стрелкова, есть немало людей, акцентирующих внимание на этих «многочисленных недостатках» бывшего командующего ополчением Донбасса. Стрелкову предъявляют претензии как личного, так и профессионального (военного) свойства, особенно в связи с обстоятельствами его отступления из Славянска (о чём мы подробно поговорим в конце книги). В частности, довольно нелицеприятные характеристики давали Стрелкову некоторые бывшие «полевые командиры» Донбасса, не сумевшие найти со Стрелковым общий язык и почву для взаимодействия весной — летом 2014 года, — например, Игорь Безлер, Александр Ходаковский и Александр Захарченко11, нынешний глава Донецкой Республики.

В наиболее острый конфликт со Стрелковым вступил первый премьер-министр ДНР Александр Бородай. «Повесть о том, как поссорился Игорь Иванович с Александром Юрьевичем» — очень популярный жанр в интернет-дискуссиях касательно событий 2014 года на Донбассе и роли в них Стрелкова с Бородаем. Отчасти острота этого конфликта связана с тем, что Стрелков и Бородай знакомы два десятка лет и их связывали не только рабочие, но и дружеские отношения. Во время начала Донбасской войны оба на время стали первыми лицами восстания: Александр Бородай — главой Донецкой Республики, Игорь Стрелков — министром обороны и лидером ополчения Донбасса. Стрелков вынужденно покинул Донбасс в августе, Бородай, по согласованию с Кремлём, — в октябре 2014 года. Стрелков обвинял Бородая в предательстве и работе на «могильщика Новороссии» Владислава Суркова — «куратора» Донбасса от Кремля. Бородай, в свою очередь, неоднократно делал выпады личного характера, выставляя Стрелкова как «шизофреника», обвиняя в неадекватной оценке ситуации на Донбассе и указывая на отсутствие у него военного опыта для руководства обороной ДНР.

Стрелков переоценил свои возможности на Донбассе, — считает Александр Бородай. — Несмотря на то что он ранее участвовал в нескольких войнах, это было участие в качестве рядовой боевой единицы или оперативного сотрудника в Чечне. Но ни практики, ни теоретических знаний по общевойсковой подготовке у него не было. Биография Стрелкова делает его достойным военным ветераном, но не делает грамотным общевойсковым командиром».

Посередине: Александр Бородай

Игорь Стрелков и Александр Бородай на пресс-конференции в Донецке, июль 2014 года

Что касается распространённых нелицеприятных личных характеристик, то они связаны, очевидно, со спецификой взаимоотношений Стрелкова с Бородаем и другими людьми, которые в силу человеческого фактора оценивают фигуру и роль Стрелкова исключительно негативно. Во время обороны Славянска командиры и бойцы ополчения, включая автора этой книги (который виделся со Стрелковым в тот период дважды), характеризовали командующего с лучшей стороны. Единственное, что можно было услышать негативного, это мнение о том, что Стрелков не очень хорошо разбирается в людях, временами слишком доверчив, и близкое окружение командующего этим злоупотребляло. В частности, такое мнение высказывает весьма лояльно настроенный к Стрелкову военный корреспондент Юрий Юрченко, практически живший при штабе Славянского гарнизона.

В беседе с автором Юрченко так охарактеризовал Стрелкова:

Идеалист, достаточно одарён в военном плане, обладает редким, но очень важным для командира качеством — умением убеждать людей и вызывать их доверие. Умеет быть жёстким и решительным, и в то же время — наивен и доверчив, чем, на мой взгляд, часто пользуются разные люди, появляющиеся в его окружении.

В качестве министра обороны ДНР украинские военные его оценивали как реально опасного и умного противника. Об этом мне известно из того, что я читал в украинских СМИ (например, высказывания о нём советника президента Украины и помощника министра обороны Юрия Бирюкова), и из личного общения с украинскими офицерами во время моего нахождения в украинском плену».

Насколько оправданны претензии по поводу отсутствия у командующего обороной Славянска опыта руководства крупными войсковыми соединениями? Вот что говорит по этому поводу сам Стрелков:

У меня действительно не было опыта руководства войсками, был только опыт командира небольших подразделений в Чечне. Максимум, чем мне приходилось командовать, это сводная оперативная группа численностью до 150 человек в течение пары месяцев в 2005 году. Хотя эти подразделения мне подчинялись только в оперативном, а не строевом отношении. Я им только ставил задачи, которые они сами планировали и выполняли. В Славянске я ставил цели и задачи, которые были выполнимы, и они выполнялись. И благодаря этому удалось практически сорвать все замыслы противника, которые были нацелены на наше окружение, разгром и уничтожение».

Если бы у ополчения стояла задача во что бы то ни стало удерживать Славянск — то да, командующий с этим не справился. Но такая задача ставилась только изначально, когда Стрелков исходил из того, что либо придёт российская армия, либо центры сопротивления, аналогичные Славянску, появятся на всём Донбассе и украинская армия будет бессильна что-либо сделать против ополчения. Когда не случилось ни того ни другого, изменилась и задача: было решено оставить Славянск, чтобы избежать полного разгрома в окружении и спасти боеспособные части ополчения. С этой задачей Стрелков, безусловно, справился.

Претензии по поводу отсутствия у Стрелкова опыта руководства войсками до событий на Донбассе выглядят всё же странно. Что из этих претензий следует? Что ему не стоило брать на себя командование обороной ДНР? Кому же тогда стоило? Начальный период Донбасской войны носил почти что партизанский характер, когда на подконтрольной русским части Донбасса не было ни армии, ни государства, когда никто не знал, куда качнётся ситуация и как поступит Россия. Откуда там было взяться полководцу с опытом управления большими соединениями и проведения крупных военных операций? Стрелков говорит, что за всё время славянских событий видел только четырёх кадровых российских военных невысокого ранга, которые добровольно приехали поддержать ополчение, рискуя военным положением и карьерой в РФ. Под началом у Стрелкова было от нескольких сотен до нескольких тысяч (уже после Славянска) плохо снабжённых бойцов, без конца латающих дыры, то и дело возникающие в системе обороны. Среди командиров ополчения Стрелков один из немногих имел солидный боевой опыт и знания военного дела. Более того — обладал определённой харизмой и авторитетом, чтобы управлять теми немногими силами, которые были в наличии.

Во время обороны Славянска (начало июня) Игорь Стрелков так сформулировал цель противника в идущей войне и задачу ополчения Донбасса:

Цель — хаос на Украине и на границах России. Чем кровавее и разрушительнее — тем лучше. Собственно, для создания его и реализована эта так называемая „революция“, которую готовили десятилетия. К сожалению, до сих пор у многих в самой России нет понимания, что от этого хаоса никак не спастись, кроме как решительным и массированным военным ударом. Слишком многие пытаются решить вопрос „гомеопатическими средствами“. Там, где нужна неотложная хирургия и где только она может принести спасение. Задачу нашего ополчения я вижу именно и только в том, чтобы дать Москве время понять этот факт и решиться на операцию. А пока она не решилась — не дать опухоли поглотить последние здоровые части организма».

5. КТО СТОЯЛ ЗА СТРЕЛКОМ?

Российское общество и прессу до сих пор будоражит вопрос: кто же всё-таки принимал решение об отправке отряда Стрелкова в Донецкую область? Кто дал «добро» на вооружённые действия на Украине бывшему (хотя, как известно, «бывших не бывает») офицеру ФСБ? Стрелков действовал по собственной инициативе, на свой страх и риск, или же за ним стояли «большие погоны»?

Рассмотрим три версии.

Первая версия. На момент начала апреля 2014 года российские власти планировали ввод войск на Украину и реализацию крымского сценария, как минимум, на территории Донецкой и Луганской областей. Поэтому, по аналогии с Крымом, в Донецк посылалась вооружённая группа для «подготовки почвы» с тем, чтобы за ней уже последовали регулярные войска.

Вторая версия. Высшее российское руководство не имело твёрдых намерений и планов относительно Украины, поэтому не могло отдать такого приказа и дать «добро» на действия группы Стрелкова. Однако в таком сценарии были заинтересованы «патриотические элементы» в российской элите, главным образом среди руководства армии и спецслужб, а также тесно сотрудничающих с ними людей, уже проявивших себя в качестве хороших исполнителей в Крыму — в частности, известный «православный олигарх» Константин Малофеев, новый глава Крыма Сергей Аксёнов и политтехнолог Александр Бородай. Понимая, что Кремль колеблется и «в принципе не против», эти «патриотические элементы» через указанных исполнителей и взяли на себя ответственность, санкционировав Игорю Стрелкову действия на Донбассе.

Третья версия. Решение о походе на Донбасс целиком и полностью принималось Стрелковым и крымскими ополченцами. Они пошли на Донбасс на свой страх и риск так же, как спустя несколько недель, без какой-либо «отмашки» сверху, туда пойдут многие сотни добровольцев со всей России.

Каждая из этих версий имеет серьёзные логические изъяны. С одной стороны, кажется, ничего подобного не могло бы произойти без одобрения высшего российского руководства. С другой стороны, возможно, никакого крымского сценария на Донбассе никогда и не планировалось, — тогда никакого смысла РФ посылать туда Стрелкова, естественно, не было. Если взять за основу вторую версию, то покажется нелогичным решимость предпринимать такие действия частью элиты в российских реалиях, в которых жёсткая вертикаль власти подобного в принципе не предполагает. Ну а третья версия кажется и вовсе фантастической: сложно себе представить полсотни вооружённых людей, свободно перемещающихся по территории России без прикрытия сверху.

Конечно, пока на этот счёт не будет чёткой и конкретной информации от людей, принимавших решения в тот период, все версии будут в области догадок. А догадки порождают разнообразные конспирологические теории и голословные обвинения. Так, либерально настроенные граждане считают, что Путин нанял Стрелкова, чтобы устроить гражданскую войну на Украине. Патриоты, напротив, уверены, что Стрелков действовал сам, а РФ и Путин предали Донбасс и его защитников.

При подготовке данной книги в беседе с Игорем Стрелковым мы затрагивали, конечно, и этот вопрос. Стрелков говорил на эту тему неохотно и уклончиво. Наверное, нет нужды объяснять, почему подобные вещи не могут быть озвучены ещё очень долго. Единственное, что сказал Стрелков:

Все решения я принимал самостоятельно. Но с Сергеем Аксёновым у нас было полное единодушие. Он прекрасно понимал, что Крым без Новороссии — фактически заложник в камере без ключа».

По сути, Стрелков говорит о том, что, не будь войны на Донбассе, — она была бы в Крыму. Об этом часто говорят, и это соображение порождает ещё одну версию событий: России война в Донецкой области была нужна для отвлечения внимания от Крыма, переноса эпицентра событий на Донбасс. Довольно обидная для несчастных жителей этого региона участь — быть громоотводом от Крыма, жители которого давно получили российские паспорта и четвёртый год подряд шумно празднуют своё возвращение в родную гавань.

Что касается приведённых трёх версий отправки Крымской роты в Славянск, то нам представляется близкой к истине вторая версия. Определённая доля самостоятельности у Стрелкова имелась, он был одним из инициаторов похода на Донбасс и настаивал на этом при обсуждении ситуации на Украине, будучи одним из ключевых участников спецоперации в Крыму. Но без поддержки свыше он, конечно, сделать ничего не мог. При отсутствии официальной позиции Кремля и окончательного решения о вводе войск, патриотическая часть элиты при негласной поддержке Путина (он просто не мог не быть в курсе) поддержали «курс на Донбасс», а такие люди, как Аксёнов и Малофеев с помощью Бородая и Стрелкова, этот курс реализовали. Далее же на решения Москвы повлияли внешнеполитические и экономические факторы, о которых мы поговорим позже.

Что касается непосредственно Аксёнова, Малофеева и Бородая, то их роль в «славянском вояже» была разной. Участие главы Крыма, судя по всему, было самым непосредственным: на тот момент у него были доверительные отношения со Стрелковым, и именно из Крыма выдвинулся вооружённый отряд на Донбасс. Собственно, и сам Стрелков не скрывает роли Аксёнова в отправке группы. Роль Константина Малофеева, судя по всему, состояла в финансировании данного предприятия. Хотя, по словам Стрелкова, Малофеев изначально был против отправки вооружённой группы на Донбасс. Роль Александра Бородая в крымско-славянской эпопее Игорь Стрелков оценивает как незначительную, подчёркивая и то, что в Славянске Бородай появился всего один раз.

Александр Бородай — российский политтехнолог из «патриотического лагеря»12. Участник боевых действий в Приднестровье и Чеченской Республике. С Игорем Стрелковым знаком с начала девяностых годов, они пересекались в горячих точках в Чечне. Бородай познакомил Стрелкова с Константином Малофеевым ещё до начала крымских событий. Широкую известность Бородай получил в мае 2014 года, когда после референдума о независимости Донецкой Республики стал первым премьер-министром ДНР. На этой должности Бородай пробыл до 7 августа 2014 года. В августе 2015 года создал Союз Добровольцев Донбасса (СДД) и является его главой.

Александр Бородай не согласен с оценкой Стрелкова о незначительности своей роли в событиях весны 2014 года.

Я курировал деятельность Стрелкова, начиная с Крыма и кончая Славянском, — говорит в беседе с автором книги Бородай. — Когда Стрелков со своей группой уже прибыл в Ростов, за пару дней до его захода на Донбасс мы встретились в кафе в ростовском аэропорту. Я передал ему значительные денежные средства на все запланированные мероприятия. Средства я регулярно передавал ему и до этого, в Крыму, и после, когда Стрелков был в Славянске, — на социальные выплаты, снаряжение, ГСМ и прочие сопутствующие „революционные“ расходы.

Речь идёт, конечно, не о миллионах, но о сотнях тысяч долларов на поддержку отряда Стрелкова и народного ополчения. Это были негосударственные деньги. От кого они исходили, догадаться несложно. Роль этого человека в тех событиях велика, он был главным двигателем и главным спонсором всех мероприятий».

Очевидно, имеется в виду российский бизнесмен Константин Малофеев. Его финансирование ополчения, конечно, является секретом Полишинеля, но до сих пор участники событий 2014 года не говорят о таких вещах откровенно и прямо.

Характеристика указанного лица как «главного двигателя мероприятий» представляется преувеличением, которое связано с тем, что Бородай просто не может огласить реальные фамилии других людей. Возвращаясь к рассмотренным выше версиям об инициаторах отправки Крымской роты на Донбасс, повторимся, что Малофеев и другие товарищи при всех своих патриотических чувствах вряд ли могли решать вопросы такого уровня и, скорее всего, получили «добро» на свои действия из Кремля.

Интересна изнанка исторических событий, которые стали началом многолетней русско-украинской13 войны. Оказывается, даже во время операции по переброске Крымской роты на Донбасс судьба вооружённого восстания висела на волоске. Группа Стрелкова в ночь на 12 апреля могла не пересечь границу и не отправиться в Славянск, если бы обстоятельства сложились по-другому.

Когда Стрелков со своим отрядом уже готовился шагнуть в неизвестность и зайти в Донецкую область, некие ответственные товарищи в Москве решили дать «отбой» Стрелкову и если не отменить, то, по крайней мере, притормозить его действия на Донбассе.

Об этих обстоятельствах рассказывает Александр Бородай:

После поездки в Ростов, в ходе которой Стрелкову была передана очередная партия денег и были оговорены его действия в Шахтёрске14, я вернулся в Москву. Собственно, это было уже накануне отбытия стрелковцев. В московском аэропорту собрались люди, прибывшие из важной зарубежной поездки, как раз связанной с украинскими событиями. Этой группой в составе пяти человек мы и обсуждали ситуацию. Я предложил коллегам отнестись к ситуации с осторожностью. Мне было предложено отозвать Стрелкова в Москву. Я вышел из аэропорта, сел в машину и набрал Стрелкова по мобильному номеру, по которому мы всегда связывались. Номер был недоступен. Позже я узнал, что он на тот момент ещё находился на территории РФ, но телефон уже отключил, предугадав подобное развитие ситуации и не желая менять собственные планы насчёт Донбасса».

Почему Бородай посоветовал «коллегам» (имена которых он не называет) отнестись к ситуации с осторожностью и согласился отозвать Стрелкова? По словам «куратора», ставшего через месяц главой ДНР, он сомневался в успехе Донбасского восстания:

После ростовской поездки я вернулся в Москву с не очень положительным мнением о людях, представляющих разные группы протеста на Донбассе, — говорит Бородай. — У меня появились определённые опасения за исход дела. Во-первых, я увидел, что уровень поддержки наших действий будет не настолько высок и серьёзен, как в Крыму. Во-вторых, начинал понимать, что на Донбассе не будет повторения крымского сценария. Да, это было широкое народное движение, большинство людей хотело в Россию. Но в самой России ещё не было решено, стоит ли втягиваться во всё это. В общем, решили подождать результатов этого народного движения, его кристаллизации. Поэтому было решено притормозить ситуацию со Стрелковым. Но у Стрелкова было своё мнение на этот счёт, и он рванул вперёд».

6. СЛАВЯНСКИЙ ГАРНИЗОН

12 апреля в 9 часов утра бойцы Крымской роты во главе со Стрелковым сосредоточились вокруг здания УВД Славянска. В районе городского отдела милиции был почти весь пришедший из России отряд: часть людей находилась во внешнем оцеплении, часть — напротив здания на прикрытии, а остальные осуществляли штурм здания.

При штурме был использован наш стандартный „грозненский“ приём — выдёргивание решётки, — вспоминает Стрелков. — Правда, в Чечне мы чаще всего для этих целей использовали БТР или БРДМ, и операция занимала считанные секунды — но там и решётки были посолиднее».

Выдернув с помощью «буханки» (УАЗ на военном сленге) решётку окна, бойцы проникли в здание УВД.

Захват городского отделения милиции Славянска ополченцами, 12 апреля 2014 года

Несколько ополченцев зашли со двора. Оттуда Стрелков лично выкуривал украинских милиционеров, которые заперлись в оружейной комнате. Вентиляционные отверстия выходили на внутренний двор и не были защищены, чем Стрелков и воспользовался, забросив шашки сначала в одно помещение, где находились шкафы с оружием, а потом — во второе, где хранились вещественные доказательства.

Сотрудники милиции выскочили в дежурную часть отдела и открыли неприцельный автоматный огонь через стекло — видимо, чтобы спугнуть штурмующих (милиционеры думали, что у нападающих холостые патроны). В ответ Стрелков открыл огонь из АК поверх голов милиционеров. Поняв, что намерения ополченцев серьёзны и они стреляют боевыми, сотрудники МВД сразу сдались. После краткого собеседования их распустили по домам.

Никого убивать ополченцы не хотели и первые дни стремились избежать кровопролития. Тогда думали, что всё будет, как в Крыму (где никто из украинских военных и милиционеров не погиб), поэтому не хотели без необходимости проливать кровь будущих сограждан. Хотя психологически были к этому уже полностью готовы.

Через два часа ополченцы заняли здания СБУ и городской администрации. К обеду власть в Славянске была в руках ополчения. Здание СБУ, называемое в народе «избушкой», на улице Карла Маркса (историческое название — Центральная), дом 32, стало главным штабом и командным пунктом № 1 Славянского гарнизона (позже сделали ещё два запасных КП).

С этого дня Славянск стал, с одной стороны, центром притяжения вооружённого антиукраинского сопротивления, с другой — плацдармом, откуда начала распространяться народная власть по территории Донецкой области, впоследствии — Донецкой Народной Республики. Каждый день к командирам приходили новые люди и вступали в ополчение. Когда численность гарнизона увеличилась, командование направляло сформированные отряды с оружием в соседние населённые пункты.

В результате занятия городского отдела милиции, «избушки» и других зданий в Славянске Крымская рота получила около сотни АКСУ15, охотничьи винтовки, ружья, карабины. Также ополченцы разжились примерно сотней короткостволов, в основном пистолетами Макарова. Тяжёлого вооружения, пулемётов и противотанковых средств в Славянске изначально не было — всё добывалось позже в бою или доставлялось из других городов.

Славянские баррикады

В первый день под ружьё в Славянске встало около ста человек. Таким образом, Славянский гарнизон уже насчитывал сто пятьдесят бойцов. Получив подкрепление и боезапас, у стрелковцев появилась возможность расширения своей зоны ответственности. На вторые сутки в соседний Краматорск (южнее Славянска) был отправлен отряд из двадцати восьми бойцов во главе с Вадимом Иловченко, позывной Терец. На следующий день отряд взял под контроль ключевые здания в Краматорске, а Терец стал первым военным комендантом города. Он пробыл на этом посту до 3 июня, уехав в Крым из-за осложнений со здоровьем. После Иловченко комендантом Краматорска стал местный житель, капитан-артиллерист Геннадий Ким.

В последующие недели, по мере возможности, Стрелков периодически усиливал краматорский гарнизон людьми и оружием. Краматорск был вторым крупным городом после Славянска, ведущим успешные боевые действия против украинцев. На момент выхода из Славянска и Краматорска, гарнизон последнего насчитывал до пятисот бойцов.

Сразу после занятия Славянска к городу вплотную подошли подразделения Нацгвардии, «Правого сектора» и ВСУ. Поэтому ближайшие пригороды Славянска, в том числе Семёновка, были заняты только в первой половине мая, когда украинцев удалось оттеснить подальше от города.

Красный Лиман — город в двадцати километрах к северо-востоку от Славянска — перешёл под полный контроль ополчения только 30 апреля, хотя попытка установить здесь народную власть была предпринята ещё 12 числа. В тот день ополченцы взяли под контроль здания милиции и прокуратуры, но позже, по договорённости с местными властями, здания освободили. Мэр Красного Лимана сообщил, что местная власть идёт навстречу народу, дабы избежать кровопролития. Были организованы совместные патрули ополчения с милицией для поддержания порядка на улицах города. Однако с началом активных действий в Славянске стало понятно, что для координации военных действий контроль над Красным Лиманом должен принадлежать русским, и 30 апреля ополченцы заняли ключевые административные здания города.

Игорь Стрелков бойцов из Славянска в Красный Лиман не направлял — там уже действовало местное ополчение, состоящее, правда, в основном из казаков. Формально они подчинялись Славянскому гарнизону, но координация была затруднительной. В начале июня традиционная казачья неуправляемость и их легкомысленное отношение к защите рубежей обороны приведёт к тому, что город будет захвачен украинцами.

Во второй половине апреля Крымская рота расширилась до батальона, который был разделён на несколько рот и отдельных мобильных подразделений. Первую (учебную) роту возглавил Балу, который также занял пост комиссара Славянска, ответственного за взаимодействие с гражданскими властями. Комендантскую роту возглавил Седой, а новобранцев встречал Чечен, который отсеивал непригодных к службе людей и распределял ополченцев в подразделения. Один из ближайших соратников Стрелкова (воевали вместе в Приднестровье) Евгений Скрипник, уроженец Шахтёрска с позывным Прапор, — стал заместителем командующего по вооружению, а в июне был отправлен командовать батальоном под Ямполем. Сергей Здрилюк с позывным Абвер стал заместителем командующего по контрразведывательной деятельности. Ромашка же возглавил первую ударную боевую группу, в которую вошли Медведь, Моторола, Кедр и другие бойцы.

Никакой мобилизации и принуждения местных жителей к военной службе в Славянске не было. Под ружьё люди вставали исключительно добровольно. На передовую могли принудительно отправлять только злостных нарушителей, но не воевать, а на тяжёлые физические работы: строить укрепления, копать окопы. Также никого из горожан не принуждали к оказанию материальной поддержки ополчению, но с самого начала множество жителей Славянска стремилось сделать свой вклад в оборону города. Никаких реквизиций и изъятий ценностей у населения не производилось. Если для возведения укреплений было необходимо использовать строительную технику (трактора, экскаваторы, плитовозы), то её получали по согласию владельцев, Стрелков лично выдавал им расписки в получении с обязательством вернуть после использования. Продукты питания, обмундирование и снаряжение, ГСМ — практически всё либо жертвовалось славянцами, либо приобреталось на средства, которые передавали люди из России.

Украинская пропаганда часто использует в отношении ополченцев (помимо известных эпитетов «сепаратисты», «террористы») термин «наёмники», подразумевая, что это нанятые российскими властями боевики. Помимо того, что это просто неправда, сам термин некорректен: военное наёмничество подразумевает подписанные контракты и оплату труда. Но прибывшие из России добровольцы и местные бойцы почти не получали никаких средств. Только единожды, в июне, командование сделало выплаты бойцам (хотя далеко не всем) в размере пятидесяти и ста долларов. При этом многие принципиально отказались брать деньги, мотивируя отказ тем, что они воюют исключительно за идею.

Конечно, в ополчении были не только идейные люди. Как уже говорилось выше, в ряды защитников Донбасса записывались и легкомысленные авантюристы, и криминальные элементы. При наборе бойцов в Славянске Стрелков сталкивался с теми же трудностями, что и в Крыму, причём трудности возникали не только с простыми людьми, а даже с бывшими военными.

Бойцы славянского гарнизона

Сначала пришло из Союза афганцев двадцать четыре человека, — рассказывает Стрелков. — Среди них шесть офицеров. Сказали, что готовы нести службу, но не на передовой, а на баррикадах рядом с домом. Я ответил: нет, спасибо, мне нужны те, кто будет служить, как в армии, а не кто хочет быть поближе к дому. Мне нужны люди, которые будут выполнять приказы. На следующий день в итоге пришло три человека, в том числе один офицер. Остальные решили, что им так воевать не очень удобно».

После первых боестолкновений и обстрелов города до людей начала доходить серьёзность ситуации, и местные жители стали нести службу на совесть. А некоторых, наоборот, как ветром сдуло. Оказалось, что к реальной войне были готовы немногие. Но тот, кто оказался готов, сражался достойно, в проявлении героизма и храбрости не уступая русским, чьи подвиги мы видели в фильмах о Великой Отечественной войне.

В любом случае, в начале обороны Славянска всё приходилось делать «с колёс», и при наборе людей выбирали из тех, кто был в наличии. Поэтому зачастую даже на некоторые высокие военные и административные должности попадали люди, не соответствующие моральным нормам и необходимой компетенции.

Нельзя сказать, что не было в Славянске и людей, враждебно настроенных к народной власти и ополчению. Не бывает общества на сто процентов идеологически монолитного. Были здесь и те, кто симпатизировал Майдану и новым киевским властям, попадались даже украинские националисты, жаждавшие прихода своих собратьев и зачистки «сепаров». Такие люди являлись агентурой противника внутри Славянска, корректировали огонь украинской артиллерии, передавали врагу информацию о ситуации в городе, огневых точках и т. д. Но таких людей, конечно, было абсолютное меньшинство, единицы относительно всего населения Славянска. Некоторые попадались, были заключены под стражу или по законам военного времени расстреляны.

Было среди местных жителей немало обывателей, про которых обычно говорят «ни нашим ни вашим», — таковые есть в любом городе и обществе. Конечно, их совершенно не устраивала перспектива обрушения их уютного мирка, превращения города в Брестскую крепость, которую взяли в блокаду и стали засыпать артиллерийскими снарядами. Так, в середине июня была предпринята попытка митинга возле бывшего здания СБУ, главного штаба Славянского гарнизона. Несколько женщин и мужчин стали шуметь и требовать ухода ополчения, чтобы из-за них город перестали обстреливать.

С ними церемониться не стали: Стрелков вышел к митингующим и резко потребовал от них разойтись, пригрозив арестами. Люди мгновенно испарились, и никто больше подобных попыток не предпринимал.

Военная власть в условиях осадного положения должна быть жёсткой, — говорит Стрелков, вспоминая эпизод с митингующими. — Впрочем, применение физической силы было самым минимальным. Да этого и не требовалось. Подавляющая часть городского населения была настроена лояльно. Враждебных элементов было немного».

На момент освобождения Славянска 12 апреля украинским мэром была Неля Штепа. С самого начала событий в городе она вела себя непоследовательно и двулично. Увидев, что большинство народа поддерживает ополчение, Штепа также изобразила поддержку, но продолжала вести свою игру. В частности, ведя переговоры с украинскими военными о допуске их в здание городской администрации. В лицо Стрелкову и другим командирам Штепа говорила одно, а сторонникам Украины — совсем другое. В первую же неделю после прихода группы Стрелкова она была отправлена под домашний арест и до самого выхода ополчения из Славянска находилась в своём кабинете и комнате отдыха в здании администрации.

Мэром Славянска был назначен местный житель Вячеслав Пономарёв, который до появления Крымской роты был одним из активистов пророссийского движения в городе. Пономарёв обладал определёнными лидерскими качествами и харизмой — эдаким донбасским мужицким колоритом. Однако он был связан с местной криминальной средой и со временем начал обделывать собственные делишки, став малоуправляемым. Также Пономарёв создал собственное подразделение, вооружив его за свой счёт.

Вячеслав Пономарёв

Вскоре у Стрелкова появились подозрения в его нечистоплотности и даже мародёрстве. После первых известий о незаконной деятельности народного мэра, Стрелков приказал комендантскому взводу Балу разоружить группу Пономарёва. Через некоторое время он снова вооружил свою охрану. В конце мая Стрелков приказал группу снова разоружить, а самого мэра арестовать. Поначалу командующий хотел Пономарёва расстрелять, но из-за его большой известности, чтобы не вызывать скандала, ограничился домашним арестом. До самого выхода из Славянска Вячеслав Пономарёв находился в бывшем здании СБУ в достаточно комфортных условиях и выехал в Донецк вместе со всеми защитниками Славянска. 10 июня, когда Пономарёв был отстранён от должности мэра, Стрелков так ответил на вопрос по этому поводу:

Арест Пономарёва не комментирую. До времени. Одно скажу — весь его „героический ореол“ создала наша падкая на громкие заявления пресса».

После неудачных попыток утвердить самостоятельную гражданскую власть в Славянске управление и наведение порядка в городе пришлось взять на себя военным. Впрочем, порядок и дисциплину удалось навести достаточно быстро. Бытовая преступность резко снизилась и практически исчезла, особенно после того, как Стрелков провёл несколько военно-полевых судов (об этом ниже).

В Славянске был введён комендантский час с полуночи до шести часов утра. Об учреждении этой меры местных жителей оповещали по громкоговорителям из машин, кружащих по городу. Также был введён запрет на продажу алкоголя c 22 до 10 часов. В городе была запрещена деятельность украинских политических партий «Удар», «Батькивщина» и «Свобода».

7. ЗА РОССИЮ!

Местное население оказывало ополчению безусловную поддержку. Можно однозначно утверждать, что подавляющее число жителей Славянска выступало за крымский сценарий, за присоединение Донецкой области к России. Прибывший из Крыма отряд славянцы встретили с восторгом и ликованием. Поначалу они думали, что это и есть те самые «зелёные человечки», бойцы российской армии, прихода которых ждали в каждом городе и селе Новороссии. В отличие от местных ополченцев, одетых кто во что горазд и вооружённых палками (в лучшем случае — травматическими пистолетами и старыми ружьями), бойцы Крымской роты выглядели серьёзно и внушительно: одинаковая камуфляжная форма, хорошее снаряжение, боевое оружие, дисциплина и слаженность действий.

Через несколько дней в городе поняли, что это такие же действующие на свой страх и риск добровольцы, как и местные ополченцы, — и, может быть, поддержка горожан стала даже больше, а отношение ещё душевнее: «мы с ними в одной лодке».

Впрочем, вера в скорое появление «Красной армии» (как любили называть донбассцы российские ВС) не угасала у жителей и защитников Славянска ни на минуту.

Впоследствии журналист Семён Пегов вспоминал в своей книге «Я и рыжий сепар» об уже июньском периоде обороны города:

Когда я выезжал в Славянск, думал, встречу здесь „зелёных человечков“ — таких же, что в одно мгновение появились в Крыму, как опята после дождя выросли вокруг каждого мало-мальски административного пня. То есть, попросту говоря, российскую спецуру в масках, десантников, ну и бог знает кого ещё из военных закромов нашей родины. Запрыгнув в первый же окоп на линии соприкосновения с ВСУ, я, мягко говоря, опешил.

Тут не было атлетичных контрактников с солдатской выправкой и пионерским настроем. Я увидел усталые лица, в которые въелась фронтовая копоть, — ребята лет двадцати с героической безуминкой в глазах сидели плечом к плечу с выжатыми насухо фигурами сорокалетних мужиков. Первые были дворовыми пацанами, вторые — прирождёнными работягами с шахтёрским прошлым. По окопам гулял знойный степной говорок, их можно было назвать „ватниками“ и „колорадами“, да кем угодно, но точно не спецназом ГРУ».

Ополченцы в Славянске, как и на всём Донбассе, использовали флаги «Донецкая республика», «Народное ополчение Донбасса» и «Новороссия». Но в основном на блокпосты и баррикады шли с российскими флагами. Флаги России вывешивались на зданиях государственных учреждений и жилых домов. Отряд из Крыма российские флаги с собой не привозил — они уже были у местных жителей в большом количестве.

Когда российские добровольцы, участвующие в захвате здания СБУ, спросили у местных, водрузивших на здание флаг России, почему они используют именно этот флаг, а не символику ДНР, те ответили, что верят в Россию, а не в Донецкую республику как отдельное государство.

Поначалу российские политики и кураторы этому не препятствовали. Когда планы Кремля насчёт Донбасса изменились и было окончательно решено не присоединять Донбасс к РФ, в Донецк и Луганск в начале сентября 2014 года поступила команда перестать использовать флаги России. Защитники Донбасса стали использовать флаги Новороссии, но потом и они практически сошли на нет, когда повсеместно утвердили официальную символику ДНР и ЛНР.

Впрочем, планы по поводу Донбасса в РФ поменялись ещё в мае 2014 года, когда боевые действия вокруг Славянска были в самом разгаре. Тогда прямо запретить Славянску использовать флаги России политиканы ещё не могли (хотя их коробили обвинения Украины и Запада в том, что на Донбассе действуют российские наёмники). Они лишь рекомендовали Стрелкову использовать лозунги не за присоединение к России, а за «федерализацию Украины». Это было смешно и нелепо, поэтому такие рекомендации оставались без внимания.

Народное движение на Донбассе и в Славянске было русским национальным восстанием. Восстанием за право и возможность вернуться в Россию. Никто не хотел возвращения в «нормальную» (даже «антифашистскую», «пророссийскую») Украину — её видеть и слышать никто не хотел, она была и остаётся большинству русских Донбасса ненавистна. К самостоятельной государственности (независимой Донецкой, Луганской и какой-либо ещё республики) тоже никто не стремился. Русские хотели и стремились в Россию и только в Россию.

8. НАЧАЛО АТО И РАЗГРОМ «АЛЬФЫ»

Если пределом мечтаний жителей Славянска и всей Новороссии был крымский сценарий, то для майданной Украины, уже пережившей уход Крыма, это было смерти подобно.

13 апреля Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение о начале антитеррористической операции (АТО) на востоке страны. Исполняющий обязанности президента Александр Турчинов в этот день выступил со специальным видеообращением:

Мы делали всё, чтобы избежать человеческих жертв. Но мы готовы дать отпор всем попыткам вторжения, дестабилизации и террористическим действиям с оружием в руках. СНБО принял решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с привлечением Вооружённых Сил Украины. Мы не дадим России повторить крымский сценарий в восточном регионе Украины».

Крымский сценарий на Донбассе так и не реализовался. Но не потому, что этого «не дали повторить» Турчинов — Порошенко. Они были на это просто неспособны — ни тогда, в первые два месяца АТО, ни позже, когда сотни украинских военных были перебиты под Иловайском, в Донецком аэропорту и под Дебальцевом. Крымский сценарий не реализовался, потому что так решили российские власти, не пожелавшие рисковать экономикой РФ и благополучием своей элиты ради воссоединения разделённого Украиной русского народа.

Формально АТО продолжалась почти четыре года. В марте 2018 года президент Украины Пётр Порошенко подписал указ о завершении АТО и начале Операции объединённых сил (ООС) с 1 мая того же года. Это решение было принято сразу после февральского «Закона о реинтеграции Донбасса», в котором Россия называется «страной-агрессором», а Донецкая и Луганская области (ДНР и ЛНР) признаются оккупированными. Переход от АТО к ООС означает передачу основных функций от МВД и СБУ к Вооружённым Силам Украины. С марта 2018 года формат военных действий на Донбассе определяет министр обороны и начальник Генштаба Украины.

Какую дату можно считать началом русско-украинской войны? 12 апреля, когда Крымская рота освободила Славянск и прозвучали первые выстрелы? Или когда Киев объявил о начале АТО и начал переброску к Славянску первых вооружённых формирований? Или, возможно, 20 апреля, когда была предпринята первая попытка нападения на Славянск «Правого сектора» и погибли первые местные жители? Или всё-таки с первого столкновения ополчения с противником, когда погиб первый украинский силовик?

Последнее произошло 13 апреля в восьми километрах к северу от Славянска, в районе посёлка Семёновка. Разведка доложила командованию, что к Славянску движется военная колонна. В Семёновку выдвинулась боевая мобильная группа Ромашки.

На тот момент в Семёновке украинцы уже успели установить блокпост, на котором располагались десантники с тремя БТР16. К блокпосту подъехал синий микроавтобус с бойцами спецподразделения «Альфа» из Полтавы и чёрный джип, в котором находился начальник Центра специальных операций «Альфы» полковник Геннадий Кузнецов и один из лидеров «Правого сектора» Константин Поддубный.

Поддубный вышел из машины и отправился на переговоры с представителями ополчения, стоявшими на подступах к Славянску. «Переговоры» в основном состояли из истерических криков и матерных угроз Поддубного, который требовал от местных жителей освободить проезд в город. Закончил «парламентёр» свою пламенную речь фразой: «Ну, москалюки, тримайтесь!»17

После этих слов активист «Правого сектора» вернулся к машине, очевидно намереваясь приступить к практической реализации озвученных угроз. Как раз в этот момент к месту действия выехала машина с группой Ромашки. Силы были неравны, но на стороне русских был эффект неожиданности, поэтому украинцы этот бой проиграли, даже не успев в него вступить. Когда ополченцы открыли по стоящим автомобилям и БТРам шквальный огонь, альфовцы, не ожидав такого поворота, растерялись, а десантники с блокпоста бросились врассыпную в лес. В результате стрельбы был убит офицер «Альфы» Геннадий Биличенко, ранено четыре офицера, в том числе полковник СБУ. Ополченцы потерь в том бою не понесли. После того, как кто-то из украинских десантников очнулся и попытался начать стрельбу из БТР, русские уехали обратно в Славянск.

Это были первые жертвы начавшейся войны. Случившееся повергло украинцев в состояние шока. Они полагали, что сейчас быстро раздавят и разгонят военной техникой разрозненные отряды ополчения при отсутствии реального сопротивления. Столь мощного отпора в первый же день АТО украинцы никак не ожидали.

Впервые в истории независимой Украины офицер спецподразделения „Альфа“ погиб не от рук криминальных элементов, а в бою с представителями спецслужб иностранного государства», — скорбно вещала в те дни одна украинская газета.

Российские спецназовцы расстреливали нас из автоматов практически в упор», — рассказал газете участник того боя.

Не только местные жители, но и украинские власти поначалу были уверены, что в Славянск зашли «зелёные человечки» и что в Семёновку тогда приехали не ополченцы-добровольцы, а профессиональные бойцы российского спецназа.

С поражением „Альфы“ в первом же бою они были абсолютно уверены в том, что им противостоит крутейший русский спецназ ГРУ. Ну не могли же бойцы крутейшего антитеррористического спецподразделения быть побитыми какими-то ополченцами», — комментирует историю 13 апреля Игорь Стрелков.

Первыми жертвами войны в Славянске со стороны ополчения обычно называют трёх местных жителей, погибших в ходе первого серьёзного штурма 20 апреля, но на самом деле первой жертвой был двадцатидевятилетний Рубен Аванесян, участник «Народного ополчения Донбасса», созданного Павлом Губаревым.

13 апреля, на следующий день после освобождения Славянска, группа НОД двумя машинами выехала из Донецка для доставки стрелковцам ценного груза. Они не были вооружены и не выглядели как военные, хотя считали себя ополченцами. На подъезде к Славянску их атаковали боевики «Правого сектора» на двух машинах. Первая машина ополченцев сумела развернуться и уйти, по второй правосеки открыли огонь из автоматов. Рубен Аванесян погиб на месте, двое было ранено.

9. ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ БАРРИКАД

Надо сказать, что первая попытка зачистить Славянск была предпринята украинскими властями ещё вечером 12 апреля. Туда было послано подразделение донецкого «Беркута»18.

„Беркут“ в тот период проявил себя хреново, — говорит Сергей Цыплаков. — Мы ожидали, что они возьмут свои стволы и будут противостоять тем, кто стрелял в их товарищей на Майдане. Но когда всё началось на Донбассе, часть „беркутов“ навострила лыжи в Россию, а часть просто самоустранилась. Так было, когда их послали в Славянск. Мне кажется, что это было сделано майданными властями специально — чтобы пролить кровь между ополченцами и беркутовцами и отвратить их от восстания. В ночь на 13 апреля с нами в Донецке связались сотрудники „Беркута“. Сообщили, что с ополчением воевать не хотят, но и переходить на нашу сторону не желают. Поэтому предложили разыграть якобы их блокирование со стороны ополчения, чтобы доложить начальству о причинах проваленной миссии. Так и поступили».

В итоге сотрудники «Беркута» вернулись на свою базу в Донецке, а на усмирение Славянска 13 апреля была брошена «Альфа».

«Беркут» получил героический ореол в глазах российских патриотов и жителей Донбасса после противостояния с радикалами на Евромайдане и во время протестных акций в Крыму и Донбассе, которые беркутовцы отказывались разгонять. Что касается Майдана, то это противостояние главным образом заключалось не в борьбе с агрессивными протестующими, а в их сдерживании. А также в стоическом поведении и потрясающем терпении сотрудников «Беркута», которые не применяли силу даже тогда, когда их поджигали коктейлями Молотова. Понятно, что они с удовольствием бы закатали в асфальт майдановцев, но не получили такого приказа, а действовать самостоятельно побоялись.

В конце февраля на одном из митингов во Львове большое количество местных сотрудников «Беркута» по принуждению организаторов акции вышло на сцену. Они встали на колени и попросили прощения у украинского народа за то, что противостояли Евромайдану в Киеве.

Есть ещё много эпизодов весьма недостойного поведения беркутовцев и на Украине, и на Донбассе. В частности, вот что описывает в беседе с автором книги журналист Дмитрий Стешин (речь о событиях первых чисел мая под Славянском):

Я был свидетелем позорного бегства беркутовцев из Семёновки, притом что часть их товарищей осталась воевать. Они пытались отнять у нас машину, били в набат в церкви у Горсовета, в общем, вели себя как беременные гимназистки в очереди к венерологу. Мне до сих пор за них стыдно».

Как и в случае с казаками, реальность часто сильно отличается от красивой картинки, нарисованной в СМИ и соцсетях. Многие сотрудники «Беркута» сразу перешли на сторону народа, храбро воевали и погибали в боях. Но отнюдь не большинство поддержало борьбу Донбасса, и уж точно не большинство воевало в ополчении (многие просто уехали в РФ).

Помимо эпизода с донецким «Беркутом», который отказался штурмовать Славянск, но не перешёл на его сторону, можно вспомнить и большое количество беркутовцев, которые базировались на украинском блокпосту у стелы «Славянск» между Славянском и Краматорском. Они стояли там около месяца, пропускали грузы, добровольцев и раненых, но вступать в ополчение отказывались и просили их не штурмовать: «Дайте только до ротации достоять, потом уедем, это не наша война».

Так же себя вели и украинские военные, и сотрудники подразделений МВД и СБУ. Игорь Стрелков рассказывает, что во время контактов с офицерами ВСУ многие из них брали его мобильный номер и обещали связаться позже. Они прямо говорили: сейчас рисковать не хотим, но когда придёт российская армия, то сразу перейдём на вашу сторону.

В Крыму всё так и происходило: как только стало ясно, что на полуострове действует уже не народное ополчение, а российская армия и что Крым присоединяют к России, — большинство военных и спецслужбистов сразу же заявляло о желании «служить России».

Павел Губарев пересказывает свой разговор с сотрудниками «Альфы» во время его доставки 7 мая в Славянск на обмен пленными. Альфовцы говорили, что прекрасно понимают, за что борется Донбасс, и этой борьбе даже сочувствуют. «Что же вам мешает уволиться или перейти на нашу сторону?» — спросил Губарев. «Этика подразделения, — ответил один из них. — Что скажут пацаны, с которыми мы столько лет вместе прослужили?»

Смотрел я тогда на них и думал: а ведь эти спецназовцы — это не какие-то радикальные нацики из „Правого сектора“, а в общем-то нормальные служилые мужики, далёкие от политики, — вспоминает Губарев. — Я даже пару раз был свидетелем того, с каким презрением и брезгливостью альфовцы относились к правосекам и нацгадам. И ведь такие люди вполне могли бы присоединиться к нам и встать за Новороссию, если бы Россия повела себя, как в Крыму, или хотя бы сразу поддержала и признала независимость ДНР. Тогда бы появилось нормальное государство, которому они могли бы законно служить, и мы не оказались бы по разные стороны баррикад».

С одной стороны, Губарев прав: если бы ситуация развивалась так, как того хотело всё население Донбасса, кровопролития бы удалось избежать и большинство сотрудников силовых структур и военных, вполне возможно, оказалось бы на стороне народа. С другой стороны, отсутствие российской поддержки не оправдывает нежелание всех этих беркутовцев и альфовцев поддержать народ в революционных событиях на Донбассе. Ни «пацанская этика», на которую ссылался конвоирующий Губарева спецназовец, ни «присяга Украине», на которую ссылались многие украинские офицеры, и никакие другие доводы не оправдывают всех тех, кто сначала побоялся поддержать ополчение, а потом согласился воевать против него под украинским флагом.

10. РАЗОРУЖЕНИЕ ДЕСАНТНИКОВ

Первые потери убитыми и ранеными русские понесли на следующий день, 14 апреля, в Краматорске, когда попытались занять местный аэродром.

На аэродроме после объявления АТО сперва базировались бойцы «Альфы», а в начале мая уже несколько сотен бойцов 8-го полка спецназа ГУР19 и 25-й аэромобильной бригады ВСУ. Из бронетехники на аэродроме было 6 БМП и 5 БТР.

Сам аэродром, построенный в советские времена, представляет собой большой укрепрайон с мощными бетонными заграждениями, огневыми точками и складами вооружения, не разграбленными даже за время независимости Украины.

Силы ополчения в Краматорске на тот момент составляли не больше взвода с лёгким стрелковым вооружением. Атака на аэродром была альфовцами легко отбита. Четверо ополченцев в этот день погибло.

В последующие недели краматорский гарнизон оброс людьми и оружием, и в июне это уже был, по военным меркам, полноценный батальон. Но даже 500 бойцов с противотанковым вооружением не могли отбить этот аэродром: слишком велики были сосредоточенные там силы противника. С другой стороны, сами украинцы с аэродрома несколько раз за двухмесячный период пытались прорваться в город и поставить его под контроль, но также безуспешно: они получали хорошей сдачи на блокпостах и возвращались обратно.

Базировавшиеся на аэродроме украинцы сначала получали припасы и подкрепления по подземным коммуникациям, выходящим на контролируемую украинцами территорию. После того как ополченцы взяли под контроль всю территорию вокруг Краматорска, запасы продовольствия спускались на аэродром на парашютах, которые сбрасывались с вертолётов ВСУ.

Неудачная атака на аэродром 14 апреля отчасти компенсировалась успешной операцией по разоружению украинских десантников под Славянском.

До сих пор вокруг этой истории среди ополчения ходит много слухов и легенд. Неудивительно, учитывая, при каких комичных обстоятельствах эта история произошла.

Звонит мне Лёша Мозговой, — рассказывает Сергей Цыплаков. — Говорит: везём вам оружие, встречайте. Я звоню ребятам в Славянск, передаю информацию, чтобы встретили Мозгового под Славянском. Выехало несколько человек. А там — разведрота 25-й десантной бригады, примерно 20 бойцов хорошо вооружённых. Наши трое славянцев десантникам говорят: присоединяйтесь к нам или сдавайте оружие. Те отвечают — вы что, с дуба рухнули, нас больше, это мы будем диктовать условия. В общем, переговоры шли долго, ВСУшники не хотели применять силу, а может, боялись подвоха. За это время один из наших связался со Стрелковым, и тот прислал боевую группу Ромашки. Группа бесшумно зашла десантникам в тыл из лесу и поставила их под стволы. Те сложили оружие и были отпущены.

Позже подъехал Мозговой. Свои действия он объяснил так. Оказывается, под „везём вам оружие“ он имел в виду как раз оружие этой десантной колонны, которое он ещё физически не имел, но хотел добыть с нашей помощью. Мозговой днём засёк передвижение этой колонны, но разоружить самому не хватало сил — поэтому связался с нами, чтобы из Славянска помогли».

Алексей Борисович Мозговой — командир бригады «Призрак». Убит 23 мая 2015 года в результате расстрела его машины неизвестными под Алчевском, ЛНР

Одним из нескольких ополченцев, приехавших тогда «за оружием», был Евгений Скрипник, позывной Прапор.

На следующий день СБУ обнародовала прослушку телефонного разговора Прапора с Игорем Стрелковым, которые обсуждали встречу с украинскими десантниками:

— Алло, докладываю: это сбежавшая из Крыма часть. Сдаваться не хотят. Их сейчас уговаривают, с Володарского приехал парень, бывший военный. Но не будут они сдаваться, не хотят. Не знаю, как он уговорит их.

— А оружия много?

— То, что на них — двадцать пять.

— Значит, кладите их на землю под угрозой… Сейчас прибыл Ромашка? Нет?

— Нет, когда он прибудет?

— Дождись Ромашку. После этого как следует заблокируй и вплоть до огня на поражение, не*** церемониться с пи***асами.

— Я заблокировал дорогу. У меня тут раз, два, три… у меня пять стрелков с автоматами, но я не знаю этих людей. Они со Славиком.

— Сейчас прибудет к тебе Ромашка. Полностью окружить, заблокировать. И не церемониться! Разоружить полностью! Мы не в Крыму, блин. Объясни им, что мы не в Крыму.

— Всё, понял».

Евгений Скрипник, Прапор

В результате разоружения десантников ополченцы получили КамАЗ и два десятка единиц стрелкового оружия, в том числе несколько АКМ с ПБС20 и три РПК21.

Из задержанных 14 апреля в ополчение в итоге перешло трое военнослужащих-контрактников: Артём Гавзиев (позывной Крик) из Харькова, Лютый из Горловки и Азов из Мариуполя. Все трое остались в Славянске и держали оборону в посёлке Черевковка.

Это подразделение было разведывательно-десантной ротой 25-й аэромобильной бригады ВСУ. Бойцы роты дислоцировались в Крыму до его присоединения к России. После событий марта 2014 года рота была реформирована и отправлена в Амвросиевку Донецкой области, на границу с РФ.

Ополченец Артём Гавзиев в беседе с автором книги рассказал:

На начало апреля нас в роте было восемнадцать человек, мы ездили на „Икарусе“ вдоль границы, патрулировали местность. Приказы от командования были непонятные, невнятные. Начальство в те дни было растеряно, не знало, что делать. Все тогда ждали вторжения российской армии. Если бы это вторжение действительно состоялось, непонятно, как мы могли бы этому помешать.

Потом мы поехали в Луганскую область, в Ровеньки. Там наши „Уралы“ заблокировали безоружные местные жители. Никакой агрессии не было. Нас напоили, накормили, уговаривали не выступать против своего народа. После этого мы на одном „Урале“ поехали в Донецкую область и 14 апреля, часа в 4 утра, попали под Славянском в засаду в районе конного завода. Там нас встретили ополченцы с оружием. Сначала их было немного, они блефовали и тянули время, ожидая подмогу. Когда подмога пришла, нас окружили. К нам вышел Ромашка, автомат у него висел на боку. Он продемонстрировал, что не собирается использовать оружие, подошёл к нам с улыбкой и сказал: „Здорово, братья!“ Тогда я понял, что в этих людей стрелять не буду и перейду на сторону ополчения.

Переговоры с Ромашкой и Стрелковым вели подполковник Скляров и командир нашей роты, старший лейтенант по фамилии Заяц. Игорь Стрелков чётко обрисовал ситуацию: вы окружены, все дороги перекрыты, сопротивление бесполезно. При этом не стал давить и запугивать, наоборот — предложил проехать в Славянск и поговорить в нормальных условиях. В Славянске в здании городской администрации нас накормили и сообщили: кто хочет перейти в ополчение — остаётся со своим оружием и экипировкой, кто не хочет — беспрепятственно уезжает, но без оружия. Нас осталось трое. Автоматы и всё оружие у остальных перед отъездом забрали, оставили им только пистолеты».

При блокировании колонны украинских десантников присутствовал начальник службы контрразведки Славянского гарнизона Сергей Здрилюк (Абвер). Он также принимал участие в переговорах и помог убедить украинских офицеров отказаться от сопротивления, обратившись к ним на украинском языке и показав свой украинский паспорт. По словам Абвера, в то время это был один из самых эффективных методов воздействия на украинских военных: дескать, мы не российские оккупанты, как говорит ваша пропаганда, а такие же, как и вы, украинские граждане, и боремся не против вас и Украины, а против преступного киевского режима22.

Большинство десантников после переговоров и отдыха в Славянске всё же решило уехать.

Они уезжали, но обещали вернуться, — вспоминает Сергей Здрилюк. — Мотивировали нежелание сразу перейти в ополчение разными причинами — поговорить с семьями, забрать личные вещи и тому подобное. Подошли ко мне двое десантников, отдали свои РД23 и оружие, попросили сохранить, пока они съездят домой и не вернутся в Славянск. Я этим ребятам сразу сказал: оставайтесь сейчас, потому что вы потом не вернётесь — вас не отпустят жёны, вам промоют мозги пропагандой, к тому же вами может заняться военная прокуратура. Они всё равно уехали и, конечно, уже не вернулись».

Действительно, идейные и мотивированные люди в те дни и месяцы не раздумывали, не советовались с родственниками, не боялись начальства и шли в ряды ополчения без сомнений. Те, кто сомневался, колебался и долго раздумывал, как правило, оставался в украинских рядах (или в земле) навсегда.

Ещё один показательный пример, рассказанный Артёмом Гавзиевым:

Я был командиром блокпоста в Черевковке. Это был крайний пост перед Краматорском, от которого нас отделял украинский пост у стелы „Славянск“. Там располагались бойцы 25-й бригады, где я раньше служил. Пока между нашими блокпостами не начались активные боевые действия, я постоянно поддерживал связь со своим бывшим сослуживцем Артёмом Безпорточным, родом с Рубежного Луганской области. Мы раньше были не просто сослуживцами, а друзьями — снимали на двоих квартиру в Днепропетровске и готовили друг другу ужин, когда один из нас был на дежурстве. И тут мы оказались по разные стороны баррикад. Я постоянно с Артёмом созванивался, уговаривал переходить на сторону народа. Они с товарищами очень долго тянули с ответом, обсуждали между собой, как поступить. И так тянулось до того момента, пока не начались активные боевые действия и артиллерийские перестрелки между блокпостами. Впрочем, в июне Артём и другие люди с этой позиции уехали: поступил приказ командования вывести оттуда уроженцев Донецкой и Луганской области, так как они считались для ВСУ неблагонадёжными».

На всём протяжении военных действий на Донбассе подобные истории не были редкостью. Война разделила не только города, но и воинские коллективы, и даже семьи. По разные стороны баррикад оказывались люди в возрасте, которые когда-то бок о бок воевали в Афганистане и других горячих точках.

Вот что рассказывает о переговорах с украинцами российский доброволец Василий Сахаров, который воевал в Краматорске:

В конце апреля и начале мая между ополченцами и украинскими вояками шли активные переговоры, причём обе стороны хотели одного — чтобы противник сдался. Сдаваться никто не желал, и переговорный процесс зашёл в тупик. Потом начались боестолкновения и стало не до того, однако телефонные номера ополченцев у противника оставались, и укропы часто выходили на связь. Иногда я находился рядом, включалась громкая связь, и можно было послушать вражьи голоса. Как правило, звонили одни и те же люди, офицеры в звании от лейтенанта до полковника. И я поражался метаморфозам в их поведении.

Сначала, когда инициатива была на нашей стороне и противник думал, что вот-вот к нам на помощь придёт армия ДНР или Путин введёт войска, голоса у них были жалостливые и плаксивые: „Ребята, не стреляйте, мы все русские люди и православные. Зачем же вы наш аэродром ночью из подствольников обстреляли? У нас раненые. А дома семьи и дети… Нас заставляют обстреливать город из миномётов, а мы не хотим. Пожалуйста, не надо больше нападать…“

И такое нытьё практически каждый день. Ну, а когда укропы поняли, что помощи нам не будет и мы сами по себе, они преобразились. Особенно после того, как по Краматорску стали работать „Грады“ и гаубицы. Смелости у них прибавилось, тон поменялся: „Вам хана, колорады! Всех сепаратистов под ноль выведем! Слава Украине! Даунбассу конец, от границы вас отрезали! Сдавайтесь, пока не поздно! Русское быдло, валите обратно в Рашку! За нас вся Европа и США! Вас слили!“

Ну и так далее. Напомню — общались с теми же людьми, что и раньше. Только в мае они называли себя русскими, а в июне уже стали свидомыми украинцами».

Ещё одна колонна десантников, но уже с бронетехникой, была разоружена ополченцами на следующий же день.

11. ТРОФЕЙНАЯ БРОНЕТЕХНИКА

В первые дни АТО в окрестности Славянска начала выдвигаться 25-я отдельная Днепропетровская воздушно-десантная (сокращённо — аэромобильная) бригада, которая считается одним из лучших формирований ВСУ. Многие офицеры и солдаты 25-й бригады участвовали в совместных учениях с американскими военными, проходили стажировку в США и воевали в горячих точках (например, в Ираке).

Учитывая такую «славную» репутацию бригады, очень символично, что её бойцы прибыли в район проведения АТО в весьма плачевном материальном состоянии и были первыми, кто передал технику и вооружение ополчению, а несколько десантников перешло на нашу сторону. На тот момент военнослужащие ВСУ не имели ни малейшего желания воевать с ополчением и тем более стрелять в мирных граждан, которые часто буквально голыми руками блокировали украинские колонны техники, не пуская её в города.

15 апреля одна из таких колонн была заблокирована местными жителями под Краматорском. Туда сразу же подъехал отряд из Славянска. Быстро сориентировавшись, ополченцы объяснили украинским военным, что сопротивляться некому и незачем, и что «было ваше — стало наше».

Никакого сопротивления десантники оказывать и не думали и сразу отдали ополченцам всё, что сюда привезли: одну БМД-124, БМД-2, одну САУ «Нона»25 и три БТР-Д26. Это была первая трофейная бронетехника, которая сослужила ополчению в дальнейшем хорошую службу.

БМД-1. На переднем плане Ярослав Аника, Таран

Моторола на трофейной БМД-2

Забрав боевые машины, ополченцы водрузили на них флаги и, под бурные аплодисменты местных жителей и крики «Молодцы!», «Россия!», уехали в Славянск.

На сторону ополчения перешло несколько десантников, в том числе старший лейтенант Ярослав Аника, ставший командиром бронегруппы и артиллерии Славянского гарнизона.

Как и вокруг большинства эпизодов Славянской эпопеи, обстоятельства этого дня в некоторых статьях и книгах изобилуют искажениями и неточностями. Явным преувеличением, например, являются утверждения о разоружении 25-й бригады или захвате бронетехники. На самом деле всё прошло спокойно и мирно. В те дни было нередким явлением, когда мирные безоружные люди в городах и сёлах Донбасса выходили навстречу военной технике ВСУ, создавая живой щит, а в случае упорства военных и попыток продвинуться дальше останавливали технику голыми руками. Как правило, это удавалось: обычные военные тогда не хотели никого убивать и просто разворачивали бронемашины и уезжали (давили гражданских и стреляли по ним только правосеки). Так получилось бы и на этот раз, 15 апреля в Краматорске. Но к месту заблокированной гражданскими колонне быстро подъехала группа ополчения, и уехать десантники не успели.

О том, как это произошло, рассказывает в беседе с автором книги Ярослав Аника27, позывной Таран:

В те дни мы ещё не могли сориентироваться в обстановке на Донбассе. Командование нас послало в Донецкую область, и мы просто плутали по дорогам и заблудились, в итоге выехали в Краматорск. Местные жители нашу технику остановили. Мы с ними спокойно общались. Потом подъехали ополченцы, предложили проехать с ними в Славянск. На технику они установили российские флаги, чтобы местные по пути не сомневались, что едут свои. В Славянске Игорь Стрелков объяснил, что происходит, и предложил переходить на сторону народа. Никого не принуждали. Так мы остались в Славянске. Командир сразу назначил меня командиром бронегруппы, которая была образована из машин, на которых мы прибыли сюда».

Ярослав Аника, Таран

Всего в колонне 25-й бригады было 60 солдат и 5 офицеров ВСУ. Ярослав Аника был единственным офицером из той колонны, перешедшим в ополчение. Из числа солдат в Славянске осталось до десяти человек. Вот позывные трёх десантников, которые хорошо отличились в последующих военных действиях: Солод, Вергель, Клещ.

По словам Тарана, решили перейти в ополчение только те, кто был уроженцем Донецкой и Луганской областей (сам Таран родом с Луганщины). Остальные же пять десятков военных из прибывшей в Краматорск колонны уехали в направлении Днепропетровска, где базировалась 25-я бригада.

Российские СМИ в тот день подхватили историю о том, как на сторону народа перешли украинские военные вместе с бронетехникой, подняв над ними российские флаги. Это стало для властей Украины вторым сильным ударом после событий 13 апреля, когда была разгромлена «Альфа». Исполняющий обязанности президента Александр Турчинов признал тактическое поражение и обвинил военных из 25-й бригады в сдаче оружия. На них было заведено уголовное дело.

17 апреля Турчинов подписал приказ о расформировании бригады, но поскольку в тот период у ВСУ практически не было боеспособных подразделений, приказ о расформировании вскоре пришлось отменить. Командование провело серьёзную ротацию личного состава бригады и разбавило кадровых украинских военных (многие из которых были с Донбасса) добровольцами националистических взглядов и выходцами из западных регионов Украины. Вместе с тем резко усилилась украинская идеологическая обработка солдат и офицеров 25-й бригады.

Поначалу украинцы пытались историю 15 апреля извратить, делая хорошую мину при плохой игре. Так, например, депутат Верховной Рады Украины Сергей Соболев заявил, что российские флаги на бронетехнике — это якобы была такая военная хитрость, чтобы проникнуть в Славянск.

Это наши вооружённые подразделения использовали партизанский метод проникновения, — фантазировал Соболев. — Об этом мероприятии очень скоро будет известно, и вы поймёте, что это фактически был прорыв, который таким образом был обеспечен нашими подразделениями».

В последующие месяцы и годы войны подобная риторика станет фирменным знаком украинских военных, часто отрицающих своё поражение и выдающих «зраду» за «перемогу»28.

Интересно, что изъятая у 25-й бригады бронетехника ещё совсем недавно базировалась в Крыму, оттуда была передана на Украину и сразу поехала в рамках АТО на Донбасс. Вот что рассказал военкор Дмитрий Стешин:

При передаче техники ополчению 15 апреля я присутствовал, а спустя пару лет узнал любопытные детали. Их мне рассказал Бойко, замполит части береговой обороны в крымском посёлке Перевальный. Оказывается, именно эта техника вместе с экипажами находилась на крымском полигоне у Перевального, и весь процесс перехода воинской части под юрисдикцию РФ офицеры и солдаты ВСУ видели собственными глазами. Например, в Перевальном военным раздали паспорта РФ раньше, чем депутатам крымского парламента. Уже через две недели в части началось строительство новых корпусов, пришла новая российская техника и вооружение. В начале апреля именно эту броню (Бойко ручался, что он и офицеры части узнали её по бортовым номерам), которую отдали украинцам на материк, бросили под Краматорск, и десантура вместе с бронёй сразу же сдалась, в расчёте на крымский вариант».

Отдельно стоит отметить плачевное состояние украинских военных, которое хорошо отображает состояние украинской армии в то время. Члены экипажей десантных бронемашин рассказали, что им уже четыре дня не предоставлялось питание. «Мы решили не воевать с народом и не защищать такую власть», — заявили они тогда журналистам.

Военный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц вспоминает:

Мы видели, как местные жители кормили рваную, никому ненужную украинскую армию. Жалели солдатиков, несли им курево и тёплые вещи, приглашали ночевать в хаты. У ополченцев везде действовал негласный указ — в армию первыми не стрелять. Нужна была первая кровь, чтобы конфликт стал гражданской войной, когда стреляют в женщин, детей и стариков, а раненых добивают. И кровь не могла не пролиться. Кровавую Пасху на блокпосту в Былбасовке устроили ветераны Майдана из „Правого сектора“. Здесь погиб первый житель Славянска».

Слева направо: военные корреспонденты Дмитрий Стешин и Александр Коц

Это произойдёт через пять дней. А пока местные жители откармливали (пока ещё) беззлобных украинских солдатиков, а ополченцы с азартом подсчитывали богатый улов. Тут было чему порадоваться: кроме шести единиц бронетехники у 25-й бригады изъяли и привезли в Славянск: более 50 единиц стрелкового оружия (АК и ПМ), два РПГ-729, три ПТУР30 и пять единиц ПЗРК «Игла»31 с пусковыми установками. «Иглы» были особо ценным трофеем ополчения, из них в мае — июне было сбито большинство воздушных целей противника.

Из шести полученных бронеединиц реальную боевую ценность представляли три — две вооружённых пушками32 БМД и вооружённая 120-мм пушкой «Нона».

Боевые машины десанта несли постоянное дежурство на блокпостах и на горе Карачун, которая была занята 17 апреля. Позже БМД-1 встала на усиление в Семёновке, а БМД-2 каждую ночь выезжала на разных направлениях обороны Славянска, чтобы «кошмарить укропов» (популярное среди ополченцев выражение).

БТР-Д

Боевое значение БТР-Д довольно условно, это скорее средство переброски десантников, воевать на них неэффективно (на машинах были установлены только курсовые пулемёты). БТР-Д использовались в качестве подвижных огневых точек и патрулировали окрестности города, пугая украинцев по ночам лязгом гусениц. Позже им нашли применение в качестве доноров для других бронемашин: у советской техники многие части унифицированы, поэтому запчасти от одних машин можно устанавливать на другие. На одну из БТР-Д была установлена в июне зенитная установка — плоская крыша бронемашины это позволяет.

САУ «Нона» была неисправна — сломана деталь в затворе. На тот момент специалиста, который мог бы разобраться в проблеме, не было. 7 мая в Славянск по обмену пленными в ополчение вернулся полковник-артиллерист Сергей Злобин. Он нашёл и устранил поломку. «Нона» стала самым лучшим аргументом Славянского гарнизона в артиллерийских спорах с украинцами.

Любопытна история бойца командира «Ноны» с позывным Ураган, родом из города Кировское Донецкой области.

Ещё задолго до войны на Донбассе Ураган служил в украинской армии по контракту. Украина всегда активно торговала оружием и техникой с Грузией. На момент пятидневной российско-грузинской войны августа 2008 года Ураган находился в Грузии. Но не добровольно. Оказывается, украинцы его… продали грузинам вместе с артиллерийской установкой, на которой он работал на Украине. Ураган должен был просто обучить грузинских военнослужащих работать на САУ, но когда началась война 8 августа, его вместе с грузинами погнали под Цхинвал. На вопрос — почему он не отказался участвовать, Ураган ответил, что за отказ грозили расстрелять. Впрочем, по Цхинвалу его САУ стрелять не пришлось, так как российская авиация разбомбила военную колонну, в которой был Ураган со своей самоходкой, и уцелевшие просто разбежались. Свою мотивацию воевать с Украиной Ураган объяснил так: «Я больше не хочу, чтобы меня продавали, как раба на рынке».

БТР-Д с зенитной установкой ЗУ-23-2

Легендарная «Нона»

Десантники, перешедшие 15 апреля на сторону ополчения, конечно, были не единственными украинскими военными, поддержавшими русских. Некоторые бойцы убегали из своих подразделений и приходили в ряды ополчения поодиночке. Перешло и несколько сотрудников СБУ: двоих захватили вместе с машиной радиоперехвата, и они решили остаться; ещё два чекиста, находившиеся в Славянске на момент его освобождения, перешли в ополчение добровольно.

Понимая шаткость и неопределённость ситуации, командование Славянского гарнизона как можно дольше старалось не вступать в боестолкновения с украинскими военными, противостоя в основном «Правому сектору» и Нацгвардии. ВСУ и сами поначалу не стремились воевать. Под Славянск была отправлена 25-я бригада ВСУ из Днепропетровска и 95-я бригада из Житомира. Эти соединения в основном были укомплектованы жителями Юго-Востока Украины, проходившими срочную воинскую службу, — то есть прибыли на войну принудительно. Понимая это, украинские власти сознательно выставляли на блокпосты вместе с солдатами ВСУ бойцов Нацгвардии, «Правого сектора» и СБУ. Из-за этого в первое время ополченцы даже избегали атаковать блокпосты, чтобы не вступать в борьбу с военными, ещё надеясь на их массовый переход на нашу сторону. Так было до тех пор, пока они сами не начали воевать, убедившись, что крымского сценария здесь не будет.

Им нужна была легитимность, — говорит Игорь Стрелков. — До выборов президента 25 мая военные в целом держали нейтралитет. Как только Путин признал Порошенко легитимным президентом — они начали воевать. У них появился свой главнокомандующий».

17 апреля была предпринята первая попытка политического урегулирования вооружённого конфликта на Донбассе. В Женеве состоялись четырёхсторонние переговоры при участии государственного секретаря США Джона Керри, главы МИД РФ Сергея Лаврова, главы МИД Украины Андрея Дещицы и представителя Евросоюза Кэтрин Эштон. По итогам встречи было принято решение о деэскалации конфликта на Украине. Собравшиеся постановили: все незаконные вооружённые формирования должны быть разоружены; незаконно захваченные здания должны быть возвращены законным владельцам; улицы и площади украинских городов должны быть освобождены.

Курьёз ситуации был в том, что российская и украинская стороны под пунктами соглашения понимали разные вещи. Например, с точки зрения РФ незаконными вооружёнными формированиями являлся «Правый сектор» и другие организации, а с точки зрения Украины — отряды ополчения.

В общем, собравшиеся политики высказались «за всё хорошее против всего плохого», не предложив никакой конкретной программы действий, кроме общих слов и абстрактных пожеланий.

Как показала ситуация последующих месяцев и лет, встречи на высоком политическом уровне («Контактная группа» в Минске, «Нормандская четвёрка»), различные договорённости и соглашения могут проходить с завидной регулярностью, но они слабо влияют на ход конфликта на Донбассе. Вспомним также, что гарантии европейских министров иностранных дел президенту Януковичу в Киеве тоже не смогли предотвратить государственный переворот на следующий же день, 22 февраля.

На ополченцев почтенное собрание в Женеве с его постановлением не произвело никакого впечатления. Народный мэр Вячеслав Пономарёв на пресс-конференции в Славянске сообщил, что не считает нужным выполнять решения женевской встречи по Украине. «То, что решалось в Женеве, решалось без нашего участия», — заявил он, подчеркнув, что ополченцы не собираются разоружаться и освобождать административные здания города. «Мы зашли сюда по праву. Какое вообще отношение наш Славянск имеет к Женеве? Если хотят разоружаться, пусть разоружаются в Женеве или Вашингтоне», — сказал Пономарёв.

12. КРОВАВАЯ ПАСХА

Второе серьёзное боестолкновение в Славянске произошло на Пасху 20 апреля. Бой был спровоцирован боевиками «Правого сектора», несмотря на договорённость русских с украинцами о прекращении огня в дни православного праздника.

Это была первая попытка «ситуативного перемирия». Потом эти регулярные «перемирия» войдут в традицию, но ни одно из них за четыре года войны работать не будет (донбассцы это называют «интенсивным перемирием»).

В 2 часа ночи с 19 на 20 апреля к блокпосту в посёлке Былбасовка на западной окраине Славянска подъехало четыре белых джипа с днепропетровскими номерами. На одной из машин был установлен пулемёт. В машинах находились двадцать правосеков, среди которых, как выяснилось позже, был и лидер «псов»33. В районе блокпоста в тот момент находилось около тридцати местных жителей. Они были без оружия и проверяли документы у проезжающих.

Выбежав из автомобилей, украинские радикалы открыли шквальный огонь по блокпосту. Трое человек погибло на месте, остальные успели разбежаться. Ответственные за связь с бойцами гарнизона вызвали подкрепление. Вскоре подъехала группа быстрого реагирования из восьми ополченцев во главе с командиром — Дружком. Им удалось отбить атаку, двое нападавших было убито, четверо ранено. Две машины успели развернуться и уехать, а несколько «псов», побросав оружие, бросилось бежать. Один из бежавших оказался сильно ранен, был захвачен живым, но скончался по дороге в больницу. Ещё один боевик по имени Виталий Ковальчук (из Винницы) был взят на трассе, когда пытался покинуть район столкновения, — его обнаружили в машине, которая следовала в Харьков.

Ополченцы захватили два из четырёх автомобилей. В них было обнаружено большое количество стрелкового оружия (в том числе югославский пулемёт М-53) и карта-схема горы Карачун. Это была чёрно-белая распечатка аэрофотосъёмки с обведёнными объектами. Боевики направлялись туда, чтобы отбить высоту у ополченцев, занявших её три дня назад, и взять под контроль располагавшуюся там телевышку.

При обыске пленных и машин обнаружились удостоверения «Правого сектора» и визитки лидера организации Дмитрия Яроша.

Найденная визитка

Автомобили нападавших

На место происшествия оперативно прибыли журналисты и сняли последствия боя, в том числе эти документы. Российские телеканалы показали эти кадры и сообщили о найденных визитках, что послужило доказательством того, что в нападении на безоружных людей виновны радикалы из «Правого сектора». Поскольку сам «Правый сектор» отрицал своё участие в нападении, то украинские власти и СМИ стали обвинять ополченцев в том, что они подкинули фальшивые визитки, и высмеивать российскую пропаганду, которой, дескать, везде мерещится рука «Правого сектора». Именно так «визитка Яроша» стала интернет-мемом — пародией, которую украинцы применяют в случаях, когда обвиняют русских в искажении фактов. Впрочем, позже выяснилось, что визитки были всё-таки настоящие.

У нападавших была пресловутая „визитка Яроша“, я сам её видел и снимал на камеру из рук Игоря Стрелкова, — вспоминает военкор Дмитрий Стешин. — Именно тогда я понял, как была построена оборона Славянска на этом этапе. Безоружные сторожа на блокпостах, чья задача — вызвать мобильную группу быстрого реагирования на помощь. В условиях дефицита ресурсов и оружия это был самый верный вариант. Предположу, что, судя по грамотным и сокрушительным действиям группы быстрого реагирования во время нападения на Былбасовку, местность была изучена ими заранее и досконально. Не помог даже снайпер правосеков, который пытался контролировать нападение».

О том, что произошло 20 апреля в Былбасовке, автору книги рассказал один из командиров ополчения в Славянске Валерий Мусиенко из Дружковки (позывной Дружок):

В ночь на 20 апреля нашей группе была поставлена задача охранять храм в посёлке Крестище во время пасхальной церковной службы. После двух ночи мне позвонило командование, сообщило, что на Былбасовке идёт бой и нужно выручать. Нас было восемь человек. Мы подорвались, загрузились в „таблетку“34 и примчали на место. Блокпост слепили фары джипов противника, шла беспорядочная стрельба. Мы вступили в бой, который продолжался ещё минут двадцать, и заставили боевиков на двух машинах отступить. В одном из двух брошенных джипов мы обнаружили правосека с простреленными ногами, который залёг на переднем сиденье и боялся вылезти.

Как мне потом доложили, к блокпосту на Былбасовке сначала подъехало четыре джипа с дальним слепящим светом. Паша Павелко, дежуривший здесь, подошёл к первой машине, попросил выключить свет и показать документы. Ближе всех к машинам сидело трое гражданских, отец с двумя сыновьями, они грелись возле бочки с огнём. Паше сразу разрядили в грудь автоматную очередь, вторую очередь открыли по гревшимся

у бочки людям. Как только началась стрельба, отец закрыл сыновей собой и сразу погиб. Потом мы нашли третьего погибшего с простреленной головой — в него попал снайпер.

Дежурившие на блокпосту вызвали ГБР, сразу подъехали три бойца и вступили в бой. Потом они вызвали подмогу, и командование прислало нас. Этими силами мы смогли отбить атаку и обратить противника в бегство».

Валерий Мусиенко, Дружок

Имена ополченцев, погибших 20 апреля в Былбасовке: Павел Павелко, Сергей Руденко, Александр Сиганов.

Фото погибших было расклеено по городу с подписью «народный герой»

На пресс-конференции 20 апреля в Славянске Вячеслав Пономарёв заявил:

Я не считаю их людьми. Это не люди, это какие-то безмозглые твари. Ни в коем случае не подам им руки. Ни с кем из центральной власти переговоров не будет».

После этого Пономарёв обратился к президенту РФ с просьбой ввести миротворческие войска в регион, «помочь оружием или хотя бы продовольствием».

Это была первая публичная апелляция к российским властям из Славянска. Политес (умеренную политическую риторику) соблюдать перестали, комментарии событий становились всё более острыми и эмоциональными. Противоборствующая сторона «расчеловечивалась»: и русские, и украинцы стали отказывать друг другу в статусе людей («это не люди, а безмозглые твари»). Такое происходит на каждой войне, особенно гражданской, когда приходится стрелять не в явного чужеземца, а в человека, внешне похожего на тебя и говорящего на одном с тобой языке. Человека убить сложно, а «безмозглую тварь» уже нет.

После атаки 20 апреля на Былбасовку МИД России сделало заявление о том, что в Славянске было нарушено пасхальное перемирие и в результате вооружённого нападения боевиков «Правого сектора» погибли ни в чём неповинные мирные граждане. «Правый сектор» стал отрицать своё участие в нападении. В официальном сообщении организации было цинично сказано, что «„Правый сектор“ осуждает любые попытки осквернить светлый праздник Пасхи» и что «„Правый сектор“ действует исключительно в правовом поле».

В СБУ, в свою очередь, заявили, что «к провокациям в Славянске причастны спецслужбы России». И по сей день украинские власти и СМИ действуют по принципу: «в любой непонятной ситуации обвиняй российские спецслужбы». Причём это касается не только военной ситуации на Донбассе, но и любых социальных и политических явлений на Украине, когда «руку Кремля» и лично Путина видят даже в проблемах жилищно-коммунального хозяйства где-нибудь в Виннице.

Недугом «путиноцентризма» страдают не только власти, но и зачастую распропагандированное ими население. В соцсетях, к примеру, можно прочитать записи буквально такого содержания: «Опять тарифы на ЖКХ подняли. Проклятый Путин!» Россию обвиняют во всём — от снайперов на Майдане, расстрелявших «небесную сотню», до провоцирования конфликта на Донбассе. От обрушения украинской экономики до политической фронды Саакашвили и Савченко. Правда же состоит в том, что Донбасс поднялся самостоятельно и что местные жители у себя дома, в собственных городах и сёлах, выступили против «бандеровцев», приехавших к ним с Центральной и Западной Украины. И что первые столкновения, обернувшиеся убитыми и ранеными, — 13 апреля в Семёновке и 20 апреля в Былбасовке — спровоцировали даже не украинские военные, а радикалы из «Правого сектора».

Рано или поздно всё тайное становится явным. Так произошло и в случае с визиткой Яроша, хотя правда на этот раз была прямо озвучена самим Ярошем. Два года спустя после событий под Славянском, 22 апреля 2016 года, он рассказал журналистам о том, что произошло в Былбасовке.

По словам Яроша, решение об атаке было принято после убийства ополченцами двух участников Майдана, которые якобы без оружия решили поехать в Славянск, чтобы просто посмотреть, что там происходит. «Когда мы увидели их тела, было одно желание — ненависть к убийцам, желание мести», — сказал Ярош.

По его словам, исполняющий обязанности президента Александр Турчинов предложил вывести из строя трансформатор для телевизионной башни на горе Карачун в Славянске, чтобы ограничить российскую пропаганду по телевизору.

Мы чётко понимали, что никакого длительного боя не выдержим, всё, что можем сделать, — это диверсионное нападение, разведка. Поэтому действовать надо ночью. Понимали, что больших сил для охраны телевизионной башни боевики не имеют», — рассказал лидер «Правого сектора».

Группа выехала поздно вечером из Днепропетровска, но под Славянском наткнулась на блокпост, который оказался на два километра ближе, чем было отмечено на карте.

В перестрелке с ополченцами погиб соратник Яроша Михаил Станиславенко, его тело боевики забрать не успели. Именно у Станиславенко была найдена визитка Яроша.

У него действительно были документы и моя визитка. Да, она была настоящая. Все оставили документы и личные вещи, а он не был нашим бойцом, и он, несмотря на приказ, оставил визитку на память себе», — пояснил Дмитрий Ярош.

Стычки и скоротечные бои в районе Славянска стали постоянными начиная с 15 апреля. Большинство из них в тот период, до начала мая, не заканчивались гибелью ополченцев, были только раненые. Так, довольно интенсивная перестрелка русских с украинцами произошла 15 числа на блокпосту возле села Андреевка. 17 числа был уничтожен блокпост в селе Сергеевка, ополченцы были вынуждены отойти.

Подобные столкновения случались постоянно в эти дни и последующие два месяца. Подробно рассказывать о каждом из них не будем — это заняло бы очень много места, а серьёзного влияния на ход событий в Славянске эти локальные стычки не оказывали. Тем более что не всегда возможно получить точные сведения о ходе таких столкновений и реальном количестве убитых и раненых.

Вторая попытка штурма Славянска была предпринята 24 апреля. Рано утром украинцы заняли блокпост в районе Комбикормового завода, установив там несколько бронемашин. Одновременно с этим противник подошёл с несколькими БТР к посёлку Крестище, видимо, намереваясь подойти через него к Славянску. Навстречу атакующим двинулся отряд ополчения. В ходе яростной перестрелки украинцы отступили с несколькими убитыми и ранеными. Русские потеряли одного убитым и одного раненым.

Погибшим ополченцем был местный житель Александр Лубенец, не доживший до своего двадцатидвухлетия пять дней.

24 апреля, вторая попытка штурма

13. ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

24 апреля российская армия начала военные учения на украинской границе в Ростовской области. Подразделения Южного и Западного военных округов, проводившие манёвры в приграничных с Украиной районах, добавили Донбассу оптимизма — многие приняли эти учения за подготовку к освободительному походу «Красной армии». Украинцев же эта военная активность сильно напугала, они даже приостановили активную фазу АТО в Славянске.

Если действительно сегодняшний режим в Киеве начал применять армию против населения внутри страны, то это очень серьёзное преступление против своего народа», — заявил в этот день Владимир Путин, что было также расценено, в контексте манёвров российских ВС, как повод для скорого введения российских войск.

Через несколько дней признаки ввода войск закончились вместе с военными учениями. Народ решил, что триумфальное вхождение «Красной армии» Путин немного отложил, «ему там видней».

После 24 апреля в течение недели вокруг Славянска наступило относительное затишье, попыток штурма не предпринималось. Заслуживающие внимания события в этот период: уничтожение вертолёта ВСУ, задержание ополченцами автобуса с европейскими военными, пленение трёх офицеров «Альфы» и взятие под контроль Красного Лимана.

Первый украинский вертолёт был уничтожен ополченцами на краматорском аэродроме 25 апреля. Здесь базировалось несколько боевых вертолётов, которые осуществляли налёты на Славянск, а также первое время снабжали отдалённые блокпосты ВСУ. Вертолёт Ми-8 был подбит с помощью ПТРК35 «Фагот» во время взлёта с аэродрома ополченцем с позывным Борода, который находился на крыше стоящего рядом дома. В результате обстрела вертолёт загорелся и взорвался. Двое членов экипажа успели выпрыгнуть и получили ранения. Сгорел и стоявший неподалёку неисправный самолёт Ан-2.

25 апреля на подъездах к Славянску бойцами ополчения был задержан автобус, в котором находилось четыре офицера Генштаба Украины и восемь военных наблюдателей из Европы — четверо граждан Германии, а также по одному гражданину Швеции, Польши, Дании и Чехии. Автобус был отконвоирован в город, высокопоставленные пассажиры задержаны.

Документы задержанных иностранцев

Киевские власти назвали задержанных наблюдателями ОБСЕ36. В самой организации же заявили, что задержанные являются не сотрудниками миссии, а военными наблюдателями из нескольких европейских стран — их направили страны-члены ОБСЕ согласно Венским документам по «повышению мер доверия в военной сфере».

Командование ополчения заподозрило задержанных в причастности к военным разведкам стран НАТО и шпионаже.

Обнаруженные у задержанных карты с отмеченными на них нашими блокпостами свидетельствуют о ведении ими разведывательной деятельности», — сообщил журналистам Вячеслав Пономарёв.

Эта миссия, согласно показаниям одного из украинских военных, осуществляет объезд границы с целью осмотра мест расположения именно российских войск, — заявил тогда Игорь Стрелков. — Может, они под прикрытием дипломатического статуса пытались в пользу украинской стороны провести разведку позиций ополчения в надежде на то, что иностранцев задерживать не будут. Хотя, скорее всего, это очередная потрясающая стратегическая задумка украинского командования, которое не знает расположения постов ополчения. Когда автобус с наблюдателями в сопровождении ГАИ прибыл на блокпост в Краматорске, украинские военные начали панически прятать свои воинские документы. Это говорит о том, что они совершенно не ожидали увидеть здесь вооружённое ополчение».

Помимо подозрений в реальной шпионской деятельности, один из иностранцев был уличён в смешной странности. По словам Евгения Скрипника (Прапора), у одного европейского офицера нашли записную книжку, в которой были различные записи про российских политиков, например, с кем и когда встречался Владимир Жириновский и другое. Причём, листы с этими «ценными сведениями» (почерпнутыми, видимо, из интернета) европеец зачем-то из книжки вырвал и попытался спрятать под сиденье автобуса.

Командование Славянского гарнизона заявило, что готово обменять задержанных на своих активистов, арестованных украинскими силовиками. Стрелков хотел ещё на время придержать европейцев в Славянске в качестве ценного козыря для торга с противником, но российские власти настаивали на освобождении задержанных, и действовать наперекор Москве Стрелков не решился.

27 апреля в Славянск для обсуждения условий освобождения европейцев прибыли переговорщики от ОБСЕ, а 3 мая приехал уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин. В этот же день все задержанные были отпущены и вместе с представителями Евросоюза и РФ покинули Донбасс.

26 апреля в Горловке отрядом командира местного ополчения Игоря Безлера (Беса) были взяты в плен три офицера спецподразделения «Альфы»: майор Сергей Потёмский, подполковник Ростислав Кияшко и капитан Евгений Веринский. Они были сразу же доставлены в Славянск (на тот момент Бес ещё подчинялся Стрелкову и координировал с ним все свои действия). Украину и различных либеральных граждан тогда очень возмутили показанные журналистами из Славянска кадры задержанных в штабе ополчения — они сидели в одних трусах с завязанными глазами, перевязанные окровавленными бинтами. Выглядели они так скверно, потому что при задержании оказали сопротивление и были хорошо помяты ополченцами.

14. СТРЕЛКОВ СНИМАЕТ МАСКУ

26 апреля командующий Славянского гарнизона Игорь Стрелков впервые открыл своё лицо. Команда снять маску поступила из Москвы. Для Стрелкова это было большим моральным испытанием — он не привык к публичности, тем более что почти весь его предыдущий боевой и оперативный опыт был связан с секретностью.

Но беспокоил Стрелкова не только личный дискомфорт. Публичность означала, что «что-то пошло не так». То есть не так, как в Крыму, когда Стрелков и его люди во время освобождения административных и военных объектов не светились, а позже передали эстафету уже регулярной российской армии. Здесь, в Славянске, выходило всё иначе. До 26 апреля Стрелков был уверен, что на Донбассе реализуется крымский сценарий. Команда снять маску означала, что главная роль и вся ответственность теперь переходит к самим добровольцам, и гарантий поддержки с большой земли никаких нет.

Осенью 2014 года в интервью газете «Завтра» Стрелков сказал:

Честно говоря, я не собирался ни в коей мере не то что заниматься политикой, но даже светиться. В Крыму я тоже многое сделал. Переговоры по сдаче штаба флота я начинал, ходил туда в одиночку, беседовал со всем штабом. Но факт в том, что я нигде не засветился. Да, где-то на фотографиях какой-то полковник. Я же не говорил, что в запасе или отставной. Для решения моих тактических задач было выгодно, чтобы меня все считали действующим. При этом я нигде не кричал, что я действующий. Просто говорил — полковник. А там сами додумывайте. Ну, вот и думали: какой-то полковник. То, что я отставник, знали несколько человек. Ни фамилии, ни имени моего не знали. Так же я планировал вести себя и в Славянске. Собирался найти харизматического лидера и оказать помощь как советник. Первое время я так и поступал, поэтому Пономарёв всё время мелькал. Потом всё пошло иначе. И я не нашёл никого, кого можно было бы двигать в качестве политического лидера. А потом просто пришла команда засветиться: приедет из Донецка Денис Пушилин37, сказали его полностью поддержать. Хотя я и так все мосты сжёг: без документов там был, да и все бойцы оставили документы при переходе границы, всё это отрезало возможности для отступления как такового вообще. Как только я без маски, без балаклавы выступил по телевизору с Пушилиным, все поняли, кто такой Стрелок».

В этот же день, 26 апреля, Игорь Стрелков в своём первом интервью, данном «Комсомольской правде» в Славянске, сказал:

Я реалист. Россия пока не предоставила нам ни одного автомата, ни одного патрона. Нам всё подарили украинские военные и милиция. За что им глубокая благодарность, и надеемся, что они продолжат и дальше нас снабжать. Я понимаю, что из-за Славянска третью мировую никто начинать не будет».

Последние слова, очевидно, были сказаны с иронией. Уже на тот момент некоторые ретивые эксперты и политологи стали голосить об опасности вмешательства России в конфликт на Донбассе, из-за которого чуть ли не мировая война может начаться. Впрочем, всем разумным людям это казалось совершеннейшей глупостью. Профессор МГИМО Валерий Соловей, который тесно общался с западными дипломатами, с их слов утверждает: западное сообщество в тот момент было просто уверено в том, что Россия введёт войска на Украину, и даже советовали ей не оказывать сопротивления, так как оно бесполезно против российской военной мощи. К войне с Россией из-за Украины Запад был не готов.

Об этих днях писал в книге «Факел Новороссии» Павел Губарев:

В Москве Сергей Глазьев требует введения беспилотной зоны над Донбассом, читай — операции ВВС РФ против авиации карателей. Но его голос забивают официальные пропагандисты, вопящие об опасности мировой ядерной войны. Господи, чушь-то какая! Неужели американцы полезут на ядерный рожон ради каких-то украинских холопов?»

К концу апреля командование АТО зашло в тупик, активные действия в районе Славянска были приостановлены. Во-первых, украинцы уже хорошо получили по зубам: разгромлена «Альфа» в Семёновке, отбита атака правосеков на Былбасовке, уничтожен боевой вертолёт в Краматорске, разоружены две колонны элитной 25-й бригады, у ополчения появилась бронетехника и средства ПВО38, взяты в плен три альфовца. Во-вторых, Украину напугали начавшиеся масштабные учения российских ВС в Ростовской области, расценённые ими как подготовка России к вторжению. В-третьих, после получения такого мощного отпора от Славянского гарнизона, украинцы попросту растерялись и были в полной уверенности, что им противостоят не группы добровольцев, а профессиональный российский спецназ.

25 апреля от украинских властей впервые прозвучала мысль отказаться от попыток штурма Славянска и устроить блокаду. Глава администрации президента Украины Сергей Пашинский мотивировал это тем, что нужно «не дать возможности привести подкрепление террористам».

30 апреля исполняющий обязанности президента Украины Турчинов признал неспособность сил МВД проводить АТО и взял под контроль ситуацию на Донбассе. Напомним, что «антитеррористическая операция» проводилась не Вооружёнными Силами, а МВД и СБУ при поддержке армейских подразделений (так формально продолжалось вплоть до мая 2018 года). Хотя, конечно, эта формальность всегда выглядела смешно, учитывая, что Украина за три года войны применяла на Донбассе все имеющиеся средства — проводила несколько волн принудительной мобилизации, использовала боевую авиацию, артиллерию и даже баллистические ракеты «Точка-У».

В конце месяца украинское руководство признало первый этап АТО провальным и приоритетную роль в ведении операции предоставило СБУ и «Правому сектору». Планы намеченного на 2–3 мая штурма городов Луганской и Донецкой областей разрабатывались Турчиновым и главой СБУ Валентином Наливайченко совместно с лидером правосеков Дмитрием Ярошем. Наливайченко организовал подготовку инструкторами СБУ отрядов «Правого сектора» к проведению 2 мая штурма блокпостов ополчения в Славянске. Главе СБУ украинскими властями была поставлена задача вернуть контроль над Донбассом до 3 мая «любой ценой».