Accel World 13: Пылающий огонь у водной глади

Глава 7

Похоже, что облака сезона дождей решили не дожидаться назначенного синоптиками дня, поскольку уже на следующее утро стало солнечно. Харуюки наслаждался запахом обдувавшего его приятного ветерка.

Он шёл по тротуару Седьмой Кольцевой улицы, совсем рядом с домом. Обычно в это время идти приходилось вместе с потоком людей, но сегодня улица пустовала. Но ничего странного в этом нет, ведь сегодня воскресенье.

Из странностей здесь только рыжеволосая девочка, что сонно шагала рядом с Харуюки. Тот с улыбкой глядел на то, как она протяжно зевает, но тут она укоризненно посмотрела на него.

— Чё ты пялишься на то, как зевает леди?

— П-прости…

«Видишь? Вот она, Красная Королева!» — подумал Харуюки, втягивая голову в плечи.

Нико тут же протянула в его сторону правую руку.

— Давай сюда уже.

— Э, что?! Я тебе денег должен за то, что увидел твой зевок?!

— Да нет же! Будто ты не знаешь… мне нужно приглашение на ваш фестиваль!

— А, я, ясно… погоди, что?! Ты на него идёшь?!

— Я ведь ещё вчера сказала, что пришла к тебе по трём причинам! Первая — извинения за нападение за территорию, вторая — узнать, кто пытался истребить нас.

— Так… а третья, выходит, сегодняшний фестиваль?..

— А то! Давай два приглашения! — Нико тут же загнула пальцы на вытянутой руке, кроме двух.

Харуюки недоуменно заморгал.

— Д-два?! А для кого…

И в этот самый момент с противоположной стороны улицы раздался звук мощного мотора, очень заметный на фоне гула прочих экономичных двигателей. Харуюки рефлекторно повернул голову, и на мгновение перед глазами мелькнул знакомый тёмно-красный цвет. Однако источник звука тут же уехал дальше, ловко развернулся на светофоре, а затем подъехал к Харуюки и Нико с севера.

Послышался скрип тормозов, и рядом с ними остановился электромотоцикл, на котором Харуюки уже приходилось несколько раз кататься. На нём сидела девушка в крепкой куртке и джинсах. Конечно же, это Блад Леопард, офицер Красного Легиона.

Пард быстро откинула левой рукой стекло шлема и помахала рукой Харуюки с Нико.

— Хай.

— Д-доброе утро.

— Привет, Пард. Прости, что-то я не подумала, что тебя лучше подождать на другой стороне дороги.

— Не проблема. Виновато государство — я не понимаю, почему у нас до сих пор левостороннее движение, — прозвучала неожиданная критика в адрес правительства со стороны Пард, а затем она протянула руку в сторону Харуюки. Вряд ли она приглашала его проехаться с ней.

Каждому школьнику Умесато полагались три приглашения. Одно Харуюки уже отдал Кусакабе Рин, а два других так и не потратил. Да, он думал о том, чтобы пригласить Нико и Пард, но затем услышал новости о нападении на фестиваль одной из школ Симокитазавы (в смысле, о нападении бёрст линкера на бёрст линкеров этой школы), и после этого к обдумыванию вопроса о приглашениях не возвращался.

Но если подумать, то ту школу атаковала Мажента Сизза, действовавшая в зоне Сетагая 2. Она собиралась двигаться на восток, а Умесато находится на севере. Шанс того, что она нападёт на фестиваль Умесато, ничтожно мал.

Правда, по-прежнему оставался вопрос о том, как на приглашение Рин, Нико и Пард отреагирует остальной Нега Небьюлас… нет, возможно, они обрадуются неожиданным гостям. Да и вообще оставалась вероятность того, что они так и не встретятся лицом к лицу за время фестиваля. Ведь и Черноснежка, и Такуму, и Тиюри будут активными участниками.

Обдумав всё это, Харуюки немного натянуто улыбнулся, кивнул и поднёс пальцы к виртуальному интерфейсу.

Каким бы большим ни казался мотоцикл Пард, закон запрещал ездить на мотоциклах втроём. В итоге они договорились встретиться у входа — Пард с Нико поехали вдвоём, а Харуюки пошёл к школе пешком.

Обычно в такой час ему всё ещё хотелось спать, но сегодня он был на подъёме от предстоящего фестиваля, ради которого Харуюки внёс с утра несколько правок в файл выставки их класса. Он бодро шёл по дороге и едва узнавал ее — так непривычно она выглядела без людей. Вскоре он уже перешёл через Оумэ, и вдали показался главный вход школы Умесато.

Сразу за воротами виднелись фестивальные врата — гордость строительного отряда комитета по организации культурного фестиваля. В этом году темой фестиваля стало «Время», поэтому врата украшали аналоговые циферблаты. Вся конструкция держалась, в основном, на золотистом картоне. Выглядела она неплохо, но строительный отряд наверняка изо всех сил благодарил погоду за такой ясный день.

Харуюки подошёл ещё ближе. Стали видны группы школьников, фотографирующихся на память. В обычные дни фотографирование поля зрения нейролинкером запрещалось (разумеется, если тебя зовут не Черноснежка), но сегодня это ограничение не действовало. У ворот как раз закончила фотографироваться очередная группа парней. Харуюки понимал, что именно сейчас нужно быстро пробежать вовнутрь, чтобы никому не мешать…

— О, Арита! Давай к нам! — раздался громкий голос, и Харуюки чуть не споткнулся.

Обернувшись, он увидел махавшего рукой парня с коротко стриженными волосами — своего одноклассника Исио, баскетболиста. Рядом с ним стояли и остальные спортсмены из класса 2-С. Харуюки мысленно икнул, но за последние месяцы он воспитал в себе достаточно воли, чтобы не сбегать от таких ситуаций. Наверное.

Собравшись с силами, он бросил в ответ «и-иду!» и подбежал обратно к воротам. Исио и его друзья уже успели полностью пропитаться духом праздника и начали показывать в камеру вытянутые буквой V пальцы. Харуюки постарался последовать их примеру. После того как все, кто хотел поработать фотографами, сделали снимки, они переслали фотографии друг другу.

— В секции баскетбола сегодня можно покидать мячи всем желающим. Приходи! — крикнул Исио вдогонку начавшему ретироваться со словами «Я пойду!» Харуюки. Добравшись до входа в главный корпус, Харуюки с облегчением вздохнул.

По плану он должен сначала запустить программу выставки класса и убедиться, что всё работает. Фестиваль откроется в половине десятого, и в это время ему нужно встретить Пард и Нико. Вскоре после этого должна прийти и Рин, которую тоже нужно встретить, после чего они бы в первую очередь пошли попробовать блины женской половины секции Тиюри…

И тут Харуюки понял, что при таком распорядке дня Рин неизбежно встретится с Нико и Пард лицом к лицу в реальности. Он должен будет представить их друг другу, но как? «Это Аш Роллер из Грево, это Скарлет Рейн и Блад Леопард из Проми»? Если он представит их таким образом, то атмосфера может резко охладеть… или того хуже.

Но не мог же он просто оставить кого-то из них. Он должен придумать какой-то способ представить их друг другу, который не дал бы им догадаться о том, что все они — бёрст линкеры.

— Значит, придётся сказать, что мы знакомые?.. Уточнять, что мы «друзья по игре», пожалуй не стоит… а что если «вместе ели карри»?.. Нет, точно нет…

Глубоко задумавшись, Харуюки переодел обувь и пошёл по коридору первого этажа. Вдруг сзади его постучали по плечу.

— Почему ты такой хмурый в день фестиваля, Харуюки?

— Да вот, разослал приглашений, а о последствиях не подумал…

— О? И кому?

— Одно… а-а?!

Как только Харуюки понял, что рядом с ним появилась фигура зампредседателя школьного совета, он подскочил на месте и поклонился.

— Д-доброе утро, семпай!

— Угу, доброе. Ну? И кого ты пригласил на фестиваль? — вновь спросила она его хитрым голосом.

Харуюки натужно улыбнулся и ответил:

— Э, э-э… п-п-потом сама увидишь! А-а-а как там… проект школьного совета?

— М… ну, более-менее. Наша часть начинается в два часа и займёт всю дворовую территорию. Если сможешь — приходи. И друзей своих приводи.

— Х-хорошо, непременно приду, — кивнув, отозвался Харуюки.

Похоже, Черноснежка решила пока о приглашениях не спрашивать, вместо этого подтолкнув Харуюки в спину. Они отошли в ближайший уголок, после чего она прокашлялась и тихо сказала:

— Я чуть позже оповещу всех письмом, но… если вдруг наш фестиваль атакует бёрст линкер, не пытайтесь сами атаковать его, особенно если это будет владелец ISS комплекта. Если начнётся битва, весь Легион будет присутствовать в качестве зрителей, и по курсорам можно будет определить положение противника в реальности, а затем и его личность. Поэтому, если тебя вдруг затянет на бой зрителем, обязательно запомни положение курсора.

— Хорошо, сделаю, но… ты считаешь… что на нас нападут?

— М-м… я полагаю, что вероятность крайне мала… на фестивалях в прошлом и позапрошлом году не было ни нападений, ни проникновений в локальную сеть. Но есть слухи, что вчера, в субботу…

Прервавшись, Черноснежка оперлась на стену и посмотрела на юг, в сторону Сетагаи.

До начала культурного фестиваля оставался лишь час, и атмосфера школы наполнялась предвкушением, волнением и праздничным настроением. Конечно, порой по коридору бегали с напряжёнными лицами школьники, которые ещё не успели окончательно подготовиться, но в большинстве своём ученики расслабленно глядели в голографические карты, прикидывая свои маршруты.

В прошлом году Харуюки в течение всего фестиваля нервно озирался по сторонам, стараясь не попадаться на глаза задирам, и уж в этом планировал насладиться праздником по полной программе. Но, тем не менее, слова Черноснежки встревожили его, и он напряжённо переспросил:

— Н-не может быть… вчера атаковали ещё одну школу близ Симокитазавы?..

— Нет, я проверила, вчера ни в одной средней или старшей школе Сетагаи 1 фестивали не проходили. Но… в эту зону действительно вновь вторглась Мажента Сизза и её приспешники. Вряд ли они нападали на территорию Грейт Волла без какой-либо цели…

— Значит… ты думаешь, они искали свою следующую цель?..

— Вполне возможно, но найти школу, которая проводит фестиваль в это время года, не так-то просто.

— Ага, они обычно в сентябре-октябре. Интересно, почему у нас в июне?

— А это потомственная тайна, обсуждения которой переходят от одного поколения школьников к следующему. Например, есть такая теория: ты ведь знаешь, что иероглиф «умэ» из слова «Умесато» означает «сливу», а сезон дождей ещё называют сезоном сливовых дождей? Но, с другой стороны, очень глупо ради такого проводить фестиваль в день, который почти наверняка будет дождливым. Есть поверье, что в день фестиваля всегда светит солнце, но и за ним не стоит никакой логики… тьфу, да какая, в конце концов, разница, — Черноснежка прокашлялась, вспомнила, о чём шла речь, а затем нагнулась к Харуюки и прошептала: — Поскольку в такое время очень немногие школы проводят культурные фестивали, стоит учитывать вероятность того, что Мажента может попытаться прийти в Умесато. Я слышала, что некоторые приглашения всё же попали в сеть…

— Э? Но ведь их можно передавать только через местные сети?

— Ограничение такого уровня можно с лёгкостью обойти. Я все три года предлагала ввести дополнительные ограничения — разрешить передачу только через домашние сети и только семье и родственникам, но администрация каждый раз отказывала. Ну, с другой стороны, благодаря такой свободе я смогла пригласить Фуко, Утай и Акиру, так что нет худа без добра.

— А, слава богу, значит, ты их всё-таки пригласила!

— Хм?.. Что-то ты чересчур радостно улыбаешься. Может, мне всё-таки заставить тебя рассказать, кого ты там пригласил? — спросила она его, вновь начать пристально вглядываться.

В этот раз прокашлялся уже Харуюки.

— Э-э-эм-м, короче говоря, нужно соблюдать бдительность, я понял! Наверное, будет безопаснее, если все мы заранее объединимся в пары на случай битв. Запишемся командой, семп…

— Я буду с Фуко, а Утай с Акирой. Я скажу Такуму, чтобы объединился с Тиюри, а ты запишись с кем-то из своих приглашённых друзей.

— Х-хорошо, понял… — кивнул Харуюки, и взгляд Черноснежки вмиг стал ледяным.

— Ага, значит, твой «друг» всё-таки бёрст линкер, причём из другой школы. Что же, буду с нетерпением ждать встречи.

— Мг! Нет, я, это…

От того, что он угодил в её ловушку, на лбу Харуюки немедленно выступил пот. К счастью, его спас звонок — наступило ровно девять часов утра.

— А! М-м-мне нужно пойти доделать выставку в классе! Т-т-так что свяжемся как-нибудь потом, семпай!

— Ловко ты научился сбегать, растёшь, — хладнокровно заметила Черноснежка, но затем улыбнулась и кивнула. — Хорошо, увидимся позже. Выставку класса 2-С посмотрю обязательно.

— А… хорошо, только там ничего такого не будет, но буду рад! Пока!

Напоследок поклонившись, Харуюки побежал в сторону лестницы на второй этаж.

Коридор перед классными комнатами украшали разноцветные пластик и картон, из-за чего он выглядел крайне необычно и нарядно. Класс 2-А приготовил комнату страха, 2-В приготовил традиционное фестивальное «кафе», но даже они приложили к фестивалю больше усилий, чем Харуюки.

Его группа готовила тематическую выставку «Коэндзи 30 лет назад», но это не значит, что они оформили свой кабинет в историческом стиле. Этот проект вообще готовили семь человек, у них не было на него ни сил, ни желания, из-за чего у Харуюки возникало чувство стыда перед будущими посетителями.

Собственно, именно поэтому Харуюки решил немного отклониться от изначального плана и добавить в программу выставки ещё кое-что. Когда он вбежал в комнату, он увидел, что пришёл последним, и рефлекторно вжал голову в плечи.

— Где тебя носило, Арита?! — тут же крикнула девушка по имени Икудзава, староста их класса.

Вообще-то она состоит в секции каллиграфии, но вызвалась помочь родному классу, которому отчаянно не хватало людей, и взяла шефство над их проектом. В общем, очень добросовестная девочка.

Икудзава смахнула волосы и подалась вперёд.

— Из-за того, что ты сказал, что поработаешь над файлом дома, мы тут без тебя ничего не можем сделать! Давай быстрее, а то мы и опоздать можем!

— П-прос… — уже собирался извиниться Харуюки, но тут кто-то похлопал его по плечу.

Это оказался Ока, парень, длинные мелированные волосы которого едва вписывались в школьные правила. Ни в каких секциях он не состоял.

— Ну ладно тебе, Икудзава, Арита опоздал-то всего на полминуты. Да и было ему отчего опоздать — как только он переодел обувь, зампредседателя школьного совета…

— А-а! Д-давайте лучше проверим, что всё работает! Сейчас я всё приготовлю! — тут же перебил его Харуюки и обвёл взглядом комнату.

Все парты и стулья из неё уже вытащили, организовав вместо них П-образный проход из пластиковых панелей. Организаторы выставки стояли у входа.

Убедившись, что всё готово, Харуюки протянул руку к виртуальному интерфейсу, коснулся файла, над которым работал до семи утра, и отправил его на сервер школьной сети. Затем он запустил программы для вывода информации на интерфейс дополненной реальности. Появился запрос на вывод зрительной информации, и Харуюки уверенно подтвердил его.

Одновременно с Харуюки на «да» нажали и остальные шесть человек. Раздался звуковой эффект, и комната резко преобразилась.

Просмолённый пол превратился в серый асфальт. Вместо потолка появилось ясное небо. Южная стена с окнами превратилась в невысокое ограждение. За ним уходила вдаль дорога, а вдалеке виднелись старые здания.

— О-ого?! — воскликнул Ока и тут же побежал к ограждению.

— А, погоди! — немедленно окликнул его Харуюки. — Там же стена!

В целях безопасности он развесил над ограждением прозрачные окна с надписью «осторожно, стена». Впрочем, Ока не стал к ним прикасаться, вместо этого радостно воскликнув:

— Ух ты, и машины есть! Да ещё и бензиновые… ё-моё, это же тридцать пятый GT-R! Во ревёт!

Поскольку по Оке было видно, что в невидимую стену он сейчас всё-таки врежется, Харуюки схватился за его рубашку и изо всех сил потянул назад. Сзади послышался голос Икудзавы:

— Понятно, значит, ты вывел трёхмерные проекции на стены и пол.

— У-угу, я решил, что раз уж мы показываем старые фотографии, то и пейзаж должен соответствовать…

— Я так понимаю, это пейзаж десятых годов?

— Плюс-минус пятнадцать лет. Я скормил все собранные вами фотографии в трёхмерный визуализатор. Машины по принципу «что нашёл, то и вставил»… а, да, фотографии тоже есть.

Отпустив Оку, Харуюки повернулся в противоположную от ограждения сторону. Пластиковые стены превратились в кирпичные. От прикосновения к ним открывалось окно, где предоставлялась возможность посмотреть бесчисленные фотографии уголков Коэндзи тридцатилетней давности, которые их отряд собрал дома или выпросил у знакомых.

Изначально они собирались лишь развесить эти фотографии через дополненную реальность на белых пластиковых стенах, но Харуюки такой вариант показался слишком скучным, и он решил переделать всю комнату. Правда, теперь, когда он увидел результат в реальности…

— Что-то фотографии теперь кажутся мелочью на фоне пейзажа, да? — выразила его мысли Икудзава, и Харуюки рефлекторно вжал голову в плечи.

— П-прости, возможно, я переборщил. Если пейзаж мешает, то я сейчас его уберу…

— Ты совсем, что ли? Он классный! — тут же крикнул в ответ приклеившийся к ограждению Ока. — Я на таких машинах в дайвовых играх ездил, но когда видишь их на улице Оумэ — ощущения совершенно другие! Ох ты ж, Арита, это что, восемьдесят шестая?!

— Э… которая?

— Ну вон та, первая! Никогда её в реальности не видел. Нет, ну, эта тоже не настоящая, но вот бы на ней погонять!

— П-понял-понял, потом посмотрю, может, найду что на эту тему… так всё-таки, Икудзава, что…

«…будем делать?» — собирался закончить свой вопрос Харуюки, разворачиваясь ко входу, но руководителя проекта там не оказалось. Она, как и все остальные, стояла у ограждения и смотрела на город, видневшийся за дорогой.

Харуюки подошёл к ней и осторожно попытался задать свой вопрос, но тут Икудзава подняла левую руку и указала ей на юго-восток.

— Видишь вон то двенадцатиэтажное здание?

Харуюки перевёл взгляд на застройку, сильно уступавшую современной по высоте. На глаза ему попался жилой дом, по высоте немного обгонявший остальные.

— Э-э… а, да. Я, правда, вижу только верхушку, и не могу сказать, сколько там этажей…

— Оно двенадцатиэтажное. Когда-то я жила в нём на десятом этаже. Но это было давно, и тот дом уже снесли.

— О-о, вот оно что… — только и смог что ответить застывший на месте Харуюки.

Икудзава повернулась к нему и сказала:

— Спасибо, Арита. Я считала, что раз нас мало, то нас простят за то, что выставка будет сделана абы как. Но теперь посетители наверняка придут в восторг.

— А… т-то есть, оставляем в таком виде?..

— Конечно. Все согласны? — спросила она, оборачиваясь, и остальные четыре человека дружно согласились.

Промолчал только Ока. Вернее, он издавал какие-то нечленораздельные звуки и никак не мог оторвать глаза от старинных спортивных автомобилей, разъезжающих по улице.

Харуюки с облегчением вздохнул, расслабился и поклонился Икудзаве.

Близилась половина десятого, время официального открытия фестиваля. Харуюки быстро бежал по коридору в сторону школьных ворот.

Впереди ему предстояла сложнейшая задача — встреча с Нико, Пард и Рин одновременно, но его голову забили другие мысли.

«Что, если бы я был бёрст линкером женского пола?»

Пожалуй, в таком случае он действительно мог бы испугаться, когда к нему подошёл бы Ока, безнадёжный фанат классических автомобилей. Пусть даже умом он понимал бы, что он, в общем-то, неплохой парень.

Конечно же, на эти мысли его наталкивала ночная исповедь Нико. Она рассказала ему, что чем больше времени девушки проводят в Ускоренном Мире, тем сильнее ощущают беспомощность в реальном, и от этого начинают бояться.

Откровенно говоря, пример такого поведения он знал. Когда-то Черноснежка окружала себя атмосферой совершенной неприступности, что в рекреации, что в локальной сети. Возможно, она вела себя так из-за того, что от долгого заточения дуэльного аватара в ней накопился страх.

Нико сказала ему, что он развеял этот страх. Конечно же, Харуюки никогда не осознавал этого. Он вообще думал только о себе и никогда не замечал чувства окружавших его людей.

Но он мог поклясться себе.

«Я больше никогда и ни за что не раню ни Черноснежку, ни друзей по Легиону, ни Тию, ни Таку, ни Нико, ни Пард, ни Рин. Я не позволю им страдать и печалиться из-за меня. Я сделаю всё, что смогу, чтобы с их лиц не сходила улыбка.»

А первое, что он должен сделать ради этого — насладиться культурным фестивалем.

Надев уличную обувь, он трусцой побежал через передний двор в сторону ворот.

В золотистом свете утреннего солнца он увидел рядом с праздничными вратами двух одетых в красное девушек из Проминенса и уже успел вскинуть руку… но затем ошарашенно застыл. В метре от них стояла ещё одна девушка, пришедшая, как они и договаривались, в зелёном.

Ему не понадобилось смотреть ни на мягкие короткие волосы, ни на перекинутую через плечо сумку, чтобы понять, что это Кусакабе Рин, бёрст линкер легиона Грейт Волл, любимая сестрёнка Аш Роллера… и, в то же время, он сам.

Конечно, между Проми и Грево действовал пакт о ненападении. Но пусть Нико с Рин и выглядят так, словно не считают друг друга врагами, спасибо за это стоило сказать лишь тому факту, что все они — бёрст линкеры Шести Великих Легионов. Впрочем, нет, — если они стоят так близко друг от друга, не означает ли это, что никто из них еще не успел понять, сколько берст линкеров здесь собралось? А если вдруг поймут, не разгорится ли прямо здесь битва?

«Этого нельзя допустить ни в коем случае! Сначала надо написать одной из них письмо и заставить отойти в сторону…» — подумал Харуюки, но…

В этот самый момент Нико и Рин, с любопытством оглядывавшиеся по сторонам, одновременно увидели Харуюки.

Их лица тут же расплылись в улыбках, они одновременно помахали Харуюки правыми руками… а затем переглянулись. Следующие две секунды они молча смотрели друг другу в глаза.

Харуюки почувствовал, как у него сводит живот, и как на него нападает сильнейшее желание развернуться и бежать, которое он, впрочем, сумел побороть. Он решил, что разумнее всего будет разведать обстановку перед тем, как что-либо делать. В конце концов, как учила его Черноснежка, отступления — к чертям собачьим. С другой стороны, эти же слова отлично подходили для какой-нибудь самоубийственной атаки.

«О-о-о!» — мысленно взревел Харуюки, словно камикадзе, и бегом подбежал к девушкам.

Затем он широко улыбнулся и сказал… вернее начал:

— П-простите, что я так поздно! Добр…

— Эй, Харуюки. Это ещё кто?

— А-а, Арита… кто… эти люди?

В глубине глаз Нико загорелся огонёк. Глаза Рин начали слезиться. Попав под этот перекрёстный обстрел, Харуюки застыл. А Пард, смотревшая прямо на него, тихо прошептала, не меняясь в лице:

— GL.

«Раз уж дошло до такого, остаётся лишь действовать в лоб».

Следуя принятому решению, Харуюки представил Нико и Рин как «друзей по игре».

Первой на эти слова отозвалась Нико, которая в последнее время часто заходила домой к Харуюки и моментально догадалась, что всерьёз он воспринимает только одну «игру». Она встала точно напротив Рин, всунула большие пальцы в карманы джинсовых шорт и повела подбородком.

— Ты из какого?

Этим она показала, что догадалась, кто такая Рин. Возможно, она почувствовала это с самого начала. Рин сжала в руках подол своей тонкой зелёной туники и тихо ответила:

— З-Зелёного… а Вы…

— Красный. Эй, Харуюки… давай-ка я кое-что уточню на всякий случай… — спросила она, бросив в его сторону недовольный взгляд.

Харуюки только сейчас осознал, что Нико в какой-то момент начала называть его по имени, и кивнул.

— Х-хорошо, что именно?

— Это ведь не главарь?

— Г-главарь?..

Харуюки недоуменно склонил голову, но затем понял, что её вопрос можно перефразировать так: «Это ведь не Зелёный Король Грин Гранде, глава Грейт Волла?»

— Т-т-т-т-ты что! Н-н-н-нет, конечно.

— Хм-м, ну, тогда ладно… нет, конечно, это плохо, но на время фестиваля — сойдёт. Правда, потом мне придётся отругать тебя, Харуюки.

— Хорошо, готов принять наказание…

Действительно, пригласить на фестиваль бёрст линкеров из разных Легионов, тем самым раскрыв друг другу их личности, действие крайне неосмотрительное. Решив ещё раз извиниться, Харуюки обвёл девушек взглядом и склонил голову.

— Я искренне сожалею о том, что не продумал всё до конца. Если в результате этой встречи произойдёт что-либо неприятное, я возьму на себя полную ответственность…

Но тут справа к нему протянулась маленькая ручка и ухватила его за ткань рубашки. Подняв голову, он увидел перед собой нежную улыбку Рин.

— Не стоит так извинять-ся. Я всегда рада… новым дру-зьям.

— Эй, зелёная, ты что творишь?! — тут же воскликнула Нико, тоже ухватилась за рубашку Харуюки и потянула его в свою сторону.

Его начали перетягивать в разные стороны. Харуюки испуганно поднял голову, и увидел невдалеке от себя продолжавшую молча наблюдать Пард. При виде этой сцены она кратко усмехнулась, что происходило с ней нечасто.

В конце концов, Нико представилась как «Нико», Рин как «Рин», а Пард, немного подумав, неожиданно представилась как «Мья». К тому времени, как они заключили временное перемирие, наступила половина десятого, и комитет по организации фестиваля торжественно объявил об официальном открытии.

Школа немедленно наполнилась восторженными возгласами и аплодисментами. Вскоре их заглушила весёлая музыка и танец девушек из концертной секции. Поскольку их выступление транслировалось по локальной сети, Харуюки смог парой лёгких движений убавить звук, а затем повернулся к своим подругам.

— Ну что… добро пожаловать на культурный фестиваль средней школы Умесато. Я буду вашим проводником в течение всего дня. Есть какие-нибудь пожелания на тему того, на что посмотреть в первую очередь?

Нико моментально воскликнула: «Блинчики!»

— Я сказал «посмотреть», а не «поесть»…

— Заткнись, я уже успела проголодаться! У кого там с утра не нашлось молока, чтобы залить хлопья?..

— А-а! В-всё понял! Что же, тогда мы в первую очередь идём в гости к секции лёгкой атлетики!

— Согласна…

— Кей.

Таким образом, в первую очередь группа во главе с Харуюки направилась в сторону школьной столовой, находившейся в первом корпусе.

Все столы в столовой передвинули к стенам, а их место занимали ряды разноцветных киосков. Некоторые лавки с едой находились и на стадионе, но за место на нём развернулась борьба. Было решено тянуть жребий, и секции Тиюри не повезло.

Впрочем, людей пришло немало и в столовую, а перед заветным ларьком с блинами уже успела выстроиться очередь. Стоило группе Харуюки встать в конец, как к ним быстро подбежала девушка с заячьими ушками и со словами «добро пожаловать» передала им иллюстрированное голографическое меню. Харуюки внимательно изучил его.

Удивительно, но в меню значилось больше десятка начинок, причём все — по одинаковой цене. Нерешительность Харуюки тут же взял вверх, и он начал бегать по меню глазами…

— О боже, Хару, я, конечно, пригласила тебя к нам, но зачем ломиться под самое открытие? — вдруг услышал он голос.

Резко подняв голову, он увидел за прилавком изумлённо смотрящую на него Тиюри с небольшим половником в руке. Впрочем, как Харуюки и предполагал, её выражение лица сменилось через три секунды, в тот самый момент, когда она увидела его компанию.

— А, о-о, хм-м, поня-ятно.

— А, нет, понимаешь, я пытаюсь укрепить дружбу между Леги… между группами.

— Да-да, всё с тобой понятно. Заказывать что-нибудь будете?

К счастью, одетая в белый фартук и кроличьи уши Тиюри решила повести себя как профессионал, и Харуюки заказал себе шоколадно-банановую начинку.

Тесто жарила лично Тиюри, по пути весело разговаривая с Нико и Рин. Затем напарницы Тиюри налили начинку и отдали готовые заказы. Как только Харуюки забрал его, со счёта нейролинкера тут же списалась необходимая сумма. Раздав блины девушкам, он убедился, что других посетителей у ларька пока нет, обошёл прилавок и тихо спросил Тиюри:

— Тию, ты здесь до скольки?

— М-м, ближайший перерыв в одиннадцать.

— Ясно. Тогда предлагаю собраться в 11:15 и всем вместе сходить на представление секции кендо.

После этих слов подруга детства Харуюки ещё раз окинула взглядом Нико и остальных, после чего кивнула с улыбкой, в которой читалось «ну, тут ничего не поделаешь».

Приятным бонусом к тому, что они пошли в столовую с самого начала, оказалось то, что им удалось занять себе целый столик в рекреации, где они и решили перекусить. Уже сидя за столом Харуюки вспомнил, что Пард — без пяти минут профессиональный кондитер, а Нико — её ученица, что придавало их мнению о блинах немалую весомость.

Харуюки подождал, пока обе они откусят по кусочку, и осторожно спросил: «Ну, как вам?». Пард (она же Мья) с самым серьёзным видом кивнула и отозвалась: «GJ». Нико просто выставила вверх большой палец на левой руке и продолжила есть.

Судя по всему, блины они одобрили, и Харуюки сразу полегчало на душе. Он повернулся к Рин, которая почему-то ела свой клубничный блин гораздо медленнее Нико и Пард. Забеспокоившись, Харуюки нагнулся к ней и прошептал:

— Э-э, если тебе не нравится, то не мучай себя и…

Но вот как именно закончить эту фразу, он не придумал. Вариант «…и отдай мне» выставил бы его обжорой, а «…и попроси у Тиюри другой» говорить он боялся.

— А, нет, дело не в этом. Он очень, очень вкус-ный, — ответила Рин с как всегда мягкой улыбкой, после чего посмотрела на едва начатый блин и извиняющимся тоном продолжила, — Просто я очень плотно позавтракала… я думала, что всё будет хорошо, но теперь мне ничего в рот не лезет… Арита, ты не мог бы…

Склонив голову, Рин протянула ему блин, и Харуюки рефлекторно потянулся рукой, но замер на полпути (уже который раз за день). Поскольку этот блин был уже начатым, на его золотистом тесте уже остались очаровательные отпечатки зубов Рин. Харуюки понимал, что с тем, что он доест за неё такой блин, могут возникнуть этические и моральные трудности.

Словно поняв, о чём думает Харуюки, Рин ошарашенно открыла глаза и едва слышным голосом сказала:

— А, п-прости меня, пожалуйста, я совсем забыла… извини, что попросила доесть…

— Д-да нет, ничего страшного! Я не против, просто подумал о том, как ты к этому отнесёшься, Рин…

— Н-нормально отне… сусь. А, то есть, я совсем не про-тив. Поэтому… возьми…

Покрасневшая Рин вновь протянула ему блин, и Харуюки попытался взять его, но не успел — сбоку протянулась рука Нико и выхватила его.

— Раз вы всё не можете решиться, его съем я!

Увидев, с каким пронзительным взглядом она сказала эти слова, Харуюки только и смог что ответить: «Пожалуйста». Нико звучно хмыкнула и в три приёма доела клубничный блин. Запив его холодной водой, она воскликнула:

— Сразу скажу, я сделала это не потому, что я какой-то там прожорливый персонаж!

— Тогда какой ты персонаж?.. — спросил её Харуюки, до сих пор немного расстроенный тем, что она забрала блин.

На этот вопрос неожиданно ответила Пард с как всегда каменным выражением лица, но чуть более мягким взглядом, чем обычно:

— Ревнующий… а ты, в свою очередь, тупой.

— Ч-что ты несёшь, Па… тьфу, Мья?! И вообще, чё это мы тут сидим, давайте куда-нибудь сходим! — закричала в ответ Нико, после чего тут же встала из-за стола и пошла к выходу.

Оставшиеся три человека переглянулись, а затем пошли вслед за ней.

Подкрепившись, команда Харуюки начала своё путешествие с третьего этажа первого корпуса, с выставок первоклассников. Увы, проектам во всех трёх кабинетах не хватало ни серьёзности, ни игривости, так что пробежались они по ним очень быстро, после чего направились на второй этаж.

Начали они с комнаты страха класса 2-А. Поскольку с одной стороны от Харуюки шла Нико, которая откровенно ржала над всеми попытками напугать себя, а с другой стороны к нему жалась перепуганная до слёз Рин, Харуюки прошёл через всю комнату, так и не поняв, как ему реагировать на происходящее.

Костюмированное кафе, организованное классом 2-В, представляло для Харуюки определённый интерес, но недавно съеденные блины заставили их пройти мимо в сторону кабинета 2-С. Они остановились перед кабинетом, и Харуюки задумался, как сказать им, что к организованной внутри этой комнаты выставке приложил руку и он.

— Это ведь твой класс? — без тени сомнения произнесла Нико, и Харуюки, удивлённый её осведомлённостью, кивнул.

— У-угу. Я помогал с этим проектом, но, если честно, там ничего впечатляющего нет, так что не ждите каких-то чудес…

— О, да неужели? — послышался до боли знакомый мягкий голос, но он не принадлежал какой-либо из девушек его группы.

Харуюки резко развернулся.

Со спины к ним подошли трое.

В центре стояла девушка в светло-голубом платье с длинными волосами — Скай Рейкер, Куросаки Фуко. Она крепко, словно хищница, держала за руку девочку в форме начального крыла академии Мацуноги — Ардор Мейден, Синомию Утай.

С другой стороны, на небольшом расстоянии стояла… стояло существо как всегда трудноопределимого пола в узких джинсах, полосатой кофте и очками в красной оправе. Эту девушку (?), недавно официально вернувшуюся в их Легион, звали Аква Карент… или Хими Акира.

Судя по всему, «нежная, но жестокая» Фуко в роли «родителя» всё же проявляла немалую строгость, поскольку Рин при виде неё тут же вцепилась в рубашку Харуюки. Красная Королева Нико, понимая, что политическая ситуация стала ещё сложнее, сокрушённо покачала головой. Пард продолжала неподвижно стоять рядом с ней и не сводила глаз с одного из Элементов Нега Небьюласа.

Поведение Пард показалось ему странным, но ещё больше его беспокоило то, что группа «6 девушек + толстячок» начала активно собирать на себе взгляды остальных школьников. Упорно терпя практически повисшую на нём Рин, Харуюки повернулся к Фуко и кивнул.

— Доброе утро. Я рад, что ты пришла к нам в гости, учитель! Добро пожаловать!

— Ради тебя я готова пойти куда угодно, Ворон-сан, — ответила она с нежной улыбкой, но зловещим голосом, после чего перевела взгляд. — Но я не знала, что ты приведёшь с собой Рин. Не ожидала, что у вас есть такие секреты…

Но тут она прервалась. Улыбка сошла с её лица, и она немного нахмурилась.

— Рин… что-то у тебя вид нездоровый…

— А, а-а, со мной всё в порядке! Я просто немного переела на завтрак, да ещё и блинов поела, — ответила она, но даже Харуюки заметил, что её лицо стало чуть бледнее обычного.

Впрочем, она никогда не была особо загорелой, и возможно этот эффект просто вызван белым светодиодным освещением.

Видимо, Фуко решила так же, поскольку она кивнула и сказала:

— Что же, давайте не будем загораживать проход и вместо этого лучше насладимся проектом, который подготовил класс Ворон-сана.

Таким образом, выставку «Коэндзи 30 лет назад», организованную классом 2-С, они посетили группой не из трёх, а из шести человек. Судя по всему, все остались довольны.

Как и предполагала Икудзава, командир проекта, две трети времени, проведённого в комнате, они провели, разглядывая пейзаж, а вовсе не фотографии, но главное, что смотреть было весело. Рин и Пард стояли друг около друга и угадывали марки проезжающих классических мотоциклов на скорость. Если его выставка помогла так сблизить видевших друг друга впервые людей из разных Легионов, то работа над файлом, пожалуй, стоила того.

Они совершенно забыли о времени и опомнились только когда вышли обратно в коридор. Затем девушки дружно поаплодировали Харуюки, и тот невольно прослезился, за что Нико немедленно обозвала его. Именно такие моменты оставались в приятных воспоминаниях о прошедшем фестивале…

Воспрянув духом, Харуюки, негласно ставший лидером группы, собрался уже отправиться в сторону лестницы…

Как вдруг из двери кабинета класса 2-В вышла девушка и, увидев его, немедленно воскликнула:

— А, председатель! Приве-ет!

По занимаемой должности к Харуюки обращался только один человек во всей школе. Харуюки окликнула его коллега по комитету, Идзеки Рейна, с которой он в последнее время научился более-менее спокойно разговаривать. Остановившись, он поприветствовал её в ответ:

— П-привет. Ах да, ты ведь участвуешь в проекте класса 2-В…

Но тут его прервал резкий звук, с которым Рейна хлопнула в ладоши перед лицом. Встав в извиняющуюся позу, она неожиданно проговорила:

— Председатель, я дико извиняюсь за то, что столько раз не помогала ухаживать за Хоу! Обещаю, со следующей недели буду работать, как никогда раньше!

С этими словами она резко поклонилась, взмахнув волосами, которые сегодня оказались завиты заметно сильнее, чем обычно.

Харуюки немного испуганно ответил:

— Д-да не надо так извиняться, ты ведь работала над классным проектом, верно?

— Но у меня всё равно каждый день крутило живот, когда я думала о Хоу. Проект — не оправдание тому, что я отлынивала. Иногда перед уходом домой я заходила навещать его и, как бы так сказать, мне всегда становилось так грустно…

«UI> Идзеки-сан, всё это говорит лишь о том, что вы достойны быть в комитете по уходу», — появился текст в нижней части поля зрения.

Харуюки обернулся и увидел улыбавшуюся Утай, по-прежнему державшую руки в воздухе. Рейна, наконец, осознала, что Харуюки находится здесь не один.

— О, суперпредседатель, и ты тут?! Обещаю, что на следующей неделе я… — начала повторять она свои извинения, но замерла. Затем она пробежалась взглядом слева направо и с неописуемым выражением лица посмотрела на Харуюки. — Председатель, у тебя в компании сплошь девушки из других школ? Что всё это значит?

— Н-ничего такого не значит! Н-ну хорошо, надеюсь, завтра нам удастся поработать вместе, а пока…

Харуюки начал прокладывать себе путь к срочному отступлению, но Рейна вскинула руку и перебила его.

— Раз уж вы тут, не хотите ли зайти к нам?

— А, нет, мы только что поели блинов и… — начал Харуюки свой вежливый отказ, а потом неожиданно обратил внимание на одну вещь.

Проект класса 2-В представлялся как «костюмированное кафе», но на Рейне была обычная школьная форма с фартуком, на котором написано: «Кафе “Звериное Царство”». На костюм это не очень похоже.

Рейна тут же поняла, о чём он думает, ухмыльнулась с видом «что, интересно стало?» и показала рукой в сторону входа. Харуюки понял, что от такого приглашения отказаться уже не сможет. Кроме того, ему действительно стало интересно, что же это за кафе такое.

Харуюки осторожно развернулся и увидел перед собой сокрушённо вздыхающую Нико.

— Я знала, что этим всё закончится. Ну ладно, давайте зайдём.

— Кей, — поддакнула Пард и кивнула.

Возможно, она активно согласилась из чувства солидарности к коллегам, а может, её и саму распирало от интереса, что там внутри.

Со словами «проходите, гости дорогие», Рейна запустила их вовнутрь, и Харуюки в первую очередь резко заморгал. На одноклассницах Рейны тоже оказались лишь фартуки поверх школьных форм, а сама комната обставлена с такой любовью, что и правда походила на кафе. Более того, в отличие от класса 2-С, активно опиравшегося на дополненную реальность, это кафе оформили картоном, раскрашенным под кирпич и дерево. Над помещением явно работали очень долго — даже на столах, составленных из сдвинутых парт, аккуратно постелены скатерти. Кроме того, повсюду виднелись небольшие плюшевые животные, оправдывавшие название «Звериное Царство».

Рейна отвела их за самый большой стол, рассчитанный на восемь человек, но тут Харуюки произнёс немного невежливую фразу:

— Украсили вы всё, конечно, здорово, но разве нельзя было использовать текстуры дополненной реальности?..

— Мы тоже так подумали, но и без этого потратили почти все выделенные ресурсы.

— Э? То есть вы использовали дополненную реальность для чего-то ещё?

Харуюки начал оглядываться по сторонам, но не заметил ничего, что казалось бы виртуальным. Несколько странным ему показалось лишь то, что в дальней части кабинета, на приподнятой «сцене» активно позировали и фотографировались четыре школьника. Но за их спиной располагалась лишь покрашенная под кирпич стена, а сами они носили обычную форму. Кроме того, как уже говорилось, официантки, в роли которых выступали школьницы, тоже приоделись в школьную форму и фартуки.

Но Фуко, тоже смотревшая на сцену, явно начала о чём-то догадываться.

— А-а, ясно, вот оно что. Так вот что значит «костюмированное кафе»… забавная идея.

— Во-от, закажите чего-нибудь и можете фотографироваться сколько захотите! Так во-от, что заказывать будете?

Харуюки не понял, о чём они говорили, но спрашивать что-либо у перешедшей в режим официантки Рейны ему не хотелось, поэтому он посмотрел в меню. Как он и ожидал, там значились всевозможные напитки с названиями вроде «Непослушный Котёнок» и «Спящий Лев». Судя по рецептам, включавшим в себя различные соки и сиропы, они напридумывали целую кучу безалкогольных коктейлей.

После небольшого обсуждения они закончили выбирать: Харуюки практически заставили заказать «Закатную Ворону», Пард заказала «Карабкающегося Леопарда» и так далее — и через пару минут им принесли напитки с кухни, оборудованной в уголке кабинета.

Напитки оказались очень пёстрыми. «Закатная Ворона» оказалась соком манго с плавающими шариками тапиоки. Когда они с восторгом осушили свои стаканы, сцена как раз освободилась, и Рейна встала из-за стола, приглашая их за собой.

Судя по всему, девушки уже поняли, в чём заключался секрет этого костюмированного кафе, и пошли уверенной походкой, но Харуюки до сих пор не мог понять, что к чему. Он пошёл за остальными, продолжая осматриваться по сторонам. Вдруг кто-то потянул его за спину. Обернувшись, Харуюки увидел Рейну, которая шепнула ему на ухо:

— Председатель, я думаю, тебе интереснее будет снимать, а не позировать?

— Э? А… х-хорошо.

Да уж, роль фотографа нравилась ему гораздо лучше, чем стояние на сцене в один ряд с девушками. К тому же, групповую фотографию можно будет снять потом — вместе с Черноснежкой, Тиюри и Такуму. Кивнув, Харуюки повернулся к Фуко и сказал:

— Хорошо, снимать буду я! Поэтому встаньте, пожалуйста, кучнее… Кусакабе, чуть правее… во, нормально!

Запустив программу для снятия снимков, он уже приготовился нажать на кнопку…

Как в центре поля зрения неожиданно всплыли буквы: «Время волшебства!», а точно под ними — запрос на использование дополненной реальности. Слово «волшебство» заставило его нахмуриться, но девушки, судя по всему, предвидели случившееся и дружно нажали на кнопки.

«Ладно», — подумал Харуюки, поднял палец и коснулся кнопки. А затем…

С громким звуком сцену заволок разноцветный дым. Конечно же, не настоящий, но Харуюки рефлекторно отшатнулся. Через несколько секунд дым развеялся, и проступили знакомые лица девушек-бёрст линкеров. Но…

— А-а?! — крикнул Харуюки, вновь выгибаясь.

От старых тел у них остались только лица и волосы. Все они стояли в другой одежде, покрылись мехом и перьями, на голове выросли большие уши, а чуть ниже пояса — хвосты или длинные перья. Такое впечатление, что на них применили магию превращения в животных…

— А… а-а, так вот что за «время волшебства»… — протянул Харуюки, начав осознавать происходящее.

Он вновь осмотрел стоящих на сцене девушек. Все они превратились в различных животных. Стоявшая левее всех Рин стала похожа на пепельного оленёнка. Фуко — на голубого орла. Утай — на белого горностая. Нико — на розового кролика. Акира — на светло-коричневого бобра. А Пард — на леопарда в жёлто-чёрном костюме.

Харуюки ошарашенно смотрел на девушек, оценивавших наряды друг друга, а потом неожиданно осознал ещё кое-что.

— А!.. Так вас превратило в животных, соответствующих тем напиткам?..

— Именно. И вообще, это написано прямо в меню, — прокомментировала Рейна, а затем тут же добавила, — Председатель, ты, видимо, из тех, кто никогда не читает руководства к играм?

— А-ага… — смущённо ответил Харуюки, начав приходить в себя.

Судя по всему, превращение в животного работало лишь на сцене, и Харуюки остался в своей одежде. Но если бы он выпил коктейль «слона» или «бегемота», а затем встал бы с ними на сцену, результат получился бы неприятным.

— Это ведь довольно сложная программа для дополненной реальности. Модифицировать в реальном времени текстуру движущегося человека без маркеров весьма трудно… — задумчиво протянул Харуюки, перейдя от стадии шока к размышлениям о технической реализации.

Действительно, с точки зрения технической сложности этот эффект гораздо внушительнее того, на котором работал проект 2-С.

Услышав эти слова, Рейна наполовину гордо и наполовину смущённо ответила:

— Я в этих сложных штуках не разбираюсь, но моя старшая сестра дружит с начальством одного солидного магазина и по моей просьбе одолжила программу, на которой работала их примерочная. Кстати, костюмы мы взяли там же.

— Я-ясно…

Обычно, когда Харуюки слышал слово «магазин», он в первую очередь думал о компьютерно-игровых магазинах, но Рейна явно говорила о каком-то модном бутике. Харуюки закивал — ситуация становилась всё понятнее и понятнее.

— Эй, това-арищ председатель, извините, что прерываю вашу дискуссию, но не могли бы вы нас всё-таки сфоткать? — раздался голос Нико, и Харуюки быстро перевёл взгляд обратно на сцену.

— А, п-прости! Сейчас сниму… стойте, как стоите. Снимаю три раза! — воскликнул он в ответ, и в этот раз всё же дотянулся до кнопки фотоприложения.

Перед глазами появился большой счётчик, который сосчитал с трёх до нуля, а затем послышался щелчок затвора.

Хотя снимки нейролинкера порой называли «снимок с глаз», технология пока ещё не позволяла захватывать именно ту картинку, что находится в поле зрения пользователя, и снимки делала маленькая камера в передней части нейролинкера. Поэтому съёмка нескольких кадров подряд требовала от оператора умения стоять совершенно неподвижно.

Однако сразу после того, как он сделал первый снимок, Харуюки заметил кое-что, что едва не заставило его опустить голову. Опомнившись и зафиксировав шею на месте, он опустил только взгляд. В нижней части виртуального интерфейса висело открытым окно программы дополненной реальности, в котором виднелась кнопка «Опции». Харуюки, не особо задумываясь о своих действиях, нажал на неё, и перед глазами появилось меню.

Большая часть опций называлась в духе «Коллекция Милан Весна-Лето 2047» и «Коллекция Лондон Осень-Зима 2047». От них веяло духом индустрии моды, и эти названия мало что говорили Харуюки. Прокрутив список до конца, он увидел строчку «Меховые Костюмы Животных» с галочкой напротив — это и была выбранная опция.

Харуюки кивнул (мысленно), понимая, что под «костюмы мы взяли там же» Рейна имела в виду именно это, а затем заметил, что в самом низу находилась ещё одна строчка.

«Меховые Костюмы Животных S».

«…Super? Special? Strong?» — начал гадать Харуюки, но так и не пришёл к однозначному ответу. Камера закончила делать третий снимок, и Харуюки решил, что, раз уж на то пошло, можно просто проверить, и потянул палец к строчке, обещавшей «стронг» (?). Появилось окно, спрашивающее, действительно ли он хочет изменить отображаемые костюмы, и Харуюки…

— А! Нет, председатель, стой!

…нажал на кнопку до того, как Рейна успела предупредить его.

А через секунду со сцены донёсся громкий визг… хотя на визг был похож, пожалуй, только голос Нико.

Когда Харуюки поднял голову, он увидел, что процентов восемьдесят костюмов девушек бесследно исчезли, обнажив их кожу. Это оказались скорее «купальники в зверином стиле» или «антропоморфные девочки-животные из видеоигр».

— Э-эй! А ну верни обратно! Убью! — диким голосом закричала Нико.

— М-мне стыдно так стоять, — Рин прослезилась.

— …

— …

Акира и Пард стояли молча и бросали в его сторону ледяные взгляды.

— Надо же, похоже, придётся тебя сегодня немного наказать, — с улыбкой произнесла Фуко.

Покрасневшая Утай молча пряталась за ней.

Увидев происходящее на сцене, Харуюки немедленно запаниковал. Начав икать, он попытался немедленно выбрать предыдущие костюмы, но руки его тряслись так сильно, что он случайно нажал на совсем другую кнопку…

Перед глазами появились цифры 3, 2, 1, а затем раздался громкий звук затвора.

О том, что последняя буква в «Меховых Костюмах Животных S» была сокращением от слова «Sexy», Рейна рассказала ему уже после того, как всё закончилось.

Когда Харуюки закончил извиняться и доказывать, что удалил фотографию, настало уже одиннадцать часов.

Они в спешке вернулись в столовую, где встретились с Тиюри, которая уже сняла фартук, но кроличьи уши решила пока оставить. Благодаря судьбу за то, что Тиюри не было в «Зверином Царстве», Харуюки повёл разросшуюся группу в сторону секции кендо.

У входа стояла будоражившая воображение табличка «SAMURAI DANCE», а внутри обнаружился почти полный аншлаг. С трудом найдя место для восьмерых человек, они стали ждать представления, которое должно начаться через пять минут.

Пока они ждали, Харуюки ещё несколько раз посмотрел на лицо Рин рядом с собой. Хоть она и повеселилась в костюмированном кафе вместе с остальными, Рин явно вела себя молчаливее обычного. Но окна зала оставались закрытыми, занавес не спешил подниматься, и определить, действительно ли она выглядела бледнее обычного, он не мог.

— Слушай, Кусакабе… если тебе по-прежнему нездоровится, лучше скажи — я отведу тебя в медкабинет… — решившись, шепнул он ей.

Рин повернулась к Харуюки и улыбнулась.

— Спасибо, но я… в порядке.

— Хорошо… — ответил Харуюки и кивнул.

Но тут он заметил, что Рин стояла на ногах не очень уверенно. Харуюки удивлённо моргнул, но не успел что-либо рассмотреть, как свет погас окончательно.

Откуда-то донёсся тихий барабанный бой. Звук постепенно становился громче, ритм — быстрее, а дойдя до высшей точки, неожиданно затих.

В повисшей тишине резко зажглись мощные прожектора. На сцене, организованной в центре зала, величественно стояли со скрещёнными на груди руками одетые в кимоно парни из секции. Их около дюжины. Однако они не в тех кимоно, в которых тренируются. Эти больше похожи на парадные самурайские костюмы XIX века — синие штаны и голубые безрукавки. Конечно же, волосы в самурайском стиле им заплетать не стали, но белые ленты на лбы повязали.

В самом центре первого ряда стоял не кто иной, как Такуму. Сегодня он без очков, а волосы его зачёсаны назад, из-за чего на «профессора» он стал совершенно не похож. Откуда-то донёсся пронзительный писк «Маюдзуми-и-и!», и Харуюки невольно посмотрел в сторону Тиюри, но на её лице виделось лишь волнение — она изо всех сил молилась, чтобы представление прошло успешно.

Вновь воцарилась тишина. Такуму медленно разомкнул руки, а затем поднёс правую руку к левому боку, к которому крепился меч. Не бамбуковый и не деревянный. Такуму взялся за рукоять, торчавшую из чёрных ножен, резко выхватил его, и в воздухе мелькнула серебристая искра.

Конечно, меч не металлический — скорее всего, он сделан из пластика и покрашен металлической краской, но Такуму своими движениями так хорошо передавал вес настоящего меча, что распознать подделку почти невозможно. Взявшись за рукоять обеими руками, он занёс его высоко над головой.

Затем он замер, и в воздухе повисло напряжение. Когда оно дошло до предела, вновь послышалась барабанная дробь, и Такуму резко опустил клинок. Сразу за ним за мечи схватились и остальные парни, а затем тоже взмахнули ими перед собой.

Их групповой танец заслуживал лишь одного слова — шедевральный. Они то резко двигались по сцене под звуки барабанов, то размахивали клинками, то прыгали, то крутились. Некоторые движения были синхронными, а некоторые они с поразительной точностью выполняли точно друг за другом.

На каком-то этапе барабанная музыка превратилась в японский рок, и зрители начали хлопать в ладоши в такт. Харуюки, обливаясь потом, внимательно следил за Такуму и сам не заметил, что на каком-то этапе начал хлопать и сам. Возможно, Такуму поставили в самый центр благодаря фотогеничной внешности и высокому росту, но также ходили слухи о том, что после летнего чемпионата его могут назначить следующим президентом секции кендо.

Слева сзади от Такуму танцевал низковатый мальчик с серьёзным лицом. Он не сводил глаз с Такуму и старался как можно точнее повторять все движения. Номи Сейдзи, некогда именуемый «мародёром» Даск Тейкером. Проиграв в дуэли по правилам внезапной смерти на неограниченном поле, он потерял Брейн Бёрст и все воспоминания об ускоренном мире, перестав быть бёрст линкером.

Он больше не стремился жестоко грабить других людей. Теперь он стал просто серьёзным кендоистом. Он глубоко уважал Такуму и обращался к нему не иначе как «Таку-семпай». Пусть у него уже не осталось той немыслимой силы, что когда-то давал ему «физикал бёрст», его природный талант никуда не делся. Он танцевал уверенно и чётко, превосходя почти всех остальных танцоров. Но самое главное — на его немного детском лице больше нет печати ненависти, которая когда-то искажало его. Пожалуй, Брейн Бёрст был для него своего рода проклятием…

«Хотя, возможно, я так думаю, потому что хочу в это верить».

Музыка становилась всё быстрее, приближаясь к крещендо. Харуюки изо всех сил хлопал в ладоши, и в то же время продолжал размышлять.

Брейн Бёрст — одновременно и «проклятие», и «спасение» каждого бёрст линкера. Возможно, эту двуличность и стоит называть истинной сутью Ускоренного Мира. В нём в равной степени существуют и добро, и зло. Возможно, если бы Харуюки следовал по пути зла, однажды он стал бы таким же исполненным ненависти бёрст линкером, каким был Номи. И в то же время, когда Харуюки лишил Даск Тейкера всех очков, он лишил его того добра, которое он нашёл… которое он, возможно, смог бы однажды найти в Ускоренном Мире.

«Эх, если бы Брейн Бёрст можно было установить повторно…» — невольно подумал Харуюки, ощутив, как ёкнуло его сердце. Конечно же, если бы Харуюки вдруг подошёл к Номи, который сейчас не знал о нём практически ничего, и предложил бы ему попробовать установить какую-то сомнительную программу, тот вряд ли согласился бы. Но что важнее всего — вряд ли Номи нуждался в Ускоренном Мире. Вряд ли ему нужно «спасение».

Но мысль о том, что всё могло сложиться по-другому, никак не хотела покидать Харуюки.

Вряд ли он смог бы найти его до того, как развернулась драма с участием его «родителя», но если бы он встретился с Номи раньше, чем на него вышло Общество Исследования Ускорения… если бы их первая встреча случилась не после того, как он установил себе ЧМИ и начал шантажировать Харуюки записью, а в обычной, честной дуэли… то однажды они с Номи смогли бы понять друг друга, несмотря на ту жажду, что он испытывал. Харуюки хотел верить в это.

Тем временем на сцене два самурая с огромной скоростью размахивали мечами друг напротив друга. Слышался звон мечей. Скорее всего, это звуковые эффекты, но движения в точности синхронизированы с ними. Одни бойцы сменяли других, а в конце развязалась масштабная битва стенка на стенку, в конце которой танцоры дружно вскинули мечи. В этот же момент музыка остановилась, закончилась, а в следующий миг…

«Е-е-е-а-а-а!» — раздался громкий рёв, и все танцоры дружно взмахнули мечами, поставив точку в танце.

Харуюки аплодировал вместе с остальными зрителями и, улыбаясь, смотрел на лица Такуму и Номи.

— Это было шикарно, Таку. Сколько вы репетировали? — спросил Харуюки сразу после того, как переодевшийся в свитер Такуму присоединился к их группе.

Друг детства, блестяще исполнивший главную роль в выступлении, смущённо улыбнулся и ответил:

— Ну-у, по ощущениям это была вообще почти импровизация. Столичный чемпионат уже через месяц, и мы не могли позволить выделять на репетиции много времени…

— Да ладно, вон как вы подготовились. И костюмы, и свет на высшем уровне, — вставила Тиюри, и Такуму засмущался ещё сильнее.

— За это надо сказать спасибо женской части секции. Это они организовывали всё, начиная с хореографии. Вот только костюм было носить немного неловко…

— Да ладно тебе, профессор. Если бы ты носил такой прикид там, небось, и выигрывал бы чаще, — хихикнув, прокомментировала Нико.

— М, мне это как комплимент воспринимать? — отозвался Такуму, вызвав волну дружного смеха.

Даже вечно хмурая Пард и чем-то похожая на неё в этом плане Акира заулыбались, чем сильно обрадовали Харуюки.

Приближался полдень, и разросшаяся до девяти человек группа решила взять еды из киосков на стадионе. Конечно, в идеале они хотели выйти на улицу уже после встречи с Черноснежкой, которая стала бы десятой, но та написала, что приготовления к выступлению совета занимают чуть больше времени, чем она рассчитывала. Она предложила встретиться через десять минут и указала, где будет ждать.

Увидев её письмо, Харуюки вспомнил, о чём она говорила ему перед началом фестиваля, и тихо обратился к Фуко:

— Кстати, учитель, пока никаких признаков атаки не наблюдается?

— Вроде всё спокойно. Я пару раз проверила список противников, но никого необычного в нём не увидела. Но расслабляться ещё рано.

— Хорошо. Правда, мне кажется, что даже владельцы комплектов в ужасе сбегут, если увидят список противников…

Действительно, они бы увидели, что на весьма небольшой территории собралось аж десять бёрст линкеров, причём среди них есть аватары шестых, седьмых и восьмых уровней, а также две Королевы девятого. Даже Мажента Сизза поняла бы, что здесь ей не светит вообще ничего.

В ответ на оптимистичную фразу Харуюки шедшая немного впереди Акира поправила очки и сказала:

— С другой стороны, возможность напасть на двух Королев сразу — редчайший шанс. Если они рассчитывают только на заражение комплектами, они вполне могут напасть, даже понимая, что проиграют.

— С-согласен. Я постараюсь проверять список почаще, чтобы обнаружить возможную атаку как можно быстрее.

— Это очень хороший настрой, но так ты лишь потратишь гору очков впустую, — парировала Аква Карент.

Харуюки, понимая, что крыть ему нечем, послушно кивнул.

Но, несмотря на свой разговор с Элементами, в душе Харуюки всё же предполагал, что никакого нападения сегодня не будет. Их школа находится довольно далеко от Сетагаи, базы Маженты, и риск для их противников слишком велик. Речь могла идти не только об успешно отбитой атаке, но и о раскрытии своей личности. Несмотря на заражение комплектом, Мажента сохранила логичность и ясность разума, и безрассудные атаки — не её стиль.

Но…

Харуюки забыл о небольшом опасении, которое закралось в его мысли три дня назад.

Мажента Сизза не сидела без дела. Но её атака закончилась ещё до того, как фестиваль начался.

Понял он это лишь тогда, когда шедшая слева сзади Кусакабе Рин неожиданно оперлась на Харуюки, а затем молча упала.