Accel World 19: Сила притяжения темной туманности

Глава 3

Оказалось, что Графит Эдж применил «Вразумитель», Инкарнацию третьего уровня, и проделал ей дыру в полу второго этажа дворца Имперского Замка вовсе не для одной лишь демонстрации.

Когда черный мечник предложил перейти в другое место, он подошел к дыре и не без гордости заявил:

— Если мы здесь спрыгнем, то сильно срежем путь. Впрочем, с парой караульных Энеми сразиться все же придется.

Он не соврал. Когда аватары спрыгнули и прошли метров двести, дорогу им перегородили два неподвижных караульных Энеми, и пришлось принять бой. Впрочем, Графит Эдж и Скай Рейкер показали во всей красе силу высокоуровневых аватаров, и Харуюки с Трилидом пришлось лишь отвлекать на себя внимание противников.

Когда они прошли через восьмые из Девяти врат и оказались в полутемном зале, прошло уже девяносто пять минут погружения Харуюки и Фуко. До момента, когда должно сработать автоматическое отключение, оставалось двадцать с чем-то минут.

Харуюки шел по залу и думал о том, что им все-таки придется ненадолго вернуться в реальный мир и потратить еще десять очков… когда вдруг перед ним из темноты выплыли два крупных пьедестала. Харуюки тут же прибавил шагу, оббежал пьедесталы кругом и остановился перед ними.

Два обсидиановых постамента, стоящие в двух метрах друг от друга. Спереди в каждый оказались вмурованы ничуть не потерявшие блеска металлические плиты. На каждой виднелся высеченный силуэт Большого Ковша, а также по два иероглифа, которые в Ускоренном Мире почти не использовались. На правой плите значилось «Мицар», на левой — «Алиот».

— Это те самые пьедесталы, на которых покоились пятый и шестой Артефакты, да?.. — восторженно прошептала поравнявшаяся с ним Фуко.

Харуюки кивнул и пояснил:

— Да, учитель. На правом находилась броня «Судьба», а на левом — меч «Бесконечность». Судьбу мы запечатали, а Бесконечность… — он обернулся и глянул на Трилида, стоявшего подле Графа.

Юный самурай смущенно извлек прямой клинок из ножен и осторожно поднял его обеими руками.

— Это — Бесконечность, Рейкер-сан. Я понимаю, что не достоин, но в настоящее время владею им. Хотите подержать?

— Нет, спасибо. Очень красивый меч, Лид. Спасибо, что показал, — с улыбкой ответила Рейкер, а затем вновь перевела взгляд на пьедесталы и продолжила: — Меч и… броня. Мне почему-то казалось, что артефакты внутри Замка будут отсылками к «Трем священным сокровищам», но, похоже, я ошиблась.

— Три священных сокровища… из японских легенд?.. — задумчиво спросил Харуюки и вдруг обернулся на резкий звук — Графит Эдж щелкнул пальцами.

— Блестяще подмечено, Рекка-сенсей. Мы с Лидом в свое время тоже гадали, уж не соответствуют ли пятый, шестой и седьмой артефакты Ускоренного Мира регалиям императорской семьи Японии… а именно: мечу Кусанаги, зеркалу Яты и подвеске Ясакани.

— Вот как? Но если Бесконечность и соответствует мечу Кусанаги, то как тогда быть с Судьбой, ведь это же броня? Разве ее можно уподобить зеркалу? — вполне справедливо возразила Фуко.

Но если Харуюки согласно закивал, то мечник с двумя клинками выставил палец и покачал им из стороны в сторону.

— Так-то оно так, но до того, как стать Бедствием, Судьба обезвреживала физические атаки и отражала световые. И что самое главное — она сверкала ослепительным серебром, как самое настоящее зеркало…

— Ты так говоришь, будто сам ее видел, — заметила Фуко.

Мечник-амбидекстр картинно откашлялся, буркнул: «Ну, да не в этом суть,» и поспешил закрыть тему:

— Короче, я считаю, что сравнивать Судьбу с зеркалом Яты не так уж глупо, ага.

— Т-тогда получается… что подвеска Ясакани соответствует седьмому артефакту… «Мерцающему Свету»?..

Как только Харуюки задал свой вопрос, в зале повисла тишина, а иконка на правом плече на мгновение резко вспыхнула. Впрочем, от каких-либо заявлений архангел воздержалась, так что все внимание вновь переключилось на Графа.

Но и черный мечник ответил далеко не сразу. Он молча развернулся и посмотрел на северную стену зала. В темноте смутно проступали очертания черных ворот, напоминающих вход в древний храм. Последние, девятые врата. Они ничем внешне не отличались от остальных, но отдавали чем-то зловещим и леденящим душу. Было ясно — с легким сердцем их порог переступать не стоит.

— По легенде три священных сокровища покоятся в императорской резиденции реального мира… — вдруг произнес Трилид, заставив Харуюки перевести взгляд на него.

Юный самурай вновь повесил клинок на пояс и продолжил мягким голосом:

— Однако меч и зеркало — лишь реплики или, выражаясь грубее, подделки. Считается, что настоящий меч Кусанаги хранится в святилище Атта в префектуре Аити, а настоящее зеркало Яты — в святилище Исе префектуры Мие. Лишь подвеска настоящая и хранится в «Зале меча и подвески» во дворце Фукиаге на территории резиденции. Конечно же, лично я ее не видел.

— ...То есть, ты хочешь сказать, что и из артефактов, хранящихся, точнее, хранившихся в Имперском Дворце, настоящий лишь артефакт седьмой звезды «Алькаид»? — спросила Фуко.

— Я не знаю, как можно судить о том, что есть настоящее, — Лид покачал головой. — Но… цитируя учителя Графа, среди всех артефактов лишь у седьмого иероглифы точно соответствуют названию «THE FLUCTUATING LIGHT».

— Э?.. Как я понимаю, слову light соответствует иероглиф «свет», но какой смысл стоит за словом fluctuating?.. — спросил Харуюки, ругая себя за то, что перед погружением не посмотрел в словарь.

Слова fluctuating он не знал в принципе. Оно явно выходило за рамки того английского языка, что преподавали в средней школе.

На вопрос Харуюки ответили не Лид и Фуко, а до сих пор смотревший на последние врата Графит Эдж:

— Fluctuate — глагол, означает «дрожать», «варьироваться», «колебаться». Таким образом, fluctuating light — это «Колеблющийся Свет». И первый иероглиф как раз значит «дрожать»...

Помимо привычной невозмутимости в голосе Графа послышался оттенок досады. Харуюки недоуменно заморгал, но черный мечник пожал плечами, обернулся и вновь заговорил своим обыкновенным голосом:

— Я не знаю, случайно ли имя последнего артефакта в точности совпало со значением иероглифов, или за этим кроется какой-то смысл. Видимо, придется спросить об этом на десятом уровне у разработчика.

Граф коротко усмехнулся, но его оборвал сосредоточенный, словно луч лазера, голос:

— Разумеется, в этом есть смысл, — сказала до сих пор молчавшая иконка Архангела Метатрон. — И ты должен понимать это, Графит Эдж. Ты способен достичь высшего уровня, способен проникнуть в зону 00, и поэтому просто не можешь не знать, что смысл жизни Брейн Бёрста, который вы называете Ускоренным Миром… состоит в том, чтобы достичь Мерцающего Света.

Иконка медленно воспарила, зажглась ослепительным светом, а затем приказала черному мечнику голосом, достойным архангела:

— Отвечай, Графит Эдж. Ради чего вы, воины, сражались в погибших мирах Аксель Ассолта и Космос Коррапта? Ради чего продолжаете сражаться в этом? Ради чего вы создали нас, существ? Что есть «Мерцающий Свет», последний артефакт?!

Фуко и Трилид изумленно расширили глаза от таких слов.

Неудивительно. Наверняка они до сих пор считали, что Метатрон — не более чем Энеми… то есть искусственный интеллект, управляемый системами Брейн Бёрста. Однако сейчас в голосе Метатрон звучали та же страсть и жажда найти ответы, что мучали и бёрст линкеров.

И вновь черный мечник не стал отвечать сразу.

Какое-то время он молча смотрел на иконку, что парила чуть выше его головы, затем развернулся и тихо бросил через плечо:

— ...Как я уже сказал, об этом мы поговорим, когда дойдем до более подходящего места, до «Храма восьми богов».

Метатрон молча окинула взглядом мечника-амбидекстра, зашагавшего в сторону девятых врат. Наконец, она вновь опустилась на правое плечо Харуюки.

Харуюки переглянулся с Фуко и Лидом, а затем поспешил вслед за Графит Эджем.

За внушительными вратами, как и за предыдущими, их поджидала плотная тьма. Но ее тут же разогнали тусклые огни, показавшиеся впереди. Дрожащий огонь свечей осветил винтовую лестницу, уходящую в самые недра земли.

В этот раз Харуюки решил сосчитать ступеньки, но сбился после первой сотни. Ему едва хватало сил сопротивляться леденящему душу чувству, что передавалось аватару от каменных ступеней.

Харуюки хотелось думать, что сейчас ему страшнее, чем месяц назад, только из-за прибавившихся опыта и знаний. Он все шел и шел; наконец, впереди раздался голос Графа:

— Мы пришли.

Харуюки выдохнул и поднял взгляд.

Маленькая комната в самых глубинах дворца Имперского Замка, как и полагалось на уровне «Лунный Свет», была выложена белой плиткой. На тщательно отполированной поверхности, подобно водной ряби, дрожали отражения пламени свечей.

Понятие «маленькая», впрочем, стоило рассматривать как относительное — по площади комната раза в два превышала зал квартиры Харуюки. В глубине помещения виднелась огромная арка, под ней — хрупкая серебристая ограда, а за ней — кромешная тьма.

Фуко пересекла комнату, изящно цокая каблуками, бесстрашно приблизилась к ограде и вгляделась во тьму. Харуюки с опаской последовал за ней, тоже остановился у серебристой решетки и прищурился.

Внезапно раздался едва слышный звук, и неподалеку загорелся тусклый огонек. Зажглась желтым дрожащим светом свеча в белом подсвечнике. Вслед за ней начали зажигаться другие, все дальше и дальше, вырисовывая во тьме светящийся путь. Наконец, вдалеке показался черный каменный пьедестал.

Он выглядел так же, как и пьедесталы в зале наверху, но не пустовал. На пьедестале покоилось «нечто», окутанное пульсирующим голубым свечением. Нечто золотистое, мерцающее ярким светом и словно ждущее часа своего освобождения.

— Так это… Храм восьми богов... — прошептала Фуко.

— А то — Мерцающий Свет... — благоговейно добавила Метатрон с правого плеча Харуюки.

— Вот уж действительно, «Пульсирующий Свет». Отсюда совсем непонятно, что это за предмет… — поддержала Фуко.

Метатрон в ответ подлетела повыше.

— Меня раздражает, что мы можем воспринимать его лишь зрительно. Рейкер, слуга, подойдите-ка к нему поближе.

— А!.. Нельзя-нельзя-нельзя!!! — воскликнул Харуюки. — Если мы пересечем ограждение, появятся сильные Энеми, Восемь Богов, и тут такое начнется… я ведь прав?..

На последних словах Харуюки повернулся к Трилиду. Юный самурай кивнул и спокойно пояснил:

— Да. Я никогда толком не сражался с Четырьмя Богами внешних врат, но учитель Граф предполагает, что Восемь Богов еще сильнее.

— Правда? — Фуко тоже повернулась к черному мечнику, прислонившемуся к стене возле входа.

Граф поскреб шлем указательным пальцем и ответил далеко не так уверенно, как его ученик:

— М-м-м… если честно, я с ними толком не сражался — так, бегал кругами и пытался приблизиться к пьедесталу. Но я вот что скажу: Четыре Бога — это просто огромные Энеми на просторных площадках. Они, выражаясь геймерским сленгом, «рейдовые боссы». Против них сражаются группы из десятков человек, продумывают тактики и стратегии. Но против Восьми Богов, как вы понимаете, сражаться приходится в помещении, да и размером все они с крупных дуэльных аватаров, поэтому битва с ними похожа не на поединок с боссом, а на PvP, то есть, на дуэли Брейн Бёрста. Может статься, что с ними вообще придется воевать один на один, но каждый из них не уступает по силе Четырем Богам… откровенно говоря, по моим ощущениям — полная безнадега.

— Хм-м… если уж человек, пытавшийся в соло прикончить Инти, говорит о полной безнадеге, дело действительно серьезное, — подытожила Фуко.

Граф усмехнулся и пожал плечами.

По ходу разговора опытных высокоуровневых берст линкеров в голове Харуюки вдруг всплыл фундаментальный вопрос, который он с опаской и озвучил:

— А-а… можно спросить, Граф-сан?

— М?.. Чего тебе, Кроу?

— Э-э… Метатрон только что говорила… что смысл существования игры… Брейн Бёрста 2039 состоит в том, чтобы добраться до Мерцающего Света. Другими словами, разработчик сделал игру для того, чтобы бёрст линкеры прошли Имперский Замок. И, конечно же, я отлично понимаю, что любая игра должна ставить перед игроками всяческие преграды. Прокачка, прохождение подземелий, поиск предметов, победы над боссами… но в играх чаще всего есть еще и баланс. Разве задача разработчика — не в том, чтобы правильно настроить сложность игры? Мне… кажется, что и Четыре Бога, и Восемь слишком сильны… словно они хотят во что бы то ни стало помешать нам пройти игру. Но тогда что же это? Хочет разработчик, чтобы мы прошли Имперский Замок, или все-таки нет?

Конечно, Харуюки не мог похвастаться хорошим умением превращать мысли в речь, но похоже, что смысл его вопроса собеседники все же уловили.

Черный мечник кивнул и ответил намного серьезнее, чем раньше:

— Сильвер Кроу. Ты совершенно правильно чувствуешь, что игра сама себе противоречит. Но по-другому и быть не может. Ведь Брейн Бёрст 2039 — это и игра, и в то же время нет.

— Что… это значит?.. — ахнул Харуюки и вдруг вспомнил.

В конце прошлого месяца, в самый разгар штурма базы Общества Исследования Ускорения Архангел Метатрон показала ему высший уровень, и Харуюки задался тем же самым вопросом.

Если разработчик поместил TFL в глубине Имперского Замка, а теперь хочет добраться до него, то что мешает ему дотянуться божественной дланью и извлечь этот предмет? Зачем ему объявлять TFL целью игры и утруждать бесчисленных бёрст линкеров штурмом Имперского Замка?..

Харуюки увидел, как Графит Эдж пошевелился, словно собираясь ответить.

Но не успел он что-либо сказать, как Рейкер вскинула руку.

— Подождите. До нашего автоматического отключения осталось две минуты. Разговор, я так понимаю, будет долгим, так что продолжим после повторного погружения.

— А-а… хорошо. Ну, мы с Лидом подождем тут, а вы релог… перепогружайтесь поскорее, — ответил Граф, в очередной раз чуть не сорвавшись на архаичный сетевой сленг, а затем вновь сложил руки на груди и прислонился к стене.

Харуюки мельком глянул в окно инстры, которое до сих пор не закрыл, а затем шепнул иконке на правом плече:

— Придется подождать, Метатрон. Прости, я скоро вернусь.

— ...Поторопись, слуга, — как всегда надменно и немного обиженно ответила Метатрон.

Харуюки улыбнулся, а затем поклонился Трилиду, вставшему рядом с Графом.

— Пока, Лид, скоро буду.

— Счастливого пути, Кроу-сан, Рейкер-сан.

Когда они закончили прощаться, осталось тридцать секунд. Харуюки и Рейкер кивнули друг другу. Но за считанные секунды до отключения Граф вдруг щелкнул пальцами.

— Кстати, Рекка, поставь следующий таймер часов на десять.

— Немало.

— Я все потом объясню. Ну, пока.

Фуко недоверчиво кивнула и взяла Харуюки за руку. Уже через секунду перед глазами вспыхнуло предупреждение:

«DISCONNECTION WARNING».

А затем глубины Имперского Замка растаяли в нахлынувшем свете.