Глава 18. Минск

Был воскресный день. Анна Степановна и Таня утром решили сходить в церковь. По дороге Таня вдруг сказала:

– Вы знаете, я никогда не верила в Бога. Помню, как в седьмом классе я и две мои подружки увидели у нашего одноклассника Саши на шее крестик. Мы стали смеяться над ним, а он посмотрел на нас грустным взглядом и сказал: «Какие вы еще глупые, повзрослеете – поймете и сами пойдете к Богу».

– Танечка, а я ведь тоже не верила и в церковь только сейчас попала. Видишь, как в жизни получается: если случается беда у человека, то, словно магнит в душе, нечто появляется и зовет, толкает, приказывает: иди в церковь!

– Это точно. Вот и я проснулась сегодня от того, что чей-то голос потребовал от меня идти в церковь.

– А знаешь, доченька, когда постоишь немного в храме, чувствуешь, словно кто-то нежной рукой снимает боль с души, и сердцу становится легче.

– Спасибо Вере Федоровне, что привела нас к Богу!

Они вошли в церковь, взяли свечи, зажгли и, поставив их за здравие, замерли, словно слушая тишину. Священник успел заметить, что эти две женщины часто приходят в храм. Он подошел к ним:

– У вас горе случилось, я не ошибаюсь?

– Да, батюшка, случилось, – и они плача рассказали об Андрее.

– Да, я понимаю вас. А он сам в Бога верует?

– Раньше, как и мы, не верил, – объяснила Анна Степановна. – А теперь, если он живой, то, наверное, думает о Господе и о спасении.

– Война всегда несет горе людям. Справедливая она или нет, а человек страдает. В Афганистане много наших детей находится, их родители приходят к нам. Немало приходит в храм и тех ребят, которые вернулись оттуда и ищут успокоения души. Всех их преследует «афганский синдром». Вчера привозили сюда парня без ног. Он сидел в инвалидной коляске и чуть слышно обращался к Богу. И вдруг молодой человек потерял сознание.

– Батюшка, что мы еще можем сделать? – взволнованно спросила Татьяна. – Поверьте, никаких грехов мы не совершали.

– Все мы грешны, дочь моя. Но вы ничего не сделали, чтобы кому-то стало плохо. Остается одно – молиться!

Вдруг он протянул руки:

– Дайте мне ваши ладони.

Они исполнили его просьбу, и все втроем застыли на какое-то время. Губы священника шевелились, он читал какую-то молитву, затем отпустил их руки и перекрестился. Они сделали то же самое. Священник неотрывно смотрел на них несколько секунд и вдруг произнес:

– Верьте мне, дорогие, ваш сын и муж жив. Ему сейчас плохо. Но не ждите, что он скоро придет к вам. Через много лет он совершенно неожиданно предстанет перед вами, а посодействует этому, – он посмотрел в глаза Татьяне, – ваша дочь. Как ее зовут?

– Настя, Настенька.

– Она, его кровиночка. Ваша мольба и ее зов объединятся, и это поможет ему быть с вами.

Он еще раз перекрестил их, и Анна Степановна с Татьяной вышли из храма потрясенные. Они никогда не слышали подобных слов, произнесенных священником с такой уверенностью. Женщины повернулись ко входу в церковь, перекрестились, а затем, взявшись за руки, медленно стали удаляться. Шли молча и, только когда отошли от храма на большое расстояние, Анна Степановна тихо сказала:

– Святой человек этот батюшка.

Таня подтвердила:

– Мне кажется, что, когда он держал наши руки в своих руках, он разговаривал с Богом и получил от него какой-то знак.

Загрузка...