Адвокат вольного города.12

Глава 6 Стол переговоров

Прибытие первого автомобиля, кстати, это была штабная машина Дмитрия Чуя, в город Николай получилось скомканным.

До этого все незатейливо рассекали на мотоциклах, а как прибыло авто, так в порту собралась толпа, посмотреть.

Так, будто машина — это слонозебра и её никто из присутствующих никогда не видел.

Ну, впрочем, я могу понять реакцию людей. Всем нравилось, что штрих за штрихом город обрастал тем, что называется гордым словом «ЦИВИЛИЗАЦИЯ».

Машина прибыла на палубе очередного «торговца», владельцы которого согласились (под давлением неравнодушных граждан, то есть Бийской мафии) выполнять функции перевозчиков, а не только перекупщиков, которые тупо накручивали втрое в цене при продаже.

Да, москитный флот закрыл потребности в топливе и даже сформировал немалый запас. Возили они также зерно для китайцев, возили соль, крупы и вообще что-то простое, что можно погрузить на здоровую лодку с мотором.

Само собой, грузить автомобиль на лодку никто не рискнул, хотя Михаил сделал даже теоретический расчёт (он вообще считал отменно, лучший практический математик в городе), что самая крупная лодка москитного флота, а называлась она любовно — «Бегемотик», тащить на себе автомобиль при условии вертикальной погрузки, способна.

Однако ежу понятно, любая боковая волна и привет.

Поэтому автомобиль всё-таки припёрли торговцы. И погрузили его в Бийске двумя портовыми кранами, синхронно.

А вот выгрузить на месте уже не смогли. Первый вариант был «катить», но этому мешали небольшие, но несъёмные борта судна. К тому же никакой уверенности в трапе не было.

Пришлось Михаилу спешно руководить монтажом портового крана. Машина всё это время стояла посреди палубы в центре порта, словно на карантине, не смея ступить на землю.

Через два дня, а Михаил сказал, что это рекордно быстро для монтажа крана, его собрали и он, с утра пораньше, без всякого скопления народа, подцепив автомобиль за четыре точки на крюки, неспешно выгрузил машину на пирс.

На этой стадии выяснилось, что ключи куда-то подевали.

Пока искали ключи, пока их нашли, попутно выяснили, что бензина в баке нет, бегали за топливом, мне позвонил дядя Ваня и как диспетчер аэропорта сказал, что посадку запрашивает самолёт.

— Что за самолёт?

— Говорят, какой-то Сименс. Или Симменс. И Сташер. Ссылаются на Вас, Аркадий. Вроде Вы их знаете.

— Знаю, но не ожидал визита. Давай им посадку, если полоса пустая. А сколько им ещё лететь?

— Минут двадцать, я их визуально из башни пока не вижу.

— Нужны, конечно, для аэропорта и радары… Дядя Ваня, а Вы сильно обидитесь, если я управление аэропортом передам сторонним лицам? Мне кажется, я на Вас слишком много функций навесил, на Вашу семью.

— Аэропорт меня и самого тяготит. У меня стройматериал прибыл.

— Какой стройматериал?

— На наши земли, по ту сторону реки, те шестиугольники. Я подготовил документы о наделении нас теми участками, что мы выбрали. У нас была договорённость за распил золота и вообще. Подпишете? Я начну строить дом.

— Гм. Я не против. Но хотел бы, чтобы функции авиаотряда остались за вами. Причём я говорю о передаче аэропорта гипотетически, пока у меня никого на ваше место нет.

— Для нас, во всяком случае для меня, важнее всего земля.

— Вы, в любом случае, отцы-основатели города. Кстати, я что-то давно не вижу Николая. Не знаете, где он? У него право ходить, где вздумается, но раньше я его в районе порта встречал, а сейчас уже какое-то время не вижу.

— Знаю, отчего же… Ему трудно, когда много людей. Он походил, походил…

— Ушёл? Откочевал?

— Переместился. Он сейчас на западном берегу, там есть ручей один безымянный, он там на ровном участке себе шалаш построил.

— Покажете на карте? Я к нему съезжу, попрошу, чтобы не уходил.

— Ему трудно в городе. Он же, фактически, отшельник. Есть люди, которые хотят жить отдельно от людей.

— Учту. Ставить его на площади как статую я не намерен, просто… Не хочется, чтобы тот, в честь кого назвали город, пусть и случайно, жил как бродяга под мостом.

— Заходите, покажу.

Я положил трубку и решительно направился к Чую:

— Дмитрий-джан!

Атаман всея каганата позировал для фото, стоя у открытой пассажирской двери. Так сказать, для истории.

По мере того, как город стремительно обрастал деталями, сомнений в том, что у него есть будущее и «городу быть» ни у кого не оставалось.

— Да, Аркадий.

— Ты пофоткался? Тут надо сгонять на машине, встретить одних чертей.

— Ты меня прости, граф. Но я тебе что, такси?

У него был и водитель, из казаков.

— Ты большой молодец, ты стабилизировал расходы казачества, упорядочил зарплаты, всех укомплектовал, создал резервы по оружию, обмундированию, склад забил продуктами, ГСМ припас.

— Да, я молодец.

— Всё посчитал, заказал, заставил торговцев привезти тебе авто почти бесплатно.

— Вот именно, — засопел он.

— И всё-таки, гони сейчас водителя в шею, прыгай за руль, погнали в аэропорт. Там какие-то черти английские пребывают. И это «ж-ж-ж» неспроста.

Атаман зарычал, но кивнул водителю, чтобы отправлялся в форт пешком, а сам сел на водительское.

— Ну, мы едем или где? — рыкнул он на меня, недовольно зыркая во все стороны.

Езда в городе, где властвуют пешеходы — это то ещё развлечение. Народ шёл по дорогам, когда-то простроенным элементалем, появление машины не ожидал, так что Чуй постоянно бибикал.

Насколько я понимаю, когда машины появились, они тоже ездили и непрерывно гудели. Современные автомобили так не водят. Тут отчасти работает и то, что пешеходам надо привыкнуть ходить по тротуарам.

— Кто вообще прилетает? — Дмитрий остыл и успокоился, настроился на рабочий лад и осваивал новую для себя технику.

— Англичане. Симменс — это одна из больших шишек Ост-Степной компании.

— Это которые корпорация-враг или корпорация-друг?

— Все они… Из одной бочки налиты, Дмитрий-джан.

— Я тоже так считаю. И рад, что ты, Аркадий, не тешишь себя иллюзиями.

— Да какие тут иллюзии, когда меня время от времени пытаются то пристрелить, за зарезать. Я надеюсь, что когда-то это уже закончится.

— Слушай, у нас инквизитор сбежал… Ты набрал и пробурчал, что ситуацию урегулировал. Как? Ты его застрелил? Может, надо его похоронить? Или сдал секретчикам?

— Постой. А тот казак на посту, что был при нападении?

— Болеет как с похмелья, но доктора говорят, что жить будет. Так что с тем полоумным стариком?

— Он сбежал, я… ну, так получилось, поместил его в резервацию, в естественную, устроенную, скажем так, природой тюрьму.

— А питание?

— Там есть рыба. Есть вода. Водоросли есть.

— Короче, курорт. Вроде необитаемого острова?

— Вроде того. Пусть посидит, подумает о своём поведении.

— Ты главное скажи, он оттуда не усвистает?

— Не знаю… Не должен.

— Ну, у меня хотя бы на одного подопечного меньше. Ты понимаешь, какой это геморрой пленников содержать? Казаки не тюремщики, а защитники земли. Когда, кстати, ты землю раздашь?

— Ты её выбрал?

— Мы смотрели поля, это рядом с нынешним лагерем китайцев, там ровные и плодородные участки, насколько мы смогли оценить. Нам надо что-то около трёхсот участков по десять гектар.

— Бери больше, кидай дальше.

— В смысле? Что значит эта аллегория?

— Ты поспрашивай казаков, пусть кто хочет, берёт и пятьдесят гектар.

— Неравенство получится.

— Получится. Это неизбежно. Кто-то сдаст землю в аренду соседу. Надо это тоже урегулировать. Сразу скажи им, что решить этот вопрос надо до весны, до того, когда начинается сельскохозяйственный год. Аренда на год, условия на усмотрение участников, договор письменный.

— Может, ты ещё и как юрист, образец сделаешь?

— Сделаю. Получится, что у одного земли больше, у другого меньше. В любом случае нужно, чтобы они за пару-тройку лет у тебя все обзавелись конями, которыми ещё бы и умели управлять.

— Аркадий, не получится. Если ты мечтал о кавалерии, то… Ничего не получится. Рекрутирую конницу из степняков.

— Ты так против конницы?

— Послушай, я был на войне. Я видел, как после каждой войны мир меняется.

Мы прибыли на окончание полосы, там, где традиционно останавливаются самолёты и принялись ждать.

— Так что ты говоришь про изменчивый мир?

— Я говорю… Казаки у тебя, прости, кто?

— Уважаемые люди, которым я не припоминаю, что они битые мной наёмники, собранные из сброда и каторжан.

— Ну вот и не напоминай. Они со мной по два пуда соли скушали, каждый. Так вот. Мы же тебе не наступательное войско, так? Ты же не планировал ведение войн за пределами каганата.

— Я бы вообще не воевал. Но раз уж моё государство с этого начало, то ясен пень, армия нужна. Глядя на кагана, в формирование регулярной армии я не верю.

— Хе. Аркадий, но ведь такая армия, если бы её создавал каган, она была бы из степняков, которые опять стали бы лидирующей политической силой в каганате. А так как казаки в массе своей русские… Ну, то есть, мы официально придерживаемся точки зрения, что казаки — это отдельный этнос.

— Логика в этом есть, само слово тюркское, означает «свободный», как и казах.

— Так вот. Казаки, которые выйдут из этой войны победителями, русские. Чалдоны тоже считай русские, они часть франтирёров. Как бы я не ругался с де Жерсом.

— Да это мелочи, вы по-крупному поддерживаете друг друга.

— Да. Чалдоны местные, русские. Казаки русские. Алтайцы — алтайцы. И только незначительная часть наёмников — степняки. Получается, что победу выбили не степняки кагана Юбы. В каком городе пройдёт парад Победы?

— А он нужен?

— Обязательно! — атаман выставил вверх палец. — Послушайся моего опыта. Народу нужен символизм, чтобы переключиться на режим мира.

— Ну, хорошо. Тогда ответ на твой вопрос простой. У нас в каганате один город, мы в нём находимся, вариантов нет, парад будет где-то тут.

— Воооот. И все поймут, что с лидерских политических позиций степняки смещены.

— Я не революционер, я не хочу никого свергать, иначе каганат давно был бы республикой, а на меня точила бы зуб вся Степь.

— Так ты поэтому оставляешь его у власти?

— Ну да, он у нас главный, — мы оба рассмеялись. — Правда, всё бабло-то у меня.

— Армия из двух компонентов тоже условно «у тебя». Транспортная сеть у тебя. Но ты прав, контроль над финансами — это главное. Так вот. Казаки наши ведут оборонительные войны. Дай Предок, в ближайшие годы не придётся. Но всё же армия имеет свою специфику.

— Ну, если подумать, то да. И франтирёры, и казаки — это оборонительные, если так можно выразиться, рода войск.

— Ну, вот и на кой тебе конница? Это всё стереотипы. Ты поставил в войска семь «козликов».

— Думаешь, вместо конницы ещё какое-то количество мотопулемётов?

— Это проще и дешевле. И не такой геморрой для меня. Опять-таки, научить человека ездить верхом, а ещё и воевать верхом сложнее, чем штурвал крутить у «козлика».

— Ладно, согласен, ты меня убедил, хрен с ними, с конями. Если считаешь, что казакам быть конными не обязательно…

— Считаю. Да, у меня будет некоторое количество лошадей, но не более того.

— Договорились. Короче по земле, тебе сколько нужно, ты отмеряй, я всё дам. То есть, техническая работа на тебе.

— А у казаков есть право эту землю продать?

— Нет, иначе они снова станут бродягами. Только аренда.

— Лады.

Самолёт посторонний, то есть, ранее тут такой не совершал посадку, сделал круг над полосой.

— Встречаем.

— А кто, ты говорил, прибывает?

— А вот сейчас и посмотрим, кого к нам западный ветер принёс.

Самолёт сел и вырулил к ближе к нам. Ну, ещё бы, трап-то у нас, собранный, как и большая часть имущества, талантливыми руками Ивана Ивановича. Трап небольшой, всё же у нас тут не Боинги садятся. Колесики маленькие, катался он редко и медленно, собран для одного из французских самолётов.

Надо будет составить список того, что семья Иванычей сделала для аэропорта и оплатить им, если аэропорт перейдёт в управление нового человека.

Новый самолёт сел.

— Оооо! Здравствуйте, господин Филинов! Или как будет правильно, Бугуйхан! — первым по трапу, после стюардессы, шёл Сташер.

— Правильно будет того… предупреждать о своём визите. У нас же того… Незваный гость хуже татарина. Причём татарам мы как раз рады, всё же не чужие люди.

Говоря это, я гадал, что это означает в системе иерархии. Шёл первым, значит типа «важнее»?

— Здравствуйте, господин Сташер.

Следом спустился Симменс.

— Позвольте познакомить вас с Дмитрием, атаманом алтайского казачьего войска.

— Приятно, — англичане лицемерно улыбались, хотя на их лощёных мордах так и читалось: «вот тот мужик, который гонял нашу пехоту по местным сопкам, как мы рады его видеть».

— Пожалуйте. А давайте поедем к нам в порт?

Тем временем я набрал единорогов:

— Майор, странная просьба есть.

— Вы не тот человек, который склонен к странностям, если на то нет серьёзной причины.

— Причина есть. Потом расскажу. А просьба… Можете взять стол, такой, чтобы четыре человека помещались и отвезти в порт, поставить на ровное и отдалённое место.

— И стулья?

— Да. И стулья, четыре. Такое дело, мебели по городу почти ни у кого нет.

— Сделаем сей же момент. Хотя потом было бы любопытно узнать.

…

— Стол? — мы прибыли в порт и неспешно прогулялись до отдельно стоящего стола.

— Вы приехали поговорить, так?

— Вы необыкновенно прозорливы, — согласился Сташер.

Я глянул на него. Фиг знает, это сейчас был английский сарказм?

— А для переговоров нужен стол переговоров. Вот, на правах владельца земли, нарекаю его столом переговоров.

— Э, нет, Аркадий, — атаман поднял руки в защищающем жесте. — Это без меня. Я привёз, отвёз, встретил. У меня совещание, уже полчаса урядники ждут, мы проводим ротацию и перераспределение личного состава. В каждом случае, это требует обсуждения.

— Я понял. Не смею мешать работе войска.

— С другой стороны, как я Вас одного с этими акулами брошу…

— Дмитрий-джан, не морочь мне голову. Вон, единороги мне бойца оставили караулить. Если эти меня топить станут в реке Хозяйке, то спасёт. Всё, давай.

…

— Итак… — они сели по одну сторону стола, я по другую. Тоже своего рода символизм. Дипломатия — это сплошной символизм.

— Мы считаем, что Вы хотели поговорить. А конкретно, что бы Вы хотели за тех англичан, которых удерживаете?

Я вздохнул и забарабанил пальцами по столу.

— С козырей, значит. Молодцы. Хочу чего? Мирный договор хочу с Британией.

— Мы могли бы обеспечить мирный договор с ногайцами.

— Фига, вы щедрые! Сейчас последние ногайцы выбиты или изгнаны с территории каганата. Думаю, я как-то и сам справлюсь с соседями по Степи.

— Формально, Британия, — степенно сообщил мне Симменс, — и не находится в войне с каганатом, как там вас… Южный Алы Тау.

— Не было войны и мир не нужен?

— Да.

— Хорошо, что вы это понимаете. Но по факту война есть. И мне надо формализовать это отсутствие. Вы слышали про теорию семи рукопожатий?

— Нет, поделитесь.

— Суть в том, что каждый человек знает условно-каждого через семь рукопожатий. Вот Вы знаете кого-то, кто знает Вашего короля?

— Да. Само собой, мы же не последние люди.

— Воооот. А министра иностранных дел?

— Я знаю его заместителя. Он мой двоюродный брат. Ну, если мы про нашего министра иностранных дел.

— Про него. Насколько я понимаю, заключение мирного договора в ведении МИДа и совершается с санкции короля либо премьера. Или обоих.

— И?

— И вот. Но раз мирный договор, как Вы справедливо заметили, не нужен, то достаточно одного МИД, для заключения, скажем, простого соглашения.

— Какого «простого»?

— О налаживании торговли и взаимном уважении.

— О чём? Уважении?

— Слово странное, да?

Они усмехнулись.

— Не понимаем, что Вам такое даёт?

— Текст этого проекта соглашения с меня. В нём будет констатирован мир, дружба и жвачка.

— Не всегда понимаю Ваши метафоры.

— Неважно. В нём я так же гарантирую выдачу всех граждан Британии, которые «случайно» оказались у нас в плену. У меня. Плюс свобода торговли для компаний из Британии, за исключением Мерчант Адвенчуре, которых я считаю в этой ситуации крайними. Должен же быть кто-то крайний?

— Мы не МИД. Вы это понимаете?

— Да, господин Сташер. Я думаю, что Вы глава или около того резидентуры шестого министерства в Российской империи. Но давайте все делать вид, что вы как там… по поставкам оборудования.

— Да, любое оборудование. Ну, какой из меня глава резидентуры?

— Нормальный, наверное. Но это определённо не моё дело. И да, я понимаю, что вы не МИД. Но вы в состоянии с ними поговорить, пообщаться.

— Допустим, если они согласятся.

— Заключаем соглашение и отправляем парней домой с комфортом. Кстати, как договорим, вы можете их проведать, как больных в больнице.

— Это было бы очень любезно.

— И назначайте мне посла. У меня даже есть пожелание.

— Какое… Если, допустим, они согласятся.

— А вот тот капитан, что командовал наёмниками…

— Понравился?

— Нет. Козёл он. Не друг мне вовсе, бесит меня. Но… Посол — он же не красна девица, чтобы нравиться. По крайней мере, мне с ним с трудом получается находить общий язык. С другой стороны, МИД склонен назначать таких кадров, как Арчибальд Форбс, которого я…

— Знаем, — перебил Симменс, — натравили на него убийц. Весь Лондон на ушах. Потому и прилетели. Просить Вас прекратить, но негласно.

— Я — само дружелюбие. Так вот. Если назначат такого перца… Видели, какая у меня глубокая река. Вдруг утонет? А тот капитан, как его…

— Дьюснэп, — подсказал Сташер.

— Во-во. Память в вашем ведомстве вообще круто тренируют. Так вот… Он, по крайней мере, стрелянный воробей. Но это так, пожелание. Не обязательное, не критичное требование.

Они переглянулись.

— А если МИД откажется?

— Я дам публикации в лондонских СМИ про несчастных пленников, про проигранную нынешним кабинетом министров войну, посчитаю, сколько Британия вложила бабла в эту войну и ничего не поимела. Будем циничными, на человеческие жизни вашему обществу начхать, а вот потраченные из казны деньги — это уже интересно. И пленные граждане туманного Альбиона. В глубине души англичане считают себя высшей расой и удержание своих будет оскорбительно. Начнутся вопросы, потом отставка кабинета, потом новый кабинет по-тихому всё уладит.

— А если альтернатива?

— Соглашению про уважение? Ну жгите, я слушаю.

— Скажем, мы готовы Вам предложить… оборудование, оружие, автомобили, деньги в конце концов.

— Деньги… Мистер Сташер, Вы на том совещании быстрее всех посчитали сумму сделки.

— Ну, это же государственные, а мы готовы предложить лично Вам.

— Можете головой покрутить?

— Допустим, — они не стали крутить головой, во все глаза глядя на меня.

— Если покрутите, вот всё, что вы видите, кроме, пожалуй, самоходных барж торговцев, это МОЁ. Мой порт, моя река в этой части, оба берега, горы, долина, город, завод и так далее. Как думаете, чьи в действительности деньги от той сделки?

— Ничего себе Вы устроились!

— Ну, это так, между нами, девочками. А насчёт оружия… А, сгорел сарай, гори и хата. Поехали к Игорю. Всё равно вашим уже показывал, тому же Дьюснэпу. Чтобы вы понимали глубину наших глубин. И насколько мы тут героически страдаем без патронов.