А отличники сдохли первыми... Часть 2

Глава 11. Удивительный человек наук

Едкий дым от горящей субстанции затягивало между камнями обвала — должно быть взрыв гранаты обвалил своды тоннеля вплоть до поверхности. И теперь поток воздуха двигался из тоннеля наружу.

— Ты как? — Когда звон в ушах поутих, я высветил фонариком Алину. Она всё ещё зажимала уши и сидела, съёжившись за бетонным столбом.

— Вот это бабахнуло… У меня аж внутри всё затряслось. — Отняв руки от головы она потрясла ей из стороны в сторону и прислушалась к ощущениям. — Но вроде ничего… Ой, смотрите!

Я обернулся в том направлении, куда девочка резко вытянула руку, вытаращив глаза. Дверь со светящимся циферблатом немного приоткрылась и из неё высунулась лохматая человеческая голова, подслеповато всматривающаяся во тьму тоннеля сквозь большие очки в роговой оправе. Человек, в свою очередь, тоже услышал крик Алины, быстро оглянулся, ойкнул и поспешно втянул голову обратно, намереваясь снова захлопнуть дверь.

Не придумав за то мгновение, что заняли эти события, ничего лучше, я скакнул к двери и швырнул вперёд гранатомёт. Толстый барабан со скрипом защемило между стеной и закрывающейся дверью.

Человек внутри опять быстро заойкал и попытался отпихнуть оружие ногами. Это получилось у него довольно быстро, и щель снова начала сужаться. Но к этому момент я уже подполз к ней, дотянулся и вставил в щель запястье. И его немедленно с силой зажало — человек в бункере, не переставая что-то неразборчиво причитать, налёг на дверь всем телом. Очевидно, намереваясь раздавить мне руку. Вдобавок он ещё и стал топтаться по ладони, оказавшейся внутри.

Захрипев от боли, я стянул сплеча винтовку свободной рукой и вставил прикладом щель, потянув на себя как рычаг. И, наконец, смог вытянуть посиневшую руку.

— Дети, уходите!!! Вам тут не место! Немедленно убирайтесь, слышите! Это режимный объект государственной важности! Я сейчас вызову охрану! — Голос из-за двери звучал высоко и испугано. Но он определённо не был детским или подростковым.

— Да нет у тебя никакой охраны!.. — Я хотел добавить ещё пару крепких словечек, поднимаясь на ноги и собираясь как следует толкнуть дверь.

Но меня перебил громкий требовательный голосок Алины, полный тех самых стальных ноток, которые я начал замечать совсем недавно:

— А мы и есть представители государства! Именем Кадетского Корпуса Министерства Внутренних Дел Российской Федерации, прекратите сопротивление!!! Вы препятствуете исполнению миссии по спасению человечества!

От её властных интонаций даже я немного опешил. А человек за дверью перестал пинать приклад.

— Какого корпуса? — Удивлённый голос всё-таки вступил с нами в переговоры, подарив мне необходимую секунду на то, чтобы подняться и, оттолкнувшись от тоннельной стены с размаху пнуть дверь ногой.

Распахнувшись, она опрокинула лохматого очкарика на пол. И тот испуганно пополз по полу назад, когда в дверном проёме появился мой силуэт, замахивающийся на него прикладом винтовки.

За дверью было светлее, чем в тоннеле — на низком потолке обшарпанного коридора светил тусклый плоский плафон. Худощавый человек в белом халате, распластавшийся на полу передо мной, действительно был взрослым — об этом говорил не только его рост и голос, но и клочковатая нечёсаная борода, свисавшая до самой груди. Худощавое лицо с тонкими чертами обрамляла не менее длинная шевелюра, не знавшая другой расчёски кроме собственной пятерни хозяина. На вид ему было около тридцати лет, но, возможно, растительность на лице прибавляла возраст.

Сквозь толстые стёкла очков, его глаза уже через секунду смотрели на моё залитое брызгами крови лицо не с ужасом, а с пристальным любопытством. Тем более, что из-за моей спины за винтовку вцепилась Алина:

— Стойте! Не надо! Мы же пришли с миром!

Не сводя тяжёлый взгляд с незнакомца, я медленно опустил оружие и потряс прищемлённой рукой.

Человек на полу с не меньшим удивлением перевёл взгляд на девочку, но, приподнявшись на локтях, снова обратился ко мне:

— Вы… Вы здоровы? Вам же больше семнадцати лет, правильно?

— Вопросы здесь задаю я. Ты кто такой? Что за режимный объект? — Я шагнул к нему и он снова испуганно попятился.

— Подождите, подождите! — Алина протиснулась вперёд и присела перед лохматым незнакомцем на корточки, протянув ему руку. — Здравствуйте! Меня зовут Алина Кузнецова. Мы представляем Кадетский Корпус, единственное сохранившееся подразделение Министерства Внутренних Дел. А вас как зовут?

Окончательно опешив от такого контраста, лохмач медленно протянул руку в ответ и сделал неуверенное рукопожатие:

— Вячеслав… Вячеслав Гробышевский… Доцент Биологического факультета Саратовского Госуниверситета… — И несмело улыбнувшись сквозь обвисшие усы он добавил. — Тоже, наверное, единственный сохранившийся…

— Вот видите, ничего страшного! — Алина коротко обернулась на меня, и я так и не понял, кому именно она адресовала эти слова, ему или мне. — А это Сэр Кир Свирепый, первый рыцарь Ордена Квашеной Капусты. Вячеслав, мы здесь по заданию от Корпуса. Ищем информацию, которая может помочь найти спасение от эпидемии. Мы хотели попасть в медицинский университет, но смогли пройти только сюда. Не подскажите, где это мы очутились?

— Это Научно-Исследовательский Институт «Микроб»… Точнее, то, что от него осталось… — Бородач поднялся, сел на пол и озадачено воззрился на меня. — А что, там уже какие-то рыцарские ордена воссоздают? Я думал эти бандиты малолетние только и могут что хулиганить, да пьянствовать…

— Так и есть. Но не все. Да и я не малолетний, как ты уже заметил, Вячеслав. — Я повесил винтовку обратно на плечо. — Так и будешь нас на пороге держать?

— Нет-нет, конечно… — Неловко поднимаясь и отряхиваясь, он снова с любопытством начал меня оглядывать и сыпать вопросами. — Потрясающе! У вас должно быть какая-то особенная микробиота! Вам когда-нибудь делали операцию на кишечнике? Что-нибудь удаляли, кроме аппендикса? Или вы тоже всё время пробыли в изоляции, как и я? А ещё такие как вы есть в этом вашем ордене?

Похоже, знакомство со мной пробудило в доценте исследователя, и он совсем позабыл о своих опасениях на наш счёт. Что ж… Если я кого-то и удостаивал уважения в своей прежней жизни, так это настоящих учёных. Людей, посвящающих себя и свою жизнь изучению окружающего нас мира с не меньшим азартом и увлечённостью, как и я сам когда-то давно. Единственные, кому по-настоящему было не плевать на то, что и мне казалось любопытным и захватывающим. В отличие от всех окружающих.

Я шагнул вперёд, протянул ему руку и помог подняться:

— Вообще-то да… В детстве у меня были какие-то проблемы по этой части. И давай на «ты». — Подняв его на ноги, я пошёл обратно к двери за гранатомётом и автоматом. — Ты тут что, с зимы самоизолируешься, Вячеслав?

— Да можно просто Слава… Конечно, давайте на «ты»… В смысле, конечно, давай. — За усами вновь стала заметна улыбка, но он тут же удивлённо вытянул лицо при виде арсенала, который я достал из-за двери, прежде чем её прикрыть: — Ого… То-то там сегодня бабахает прямо с утра. Я думал, это детишки какие-то фейерверки запускают… Всё гадал, что за праздник сегодня такой… Но кроме дня рождения Ленина ничего в голову так и не пришло.

Он коротко хохотнул и сделал приглашающий жест в сторону двери, которой заканчивался небольшой коридор:

— Что ж, друзья, прошу в мою скромную обитель…

— Детишки там остатки ресурсов на части пилят… И головы друг другу заодно… И вовсе не в честь Ильича. Сомневаюсь, что о нём вообще кто-то теперь помнит… — Проходя в дверь следом за ним, я снова ожидал увидеть очередное пыльное бомбоубежище, полное рваных противогазов, сломанной мебели и потрёпанной наглядной агитации. Но то, что открылось нашему вниманию, заставило восторженно ахнуть не только Алину, но и меня.

Интерьер бункера был совершенно инопланетный — мы словно очутились внутри жилища марсианских колонистов. В свете тусклых фиолетовых ламп, подвешенных под низким потолком, были видны десятки длинных скамеек, уставленных горшками и ящиками с землёй. И от каждого ящика или горшка к потолку были протянуты шпагаты, по которым вились вверх разнообразные растения.

Я узнал стручки гороха, усики клубники, разлапистые мохнатые листья огурцов, грозди бурых помидоров. В отдельных банках и стаканах тянулись к верху листья салата, стрелки зелёного лука или кудри петрушки. А у дальней стены распускались грядки картофеля. По соседству с несколькими полиэтиленовыми мешками, обросшими не то вешенками, не то опятами.

— Да это же просто фантастика! Как вкусно пахнет! — Алина искренне восхитилась влажным ароматом разнообразных насаждений. Душноватый запах томатов смешивался со сладким ароматом созревающей клубники и пряной свежей зелени.

— Да, это я тут так… Садовничаю… — Слава скромно улыбнулся сквозь усы и сорвал с ближайшей гирлянды несколько ягод. — Вот, хотите клубнички? Угощайтесь. Она, правда, кисловатая, но есть можно.

— Спасибо! — Алина приняла угощение с лёгким поклоном. — М-м-м…

Немедленно отправив крупные ягоды в рот, она зажмурилась от удовольствия. Но тут же спохватилась, выпалив с набитым ртом:

— Подовдите! А вазве жовы это всё не унюхают?! Как вэ вы тут от них вафифяетефь?

— Кто? Жоры? А… Вы имеете виду жертв вируса… — Учёный пожал плечами. — Сюда им не пробраться, не беспокойтесь. Вход сверху надёжно закрыт. Но и выйти через него не получится. Их там и правда очень много. Всё здание заполонили.

— Здание? «Микроб» прямо над нами что ли? — Я осматривал его хозяйство с не меньшим любопытством, чем Алина. — Вот на запах растений он и сбежались.

— Да, здание НИИ прямо над нами… Вот, пойдёмте туда, у меня там кабинет. Под лампами вредно находиться слишком долго. — Он указал на дверь в противоположном конце помещения. — Но заражённые начали туда стекаться ещё до того, как я получил первые всходы. У них там… Э-э-э… Breeding grounds… Не могу подобрать термин на русском… Коконы…

— Кажется я видел один такой… Так как же ты тут оказался, со всем этим великолепием, доцент?

Пригласив нас в небольшое помещение со столом, устланным ворохом бумаг и кипами книг, Слава усадил нас на аккуратно заправленную больничную койку и поведал свою историю, проявив все свои лекторские таланты.

Как выяснилось, незадолго до катастрофы, доцент начал работать в «Микробе» над своим научным проектом, на основе которого хотел написать докторскую диссертацию. Но, в ходе очередного эксперимента обнаружил, что в его защитном костюме была прореха. В связи с чем, его срочно изолировали здесь на три недели, благо все необходимые условия были прямо в НИИ. Именно таким был инкубационный период у какой-то заразы, новые пути лечения которой он пытался найти в ходе своей работы. Он упомянул какие-то "рабические инфекции прионного типа", но я так ничего из этого и не понял.

Вот только потом, спустя пару недель, никто больше так и не пришёл в его изолятор. Он прождал ещё сутки и решился покинуть своё стерильное заточение только тогда, когда как следует проголодался и допил остатки воды. Обрядившись в защитный костюм, чтобы не заразить никого по пути, он обнаружил, что теперь он в здании один.

И, когда он попытался выйти на улицу, его сбила с ног толпа заражённых, ворвавшаяся в открытую дверь. Но, вопреки ожиданиям, они вовсе не были заинтересованы в том, чтобы сожрать его мозги. Слепо переступая через тело испуганного учёного, жоры последовали куда-то к лабораториям на одном из этажей НИИ, обступив все подходы к этому отделению плотными рядами. Попасть туда Вячеслав так и не смог, даже когда опомнился и набрался смелости.

К этому времени плотное кольцо жертв вируса снова окружило здание института, напирая на решётки в окнах первого этажа и на входные двери, которые учёный всё же благоразумно закрыл обратно. И теперь он оказался здесь в ловушке.

Оценив свои запасы воды и еды, найденные в институтской столовой, он вовсе не впал в отчаяние, а попытался отыскать в здании что-то, что могло помочь ему хоть как-то решить возникшую проблему. Представив, что решает очередную научную задачу, он распределил свои скромные запасы в строгом соответствии с потребностями организма и приступил к работе.

В поисках источника воды он спустился в подвал, пытаясь найти какие-либо насосы, генераторы или что-то подобное. Здесь он встретил отца Василисы и Мити, подполковника ФСБ Тихонова.

Тот спешно уничтожал какой-то бумажный архив, хранившийся в помещениях институтского бомбоубежища. И, поначалу, неожиданно для себя заметив присутствие учёного, попытался уничтожить заодно и Вячеслава. Но был слишком слаб из-за стремительно прогрессирующей болезни и, в итоге, они расстались друзьями, когда доцент пообещал не мешать Тихонову исполнять свои приказы. Подполковник лишь предупредил его об опасности выхода наружу. И, справившись с бумагами и душащим кашлем, ретировался через дверь с электронным замком. Не смотря на отсутствие электричества во всём остальном здании, она всё ещё работала.

Идя по следу проводки, Вячеслав обнаружил, что аккумуляторы, питающие дверь, заряжаются от солнечных панелей, установленных на крыше НИИ. То ли на волне новомодного увлечения «зелёной» энергетикой, то ли на волне чьего-то эффективного попила бюджета на эти цели. В любом случае, для него это был путь к спасению.

После того, как смышлёный доцент разнес питание от панелей по всему подвалу, следующим этапом он решил ещё и задачу по водоснабжению.

Вопреки пожеланиям подполковника, Слава всё же преодолел свой страх, выбравшись в канализационные тоннели. И прошёл по ним на север — в направлении улицы Аткарской, располагавшейся в паре кварталов от здания НИИ. Его расчёт оказался верным. Как он помнил ещё со времени своего студенчества, когда жил на Аткарской в съёмной квартире, по ней постоянно тёк природный ручей, скрытый в бетонных трубах, пролегающих прямо вдоль дороги. Тогда беспечный студент не особо интересовался вопросом — куда же этот ручей в итоге отводят, чтобы направить его к реке через весь остальной город. А вот сейчас он, на своё счастье, убедился в том, что этот небольшой поток заворачивает в один из канализационных тоннелей поблизости. И что в этом месте можно прекрасно набирать чистейшую родниковую воду просто подставив какое-нибудь ведро.

В один из таких рейсов мы и встретили его сегодня. И, как выяснилось, изрядно напугали. Так как он давно привык к тому, что кроме него и немногочисленных крыс в тоннелях никого не было.

Как-то раз Слава сходил по канализации и в другую сторону — пытаясь найти выход на поверхность. Но в итоге зашёл в тупик. А все люки, которые он пытался открыть, либо не поддавались, либо были расположены под брюхом брошенных машин. Что делало затруднительным попытку выхода на поверхность.

Как настоящий учёный, доцент и тут попытался изобрести какую-нибудь систему с рычагами и противовесами, чтобы приподнять транспорт. Но во время одного из экспериментов он увидел из-под машины, как невдалеке группа подростков толпой избила одинокого потерявшегося парня. А потом отрезала ему голову ножом и понесла её куда-то с собой. После этого случая он отложил задачу по выходу на улицу на неопределённый срок.

На следующем этапе своего нового научного проекта доцент провёл тщательный обыск в отделе, занимавшемся какими-то сложными исследованиями по генной модификации растений и грибов — с помощью микроорганизмов и излучения во всевозможных спектрах. Он собрал там все семена, грибницы и уже пророщенные материалы, которые только смог найти. А также первичный запас почвы, удобрений и ультрафиолетовые лампы.

И вот, сколотив из подручных материалов ящики и собрав по всем доступным этажам цветочные горшки, он начал выращивать свой первый подземный урожай.

К тому времени, когда запасы макарон, тушёнки и замороженных овощей пошли к концу, он уже вовсю лакомился свежей редиской, горохом, салатом, луком и прочими быстро растущими овощами. И совсем недавно собрал первый урожай картофеля.

Со временем его озадачили две новые проблемы — истощение имеющейся почвы и тот факт, что жоры всё-таки проломили одну из дверей института и в обилии наполнили уже все этажи здания. Такими плотными рядами, что теперь он не мог покинуть свою подземную оранжерею.

Поборов отвращение и страх, Слава решил одну проблему при помощи другой — как настоящий учёный, превратив потребности в возможности.

Через приоткрытые им двери бомбоубежища внутрь успел проникнуть один жора. И немедленно бросился пожирать весь его новый урожай ароматной петрушки, снося скамейки и колотя горшки.

Пытаясь остановить столь варварское разрушение результатов своего труда, отчаянный доцент прикончил пожирателя ударом горшка по голове. И, не имя других идей, оттащил труп в канализацию, чтобы тот не гнил у него под носом.

И, во время очередного похода за водой, он обнаружил, что труп жоры подвергся разложению гораздо быстрее, чем следовало. И более того — на нём даже успел весьма буйно прорасти какой-то мох или грибок. Что и навело учёного на мрачную, но эффективную идею.

Теперь он регулярно подпускал в свою гидропонную оранжерею очередную жертву, пристукивал её чем-нибудь потяжелее и отправлял в тоннели — превращаться в компост. Которым, затем, щедро удобрял свои подземные грядки, мешая гниющий фарш с почвой. Как выяснилось, после этого растения стали созревать даже немного лучше и быстрее, чем на искусственных удобрениях, добытых в отделе генной модификации.

В этой части рассказа учёного Алина немного побледнела, видимо пожалев о только что съеденной горсти ягод. Но Слава поспешил успокоить её, радостно заверив в том, что любые овощи и фрукты, которые она до этого ела, росли на почве, точно также полной разлагающихся организмов. Кажется, это не особо ей помогло. Но, по крайней мере, её не стошнило.

А самое главное, что всё это время, в ожидании созревания своих огородов, учёный вовсе не бездельничал. Собрав по всему институту все доступные книги и бумаги с трудами коллег, он с головой погрузился в изучение самой насущной проблемы — охватившей мир эпидемии. А также постоянно ставил различные эксперименты на живом материале — на проникших внутрь здания жорах.

— И пришёл к совершенно умопомрачительным выводам! — Было заметно, что после месяцев изоляции он откровенно наслаждается возможностью рассказать о своих идеях живым и вменяемым слушателям. — Человек разумный — вовсе не конечный носитель вируса! И совсем не главная его цель!..