Агония страха

1

Маша его не выгнала утром, а подала ему кофе в постель. Давно ему никто не подавал кофе в постель.

– Ты выспался? – спросила она, присаживаясь рядом.

– Великолепно, даже голова не болит.

– Удивительно. Я тебя едва довела до дома. Не бросать же тебя на улице. Такие мужики на улице не валяются.

– Нет, иногда случается. Правда, их быстро подбирают. Надеюсь, я вел себя по-джентльменски?

– Относительно, но через каждую фразу повторял: «Только ты меня ни о чем не спрашивай. Я личность скрытная, засекреченная и ничего тебе не скажу. Язык мой – враг мой».

– Согласен, чем длиннее язык, тем короче жизнь.

– Мне много говорить не надо. Я сама все вижу. Ты приехал из Москвы и, скорее всего, работаешь в органах.

Журавлев едва не поперхнулся кофе.

– Значит угадала?

– Но как?

– Мой родной брат работает в милиции, в Ялтинском управлении. Так что в людях, которые работают в органах, я разбираюсь.

У Вадима тут же пропал аппетит.

– И он живет с тобой вместе?

– Нет, конечно. Мы редко видимся. В основном разговариваем по телефону. Он очень занятой человек. А я живу одна. Вдова. Так что не осуждай меня.

У нее был очень приятный грудной голос.

– Мне не за что тебя осуждать. Я влюбился в тебя с первого взгляда и счастлив, что мы вместе.

– Приятно слышать. Ты еще долго будешь находиться в Ялте?

– Все зависит от тебя. Мой отпуск только начался.

– От меня ничего не зависит. Я не хочу навязываться. Мне скоро уходить на работу, а ты можешь остаться. Захочешь уйти, захлопни за собой дверь. Если захочешь вернуться, то ключи лежат на холодильнике, возьми их с собой. Захочешь похмелиться, открой бар, там найдешь все, что тебе понадобится.

– Кем ты работаешь?

– Врачом в санатории.

– Благородная профессия. Моя мать тоже была врачом. Она умерла, когда я пошел в школу, и меня воспитывал отец.

– Ты же засекречен, а я ничего не спрашивала.

– Не могу держать язык за зубами. Не получается.

– Видимо, кто-то пользовался твоей откровенностью, но я не из тех. Ты меня будешь устраивать до тех пор, пока я тебя устраиваю. Но больших надежд на курортника с яркой внешностью, да еще моложе себя, я не возлагаю. У меня достаточно ума и опыта, чтобы смотреть правде в глаза. Пусть все будет, как будет.

– Мне нравится твой подход. А когда ты вернешься?

– Поздно, около одиннадцати. Я дежурю через день.

– Постараюсь приготовить ужин к твоему возвращению.

– Только ничего не покупай. В холодильнике все есть.

– Хорошо. В каком звании твой брат?

Она не сразу поняла вопрос, но потом улыбнулась и сказала:

– Подполковник, возглавляет уголовный розыск, но не преследует мужчин сестры. В мои дела он не вмешивается, у него своих хватает. Сейчас ищет какого-то убийцу-маньяка. Погиб его друг, тоже подполковник милиции, и все оперативные службы находятся на казарменном положении.

– Значит, и в Ялте не все спокойно?

– Курортники этого не замечают. Тебя это тоже не касается.

– А как же маньяк?

– У них есть его описание, и они его найдут до того, как он захочет убить тебя. Не переживай.

– Я не из трусливых.

– Это я еще вчера поняла.

Маша нежно поцеловала своего ночного друга, окатив его мягким возбуждающим ароматом духов, и ушла на работу. Журавлев встал, оделся и осмотрелся. Квартира богатая, женщина ни в чем не нуждается. Он провел обследование, скорее по привычке, чем из любопытства. Вывод оказался странным, хозяйка не держала в доме ценных вещей и денег. Мало того, он не нашел ни одного ее документа. Где может человек хранить свои документы, если не в собственном доме? Что касается вещей, гардероба, продуктов, техники, то тут чаша переполнялась через край. И еще – Журавлева интересовали фотографии. Он обожал разглядывать семейные альбомы, которые порой говорят о человеке больше, чем сухие документы с печатями. Ни снимков, ни альбомов. Вадим сделал вывод, что попади он сюда с помощью отмычки, ему не удалось бы определить, в чью квартиру он забрался. Только шикарный переполненный гардероб указывал на то, что здесь живет женщина, но ни ее возраста, ни профессии, ни рода занятий определить не удалось бы. А такого случая в его практике еще не было. Мой дом – моя крепость. Попадешь в чужую квартиру – и словно в душу к человеку залезаешь. Сделаешь обход – и все о человек знаешь, а здесь – все наоборот.

Перед уходом Вадим принял ванну и, стоя перед зеркалом, пытался узнать собственное отражение. Маша ему явно льстила. Он только сейчас вспомнил, что волосы острижены и перекрашены, а рыжая щетина превратилась в бороду. Дикобраз дикобразом. Ничего удивительного, что Метлицкий не поверил в его донжуанские способности и потребовал доказательств. Непонятно только, как такая эффектная дамочка, как Маша, клюнула на его притязания, да еще не бросила пьяное чудовище где-нибудь в темном скверике. Чтобы его не стошнило от собственного вида, Журавлев вышел из ванной и решил в ближайшее время обходить зеркала стороной. И все же он взял ключи с холодильника и в половине девятого вышел на улицу. Оглянувшись на дом, он прочел адрес: улица Гоголя, дом семнадцать. Запомнить нетрудно, одна из центральных улиц, и он мог не торопиться, – чтобы ровно в девять пройти мимо памятника Ленину.

2

– Да, вы правы, Виталий Семенович, лето в этом году слишком жаркое, – ответил Скоков, глядя на своего патрона, который направил на себя струю горячего воздуха с двух настольных вентиляторов одновременно.

Москаленко вытер бычью шею очередной салфеткой и выбросил ее в корзину.

– Платков не напасешься, перешел на салфетки. Скоро перейду на туалетную бумагу, чтобы окончательно не разориться.

Он еще раз пролистал лежавший на столе паспорт и взглянул на майора.

– Ты уверен, что это он?

– Уверен. Когда участковый конфисковал паспорт и принес его в отделение, то любой курортник возмутился бы таким самоуправством и тут же прибежал выяснять отношения. В конце концов, отдыхающие не обязаны заботиться о прописке и оплате курортных сборов. Это дело хозяев лачуг, которые они снимают. Но этот самый Журавлев и не подумал приходить за паспортом. Участковый вновь нагрянул на квартиру, но хозяин сказал, что жилец собрал монатки и тут же смылся, как только узнал, что в доме появлялась милиция. Так паспорт попал ко мне. Я побывал на Чайной горке, показал фотографию соседям покойного подполковника и мальчишке, к которому Седьмой заходил ночью. Все в один голос признали в Журавлеве Седьмого. Собственно говоря, на этом и строится мое заключение. Журавлев Вадим Сергеевич, житель России и приехал из Москвы. Он находится за границей, и пренебрегать собственным паспортом – верх беспечности.

– Тем хуже для него. Теперь мы имеем фотографию преступника и он обрек себя на заточение. Пусть попробует выскользнуть из Ялты без документов. Усильте режим проверок на выезде из города.

– Уже сделано. Вы доложите о нашей находке следователю Безбородько?

– Безбородько занимается военной прокуратурой. Ему нос прищемили. Приехал следователь Главной военной прокуратуры из Москвы и из Киева. Военные сумели договориться, а нашего брата они за людей не считают. На Крымскую прокуратуру тоже решили начхать. Вот Безбородько и рвет на себе последние волосенки. Собирает материалы о погибшем генерале и о тех, что убиты у Тарасова. Пусть потеет, а у нас имеются собственные методы работы.

Москаленко встал, подошел к окну и закрыл жалюзи. Скоков перелистал блокнот и продолжил.

– Я связывался с нашим ФСБ. Они не занимаются военными или не хотят давать информацию. Пришлось самим искать загадочную Любу, с которой встречался Прибытков во время пребывания в Ялте. По улице Гоголя проживает около сотни Люб. Мы действовали методом отбора и отсеивания. Той, которая нам нужна, мы не нашли, так чтобы и по возрасту подходила, и одинокая, и врач. Нет таких. Либо друзья Прибыткова что-то напутали, либо Прибытков не был с ними откровенен в полной мере, либо Люба вовсе не Люба, а какая-нибудь Таня. Так что подъехать к делу Прибыткова с тыла у нас не получилось. Генерал прикрыт кирпичной стеной со всех сторон, но то, что в его убийстве замешаны военные, подтверждает другой факт. Я получил ответ на запрос в Ижевский военный оружейный завод. Номер винтовки, найденной в гостинице, значится в партии, отправленной спецназу на Северный Кавказ. Тридцать винтовок этого класса перебросили в Чечню год назад. Среди них и та, которую мы нашли. Такое оружие не предназначено для боевых действий. Для снайперов выпускают другую серию винтовок, а наш вариант делают для спецподразделений особого рода. Они складные, разборные, бесшумные, с особо точным прицелом и дальнобойностью. На войне бесшумность не нужна. Такими штуками убирали террористов, которые захватывали заложников, или тех, кто прикрывался живым щитом. Стоит человек и вдруг падает, только что разговаривал и уже труп. Никто ничего не понял и не слышал, никакой паники вокруг.

– Значит, стрелок из особого отряда спецназа?

– Если судить по точности и ювелирной работе, то так. К тому же очень трудно поверить, будто из арсенала спецкоманды можно похитить очень дорогое и ценное оружие. Это мог сделать только член команды.

– Понятно. – Москаленко тяжело вздохнул. – Только ты о своей теории не распространяйся, Данила. Иначе мы этого Журавлева за уши не притянем к этому делу, а он единственный козырь в наших руках, на его поиски уйма времени ушла. Нам нужно доказать всем, что именно мы нашли убийцу, арестовали его и предъявили неопровержимые факты. В противном случае нам придется искать себе другую работу.

– Теория о военных имеет право на существование, но лишь как теория, которую я выдвинул. Можно налечь на другую сторону медали. Так, нам удалось выяснить, что один из опознанных трупов, найденных у подполковника в квартире, некий Басов Валерий Юрьевич, снимавший номер в «Ялте», является, а точнее, являлся очень крупным банкиром и владельцем мощного столичного банка. К военным никакого отношения не имеет.

– И что из этого? – нахмурил брови Москаленко.

– А то, что он убит из «ТТ» в другом конце города. Генерал убит из винтовки. Почему бы нам не разделить эти преступления?

– Ты думаешь, Безбородько лох? Ему уже все уши прожужжали, что оба убийства – дело рук одного преступника. Журавлева видели и там, и там. Тут уж не отвертишься.

– Тогда пусть попытается отвертеться сам Журавлев. Его арест дело нескольких дней. Он уже зажат в тиски. Против него набралось достаточно материалов, вряд ли он выпутается.

– Ну а ты что думаешь?

– Все зависит от того, кто такой этот самый Журавлев. Если он работает слесарем на заводе или инженером на стройке, то можно считать, что нам не повезло. Безбородько в первую очередь будет искать причины, по которым Журавлев пошел на серийные убийства. А причин он не найдет, и Журавлев вместо убийцы превратится в свидетеля, напуганного обывателя. И нам с вами скажут, что прокуратура благодарна милиции за найденного свидетеля, но мы упустили убийцу, потому что пошли по ложному следу.

– Не выйдет! – Москаленко хлопнул кулаком по столу. – Кукиш с маслом. Убивают моего друга, подполковника милиции и еще пятерых человек, а утром какой-то хмырь спокойно уходит с места преступления. Потом он распивает шампанское в номере Басова, его все видят, а наутро в том же номере находят винтовку, из которой убит генерал из Москвы. А наш хмырь опять уходит и продолжает разгуливать дальше. Не проходит и двух суток, как убивают девчонку из Минска, подругу тех, кого уже отправили в морг. Убивают как свидетеля. И хозяйка видела Журавлева, но наш хмырь вновь выскальзывает и продолжает разгуливать по пляжам в поисках новых жертв. А ты хочешь сделать из него свидетеля? Черта лысого. Я его в лагерях сгною.

– Все так, Виталий Семеныч, но есть еще Безбородько и суд, а потом уже лагеря и тюрьмы.

– В таком случае он не дойдет ни до Безбородько, ни до судей, а сдохнет, как только попадется мне на глаза. Сопротивление властям и попытка к побегу. Пусть потом Безбородько труп допрашивает и делает свои выводы – свидетель он или убийца.

Подполковник открыл ящик стола и бросил туда паспорт Журавлева.

– Следователю не обязательно знать имя убийцы, кто он и откуда. Документов нет, и концы в воду. Пусть гадают, военный он или штатский, инженер или офицер спецназа. По морде трупа профессию не прочтешь.

Скоков молчал.

– Ну что, Данила, воды в рот набрал?

– Это, конечно, выход, вам решать.

– Ты не юли, майор. Ты чей? Мой зам или прокурорский прихвостень? Нам еще работать, и не год, и не два. А начальником городского управления меня поставят, а не тебя. Наматывай на ус. А ты в мое кресло сядешь. Врубился?

3

В кабинете находилось трое мужчин, приблизительно одного возраста. Двое сидели, один за столом, второй на диване, а третий стоял у окна. Все молчали. Наконец тот, что стоял у окна, повернулся лицом к остальным. В его глазах читалось негодование и даже некоторая озлобленность.

– Нет, я не могу этого понять! Не дано. Такое впечатление, что мы занимаемся заготовкой рогов и копыт и все, что творится вокруг нас, никого не интересует. Я уже неделю сижу в Симферополе и попусту трачу время. В Москве меня уверяли, что я получу полную поддержку и помощь от крымских товарищей, а вместо этого я очутился в блокаде. Ну а если бы я не запросил в Управлении милиции сводки происшествий? Так и сидел бы здесь, как осел, и ждал бы у моря погоды. – Он повернулся к человеку, сидевшему на диване. – Неужели вы, Эдуард Кирилыч, опытный офицер Комитета, до сих пор не знали, что в Ялте совершены две кровавые разборки, в которых погибли генерал Прибытков, Валерий Басов и еще несколько человек. Как такое могло случиться, майор Локтеонов?

– Виноват, Олег Петрович, но вы не совсем правы. Когда вы приехали, то дали мне конкретное задание. В Симферополь прибыли Прибытков, Басов и Ромов. Этих людей надо отыскать. Я так понял, что все они находятся в Симферополе. Тут и искали. Я видел сводки, но не просматривал все, а только симферопольские.

– И человек с погонами майора имеет такое узкое мышление? Симферополь не курорт, а перевалочный пункт. Сюда не приезжают из Москвы и Питера на отдых. Люди стремятся к морю.

Локтеонов встал.

– Прошу вас, майор Виногардов, не повышать на меня голос. Вы мне не начальник, я вам не подчиненный. Вы не на Лубянке, а в Крыму.

Он перевел взгляд на сидевшего за столом подтянутого, загорелого мужчину.

– Прошу вас, товарищ полковник, отстранить мой отдел от сотрудничества с майором Виноградовым.

– Ладно, идите Локтеонов, – проворчал полковник.

Майор вышел.

– Вы меня поставили в тупик, Олег Петрович, – хмуро заявил хозяин кабинета.

– Извините, погорячился.

– Я не об этом. Мое впечатление, что Локтеонов умышленно скрывал от вас события, происшедшие в Ялте. В Управлении об этом ЧП все знают. Я был уверен на сто процентов, что вы в курсе событий. Дело в том, что Локтеонов перешел к нам из ялтинского филиала два года назад, но даже не в этом дело. В Ялте погиб подполковник Тарасов, а Тарасов был другом Локтеонова. И не знать о деле и смерти Прибыткова и Басова Локтеонов просто не мог.

– И что вы думаете делать, Тарас Григорич?

– Проведем внутреннее расследование, а вам я дам в помощь группу подполковника Седова.

Полковник снял трубку внутреннего телефона и приказал:

– Попросите зайти ко мне Седова. Поищите его в архиве, он собирался с утра быть там.

Положив трубку, полковник вновь обратился к Виноградову:

– Думаю, Олег Петрович, теперь у вас дела пойдут к лучшему. Седов курирует ялтинский порт, очень хорошо знает обстановку в городе и всех сотрудников милиции, погранвойск и администрацию. К тому же, он только вчера приехал из Ялты и имеет свежие сведения. ФСБ этим делом не занимается. Там руководит операцией прокуратура и местная милиция. Ну а делом Прибыткова занимается военная прокуратура Киева и Москвы. Туда даже нас не допустят.

В кабинет постучали, и вошел сухопарый, низкорослый человечек, весь будто из жил и хрящей. Скромный, лысоватый, с грубоватыми чертами лица.

– Вот, Герман Феофанович, познакомьтесь. Виноградов Олег Петрович, коллега из Москвы. Нуждается в вашей помощи. Так что ваш отдел переходит в его распоряжение на неограниченное время. Очевидно, работать придется в Ялте, подготовьте Олега Петровича и введите в курс дела. Официально мы вмешиваться в расследование ялтинской трагедии не будем, но я так думаю, что у нас и без этого есть возможности быть в курсе дела.

Коротышка улыбнулся.

– Возможностей, Тарас Григорич, у нас всегда хватало. Что ж, не будем терять времени, Олег Петрович, милости просим в мой кабинет, и, что называется, приступим к делу. Будем брать быка за рога.

Виноградов расплылся в улыбке.

– И где же вы раньше были?

Полковник принял упрек на свой счет.

Они сменили кабинет и устроились в креслах у журнального столика, где стояли блюда с узбекскими узорами и сладостями и точно такой же чайный сервиз. Сидя им было удобно разговаривать, но когда они шли по коридору, Виноградов чувствовал себя неуютно. Подполковник едва достигал локтя столичного великана.

– В жару я предпочитаю пить зеленый чай, Герман…

– Феофанович. Неудобное отчество. Дело в том, что я найденыш и в детский дом меня привел священник по имени Феофан. Вот мне его отчество и дали. Не подумали.

– Теперь запомнил. Герман Феофанович, о трагедии, разыгравшейся в Ялте, я знаю только из оперативных сводок, но мне нужны подробности. В Москве мы проводим одно крупное расследование, где фигурируют три фамилии. Нам стало известно, что интересующая нас троица отправилась в Крым. Надо добавить, что эти люди скорее враги, чем партнеры. Речь идет о генерале Прибыткове, банкире Басове и предпринимателе из Петербурга Ромове.

– Я вас понял. Басов убит из пистолета «ТТ», так же, как и еще пять человек на квартире подполковника милиции Тарасова, начальника отдела по борьбе с организованной преступностью. Генерал Прибытков был убит на следующий день с балкона гостиницы «Ялта» из снайперской винтовки. Что касается Ромова, то эту фамилию я слышу впервые. Правда, в деле фигурирует неопознанный труп одного мужчины, но не думаю, что это Ромов.

– Почему же?

– Вы же сказали, что они враги. Значит, съехались для дуэли, а на дуэли кто-то остается живым.

– У нас складывалось впечатление, что они собрались для примирения. Им выгоднее найти компромиссы, нежели уничтожить друг друга. В игре замешаны крупные деньги.

– Мне трудно судить со стороны, не понимая сути. Но я думаю, нам надо сегодня же выехать на место. Там виднее.

– Вы правы, так мы и сделаем. Но каково ваше первое впечатление. Я уверен, что ялтинский милиционер оказался случайной жертвой.

– Случайной? Вряд ли. Тарасов ездил встречать друга в Симферополь в тот день, когда прилетел Басов, и убит Басов в его доме, а значит, не случайно попал туда. Что касается убийцы, то работал очень опытный преступник. Тарасова не так легко взять на мушку. Он один мог взять банду голыми руками. А тут, помимо подполковника, еще пять трупов. И обратите внимание, их не из пулемета расстреляли, а из «ТТ».

– А мы можем ознакомиться с делом так, чтобы не привлекать к себе внимание прокуратуры и милиции?

– Если только ночью проберемся в кабинет следователя, вскроем его сейф и переснимем дело на микропленку. Но среди нас нет Джеймса Бонда и майора Пронина. Так что в качестве нелегалов нам ничего вскрыть не удастся. Но можно попытать счастья и поискать другие способы добычи сведений. Подумаем в дороге. Только перед тем, как сесть в машину, выпейте моего чайку, чтобы жажда в пути не замучила. У нас в этом году знойное лето.

Виноградов кивнул.

4

Ярко-красный «фиат» остановился возле гостиницы «Ореанда». Маша вышла из машины и прошла в ресторан. В дневное время здесь обедали группы интуристов, и народу хватало. Искать свободный столик дело проблематичное. Впрочем, женщину не интересовали места в зале, она прямиком направилась к бару.

У стойки сидели несколько мужчин и пили в основном пиво. Маша села на крайний табурет подальше от мужчин и попросила стакан апельсинового сока и пачку «Парламента». Бармен поднес на хромированном подносике заказ и задержался возле клиентки.

– Ну что, Димочка?

– Мне кажется, он остался доволен сегодняшней ночью. Во всяком случае, тревоги в его глазах я не видел. С утра болтался по магазинам. В ювелирном купил бусы и серьги из нефрита. Думаю, для тебя. После этого я передал его на попечение Худому. Но я уверен, что он вернется вечером к тебе.

– Значит, я не зря старалась.

– Припугни его немного. Знаешь, как это сделать. Он ведет себя слишком беспечно. Город наводнен операми. Боюсь, его борода и прическа уже не помогут. Останавливают всех молодых, высоких мужчин и проверяют документы. А его паспорт, как тебе известно, лежит у твоего брата в рабочем столе. Виталий Семеныч человек импульсивный, не наломал бы дров раньше времени.

– Он ничего не знает о моей задумке.

– Значит, он не в курсе?

– О том, что Седьмой у меня, он даже не догадывается. Я готовлю ему сюрприз.

– Не перегни палку.

Бармен перешел к другим клиентам. Маша выпила сок, забрала сигареты и вышла на улицу. Высокий коренастый парень поставил на стойку кружку и вышел следом за женщиной.

Она ждала его в машине. Он сел рядом, и они уехали.

– Ну что, Машер, он со мной встретится?

– Он же обещал тебе все рассказать в деталях, значит, расскажет. Мы едем к нему на встречу. Сам понимаешь, после того, как ты поднял на уши весь Крым, у Виталика напряженка со временем. Он должен быть постоянно на виду у высокого начальства.

Они приехали в тот самый ресторанчик на окраине города, где встречают только своих посетителей, а днем он открыт лишь для избранных. Чтобы попасть в зал, пришлось звонить в дверь. Сегодня зал пустовал, но тем не менее их сопроводили в отдельный кабинет, отгороженный занавеской. Накрытый белой скатертью стол уже ломился от закусок, а в запотевшем графине стояла холодная водка. Уютно, прохладно и тихо.

– Пить водку в такую жару? – удивился кавалер.

– Что делать, Сереженька, Виталий пьет только водку. От вина он потеет еще больше, а с ним и без того очень трудно находиться рядом. Несет как от козла.

– Какое неуважение к старшему брату.

– Неуважение! Я его из болота за волосы вытащила, вот у него их и не осталось. И продолжаю опекать его, как ребенка. Без меня он давно бы уже гнил в могиле. Ведь тебя я нашла, а не он, и предложение тебе я сделала, а Виталик судорожно дрожал, как осиновый лист каждое лето, как только генерал в отпуск приезжал. Ему так и мерещилось, будто Прибытков по его душу сюда приезжает. Пришлось генерала взять под узды, приручить и выяснить, что можно. Крепкий был орешек. Из него приходилось жилы тянуть, чтобы потом по крупицам воссоздавать маленькие фрагменты от гигантского полотна.

– О покойниках либо хорошо, либо ничего. Так?

– Сволочь он был, твой покойничек. Туда ему и дорога. Паскуда!

– Фу! Как тебе это не идет. Такая шикарная женщина, и такие выражения.

– Мне некого стесняться. Мы с тобой приятели-сообщники.

Занавеска приоткрылась, и в кабинете появилась тучная фигура Москаленко. Пропитанная потом футболка, хлопчатобумажные мятые брюки, стянутые под животом, и стоптанные сандалеты. Старомодный портфель с потрескавшейся кожей завершали картинку. Вид периферийного бухгалтера жилконторы, если не обращать внимания на лицо, где стоял жирный штамп «Солдафон».

Сергей встал и протянул вошедшему руку.

– Рад видеть вас, дядя Виталик.

Москаленко подошел к парню и обнял его.

– Ну здравствуй, герой! Похож. Похож на отца-то. – Москаленко прослезился. – Такого мужика загубили.

Они сели за стол. Подполковник тут же разлил водку и поднял рюмку.

– Светлая память полковнику Зотову.

Не чокаясь выпили, сели, бросили в рот по куску ветчины.

– Времени у меня в обрез, Сережа. Машка мне уже рассказывала, как она устраивала тебе побег из психушки. Не вышло у Прибыткова замуровать сына Зотова в застенок. Он свое получил. Правда, будь моя воля, я бы его на дыбе сначала помучил, а потом бы в бочке с дерьмом утопил. Ну, да ладно. Послушай старую историю. Пора тебе знать, на чем смерть произрастает, что за почва ей нужна. Красивая почва, алмазная, а дает такие страшные лепестки. Лет шесть назад, когда я командовал воинской частью под Москвой, меня вызвал к себе начальник штаба округа, тогда еще генерал-майор Прибытков. Почему он мне доверился, я не знал еще, но разговор шел откровенный. Усадил он меня в кресло и сам сел. Глаза умные, добрые, свойские, мол, должности и звания по боку. Начал без виляния, а сразу в лоб: «Ты, Москаленко, служака добросовестный, я за тобой давно наблюдаю. Помотало тебя по гарнизонам от Сибири до Казахстана, и везде ты гордо нес звание офицера. Не избалован, не привередлив. Но сколько можно на человеке верхом ездить? Пора и совесть знать. В службе твоей некоторые изменения произойдут. Территория твоего объекта составляет тридцать гектаров, есть где развернуться. Теперь настали новые времена, люди живут по другим меркам. А почему мы должны отставать? Секретный ядерный институт имени Курчатова сдает в аренду два этажа лавочникам, торгующим презервативами и женскими лифчиками. Нам тоже поступило похожее предложение. Сегодня сейфы и банки – вещь ненадежная. Коммерсанты хотят хранить свою документацию там, где ее не достанут конкуренты. Наши объекты вполне подходят под хранилище. К тебе в часть с улицы не зайдешь. Надежней сейфа будет. Вот я и решил устроить такую базу тайников. Пусть сами копают себе ямки, мы подглядывать не станем, как кот Базилио и лиса Алиса. Но поле Дураков мы им предоставим». – «Но, там же шахты с ракетами!» – удивился я. «Мы составим для них карту, где нет шахт, и разобьем ее на квадраты, километр на километр. Пусть играют себе в песочек. Время от времени я буду посылать тебе курьеров под видом инспекторов. Провожать их в зону будешь лично, без оформления в особом отделе. По объекту они способны передвигаться в одиночку с помощью карты, выданной тобой. Карту составишь сам и разобьешь на квадраты, как договорились. Задачка несложная. Приезжает к тебе курьер с моей запиской, ты отвозишь его из штаба в зону, проводишь на территорию и отпускаешь на часок. Потом выводишь его и сажаешь на автобус в военном городке. За каждого курьера тебе пойдут начисления. Сколько, пока не знаю, но на хлеб с маслом хватит. Но и это еще не все, Виталий Семеныч. Я подал рапорт на улучшение жилищных условий для наших особо отличившихся офицеров. Ты вошел в тот список. Хватит тебе с женой в общагах жить. К весне квартиру в Москве получишь в новом кирпичном доме. Надеюсь, не забудешь на новоселье позвать?»

Я не спорил. Генерал приказал, мое дело выполнять. Так и началась у меня работа с курьерами и тайниками. Тогда я еще ничего не понимал. Прибытков приехал ко мне в полк с самого начала с делегацией. С ним было двое мужчин. Тогда на них напялили полковничьи мундиры для отвода глаз, но при следующих моих встречах с ними я уже знал, что один из них банкир, а второй работал в Министерстве финансов. Все шло как по маслу. Квартиру мне дали. Курьеры мне привозили конвертики с мздой. Живи и радуйся. Твой отец служил со мной вместе. Занимал должность начальника особого отдела, чекист, одним словом. Вот он и тебя по своим стопам потащил. Помню, что нам стоило протолкнуть тебя в разведшколу. Не загибаться же тебе в гарнизонной общаге. Ты, паренек, на удивление способным рос… Ну, да ладно, отвлекся.

И вот год спустя, приходит ко мне Коля, твой отец, и говорит такую вещь: «У нас на территории части солдаты клады находят. Гулял сержант из роты охраны по территории с овчаркой, посты проверял. Вдруг собака уткнулась носом в землю и давай копать. Сержант поначалу хотел усмирить пса, но тот скулил и рвался к яме. Парень заинтересовался, копнул сам и вытащил целлофановый пакет, а в нем жестяная коробка из-под леденцов, но только в ней леденцы несъедобные. Короче говоря, коробку сдали мне, находку я не фиксировал. Решил с тобой посоветоваться, что делать будем?»

Он достал из портфеля коробку, открыл ее и высыпал на стол груду стекляшек мутного цвета. С виду и впрямь на леденцы смахивали, но не ровные и крупные. «И что ты, Коля, из мелочей проблемы строишь, – говорю я. Мне что забот мало?» – «Мало, Виталик. Эта забота жизни стоить может. Я ведь на Урале родился, в самоцветах толк знаю. Даже на геологоразведовательный поступать хотел. И отец мой геологом был. В минералах толк знаю. Перед тобой, Виталик, лежат алмазы. Стоят они, даже не в обработанном виде, примерно полмиллиона долларов. Вот такие, брат мой, наши солдатики находочки приносят».

– Тут я, конечно, все понял. «Вот что, Коля. Историю алмазов мы проследить сможем». И я ему все рассказал. Искать заново тайник и прятать камни назад мы не стали. Николай передал коробку мне и велел хорошенько спрятать. Если все пройдет гладко, то мы решили камешки загнать сами. Николай сказал, что знает, как и кому можно предложить товар. Ну а если Прибытков лишится одного тайника, то не обеднеет. В конце концов, я не знал их места расположения и украсть ничего не мог. Не пойман – не вор. Я отвез алмазы в Москву и надежно спрятал. За год в зоне побывало несколько сотен курьеров.

Однажды, после совещания в штабе, где собирались командиры частей, ко мне подошел полковник Сорокин. Мы с ним старые кореша, одно училище заканчивали. Зашли в кабак, выпили, тут он мне и запел знакомую песенку: «Ты знаешь, Виталик, мне кажется, что скоро меня пришьют. Чует мой старый нос запах паленого. Полковника Караваева две недели назад грузовик сбил. Мокрое место осталось. За последний год четверо командиров частей Богу душу отдали. И все здоровые, молодые ребята. Смерть в автокатастрофе. Не хочет Прибытков, чтобы старая гвардия во главе частей стояла. Своими штабистами заменяет. Слишком много знаем». – «О чем ты, Алеша?» – спрашиваю я. «Брось, Виталик. Или ты хочешь сказать, что на твоем загоне нет могильников? Прибытков каждую часть использует. Чем дальше в лес, тем больше дров. Караваев был мужик резковатый, неглупый, наглый. Думаю, он пронюхал больше положенного и добавки попросил, будто в солдатской столовой. Ну и получил бесплатный билет на тот свет. И вот что характерно: Прибытков сначала к себе вызывает, а по дороге назад и бьет нашего брата». – «Но ты-то прибавки не просил?» – «Нет, но сегодня на совещании ко мне секретарь Прибыткова подошел и велел явиться к генералу во вторник. Печенкой чую, что он меня хлопнуть хочет. Обратно я тем же путем не поеду. Наверняка где-нибудь меня самосвал поджидать будет. К Шурке своей пойду ночевать, а потом на электричке доберусь». – «У страха глаза велики. Ты же боевой офицер, в Афгане был». – «Там война, там все ясно, а с ножом в спине я подыхать не хочу. Они метят в спину, исподтишка! А на войне ты к смерти лицом стоишь. Все честно».

Прав был Сорокин – умереть проще честно. Потом я узнал, что он на следующий день под электричку попал. Вот тут я не на шутку напугался. Ведь я знал не меньше, а пожалуй, больше других. Ведь Прибытков меня самого в качестве курьера использовал. Я ездил по его поручениям в банк к Басову, встречался, и не раз, с Ромовым, был еще такой тип Шатырин. Короче говоря, со всей командой знаком. Рассказал я все Николаю, но отец твой парень был отчаянный, навроде тебя. «А мы – говорит – накажем Прибыткова. Обчистим его склады и упорхнем куда-нибудь на Дальний Восток новую жизнь начинать. Я уже сориентировался в пространстве нашего гарнизона. А умных собак у нас в части хватает».

Авантюрный у Коли был характер, царствие ему небесное! Но всему тревога помешала. Базар офицеры устроили после зарплаты, кто-то у кого-то деньги спер. Подняли кипишь. Вот тогда курьер и влип на КПП с алмазами. На следующий день меня вызывает Прибытков в штаб. Ну я попрощался с Николаем и дал деру. Жена в Москве на сутки задержалась, ей это стоило жизни. Приехал в Киев. Тут сеструха подсуетилась. Муж ее первый в МВД Украины в генеральских чинах ходил. Он и определил меня в Ялту. Думал я тогда, что ушел с концами, а через год Коля приезжал ко мне. Он мне и рассказал, что сумел найти с Прибытковым общий язык и генерал его на мое место определил. Однако идею свою не забыл, продолжал искать алмазы, но удача больше ему не сопутствовала. Отговаривал я его, но он мужик был упрямый. Невозможно долго гулять по минному полю. Сапер ошибается только один раз. Коля ошибся. Может быть, он и нашел еще один клад на свою голову, а тот взорвался.

Москаленко разлил водку и выпил рюмку залпом.

– Ошибся я. Они меня и здесь достали, – продолжил разговор Москаленко. – То, что Прибытков сюда каждое лето приезжает, я с этим свыкся. Беру на это время отпуск и на Азов уезжаю. Дачка у нас там и баркасик для рыбалки. Но когда Колю убил этот гад в лампасах, я уже не выдержал. На похороны поехать не рискнул. Машу послал. А она там тебя встретила. Ты вынес правильное решение покончить со змеем. Но тут они и до меня добрались. Смотрю, Тарасов ко мне приглядываться стал. То друзьями были, то он вдруг коситься начал, избегал меня. Думаю, что-то тут не так. Ну Машкина шпана взяла его под наблюдение. А десятого, в субботу, когда ты приехал, Тарасов в Симферополь ездил, встретили там того самого Ромова, который знает меня, как облупленного. Привез Тарасов Ромова в Ялту, а в воскресенье они встретились в «Ялте» с Басовым. А Тарасов от них ни на шаг. Ну что тут думать! Я понял, что мне сухим из воды не выйти. Все в сборе. Вот тут опять Машка вмешалась и рассказала тебе, что и для меня уже могилу вырыли. Только зря вы мне про свой план ничего не рассказали, я бы по-другому все следствие повернул. Для меня сообщение о бойне в доме Тарасова слишком неожиданным стало.

– Мы все правильно сделали, дядя Виталик. Сорняк надо с корнем вырывать. Хватило им моего отца. Слишком прожорливые стали. Всем глотку перегрызают.

– До моей, может быть, и не дотянулись бы. Мне думается, они приехали сами с Прибытковым посчитаться, а обо мне никто ничего не знал. А Тарасов нужен им был как прикрытие. У Кости большие связи в криминальном мире. Он мог подыскать им хорошего киллера из местных. А с Тарасовым их свел Эдик Локтеонов из ГБ Симферополя. Тот еще жук. Тоже ведь из России бежал, как и я. Он там был замешан в каком-то деле с крупным оборотом золота в Питере. Наверняка их поля ягода. А на меня Тарасов косился из-за Машки. Ее шпана совсем распустилась. Полгорода контролирует, а я сквозь пальцы смотрю… Ладно, как бы то ни было, но тебе, Серега, уезжать надо.

Подполковник раскрыл портфель и выложил на стол железную банку из-под леденцов.

– Вот, Сережа, твое наследство от отца. Ровно двести тридцать алмазов, найденных им пять лет назад на территории нашей части. Сохранил в целости, один к одному.

– Спасибо, дядя Виталик. Только мне они ни к чему. Эта почва рождает смерть, как вы выразились. Они и отца моего сгубили. Не возьму я на себя этот груз. Тяжеловат. Да и что делать с ним, я не ведаю. Все, чему меня жизнь научила, так это спать под открытым небом с винтовкой в обнимку. Так я свою жизнь и закончу. Каждому свой удел. Ну ладно, хватит о делах минувших. Как вам быть со следствием, дядя Виталик? Я тут мокрухи развел, а вам разгребать. Дело не закроете, – в отставку отправят.

– Ничего, я этого гаденыша поймаю. У меня уже гончий азарт разыгрался. Какой-то сопляк меня за нос водит, а я его взять не могу!

– А он стоит того, чтобы за решетку загреметь, – усмехнулся Сергей. – Но взять его непросто. Не буду вам аппетит портить, но этот парень виртуозный аферист. Хитер, как мешок гадюк. Много от него людишек пострадало. Пожалуй, я помогу вам поймать его. Приятно будет посмотреть, как его в черный воронок посадят.

– Уезжать тебе надо, Сергей. Тут теперь Безбородько правит бал, а он противник опасный. Может докопаться. Да и зам мой уже рот воротит. Как бы не переметнулся на чужую сторону.

– Навряд ли, для этого ему вашу историю выслушать надо, а иначе ему оглянуться не на что, тут без присказки сказку не понять. А к Москве его и близко не подпустят.

– Да, прошли времена побратимов. Хохлы с москалями на пороховой бочке сидят, общей каши не сварят. Ладно. – Москаленко встал, придвинул коробку к сестре и сказал: – Спрячь пока у себя. Еще увидимся. Пора возвращаться к своему долгу. Козла искать.

– Удачи, – усмехнулась Маша.

Когда подполковник ушел, Сергей с удивлением посмотрел на женщину.

– Я думал, Машер, ты с братом на одном поле.

– Виталик слишком горяч, а еще не известно, куда повернут события. Может быть, ты и для меня какое-нибудь одолжение сделаешь. Так пусть пока козлик попасется в моем огороде. Если его возьмут, то уже не на кого будет вешать свежих покойничков.

– Неужто еще будут?

– Я ведь тебе указала пальцем на врага и убийцу твоего отца. Ты с ним разобрался. А как быть с моими врагами?

Сергей тяжело вздохнул.

5

Подружки привезли Алису в квартиру, которую они сняли неподалеку от рынка. Дорогое удовольствие с горячей водой, но они не привыкли себе ни в чем отказывать. Уселись за стол. Алисе не терпелось узнать новости.

– Покажите мне его фотографии, я должна точно знать, что это он, – сказала Алиса, переодеваясь с дороги.

– Он-он, будь уверена.

Марго разложила фотографии на столе.

– Можешь глянуть. Коллекция из полутора сотен снимков. Я в турне президента по Франции столько не снимала.

Алиса повернула стул, встала коленями на сиденье и склонилась над веером фотографий.

– Фотогеничный парень, ничего не скажешь, – усмехнулась Дола. – Ему бы в кино сниматься. Алиса вздохнула с облегчением.

– Слава Богу, это он, живой и здоровый.

– А у тебя были сомнения? – удивилась Марго.

– Поэтому я и задержалась в Москве. Я думала, вы что-то напутали и следили за другим человеком. Невообразимо. Даже не знаю, что и думать.

– Послушай, Лиса, хватит хвостом вилять. Выкладывай все по порядку, – возмутилась Маргарита.

– Знать бы, где порядок! Сплошной бардак. После вашего отъезда на следующий день смотрю «Дорожный патруль». Я его каждый день смотрю. И что вы думаете? Показывают эпизод о дорожном происшествии на Можайском шоссе. Вижу разбитую вдребезги черную «четверку», и в кадре отчетливо виден номер машины. Он мне занозой в голову впился, перепутать я ничего не могла. Эта машина Журавлева. Комментатор программы сообщает о том, будто владелец машины в состоянии средней тяжести отправлен в пятьдесят третью клиническую больницу. Нет, вы можете себе такое представить! Меня чуть инфаркт не хватил. Умрет Журавлев, и концы в воду. На следующее утро я помчалась в больницу. Мне в справочной сказали, что Журавлев лежит в реанимационном отделении, но жить будет – многочисленные переломы. К нему никого не пускают. Я сказала, что я его адвокат, но они и глазом не повели. Мол, когда следственная группа сочтет нужным, тогда они вызовут адвоката. Анализ крови показал, что водитель находился в стадии сильного опьянения. Короче говоря, в больницу меня не пустили.

Вышла я на улицу, села в машину и заплакала, как дура. Что делать, не знаю, а время идет. И вдруг вижу, как к больнице подъезжает джип, прямо к приемному покою. Знакомая машина. У меня хорошая память на номера. Выходят двое кавказцев. Я их узнала. Холуи Рамзеса. Вывод прост: «Дорожный патруль» не только я одна смотрю. Они пробыли в больнице минут десять и, как я поняла, приезжали на разведку. Хотели убедиться, что в аварию попал Журавлев, а не Сидоров. Убедились и уехали. А мне что делать? Одно ясно, что все события будут происходить там, где находится Журавлев.

У этого парня началась черная полоса в жизни. Смерть отца, авария, преследования. Мне даже стало его жалко.

Короче говоря, я взяла больницу под наблюдение. Жила в машине. Каждый день справлялась о его здоровье. Наконец мне сказали, что ему стало лучше, но выписывать его не будут. Вероятно, об этом сказали не только мне. В ту же ночь я проснулась в своей машине от ярких лучей света. Смотрю, к больнице подъехал знакомый джип и еще три иномарки. Они приехали.

Предчувствие не подвело. Но, честно сказать, у меня было непонятное состояние. С одной стороны, я понимала, что они узнают, где спрятаны бумаги. Эти головорезы все выяснят, и тогда моего отца освободят. С другой стороны, я не сомневалась, что с Журавлевым они чикаться не станут и, скорее всего, не оставят свидетеля.

Мне стало страшно. Четырнадцать человек вошли в здание. Сам Рамзес приехал, а он всегда предпочитал оставаться в тени. Серьезность намерений была очевидна. Налет на мирное лечебное учреждение дело нешуточное. Я ерзала на сиденье и не знала, что мне делать. Нервы не выдержали. Я достала из сумки белый халат, надела его и побежала в здание.

В приемном покое творился хаос. Медсестра и врач лежали на полу в наручниках, прикованные к батарее. Женщина находилась без сознания, а врач стонал. Не знаю, что на меня нашло, но я рассвирепела. Толкнув доктора в бок, я, как тигрица, зарычала: «Где Журавлев?» Он едва промычал: «Пятый этаж». Я бросилась к лифту. Как только подъемник дернулся с места, сверху разверзся гром. Такого я не слышала даже на сеансах кинобоевиков. Это была настоящая автоматная стрельба, беспорядочная, но непрекращающаяся. Здание затряслось.

Двери лифта открылись, и на меня повалился мужик. Я успела отскочить в сторону, а окровавленный труп упал прямо в кабину мне под ноги. Я выскочила из лифта, а там такое творится, описанию не подлежит. Шла настоящая бойня. Коридор залит кровью, валяются трупы. Большого ума не надо, чтобы понять, что Рамзесу готовили ловушку. ОМОН в касках и бронежилетах простреливал коридор, люди Рамзеса выбили запертые двери палат и, высунув стволы в коридор, отстреливались вслепую. С потолка сыпалась штукатурка, стены были изрыты пробоинами и глубокими порезами, оставленными пулями. Я прижалась к стене и затаила дыхание. Свист пуль нагонял на меня ужас. Какой-то смельчак из омоновцев бросился ко мне через весь коридор, отстреливаясь короткими очередями.

Ему удалось добежать до меня и сбить с ног. Он хотел меня прикрыть, но пуля угодила ему в шею. На меня уже навалился труп, обливая мое лицо черной кровью, пульсирующей из глубокой раны. Я визжала, как недорезанная кошка. Не знаю, сколько времени все это длилось, но в какой-то момент меня подхватила сильная рука, выдернула из-под покойника и поставила на ноги. Но это не было спасением. Это был Рамзес. Он прикрылся мной и приставил мне ствол к виску. "Если вы сделаете шаг в мою сторону, я убью ее! – крикнул он, и у меня едва не лопнули перепонки.

Наступила тишина, а может быть, я просто оглохла. Я открыла глаза и увидела десяток стволов, направленных прямо на меня. Обхватив меня за шею, этот мерзавец поволок меня к лифту, прикрываясь мной, как щитом. Пистолет крепко прижался к виску, и я уже думала, что он проломит мне черепушку.

Впрочем, если бы ему удалось затащить меня в лифт, он не стал бы со мной церемониться. Этот зверь все грехи свалил бы на мой счет и пристрелил бы, не задумываясь. Но какой-то смелый парень понадеялся на свою меткость. Как только Рамзес начал поворот к кабине, раздался одиночный выстрел. Куда попала пуля, я не знаю, но Рамзеса сбило с ног. Он и меня за собой увлек, но ствол от виска отлип, и тут я проявила всю свою прыть. В долю секунды я оказалась на ногах и со всего маху врезала каблуком по морде Рамзеса. Жив он был или нет, я не знаю. Разглядывать не стала, а нырнула в лифт. Пришлось вытолкнуть труп, который блокировал двери, и я нажала кнопку первого этажа. Как это ни странно, но машина сработала и кабина поползла вниз. Наверху вновь застрекотали автоматные очереди. В полуобморочном состоянии я выскочила на улицу и бросилась к кустарнику. Перескочив зеленый барьер, я упала на траву и замерла. С пятого этажа сыпались стекла. Прошло еще какое-то время, и все затихло. Через пятнадцать минут их выводили с заломленными за спину руками. Во двор въехало два автобуса. У меня ресницы слипались от крови, и я плохо видела. Скольких убили, а скольких арестовали – посчитать не удалось. Одно понятно – теперь они моего отца не пощадят, а облаву отнесут на мой счет. Им и в голову не придет, что «Дорожный патруль» по телевизору стал обычной западней. Но это я сейчас понимаю, тогда мне похожие мысли в голову не приходили.

На следующее утро меня разбудил мобильник. Звонил мужчина, говорил без акцента и достаточно доброжелательно: «Алиса? Хочу вас предупредить, что с исчезновением с игрового поля Рамзеса ваша задача не изменилась. Рамзес не главный винтик в машине. Продолжайте поиск документов, если хотите встретиться со своим отцом. Мы будем поддерживать связь с вами. Удачи».

Я с самого начала понимала, что Рамзес играет роль посредника. Такие сложные механизмы, которыми занимался мой отец, не под силу бандитскому отребью. Их удел – котлеты с лотка. Впрочем, я даже знаю, кто за всем этим стоит, но не хочу лезть в печку головой. Моя задача – найти документы и освободить отца. Вот после этого звонка я поверила, что Журавлева они не достали и он может находиться в Ялте. Так что, девочки, теперь вы понимаете, почему я задержалась в Москве?

– Ничего себе задержалась! – воскликнула Лола. – А как тебе удалось избежать посещения морга в качестве его клиентки, ты не подумала? Дурная случайность!

– Да просто не судьба! Ну ладно, забудем. Мне не хочется об этом вспоминать среди пальм и кипарисов. Рассказывайте, как тут ведет себя наш подопечный?

– Не скучает. Во всяком случае, его пребывание на курорте на отдых не очень похоже, – залепетала Лола.

Марго сгребла фотографии и начала выкладывать их словно пасьянс.

– Вот он гуляет в компашке в ресторане «Ореанда». Сам прицепился к ним. Трое мужчин и четыре женщины.

Алиса взяла одну фотографию и очень внимательно изучила ее.

– Он знаком с этими людьми?

– Нет, просто прицепился к ним в ресторане, а потом они поехали все вместе гулять дальше.

– Значит, девочки, Журавлев не просто вор. Он знает куда больше, чем я думала. Эти двое мужчин связаны с документами отца.

Она указала на лица Басова и Ромова.

– Не придумывай, Лиса. Он в этот вечер шлялся по кабакам и в «Ореанду» забрел случайно, и эти мужчины его не интересовали. Он стопроцентный бабник, к девчонке приклеился.

– В такие случайности поверить невозможно. Вор в Москве украл документы по случайности. Потом по случайности попадает в Ялту, потом по случайности попадает именно в тот ресторан и знакомится с человеком, у которого украл документы в Москве.

Алиса ткнула изящным пальчиком на Ромова.

– С этим человеком работает мой отец. Документы принадлежат ему. Просто они хранились у отца для безопасности. Кто-то об этом узнал и взял отца в заложники. Но этот господин вряд ли догадывается о том, что отец в плену у конкурентов.

– Послушай, Алиса. Журавлев больше ни разу не встречался с этими людьми. Сейчас он живет у какой-то красотки. Переменил внешность. Чем-то очень напуган. Менял жилье, вещи держит в камере хранения. Шляется по кабакам. Несколько раз бывал в гостинице «Ялта». Ведет себя очень странно.

– А с кем из мужчин он встречается?

– Вчера сидел в ресторане с парнем, которого я знаю, – сказала Марго. – Журналист из Краснодара. Похоже, они знакомы давно. Вели себя по-свойски. Но к твоим делам Женька Метелкин отношения не имеет, о нем потом поговорим. Но есть еще один тип, с которым Журавлев не знаком, однако Журавлев его интересует. Глянь-ка, может, ты его тоже знаешь. Вот снимок в той же «Ореанде». Смотри внимательно. Журавлев танцует с девчонкой, а там, у оркестра, столик, где сидит одинокий парень. Тут его трудно разглядеть. Дальний план мутноват, но узнать можно.

Алиса покачала головой.

– Нет, я его не знаю. У меня хорошая зрительная память.

– Тогда смотри дальше. Вот Журавлев заходит в гостиницу «Ялта». Общий план. А теперь обрати внимание: слева от входа стоит скамейка и на ней сидит тот парень из «Ореанды». Мы обратили на него внимание только после того, как отпечатали фотографии. Совпадение? Может быть. Но вот еще один снимок. Здесь Журавлев выходит из здания Морского вокзала, где хранит свои вещи, а следом за ним в десяти шагах в дверях появляется фигура этого же типа. Вид спортивный, высокий, морда приятная. На мента или чекиста не похож. Кто он, догадаться трудно. Но мы насчитали больше десяти снимков из разных мест, где появляется незримая тень Журавлева. Если к этому прибавить озабоченность нашего подопечного, то тут есть над чем поломать голову.

– Вы прощупывали Журавлева?

– И даже познакомились с ним. Готовим для тебя почву. Но если он забыл о нас, то мы ему напомним. Нет сомнения, что они с Метелкиным видятся часто, а мы устроим случайную встречу старых друзей. Я его хорошо знаю.

– Хорошо бы поторопиться, девочки. Время меня поджимает, а мне еще надо опутать клиента паутиной.

Лола засмеялась.

– У тебя это хорошо получится. Ты ведь будешь стараться от души.

– Что ты этим хочешь сказать? – возмутилась Алиса.

– Работа обречена на успех, если удается совмещать полезное с приятным. Я еще в Москве поняла, что этот ловелас ущипнул тебя за сердечко.

– Глупости!.

– Конечно, – кивнула Марго, – а сейчас пьем кофе и строим козни, планы и конструируем ловушки, западни, мышеловки, капканы и что там еще бывает.

Девочки захихикали, а Алиса покраснела.

6

Ни один, ни второй не забыли о назначенной на вечер встрече. Первым в ресторан пришел Евгений Метлицкий. Журавлев появился на час позже. Осмотревшись в зале, он заметил новоиспеченного приятеля за тем же столиком, где они сидели накануне. Правда, на этот раз Метлицкий выглядел более веселым и на столе стоял не графинчик с коньяком, а целая бутылка.

Вадим прошел через полупустой зал и сел на свое место. У него сложилось впечатление, будто со вчерашнего вечера прошло, как минимум, пара недель, слишком много событий произошло за этот короткий срок.

– Привет, партнер, – Метлицкий протянул руку. – Выпьешь рюмочку?

– Обязательно, только бы не напиться. Вчера я перестарался, а сегодня вечером должен быть в форме. Не то мне дадут отставку.

– Вряд ли, эта дамочка в тебе заинтересована. Что ж, снимаю шляпу. Ты и впрямь ловелас высшей категории, а с виду не подумаешь.

– Не напоминай мне о моей внешности, не то у меня выработается комплекс неполноценности. Когда идешь в атаку на женщину, ты должен чувствовать себя королем, давить на нее собственным достоинством и чувствовать превосходство на всех этапах от слов: «Здравствуйте, какой сегодня прекрасный вечер», до утреннего кофе в ее постели.

– Целая теория.

– А-то как же. Чтобы подчинить себе автомобиль, приходится долго учиться и практиковаться. А женщина – механизм куда сложнее. Правда, запрограммирован иначе.

– Убедил. Помнится, Дик, ты обещал меня еще кое-чем удивить. Кажется, речь шла о кавалере моей клиентки.

– Разливай, а то глотка пересохла.

Они выпили по рюмке коньяка и закусили лимоном. Журавлев достал из кармана лист бумаги и повертел им в воздухе.

– Только у меня к тебе есть несколько наводящих вопросов, дорогой коллега. Первый звучит так. Назови мне имя твоего заказчика.

– Это важно?

– Я не задаю пустых вопросов.

– Клебанов Илья Давыдович.

– Почему-то я так и подумал. Отлично. Ты сможешь потребовать с него доплату за свою информированность.

– Не томи, Дик. Догадки – не мой профиль.

– Хорошо. Как я понял из твоих слов, господин Клебанов желает расстаться со своей женой без потерь собственности и завести себе свежий материал. Его право. Наше дело предоставить ему необходимые факты. Любовника жены зовут Иван Владимирович Зайцев. Проживает в Ростове-на-Дону, улица Попова, дом шестнадцать, квартира тридцать три. Женат. Работает, скорее всего, водителем у какого-нибудь магната. Бабник. Могу добавить следующее. Твой Клебанов уверен, что его жена – порядочная женщина. Посылать детектива следить за верной женой – пустая трата денег, а ему нужен положительный результат. Он не может ждать еще год, до следующего летнего сезона, чтобы уличить жену в измене. По сути дела, он прав. И ему приходит в голову та же мысль, что и нам, когда мы рассуждаем о создании детективного агентства. Кстати, нам эту идею стоит взять на вооружение, как один из вариантов в будущей работе. Очевидно Клебанов, если он очень богатый и влиятельный человек, дружит с хозяином Зайцева. Клебанов нанял самца-осеменителя и отправил его следом за женой, а потом и тебя им вдогонку. Он хотел, чтобы его план сработал наверняка.

Иван Зайцев выложился на все сто и окрутил слабую женщину, а ты весь этот спектакль зафиксировал на пленку и собрал кучу подробностей. Трое мужчин против одной слабой женщины. Красотка сломалась под чарами опытного ловеласа и раздвинула свои стройные ножки, чем себя и погубила. В принципе, расчет правильный. У себя в Краснодаре она себе не смогла бы позволить ничего подобного, а курортный роман ни к чему не обязывает. Если женщина уверена на сто процентов, что ее похождения навсегда останутся тайной, она пойдет на риск. В конце концов, она сможет расслабиться на полную катушку с мужчиной, понимая, что больше никогда его не увидит и никто об этом не узнает.

Помню, я был в Арабских Эмиратах на отдыхе. Из Петербурга приехала группа женщин по путевкам. Чопорные дамочки, экскурсоводы Эрмитажа. В Питере ты к такой на кривой козе не подъедешь, – само достоинство и совершенство. Строгий взгляд, умный вид и каменная неприступность. Но стоило им вырваться на свободу, как они превратились в оголодавших шлюх. Бедные арабы уже не знали, куда им спрятаться, чтобы их не изнасиловали. По пляжу они ходили в чем мать родила, а по ночам треск матрасов колыхал здание отеля. Ладно, не будем отвлекаться. Клебанов выиграл эту партию, а его жена проиграла, лишив себя крупного состояния.

Журавлев разлил коньяк и выпил, а Метлицкий сидел с открытым ртом, держа полную рюмку над столом.

– Класс!

– Если ты выложишь все козыри, то можешь требовать премиальные, но если Клебанов связан с криминалом – то лучше промолчать. Такие люди не любят тех, кто слишком много знает. И вместо гонорара, к тебе придут мальчики с наганчиками и оторвут голову. А жаль.

– Откуда такие подробности?

– Дедукция. Читал Конан-Дойля? На самом деле все просто. Я побывал в номере Ивана и ознакомился с вещами. Судя по телефонной книжке, где я насчитал около двухсот женских имен, мне стало понятно, что парень не равнодушен к женскому полу. Из паспорта я узнал его адрес и имя. Помимо прав, у него имелось удостоверение, запрещающее делать дорожным инспекторам досмотр машины. Навряд ли это касалось его автомобиля, так как у него старенький «моcквичок», да и живет он вовсе не в престижном районе города, а на окраине. Я заходил в библиотеку и ознакомился с картой Ростова-на-Дону. Вывод прост – парень работает шофером на крупного босса. Возможно, его хозяин и порекомендовал Клебанову своего холуя на роль соблазнителя. Ну и, наконец, главное. Почему я решил, что его наняли, и исключил случайное знакомство Ивана и твоей клиентки? На столе Зайцева лежало неотправленное письмо. К письму прилагалась цветная фотография, сделанная на набережной. Там, как ты знаешь, полно фотографов. На снимке изображен Иван с женой Клебанова, эдакие воркующие голубки. Ну а из письма стало понятным все остальное. Вот как оно звучит, приблизительно, конечно:

Ну и так далее. Просит прислать ему денег с курьером, но Клебанов не такая широкая душа, как я понял. Он умеет считать деньги. Так что советую тебе сначала получить гонорар, а потом предоставлять доказательства.

Наконец Метлицкий выпил свою рюмку.

– Блестящая работа. Дик. О таком партнере можно только мечтать. Ты прав, Клебанов может меня кинуть. Он связан с криминалитетом, с ним надо держать ухо востро. Шантаж тут не пройдет, и о том, что он нанимал Ивана, мне придется промолчать. Я и так слишком много знаю. А если учесть, что я журналист скандальной хроники, то он мне до конца никогда доверять не будет. Мою персону ему рекомендовал один делец, как опытного следопыта в семейных делах, а у Клебанова не было выбора и времени, и он остановился на моей кандидатуре.

– Будь осторожен, Женя. Не всегда полезно распространяться о том, что знаешь. Советую тебе сдать нанимателю краткий отчет, фотографии, и не забудь приложить негативы. Возьми столько денег, сколько даст. А потом делай ноги из Краснодарского края. Мое предложение о Москве остается в силе, если только у меня все сложится нормально.

Метлицкий закурил, подумал и сказал:

– Очевидно, пришла моя очередь тебя удивлять, Дик. Не уверен, что у тебя все в порядке. Как я думал вчера, ты попросишь своих друзей последить за тобой, но когда я взял тебя в обзор сегодня утром, то понял, что никого ты ни о чем не просил. Я держал тебя под наблюдением около четырех часов. За тобой следят две независимые друг от друга группы. Слава Богу, они не имеют никакого отношения к органам. Первая группа достаточно странная.

Метлицкий полез в карман и выложил на стол пакет с фотографиями. Выудив из него два снимка, он положил их на стол перед приятелем. На карточках были изображены две хорошенькие девушки. Одна рыженькая с короткой стрижкой, а вторая блондинка с длинными волосами.

– Вот видишь, на этом снимке, – пояснил Метлицкий, – блондинка кого-то фотографирует. Это она снимала, не подозревая, что в ту же секунду снимают ее. Зовут эту красотку Маргарита. Подруги зовут Марго, мужчины Ритой. Она работает репортером в «Московских новостях». Это призвание, так как муж обеспечивает ее по полной программе и она может не работать вовсе. Эти девочки следят за каждым твоим шагом. Но мне показалось, что делают это они не от безделья, а выполняют чей-то заказ. У них неплохо получается. Работают осторожно, я бы даже сказал – с некоторым азартом.

– Любопытный факт. Я уже дважды сталкивался с ними и даже приглашал их на шампанское. Правда, забыл об этом, но попытку придется повторить. А как ты узнал ее имя, да еще о муже? Тоже дедукция?

– У меня все проще, но об этом чуть позже. Девочки меня не очень заинтересовали. Тебя вел еще один очень неприятный субъект. Мне он сразу не понравился.

Метлицкий достал еще несколько снимков и разложил их на скатерти.

– Тут он прикрыл глаза темными очками и надвинул на нос бейсболку, а здесь он передает тебя другому типу. Это в тот момент, когда ты вышел из ювелирного магазина. Дальше за тобой пошел этот долговязый, ну а мне захотелось выяснить, что за компашка тобой интересуется, и я решил проследить парня в темных очках.

Репортер достал из пакета все остальные фотографии и разложил их перед Вадимом по одной.

– Вот видишь, здесь он заходит в ресторан «Ореанда». А дальше происходит вот что. Я захожу следом, а его нет. Исчез. Как сквозь землю провалился. Я проверил туалет, и там его нет. А когда вышел в зал, то обалдел. Наш скромный мальчик стоял за стойкой бара в белой манишке, в пестрой жилетке и в бабочке. Стопроцентное перевоплощение. Если бы не мой репортерский опыт, я бы его не узнал. – Метлицкий выложил еще несколько фотографий.

– А зовут бармена Димой. Встречались, помню, – протянул Журавлев. Его хорошее настроение как рукой смыло.

– Я бы мог уйти. Тут все понятно, но вместо этого я почему-то сел за столик и заказал себе обед. В зале полно иностранцев. Обеденное время. И вот обрати внимание на этого типа, сидящего за стойкой. Здесь он спиной сидит к залу. – Метлицкий стал выкладывать снимок за снимком. – Здесь к нему подошел бармен Дима. Они о чем-то разговаривают. Он подходил к нему несколько раз. К остальным клиентам Дима вовсе не подходил, лишь во время подачи заказа и за расчетом. Вот тут тип за стойкой один раз оглянулся в зал, и я его ухватил в фокус. Молодой, красивый парень, но сразу ясно, что он не местный.

– И чего ты уцепился за этого парня?

– Чутье, и оно меня не подвело. Я не зря остался в ресторане. А теперь тебя ждет главный сюрприз. – Следующая серия фотографий теперь Журавлева заставила сидеть с открытым ртом. – Вот она! Появилась вчерашняя твоя красотка! – воскликнул Метлицкий. – Кажется, Маша ее зовут? Уселась у стойки бара. Димочка стоял возле нее минут пять, что-то нашептывал на ушко. Потом дамочка ушла. Недолго думая, я ринулся за ней, но не тут-то было. Она села в машину.

От следующего снимка на лбу Журавлева выступил пот.

– Ярко-красный «фиат». Значит, это ее машина?

– Утверждать не берусь, но, как видишь, она сидит за рулем. Сидеть сидит, но не уезжает. Минут пять сидела, а я колол свою задницу шипами в розовых кустах. И что ты думаешь? – Он выложил следующую серию снимков. – А вот и тот красавец, что сидел за стойкой бара. Они не общались и даже не смотрели друг на друга, а тут он садится к ней в машину и они вместе уезжают. Куда? Увы, я транспорта не имею.

– Кто бы мог подумать, что из безобидной шалости расцветет целая история!

Журавлев выглядел растерянным. Человек, которого трудно чем-либо удивить и выбить из седла, теперь напоминал квашню.

– Вот что. Дик. Ты мне нравишься. Мы действительно могли бы создать хороший союз. Подумай. Если ты введешь меня в курс дела, то я смогу тебе как-то помочь, – предложил Метлицкий.

– Только я не знаю чем. Я сам еще не разобрался что к чему. И при чем тут девчонки с фотоаппаратом?

– Одну из них я знаю, поэтому так уверенно и говорил о ней. Она кончила журфак, и ее прислали к нам практику. Мы познакомились в редакции «Краснодарского вестника». Я помог ей разобраться с аппаратурой. Результат ты видишь, но как ее привязать к тебе, я не знал.

– Я и сам не догадываюсь. Пожалуй, есть смысл тебе кое-что рассказать. Я влип в неприятную историю. В Ялте несколько дней назад было совершено два очень громких убийства. Власти пока еще сдерживают сенсацию в рамках стен следственных органов. На самом деле в городе проходят облавы одна за другой. В первом случае убиты шесть человек и среди них местный подполковник милиции. А главное – я находился в их компании. А наутро, когда открыл глаза, нашел вокруг себя кучу мертвецов. Почему я остался жив, до сих пор понять не могу. Я тут же сбежал с места происшествия, и меня видели несколько человек, и я кое-что видел. Когда вылетал пробкой из ворот, то напоролся на машину. Именно в тот день я впервые увидел ярко-красный «фиат». Теперь ясно, что он принадлежит женщине, у которой я провел ночь. И если верить Маше, то ее брат – подполковник милиции, ведущий расследование этого дела…

– Похоже, она не случайно оказалась вчера в ресторане, – задумчиво протянул Метлицкий.

– Даже наверняка не случайно. Это расчет. В квартире я не мог ориентироваться. Вот тебе пример. Я пришел в номер к Ивану и все о нем узнал. А у Маши чисто, будто нет постоянных жильцов. И кто там проживает, понять невозможно. Квартира была подготовлена к моему появлению в ней. Идем дальше. Второй раз я видел этот «фиат» возле дома одной девчонки из Минска. Результат плачевный – девчонку убили. Этот «фиат» преследует меня, как Летучий голландец.

– Но с какой целью?

– Представим себе на минуту, что Маша связана с убийцей, который умышленно не стал меня убивать. Оставив меня живым, они установили за мной наблюдение. Теперь я могу догадаться, кто забрал из моего сарая бутылку из-под шампанского и фужер. На меня собирают компромат и улики.

– Не торопись, я ведь ничего не знаю. Сплошные загадки. Ты хочешь сказать, что тебя хотят подставить?

– Наверняка. Но почему они этого не сделали до сих пор? Я у них на виду. И, вместо того, чтобы меня сцапать, Маша меня приводит в берлогу и предлагает с ней жить.

– Чтобы ты никуда не сбежал, а находился под надзором.

– И об этом нетрудно догадаться. Но я им нужен на свободе, а не в камере. Значит, меня рано еще сажать. Очевидно, у них осталась незавершенная работа, которую можно повесить на меня, как и предыдущие убийства.

Журавлев описал приятелю общую картину, не вдаваясь в детали и собственные выводы, – гораздо интересней послушать свежее мнение со стороны.

– Что скажешь, репортер криминальной хроники?

– Хочу сказать, что в деле замешаны крупные игроки. Трудно поверить в то, что обычному смертному, как ты, окруженному капканами, удастся выйти сухим из воды. Ты жертва, и жертва спланированная. Они будут держать тебя на веревочке до тех пор, пока не закончат все свои грязные дела. А потом в одночасье выльют на тебя огромный ушат грязи, от которого ни с одним гениальным адвокатом не отмоешься. Десяток свидетелей ткнет в тебя пальцем. Улики, отпечатки пальцев и прочее, и прочее. И все это уже готово. Арест и обвинение в один день. А если представить себе, что у Маши действительно есть брат и он ведет следствие, а она работает на него, то, значит, он сам замешан во всех убийствах. Следователь, ведущий дело против себя, может повернуть следствие в любое русло, которое ему понравится.

– Не то, которое понравится, а уже вырытое вручную и заранее заготовленное. А я старательно помогал им копать эту ямку. Они лишь наблюдали за мной и хлопали в ладоши. Ай да молодец, ай да труженик! Вы только гляньте, как он торопится побыстрее и поглубже вырыть себе могилу.

– Тебе надо удирать, Дик. У меня есть идея. Ты говорил про «опель» на стоянке. Если эта машина принадлежит какому-то крупному деляге из Симферополя, а так оно и есть, если он связан с крупным дельцом Басовым, которому доверил свою машину, то наверняка эта тачка особому досмотру подвергаться не будет. Я сяду за руль и вывезу тебя из Ялты. Главное – перескочить через перевал и вырваться на равнину. Там все станет намного проще.

– Идея хорошая, но это крайний случай. Рано. Это надо сделать в том момент, когда грянет следующий выстрел, а узнать об этом я смогу только от Маши.

– Хочешь вернуться к ней? Сунуть голову в пекло?

– Другого выхода не вижу. Вряд ли я смогу переманить ее на свою сторону, но дам ей понять, что они могут поперхнуться костями.

– А что мне делать?

– Узнай, что за тип сел к ней машину. Увеличь его снимки и сходи в гостиницу «Ялта». Его наверняка там кто-то видел, уверен в этом.

– Что еще?

– В открытую нам больше встречаться не следует, а то я и тебя за собой потащу. А главное, ко мне со дня на день должен приехать курьер из Москвы. Я должен его повидать. В Москве мне тоже хвост прищемили.

– Я думаю так. Если уж ты решился вернуться к Марии, то не подавай виду, продолжай разыгрывать из себя повесу. Пусть она уверует в свои силы и снимет с тебя контроль. А я постараюсь узнать, что нужно от тебя девчонкам, и как избавиться от них. Надо создать вокруг себя чистое поле, чтобы в один прекрасный момент ты мог сорваться с места и исчезнуть. В одну секунду. Сейчас твоя задача показать своей волчице, что ты влюблен, и никуда дергаться не собираешься, а главное – будто ты считаешь ее квартиру отличным и надежным убежищем. Тогда она точно будет знать, что ты прибежишь к ней в случае опасности, и с легкостью захлопнет мышеловку.

Метлицкий снял сумку со спинки стула и достал из нее коробочку размером с пачку сигарет.

– У нее есть телефон?

– Да, один аппарат на три комнаты с длинным шнуром.

– Это диктофон, срабатывает на голос. Подключи к розетке и спрячь его под диван. Когда она будет куда-нибудь звонить, он сам включится и запишет ее разговор. Так ты сможешь знать обо всех ее делах. Разумеется, она врала, что работает врачом. Скорее всего, она вообще не работает, и звонить ей особо неоткуда. А ты давай ей такую возможность, пока она дома. Отлучайся в магазин за пивом или мороженным, а когда останешься один, сможешь прослушать все ее женские тайны. Справишься с аппаратом?

– Не беспокойся, я хорошо разбираюсь в технике. И еще, Женечка, хорошо бы узнать, где наша Маша хранит свой уникальный автомобиль. Наверняка в гараже. Только не пытайся туда сам проникнуть. Это дело требует определенных навыков. Ты мне адресок раздобудь, а я сам проверю гараж. Думаю, там не только машина стоит, но и то, чего так не хватает в ее доме.

– Без вопросов. Задачи поставлены, будем выполнять.

– А у тебя золотая голова, партнер! – повеселел Журавлев.

К приходу Маши домой ее ждал накрытый стол, цветы, шампанское и горячий ужин. Женщина чуть ли не прослезилась.

– Давно меня никто так не встречал, а уж чтобы с такой помпой, то, пожалуй, никогда.

– Но что-то должно случаться впервые, иначе жить не интересно, если ты уже через все прошел. Самое главное в нашем бытие – это не уставать удивляться. Хочешь принять душ?

– С удовольствием.

– А я приду к тебе с полотенцем.

И он пришел. Помимо полотенца, он принес с собой прекрасный гарнитур из бус, серег и браслета. Он сам надел на нее украшения и добавил:

– Само совершенство. Любое платье только все испортит.

Вместо ужина они попали в постель, а за стол сели в третьем часу ночи. Пили шампанское при свечах, слушали пластинки и ели фрукты. Цыпленок «табака» так и остался нетронутым. Похоже, она забыла о всех своих делах и заботах, а он не мог понять, как такая женщина может пойти на хладнокровное убийство. Как говорится в известной телерекламе: «Мы такие разные, и все-таки мы вместе».

7

Майор Виноградов обладал хорошей памятью на имена, но все же решил подстраховаться и позвонил в Москву. После недолгого разговора он вернулся в свое кресло и продолжил пить зеленый чай в компании с подполковником Седовым. Они устроились в апартаментах санатория «Жемчужина», где у фээсбэшников имелись бронированные номера.

– Очень хорошо, Герман Феофанович, что вы вызвали к нам на встречу заместителя Москаленко, а не его самого.

– Если у вас были сомнения, то не имело смысла портить начатое дело.

– В Москве мне подтвердили, что пропавшего пять лет назад командира части 17479 звали Москаленко Виталий Семенович, у которого родная сестра живет на Украине. То, что начальника УГРО Ялты зовут Москаленко Виталий Семенович, еще ничего не значит, но то, что он приехал из России пять лет назад, уже не может быть обычным совпадением. А если так, то наш Москаленко прекрасно знал генерала Прибыткова и, возможно, был знаком с Басовым и Ромовым. Теперь, когда он сам возглавляет следствие со стороны милицейского управления и нигде ни словом не обмолвился о том, что знал погибших ранее, наводит на определенные размышления.

– Полностью согласен с вами, Олег Петрович, но тут есть свои нюансы. Дело очень запутано, следы ведут к человеку, непохожему на убийцу.

– Следы можно проложить. Мы с вами прекрасно знаем, как это делается. Вопрос в том, что козла отпущения не ищут на улице, а подбирают заранее. – Виноградов вздохнул и продолжил:

– Сам по себе преступник нас не интересует, – у нас другая задача. Мне гораздо интересней знать, что творится в голове Москаленко и как много он знает о делах, вершащихся в Москве. Наша цель выяснить, кем подстроено убийство, а не кто исполнитель. Убийцей занимается прокуратура. Убрав трех лидеров мощных кланов, заказчик должен отчетливо представлять, кто их заменит, смогут ли новые лидеры управлять очень сложной организацией и знают ли они главные секреты своих предшественников. Обезглавить такой сложный синдикат, как мы видим, труда большого не составило. Но в чем цель? Можно считать выстрелы выпущенными в воздух, если заказчик в считанные минуты не сможет перехватить вожжи управления в свои руки.

– И все же я склоняюсь к мысли, что это дело рук Ромова. Мне кажется, он один из трех вышедших в победители.

– Не берусь спорить. Если так, то все понятно и мне здесь делать нечего, я тут же вернусь в Москву. А если нет, то я обязан найти или вычислить четвертую силу, так бесцеремонно вмешавшуюся в дело.

В дверь постучали. Подполковник сказал:

– Войдите.

В комнате появился высокий подтянутый офицер в белой рубашке с погонами майора милиции. Он походил на манекен, на котором вещи никогда не мнутся и не пачкаются. Прическа – волосок к волоску с безукоризненным пробором и очень мягкое лицо с умными серыми глазами.

– Рад видеть тебя, Данила.

– Если вы вызываете на свою штаб-квартиру, Герман Феофанович, значит, разговор будет официальным?

– Все наоборот, Данила. Вот познакомься с Олегом Петровичем. Он руководит очень серьезной операцией, и ваши органы обязаны ему во всем помогать. Это решение выносилось на правительственном уровне, майор, так что постарайся ответить на все вопросы Олега Петровича. Присаживайся.

Скоков и так стоял, как врытый в землю столб, а тут ему будто кол в одно место забили, и он уже не мог согнуться, не то что присесть. Виноградов улыбнулся, стараясь разрядить обстановку. Поднявшись с кресла, он подошел к майору и пожал его безвольную руку.

– Как вас по батюшке, майор?

– Васильевич.

– А полностью?

– Даниил Василич Скоков.

Виноградов подвел майора к дивану и усадил, как ребенка в кресло стоматолога.

– Скажите, Даниил Васильевич, в деле, которое вы расследуете, есть конкретные подозреваемые?

Майор постепенно приходил в себя.

– Конкретный человек есть. Некий Журавлев Вадим Михайлович из Москвы.

– Вы можете обосновать ваши подозрения? Ну, скажем, каковы мотивы убийства? Этот самый Журавлев похож на исполнителя, либо имеет личные мотивы – месть, самозащита, избавление от конкурента, шантажа, защита родственников, неумышленное убийство? Хотя трудно себе это представить, если вспомнить снайперскую винтовку. Что вы сами обо всем этом думаете?

– Думаю, Журавлев случайный свидетель. Мне понятны все его действия. Он не профессионал, а с балкона стрелял опытный человек, умевший заметать следы. Журавлев наследил везде, где успел побывать. Он растерян и мечется из угла в угол.

– Зачем же вы его преследуете?

– В его виновности убежден подполковник Москаленко. Я бы не возражал против того, чтобы посадить Журавлева в камеру, но не из убеждения, что он преступник, а ради того, чтобы оградить его от неминуемой смерти. Киллер в городе и чувствует себя вольготно. Иначе он не убил бы таким наглым способом девушку, подчеркивая, что, мол, это я, вы меня помните. Вот вам мой почерк – выстрел в затылок и гильза. Он чувствует свою безнаказанность и знает, что ищут вовсе не его, а того парня, которого он оставил живым, будь то случайно, будь то умышленно.

Виноградов почесал затылок.

– Очень оригинальный подход, Данила Василич. Вас ждет большое будущее. Но если вы работаете вместе с Москаленко, то, значит, он вашей теории не придерживается. Из-за начальственных амбиций, упрямства или убежденности?

– Я ничего не имею против Виталия Семеныча. Он человек, конечно, резкий и не без амбиций. Служака! Но справедливый и честный офицер. Все мы не без греха, но на него давят сверху, сильно давят, а он очень боится остаться без работы. Москаленко имеет среднее образование, да и то военное училище. Ему пятьдесят четыре года. Я его понимаю. К тому же Журавлев все время показывает ему свой язык, и это только разжигает азарт подполковника. Смахивает на игру в казаков-разбойников. Вы ведь не все трупы опознали, Данила Василич?

– Не опознан один человек.

Виноградов достал из кармана фотографию и показал ее Скокову.

– Не этот?

У майора разгорелись щеки.

– Точно. Он самый.

Виноградов убрал фотографию.

– О том, что вы у нас были, никому ничего пока не говорите. Имя неизвестного я вам назову чуть позже. Как я понимаю, это не очень серьезно влияет на расследование?

– Труп есть труп. Ничего не изменилось от того, что мы опознали Басова. Без помощи Москвы мы вряд ли выстроим цепочку причин. Мы можем только искать киллера по следам, если он еще в Ялте.

– Не имею аргументов для возражений. Спасибо, что пришли. Думаю, мы еще увидимся.

Скоков встал, взял свою фуражку и покинул номер.

– Ну вот, Герман Феофанович, рано мне еще уезжать из Ялты. Ромов мертв, и нам надо искать четвертую силу.

– А почему вы об этом не сказали Скокову? Имя Ромова ровным счетом ничего не значит.

– Значит, и очень много. В Симферополе ваш начальник ведет внутреннее расследование по отношению к вашему коллеге майору Локтеонову. Дело в том, что покойный полковник Тарасов и майор Локтеонов встречали Ромова в аэропорту в день прилета. Это уже доказано. Не в наших интересах, чтобы Локтеонов знал о смерти Ромова раньше времени. Уверен, что Локтеонов догадывался, с какой целью приехал в Крым Ромов. И он, как и вы, считает, что на дуэли один остается живым, А им может быть только Ромов. Вряд ли кто-нибудь будет проводить параллель между Ромовым и неопознанным трупом, а значит, Локтеонов будет искать с ним встречи.

– Вы думаете, что Локтеонов…

– Я ничего не думаю. Пусть думает Тарас Григорич. Это он руководит крымской службой безопасности, а у нас с вами другие задачи. И еще одна деталь. Постарайтесь выяснить, не выезжал ли Москаленко в течение этого года из Ялты, в частности в Россию или еще куда-нибудь.

– Я вас понял. Могу добавить, что мне удалось договориться с военной прокуратурой. Глубоко нос они мне сунуть не дадут, но с предварительным заключением обещали познакомить.

– Отлично. Мне очень приятно с вами работать, Герман Феофанович. Вот только жара замучила. Давайте-ка выпьем вашего фирменного чайку и подумаем о ближайших перспективах.

Идея подполковнику понравилась.

8

Она ушла утром, когда Вадим еще спал. Ей не хотелось его будить. Как только дверь захлопнулась, Журавлев встал с кровати. Диктофон лежал под тумбочкой, где стоял телефонный аппарат. Он отправился в кухню, поставил чайник на плиту и, усевшись за стол, включил диктофон.

На ленте записалось три телефонных разговора, и все очень примечательные, из них можно сделать определенные выводы. Первый разговор касался ее брата. Она звонила ему на работу, тут нетрудно было догадаться по словам: «Дежурный по управлению капитан Чумаков слушает». Голос Маши сказал: «Володя, соедини меня с Виталием Семенычем». – «Будет сделано, Мария Семеновна».

Журавлев напрягся, но в разговоре о нем не обмолвились ни словом. Маша спрашивала, куда ей девать банку с какими-то стекляшками. Он ей ответил, что пусть уберет ее подальше. Придет время, и он найдет ей применение, а сейчас о банке лучше забыть. Потом разговор перешел на бытовые темы и закончился воздушными поцелуями.

Следующий разговор Журавлеву не понравился. Кто кому звонил, он не понял, но Маша разговаривала с мужчиной, у которого был резкий, раздраженный голос. «Пора нам поставить точки в деле. Все сроки уже истекли». – «Не переживай, Ромочка. Завтра вечером мы все решим. В конце концов, это наше личное дело и не цепляйся к моим ребятам. Нам выгодней жить в мире, делить нам нечего, все уже разделено». – «Хорошо, завтра последний срок. Придешь к десяти вечера в „Бригантину». Только не с пустыми руками, а то разговора не получится. И не загораживайся своим братцем. Он у меня висит на крючке. Ему лучше не вмешиваться". – «Как ты знаешь, я никогда не пряталась за его спиной. У меня своих возможностей хватает. Нам не стоит показывать другу другу клыки. Ничего хорошего из этого не получится. До завтра, Ромочка. В десять вечера я буду в „Бригантине».

Выводов Журавлев делать не стал, он решил прослушать пленку до конца. И опять разговор был с мужчиной, но этот голос звучал приятно и мягко. Маша спросила: «Ты его уже видел?» – «Конечно. Проблем не будет». – «В десять вечера в „Бригантине». Я не уверена, что он будет один. Тебе надо сходить туда, осмотреться. Милое местечко, неподалеку от домика Чехова. Улица Шевченко, дом десять, надпись „Трактир". С верандочкой. Но он захочет сидеть во внутреннем зале. Этот парень боится открытого пространства, предпочитает, когда за спиной кирпичная стена, а все остальное хорошо просматривается". – «Не беспокойся, разберусь». – «Меня там не будет. Я должна оставаться на виду». – «Ладно. Я позвоню».

На этом запись закончилась. Ни в одном из разговоров Маша не упоминала о Журавлеве. Похоже на то, что ее брат ничего не знал. Может быть, они с Метлицким нафантазировали и женщина тут вовсе ни при чем? Но, вспомнив про красный «фиат», он понял, что они с репортером все же правы.

Журавлев оделся, выпил кофе и решил окунуться в море, только не идти на свой пляж, а посетить городской. Девочки с фотоаппаратом все еще не давали ему покоя. Он никак не мог найти им места в раскладе последних событий. Они не вписывались в рамки круговорота бесконечных и печальных приключений.

Теперь Журавлев добирался до пляжа больше часа, хотя по прямой до моря можно дойти за пятнадцать минут. Следили за ним или нет, но лучше подстраховаться и избавиться от хвоста. Он запрыгивал на подножки троллейбусов, спрыгивал на ходу, дважды менял такси, нырял в подворотни и перескакивал через заборы, пока наконец не вышел к набережной. Устроившись на скамеечке, он закурил и начал всматриваться в лица прохожих.

День стоял жаркий. Как все просто у этих людей. Наслаждаются летом, морем, солнцем и ни о чем не думают, а здесь ходишь по лезвию бритвы и не знаешь, что тебя ждет в следующий момент. Во всяком случае, ничего хорошего от жизни Вадим не ждал. Он чувствовал собственную беззащитность, уязвимость. Все его попытки отмыться от налипшей грязи ни к чему не приводили. Тина обстоятельств засасывала его все больше и больше. Противясь крутым виражам судьбы, он только еще глубже погружался в болото. Журавлев устал сопротивляться, ему хотелось плюнуть на все и пустить жизнь на самотек. Просидев на скамейке около получаса, он встал и отправился на городской пляж.

Красотки с фотоаппаратом расположились на лежаках в том самом месте, что и раньше. Только теперь их было трое.

– Доброе утро. Вот видите, я не забыл о своем приглашении.

Девушки сделали вид, что не сразу его узнали, но потом вспомнили и стали более приветливыми.

Журавлев присел на гальку и улыбнулся.

– Кажется, нам пора познакомиться. Меня зовут Вадим, друзья зовут Диком. Коротко и легко запоминается.

– Меня зовут Маргарита, – очень бойко произнесла блондинка. – Рыженькую зовут Лолита, а третью подружку величают Алисой.

Алиса сняла темные очки и улыбнулась. Вадим не мог оторвать от нее взгляда. Девушка и впрямь была очень хороша собой. Таких потрясающих глаз он не видел еще ни разу в жизни. Их цвет он не мог определить, около зрачков они сияли янтарем и плавно переходили в карий, а потом покрывались зеленью, яркой и прозрачной, как море на больших глубинах. В девушке все казалось необычным. Густые дымчатые волосы, будто их посыпали пеплом, были убраны в кокетливый небрежный пучок, но нетрудно было понять, что в распущенном виде их длина покроет лопатки. Белая бархатистая кожа как нельзя лучше подчеркивала яркую внешность, стремительный взлет бровей и яркие, чуть влажные губы. Такие девушки не для развлечений, их надо на руках носить, осторожно и внимательно, как китайский фарфор эпохи Мин. С лету такую не возьмешь. Враз отрубит!

– У меня такое впечатление, Алиса, будто я вас давно знаю. Мы наверняка где-то уже виделись, либо вы приходите ко мне в сладких снах.

– Вы, очевидно, очень впечатлительная личность, Дик. Мы никогда не виделись.

– Но это должно было случиться и это случилось.

Конечно, подумала Алиса, знал бы ты, что мне стоило устроить сегодняшнее свидание. Она не подозревала о том, что он может что-то знать, а Журавлев ломал себе голову – кого из трех девушек он так интересует, что они устроили за ним слежку? Зачем он им нужен? Во всяком случае, после знакомства с Алисой он решил докопаться до сути, если, конечно, успеет. Но сейчас ему как никогда хотелось оставаться на свободе. Только что он мог сделать, если от него ничего не зависело. Находясь в ловушке с открытой дверцей, он был только на мнимой свободе. Ему позволили покидать капкан на какое-то время и он сам возвращался в него, не имея представления, когда дверца захлопнется, и он останется в клетке навсегда.

– Что вы думаете о моем предложении выпить шампанского где-нибудь в тихом, уютном местечке? – спросил Журавлев, не отрывая глаз от Алисы.

– Если только вечером, – ответила она без особого энтузиазма. – Мы пойдем гулять на набережную, подходите к аттракционам часов в восемь вечера, там и увидимся.

– Я приду обязательно.

– Значит, договорились.

Он пробыл в компании девушек еще час, они купались, Вадим рассказывал анекдоты, лез из кожи вон, старался пустить пыль в глаза и выглядеть эдаким плейбоем, независимым, в меру распущенным и беззаботным. И чем больше он находился в кругу женской компании, тем сильнее на него действовали чары Алисы. Пожалуй, он уже давно не испытывал ничего подобного и в какой-то момент осознал, как его опутывает тугая паутина.

Попрощавшись с девушками до вечера, он ушел под сильным впечатлением от встречи. Поднимаясь по улице Дражинского к гостинице «Ялта», Журавлев ловил себя на том, что все время думает об Алисе и ни о чем другом. Хоть какой-то светлый проблеск, яркая полосочка на черном фоне последних событий.

Метлицкий ждал его в кафе «Массандра» возле старой гостиницы, где в основном жили студенты кулинарных училищ, приезжавшие в Ялту на заработки в летнее время. Журавлев подсел за столик к приятелю и заказал себе минеральной воды.

– Есть новости, Евгений? – спросил Вадим, осматриваясь по сторонам.

– Не беспокойся, сегодня тебя никто не ведет. Я наблюдал за тобой, все чисто. А ты так был погружен в свои мысли, что не заметил меня, когда я пошел на обгон.

– Подумать есть над чем. Сегодня в десять вечера надо посетить кабачок на улице Шевченко. Что-то там должно произойти. Может быть, это будет последняя точка в моей биографии. Пока не знаю.

Журавлев достал из кармана квитанцию платной стоянки и ключи от «опеля».

– Возьми. Кажется, пришло время, когда надо иметь колеса помимо ног.

– Созрел наконец-то. Самое разумное решение. А теперь слушай меня. Твоя красотка вышла из дома ровно в восемь. Ты прав, у нее есть гараж, он находится в соседнем дворе за магазином «Овощи». Там площадка под два десятка гаражей. Кирпичные, с массивными железными воротами. Она ставит свою машину в бокс номер девять. Два навесных замка. Выглядят неприступно. Куда она уехала, как понимаешь, я не знаю. Теперь поговорим о том парне с фотографий. Ты провидец. Я даже не спросил тебя, почему его концы надо искать в гостинице «Ялта». Но ты оказался прав, черт побери! Этот тип действительно там жил. Портье развязал язык за двадцать долларов. Он его помнит. Этот парень жил в «Ялте» с десятого по пятнадцатое число. Вот только имени он его не назвал. Но я выяснил другое, не менее важное обстоятельство. Номер в гостинице ему бронировала местная фирма «Колос». Они поставляют в рестораны продукты. Я нашел эту фирму. И что ты думаешь? Руководит фирмой Мария Семеновна Рагозина, в девичестве Москаленко, а ее брат Виталий Семенович Москаленко руководит уголовным розыском в местном управлении милиции. Как тебе такой расклад?

– А расклад вот какой. Я не случайно направил тебя в «Ялту». Генерал Прибытков был убит одиннадцатого июля с балкона седьмого этажа этого отеля. Тот, кто стрелял, был абсолютно спокоен, что его не заподозрят, и прожил в гостинице еще четыре дня. Он знал, что все подозрения изначально лягут на меня. Это он прислал мне шампанское с фруктами, когда я был в номере Басова. Меня засветили, а ему больше ничего не надо. И если они с Машкой сообщники, то я им нужен, как козел отпущения. А не сдает она меня собственному брату, пока они не закончат все свои дела. Я думаю, сегодня вечером эта точка будет поставлена. Готовься, партнер. К десяти часам подъезжай на «опеле» к «Трактиру» на улице Шевченко. Из машины не выходи, я сам объявлюсь, когда надо будет.

На этом они расстались. Журавлеву понадобилось меньше получаса, чтобы добраться до Машиного гаража. Он знал, что, по ее легенде, она сегодня дежурит в санатории, а значит, раньше одиннадцати домой не вернется. Тем лучше.

Во дворе никого не было, он словно вымер. Местные жители работали, курортники загорали, а пенсионеры предпочитали спать в разгар самого пекла. Справиться с замками ему ничего не стоило, это только на Метлицкого они произвели впечатление неприступных. Журавлев открыл ворота и зашел в просторное помещение. Гараж был оборудован так, что здесь вполне можно открыть мелкую мастерскую – навесные полки, шкафы, станки и смотровая яма. Вряд ли женщина занималась ремонтом собственной машины.

Журавлев сделал предварительный осмотр. Он знал, где искать, и не ошибся. Пятилетняя практика квартирного вора позволяла ему безошибочно находить тайники, где люди прячут свои главные ценности. Тут были и альбомы с фотографиями, письма, документы и ценности. Но с чего она взяла, будто он позарится на ее золотые побрякушки? Не могла же женщина знать, чем он занимается в Москве. Невероятная прозорливость? Телепатия? Нет, не похоже. Тогда другое. Она знала, что он обчистил карманы трупов в квартире подполковника Тарасова. Знала от брата или от убийцы?

Он продолжил поиски и нашел подтверждение своим догадкам. В нижнем ящике стола лежала бутылка из-под шампанского с ярлыком ресторана «Ореанда» и фужер из дома Тарасова, пропавшие из его сарая. Теперь у него не оставалось сомнений в том, что Маша имеет самое непосредственное отношение к трагедии на Чайной горке, где он наткнулся на ее «фиат», а ее связь с парнем из «Ялты» подтверждала и причастность женщины к убийству генерала Прибыткова.

По завершении работы он наткнулся на банку из-под леденцов. Лежала бы она на открытом месте, он не обратил бы на нее внимания, мало ли банок с шурупами и саморезами валяется в гараже. А эта была завернута в шелковый шарф и спрятана под кипой старых газет.

Он долго разглядывал стекляшки и сделал вывод, что перед ним лежат необработанные алмазы. Как они оказались на берегу Черного моря, да еще в таком количестве – загадка со многими неизвестными. Но сейчас ему было не до алмазов. Вадим привел все в порядок и, закрыв гараж, ушел.

Долго он ждал московского курьера и наконец они встретились. Увидев Монаха среди толпы у аттракционов, Журавлев облегченно вздохнул.

– Привет, Бориска, – сказал Вадим, подойдя к парнишке сзади. – Не оглядывайся. Стой и любуйся, как детки на машинках катаются. Потом пойдешь вдоль набережной и свернешь во второй переулок направо. За магазином подворотня. Там тихий дворик с беседкой. Жди меня на скамеечке, я скоро подойду.

Журавлев отошел в сторону и смешался с толпой. Его выдавал высокий рост, и ему пришлось поджать колени. Некоторая скованность в движениях не давала простора для маневров, но он справился с задачей и проскочил на каштановую аллею. Парочка проходных дворов, уже хорошо изученных, прибавила ему уверенности, и он растворился среди деревьев. Через полчаса он появился в том дворике, где назначил встречу Монаху. Мальчишка мирно сидел в беседке и пил пиво из горлышка.

– Ну вот и я, теперь мы сможем поговорить спокойно, без свидетелей.

– Не преувеличиваешь. Дик?

В умных глазах мальчишки появилось беспокойство.

– Черная полоса, малыш. Ничего не поделаешь, а я оказался не готовым к отражению удара. Слишком долго жил в покое без особых забот. Расслабился, потерял реакцию, действую по большей части импульсивно, непродуманно. Стегают меня хлыстом со всех сторон, а уворачиваться не успеваю.

– Батя велел мне беречь тебя.

– Не тот случай, Бориска. Мы в Крыму пришлые, это не Москва. На чужом поле трудно играть. Ну да ладно. С чем приехал, рассказывай.

Монах отставил пустую бутылку и закурил.

– Промашку ты совершил с портфельчиком. Влез в чужую войну. Братва в этом деле не замешана. Там хищники покрупнее будут. Начну с тех людей, о которых ты спрашивал у отца. Басов – один из крупных банкиров столицы, мощный денежный кулак, монстр. Такого с ходу не завалишь. Его компаньон по черному бизнесу Леонид Грачев. Тоже не простая фигура. Держит компьютерный рынок в Москве, но главные доходы им приносят алмазы. Тут очень много темных мест. До конца разобраться отцу не удалось. Даже наши авторитеты не все знают. Басов и Грачев ходили под крышей Рамзеса. Группировка, косящая под таганцев, на деле уже легализовалась и отошла в сторону. Более двухсот стволов, и все в основном кавказцы. Братва на Рамзеса ничего не имеет, он расплатился по счетам, и в его дела носа не суют. Вот поэтому и сведения скудные. Но одно неоспоримо – портфельчик предназначался Басову, а ты его стянул. Рамзес послал своих людей в сберкассу, где должен был получить какие-то бумаги от курьера. Но портфель исчез, и произошло то, что должно было произойти. До сих пор остается неясным, как они тебя вычислили. Отца твоего люди Рамзеса убили. Устроили охоту на тебя, ты ушел. А твой дружок, мент, с которым ты с детства знаком, ловушку Рамзесу устроил. Грамотно все сделал. Теперь Рамзес в каталажку загремел. Всех боевиков взяли. Так что, Дик, можешь возвращаться в Москву. Там стало потише. Хотя еще бродят одинокие волки из банды Рамзеса. Они поодиночке не опасны, как гадюки с вырванным жалом. Все охранные конторы, которыми Рамзес прикрывался, ликвидированы.

– Рад бы вернуться, но у меня нет крыльев, малыш, а по-другому не получится. А что насчет Ромова?

– Из Питера прислали интересные факты. Ромов руководит целым концерном по изготовлению ювелирных изделий. У него международные соглашения, контракты. Имеет лицензии на вывоз ценностей за рубеж. Но скандальчик и его не обошел. Накрыли около десятка подпольных цехов, где обрабатывали алмазы и переплавляли ворованное с заводов золото. Но Ромов остался чистым. Все дорожки вели к его партнеру Шатырину. Тот умыкнул за кордон, а к Ромову подбить клинья не удалось.

– Значит, все дело в алмазах? – вполголоса произнес Журавлев.

– Может быть. Но ты же не алмазы спер, а какие-то документы. Весь сыр-бор разгорелся из-за бумаг, а не камней.

– В сберкассе убит адвокат какого-то там Ухова. А если судить по записке, присланной Ромову в Ялту, то его предупреждают о том, чтобы он не предпринимал никаких действий, потому что Ухова похитили. Связь между Басовым, Ромовым и Прибытковым очевидна на сто процентов. И все трое собрались в Ялте, чтобы перегрызть друг другу глотки. Тут должна была свершиться дуэль, но нашелся кто-то четвертый, который уложил всех раньше, чем они перебили друг друга. Я оказался в центре событий совершенно случайно, но, вместо того чтобы меня убрать, они решили меня подставить. Я дважды наступил в одну и ту же лужу. Вот уж действительно пути Господни неисповедимы. Это судьба, а не случайность.

– А кто такой Прибытков? – спросил Монах.

– Генерал один, третий партнер. Мне кажется, эти документы имеют непосредственное отношение к алмазам. Иначе они не стоили бы того, чтобы устраивать из-за них такую бойню в Москве. Я очень долго и старательно пытался понять, что зашифровано в тех документах, и теперь мне кажется, будто ко мне в руки попала какая-то часть от одного целого. Где-то я читал, как трое пиратов зарыли клад на острове, нарисовали карту, разорвали ее на три части и разъехались. Найти клад можно только в том случае, если все части соединить вместе. Но это сказка, а мы имеем дело со взрослыми людьми, очень солидными, умными и могущественными. Каждый имеет свой ключ.

Слово «ключ», произнесенное Журавлевым вслух, вдруг насторожило его. Он вновь вспомнил записку, присланную Ромову курьером из Симферополя. Там было сказано: «Операцию по ликвидации придется отменить. Иди на любые условия. Похитили Ухова. Мы остались без ключа…» И далее: «Мы должны взять соответствующий эквивалент и предложить обмен. Иначе нас выбросят из игры…»

Вывод напрашивался сам – документы играют роль ключа к тайне алмазов. Ничего другого Журавлеву в голову не приходило. И вот еще деталь. В дело вмешалась Российская ФСБ. В Крым приехал какой-то майор Виноградов, которым пугали Ромова. Но неужели они до сих пор не знают, что Ромов погиб? Однако как они могут об этом знать? Его имени среди погибших нет.

– Кажется, я созрел, Бориска, и начал понимать схему взаимоотношений между дельцами. Только проку с этого нет. Мои доводы бездоказательны и местную прокуратуру они не заинтересуют. Слишком сложные узлы, а им нужен убийца, тот, кто завалил Ромова, Басова и Прибыткова. Ни на кого из них он не работал. Заказчиков не убивают. Кто-то еще стоял за спиной покойничков. Либо очень ловкий, либо совсем незаметный, неучтенный, как возможный противник.

– Ты сказал, что их завалили?

– Всех. Похоже на заговор. Представь себе, что люди, имевшие такие документы – клочки карты – решили сговориться и убрать хозяев с дороги. Те стали слишком несговорчивыми и амбициозными, а хранители ключей не хотят войны. Они готовы идти на компромиссы и сговорились.

– Дик, я не понимаю ни единого слова из твоих умозаключений. Ты разговариваешь сам с собой.

Журавлев усмехнулся:

– Я и сам ничего толком не понимаю. Мне еще подумать надо. Ты где остановился?

– В казенном доме по имени «Массандра».

– Понятно. Я дам тебе пропуск на пляж, там тебя и найду.

– Не пойдет. Мы предпочитаем дикие камни.

– Кто мы?

– Нас шестеро. Мы приехали на мотоциклах. Отец сказал, что так тебя легче перевезти через «перевал». Нас никто не останавливал, а номера мы скрутили крымские в Симферополе. Четыре мотоцикла и две телки на задах.

– Идея неплохая, но рискованная. Подумаем, но не сейчас. Отдохни пару дней, а потом решим. У меня остались здесь кое-какие дела. Я тебя сам найду.

Журавлев встал.

– Только не наступи третий раз в ту же лужу, – предостерег мальчишка.

– Я постараюсь.

Монах подождал, пока Дик выйдет из ворот, и пошел за ним следом.

Настроение улучшилось, все грустные мысли выветрились, когда Журавлев увидел Алису.

– Мои подружки слишком перегрелись на солнышке и подпалили себе крылышки. Обмазались сметаной и сбивают температуру аспирином. Ну а мне неудобно вас обманывать, и я решила прийти и предупредить вас, что мероприятие отменяется.

– А почему оно должно отменяться? Двое – это тоже компания. Нельзя же из-за солидарности заболеть. На курорте каждый день в цене.

– И что вы предлагаете?

– Мне говорили, будто на улице Шевченко есть неплохой кабачок под названием «Трактир». Посмотрим, что это такое? Крымское мускатное шампанское имеется в каждом закутке, а ничего вкуснее мне пить не приходилось.

– Уговорили. Честно говоря, сидеть в доме в такую погоду мне тоже не хочется.

– Правильное решение. Тогда вперед!

Солнце зашло за горы, и на улицах зажглись огни, когда они наконец достигли цели. Ресторанчик оказался очень уютным и просторным. На веранде собиралась в основном шумная молодежь. С каждого стола из динамиков переносной техники рвала перепонки собственная музыка, отвечающая вкусам владельцев магнитофонов. В подвальчике им показалось уютней. Здесь не так многолюдно, тихо, играл квартет, исполняя старые блюзы, что очень приятно контрастировало с шумной верандой. Они сели за столик у стены рядом с оркестром и попросили принести шампанского и фруктов.

– Неплохой уголок, – сказала Алиса. – Тихо, прохладно и ненавязчиво.

– К сожалению, для курортников не выпускают путеводителей по злачным местам. Их приходится выискивать методом тыка. Будем считать, что нам повезло.

Журавлев не мог оторвать глаз от девушки. После встречи с Монахом он понял, что ему нужно убираться из Ялты. Круг сжимался, и он уже отчетливо видел мохнатые лапы, тянувшиеся к его горлу. Тут не до любопытства и не до приключений, но появление Алисы вновь все переменило. Глядя на нее, он не хотел никуда уезжать. Найти такую девушку очень трудно. Жизни может не хватить на поиски, а потерять ее не составит труда. Отвернулся, и нет ее. Мираж!

– Вы так смотрите на меня, Дик, будто разговариваете со мной, не открывая рта. Боюсь, я не способна разгадывать чужие мысли.

– А я еще не готов к тому, чтобы произносить их вслух, но ничего дурного у меня в голове нет. Просто на вас очень приятно смотреть. Мне все время кажется, что вы мираж, облачное творение, которое может в любую минуту рассеяться.

Девушка засмеялась.

– Я абсолютно нормальный человек. Можете потрогать.

Она протянула ему руку, и он взял ее изящные пальчики в свою ладонь. Легкое, безобидное прикосновение заставило стучать его сердце с удвоенной силой.

– Потанцуем?

– Не возражаю.

Она его пьянила. Вадим почувствовал, что теряет голову. Нужно взять себя в руки, пока тебя не взял кто-то другой. Он был из тех самых сумасшедших, которые кидаются в омут с головой.

Музыка соответствовала настроению, и они уже парили в облаках. Алиса испытывала что-то очень похожее, но еще вполне могла сдерживать эмоции и старалась не выдавать своих чувств. Кто-то из двоих должен быть сильнее… Ну хотя бы на первом этапе знакомства.

Искрящееся шампанское окончательно сломило дух молодого человека, и он уже забыл, почему привел девушку именно в это место, которое многие называют «Бригантиной».

Машина остановилась метрах в ста от «Бригантины». Сергей Зотов выключил фары, взял свою наплечную сумку и вышел. До черного хода ресторана он шел не по улице, а задами, темной аллейкой, оставаясь незамеченным. Как он и предполагал, нужная ему машина стояла возле дверей кухни, откуда шел специфический запах восточных блюд. В «мерседесе» сидело двое мужчин, один за рулем, другой рядом. Две красные светившиеся точки сигарет говорили о том, что мужчины отдыхают и не ждут неприятностей в ближайшие полчаса.

Он тихо подкрался к дверце водителя и, просунув руку в открытое окошко, выдернул ключи из замка зажигания. Когда ребятки встрепенулись, на них смотрел черный зрачок глушителя, накрученного на пистолет.

– Тихо, мальчики. Я не люблю лишних разговоров и предпочитаю сначала стрелять. – Сергей открыл дверцу водителя и приказал: – Выходите по одному через эту дверь.

Как только водитель вышел, тут же получил рукояткой по шее. Второй парень только подумал протянуть руку к поясу, как перед его носом щелкнул взведенный курок.

– Не шали, приятель. Выметайся, и живо!

Приказ звучал убедительно. Пришлось повиноваться. Как только его ноги коснулись земли, то тут же подкосились от чувствительного удара по затылку. Через минуту оба бесчувственные тела валялись на заднем сиденье «мерседеса». Сергей закрыл окна машины, вставил ключи на место и бросил баллончик с газом на сиденье. Дверь захлопнулась, и салон машины начал заполняться голубым облаком газа.

Сергей убрал пистолет под пиджак и вошел в помещение. Он уже был здесь днем и хорошо ориентировался. Промелькнув мимо дверей кухни, он свернул в комнату справа. Туалет трудно назвать комнатой, но развернуться места тут хватало. Он ждал, поглядывая в дверную щель.

В сторону кухни прошмыгнул официант с пустым подносом. Сергей дождался, пока официант пойдет обратно, и задержал его, открыв дверь нараспашку, едва не выбив поднос из рук.

– Извини, приятель, главное – не урони.

– Черт! Ты кто такой?

Вопрос потерял свой смысл, как только на свет появился аргумент с глушителем.

– Заходи в сортир. Ставь поднос на пол и раздевайся. Живо!

Парень выполнил все, но его трясло так, что стук зубов могли услышать в зале, если бы вдруг замолк оркестр. Когда официант остался только в трусах, Сергей спросил:

– Где сидит Роман?

– Справа, второй столик.

– Один?

– Один.

– А холуи?

– Столик рядом. Следующий.

– Сколько их?

– Двое.

– А теперь заруби себе на носу: если ты кому-нибудь обо мне расскажешь, то с тобой будет тоже самое, что с Ромой. Усвоил?

– Да. А что с Ромой?

– Скоро увидишь.

Официант остался в туалете смотреть сны, лежа на полу с шишкой на голове, а непрошеный гость, переодевшись в униформу, отправился с подносом в зал. В отличие от оригинала, у нового подавальщика через руку висело полотенце, а на пальцах были натянуты перчатки телесного цвета. Зотов научился оценивать ситуацию с одного взгляда, что не раз спасало ему жизнь, но сегодня он впервые растерялся на долю секунды. За столиком слева на противоположной стороне от объекта сидел Журавлев с какой-то барышней.

– А вот и мой талисман, – пробурчал он себе под нос и направился к столику сверкавшей от счастья парочке.

Журавлев заметил его случайно. Еще один мираж. Внешность этого типа врезалась ему в память на всю жизнь. Все происходило как в замедленной съемке. У Вадима похолодело внутри, как это бывало в его кошмарных снах. Белое лицо смерти приближалось с саркастической ухмылкой, будто его перекосило. В одну секунду все конечности у Журавлева онемели. Алиса увидела перемену в лице своего спутника и оглянулась. Она не так быстро узнала подходившего к ним официанта и поэтому не успела испугаться.

– Приятного аппетита, любезные друзья. Все в порядке, продолжайте отдыхать.

Сергей поставил поднос на их столик и обернулся. Те, кто его интересовали, находились в противоположном конце зала. Их разделяло не более десяти метров, заставленных столиками. К счастью, за ними никто не сидел, посетители танцевали. Сергей убрал полотенце с руки, и в луче голубого прожектора сверкнула вороненая сталь пистолета. Раздалось несколько скупых хлопков, заглушенных оркестром. Никто ничего не услышал.

Мужчина, сидевший по другую сторону зала спиной к стене, словно прилип к ней. Во лбу появилась черная дыра, а голубой шелк отделки панелей превратился в пурпурный, будто на него выплеснули бутылку вина. Двое других мужчин, сидевших за соседним столиком, свалились на пол. Официант бросил пистолет под ноги Журавлева и тут же исчез за занавеской служебного помещения.

Музыка прекратилась. Танцующие пары возвратились к своим столикам. Вот тут все и началось. Одна из женщин, наткнувшись на окровавленное тело, завизжала.

Душераздирающий вопль привел в чувство Журавлева. Он вздрогнул, приходя в сознание от кошмарного сна, но мир не изменился. Все оставалось на своих местах, кроме тех троих, которым уже не суждено проснуться.

Вадим вскочил, схватил Алису за руку и потащил к выходу. Она не успела ничего толком понять, но поспешила за кавалером. Нелепо и неуклюже они убегали с места происшествия, роняя за собой стулья и графины с водкой со столов. Какой-то возмущенный тип преградил им дорогу, но тут же получил удар в челюсть. Его отбросило назад, и он сбил на лету еще пару столов с деликатесами и выпивкой.

То, что кричали им вслед, они не слышали. Выскочив на веранду, они сбили с ног официанта с полным подносом пустых пивных бутылок и ветром пронеслись дальше. И только очутившись на тротуаре, Вадим понял, что они спасены. На противоположной стороне стоял «опель» и сигналил фарами.

– Туда! В машину! – скомандовал Вадим. Они перебежали через дорогу и запрыгнули на заднее сиденье.

– Жми на всю катушку, Женя! – крикнул Журавлев. Машина дернулась с места и мягко поплыла вниз по улице. Возле веранды ресторана посетители «Бригантины» сопровождали беглецов любопытными взглядами.

– Что случилось. Дик?

– Опять этот тип из «Ялты». Стрелок. Сегодня он уложил еще троих. Боюсь, эти ребята были последними в списке, а значит, настал мой черед.

– Тебя хотят убить? – испугалась Алиса, переходя на «ты».

– Не убить, а сделать убийцей, но тебе ничего этого знать не надо. Он и так тебя видел, а значит, запомнил. Такие люди свидетелей не оставляют. Лучше, если ты уедешь из Ялты.

– Без тебя я никуда не уеду! – твердо заявила девушка.

Метлицкий едва удержал баранку в руках. Такого заявления никто не ожидал услышать.

– Ладно, – кивнул Журавлев, – сейчас Женя отвезет тебя домой. Сиди и не высовывай носа на улицу. Мне осталось сделать пару дел в городе, и я за тобой заеду. Женя мне даст твой адрес. А сейчас у почтамта я вас покину. А ты, Женька, брось машину. Через полчаса ее будет искать весь город.

9

После тщательного осмотра оружия эксперт доложил:

– То, что стреляли из него, сомнений не вызывает. От ствола на версту несет гарью, в обойме не хватает трех патронов, но отпечатков никаких нет. Очень смахивает на случай в квартире Тарасова. Такой же «ТТ» из той же серии. Когда мы обследовали тот пистолет, который сунули в руки подполковника, то нашли в прорезях рукоятки крупицы талька. И на этом просматривается белая пыль. Убийца использует резиновые перчатки.

Подполковник тупо смотрел на трупы, лежавшие на полу, и чесал подбородок.

– Рома Вяземский, контролировал кабаки Ливадийской стороны Ялты. И чем же он мог помешать нашему киллеру?

– Тут стопроцентная разборка, Виталий Семеныч, – покачал головой Скоков. – Местный междусобойчик.

Москаленко стрельнул взглядом в сторону майора.

– Упрямый ты мужик, Данила. У нас в городе бандюки стрелок в общественных местах не назначают. Они убирают друг друга в горах, там и хоронят. Они чтут курортников и не мешают им жить и отдыхать, чтобы с них монету получать, а не распугивать.

– Но вы же сами только что сказали, что пришлому ни к чему убивать местных рэкетиров.

Москаленко не слышал голоса майора. В зале оставили десяток свидетелей и рассадили их за разные столики, кроме квартета, сидевшего группой. К ним подполковник и подошел.

– Вот что, ребята, скажите мне, в котором часу появился здесь тот тип с девушкой.

– Часов в девять, – ответил руководитель.

– А раньше он здесь появлялся?

Все вместе отрицательно покачали головами, и только один выразился коротким: «Нет.»

– Как он вел себя?

– Тихо, – продолжил руководитель, – танцевал со своей подружкой, дважды заказывал музыку «Один среди ночи».

– А когда появился Роман?

– Примерно через час. Тут все сразу и началось. Этот парень открыл стрельбу в тот момент, когда люди вышли из-за столов и пошли танцевать. Похоже, он ждал этого момента. Пространство между стенами освободилось, и ему не мешали. А потом они с девчонкой тут же убежали.

Москаленко обратился к залу.

– Кто-нибудь из свидетелей сомневается в том, что стрелял парень, сидевший за этим столом?

Подполковник ткнул толстым пальцем на столик у стены, где все еще стоял поднос с ужином, шампанским и фруктами. Из зала послышались отрицательные возгласы.

– Отлично! – Он повернулся к Скокову. – А ну-ка, Данила, дай-ка мне увеличенную фотографию нашего гостя из Москвы.

Скоков достал из папки увеличенный портрет с паспорта Журавлева. Подполковник положил его на стол перед оркестрантами.

– Ну-ка, мальчики, гляньте, похож?

Единого мнения не получилось. Кто-то говорил, что похож, кто-то отрицал. Пригласили остальных свидетелей, и опять единодушия не нашлось.

– У того парня рыжая борода и волосы темные и короткие, – пояснил руководитель оркестра. – А этот блондин, яркий такой.

Москаленко попросил директора ресторана найти и принести фломастеры. Фломастеры нашлись.

– Ну а теперь, кто из вас самый талантливый художник? Возьмите коричневый карандаш и нарисуйте ему бороду, похожую на ту, что вы видели.

Один из оркестрантов выбрал нужный фломастер и принялся за работу. Через пять минут все согласились с тем, что человек на фотографии и убийца – одно и то же лицо. Москаленко взял снимок и убрал в карман.

– Мне здесь больше делать нечего, Данила. Составляй протоколы дознания и завтра доложишь о результатах.

Подполковник направился к выходу. Скоков облегченно вздохнул. Теперь он остался за хозяина и мог спокойно поработать. Он подошел к столику, где сидел предполагаемый убийца, и осмотрел все вокруг. Фужеры и бутылку придется сдать на экспертизу. На подносе ничего не тронуто. Он обратил внимание на счет, лежавший под тарелкой, взял его и прочел.

Оглянувшись к директору, он попросил позвать официанта, обслуживавшего столик. Тот появился незамедлительно, будто вырос из-под земли.

– Вы говорили, что их было двое: мужчина и женщина.

– Совершенно верно.

– На подносе стоят три порции сациви, три порции люля-кебаб. Как это понимать? В счете указана водка, минеральная вода, салаты, но на столе этого нет.

– Но это не мой поднос. Я не делал этот заказ.

Скоков протянул ему счет.

– Это не вы писали?

– Нет, это рука Тимохина. Он обслуживает дальний конец зала.

– Найдите мне Тимохина.

Тимохина нашли. Выглядел он испуганно и растерянно.

– Кому предназначался этот заказ?

Официант глянул в глубь зала.

– Их нет. Ушли.

– И не заплатили?

– Тут ползала сбежало.

– Зачем вы поставили поднос на это место?

– Я не ставил.

– А кто?

– Не знаю. Я оставил его в служебном коридоре, зашел в туалет, а когда вышел, подноса на месте не было.

– Улетел. Скажите, а в туалете свет горит?

– Горит.

– А со зрением у вас все в порядке?

– Нормально.

– И как же вам удалось заработать такую шишку на голове?

Официант переминался с ноги на ногу и краснел.

– Не хочешь говорить здесь, заговоришь в Управлении. Убийство трех человек дело нешуточное.

– Я все понимаю, но я не видел его лица. Он спрятался в туалете, а когда я проходил мимо, затащил меня в кабину и оглушил.

– А потом раздел? Или вы уже успели переодеться в свою одежду? Где ваша униформа?

– Я очнулся в одних трусах.

– В котором часу это произошло?

– Около десяти.

– Роман Вяземский был уже в зале?

– Да, он пришел минут за десять…

– Ладно, приятель, даю тебе шанс все как следует вспомнить. А завтра ты придешь ко мне в управление и напишешь в подробностях, как все произошло на самом деле. Не вспомнишь, пойдешь по делу как сообщник убийцы. И я тебе не завидую, парень.

Скоков подозвал к себе эксперта.

10

Подполковник Седов разливал по чашкам зеленый чай и продолжал докладывать:

– В результате получается, что Москаленко из Ялты не выезжал. Но есть одно «но». Пятнадцатого марта в Москву ездила сестра Москаленко, а вернулась двадцать девятого.

– А при чем здесь сестра? – спросил Виноградов, принимая чашку из рук коллеги.

– При том, что они находятся в очень близких отношениях. Ведь это первый муж Марии Москаленко устроил Виталия Семеновича в ялтинское управление с сохранением воинского звания, а ведь Москаленко, по большому счету, нелегал из России.

Виноградов подошел к телефону и попросил соединить его с Москвой. Через минуту он уже разговаривал с полковником Медведевым.

– Владимир Сергеевич, Виноградов из Ялты. Я знаю вашу скрупулезность и особое отношение к датам. Не могли бы вы мне сказать, какие события, относящиеся к нашему делу, происходили в период с пятнадцатого марта и до конца месяца. Хорошо, жду.

Ждать пришлось долго, но ответ стоил того. Голос полковника звучал уверенно.

– Я бы сказал, эпизод малозначительный. Но, как ты правильно сказал, Олег Петрович, я фиксирую каждый факт. Шестнадцатого марта хоронили полковника Зотова, погибшего в дорожной аварии, или, как мы установили, убийство самосвальной серии. Во время похорон произошел нелицеприятный инцидент. Сын Зотова, прибывший из Чечни на похороны, оскорбил действиями генерала Прибыткова, а именно, плюнул ему в лицо. На следующий день его арестовали по указу военной прокуратуры и подвергли медицинскому освидетельствованию, после чего поместили в психушку, из которой он невероятным образом сбежал двадцать шестого марта. Объявили в розыск. По сей день не найден.

– Все сходится.

– Ты это о чем, Олег Петрович?

– Не хочу вам морочить голову раньше времени, но имею просьбочку. Выясните, как и при каких обстоятельствах бежал Зотов из психбольницы, кто его навещал, сколько человек присутствовало на похоронах и кто из присутствующих знал Марию Москаленко. Это родная сестра того самого Москаленко, место которого занял Зотов. Я найду ее фотографию и пошлю вам электронной почтой, а вы постарайтесь отыскать фото Зотова-младщего. И еще. Нужно выяснить доподлинно точно, где и под чьим командованием в Чечне служил Зотов. Вопрос важный. Винтовка, из которой убит Прибытков, приехала в Крым из Чечни, и, как вы понимаете, ее привезли, а не на крылышках она прилетела.

– Я тебя понял, Олег Петрович. Но ты уверен, что эта дорожка соответствует нашему плану?

– Уверенным быть не могу, не хватает фактов. Но руководителей групп убрала четвертая сила, а значит, она владеет ключами. Иначе в этом нет смысла копаться.

– Резонно. Завтра днем жди моего отчета.

Виноградов положил трубку и отключил громкую связь, по которой Серов мог слышать разговор.

– Мне кажется, Олег Петрович, – тихо начал подполковник, – нам надо установить наблюдение за Марией Москаленко. Если ваши подозрения верны, то она имеет контакты с киллером, и скорее всего, прямые.

– По идее, ее ничто не должно настораживать. Дела идут, как по маслу, расследование ведет брат. Прокуратура зарылась в бумагах и никак не может решить вопрос с допуском к делу Прибыткова. – На секунду Виноградов замолчал и взглянул на Серова. Тот улыбался. – А кстати, кто-то уверял меня, что военные допустят его к ознакомлению с делом. Или я что-то путаю?

– Все верно, Олег Петрович. Сказано – сделано. Ведь я не случайно заговорил о Маше Москаленко. Вам не придется искать ее фотографию, она у меня есть.

Седов выложил на стол цветной снимок очень эффектной женщины с яркой, неординарной внешностью.

– К сожалению, это копия, но качество отменное. Мне удалось сканировать снимок. А нашли фотографию в чемодане Прибыткова. На оборотной стороне стояла надпись: «Дорогому Владику с любовью от Любови». Следователи, разумеется, не знают, кто такая эта Любовь, но я узнал ее сразу. Правда, не стал распространяться о своих выводах, не получив от вас добро, но, как видите, связь Маши и генерала существовала, и, судя по тексту, не просто связь, а близкие отношения. Если ее опознают в Москве, то мы окажемся на распутье. На чьей стороне Маша? На стороне генерала или брата? Может, она играет на двух сторонах или служит приманкой, чтобы затащить Прибыткова в Ялту. И наконец, что такое или кто такой этот Зотов, кроме того, что он сын погибшего полковника.

– Мы еще не можем говорить с уверенностью, что Зотов в Ялте.

– Наверняка, ведь для чего-то они держат запасной вариант. Никто не знает толком, что Москаленко собирается делать с Журавлевым.

– Если только Москаленко имеет представление, где ему искать Журавлева. В этой игре банкует не Москаленко, а кто-то покруче.

В дверь постучали, и вошел майор Скоков. Виноградов встал, пожал гостю руку и проводил к креслу.

– У вас усталый вид, Данила Василич.

– Ночь не спал. Новое убийство. И опять в деле фигурирует Журавлев. Его узнали все свидетели, несмотря на то, что он перекрасился и отрастил бороду. Но он опять попал впросак. Убивал другой, которому удалось скрыться. Ловкий парень. У меня есть его описание. Официант его запомнил, правда, его припугнули, но он раскололся.

– Не волнуйтесь так, Данила Василич. Кого убили?

– Одного местного авторитета и двух его телохранителей. Очевидно, ему назначили встречу в ресторане, но послали киллера.

– Боюсь, в этой разборке наших интересов нет.

– Позвольте я все же кратко поясню ситуацию. Покойный подполковник Тарасов занимался всем этим отребьем – рэкет, вымогательство и все такое прочее. Убитый рэкетир контролировал ливадийский общепит, говоря старым языком, а массандровскую сторону контролирует родная сестра подполковника Москаленко. Все об этом давно знают. Тарасов даже перестал общаться с Москаленко. Возможно, он докопался до сути и получил в свои руки доказательства, но погиб. В его кабинете мы ничего не нашли. До появления следственной группы там побывал Москаленко. Он уехал раньше нас с места происшествия, и когда мы вернулись в управление, то осматривать кабинет Тарасова уже не имело смысла. А потом я проверил опись изъятых вещей у Тарасова и не нашел в ней связки ключей от служебного кабинета и сейфа. Но я же их видел в квартире, они лежали на столе в спальне.

– Хорошо, майор, – серьезно сказал Седов. – Думаю, что нам будет полезно узнать, как выглядел убийца во вчерашней истории.

11

Он всю ночь не спал, а когда начинал дремать, то его тут же будили кошмары. В таком состоянии уснуть невозможно. Журавлев слышал, как встала Маша, но продолжал делать вид, что спит. Он все еще не решил, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации. Теперь он имел точное представление о том, что его ждет. С убийствами в Ялте покончено. Настал его черед нести ответ и неминуемое наказание за эти преступления.

Вчера он пришел к Маше в половине двенадцатого ночи и притворился пьяным, но хорошего настроения своим видом женщине не испортил.

– Ничего особенного, – сказал она. – Я сегодня тоже выпила. Мы отмечали день рождения моей подруги.

Маша смеялась, что-то рассказывала, а потом, словно невзначай, обронила:

– Завтра в два часа мы поедем обедать в «Ласточкино гнездо». Муж моей подруги работает в порту, катает по морю иностранцев на глиссере с подводными крыльями. Хорошо зарабатывает, между прочим. Он нас отвезет туда с ветерком, получишь большое удовольствие. В два часа он будет ждать нас у причала на набережной.

Вот и точка поставлена в деле, подумал Журавлев. В нужный момент она отойдет в сторону, его возьмут под загорелые рученьки при попытке сбежать из города, а этот самый шофер глиссера еще и масла в огонь подольет. Мол, этот тип мне угрожал и пытался угнать катер. Хорошо придумано.

Потом она уложила его спать. Телефон зазвонил в час ночи. Она сняла трубку, но не ответила, а ушла с аппаратом в соседнюю комнату и прикрыла за собой дверь. Кто звонил и о чем они разговаривали, можно только догадываться. Киллер давал отчет о проделанной работе. Что ж, его можно поздравить, задание он выполнил виртуозно. Разговор длился минут пять. Потом она вернулась, поставила аппарат на место и легла спать.

Спала она спокойно и даже похрапывала, а он искал выход. Если уже намечено место ареста, то все силы будут сконцентрированы у причала. Вряд ли подполковник Москаленко захочет, чтобы его сестру видели в компании убийцы, и поэтому не пошлет своих людей следить за ее домом и сопровождать их до причала. Его заметят, когда он останется один, а схватят возле лодки. Тут все ясно. Киллер тоже не придет. Скорее всего, убийца уже покинул Ялту. Здесь ему делать нечего. В итоге получается, что тихо уйти он может только утром. Но для начала надо будет выяснить у красавицы-хозяйки некоторые подробности, а потом повязать ее по рукам и ногам, чтобы часа три-четыре не рыпалась. Уходить придется на мотоциклах Монаха, но это уже детали, о которых рано думать. Уйти надо не только из Ялты и даже не из Крыма, но и исчезнуть с территории Украины, только тогда можно говорить о безопасности.

Журавлев сделал вид, что он проснулся, встал, потянулся и глянул на часы. Стрелки приближались к десяти утра. До двух часов вагон времени.

Маша принесла кофе и поставила чашку на журнальный столик. Они сели в кресла напротив друг друга и она спросила:

– Ну как настроение?

– До двух часов есть надежда выпутаться.

Красавица нахмурила свои дугообразные брови.

– Из чего? Я тебя не поняла.

– Из сетей. Я надеюсь, ты со всеми покончила, кто был помечен черными крестами?

– Мне кажется, ты еще не протрезвел. Дик.

– Я протрезвел намного раньше, чем ты думаешь. В то самое злополучное утро, когда напоролся на твой «фиат» у дома подполковника Тарасова. Меня интересует, кто в большей степени тебе мешал – Тарасов, который наступил тебе на хвост и собирался вывести тебя на чистую воду вместе с братцем, или его гости? Если убили Басова и Ромова ради хохмы, по ходу дела изображая налет маньяка-головореза, тогда зачем убивать генерала Прибыткова, который с нами в одной компашке не пьянствовал и роль свидетеля играть не мог? Но скорее всего, ты одним ударом прихлопнула двух зайцев. Раньше я думал, мне одному везет, а получается, что живут и более везучие особи на белом свете. Расскажи-ка мне, Маша, кто из вас, ты или брат, связаны с алмазной мафией в России? Какой резон вам убивать главарей столь мощного концерна? Я не верю в то, что периферийный мент или его сестренка, местная бандерша с узким мышлением, способны взять в свои руки бразды правления международным криминальным синдикатом. Кто вами руководит из центра и чей заказ вы выполняете? Кто стоит за всем этим? Какая четвертая сила?

– Я не понимаю, Вадим, о чем ты говоришь?

– Ты все понимаешь. Сейчас ты мне все расскажешь, потом я уйду, а ты останешься. За убийства будет нести ответственность тот, кто их совершал, а не козел отпущения, как вы этого хотели.

Реакция у Маши оказалась великолепной. Журавлев и глазом моргнуть не успел, как она вскочила, схватила с тумбочки телефон и скрылась в соседней комнате. Дверь хлопнула, и щелкнул замок.

К такому повороту событий он не был готов. На мгновение он растерялся и не сразу понял, что произошло, а когда понял, то бросился к двери, но ее крепко держал замок. Он увидел длинный телефонный шнур, торчавший из-под створки. Единственная мысль занозой впилась в мозг – ей нельзя дать возможность куда-то звонить!

Он яростно вцепился в шнур и потянул его на себя. Шнур оказался на редкость крепким. Он чувствовал сопротивление. Борьба напоминала перетягивание каната, но так длилось не долго. Шнур застыл на месте и больше не вытягивался. Очевидно, он за что-то зацепился. Журавлев налег всем телом, и наконец провод оборвался. Успела она позвонить или нет, он не знал. Дик отошел назад и с разгона ударил плечом в дверь. Дерево треснуло. Еще удар и дверь распахнулась.

Он влетел в комнату и застыл. Маша сидела на полу, прижатая к столу. Шнур опоясывал ее несколько раз от талии до горла. Он с такой силой стянул женщине шею, что его не было видно в образовавшейся глубокой складке. Телефон валялся у Маши на коленях. Синие остекленевшие глаза уже ничего не видели. Рот открыт, а язык вывалился наполовину.

Только что он с ней разговаривал, и в глубине его души теплилась надежда на спасение. Теперь она мертва, а он из козла отпущения превратился в убийцу. Надежда умирала следом за хозяйкой дома.

12

Неожиданные гости нарушили все планы подполковника Москаленко. Когда в его кабинете появлялись люди из республиканской ФСБ, он чувствовал себя не лучшим образом. Хорошо, если только Седов заглядывал, не так страшно, но с ним пришел еще один тип, который сразу подполковнику не понравился. Таких в симферопольском Управлении он не видел. По званию и фамилии Седов его не представил. Некий Олег Петрович говорил без украинского акцента, и чувствовалось, что Седов ходит под ним, а он человек не маленький в крымской ФСБ. Что-то и где-то складывалось не так просто, как казалось.

Виноградов сделал попытку улыбнуться.

– Я знаком с работой следственных органов, уважаемый Виталий Семенович. Мы уже имели удовольствие ознакомиться с делом. Но у каждого звена, как вы правильно заметили, свои удачи. На данный момент нас интересует, что предпринимает УГРО для поиска преступника или преступников, – холодно сказал Виноградов.

– Убийца нам известен. Это гражданин России Вадим Михайлович Журавлев. Круг сжимается, и я думаю, не сегодня-завтра мы его возьмем. Улик для обвинения больше чем достаточно. Имеются свидетели. – Москаленко выдвинул ящик стола, достал из него две фотографии и подал Виноградову. – Нам о нем многое известно, – продолжал хозяин кабинета. – Так он выглядел, когда приехал в Ялту, а теперь выглядит так. Бороду и волосы нарисовали свидетели, которые видели его вчера во время очередной трагедии в ресторане «Трактир». Настоящий оборотень, поэтому изловить такого зверя – дело не из легких. У нас нет таких возможностей, которыми владеют оперативники центра. И тем не менее, мы продвигаемся вперед и уверены в положительных результатах.

– И мы тоже кое-что знаем о Журавлеве, – сказал Виноградов. – Может быть, и вам не помешает об этом узнать. Журавлев пять лет работал следователем московской прокуратуры. Но самое интересное в другом – он очень плохой стрелок. На ежемесячных учебных стрельбах, которые проводятся в следственных органах, он занимал чуть ли не последнее место. Выстрел, произведенный с балкона гостиницы «Ялта», характеризует стрелка как высококлассного снайпера.

Москаленко кивнул.

– Согласен, сомнений может быть много. У меня они тоже есть, но я привык жить не эмоциями, а фактами. А факты упрямая вещь. Я не могу повернуться спиной к десятку свидетелей. Не могу закрыть глаза на улики и результаты экспертных заключений. Мне кажется, наш разговор абсолютно бессмысленный. Давайте поймаем подозреваемого, предъявим ему материалы и послушаем, что он скажет в свое оправдание. Если он докажет свою непричастность к серии убийств, то пусть идет себе с миром. Я не кровожадный. Если ошибаюсь, то понесу ответственность за свои просчеты.

На столе зазвонил телефон. Москаленко извинился и снял трубку. Похоже, он не понимал, с кем разговаривает, долго слушал, затем положил трубку.

– Извините. Я покину вас на одну минуту.

Подполковник резко встал и вышел в коридор. Минуя один из кабинетов, он заглянул в дверь, но заходить не стал, а коротко спросил:

– Группа готова, капитан?

– Половина уже на местах. Пять человек у причала, четверо слева от касс, а четверо возле пирса. Промашки быть не должно.

– Может так получиться, что я с вами не поеду. У меня начальство из центра. За операцию отвечаешь ты. И запомни, как только возьмете его, заклей ему рот и упакуй так, чтобы не рыпался. Привезешь сюда, из машины не выводи, а сначала мне доложишь.

– Понял! А Скоков не поедет?

– Нет, мне нужны оперативники, а не философы. Он даже знать ни о чем не должен.

– Понял!

– Вот за понятливость я тебя и ценю.

Москаленко миновал еще мимо два кабинета и зашел в последний. За столом сидел Скоков.

– Привет, Данила.

Майор встал.

– Отчет о вчерашней стычке в «Трактире» готов. Утром у меня был официант и принес письменное заявление. Дело…

– С этим потом, Данила. У меня кошки скребут на душе. Только что мне позвонили. Голос похож на Машин, но какой-то сдавленный. Я так и не смог разобрать, что она хотела сказать. У меня начальство, и я отойти не могу. Не в службу, а в дружбу – смотайся к ней домой. Если она откроет дверь сама, то извинись и уйди. Светиться не надо, но мне кажется, у нее не все в порядке.

– Хорошо, Виталий Семенович, я сейчас же выезжаю.

– Отлично. Надеюсь на тебя.

Москаленко вернулся в свой кабинет.

– Извините, но я должен был дать некоторые поручения своим бойцам. – Он прошел на свое место и сел за стол. – Так на чем мы остановились?

– На вашей ответственности за просчеты. Вы пытались разобраться в причинах, по которым убили совершенно разных, непохожих друг на друга людей и, на первый взгляд, не связанных общим делом. Банкир, милиционер, генерал, девушки из Минска и вчерашний случай с убийством местных авторитетов. Очень трудно провести какие-то параллели и увязать все в один узел.

– Вполне возможно, – ответил Москаленко. – Если даже не брать конкретную личность, в частности Журавлева, то понятно, что в городе орудует киллер, выполняющий чьи-то заказы. А им может быть кто угодно. Кстати сказать, киллеру не обязательно демонстрировать отличную стрельбу на стендах. Главное, не промахнуться мимо живой мишени. Выглядеть никудышним стрелком в лице следователей не что иное, как алиби. Ведь коллеги Журавлева наверняка не подозревают, что их сотрудник имеет такие способности к перевоплощению. Сегодня он такой, а завтра его родная мать с трудом признает.

Виноградов усмехнулся.

– Вы так хотите повернуть дело? Хорошо. Тогда поговорим о заказчиках, о людях, чьи интересы затрагивали те, кого киллер уничтожил. Возьмем, к примеру, одну из жертв, скажем, генерала Прибыткова. Кому мог мешать старый служака, командовавший Московским округом ПВО? Оказывается, мог, если этот генерал побочно занимался, например, теневым бизнесом. Пользуясь своей властью, генерал втянул в дело и подчиненных ему офицеров. Пусть они ничего не знали, а были лишь марионетками в его руках, слепо выполняли приказы. Но генерал оказался человеком очень недоверчивым. Перестраховщик. Хитер, умен, осторожен и расчетлив. Такой человек не мог долго держать одних и тех же людей близко от кормушки. Он их время от времени заменял, а отработанный вариант подлежал уничтожению. Физическому устранению.

Но не все офицеры оказались послушными пешками, кто-то и голову имел на плечах. Один из них выскользнул из лап смерти и сбежал. Сбежать сбежал, но от вынесенного генералом приговора не уйдешь. Дамоклов меч висел над его головой, и он жил в страхе. Однако тень страшного генерала то и дело появлялась на горизонте, и офицер решил нанести упреждающий удар, чтобы раз и навсегда избавиться от угрозы. Вполне логично! Вот вам и первый заказчик. Правда, судьба сыграла с офицером злую шутку. Группа сообщников генерала появилась в поле зрения, когда судьба самого генерала уже была решена. Пришлось и их убрать, невзирая на то, что жертвы находились в гостях у подполковника милиции в присутствии неповинных ни в чем женщин. Лес рубят, щепки летят! Вот и получается, что заказчик тот же самый.

А теперь, бывший командир воинской части Московского округа, я хочу у вас спросить: будем ли мы развивать наше следствие в этом ключе и вам нужны еще подробности, факты, улики, свидетели, либо вы сами выложите карты на стол?

В кабинете наступила мертвая тишина. Обливавшийся потом, раскрасневшийся подполковник долго смотрел на крышку стола, не проронив ни слова. Наконец он спросил:

– Что меня ждет?

– Чистосердечное признание без протокола. Вы меня не интересуете, подполковник. Ради ваших личных разборок я не ударил бы палец о палец. Меня интересует схема. Мы занимаемся государственными делами, а не личными амбициями отдельных граждан. Советую вам выложить все, что вы знаете о бизнесе Прибыткова и его окружении. Мне этого будет достаточно, чтобы закрыть глаза на ваши выкрутасы. Живите, как хотите. И еще. Вам придется сдать Сергея Зотова властям, а Журавлева оставить в покое. Нам известно, как ваша сестра вытащила Зотова из психушки. Назвавшись женой Прибыткова, она добилась допуска к больному и пронесла ему надфиль, которым Зотов перепилил ночью решетки и сбежал, а Мария поджидала его в машине. После этого Зотов вернулся в свое подразделение в Чечню и обчистил оружейный склад, где, кстати сказать, хранилась винтовка, найденная в номере Басова. А это уже не улика, а прямое доказательство.

– Мне нужно подумать.

– Долго?

– Три дня.

– Только не надейтесь, Москаленко, что вы сбежите из Крыма, как пять лет назад из Москвы. Вы под нашим наблюдением. И не забывайте, что здесь остается ваша сестра, которая приютила вас, когда вы в одних подштанниках приехали к ней из России.

Виноградов встал.

– Через три дня встретимся. Надеюсь, к этому времени вы успеете найти настоящего убийцу и закрыть дело, как подобает. До встречи.

Все время молчавший Седов встал и последовал за Виноградовым. В дверях он остановился на секунду и оглянувшись сказал:

– Не делай глупостей, Виталий. Эти люди их не прощают. Возьми себя в руки и послужи настоящему делу. Тебе это зачтется.

Дверь плотно закрылась. Москаленко долго сидел и думал. Что творилось в его сумасбродной голове, одному Богу известно. Очнувшись, он снял трубку и позвонил Маше. К телефону никто не подходил. Он взглянул на часы. Все в порядке. Они на подходе к причалу. Оставалось ждать доклада с места событий.

13

Перед отъездом Сергей решил зайти к Маше попрощаться. Он ничего не знал о ее планах на сегодняшний день и не думал, что Журавлев может находиться в ее доме. Этот бродяга уходил утром и появлялся ночью. Так и будет продолжаться, пока его не упекут за решетку.

Сергей мог и не заходить, но он привык всегда ставить точки. Она вытащила его из ямы, он помог ей избавиться от опасного конкурента. Они квиты и должны ударить по рукам, а значит, все вопросы исчерпаны.

Дверь квартиры оказалась незапертной, замок сломан. Ломали в спешке, на полу валялся кухонный нож.

Сергей крикнул:

– Эй, хозяева, здесь есть кто-нибудь?

Ему не ответили. Он достал из-за пояса пистолет и вошел в квартиру. Пусто. Он вновь подал голос:

– Хозяева! Слесаря вызывали? Есть кто живой?

Живых не оказалось. Труп Маши выглядел безобразно – сдавленная шея и посиневшее лицо с высунутым набухшим языком. Но Зотова трудно было напугать смертью, он слишком часто с ней встречался.

– Ах ты гаденыш! – убрав пистолет за пояс, он присел на корточки и начал рассматривать тело. – Ну говнюк! Доигрался в кошки-мышки, на мокруху решился. Совсем крыша поехала. Такую бабу загубил. Эх, попадись ты мне, потроха из тебя выпущу.

Сергей потянул за шнур и высвободил шею от удавки. Труп покачнулся и повалился набок. Некогда красивое лицо уткнулось в ковер.

– Что здесь произошло?

Зотов поднял голову и увидел на пороге майора милиции.

– А что, сам не видишь, майор? Убийство здесь произошло.

– Кто вы такой?

– Я? Племянник. Приехал погостить к дяде, твоему начальнику. Зашел проведать тетку, а наткнулся на ее труп.

Скоков немного растерялся. Парень вел себя слишком уверенно. Он подошел ближе.

– А дверь кто выломал?

– Вот у него и спросишь, когда поймаешь. Только долго тебе его искать придется. С наступления смерти больше часа прошло.

Скоков не мог оторвать глаз от мертвой женщины.

– А ты почем знаешь?

– Немало трупов на себе потаскал. А ты вон до майора дослужился, а, видать, не очень-то покойничков перевариваешь. Только не блевани здесь, эксперты тебе спасибо не скажут. Иди лучше к окну, воздуха глотни.

– Надо звонить.

– Телефон здесь один, и тот оборван. Ты подыши, а я схожу к соседям, сам позвоню.

Скоков перевел взгляд на парня.

– Никуда ты не пойдешь. Обойдешься.

– Как скажешь, только шнур оборван посередине и подсоединять его к розетке дело муторное. Минут десять займет.

– Сам же сказал, торопиться теперь некуда. Опоздали.

Сергей поднялся с корточек и выпрямился. Он был выше майора почти на голову.

– Племянник, говоришь. А как зовут?

– Сережей, но только тебе это зачем? Позвонишь Виталию Семеновичу, он тебе сам все втолкует.

Зотов отошел к окну.

– Жарковато. Труп скоро разлагаться начнет. На похороны людей не соберешь. Вонища на все кладбище стоять будет.

– Как нехорошо ты о тетке отзываешься. А что, племянник, не просила ли тебя твоя тетка ресторанчик один посетить и с ее недругами разобраться? Рукавчик-то у тебя кетчупом запачкан. В люля-кебаб вляпался, когда поднос на стол ставил? Так и ушел в рубашке официанта? Переодеться не во что?

Сергей засмеялся и обернулся. В руках майора был пистолет.

– Брось, парень, такими игрушками не шутят. Я очень не люблю, когда в мою сторону наводят оружие.

– Встань лицом к стене, о вкусах потом порассуждаем.

– Как скажешь. Ну и всыпет тебе мой дядька, долго помнить будешь.

Сергей сделал шаг к стене, и на этом мирная жизнь кончилась. Акробатический этюд проходил на глазах майора, пока он мог его видеть. Прыжок назад, переворот через голову, падение на пол, откат, появление на свет оружия, выстрел, пламя, жгучая боль, и лампочка погасла. Вокруг стало темно и тихо. Ноги подкосились, и Скоков рухнул на пол. Такие трюки совершаются в доли секунды, если ты их видишь, а не читаешь о них.

Сергей поднялся на ноги, отряхнул брюки и убрал пистолет. Этот он бросать не собирался. Последний остался как-никак, а оружие для него – что сигареты для курящего. Перешагнув через два тела, он направился к выходу. Достав из кармана платок, он поднял с пола нож, и положил его на площадке с другой стороны двери. Пусть выглядит все так, будто дверь взламывали: снаружи, а не изнутри. Этот придурок так испугался, что даже ключи не смог найти, которые лежали на телевизоре. Теперь его можно брать голыми руками.

Правда, он собирался делать это иначе. Отъезд из Ялты временно откладывался.

14

Когда Журавлев поднялся на третий этаж, его поджидали. Он находился в таком состоянии, что даже не испугался. Парень сидел на лестнице перед квартирой. Увидев Журавлева, он встал.

– Я уже беспокоился. Со вчерашнего вечера вас поджидаю. Депеша вам.

Вадим с трудом понял, о чем идет речь, и тихо сказал:

– Так сложились обстоятельства, приятель. Ну давай, что привез. Из-за пустяков тебя из Симферополя гонять не станут.

– Это точно. Я уже звонил Локтеонову, доложил, что вас нет, но он мне приказал ждать. Сказал, что вы придете, и оказался прав.

– А куда я денусь. Тот, кто ищет, всегда найдет.

– Я не искал, я ждал.

– Терпение – великая вещь.

Курьер подал Журавлеву конверт и пошел вниз. Когда хлопнула входная дверь, Журавлев достал отмычки и занялся замком.

В квартире, предназначенной для Ромова, стояла невыносимая духота. Вадим открыл все окна и рухнул на широкую, мягкую кровать. Он никогда еще так не уставал от безделья. Прошелся пешком минут сорок от дома Маши до квартиры Ромова, а казалось, преодолел Эверест от подножия до вершины. Ноги гудели, сердце щемило, в голове закипали мозги, превращаясь в кашу. Ни одной мысли за час так и не возникло.

Все, что приходило ему в голову, это залечь на дно и не высовывать нос наружу. Теперь Москаленко окончательно взбесится и перекроет все лазейки из города. Скорее всего, они уже перекрыты. Маша наверняка успела позвонить ему. Все правильно. Так и надо делать. Дней через пять можно вылезти из берлоги, найти Монаха и сделать попытку выскочить из кольца.

Но как быть с Алисой? Она ничего не знает. Девушка находится в опасности. Стрелок не оставляет свидетелей. Тот, кто видел его лицо, уже не жилец. Журавлев понимал, что сделал глупость, когда повел Алису в «Бригантину». Он прекрасно отдавал себе отчет, что в кабаке должны произойти какие-то события. И они произошли. А при чем тут Алиса? Этот хмырь теперь пристрелит ее, как сделал это с Верой, да еще изнасилует перед этим. Нет! Вадим понял, что не высидит в клетке. Надо действовать. Он встал с кровати, и его взгляд упал на конверт, лежавший на столе.

Он вскрыл его. Все выглядело так, как и в прошлый раз. Внутри лежал еще один конверт и записка от Локтеонова, где говорилось:

Журавлев вскрыл второй конверт.

У Журавлева родилась новая идея. Он даже воспрянул духом. Первым делом он направился в ванную и нашел там бритвенный прибор. После того, как рыжая борода покинула его лицо и забила слив раковины, он остался не удовлетворен результатом.

– Пить так пить, сказал котенок и свалился в лужу.

Брить голову оказалось делом нелегким, но он и с ним справился, оставив два незначительных пореза на лысине. Загорелое лицо с голым белесым черепом не очень хорошо смотрелось, но всего не учтешь, когда торопишься.

Приняв душ, Вадим покинул квартиру Ромова. Спустя сорок минут он нашел Метлицкого на пляже, и они направились в пельменную, где устроились под тентом, и Журавлев рассказал ему печальную историю о гибели Маши.

– Я сейчас не буду обсуждать этот случай. Дик. Это невероятное стечение обстоятельств, и не более того. Тебе нужно сваливать, и как можно быстрее. Я нашел человека, который может организовать побег из Ялты. Надежный парень, свой. Я созванивался со своими друзьями в Краснодаре, и они направили меня к нему. За него ручаются. Паренька зовут Глеб. Он работает поваром в ресторане «Горка». Утром я был у него. Мне мужик понравился. Он сказал, чтобы ты к нему пришел на работу и он тебя проинструктирует.

– Ресторан находится на горе Дарсан. Туда надо подниматься на фуникулере. Нижняя посадка в центре набережной – самое опасное место.

– Согласен, но ты сейчас выглядишь кошмарно. Я и то тебя не узнал. Тебе нужно купить какую-нибудь панамку и прикрыть сверкающий белизной череп.

– Ладно, рискнем. Ты выяснил адрес Алисы?

– Московская, двенадцать, квартира три. Девчонка за тебя страшно переживает.

– Ты ей что-нибудь говорил?

– Я язык проглотил, но и она молчит как рыба о лед! Этих красоток не так просто раскусить.

– Стоит ли думать о комарах, когда кругом осы и пчелы летают. Скажи мне, Женя, у тебя есть журналистское удостоверение?

– Есть, но оно тебе не понравится.

– Покажи.

Метлицкий достал темно-синюю корочку и протянул Вадиму.

– Так… «Краснодарские ведомости». Метелкин Евгений Васильевич. Фоторепортер. – Журавлев усмехнулся. – Понимаю. Конечно, Евгений Метлицкий, собкор криминальной хроники, звучит лучше, чем репортер Метелкин. Но, по правде говоря, я и не ожидал увидеть другого. Все журналисты по природе своей фантазеры и страдают манией величия, но это мелочи. Ты писать умеешь?

– Публиковался, и не раз. Вел рубрику «Тайная и явная жизнь элиты». Тут можешь не сомневаться.

– Тогда делаем так. – Журавлев достал письмо, полученное от симферопольского курьера, и багажную квитанцию. – Получишь мою сумку в камере хранения Морского вокзала. Там диктофон и пленки Машиных разговоров. Там найдешь второе такое же письмо, конверты с деньгами и фотографиями Прибыткова и Ромова, – они предназначались для киллеров, а также кучу других любопытных документов. Всю историю ты знаешь, выводы сделаешь сам. Напиши скандальную статью, и путь она лежит в запаснике, а копию носи с собой. Это тебя защитит от неприятностей. В городе находится некий майор ФСБ с Лубянки Виноградов. Он занимается поиском Басова и остальных. Попади ему в руки все эти материалы, он нашел бы им применение. Виноградова надо иметь в виду. Но главное заключается в том, что все, и в том числе Москаленко, больше всего боятся скандала. Твоя статья должна стать бомбой.

Все это я тебе говорю, потому что не уверен в том, что выживу. Из таких ситуаций редко кто выкручивался, но посмотрим. А теперь проводи меня к Алисе, я хочу с ней попрощаться, потом махну на вершину Дарсана. По дороге я тебе еще кое-что расскажу. Ты когда-нибудь видел необработанные алмазы?

– Нет.

– Скоро увидишь. Пойдем, партнер.

15

Москаленко вытер платком пот и слезы с лица и выбросил его в окно. Старик в белом халате сидел на подоконнике и что-то записывал в свой блокнот.

– Выживет, Потапыч?

Потапыч глянул на начальника из-под очков.

– Много крови потерял, но сердце у парня крепкое. Если даже и выкарабкается, то в себя придет не скоро. Так что ты, Виталий, не рассчитывай, что скоро все услышишь. Самому головой работать придется.

– Шерлок Холмс хренов! Куда полез, кабинетный червь! Пистолет-то отродясь в руках не держал, а туда же.

– Скоков, конечно не супермен, но он выполнял свои обязанности, как мог. А вот как ты теперь без него обходиться будешь, не знаю.

– Ладно, старый хрыч, не скрипи. Без тебя тошно.

– Утешить тебя не могу.

– Никто не может. Чудовищная смерть. Телефонным шнуром. Сучьи дети!

– Я сорок лет в органах, но такого не видал. А ты вот о чем подумай, Виталий. Если у убийцы имелся пистолет, то почему он решил ее удушить?

– Шуметь не хотел.

– А Скокова пристрелил. Грохот на весь дом поднял.

– Значит, до его горла дотянуться не удалось. Машка беззащитная баба, а Скоков вооружен.

К ним подошел капитан.

– Виталий Семеныч, выйдите на площадку. Там свидетель нашелся.

Москаленко направился к двери. С замком возились эксперты.

– Ну что, Петя?

– Странно. Нож валялся на площадке, но я убежден, что такой замок не вскроешь снаружи примитивным кухонным ножом. Изнутри можно.

– В квартире два комплекта ключей нашли. Один на телевизоре, второй в кухне у холодильника. Изнутри! Думай, а потом говори.

– Вот я и думаю. Нож из кухонного набора. В столе таких же еще штук пять разного размера, а этот оказался с другой стороны двери.

– Ты только не делай из меня дурака. Такими ножами в Ялте в каждой скобяной лавке все полки завалены.

– Значит, убийца сумасшедший. Идти на такое дело и взять с собой дерьмо вместо стоящего инструмента! Пистолет он себе нашел, а нож раздобыть не сумел. Чего-то мы тут не понимаем.

– Не говори за всех. Отпечатки на ноже есть?

– Полно, но смазаны и ручка ребристая. Не поможет.

– Ищи в доме.

Москаленко вышел на лестничную клетку, где его поджидал свидетель.

– Слушаю тебя, папаша. Говори, что видел?

– Паренька видел. Аккурат после выстрела. В палисаднике я сидел, во дворе. Шарахнуло здорово. Минут через пять, как туда милиционер зашел.

– А, кроме милиционера, в дом заходил кто-нибудь?

– Чего не видал, того не видал. Я в полудреме сидел. То открою глаза, то закрою. Милиционера видел. Потом грохот. Я испугался. Минут через пять из дома выходит парень лет тридцати, высокий, плечистый…

– С бородой?

– Да ты слушай, не перебивай. Обыкновенный, волосы темные, длинные, в сером костюме, скуластый. Посмотрел по сторонам и пошел к воротам.

– Ладно, папаша, ступай. Понадобишься, найдем.

– Тебе видней, ты начальник.

Москаленко сразу понял, как только появился в квартире, что здесь побывал Сергей – опять «ТТ», опять гильза – и что они с Машкой шушукались. То, что он завалил Рому Вяземского в «Бригантине», не вызывало сомнений. Машка его навела. Он расплачивается за то, что она его из психушки выдернула. И все в обход, молчком. Сами с усами, а я для них – ноль без палочки. И этот звонок вчерашний, мол, готовь Виталик, людей, я тебе твоего „убийцу" завтра в два часа на тарелочке с голубой каемочкой предоставлю. Первый причал для глиссеров. Как я от него отойду, так и берите его, а в лодке Коля Тихонов сидеть будет. Он вам подыграет, я уже договорилась. Вот и договорилась! Кого она привести собиралась? Сергея, что ли? Дура! Слишком умной себя считала, баронесса ялтинская! Но как можно себе представить, что Сережа Зотов мог пойти на зверское убийство моей сестры? Может, у парня и впрямь крыша поехала? По делу его в дурдом запрятали. Шесть лет из Чечни не вылезал…

Москаленко мог ломать себе голову сколько угодно, но объяснений не находил. Не мог же Журавлев Машку удушить, он и муху прихлопнуть не решится, а ведь тут хладнокровие нужно и злость. И все же он остановился на мысли о том, что сестру убил Сергей Зотов. Машка стерва первостепенная, а Сергей слишком прямолинеен и не понимает бабских козней. Нет, Машка не стерва, она ею была, а теперь ее нет. У Москаленко на глазах навернулись слезы. Кто-то положил ему руку на плечо.

– Товарищ подполковник, – обратился капитан, – дежурный по управлению звонил. В «Бригантине» новое убийство.

– Кто?

– Официанта пристрелили в упор в сортире. Филипчук. Он сегодня утром в Управление приходил к майору Скокову. Какую-то бумагу ему приносил.

– К Скокову, говоришь? Поехали.

– В «Бригантину»?

– В Управление. У Скокова в кабинете развязка этого убийства, а в кабак найдут кого послать. Официантов до хрена, а из подполковников я один остался, на всех не хватает.

Москаленко торопливо зашагал вниз по лестнице.

16

Он постоянно озирался, но ничего необычного не замечал.

– Мне кажется, я превращаюсь в шизофреника. Меня одолевает навязчивая идея под названием «Мания преследования», – сказал Журавлев и как-то странно хихикнул, словно подтверждая собственный диагноз.

– У меня тоже на душе не спокойно, – согласилась Алиса. – Вчерашний вечер, который так хорошо начался, в итоге обратился в ад.

– Ты понимаешь, Аля, я очень доверяю своему чутью, оно меня никогда не подводило. И вот сейчас иду и думаю – почему я пошел у тебя на поводу и взял с собой? А вдруг это ловушка?

– Ты веришь, что Метелкин мог устроить тебе ловушку?

– Нет, он человек случайный, а потом – я разбираюсь в людях.

– Но это же он нашел парня.

– Ты права, но мне не по себе.

– Дик, я не знаю, как это объяснить. Девушкам не принято такое говорить, но ты мне не безразличен и когда я с тобой рядом, то мне спокойней на душе. Может быть, я приношу удачу. Хотя вряд ли. Не успели познакомиться, как вляпались в неприятности.

– Но мы же убежали, а это уже удача.

Алиса рассмеялась. Они подошли к нижней посадке на фуникулер. Кабины шли безостановочно, описывая внизу круг, и вновь устремлялись ввысь. Запрыгивать приходилось на ходу. Во время прыжка кабина прогибалась. Журавлев захлопнул дверцы, и они поехали вверх.

– Похоже на люльку, но только железную, – сказала Алиса.

– Обычное корыто на двоих.

– А мы не свалимся? Страшно.

– Нет, смотри, какой мощный трос. Рогатина, которая держит люльку, закреплена шарнирным кронштейном к тросу, так что лучше кабину не раскачивать. С виду не надежно, но до сих пор никто не падал.

– А далеко до Дарсена?

– Понятия не имею, но с горы вся Ялты видна, как на ладони. Фуникулер проходит низко над землей, иногда кажется, что кабина зацепит крышу дома. Вся жизнь Ялты под твоими ногами. Дворики, улицы, церкви, стадионы. Когда поднимемся на саму вершину, я покажу тебе дом, где ты живешь. Жаль бинокля нет. Теплоходы со спичечный коробок, все вокруг словно игрушечное. В каких-то местах мы летим над склоном метрах в тридцати, гора неровная.

Они проехали над дорогой, по которой шел троллейбус и можно было спрыгнуть ему на крышу. Иногда кабина значительно отрывалась от земли, и мальчишки, игравшие в футбол, напоминали разноцветных букашек.

Кабины располагались метрах в десяти одна от другой, а встречные проходили метрах в пяти, и люди приветствовали друг друга, каждый по-своему. Дети показывали языки, молодежь поднимала банки с пивом и кричали «Салют!», взрослые улыбались. А как же иначе, люди отдыхали и у всех было хорошее настроение. Ну а нашим героям его опять испортили.

– Вон смотри, уже видна верхняя площадка! – крикнул Вадим и указал пальцем вперед.

Но Алиса увидела совсем другое. Ее лицо нахмурилось, а потом она вдруг вскрикнула:

– Это он!

Вадим ничего не понял, но, когда девушка указала рукой направление, он его увидел. Киллер из «Бригантины» спускался им навстречу. Он ехал в кабине один. Их разделяло метров тридцать, но с каждой секундой расстояние сокращалось.

– Он нас видит. Дик. Посмотри на его ухмылку.

– Не бойся, он ничего не сможет сделать. Опустись вниз к полу.

Это не спасло бы, и Журавлев понимал, что пуля прошьет жестянку, даже не изменив траекторию и убойную силу. Он судорожно думал, что предпринять. Кабина висела очень высоко над землей. Склон был покатым, и если прыгнуть вниз, то ноги переломаешь наверняка, а кувыркаясь под гору, успеешь доломать себе позвоночник и шею. На принятие решения ушло слишком много времени. Киллер поднял какую-то трубу и положил ее на плечо.

– Гранатомет! – вскрикнула Алиса и прижалась к Вадиму.

– Бузука! «Муха», – обреченно произнес Журавлев. – С такого расстояния он не попадет.

Надежды в его голосе явно не хватало.

– Что он делает? – спросила Алиса, зажмурив глаза.

– Целится, чтоб ему ни дна ни покрышки.

– Боюсь, и мы не увидим дна. Зато крышку точно заработаем.

Раздался громкий хлопок, сверкнуло пламя, и наружу выплыло черное облако. Журавлев вцепился в поручни кабины, а Алиса обняла его за талию смертельной хваткой.

Снаряд точно лег в цель, тютелька в тютельку. Шарнирный кронштейн разлетелся в клочья, но трос остался неповрежденным. Люлька, потеряв крепление, камнем полетела вниз. Горе-пассажиры почувствовали состояние невесомости. Их не интересовали ялтинские красоты. Алиса ничего не видела, а Журавлев смотрел на землю и считал секунды. Он точно знал – если во время удара подпрыгнуть, то ноги уцелеют.

– Прыгай вверх! – крикнул он.

Как это ни странно, но девушка выполнила приказ. Им повезло. Кабина в воздухе откинулась градусов на тридцать назад, а учитывая крутой склон, вся мощь удара пришлась на задний стык днища и корпуса. Метал согнуло в гармошку, после того как люлька приземлилась на копчик. Пассажиры свалились на пол. Тяжесть дна раз в пять превышала вес корпуса, и кабина не перевернулась, а поскользила вниз по траве, как карета, лишенная колес и лошадей. Со стороны – невообразимое зрелище. Бесколесная телега набирала скорость. Алиса потеряла сознание, а Вадим прижимал девушку к себе и смотрел вверх. Он молил Бога, чтобы эта железка не врезалась в дерево или дом. Тогда от них останется мокрое место. Но рассчитывать на то, что их сани беспрепятственно долетят до моря и поплывут по волнам, не мог даже такой фантазер, как Журавлев.

Впереди их ждала глубокая впадина. Как хорошо, что они ничего не видели, лежа на дне консервной банки. Кабина взлетела вверх, как лыжник с трамплина. Полет мог бы кончиться плачевно, если бы они приземлились на крутую каменную лестницу, но падение началось раньше и люлька грохнулась на склон покатой черепичной крыши. Крыша сыграла роль нового трамплина. Они скакали по склону, как мячик – взлет, падение, отскок, новый взлет – но до земли так и не доходили. Сколько длился этот кошмар, сказать невозможно. Последний прыжок выбросил кабину к кипарисовой аллее перед дорогой. Деревья своей стеной и густыми метлами веток затормозили полет. Кабина все же прострелила два ряда кипарисов и рухнула, чиркнув по проводам, вниз. Падение смягчила крыша проезжавшей «Газели». Алису выбросило вперед, и она улетела в сад близлежащего дома, не задев полутораметрового забора с острыми стальными наконечниками. Журавлеву повезло меньше. Кабина упала в центре улицы и свалилась на бок, высекая искры из асфальта. Журавлева выбросило, и он очутился в центре проезжей части. Теперь ему повезло больше, чем кабине. Шофер успел затормозить и не допустить наезда, а люлька с лету врезалась в борт троллейбуса и треснула пополам.

Теперь все приобрело статичность и неподвижность. Тут же набежала толпа. Вадим лежал без сознания с раскинутыми в сторону руками. Алиса, после того как ее исцарапали ветки шелковицы, принявшие ее в объятия, смягчив падение, пришла в себя. Первое произнесенное слово «Вадик», звучало хрипло и невнятно, но спустя минуту она уже все понимала и соображала. Встать на ноги ей не хватало сил.

Она с трудом подползла к забору, непреодолимому препятствию и, вцепившись в прутья, выискивала взглядом Вадима. Столпившиеся на дороге люди не позволяли ей видеть того, что видели сами. Кто-то говорил, что парень мертв, кто-то возражал, что, мол, еще дышит, но никто не верил, что он жилец на белом свете.

Алиса видела, как подъехала «скорая помощь» и милицейская машина. А потом, когда толпа рассосалась, на дороге ничего, кроме искореженной люльки, не осталось.

Лучше не приходить в сознание, чтобы увидеть, что он увидел. То, что жив, это хорошо, но на какую жизнь можно рассчитывать, если видишь перед собой такую рожу. Москаленко нагнулся над лежавшим на полу Журавлевым и злорадно усмехнулся.

– Ну ты и везунок, черт подери. С Дарсена по воздуху прилетел и ни одного перелома. Врачи обалдели.

– Где я?

– В надежном месте, и не надейся, что попал в камеру. Тут покруче будет. Ты в моем доме. В моем подвале. Холодновато, сыровато, но так вино лучше сохраняется. Из этой дыры тебе уже не выбраться, парень. Много ты мне седых волос прибавил. Много пота из меня вышиб, погонял меня, как мальчишку, но и совесть иметь надо. Теперь отдохни. Хватит бегать. Последняя дистанция у тебя будет самая короткая в жизни. Шагов пять, и пуля тебя догонит. Знаешь, как это бывает, когда бандиты оказывают сопротивление при аресте и пытаются бежать? Ну а где я буду тебя арестовывать, мы решим чуть позже. Дня три-четыре, еще поживешь.

– Дурак ты, мент!

В ответ он получил зуботычину и почувствовал соленый привкус крови на губах. Москаленко поднялся по крутой лестнице вверх, откинул крышку люка и глянул вниз с высоты трех метров.

– Сейчас я уйду, а ты думай о вечном и молись. Видишь эту крышку? Она захлопнется над тобой, и вокруг опустится темнота. Скоро над тобой захлопнется такая же крышка, но только ты уже не услышишь, как ее будут забивать гвоздями. Думай о вечном и трепещи!

Москаленко вылез из погреба, и люк захлопнулся. Щелкнул засов, вокруг повисла непроглядная чернота.

– Лучше пуля, чем тюрьма. Спасибо за заботу, мент!