Абсолютный слух. Счастливчик Майки

Глава 8

Я снова оказался в знакомом кабинете, на этот раз кресло где я сидел стояло вплотную к письменному столу. Старик восседал напротив меня, одетый в безукоризненный костюм, который, несколько, сглаживал впечатление от огромного, застарелого синяка вокруг его левого глаза. Синяк был уже на той стадии, когда опухоль уже спала, а насыщенные цвета радуют разнообразием цветовой палитры. Как воспитанный человек, я сделал вид, что ничего необычного не вижу. Старик молчал, хмуро поглядывая на меня.

— За вторую жизнь, конечно спасибо, — сказал я — но нужно было, как — то поточнее прицелится, я теперь на другой стороне Земли от места задания, да и со временем неувязка получилась, пятьдесят лет, я ведь могу и не дожить!

— Доживешь! Куда ты денешься? С Судьбой не поспоришь! — Он коснулся синяка и сморщился — Нормально я все сделал. Тут, просто, вмешательство Судьбы! Положила она на тебя глаз, теперь долго жить будешь!

Он добавил непонятную для меня фразу:

— Да и мы тут спокойно поживем, хотя бы лет восемьдесят! А там глядишь, Творец, наконец, проснется и совсем хорошо будет!

Взгляд его стал мечтательным.

— Да, не могу я, жить всю жизнь, под гнетом обязательств! — Возбужденно сказал я — У меня натура такая! Получил, расписался, заплатил! Не могу я жить в долг! Мне плевать на ваши закулисные игры! Вторую установку буду делать! Что бы уничтожить первую!

— Опять установка! — Старик схватился за голову, как пронзенный похмельным синдромом — Что, тебе не сидится спокойно? Молодой, здоровый, живи и радуйся!

— Да, чему радоваться?! Деньги на бензин у отца «стреляю»! Совесть вконец заела! Память ни к черту!

— Ну, с совестью ничем помочь не могу, а память поправить можно, будешь помнить всю свою жизнь в мельчайших подробностях!

— Не нужно мне всю жизнь! — Сказал я испугано — У меня, знаете ли, много всякого было в жизни, кое, что и забыть хочется! Меня песни английские интересуют, в основном, больше ничего не надо!

Старик, нырнул куда — то под стол и загремел выдвижными ящиками. И я услышал его бормотание:

— Здесь же была, куда же она закатилась! А, вот!

Он выбрался из под стола и с гордостью продемонстрировал пузырек из синего стекла, в виде четырехгранной пирамидки.

— Чистейшая амброзия Высших Сфер! Английские песни говоришь?

Он сел на место, взял со стола золотистый фломастер и изобразил на одной грани пузырька скрипичный ключ подписав внизу «инглиш». Все изображенное им, засверкало чистым золотом.

— Что так скромно? Чем тебе французские песни не угодили? Ты, их тоже, наверное много слышал, вот и вспомнишь!

— Что толку — то, французского языка все равно не знаю, попугайское пение меня не прельщает.

— Ну, это в открытом доступе, — отмахнулся Старик — язык прямо из Астрала закачаем.

Он снова изобразил скрипичный ключ, подписав внизу «Франсе». Показал мне две оставшихся чистыми грани и сказал:

— Еще две возможности, есть пожелания? Немецкие песни?

— Вот, уж этого не надо! Все немецкие исполнители, которые хоть чего — то добились, поют на английском, кроме самых отмороженных. Забыл совсем! Песни должны быть только хорошие! Не хватало мне еще, разную дрянь помнить!

— Только хорошие…

Продиктовал Старик сам себе, рисуя, при этом, почему — то советский знак качества, на одной из граней пузырька.

— Еще одна возможность! — Он показал последнюю грань.

— Школьный курс! — Осенило меня — Он в открытом доступе? Совершенно нет времени учится! Давайте — ка я поточнее сформулирую! Полный курс; Младшей школы, средней школы и старшей государственной школы! Это возможно?

— Вполне возможно — сказал Старик.

Он, мастерски, нарисовал змею перед атакой и протянул пузырек мне. Я взял его в руки, все надписи прямо — таки сияли золотистым светом.

— Вы должны знать, — сказал я — от своих намерений я не отказался. Установка будет создана.

— Да, какая разница, одна или две, — устало сказал Старик — главное, чтобы они не попали в чужие руки. Можешь даже провести испытания, раз уж тебе так интересно. Главное, чтобы не случилось так, как в прошлый раз! У меня к тебе просьба, то что я прошу, купить нельзя, ни на, что обменять, тоже нельзя. В том числе и на это.

Он показал на пузырек, который я держал в руках.

— Ты должен искренне захотеть мне помочь. Если не захочешь отдать ЭТО, значит я и забрать ничего не смогу.

— Я, вообще — то, хорошо к вам отношусь, я ведь ничего не забыл, просто скажите, что вам нужно.

— Энергия Творца нужна, иначе мне конец.

— Вы хотите забрать ее из моей Искры?

— Забрать, это слишком сильно сказано, мне нужна лишь малая часть, одна восьмая примерно, твоя Искра, полностью восстановится лет через десять.

— Возьмите сколько вам нужно, я говорю это совершенно искренне.

Он сделал неуловимое движение руками и от моей груди отделилась натуральная шаровая молния, чисто белого цвета, размером с теннисный мяч. Она медленно пролетела расстояние между нами и беззвучно вошла в грудь Старика. Его лицо стало приобретать естественный, здоровый цвет, синяк стремительно сокращался и истаивал, пока не исчез совсем.

— Ну вот, совсем другое дело, — сказал Старик — а, то, знаешь ли, давно живу, привык уже. Ну, а, ты, выпей амброзию, выпей, после нанесения знаков ее долго хранить нельзя!

Я отвинтил крышечку и опрокинул пузырек, сглотнув его содержимое одним глотком.

Последнее, что я услышал был крик Старика:

— Ну, кто же, так пьет! Это же амброзия!

Я проснулся в прекрасном настроении и хотя будильник, показывал только половину седьмого, у меня даже мысли не возникло поспать еще. Стараясь не шуметь, отец наверняка еще спал, я сделал все свои дела, снял со стены свою акустическую гитару (настоящий «Мартин»!) и решил поработать с незаконченными текстами под музыку. Может еще, что ни будь вспомнится. Предположения мои оправдались, да так, что у меня глаза на лоб полезли. Пропев первый куплет, я без всякого умственного усилия спел песню до конца! Торопливо перевернув соседний листок, я в темпе записывал слова, пока «вдохновение» не ушло. Это была песня со странным названием: «Типичное шоу Линдси» из фильма «Командный дух». О самой Линдси в песне не было ни слова, очевидно это была отсылка к содержанию фильма, сам фильм я запомнил плохо, а вот песня, неожиданно вспомнилась! Я посмотрел на текст, после совсем крохотной переделки, песню мог петь мужчина. А, особая прелесть в том, что она по — настоящему заводная. Таких песен мало, ценное приобретение. Пока масть пошла, надо дальше пробовать! Я взял следующий лист, эта называется «Заставлю вас поверить» и как раз о нас, о музыкантах. Я без единой заминки спел второй текст, прямо новый год какой — то, тоже заводная, да еще тема близкая! Переделка под исполнителя мужчину, тоже легкая. Я работал не покладая рук и мало того, что успел записать все шесть текстов, но и седьмую песню вспомнил! Она называлась «Девочки должны развлекаться» и под мужское исполнение совсем не годилась, но я так и видел Машку с ее выкрутасами. Когда в комнату зашел отец, я уже успел записать все семь песен.

Я подъезжал к дому Криса на своей новой тачке: «БМВ 2000 Е 121» Двухлитровый движок для Америки весьма скромный показатель, но мне на ней гонки не устраивать, зато экономичность, немцы жмоты известные, выше всяких похвал, учитывая мою бедность, немаловажный факт! Плюс кожаные сиденья, деревянная отделка приборной панели, Машка будет в восторге! Я остановился у гаража Криса и посигналил, приоткрылась дверь гаража, Крис вышел, обошел машину вокруг, заглянул в салон, я, как раз вышел собираясь закрыть дверь.

— Новенькая машина! — Сказал он с ноткой зависти — В лотерею выиграл?

— Получили по страховке — сказал я стараясь уйти от темы.

Я тщательно проверил все двери машины, и мы пошли в гараж. Он сразу огорошил меня вопросом:

— Название группы не придумал?

Я над этим думал и склонялся к названию: «Новая Жизнь», для меня это были не просто слова.

— У меня есть вариант: «Нью Лайф», — сказал я — не знаю, как он понравится остальным парням.

Крис покатал на языке:

— Нью Лайф, Нью Лайф, а если: «Лайфтайм», тоже ведь неплохо? Подождем, парни тоже обещали подумать, потом проголосуем.

Я раскрыл картонную папку, здесь были два листа с нотами Маши на песни «Жизнь удивительна» и «Теряя рассудок», а также четырнадцать новых текстов. Мы начали работу.

— Почта через час закроется, — сказал я — остальное завтра закончим.

Крис переписал ноты Маши начисто и с моего голоса записал семь новых песен. Он меня, постоянно, удивлял скоростью своей работы. На верстаке остались еще семь моих текстов, но я не волновался, музыка к этим текстам была только у меня в голове. Мы съездили на почту и отправили девять заявок в разных конвертах и мой бумажник, который я наконец приобрел, «похудел» на пятьдесят четыре доллара. Я с чистой совестью собрался ехать к Маше, но Крис и слушать ничего не хотел.

— Сегодня, до двенадцати, как раз все успеем, — убеждал он меня — ты же сам видел, как хорошо все идет. Завтра, с самого утра, отправишь свои заявки и будем собирать парней. Теперь, нужно репетировать целыми днями! По дороге к Крису я остановился и позвонил Маше, выслушал ее упреки, клятвенно заверил, что выходные мы проведем вместе, выслушал, что она со мной сделает, если я не сдержу слова и повесил трубку.

Начались кошмарные дни. Примерно половина песен имела традиционное звучание, то есть гитары, клавишник и барабанщик и в этом случае я мог показать, как нужно играть. Музыканты были настоящими профессионалами и очень быстро понимали, чего я хочу. Кошмар начинался, когда песня из будущего имела чисто электронное звучание. Тогда я брал губную гармошку, показывал Крису его звучание, и мы начинали эксперименты с ним на пару и когда наш дуэт начинал звучать пристойно, к нам по одному присоединялись другие гитаристы. На этой стадии, у меня открывался неведомый виртуальный клапан, и я начинал «слышать», как должны звучать другие гитары. С инструментальной частью сделать ничего было нельзя, поскольку каждый играл на том, что имел и моя способность «слышать», как должны звучать гитары, которые в «реале» никогда не звучали, сильно нам помогала. У Криса оказался во владении, неплохой катушечный магнитофон и я тут же приспособил его к делу. Иначе бы, точно, голос себе сорвал. Мы записывали мою голосовую партию и гоняли ее несколько часов. Я бы такого точно не выдержал, а железный друг держался достойно. Я приезжал к Крису к девяти и редко уезжал раньше одиннадцати.

За всю неделю мы с Машей виделись только два раза и то, наши свидания длились меньше часа. Отец ушел в рейс оставив на хозяйство двести долларов, и я смог заправить машину. Машина ведь тоже хозяйство? Кроме этих денег у меня больше не было ни цента, все ушло на хот — доги и гамбургеры, поскольку полноценно питаться нам было некогда. И все — таки мы справились! В пятницу с утра Крис назначил генеральный прогон программы, которая была составлена таким образом, чтобы половину песен могла петь Джени, наша единственная девушка в группе. Мы с ней пели по очереди, давая отдохнуть друг — другу. Вечером было выступление в клубе и поэтому Крис ограничился единственным прогоном. Мы отработали программу на пять, наше выступление в клубе шло с одиннадцати до часу ночи и у меня, наконец, появилось свободное время. Парни собирались расходиться, но Крис всех тормознул:

— Это ненадолго, — сказал он — я не слышал ни одного предложения, по поводу названия группы.

— Парни переглядывались друг с другом, но предложений так и не появилось. Крис с минуту выжидал, потом сказал:

— На настоящий момент, есть только два предложения.

— Только одно, — сказал я — «Лайфтайм» звучит лучше.

— Другие предложения есть? — Спросил Крис — Тогда голосуем за это название.

Парни торопились по своим делам и голосование было единогласным. Отныне наша группа называлась «Время жизни».

Я подъехал к воротам и остановившись впритирку к переговорнику, нажал кнопку.

— Кто это — услышал я голос Нины Александровны.

— Нина Александровна, здесь Майкл — ответил я.

— Маша, Майкл приехал — сказала Нина Александровна.

И из переговорника донесся счастливый визг Машки. Ворота стали открываться, я проехал на парковку и встал рядом с «Мерседесом» Нины Александровны. Я вышел из машины, по привычке проверил все двери, хотя здесь в этом не было нужды. Не успел я отойти от машины, как на меня налетела Машка. На этой неделе, я приезжал к ней два раза, когда было уже темно, она встречала меня в дверях дома и мою машину еще не видела. Она и сейчас ее в упор не видела. Мы целовались по «французски» и она не отрывала от меня глаз даже во время поцелуя. Она прижималась ко мне настолько плотно, что, когда мой дружок поприветствовал ее по — своему, она это тут же заметила.

— Хотела с тобой ругаться, — Маша посмотрела на меня насмешливо — но теперь вижу, что ты тоже по мне соскучился!

— Давай, просто, рядом постоим, — сказал я немного смутившись — а то, мне в таком виде, даже в дом не зайти.

— Да, уж, вот мама удивится, когда тебя обнимет!

— Машка! Сейчас, по попе получишь!

— Ты меня и раньше шлепал, вряд ли, сейчас, тебе это поможет, как бы хуже не стало! Ой какая прелесть! Твоя?

Маша, наконец, заметила машину, отпустила меня и обежала ее вокруг, касаясь кузова ладонью.

— Немецкая! — Воскликнула она в восхищении — У мамы тоже немецкая!

Хорошая машина! Нам с тобой очень подходит!

На садовой дорожке показалась Нина Александровна:

— А, я, думаю куда они пропали? Здравствуй, Майкл! Это твоя новая машина?

— Да, получили по страховке.

— Я бы тоже, хотела получить такую машину, какая была у нас, но сейчас таких не делают, пришлось взять наличными. Машка давно там сидит?

— Минут пять.

— Вот непоседа! Маша! Вылезай оттуда, обед готов, пойдем на стол накрывать! Ты, как раз к обеду Майкл, как у тебя дела?

— Хорошо, репетиции закончили, сегодня первое выступление в клубе.

— У тебя все получится! Идем Майкл. Маша догоняй нас!

Наверное, я уже отвык от домашней еды. Все было настолько вкусным, что я слегка подзабылся и зачавкал. Маша толкнула меня под столом ногой, я перехватил насмешливый взгляд Нины Александровны и зажевал не так интенсивно. Дед хмыкнул, а Нина Александровна сказала:

— Ничего страшного, просто у мальчика хороший аппетит.

«Еще бы, знала бы она, чем я питался на этой неделе».

— Давно тебя не видел, — сказал дед — чем занимаешься?

— Меня в группу взяли, на этой неделе были очень интенсивные репетиции. Сегодня в одиннадцать выступление.

— Наверное будешь петь, эти новомодные песенки?

— Александр Викторович, ваша терминология мне не понятна, у меня все просто: Есть плохие песни, есть неплохие песни и есть хорошие песни. Хороших песен мало, приходится петь и неплохие песни.

— Вон, ты, как загнул, ну спой мне хоть одну хорошую на английском языке!

— Маша посмотрела на меня вопросительно, я кивнул, и она помчалась за гитарой. Она принесла гитару и устроилась рядышком со мной. Я сделал несколько пробных аккордов и заиграл вступление к песне: «Шоу должно продолжаться». Я пел и видел удивленный взгляд Нины Александровны, растерянный, взгляд Александра Викторовича и одобрительный взгляд Маши. Я закончил петь. Дед покрутил головой.

— Я даже не знал, что ты так можешь, — сказал старик — не буду спорить, хорошая песня и все равно чужая! Спой, что нибудь русское для души!

Я спел песню Никольского «Бури и метели» и сделав небольшую паузу, спел песню «Душа», которую замечательно исполняла Рада Рай. Я не пытался ее копировать, это было бесполезно, спел так, как понимал сам. Песня кончилась и Маша тут же вскинулась:

— Hу, все дед, хватит донимать моего парня! У нас и так мало времени! Майки, пойдем на новой машине покатаемся?

Маша сделала умильно — просительную мордочку и заглянула мне в глаза, естественно, отказать я ей не смог. Это каким же зверем надо быть, чтобы отказать такой обаяшке! Маша не стала заморачиваться переодеванием и пошла, со мной, как была, в джинсовой юбочке и короткой маечке.

— Майкл! Маша должна быть дома в девять часов! — Напомнила мне Нина Александровна.

— Я помню — коротко ответил я.

Подъехав к воротам, я остановился, Маша нажала кнопку и тут же вернулась в салон. Мы выехали на дорогу, и я спросил:

— Куда поедем?

— Конечно, к тебе домой, — сказала Маша удивленно — куда же нам еще ехать?

Разговоры гостей клуба были едва слышны из — за плотного занавеса, Крис со здешним звукооператором возились у технических лючков сцены. Наконец, два наших микрофона были подключены. Крис подхватил микшерский пульт и пошел за звукооператором.

— Вот здесь согласующее устройство, — показал звукооператор — поставьте микшер так, чтобы его не было видно из зала, я потом приду и подстрою.

— Он уже настроен под наши инструменты — сказал Крис недовольно.

— Здесь акустика другая — пояснил местный спец.

Я примерно знал здешнее оборудование, монтировал звуковое оборудование в зале госцирка, в прошлой жизни. Где — то на галерее аппаратная, там установлен стационарный усилитель в котором шесть сменных блоков — усилителей мощности. Каждый усилитель, работает на свою группу звуковых колонок, которые встроены в стены зала. Случись, что с одним из усилителей, остальные будут работать. Да и сменить неисправный блок минутное дело. Предыдущая группа музыкантов уже отработала и у нас было пятнадцать минут на подключение своего оборудования.

— Все подключаемся на свои входы — скомандовал Крис. Время было и мы без спешки подключились к микшеру. Я легко прикоснулся к струнам и услышал тихий аккорд из зала. Каждый из музыкантов по — тихому опробовал свой инструмент. В принципе мы были готовы. На сцене появилась Джени, ее песня была первой, она вопросительно посмотрела на Криса и тот показал ей на правый микрофон. По уму, следовало бы разместить микшерский пульт прямо перед сценой, в этой точке выставить баланс каждого инструмента гораздо проще, но там была танцевальная площадка и нам оставалось, только, надеяться на опыт здешнего звукооператора. Из — за кулис вышел менеджер зала и спросил:

— Вы готовы?

— Готовы — ответил Крис.

— Тогда, я вас представляю, а дальше вы уже сами будете делать объявления.

Он ушел. Мы разошлись по сцене на свои места, немного подождали, занавес дрогнул и начал открываться. Этот клуб был местом не из дешевых, девушек сюда пропускали бесплатно, если были места, а вот парням приходилось платить в двойном размере и это было мудро. Они бы и в тройном размере заплатили, лишь бы попасть в место где много симпатичных девушек настроенных на танцы и развлечения.

Тем удивительнее было то, что здесь было самообслуживание. Гости клуба сами выбирали в баре выпивку и закуску и несли все это за свои столики которые занимали примерно половину зала. Другая половина примыкала к сцене и была предназначена для танцев. Барная стойка, полностью перекрывала боковую стену и десяток барменов, без дела там явно не сидели. Но официантки все же были, на галерее вдоль ограждения был выставлены столики и было видно, что их обслуживают официантки. Вот, только, попасть туда могли не все. У лестницы которая вела на галерею, стояли два охранника и прежде чем кого — то пропустить на верх, они сверялись со списком персоналий. На танцевальной площадке появился менеджер со своим микрофоном представил нашу группу:

— Сейчас, перед вами выступит, еще одна группа — участница нашего конкурса! Она называется «Лайфтайм»! Хочу подчеркнуть особо! Все эти парни живут на нашем острове! И они, каждый день, ходят по улицам рядом с нами! Поприветствуем новых участников!!!

Народ похлопал весьма сдержанно, скорее по традиции, чем по зову сердца. Мы заиграли вступление к песне «Помутнение моего рассудка»,(Twist On Му Sobriety Tanita Tikaram) несмотря на депрессивное название песня была из разряда «хороших», грустная но берущая за душу. На мой взгляд, она идеально подходила, для близкого танца с девушкой. Джени запела и при первых звуках ее голоса в зале началось движение. Парни и девушки, двигались в сторону танцевальной площадки, на ходу высматривая себе партнеров. Вскоре, площадка заполнилась танцующими парами. Пела Джени очень прочувствовано, первое время меня это удивляло, я, тогда, уже знал, что она не имеет музыкального образования, но теперь я уже привык, природный талант, бывает. Когда песня кончилась парочки распались, все повернулись в нашу сторону и похлопали уже от души. Крис, не давая танцорам остыть, тут же заиграл вступление к песне «Золотое сечение», (Golden Ratio Ase Of Base) мы его подержали и теперь запел я. Танцоры перешли на быстрый стиль. Я тоже начал танцевать, нет не «Шаффл», чистая импровизация, то ли молодость разыгралась, то ли чисто из хулиганских побуждений. «А народ — то завелся!» — С удовлетворением отметил я. Напрасно я опасался за свою дыхалку, мне удалось выдержать темп на протяжении всей песни. И вот тут, нам устроили настоящую овацию! Нам хлопали даже с галереи, тамошние гости перегнулись через ограждение и хлопали с риском для жизни. Я подскочил к Крису и азартно сказал:

— Давай третью! Пока они не остыли!

— Если мы не будем объявлять песни, то закончим раньше времени — сказал Крис.

— Плевать! Сыграем, что ни будь на бис!

— Джени! — Крикнул Крис — Начинай!

Я быстро вернулся на свое место и мы очень энергично начали играть одну из самых заводных наших песен «То горячий, то холодный!».

(Katy Perry — Hot N Cold) Джени запела и народ тут же начал танцы. Темп песни был довольно высок, девушки увлеклись и подолы, прямо скажем, не слишком длинных платьев, стали взлетать намного выше приличного уровня. Мне сверху было видно очень мало, но парни внизу видели намного больше и были в полном восторге. Джени допела эту зажигательную песню, нам устроили еще одну овацию, потом к микрофону вышел Крис.

— Дамы и господа, леди и джентльмены, дорогие наши гости, — сказал Крис в микрофон — кое кто уже, наверное, обратил внимание, что все песни которые мы спели Вы слышали в первый раз. Это, действительно, так, вы первые, слушатели этих песен. Вы присутствуете на уникальном выступлении, здесь прозвучат еще шестнадцать песен, которых никто не слышал раньше! Приятной ночи господа и дамы!!! Мы заиграли вступление к песне «Дорога в ад» (The Road to Hell Chris Rea) и Крис запел. Наверное, до многих только сейчас дошло, что они присутствуют на уникальном Событии, такого в истории страны еще не было. Девятнадцать новых песен за одно выступление! Крис пел, но никто даже не думал танцевать, народ со всего зала скопился перед сценой и слушал молча. На галерее, вдоль ограждения, плечом к плечу стояли гости и тоже слушали молча. Я, заранее, попросил Криса не раскрывать мое имя. Документы из Библиотеки Конгресса должны начать приходить, только недели через две, и я пока ничем не мог доказать свое авторство. Вот и решил побыть инкогнито. Крис закончил выступление и теперь принимал овации и кланялся. Он прижимал ладонь к сердцу и делал вид, что бросает свое сердце зрителям и каждый раз вызывал этим жестом восторженный рев толпы. Наконец гости стали успокаиваться и Крис подал знак Джени. Мы заиграли и Джени зажигательно запела песню: «Девочки должны развлекаться». (Girls Just Want То Have Fun Cyndi Lauper) Здесь эта песня приобретала буквальный смысл. Девочки, до которых смысл песни, дошел уже после первого куплета, поддержали Джени одобрительными криками и танцы начались с новой силой. Джени пела очень хорошо, но я когда писал этот текст, представлял Машу. Моя девочка меня очередной раз удивила. После обеда мы зависли у меня дома, отец был в рейсе и разумеется, очень скоро, мы оказались в постели. На этот раз ей удалось удержаться в сознании, я впервые видел ее широко распахнутые глаза и пульсацию ее зрачков на пике удовольствия. Столько нежности и счастья, я не испытывал ни в этой жизни, ни в прошлой. Именно тогда я понял почему мне снесло крышу, когда мы занимались этим у нее дома. Ее дверь была не закрыта, и я рисковал.

Рисковал нарваться на гнев Александра Викторовича. Рисковал добрым расположением Нины Александровны. Именно риск, был тем катализатором, который напрочь снес мне крышу.

Джени допела песню и девушки устроили ей овацию, свистеть они не умели, поэтому некоторые девушки приветствовали Джени восторженным визгом. Ну, еще бы, в песне прямым текстом говорилось, что развлечения девушек, это и есть их основное предназначение в жизни. Наверное, парни были с этим не согласны и считали, что предназначение девушек совсем в другом, поэтому приветствовали Джени только для вида, мужских приветственных криков слышно не было. Теперь была моя очередь, сейчас, по списку, я должен спеть «Жизнь удивительна», (Wounderful life Black) блековскую версию. Крис посмотрел на меня я кивнул и он заиграл вступление на своей «Ямахе». Вступили гитары и я запел эту щемяще — грустную песню, которая замечательно подходила для того, что бы пригласить на танец девушку. Парни, как будто услышали мои мысли, девушек расхватали моментально, те кому не досталось, печально побрели в сторону бара. Из — за кулис, осторожно показался местный звукооператор сложив пальцы колечком с оттопыренным указательным он показал этот знак Крису. Очевидно, это означало, что с настройками у нас все хорошо. Потом, он снова скрылся за кулисами. Я пел, парочки кружились в медленном танце с галереи постоянно спускались гости, что бы принять участие в общем веселье. Песня закончилась, отзвучали последние аккорды, народ разразился аплодисментами, я пару раз поклонился прижимая руку к сердцу, вот только сердце свое никому отдавать не собирался. Джени приготовилась, песня «Приди мой герой!» (Holding Out For А Него Bonnie Tyler) была с очень напряженной динамикой и быстрым темпом и Джени ее «вытягивала» с большим трудом. Крис дал знак барабанщику — Роберту и тот начал. Потом заиграли мы и запела Джени. Народ быстро переключился на быстрые танцы. По лестнице с галереи сбежали вниз три девушки, было видно, что они смеются, они «ушли в народ» забившись в толпу поглубже. «Похоже, эти кого — то продинамили», моя мысль подтвердилась, когда с галереи появились два «папика». Они спустились до середины лестницы, повертели головами, все было бесполезно, в такой пестрой толпе искать «динамщиц», было делом безнадежным. «Папики» побрели обратно, к своему элитному столу. «Ничего не меняется». Сегодня Джени была в ударе, на ее лбу от напряжения выступили капельки пота, но толпу она «держала». Девушки внизу разошлись не на шутку и у парней снова появилось приятное зрелище.

Я даже отсюда видел, где у некоторых девушек кончаются чулки и начинается, кое, что другое. Джени закончила выступление и теперь проходила испытание медными трубами. Несколько парней теснились внизу у сцены и тянули к ней руки. Она осторожно приблизилась к краю сцены, коснулась нескольких рук, засмеялась, очевидно, услышав какое— то нескромное предложение и отошла от края. Крис вышел к микрофону:

— Дорогие гости! — Сказал Крис на подъеме — Раньше мы мы песен не объявляли, потому, что Вы были очень заняты, (в зале послышался одобрительный смех) но это песня особая, она называется: «Шоу должно продолжаться»! (The Show Must Go On) Ее исполняет наш солист Майкл Гордон! Поприветствуйте его!!!

Мне охотно похлопали. Наш басист Дик с ритм — гитарой Джеффа начали вступление, я придавил педаль фузза присоединяясь к ним, нас поддержал Крис. И я запел эту замечательную песню, которая долгое время была хитом номер один. Песню пришлось упростить, но на мой взгляд она от этого только выиграла, хоровые пения в серьезных вещах, мне никогда не нравились. Гости потихоньку потянулись поближе к сцене, на галерее народ подступил вплотную к ограждению. Девушки были меньше ростом и поэтому энергично выталкивали парней назад, пробиваясь вплотную к сцене. Я пел и в зале царило безмолвие, прямо из под сцены вынырнули три симпатичные девчонки и уставились на меня во все глаза. «Они там что? Под ногами у гостей ползали?» — Удивился я узнав их по одежде и по прическам, это были «Динамщицы» сбежавшие от «папиков». «Как же их охрана пропустила? Ведь в школе еще учатся наверняка!» Я продолжал петь изредка с недоумением поглядывая на их юные лица. Потом взглядом «матерого» мужика оценил их сиськи. «У самой мелкой третий размер! — Подумал я потрясенно — Бог мой! Чем же их здесь кормят? Неудивительно, что охрана «зевнула», просто на сиськи засмотрелась». Мое выступление подошло к концу, песня вполне заслуживала восторга гостей. Девчонки тянули ко мне руки и я подошел с ними поручкаться. Оказалось, что они вовсе не хотели ручкаться, они передали две записки. Толпа восторженно ревела и я почти ничего не слышал, разобрав только одно слово «позвони…», я кивнул в том смысле, что услышал и положил записки в карман. Ну, не выкидывать же мне их, на глазах девчонок, которые все же гости хоть и незаконные. Я вернулся на свое место и увидел, как самая высокая, с четвертым размером, подставила ладонь той, что пониже и та хлопнула по ней своей ладошкой.

Хотелось бы мне сказать, что на следующее утро мы проснулись знаменитыми, но это было не так.

После триумфального окончания нашей программы, к нам подошел менеджер зала, отвел нас с Крисом в сторону и сказал:

— С вами хочет поговорить очень влиятельный человек, следуйте за мной.

И мы пошли за ним и если с Крисом, все было понятно, то причем тут я? В группе без году неделя, причем в буквальном смысле! Я вообще удивился, что обо мне кто — то знает. Мы дошли до двери без надписи и менеджер открыл ее для нас. Оказавшись в большом кабинете я огляделся, панели из красного дерева пара встроенных шкафов из той же древесины и лысый дядечка за огромным столом, опять же из красного дерева.

— Присаживайтесь — сказал он нейтрально.

Мы сели на большие кожаные кресла напротив стола.

— Меня зовут Стив Браун, — сказал он — можете не представляться, я уже все о вас знаю.

«Ну, это вряд ли». Он словно услышав мои мысли добавил:

— Знаю все, что меня интересует. У нас есть четыре группы работающие по контракту. Вы можете стать пятой. Есть одно условие, программа выступления должна быть трех часовой. Все постоянные группы работают именно так. Конкурсантов это не касается, но если вы хотите постоянную работу… Подумайте об этом. По окончании конкурса вы должны быть готовы к работе. Кстати… От конкурса вас никто не освобождает. И еще…

Сегодня у нас были очень важные гости… Вы произвели на них впечатление. Это от них. Можете идти.

Он толкнул по полировке пухлый конверт в нашу сторону. Крис его взял и мы вышли. У дверей кабинета Крис заглянул в конверт, быстро спрятал его во внутренний карман и поспешил прочь, я догнал его не без труда.

— Там полно денег! — Тихо сказал Крис.

— Ты бежишь так, словно их кто — то хочет отнять — сказал я с насмешкой.

— Тебе легко говорить! Твое будущее УЖЕ обеспечено! Девятнадцать песен!

Если бы у меня в юности была бы хотя бы половина! Хотя бы треть! Работы у нас не будет! В конкурсе участвовать нет смысла.

— Это почему же?

— Ты, что его не слышал? Он требует целый час сценического времени. Целый час! Конкурс кончается через две недели. Где нам взять целый час за две недели?! Ты, думаешь, они нам позволят петь одно и тоже?

— Ты не забыл, что две недели назад, у вас не было ни одной песни?

— У нас не было, а у тебя были, теперь и у тебя нет.

Кое в чем Крис был прав, неделю назад я отправил последние свои заявки и теперь, они уже находятся в недрах Библиотеки Конгресса. Теперь мое авторство гарантировало государство и я действительно был состоятельным человеком. Так или иначе, эти песни можно продать и обеспечить себя на всю жизнь. Но мне нужно создать установку, элементарная база отсталая и я даже приблизительно не знаю, сколько мне понадобится денег.

Здесь не Союз, здесь за все надо платить! Не вовремя Крис расклеился, я ведь уже вспомнил еще шесть песен, пусть это и не хиты, но вещи вполне приятные, для заполнения сценического времени вполне подходят.

— Он ведь не требует шедевры шоу — бизнеса, — сказал я, что бы подбодрить Криса — обычные проходные вещи у меня есть в запасе.

— Сколько?! — вскинулся Крис.

— Пока шесть, — сказал я — думаю в ближайшее время будет еще шесть, но репетировать можно уже сейчас.

Мы уже никуда не шли, стояли в безлюдном коридоре.

— А, если еще шесть придумать не получится? — Спросил Крис глядя на меня глазами умирающей собаки.

— Сделаем музыкальные вставки, должен признаться, тексты мне даются труднее, а с музыкой проблем нет.

— Семь тысяч долларов! — Ошарашенно сказал Джефф посчитав деньги.

— Всем по тысяче — быстро сориентировался Ренди.

— Не так все просто, — Сказал Крис — у Майкла двойная доля. Или кто из вас хочет сказать, что он не заработал себе двойную долю?

Воцарило неудобное молчание, кое кто поглядывал на меня с надеждой, что я проявлю благородство и откажусь от своей второй доли, но я этого делать не собирался. С какой стати? У меня во рту, до сих пор чувствуется вкус дешевых хот — догов.

— Но, ведь это не заработок, — неуверенно пролепетала Джени — это просто подарок…

— Вот именно! — Подтвердил Ренди — Тот, кто нам подарил эти деньги, хотел что бы у нас у каждого было по тысяче! Это же ясно из количества тысяч!

— Ну, что он хотел, нам теперь никогда не узнать, — усмехнулся Крис — может он, просто, хотел на своих девочек впечатление произвести, а вот то, что мы нарушим договор будет ясно, как божий день.

Мы сидели в пыльной комнатенке с продавленным диваном и такими же старыми креслами. Ключи от комнаты нам дали на время, что бы нам было где, держать свои инструменты и оборудование. Сейчас уже выступала другая группа и Крис прислушивался к их репертуару со снисходительной ухмылкой… Но, это было, пока мы не начали делить наши деньги. Басист — Дик, молчавший до этого сказал:

— Мне надоела эта возня, Крис почему ты делаешь вид, что у них есть свобода выбора? Скажи свое слово и закончим на этом. Развели риторику из — за сотни! Противно слушать!

— Здесь еще не до всех дошло, чем они пользуются и сколько это стоит. Вот эти деньги, — Крис потыкал пальцем в пачку купюр — нам дали просто потому, что послушали его песни. Он тратит на нас время, хотя уже может ничего не делать до конца жизни! Если я еще раз услышу высказывание, что он получает слишком много, разгоню группу к чертям! Оставлю только Дика и Роберта! Дик подели деньги и поехали по домам, уже три часа.

Сегодня мы были налегке, здоровенные колонки и тяжелый усилитель остались у Криса дома, кроме инструментов был только микшерский пульт.

Мы быстренько перетаскали ударную установку Роберта в его фургон. Парни старались не встречаться со мной взглядом. Заднюю дверь клуба нам открыли и теперь там маячил охранник. Джени строила мне виноватые глазки, но иллюзий я не питал. Неплохой голос, красивая попка, но при случае отхватит кусок без всякой жалости. Крис специально обострил ситуацию, а потом поставил на место самых зарвавшихся. Простая профилактика. Похоже, только он, представляет наши перспективы, если нам удастся вырваться из безвестности. Фантазия остальных дальше клуба не идет. Роберт уехал на своем фургоне и мы с Крисом остались одни.

— Тебя ждет кто ни будь дома? Я к чему спрашиваю, ты при случае стараешься улизнуть к своей девочке, но я ни разу не заметил что бы ты торопился домой.

— Отец в рейсе, никто меня не ждет.

— Тогда поехали ко мне, отметим наш первый успех, хотя бы пива выпьем. Моя мать в больнице на дежурстве, так что меня тоже никто не ждет.

— Пива что — то не хочется, а вот что ни будь покрепче я бы выпил.

— Есть ром, есть виски, поехали!

— И то и другое гадость, а водки нет?

— На водку мы еще не заработали, если подаренные деньги не считать, за выступление нам заплатят только четыреста долларов на всех.

«Странно, а я думал только у наших, постоянно, на водку не хватает, а оказывается и у американцев тоже».

— Ладно, знаю один ночной магазинчик по пути, будет тебе водка! Поехали!

Мы зависали у Криса дома и уже выпили по первой, Крис налил себе еще и выпил. Если русских, хотя бы двое, то они пьют вместе, а здесь, даже в компании, каждый напивается в одиночку.

— Совсем безвкусная, — сказал Крис — непонятно, почему она так дорого стоит?

— Сколько? — Спросил я.

— Двенадцать долларов, вдвое дороже виски.

Я смотрел на такую родную этикетку: «Столичная», экспортный вариант. «Двенадцать баксов, понятно теперь, почему я видел ее на родине так редко». На меня накатывали приятные волны эйфории. И это с пятидесяти грамм! В прошлой жизни, мне литра не хватало на сутки. Ну, это когда похмелье догоняет и ты понимаешь, что чем дольше это тянется тем круче тебе придется в завязке, но все равно пьешь, пока есть деньги.

— Мне всегда было интересно, — сказал Крис — как, ты это делаешь.

— Делаю что?

— Ну, как ты сочиняешь новые песни?

— Беру бумагу, ручку и начинаю писать текст и это самое трудное, когда текст написан, то с музыкой проблем нет.

— А, ты не мог бы показать, как ты это делаешь? Всегда хотел посмотреть на такое.

— Я могу попробовать, неси бумагу, ручку, у тебя гитара найдется?

Мы зависали на кухне и Крис ушел в комнату.

Потом вернулся и принес все что я просил. Я поднес ручку к листу и попытался сделать одухотворенное лицо. Возникла досадная заминка, память не цепляла ничего нового. «Ну, можно записать текст, из тех новых шести песен, Крис все равно их еще не слышал».

— Вот, выпей, для вдохновения — Крис протянул мне налитую стопку.

Я опрокинул ее и выпил одним глотком и не успела она упасть в желудок, как я вспомнил потрясающую вещь: «Скорпионе»! Как я мог забыть о «Скорпионе»! Мне, вообще — то, из их песен только одна нравилась по настоящему, но зато какая: «Я все еще люблю тебя»! (Still Loving You) Одна эта песня, собирала зрителей, в самых престижных концертных залах страны! Разумеется там звучали и другие вещи, но все они не шли ни в какое сравнение с этой песней! Я склонился над листом бумаги и начал заполнять его ровными строчками, все таки почерк у моего предшественника был отличным. Я закончил писать текст и Крис восторженно сказал:

— Я видел, как к тебе пришло вдохновение! Это было… Как будто ты ангела увидел! Я никогда этого не забуду! Детям своим буду рассказывать!

— Ты еще не слышал эту песню! — Сказал я ликующим голосом — Внукам своим будешь рассказывать!

Конечно, я спел для Криса, он пришел в восторг и минут пять не мог сидеть на месте, бегал вокруг стола в разных направлениях.

— Я не могу поверить, что это случилось в моем присутствии! Так просто! Так быстро!

Мы выпили с ним на радостях и я почувствовал себя изрядно поддатым. Третья стопка была явно лишней. Крис выпил грамм триста и был на той стадии, когда у нас уже хватают за грудки и нежно глядя в глаза, спрашивают проникновенным голосом: «Ты меня уважаешь?». Ничего такого он не спрашивал, не тот менталитет, схватил свою «Ямаху» и поперся в гараж, горя желанием, немедленно сыграть мой шедевр с достойной мощностью. Время подходило к шести утра и соседи Криса, концерт явно не заказывали. По дороге Крис грохнулся, но бог пьяных хранит и «Ямаха» оказалась сверху. С большим трудом, путем подлого обмана, мне удалось заманить Криса за стол, влить в него очередную дозу и самому при этом не выпить. Как и все пьяные, Крис быстро забыл о своих намерениях и наладился поспать прямо за столом. Я вовремя подсуетился и доволок его до дивана. Теперь можно было подумать и о себе, я прошелся по кухне, убрал все следы своего творчества, нельзя тут такими вещами разбрасываться. Справедливо полагая, что мать Криса мне будет не рада, я несмотря на риск решил ехать домой, ну не останавливали меня здесь ни разу!

Судьба была ко мне благосклонна и я добрался до дома без приключений.

Был уже седьмой час, я разделся повесил свой костюм, дорогая все же вещь! И устроился поспать: «Деньги!!!» — Пронзила меня мысль, я соскочил с постели сорвал пиджак с вешалки и испытал невероятное облегчение деньги были на месте. Все тысяча семьсот пятьдесят долларов. Крис остался должен за само выступление, но меня сейчас это не волновало. Я закинул деньги в ящик стола, так будет надежней. Едва я устроился поудобней в горизонтальном положении, как зазвонил дверной звонок. «Отец вернулся раньше времени?» Я пробежался в трусах по коридору, миновал холл и открыл дверь.

— Машка!!! — Потрясенно сказал я — Как ты здесь оказалась?!

Моя тоненькая девочка перешагнула порог и сразу оказалась в моих объятьях.

— Я на такси приехала, меня мама отпустила. Майки! Я звонила тебе ночью! Ты не ответил! Я так испугалась! Ой, да ты пьяный… Так интересно… Ты такой смешной!

Я очень обрадовался, Машка рядом, а я ее совсем не ждал!

— Мы с Крисом свой успех отмечали! Нас берут в клуб! Правда придется еще поработать над репертуаром, но это мелочи…

Ко мне пришло игривое настроение, мои руки вконец обнаглели и ее короткая юбочка мне почти не мешала.

— Майки, мне нужно маме позвонить! Сказать, что я уже у тебя… Ай… Синяки же будут! Отпусти меня!

Маша энергично покрутила попой, избавилась от моей загребущей руки и пошла звонить маме. Как — то сразу накатила усталость, я поплелся в свою комнату и рухнул на постель. Через несколько минут пришла Маша, посмотрела на меня веселыми глазами и сказала:

— Ты, что совсем не спал после того, как мы расстались?

— Некогда было — сказал я вяло.

— Майки, тебе нужно поспать, давай я с тобой просто рядом полежу, хочешь я разденусь?

— Тогда, я точно не усну.

Маша хихикнула:

— Я не подумала…Тогда, просто, засыпай, я буду рядом.

И я уснул под ее насмешливым взглядом..

Был уже седьмой час, я разделся повесил свой костюм, дорогая все же вещь! И устроился поспать: «Деньги!!!» — Пронзила меня мысль, я соскочил с постели сорвал пиджак с вешалки и испытал невероятное облегчение деньги были на месте. Все тысяча семьсот пятьдесят долларов. Крис остался должен за само выступление, но меня сейчас это не волновало. Я закинул деньги в ящик стола, так будет надежней. Едва я устроился поудобней в горизонтальном положении, как зазвонил дверной звонок. «Отец вернулся раньше времени?» Я пробежался в трусах по коридору, миновал холл и открыл дверь.

— Машка!!! — Потрясенно сказал я — Как ты здесь оказалась?!

Моя тоненькая девочка перешагнула порог и сразу оказалась в моих объятьях.

— Я на такси приехала, меня мама отпустила. Майки! Я звонила тебе ночью! Ты не ответил! Я так испугалась! Ой, да ты пьяный… Так интересно… Ты такой смешной!

Я очень обрадовался, Машка рядом, а я ее совсем не ждал!

— Мы с Крисом свой успех отмечали! Нас берут в клуб! Правда придется еще поработать над репертуаром, но это мелочи…

Ко мне пришло игривое настроение, мои руки вконец обнаглели и ее короткая юбочка мне почти не мешала.

— Майки, мне нужно маме позвонить! Сказать, что я уже у тебя… Ай… Синяки же будут! Отпусти меня!

Маша энергично покрутила попой, избавилась от моей загребущей руки и пошла звонить маме. Как — то сразу накатила усталость, я поплелся в свою комнату и рухнул на постель. Через несколько минут пришла Маша, посмотрела на меня веселыми глазами и сказала:

— Ты, что совсем не спал после того, как мы расстались?

— Некогда было — сказал я вяло.

— Майки, тебе нужно поспать, давай я с тобой просто рядом полежу, хочешь я разденусь?

— Тогда, я точно не усну.

Маша хихикнула:

— Я не подумала…Тогда, просто, засыпай, я буду рядом.

И я уснул под ее насмешливым взглядом..