Африканское сафари

Сомалийцы и драгоценные камни

Два дня шел мелкий, занудный дождь, из-за которого мы не могли покинуть Хейти, местность, расположенную всего в шестидесяти пяти километрах к югу от Аруши. Правда, колея, наезженная нашими «Тойотами», удлиняла путь раза в два.

Однако находились мы вовсе не в бедственном положении, потому что наш лагерь стоял на вершине песчано-каменного холма, к тому же из города мы предусмотрительно прихватили непромокаемый навес, под которым не страшны осадки и можно спокойно любоваться окрестностями.

В прошлом году я купил у масаев холм, в недрах которого мои помощники обнаружили маленькие зеленые камешки, похожие на осколки пивной бутылки. Оказалось, что это настоящие зеленые гранаты. Место понравилось мне не столько камнями, сколько своим расположением и тем, что никто, кроме масаев, здесь не ходил. Правда, поблизости не было ни капли воды, но я решил, что мы все равно попытаемся добывать гранаты, и потратил почти три недели на разработку этого места.

В декабре здесь всегда дождливо, однако масаи, у которых мы каждый день покупали парное молоко, говорили, что на их памяти дождь впервые накрапывает два дня подряд. Обычно в это время дождь продолжается не более двух часов и бывает не чаще трех-четырех раз в месяц. Тогда на деревьях распускаются листочки и трава снова ползет вверх. В конце января дожди прекращаются, но в буше достаточно влаги, чтобы дотянуть до апреля, когда начинается благословенное время — сезон дождей.

— Ничего, бвана, когда-нибудь дождь кончится, — с улыбкой подбодрил меня Панго. Он принес под навес чай и принялся расставлять чашки.

— У меня есть разрешение охотиться на импалу и газель Гранта, — задумчиво произнес я, вдохнув упоительный аромат свежезаваренного чая.

Глаза у Панго загорелись:

— Я бы пошел на охоту прямо сейчас, хотя мне и не хочется вымокнуть! Бвана, ведь мы же не шахтеры! Вот Джума, например. Он умеет выслеживать зверей, а не ковыряться в камнях!

Забавно наблюдать, как возмущается Панго, но, в сущности, он прав. Я тоже ничего не понимаю в шахтерском ремесле и тоскую по охоте так же, как мои помощники. К тому же охотиться скоро будет нельзя — на полгода сезон закрывается. Запрет действует с первого января по тридцатое июня. Последнее разрешение, которое мне выдали, имело срок до конца декабря. Я мог отстреливать антилоп, а также имел право охотиться на бородавочника и буйвола. Нет, все-таки стоило использовать такую возможность!

Часа два мы потратили на осмотр окрестностей. Мы видели и куду, и огромную лесную антилопу, но, даже вымокнув до нитки, не обнаружили никаких импал и бородавочников.

После обеда, согреваясь горячим чаем, я заметил, что небо на западе начало проясняться.

— Мог бы уж перестать, — сказал я, с надеждой глядя на Джуму.

— Дождь прекратится не раньше чем в четыре, — заявил он, — Вода полезна для животных и растений. Посмотри, бвана, как все посвежело. Разве это не прекрасно?

— Импалы, — вдруг произнес Панго, который был крайне молчалив после нашей прогулки и все время всматривался вдаль.

Я достал из-под рубашки бинокль и посмотрел в указанную сторону.

— Действительно импалы, — заключил я, — Не менее двадцати голов.

Но тут Джума, тоже наблюдавший за стадом, встревожился.

— Вату![36] В трехстах метрах от импал! Видишь их, мзее?

Прикрываясь ветками, за стадом ползли три темнокожих мужчины в брюках. Кроме брюк, никакой одежды на них не было. Двое сжимали в руках луки, а третий — автомат!

— Джанджили,[37] — рассудил Джума и добавил: — Откуда они тут взялись, бвана? Ведь масаи не охотятся. Может быть, это шахтеры из Комоло или Аруши?

— А может быть, и солдаты, раз у них есть автомат, — продолжил я.

— Это не солдаты, — возразил Панго, — Тем можно охотиться круглый год и незачем снимать рубашки. Это на сто процентов браконьеры.

— Что будем делать, мзее? — поинтересовался Джума.

— Пока ничего. Посмотрим, что они выкинут, а потом пойдем за ними. Не нравится мне этот автомат. Где они его взяли?

— Мне кажется, это сомалийцы, — снова отозвался Панго, — Они могли прийти сюда из Кении. У них ужасная война, и там все вооружены, даже дети.

Воцарилась мертвая тишина. Все наблюдали за троицей. Меня удивило, что они шли по ветру. Опытный охотник так поступить не может, поскольку зверь сразу же чует преследователя и пускается наутек. И тут, словно решив проиллюстрировать мою мысль, импалы бросились бежать.

— Это какие-то халтурщики, а не охотники, — заявил Панго.

— Там еще двое! — прошептал Джума.

Я снова поднес бинокль к глазам. Из буша вынырнули еще две чернокожие фигуры. Они оказались не более чем в двухстах метрах от нас. Наблюдать стало еще интересней: впереди — два чернокожих, за ними — испуганное стадо импал, а дальше — троица без рубашек. При этом животные не увидели и не почуяли двух крадущихся людей.

А между тем они тоже были вооружены. У одного в руках дробовик, у другого — карабин. Когда эти двое проходили мимо нас, импалы чуть было не врезались в них. Стадо удивленно притормозило в тридцати шагах от людей и замерло в непонятных позах. Африканцы равнодушно оглянулись и пошли дальше. Импалы, не веря своему счастью, пустились наутек по противоположному склону долины.

Не прошло и десяти минут, как в том же месте из-за кустов появились три согнутые фигуры. Судя по всему, они преследовали предыдущих. В бинокль я смог как следует рассмотреть все три лица. Похоже, Панго был прав. Это сомалийцы. Я подал знак, и мы исчезли в долине. Теперь можно было выпрямить спины. Отсюда ни нас, ни наш навес уже не видно.

— Нам нужно предупредить двух первых парней, — прошептал я, — Сомалийцы идут по их следу, в этом нет ничего хорошего.

Мы двинулись вдоль долины вслед за двумя мужчинами. Через десять минут мы без труда обогнали их, и я, оставив своих помощников в укрытии, пошел им навстречу — так, чтобы наши следы не пересекались.

— Не останавливайтесь, идите вперед и не оглядывайтесь, — тихо произнес я, возникнув на склоне в сорока метрах от беззаботной парочки, — Через сто метров по левую сторону будет скала, заберитесь на нее. Там и встретимся.

Я уже повернулся, чтобы уйти, когда один из них спросил шепотом:

— Что это значит?

— Не останавливайтесь и идите туда, куда я сказал. Вас преследуют сомалийцы.

Оба вздрогнули. Видимо, это новость прозвучала для них, как гром среди ясного неба.

— Главное — не меняйте темпа, — добавил я и скрылся.

Мои помощники были настороже. Джума лежал с ружьем, целясь в грудь одного из незнакомцев. Я по-прежнему следил за ними. Напуганные напарники поминутно оглядывались. Видимо, сомалийцы казались им очень опасными.

— Кто здесь? — задрав голову, спросил тот, что был с дробовиком.

— Шахтеры, — соврал Джума, не отводя ружья, — А вы кто?

— Мы торговцы мадини, — ответил второй, взобравшись к нам на скалу, — Меня зовут Элиаб, — представился он, — а это мой товарищ Каппара. С нами был еще третий, который нес камни. Но его убили сомалийцы.

— Мзее, мы должны исчезнуть, — напомнил Панго, — Здесь скоро будут чертовы сомалийцы.

— Они не найдут ни одного следа, — успокоил я его, — Дождь еще не перестал, и все камни мокрые. Главное, не задевать траву, кусты и ветки..

— Пойдем в пещеру, бвана? — осведомился Джума.

Я кивнул.

— Мы дождемся там темноты, а потом вернемся в лагерь? — догадался Панго.

Я нахмурил брови. Зачем чужим знать, что у нас есть лагерь? Ведь эти двое могли и обмануть нас. Может быть, они союзники сомалийцев, кто знает?!

В пещере было сухо и уютно. Из нее нам открывалась вся равнина, и, если бы кто-нибудь решил подкрасться, мы сразу его заметили бы.

— Кажется, мы окончательно запутали сомалийцев, бвана! — радостно воскликнул Панго.

Я отрицательно покачал головой.

— Никогда не верь сомалийцам! Так говорил мой знакомый из Уганды, майор Гиббон. Он сталкивался с ними во время Второй мировой войны и по-настоящему возненавидел. Гиббон рассказывал, что сомалийцы зарезали трех его друзей, которые отдыхали на привале. «Кругом тишина, ни одного звука — и вдруг появляется сомалиец, словно вырос из-под земли!» Так он говорил, — процитировал я майора.

Все молчали, всех била легкая дрожь. Ничего удивительного, ведь мы сильно вымокли.

— Бвана, вы нам не верите? — вдруг спросил Каппара, — А я тебя знаю. Ты живешь в Аруше и ездишь на «Тойоте». У тебя мудреное имя, я не помню его. Мой старший брат работал у тебя механиком, его звали Али.

— Али Матууру? — не поверил я, — Старик Али твой брат? Но вы совсем не похожи. Али маленького роста, сгорбленный, а ты высокий и прямой, словно свечка.

— У нас только отец общий, а матери разные. У отца было девять жен и столько детей, что никто не может посчитать, — засмеялся Каппара и продолжил: — Я регулярно навещаю Али, он живет в Бауде, прямо за рынком, знаешь, где это, бвана?

— Знаю. Он живет сразу за баром «Золотой Вавилон».

— Да, да! — обрадовался Каппара, — Видишь, я не вру!

И он принялся рассказывать, как на них напали сомалийцы. Это был один из тех печальных случаев, которые обычно заканчиваются смертью шахтеров или торговцев камнями. Здесь не все живут по законам чести, поэтому каждый вынужден защищать свой участок с оружием в руках. Вторжение на территорию, где добываются драгоценные камни, уже само по себе считается нападением и нередко влечет за собой кровавую расправу над нарушителем.

— Сколько сомалийцев напало на вас? — осведомился я.

— Пять, бвана, — ответил Элиаб, — Они стреляли в нас в буше и попали в беднягу Джерома. Но мне кажется, что одного из них нам удалось убить, а другой угнал нашу машину. После этого мы решили переночевать здесь, в Хейти, у масаев, чтобы наутро отправиться в Марелани, в полицейский участок.

— Вы совершили ошибку, взяв с собой все камни.

— С чего ты взял, бвана, что камни у нас? — изумился Элиаб и почему-то занервничал, — Все они в машине, которую угнали сомалийцы.

— Зачем же тогда сомалийцы преследуют вас? — не понял я, — Если бы они обнаружили камни, то сразу смотались бы!

Поняв, что вилять бесполезно, Каппара предпочел признаться:

— Я знаю, кто ты, бвана, и потому уверен, что ты не причинишь нам зла. Ты прав. Все мадини мы несем с собой. Мы всегда носим их на себе и никогда не перекладываем. А вот патроны к нашим ружьям остались в машине.

— Думаю, что теперь вам патроны не понадобятся.

— Но ведь до Марелани еще далеко, и сомалийцы могут выследить нас. Как мы дойдем до полиции без патронов?

— Вам больше не придется идти пешком. Я отправлю вас в Марелани на машине, а дальше вы уж сами разберетесь.

— Спасибо за помощь, бвана, — сердечно поблагодарил Элиаб.

— Поедете завтра, — уточнил я, — Сегодня погостите немного в моем лагере, там сомалийцы вас точно не найдут.

Дождь внезапно прекратился. Чтобы не рисковать, мы дождались шести вечера, часа, когда сгущаются сумерки. Пока мы шли к холму, где был разбит наш лагерь, мы миновали русло засохшего ручья, который так и не заполнился водой. Оно по-прежнему хранило массу информации о том, кого нам предстояло встретить.

— Люди, — заявил Панго, закончив осмотр.

Мы решили поступить как обычно: Джума пошел по следу в одну сторону, а Панго — в другую. Я и оба перекупщика остались у высохшего ручья, ожидая возвращения следопытов.

— Все три следа соединяются в том месте, где мы сегодня видели импал, — сообщил Джума.

Потом настала очередь моего второго помощника.

— Сомалийцы прошли здесь часа два назад, — отчитался Панго в свою очередь, — Трава, которую они помяли, еще не успела завянуть. Если сомалийцы не свернут — придут прямо в наш лагерь, мзее.

— Панго, ты сможешь найти обратный путь в пещеру? — спросил я и, дождавшись его положительного ответа, продолжил: — Отлично. Возвращайся туда вместе с Элиабом и Каппарой. Если что, у них есть оружие, а пищу и рацию вам принесет Джума. Вот тебе зажигалка. Пока будете ждать Джуму, разведете костер. Я не знаю, что задумали сомалийцы, но лучше, чтобы нас видели вместе.

— Добрый вечер, мзее, — Повар Кауки приветливо улыбнулся, — У нас гости. Бедняги заблудились и хотят попросить у тебя ночлега. Завтра они собираются отправиться в Марелани. Мне кажется, это сомалийцы или эфиопы, пойди посмотри. Надо решить, что с ними делать: вначале мы их связали, а теперь нам немного неловко.

Последняя фраза меня обрадовала и, хлопнув повара по плечу, я воскликнул:

— Вы поступили правильно! Молодцы!

У большого костра, который ежевечерне разводят в центре нашего лагеря, сидели пятеро из восьми нанятых мною шахтеров, занимавшихся добычей зеленых гранатов. Остальные, видимо, были заняты приготовлением ужина. Чуть поодаль я заметил трех пленников.

— Добрый вечер.

— Это они, мзее, — прошептал мне на ухо Джума, уже успевший разглядеть непрошеных гостей, — Эту подошву я хорошо знаю, — добавил он, показав на сомалийца, сидевшего слева.

Добрый Кауки принес мне стул и поставил его возле костра.

— Что вас сюда привело? — спросил я, садясь.

— Разреши сначала представиться, — сказал тот, что сидел посередине, — Мы шахтеры из деревни Котуу, которая находится между Хейти и Комоло. Мы добываем аметисты и гранаты.

— Я бывал в Котуу, — заметил я, кивнув, — Там много шахт. Вы знаете, как зовут вождя Котуу?

— Да, бвана, мы знаем его, — подтвердил средний, — Он и выдал нам разрешение на добычу. Его зовут Оббоко. В деревне говорят, что он закончил университет в Дар-эс-Саламе…

— Как ваши имена? — перебил я его, поняв, что вождя Котуу они действительно знают.

— Я Сулиб, это мой брат Мури, а это — мой свекр Халли.

— Объясни мне, почему вы пошли пешком и без оружия в такую даль? Ведь от Котуу до Марелани не меньше шестидесяти километров.

— Нас обокрали, бвана, но у нас есть оружие: автомат и два лука. Мы спрятали их недалеко отсюда, на границе этого участка. Мы поняли, что здесь ведется добыча, и не хотели, чтобы в нас стали стрелять. Поэтому мы оставили оружие на акации, рядом с большим валуном.

Джума понял меня без слов. Стоило мне только взглянуть на него, как он поднялся и, позвав одного из наших шахтеров, исчез в темноте.

Надо признаться, я запутался. Поначалу я думал, что правы Элиаб и Каппара, но теперь ситуация усложнилась.

— Где вы взяли автомат? Такое оружие хранить запрещено.

— Это не наш автомат, бвана. Мы пользуемся только луками. Мы сомалийцы, но родились в Аруше, поэтому нас можно считать танзанийцами.

— Так где же вы взяли автомат?

— Сегодня мы, как обычно, ночевали в своей хижине. Среди ночи нас разбудил громкий шепот. Открыв глаза, мы увидели, что к нам забрались бандиты. Пригрозив нам ножами и пистолетом, они заявили, что, если мы не отдадим им все мадини, которые у нас есть, они нас убьют. Я отдал грабителям завернутые в платок камни, которые мы добыли за последние полгода. Потом они обыскали хижину, но больше ничего не нашли. Мне связали руки и ноги, а дальше я ничего не помню, потому что потерял сознание от удара по голове.

— Сколько их было?

— Трое.

В это время Джума принес два лука и автомат. Я вынул магазин, но не обнаружил в нем ни одного патрона. Такими автоматами пользовалась местная полиция: «Калашников» китайского производства.

— И все-таки — где вы взяли автомат?

— Я потерял сознание, — снова ответил средний, — но Халли говорит, что его несильно ударили по голове, поэтому он все видел и слышал, — Сулиб повернул голову направо и хлопнул свекра по плечу: — Расскажи им, Халли!

— Я притворился, что потерял сознание. Грабители развели костер перед входом в хижину и приготовили себе ужин из наших продуктов. Один из них то и дело заглядывал в хижину, чтобы проверить, не пришел ли кто-нибудь из нас в себя, а потом они стали делить добычу. У каждого из них под рубашкой был кожаный мешочек для камней. Потом они поругались, и самый младший из них, кажется, его звали Элиаб, начал стрелять из автомата. Стрелял он долго, так что несколько пуль даже пробили стену нашей хижины. Потом Элиаб снял с убитого мешочек с камнями и разделил их со своим напарником. Автомат бандиты бросили возле мертвеца и исчезли так же внезапно, как появились.

Дослушав Халли, я вдруг испугался за нашего Панго. Если то, что рассказали сомалийцы, правда, ему угрожала серьезная опасность.

Я попросил Кауки приготовить гостям чаю и извинился:

— Не сердитесь на меня, но пока я не могу вас развязать. Мне нужно убедиться в том, что вы говорили правду. А чай можно пить и со связанными руками.

— Спасибо, бвана, мы не сердимся на тебя, — улыбнулся Сулиб, — Если ты засунешь руку в карман моих брюк, то найдешь там коробочку с нашими документами и разрешением на работу в окрестностях Котуу.

— Это подождет. Сейчас мне надо идти, а когда вернусь, тогда и посмотрим документы, — Я кивнул Джуме, чтобы тот отошел в сторону, — Только на вас с Кауки я и могу положиться. Возьми дробовик и смотри в оба. Сомалийцев ни в коем случае не развязывай! А я с возьму с собой двух рабочих и вернусь в пещеру.

— Лучше я пойду с тобой, бвана! — взмолился мой помощник, — Здесь-то ничего не случится, а вот в пещере вам может не поздоровиться. Хорошо, что ты не оставил им патронов!

— Ладно, — согласился я, — но сначала позови Кауки и Каану, — Имя Казна носил бригадир наших шахтеров.

Мне осталось только взять карабин «Ремингтон» калибра.223 с оптическим прицелом и вставить в фонарик новые батарейки. Когда я вышел из палатки, меня уже ждал Кауки.

— Не бойся, бвана, я за всем присмотрю. Но лучше дай мне в помощь Батаа. Он толковый парень, все понимает с полуслова.

Я кивнул повару, и мы с Джумой скрылись в темноте.

Джуму я, как обычно, отправил вперед. Он все видит лучше меня, хоть и не пользуется фонариком. Я же, освещая себе дорогу ярким электрическим лучом, постоянно спотыкался. Но уже через час нам удалось добраться до пещеры.

— Подожди здесь, бвана, я пойду на разведку, — прошептал мой помощник и снял с плеча дробовик.

Через несколько минут я услышал его крик.

— Сюда, мзее, эти двое сбежали! Панго ударили по голове, связали по рукам и ногам, вставили кляп в рот и забрали всю одежду, так что бедняга лежит, словно Адам в раю! И ругается так, будто его выперли в ад! — Хотя ситуация не располагала к веселью, Джума хохотал во все горло. Когда я вошел в пещеру, он спросил: — Неплохой сверточек, не так ли, бвана?

— Да заткнись ты! — огрызнулся Панго, когда Джума вытащил у него изо рта кляп, — Развяжи меня наконец! — И он начал ерзать, пытаясь высвободиться из веревок.

— Не злись. Лучше порадуйся, что мы быстро пришли, а то ты еще долго лежал бы! — ехидно улыбнулся Джума.

— Панго, рассказывай, что произошло, — приказал я.

— Только я просунул голову в пещеру, как они стукнули меня ружьем по голове. Я потерял сознание. Пришел в себя, только когда появился этот хам, — Панго кивнул на своего приятеля.

— Но ведь это же действительно смешно — позволить снять с себя штаны! — Джума продолжал хохотать.

— Если ты не заткнешься, — окончательно разозлился Панго, — я сниму с тебя твои портки, дурень!

— Это неплохая идея, — улыбнулся я.

— Нет, бвана, только не это! Я ему штаны не отдам! — запротестовал насмешник Джума.

— Отдашь. Посмотри, он дрожит, как осиновый лист. А я отдам ему свою рубашку. Нам пора возвращаться в лагерь.

Теперь Панго начал подтрунивать над своим другом:

— Снимай! Слышал, что сказал бвана?

В результате наших переодеваний Джума остался в нижнем белье, а Панго надел брюки и рубашку. Правда, ему пришлось идти босиком, потому что бандиты унесли даже обувь. По дороге мы рассказали Панго про сомалийцев. Он разозлился еще больше и весь оставшийся путь проклинал Хейти, где бродит куча иностранцев.

Когда мы прибыли в лагерь, Кауки сообщил мне, что успел накормить и напоить шахтеров. Они вели себя тихо, как ягнята.

Мы развязали руки нашим пленникам.

— Теперь я посмотрю ваши документы, — сказал я Сулибу, который с готовностью протянул мне бумаги.

— Я еще раз прошу прощение за меры предосторожности, которые нам пришлось принять, — извинился я, убедившись в подлинности документов, — Но я попытаюсь компенсировать это информацией о грабителях. Вчера ночью на вас напали три вооруженных бандита. Они связали вас и забрали все мадини, которые вы добыли за последние полгода. При дележе камней они застрелили из автомата одного из своих, а оружие бросили возле убитого. Халли все слышал и видел, так как был в сознании. Как только вам удалось развязать веревки, вы сразу пошли по следу грабителей, вооружившись двумя луками и бандитским автоматом без патронов. Вы приблизились к бандитам на шестьсот-семьсот метров, когда в ваш конфликт вмешались мы. Вначале мы увидели вас, и, поскольку у вас был автомат, мы решили, что вы джанджили. Потом мы увидели бандитов и решили, что вы их преследуете. Поэтому мы помогли им и постарались запутать следы, но вы все равно обнаружили наш лагерь. Когда мы наткнулись на ваши следы по дороге в лагерь, я из предосторожности отправил своего помощника Панго и бандитов в наше укрытие. Когда я допросил вас, ситуация начала проясняться, но мне нужно было все проверить, поэтому мы с Джумой, другим моим помощником, отправились в пещеру. Эти подонки раздели и связали Панго, а сами исчезли. Однако нам известно, что у них мало патронов, что последний раз они ели прошлой ночью и что им необходимо обменять камни на деньги.

— Они смогут достать деньги только в Марелани, — заметил Панго, который уже успел переодеться, — Там много перекупщиков, и от гранатов можно избавиться за пару часов. Когда у них будут деньги, они смогут уехать на автобусе или попутке в Арушу.

— Правильно, — согласился я, — но они не могут не знать, что за ними идут Сулиб с родственниками, а после того, что они сделали в пещере, легко предположить, что по их следу отправимся и мы.

— Они слишком примитивны для этого, — возразил Джума, — Бандиты наверняка думают, что сомалийцы потеряли след. А нам они найдут, что сказать. Например, что боялись за свои камни, ведь они нам о них рассказали…

— Бандиты боятся наших совместных действий, — предположил Халли, — Они, наверно, считают, что мы будем искать их на дороге к Марелани, поэтому пойдут в другую сторону. Может быть, сразу в Арушу. В деревеньках, которые расположены по пути, их всегда приютят и накормят масаи.

На рассвете мои помощники разбудили меня, и мы, пригласив с собой наших гостей, отправились к пещере, чтобы посмотреть на следы грабителей.

— Судя по всему, они направились к Марелани, — заключил Джума после тщательного осмотра территории, — Но по пути они наткнутся на деревеньку старого одноглазого масая.

— Как его зовут, Джума? — сложное имя крутилось у меня на языке, но я никак не мог его вспомнить.

— Мы с Панго обращаемся к нему мзее Мачо Моджа,[38] потому что тоже не можем запомнить его имени.

— Хорошо. Значит, деревенька Мачо Моджа расположена по пути в Марелани?

— Скорее всего, они оказались там еще ночью, подкрепились и затемно отправились дальше, — предположил Панго.

— Посмотрим, — сказал я, включив рацию.

Кауки отозвался сразу же.

— Немедленно погрузи в «Тойоту» двадцатилитровую канистру с водой, заправь машину и пошли водителя в деревню одноглазого масая. Прием.

— Понял, мзее. Ты говоришь о масае, которого зовут Мачо Моджа? Прием.

— Да, — подтвердил я, — Мы будем там через час. Пусть водитель ждет нас у масаев. Конец связи.

Следы бандитов действительно привели нас в деревню Мачо Моджа. Одноглазый масай был в деревне с другими стариками. Молодежь с самого утра пасла скот. Мы подружились с Мачо Моджа, когда я купил ему в городе средство от клещей, досаждавших его коровам, и с тех пор старик каждый день посылал нам молоко, несмотря на то, что я просил его не делать этого. Но ничего не поделаешь: масаи знают цену справедливости.

— Приветствую тебя, мзее Стэн, — Вождь вышел из своей хижины, чтобы встретить нас.

— Тебя не удивляет, что мы пришли так рано? — поинтересовался я после традиционной церемонии приветствия с распитием молока, в котором мне, слава богу, участвовать не пришлось. Мои помощники приняли удар на себя.

— Нет, не удивляет, — улыбнулся старик, — Вы, наверно, идете за теми двумя людьми, что проходили здесь ночью. Что они сделали?

— Нам — ничего, а вот у этих шахтеров, — я показал рукой на Сулиба, — они украли гранаты. Вполне возможно, что те двое ограбили и других людей. Они сказали тебе, куда идут?

— Говорили, что идут в Марелани, но, поскольку там размещается полиция, я думаю, они врали. Они ушли в половине пятого утра, вместе с воинами, которые повели коров на водопой, но это ничего не значит. Те двое могли свернуть и в другую сторону.

— А где сегодня пасется твое стадо?

— Внизу, под большим холмом. Там сейчас отличная трава. Знаешь, где это?

— Да, знаю. Вы туда ходите за водой.

— Правильно, мзее. Найдите наших воинов и спросите у них, куда направились двое чужаков.

Мачо Моджа попрощался с нами, а мы последовали его совету.

Стадо мирно паслось на огромной равнине, а пятеро воинов-пастухов устроились неподалеку, под небольшим кустом. Они рассказали, что двое незнакомцев свернули возле холма туда, откуда начинается дорога в Марелани.

Обнаружив следы, мы заключили, что грабители опережают нас на четыре часа.

— Не беспокойся, мзее, — сказал Панго, поймав мой озабоченный взгляд, — Мы с Джумой догоним их еще сегодня. Только пообещай мне, что, когда мы их поймаем, ты позволишь мне связать их и раздеть догола. Потом я нарежу прутьев и немного порисую на их мерзких задницах.

Все рассмеялись, только Джума продолжал вредничать:

— Но мы ведь еще не поймали их…

Мы без труда шли по следу, пока его можно было различать на узкой тропе. Вскоре мы обнаружили, что бандиты свернули влево и продолжили путь меж двух невысоких холмов. Почва там оказалась каменистая, находить следы стало труднее. Несколько раз мы теряли их, приходилось возвращаться назад, поэтому наш темп замедлился.

— Я не знаю, что у них на уме, — удивлялся Панго, — Если идти в этом направлении еще несколько километров, то окажешься в густом лесу.

Часа через два мы оказались на опушке леса. Дальше ехать было нельзя.

— Одно из двух, — заявил Джума, — либо они направились прямо по лесу в Луси, либо вдоль кромки леса — в Марелани.

— Пойдем по следу. Там увидим, — распорядился я.

Джума, Панго и сомалийцы скрылись в зарослях леса в поисках следов. Через несколько минут один из моих помощников вызвал меня по рации:

— Бвана, мы нашли одного. Но он мертв.

— Который?

— Каппара. На нем рубашка Панго.

— Мешочек с мадини у него?

— Нет. Видимо, второй, Элиаб, ударил его в спину ножом и забрал добычу.

— Куда ведет след грабителя?

— Непонятно, — отозвался Джума, — Похоже, прямо в гущу леса. Что будем делать?

— Не знаю. Если мы погрузим тело в машину и отвезем в полицию, то можем попасть под подозрение в убийстве… К тому же скоро стемнеет. Давайте разобьем здесь лагерь, а рано утром снова отправимся за предприимчивым Элиабом. За полицейскими пошлем водителя. Он без труда привезет их к телу Каппары, А мы будем обламывать по пути ветки на деревьях, чтобы полиция, не блуждая, могла проследовать за нами.

— Все это хорошо, — согласился Джума, — но до утра тело грабителя могут сожрать гиены или шакалы.

— До наступления темноты еще два с половиной часа. Закидайте труп камнями, они там должны быть.

— Да, здесь есть немного. Мы начинаем работу, а ты, бвана, иди к нам. И прихвати из машины мешок.

Завалив камнями мертвое тело Каппары, мы вернулись на опушку леса к машине, натаскали сухих веток, достали из «Тойоты» чайник, чай, сахар и воду. После еды легли головой к машине, а ногами — к двум кострам, которые развели из предосторожности: кругом было полно следов буйволов, львов и гиен.

— Этот Элиаб либо храбрец, либо сумасшедший, — рассуждал Панго, так и не смирившийся с потерей одежды.

На следующее утро, примерно в половине пятого, мы отправили водителя в полицейский участок в Марелани.

— Бвана, этот парень настоящий убийца! — ужасался Сулиб за завтраком, — Я всю ночь не сомкнул глаз!

— Он действительно головорез, — согласился Панго, прихлебывая чай, свой любимый напиток, — Он даже не постеснялся изуродовать ножом мою рубашку! И где теперь мои ботинки, брюки и нижнее белье? Вы потеряли мадини, мы их вернем вам, когда поймаем бандита, но что делать мне? Рубашка превратилась в сито, а остальные вещи — неизвестно где.

— Мы тоже вернем их тебе, когда догоним Элиаба. Твои брюки в целости и сохранности, если, конечно, бвана не пальнет из дробовика ему в задницу, — засмеялся Джума, — Но, может быть, останутся хоть ботинки?

Сомалийцы тоже развеселились.

Закончив завтрак и сложив все в рюкзаки, мы принялись искать след, оставленный Элиабом. Он шел все в том же направлении. Панго, которого мы назначили замыкающим, через каждые десять шагов обламывал ветки на деревьях, чтобы полиция без труда обнаружила нас.

Спустя два часа до нас донесся глухой звук выстрела. Мы застыли, напряженно прислушиваясь.

— Это Элиаб стреляет из своего карабина, — предположил я, когда раздался второй выстрел.

— В его ружье было два патрона, — вспомнил Джума, — Теперь их нет. Правда, он прихватил еще дробовик Каппары. Что бы это значило, бвана?

— Я не знаю, но мне кажется, он не полный идиот. Элиаб догадывается, что его кто-то преследует. Поэтому если он встретил льва или леопарда, ему пришлось стрелять… или умирать самому!

— А если он встретил каких-нибудь людей? — Панго, судя по всему, страшно боялся за свои брюки.

— Вряд ли, но, впрочем, все возможно.

— Только бы это был Элиаб! — причитал Панго, — Видимо, у них в лесу есть тайник, раз они пошли таким странным путем. Главное, чтобы его никто не сожрал по дороге, а то я и брюки потеряю!

Может быть, у них действительно есть тайник в лесу, подумал я, но если так, то к нему вела бы какая-нибудь тропинка и Элиабу не пришлось бы пробираться сквозь чащу.

Через некоторое время мы снова услышали два выстрела. Размышлять о чем-то уже не было сил — дорога оказалась чрезвычайно утомительной. День стоял жаркий, солнце палило даже в лесу. Обливаясь потом, я мечтал только об одном — поймать грабителя.

Через час мы вышли на маленькую полянку с сильно примятой травой. Элиаб топтался на ней довольно долго, только было не ясно, чем он там занимался.

— Вот, бвана, — Сомалиец Мури протянул мне только что найденную в траве гильзу.

— В кого же он стрелял? — задумался я.

Пока мои спутники искали вторую гильзу, я рассматривал эту. Калибр.270. Я был прав. Стрелял действительно Элиаб, но зачем?

Тут из зарослей послышался голос Джумы. Он звал меня, чтобы показать что-то.

— Здесь был огромный буйвол, — сделал он вывод, разглядев все следы, — Элиаб наткнулся прямо на него и выстрелил… Не пойму только, зачем он стрелял дважды, ведь после первого же выстрела буйвол бросился наутек!

— Видимо, испугался, а может быть, буйволов было несколько, — предположил я.

Джума покачал головой:

— Нет. Судя по следам, этот старый мбого был один. Пройду по следу, посмотрю, не поранил ли его негодяй Элиаб.

— Я пойду с тобой, но сначала отдам все распоряжения. Ведь ты и без меня знаешь, что раненый буйвол очень опасен.

Сомалийцев я отправил по следу Элиаба, а сам в сопровождении Джумы и Панго отправился за буйволом. На первом же кусте мы обнаружили несколько капель ярко-красной крови. Такого цвета кровь течет из раны в мышечной ткани. Через пятьдесят метров след буйвола свернул в сторону: значит ли это, что мбого решил вернуться к своему обидчику? Может быть, он решил отомстить?

— Что вы об этом думаете? — поинтересовался я у своих помощников.

— Этот мбого ранен и, похоже, возвращается, чтобы найти Элиаба, — ответил Джума.

— А давно Элиаб стрелял?

— Час назад, бвана, но, поскольку больше выстрелов не было, я думаю, что буйвол пошел своей дорогой.

Тем не менее прав оказался я. Очень скоро мы вышли на след Элиаба. Буйвол не шел за своим обидчиком, он лишь пересек его след, явно готовясь к чему-то.

— Я иду за буйволом, — решительно объявил я.

— Это глупости, мзее, — попытался уговорить меня Панго, — Пуля чуть-чуть поранила мбого, мы ведь больше не видели крови. Не забывай, что именно ты повел сомалийцев по следу грабителя, а у них совсем нет оружия. В автомате нет патронов, а луки со стрелами против буйвола — все равно что комары против слона.

— Ты прав. Я думал, что через несколько минут мы воссоединимся, но так как…

Я не успел договорить — из самой чащи донесся отзвук нового выстрела. Мы переглянулись. Ясно одно: сомалийцы стрелять не могли. Джума посчитал, что выстрел был сделан из дробовика.

— Оставим буйвола в покое, — изменил я свое решение, — Нам нужно догнать сомалийцев.

Идти по тропке, проложенной нашими спутниками, было значительно легче, чем изображать из себя первопроходцев. Поравнявшись с огромным фиговым деревом, мы услышали голос одного из сомалийцев. Оказывается, они забрались на лианы, чтобы осмотреть окрестности.

— Стреляли примерно в двухстах метрах отсюда, — Халли показал влево.

— Вы правильно сделали, что не пошли дальше и подождали нас, — похвалил их я и рассказал о нашей находке.

Когда сомалийцы спустились с дерева, я с ужасом осознал, что был не прав, отправив их по следу Элиаба с единственным оружием — луками.

— Не беспокойся за нас, бвана, — Сулиб словно читал мои мысли, — Мы умеем обращаться с луком. Он почти также опасен, как огнестрельное оружие, но на него не нужно никакого разрешения.

Я кивнул и объяснил, как мы будем действовать дальше. Первым пойдет Джума, а все остальные — за ним, на расстоянии двенадцати-тринадцати шагов. Сомалийцы кивнули знак согласия.

Мы медленно двинулись вперед, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Но кругом было тихо. Из зарослей доносились только щебет птиц и стрекотание цикад. Нам пришлось идти так не менее получаса, затем Джума остановился и знаком подозвал нас к себе.

Перед нами возникла маленькая лужайка с сильно измятой травой. Там мы обнаружили карабин с укороченным стволом и башмаки Панго со связанными шнурками. Я открыл затвор карабина. Ни в патроннике, ни в магазине патронов не было. Если бандиты не врали тогда, в пещере, то теперь Элиаб мог выстрелить всего один раз — из дробовика.

— Ну, наконец-то! Хоть башмаки вернулись! — обрадовался Панго, бережно подобрав с земли свою обувь.

Мури нашел в траве один из кожаных мешочков с перерезанным шнурком и отдал мне.

Теперь стало ясно, что буйвол тяжело ранен, иначе он не мог быть таким агрессивным. Возможно, Элиаб выстрели удачно, но пуля калибра.270 слишком мала для такого гиганта.

Сложив все находки в рюкзаки, мы снова двинулись вперед. Вскоре Джума, который все еще шел впереди, заметил след бандита. Элиабу пришлось залезь на дерево — об этом свидетельствовала кровь на коре. Можно было предположить, что кровь у него шла из горла. Возможно, буйвол сломал своей жертве ребра, а те, в свою очередь, поранили легкие. Мбого поступил так, как обычно действуют все буйволы, — просто стал топтать противника. Больше мы ничего не нашли. Следы буйвола вели к дереву, где прятался Элиаб. О несколько раз обошел акацию, а потом ушел куда-то влево, натыкаясь на деревья и кусты. На земле валялось много обломанных веток, было видно, что Элиаб тяжело ранен. Пройдя по следу животного, мы снова обнаружили пятна крови.

— Ждите меня здесь, — приказал я, и мы с Джумой отправились на поиски Элиаба.

По пути бандит несколько раз останавливался и сплевывал кровь. При взгляде на примятую траву можно было заключить, что он хромал и опирался на ружье.

— Теперь он от нас не уйдет, бвана, — заявил Джума, изучив следы и показав на очередной участок примятой травы: — Видишь… здесь он лежал. Здесь свежая кровь. Может быть, из раны на ноге. Ему очень плохо.

— Да, к тому же у него остался всего один патрон, — заметил я, — Он исходит кровью. Его могут почуять гиены или, не дай Бог, львы. Нужно послать за ним сомалийцев и Панго. Они возьмут карабин, выследят и свяжут бандита. А мы пойдем за буйволом, потому что он тоже ранен и неизвестно, что придет мбого в голову. Может быть, он решит вернуться за Элиабом.

Но Джума покачал головой:

— Я думаю, нам лучше держаться вместе. Если сомалийцы найдут грабителя, они могут убить его. А Панго точно не будет их сдерживать, у него ведь свои счеты с бандитами.

— Пожалуй, ты прав, — согласился я, — Буйвол никуда не денется. Правда, он может напасть на нас… Придется чаще оглядываться…

— А он здоровяк! — изумился Панго, выслушав наш рассказ, когда мы вернулись.

По пути я постоянно думал о том, что нужно было идти по следу буйвола. Все-таки он опасней, чем раненый человек.

Вдруг Джума поднял руку. Мы остановились. Из глубины леса послышался выстрел и тоскливое мычание, а затем — пронзительный крик. Я тут же снял карабин с предохранителя и пошел туда, откуда доносились звуки. За кустами, примерно в двадцати метрах от нас, возвышалась акация, вокруг которой буйвол гонял Элиаба. Чуть поколебавшись, я шагнул вперед и прицелился. Буйвол находился так близко, что я мог слышать его тяжелое дыхание.

Если я не убью быка, он забудет о своих предыдущих ранениях, снова озвереет и тут же прикончит Элиаба. Мне нужно было сосредоточится.

Все произошло быстро, хотя для меня это мгновение тянулось целую вечность. Тяжелая пуля из моего карабина попала в могучую шею буйвола. Я стрелял тридцатисемиграммовой полнооболочной пулей, которая сбила животное с ног. Тело его задергалось в предсмертной судороге, а Элиаб с выпученными от ужаса глазами кинулся в нашу сторону. Он явно просчитался. На маленькой полянке за кустом, возле которого я целился, было полно людей. Так Элиаб оказался в руках своих преследователей.

Я не смог удержаться от того, чтобы осмотреть буйвола. Джума пошел за мной, а Панго принялся раздевать бандита.

— Что уставился-то? — послышалось из-за кустов, — Быстро снимай мои штаны, не то я тебе помогу!

Мы переглянулись и улыбнулись. Можно расслабиться, ведь мы теперь были в безопасности.

Элиаб сначала попал старому мбого под сердце, потом выбил ему глаз и снова ранил в грудь. Моя пуля перебила буйволу позвоночник.

Наш консилиум прервал Панго:

— Бвана, иди скорее сюда!

Я хотел было отчитать Панго, но ситуация на поляне полностью изменилась.

Мы забыли, что у Элиаба, если судить по рассказам шахтеров, был еще и пистолет! Панго, мечтавший заполучить свои штаны, уже был на прицеле.

— Бросьте свое оружие к моим ногам! — приказал раненый и, дождавшись, когда мы положили карабин и дробовик возле него, продолжил: — Вы ведь нашли мешочек, который я потерял? — На поляне воцарилась мертвая тишина, — Считаю до трех. Если вы не вернете камни, я прострелю ему голову!.. Раз, два…!

— Подожди! — воскликнул Халли, — Мешочек у меня!

— Давай его сюда!

Я решил вмешаться в разговор, чтобы выиграть время:

— Послушай, ты же прекрасно понимаешь, что без нашей помощи не сможешь выбраться из этого леса. Поэтому лучше брось пистолет, и мы поговорим, как разумные люди…

— Мне не о чем с вами разговаривать, — оборвал меня бандит, — Где мой мешочек?! Быстро!

Вожделенный кожаный мешочек просвистел в воздухе и упал под ноги Элиабу. В ту самую секунду, когда преступник нагнулся, чтобы его поднять, на поляне откуда ни возьмись возник Мури, который до этого куда-то запропастился, — в руке он сжимал потерянный Элиабом карабин. Мури опустил его на голову убийцы с такой силой, что я подумал — не раскололся ли череп на две половинки?

Что тут рассказывать! Панго немедленно вернул себе свои штаны, сомалийцы забрали оставшиеся камни, а мы с Джумой упаковали Элиаба так, что его спокойно можно было отправлять экспресс-почтой.

— Спасибо за все, что ты для нас сделал, бвана, — поблагодарил меня Сулиб, — Возьми себе наши камни, потому что когда сюда придет полиция, нам все равно придется с ними распрощаться. Этот вор будет утверждать, что ничего у нас не брал, а мы — наоборот, что брал. Нам никто ничего не отдаст. Лучше мы придем к тебе за ними потом, хорошо? — Сомалиец протянул мне два кожаных мешочка.

— Хорошо, — кивнул я, — Вы у меня всегда желанные гости!

Сулиб подсел к своим спутникам и собрался ждать полицию.

— Он сошел с ума, бвана, — шепнул мне на ухо Джума, — Зачем ждать полицейских? Как там говорил твой друг из Уганды, этот, майор…

— «Кругом тишина, ни одного звука — и вдруг появляется сомалиец, словно вырос из-под земли!»