Агония страха

1. Москва, Арбат

В штаб-квартире бригады Аркадия Литвинова, расположенной в центре Москвы на Арбате, шло совещание. Под скромной вывеской «Лингафонные курсы восточных языков» находилась база оперативников, бывших сотрудников контрразведки, а ныне работавших частным образом на очень обеспеченных клиентов за высокое вознаграждение. Обратиться за помощью к профессионалам столь высокого класса клиент с улицы не мог, только люди с рекомендациями, без криминального прошлого и умеющие держать язык за зубами.

Бригада Литвинова насчитывала дюжину специалистов в разных областях – от психологов-аналитиков до компьютерных взломщиков, но все они прошли через спецшколу по подготовке диверсантов-десантников и владели приемами боевых искусств и несколькими видами оружия.

На совещании присутствовало четверо сотрудников бригады и они обсуждали результаты проведенной работы.

Литвинов внимательно слушал доклад одного из оперативников.

– И все же я продолжаю утверждать, что так называемые ключники должны иметь дубликаты своих каталогов. Ну подумайте сами что произойдет, если каталог выкрадут или он сгорит, либо потеряется? Кто сможет его восстановить? Никто. Чем это чревато? Раскопками на территории, равной Калуге или Туле. У Московского округа ПВО более пятисот зон в Подмосковье, и каждая занимает площадь не менее внуковского аэродрома. Человек, взявший на себя ответственность за сохранность сверхсекретных документов, обязан подстраховаться. Конечно, риск увеличивается вдвое при наличие дубликата, но не иметь его еще опасней. Потеря данных грозит исключением из состава синдиката, особенно на последнем этапе его существования, когда группировки перешли к открытой конфронтации. Ведь только наличие каталога позволяло оставаться каждому из звеньев в доле и иметь равное положение…

– Хорошо-хорошо, Алексей, – перебил докладчика Литвинов, – с твоей теорией можно согласиться. Но что мы видим на практике? Выстроить логическую цепочку мало. Мы люди действия и работаем на результат.

– Поверхностный осмотр ничего не дал. Придется копать глубже. Мы были в конторе Ухова и на его квартире, проверили компьютеры и все диски и дискеты. Осмотр проводили скрупулезно, но он ничего не дал.

– Совсем ничего?

– Одна зацепка есть, но мы ее отклонили.

– А именно?

– В доме Ухова возле телефона на тумбочке лежит алфавит, стационарный блокнот. Мы изучили все телефонные номера, записанные в книжке. Напротив одного из номеров написано: «Дочка». Мы подумали, что это ее рабочий телефон. Она преподает аэробику в элитном клубе. Мы знаем, что Алиса прописана вместе с отцом и большую часть времени работала на него в качестве домашнего секретаря. Мы узнали адрес по телефону, и выяснилось, что это квартира. По картотеке Бюро технической инвентаризации мы определили владельца и выяснили, что она принадлежит Алисе Уховой, купила три года назад. Удивительно то, что когда мы разрабатывали Ухова, нам удалось вычислить все детали, связанные с жизнью ромовского ключника и его семьи, однако тогда мы ничего не знали о существовании подпольной квартиры.

– Дело не в этом, – вмешался еще один член бригады. – Мы установили все, что нам требовалось, раньше, чем добрались до его дочери. По первому заходу нам не пришлось проводить детальных исследований.

– Ты прав, Никита. Нам удалось обойтись малой кровью, а теперь мы вынуждены начинать заново. – Алексей перевел взгляд на Литвинова. – Первая мысль, которая мне пришла в голову, заключалась в следующем. Если есть квартира, о которой никто не знал, то, возможно, она использовалась как тайник, но эту идею пришлось выбросить в мусорную корзину.

– Не рано ли? – спросил Литвинов.

– Объясняю. Дочь Ухова была в курсе всех дел отца. Она знала, где находится каталог. Ведь это у нее украли каталог, когда она хотела обменять его на папашу. О чем это говорит? А о том – будь у нее дубликат, она не стала бы гоняться за вором, не поехала бы за ним следом на курорт. Мало того, девушка не стала даже делать копии с оригинала. В этом нет смысла. Если она отдает каталог конкуренту, то наличие копии теряет всякий смысл. Конкурент получает доступ к тайникам, а она ничего не получит, будь у нее сотня копий. Никто не мог рассчитывать на то, что бумаги выкрадут самым примитивным образом. Случай один на миллион, о котором никто и подумать не мог. Теперь, когда это случилось, можно кусать себе локти.

– Мысль твою я понял, Алеша, – сказал Литвинов. – Анализируешь грамотно, но не глубоко. Вы были на квартире Алисы?

– Нет.

– Девушка в отъезде?

– Где-то в Крыму, пытается вернуть документы.

– Придется нам, не откладывая в долгий ящик, побывать на квартире. Ты не учел одной детали: Ухов доверял дочери, она знала о его делах, помогала ему и работала с каталогом. Пусть так. Но зачем Ухову говорить дочери о существовании дубликата? Попади дочь в руки конкурентов, и лишние знания ей только навредят. Очень часто излишняя информация идет во вред делу, а не на пользу. Однако Ухов сам мог использовать квартиру дочери, не ставя ее в известность. Вполне возможно.

– Что будем делать?

– Где находится ее квартира?

– В Черемушках.

– Выряжаемся в форму РЭУ Юго-западного округа и едем на место.

Отличительной чертой Литвинова была оперативность и четкость, он ставил задачу и тут же приступал к ее решению, не задумываясь о сложностях. Подготовительный период занимал минимум времени.

Через полтора часа четверо мужчин уже находились в трехкомнатной хорошо обставленной и обжитой квартире. Обувь оставили у порога и переоделись в войлочные тапочки, прихваченные с собой. На руки были надеты хлопчатобумажные обтягивающие перчатки. Литвинов сделал обход и поставил очередную задачу.

– Исходить будем из следующего. Каталог в квартире. Прятал его Ухов. Прятал с учетом, что в доме живет женщина, следящая за чистотой и порядком. А значит, прятать надо там, куда рука хозяйки не дотягивается. Но каталог должен извлекаться из тайника быстро, а возможно, что и в присутствии дочери, но чтобы она этого не заметила, или в то время, пока девушка варит кофе отцу. Кухню осматриваем в последнюю очередь. Никита берет на себя туалет и ванную. Обрати внимание на облицовочную плитку, там может быть ниша, а также воздушную вытяжку, что менее вероятно. Алексей займется картинами. Все стены увешаны гравюрами, эстампами и фотографиями в рамках. Фотографии подождут. Девушка может менять их время от времени, а красивые гравюры, как правило, висят постоянно. Игорь занимается компакт-дисками. Здесь шесть стоек, в каждой по шестьдесят компактов. Мы не можем исключить, что каталог записан электронным способом. Меньше места занимает. Проверь все диски, соответствует ли название дисков этикеткам на коробке. Битлов, попсу, блюзы и джаз проверяй последними. Девушка наверняка слушает такую музыку. Смотри классику и всякое старье. Приступайте.

Работа началась. Литвинов ходил из комнаты в комнату, заложив руки за спину, и осматривал мебель, стены, окна, полы и потолки. От его пристального взгляда ничего не могло ускользнуть. В каком-то месте ему не понравился паркет, и он не ошибся. Так был обнаружен первый тайник, но в нем лежали только деньги, несколько тысяч долларов. Все сложили на место и продолжали поиски.

Спустя полчаса Игорь обнаружил следующую находку. Он подал Литвинову компакт-диск.

– На коробке написано «Шестая симфония Шостаковича», диск без этикетки. Обычная болванка, к тому же не дописанная до конца.

– Вставь в проигрыватель.

Но и это не помогло, музыки Шостаковича никто не услышал.

– Никита, включи компьютер. Проверим через CD-ROM.

Компьютер принял диск, но запросил пароль.

– Думаю, это то, что нам надо, но с паролем придется повозиться. Надо вызвать Ивана, он сделает это быстрей.

Литвинов достал сотовый телефон и дозвонился специалисту по компьютерам, назначив ему встречу на Арбате в штабе.

– Так, для первого визита достаточно. Уходим.

Прошло еще два часа, и стоявшие перед экраном монитора увидели то, за чем охотились.

– Отлично сработано, Ваня, – улыбнулся Литвинов.

– Ничего сложного. Ухов – экономист, а не хакер. Ничего нового или оригинального он придумать не мог.

– Сделай распечатку, а потом ее придется перепечатать на обычной пишущей машинке в одном экземпляре. Каталог должен иметь вид оригинала. Бумагу немного помусолим и придадим документу вид пятилетней давности. Все должно выглядеть так, чтобы комар носа не подточил.

2. Москва, Кутузовский проспект

Дверь открыл Монах.

– Привет, Бориска. Цел и невредим. Это хорошо.

– Мы тут за тебя беспокоились. Слишком ты долго добирался.

– А я заехал к приятелю во Владивосток, а потом вечерней лошадью через Австралию и Южный полюс вернулся в Москву. Воздухом свежим подышать захотелось. Слишком жаркое лето в этом году. Ребята все вернулись?

– Без проблем, и мотоциклы целы.

– Намек понял.

Журавлев достал из кармана ключи, взял руку мальчишки и вложил их в его ладонь.

– Сказано – сделано. Дерзай. Только не шустри, машина – зверь. «Судзуки» тебя устраивает?

– Врешь!

– Иди во двор. Перед твоим подъездом скучает.

Парень прошмыгнул у Вадима под рукой и помчался вниз, перескакивая по несколько ступеней сразу.

Гость хорошо знал квартиру и нашел хозяина там, где тот и должен был находиться. Несколько бутылок холодного пива на столе, вяленая рыба и пачка «Беломора».

– Домой не заходил? – вместо приветствия спросил старик.

– Нет, Максимыч, прямиком к тебе.

– Опыт-то с годами приходит. Клюнул жареный петух, и сразу поумнел.

– Значит, и в Москве не спокойно?

Вадим сел за стол и налил себе пива.

– Пасут твою квартиру, но не уголовка. Мои ребята проверяли. Скорее всего, комитетчики. С Бутырок малява пришла. Рамзеса в Лефортово перевели, а это плохой знак. Там его враз расколют. А значит, и тебя зацепят. Не зря же его архаровцы твою хазу посещали и на больничку налет устраивали.

– Понял. Мне только комитетчиков на свою голову не хватало.

– Ложись на дно, Дик. Ты в их деле не главное звено. Пусть без твоей помощи свои дела утрясают.

– Знал бы ты, Максимыч, как я устал от этой суеты. Хочу завязать. Дали мне на чайной ложечке кусочек другой жизни попробовать, свет белый увидел, душу распахнул, а мне финкой в бок.

– Ты птица свободная, с братвой не связан. Хочешь – воруй, хочешь баржи разгружай. Тут я тебе не советчик.

– То, что нужно от меня комитетчикам, я знаю. Они алмазы ищут. Только дохлый это номер. Банкира Басова и ювелирного короля Ромова в Ялте пришили, а представляешь, Максимыч, я пил с ними в одной компании. Утром после попойки просыпаюсь, а вокруг одни трупы валяются. Вот и началась игра в кошки-мышки. Насилу ноги уволок. Чекисты еще в Ялте хотели меня взять, но упустили. Реванш в Москве продолжится.

– Плохие новости, Дик. Стоит к ним только один раз в лапы попасть, и ставь на себе крест.

– А у меня противоядие есть. Ладно, Максимыч, спасибо за заботу и пиво. Буду позванивать, а пока попью пару неделек. На коньяк и шампанское у меня всегда найдется.

Вадим долго шатался по Москве, не заботясь о том, что его могут засечь. Он даже не предпринимал попыток избавиться от возможного хвоста. Наступила полоса депрессии и безразличия. Он думал только об Алисе и не сопротивлялся своим мыслям. Она снилась ему каждую ночь, и он ничего не мог с собой поделать и выбросить девушку из головы. Невыносимая тоска и хандра захватили его целиком. Ни выпивка, ни снотворное не помогали.

Он уехал к себе в Марьино, пил и распевал песни вместе с пластинками, чем вызывал заслуженное негодование соседей. Всегда опрятный, элегантный и вежливый, он превратился в прощелыгу, небритого, с отросшим ежиком на голове, синяками под глазами и потрескавшимися пересохшими губами. Взгляд потускнел, стал пустым и безразличным. Полоса удач и мечтаний осталась позади, и он превратился в рухлядь.

3. Московская область

Естественно, генерал Ступка не стал бы принимать какого-то отставного подполковника в своем кабинете штаба округа, да и разговора бы там не получилось. Ступка был человеком очень осторожным и трусоватым. Его однажды чуть не посадили за финансовые махинации в армии. Спасибо Прибыткову и Трояновскому, которые сумели его избавить от верной гибели. С тех пор Ступка жил в постоянном страхе. Трояновский держал его на коротком поводке, и при малейшей оплошности с его стороны дело могло возобновиться. А бывшему начфину, который теперь занимал кабинет Прибыткова, вовсе не хотелось лишаться свободы в пятьдесят девять лет, когда совсем недолго оставалось до почетной пенсии. Да и со здоровьем у генерала не все в порядке, он года не выдержит за колючей проволокой.

Природа, покой, рыбалка – это все, в чем он нуждался. На рыбалке его и застали в одиночестве. Генерал встал на якорь в тридцати метрах от берега. Его охрана занималась костром и заготовками к будущей ухе. Надо отдать должное, Ступка был удачливым и опытным рыболовом. Два часа на воде – и жирная, вкусная рыба для ухи обеспечена.

Он снял с крючка очередную плотву и бросил ее в бидон с водой. В этот момент к его лодке тихо подплыла другая, с противоположного берега.

– С удачей вас, Ефим Федорович.

Ступка оглянулся. За веслами сидел мужчина лет сорока, крепкого телосложения со смуглым обветренным лицом и чистыми серыми глазами. Генерал насторожился и глянул на берег. Двое его охранников ломали хворост и даже не смотрели на воду. Впрочем, они ему ничем помочь не могли, второй лодки в запасе не имелось.

– Удача мне всегда сопутствует, – сказал генерал с некоторым беспокойством.

– Вы только не волнуйтесь, я тоже приношу людям удачу. Сами в этом убедитесь.

– Мне ни в чем убеждаться не нужно. С меня хватит того, что есть.

– Лукавите, генерал. Того, что я хочу вам предложить, у вас нет, но вам это нужно.

Литвинов достал из кармана свернутый лист бумаги и, склонившись к борту лодки, протянул ее генералу.

– Что это?

– А вы взгляните.

Ступка взял бумагу, словно змею, и осторожно развернул его. Он долго изучал ее, потом взглянул на странного чужака.

– Что это такое?

– Не стоит меня разыгрывать, Ефим Федорович. Я могу вернуть эти документы тому, у кого взял. Перед вами одна страничка из каталога Ромова. Мне казалось, что вас может заинтересовать подобная документация.

– Где вы ее взяли?

– Не ее. У меня весь каталог. Уступлю по дешевке. Пятьдесят тысяч долларов, и каталог ваш.

– Как он к вам попал?

– Я командую бригадой отставных офицеров ФСБ и выполняю в частном порядке деликатные поручения очень обеспеченных и надежных людей. Меня нанял господин Грачев и попросил достать ему некий каталог. Как мы это сделали, я рассказывать не стану, но мы выполнили задание. А кончилось это тем, что господин Грачев отказался выкупать у нас документы. Он, видите ли, отошел от дел и документация его больше не интересует. Однако он нам посоветовал обратиться к вам. По его мнению, вы единственный человек, которого эти бумаги могут заинтересовать. Мне они и задаром не нужны, но проделана трудоемкая, серьезная работа. Грачев нам обещал за нее семьдесят пять тысяч. Для вас мы делаем скидку, и только потому, что вы не делали заказа. Если вас устраивают наши условия, то я готов к обмену. Деньги – товар.

– Я не могу решать такие вопросы в течение пяти минут. Мне нужно подумать.

– Не возражаю. Завтра вечером я вам позвоню. Если вы согласны, то мы встретимся где-нибудь на нейтральной почве и совершим обмен. Удачной вам рыбалки.

Лодка чужака заскользила по воде к другому берегу. Тут уже было не до ухи. Несколько минут Ступка думал, а потом принялся сматывать удочки в прямом смысле слова.

Вытаптывая ковер вокруг стола, Трояновский составлял план действий, а Ступка сидел в плетеном кресле, и его карие, заплывавшие жиром глазки бегали по сторонам, следя за каждым движением своего нового хозяина.

– Сколько офицеров ты можешь выделить на роль курьеров, Ефим? Но так, чтобы выпотрошить тайники в течение двух недель.

– Ты все же решил выкупить каталог? – немного растерянно спросил Ступка.

– Тут и думать нечего. Савельзон только ерепенится. Теперь понятно, что он уже не найдет «каталог Ромова» если его перехватил Грачев. А Грачев свой каталог сдал, и он у нас в руках.

– Ты веришь этому парню? А если это подставка?

– Не похоже. По логике вещей все правильно. Грачев мог сделать такой заказ. Он предлагал мне объединить силы. По его условиям ему приходилось две доли за два каталога, а нам одна. Расчет прост, каталог – доля. Значит, он был уверен в том, что ключи Ромова попадут к нему в руки. Я ему не дал тогда определенного ответа, а тут вмешался Савельзон. С этим прохвостом никаких дел иметь нельзя. Нам проще сдать ему алмазы, получить наличные и покончить с этим раз и навсегда. Если бы не давление Прибыткова, я давно бы плюнул на эту историю. Прибытков – маньяк, его остановить было невозможно. Он хотел купить весь мир, а что не продавалось, то отнять силой.

– А деньги?

– Отдадим свои. Савельзон оплатит нам расходы с лихвой, иначе вообще ничего не получит. Наш сейф самый надежный. С нами, как с Грачевым, разговаривать бесполезно. Савельзон это прекрасно понимает. Будь у него в кармане все три каталога и что? Повесить их в рамку и любоваться по вечерам? Савельзон не онанист, а человек дела. Ему деньги нужны сейчас, и все сразу. Иначе он ни копейки не вложит и палец о палец не ударит.

Ступка налил себе сок из графина и бросил в него лед.

– Меня смущает этот фээсбэшник. Можем ли мы ему доверять? Что у него на уме? А вдруг он знает больше, чем надо? Не устроит ли его банда охоту за алмазами?

– Возможно. Не исключено. Но тебе какое до этого дело? У нас слишком узкий коридор, и на нашем отрезке никто не сумеет перехватить камни. Курьеры вычищают ячейки и свозят посылки в часть полковника Семенова в Подлипках. Место надежное. Наш каталог хранится у полковника пять лет, и все тихо и спокойно. Мы не станем выносить алмазы с территории части. Савельзон привозит деньги туда, там и произведем обмен. А что с ними будет дальше, нас не касается. Пусть его обчистят за воротами части, не наше дело. Охрана собственности – привилегия собственника.

– Ты мне подал интересную идею, Павел, – возбудился Ступка. – Чтобы откопать такое количество тайников в короткие сроки, требуется очень много людей. Нет смысла подряжать на это дело офицеров. Можно использовать роту курсантов из части Семенова. Мы вырядим их в офицерскую форму и выдадим командировочные удостоверения. Выполнив задания, они будут возвращаться в полк и сдавать посылки командиру, а это избавит нас от лишних движений. Маршрут алмазов сократится до минимума.

Трояновский перестал расхаживать и остановился.

– Идея стоящая. Езжай в Подлипки и реши этот вопрос на месте. Забери у Семенова каталог и составь схемы для курьеров, но сначала встретишься с этим типом. Деньги возьмешь из нашей кассы и позаботься об охране. Хотя я не думаю, что кто-то устроит на тебя облаву. Этому парню каталог не нужен, деньги ты ему сам привез, а не кому-то другому. А если, как ты думаешь, этот тип сам охотится за алмазами, то ему рано действовать, он должен удостовериться в наличии камней в полном их объеме и в одних руках. Только тогда его банда решится на решающий маневр и накроет всю добычу одним ударом. А мы должны помнить, что нам эта участь не грозит. Никто никогда не устроит налет на воинскую часть, где расквартирована тысяча вооруженных бойцов.

– Задача понятна, товарищ генерал-лейтенант. Приступаю к действию.

4. Германия. Мюнхен

Беседа проходила в спокойной обстановке апартаментов в отеля «Амбосадор» на четырнадцатом этаже. Ситуация в Европе была не такой раскаленной, как в России, и здесь имелись все условия, чтобы расслабиться.

Мирон Шатырин очень внимательно слушал собеседника, а Савельзон пыжился от удовольствия, не скрывая собственного превосходства и самолюбования.

– Сейчас уже можно сказать с уверенностью, что мы вышли на финишную прямую. Разумеется, мне это стоило немалой крови. Пришлось подключить к операции ФСБ. Без них не удалось бы провести чистку и выбить из игры главных действующих лиц. Другое дело, что им удалось только расчистить для меня поле. Каталоги они так и не нашли. Не там искали. Теперь это уже не имеет значения. Одним словом, операцию ФСБ провалила и я им ничего не должен. Разумеется, мне придется выделить определенные средства на предвыборную кампанию, но вряд ли их спасут крохи со стола. Важно другое – они поняли, что товар, зарытый в земле, искать бессмысленно. Но я их убедил в том, что смогу реализовывать новые поступления из Якутии. Таким образом, я обезопасил Казакова от преследования. Им выгодней получать черный нал, нежели посадить за решетку еще одного казнокрада. С Казаковым мне удалось договориться по-хорошему. Он у меня на крючке и не сорвется. На него произвели огромное впечатление события, происшедшие в Москве. Рухнувшая в одночасье крепость, приносившая огромные доходы в течение пяти лет, казалась ему непотопляемым авианосцем. Но когда я ему разложил все по полочкам и внушил, что сделал все без особого труда, он снял передо мной шляпу и склонил голову. Казаков остается в деле. Правда, пятьдесят процентов с его подачи придется отдавать государству, но это мелочи по сравнению с кушем, который мы взяли с тайников.

Шатырин достал сигарету и прикурил от свечки.

– Честно говоря, Юрий Маркович, я не верил в успех вашего мероприятия. Вы пошли ва-банк. Афера международного разряда. Подключение к работе ФСБ – это фантастика. Оставить в дураках контрразведку такой державы, как Россия отдельной личностью – случай небывалый.

– Я не просто личность, дорогой Мирон. Я один из самых богатых людей России, политик, нефтедобытчик, владелец ключевых отраслей, и со мной не могут не считаться ни в Кремле, ни в бизнесе. Президенты, правительства, чиновники – временщики, а на таких, как я, страна держится. Но как делец и экономист, я не могу проходить мимо денег, если они валяются на земле и их топчут солдатские сапоги. Мне нетрудно нагнуться и испачкать руки.

– Здесь мне все ясно. Трудно понять другое. Информацию, которую я вам дал по нашей организации о системе хранения товара, его реализации и обороте средств, мог знать только человек, задействованный в игре, но не посторонний. Как в ФСБ отнеслись к вашей столь высокой компетенции в делах организации?

– Начнем с того, дорогой Мирон, что я не раскрывал перед ними всех карт. Это нецелесообразно и глупо. Я давал им манки, крохи, кормил, как цыплят, по зернышку. Им пришлось начинать все сначала. Я им объяснил принцип работы. Речь шла только о каталогах. На них и были устремлены все поиски, но вычислить ключников практически невозможно. Тут дело не в опыте и умении контрразведки. Здесь обычная математика. Если я знаю одного ключника, то иду на шаг впереди. Они не знали ни одного. И дело не в количестве занятых поисками людей, а в качественном подходе. ФСБ работала хорошо, но пока они блуждали по лесу, восстанавливая схемы и взаимосвязь, я уже с этим материалом, с твоей помощью, был знаком и имел определенную фору. А завершающий этап работы не имел особой сложности. Генералы тут же сломались. Потеряв своего вожака, они не могли уже держать ситуацию под контролем. Им проще сдать товар оптом и выйти из игры. Правда, мне это удовольствие встанет в копеечку, но игра стоит свеч, когда понимаешь, чем все кончится и с какими результатами.

– У меня все готово. Мои покупатели ждут товар. Все остается в силе, как мы и договорились.

– За исключением издержек, пятьдесят процентов будет вычтено из твоей доли.

– Не сомневаюсь. Вы деньгами сорить не любите.

– Так и должно быть, иначе чего бы я стоил. Теперь поговорим о цели моего визита в Германию. Мне нужно найти небольшую топливную фирму, которая может заключить со мной договор на покупку эшелона нефти. Это будет пробный договор, одноразовый. Мне нужны документы и основания для, отправки нефтяных цистерн из России в Германию.

– Но вы поставляете нефть по нефтепроводу. Все, кому она нужна, ее имеют.

– Ты не очень дальновидный человек. Мирон. С эшелоном я перешлю тебе товар. На этой неделе генералы обещали закончить свои раскопки. К выходным дням мы рассчитаемся. Товар не должен оставаться в России больше двух-трех суток, я должен его сбросить. А потом вылечу сюда, и мы его встретим. Это самый надежный способ транспортировки. Уже проверено. Теперь об эшелоне. Фирму найти несложно. Я иду на сделку и сдаю нефть за десять центов за баррель дешевле рыночной цены, по которой продукт приходит по нефтепроводу. Нужно ли еще о чем-то говорить?

– С такой уступкой проблем не будет. Мы найдем фирму в течение суток.

– Займись этим сам. Мне не солидно. В таких делах всегда должны быть посредники. Если все пройдет так, как я наметил, то, в течение двух недель максимум, товар будет в Германии.

– Предлагаю выпить шампанского за удачу.

– Не откажусь.

5. Москва, Арбат

Литвинов сидел у телефона, на столе стояла минеральная вода и кофейник с чашками.

В комнату вошел Никита и бросил на стол толстую папку.

– Ну что, рассказывай, – с нетерпением потребовал Литвинов.

– Все сделал, Аркаша. Попасть в кабинет Ступки плевое дело, но если знаешь ходы, конечно. Ночью в штабе мертвая тишина. Охрана только на первом этаже. Раз в час делают обход по зданию, но в кабинеты не заглядывают, потому что все двери заперты. Короче говоря, формальность. Штаб примыкает к зданию Собеса. Так что я шел крышами и через чердак. Работа трудоемкая, но результат гарантирован. Замки пустяковые. В общем, при большом желании твой протеже туда попасть сможет. Вопрос в другом. Что ему там искать? Все три каталога лежат в несгораемом шкафу, а даже не в сейфе. Там же заготовлено шестьсот пятнадцать конвертов с ориентирами.

– Сколько? Шестьсот пятнадцать? Значит, если они задействуют роту курсантов, а в роте в среднем сотня бойцов, то на каждого придется по шесть тайников. Допустим, они передают координаты таким образом, чтобы все шесть находились в одной части. А это значит, что каждый курьер сумеет вскрыть все свои тайники за один, максимум два дня.

– Пусть так, но это ничего не меняет. – Никита включил электрический чайник и начал сыпать в чашку растворимый кофе. – Сегодня утром Ступка приехал в штаб и через десять минут уехал в Подлипки с огромным портфелем. Там дежурит Игорек. Я его предупредил, и он мне перезвонил через час и подтвердил прибытие Ступки в часть Семенова. А это значит, что каталоги и конверты с оригиналами перекочевали по месту назначения.

– Я в этом и не сомневался.

– Но ты же хочешь отправить Журавлева в штаб к Ступке. Интересно, а что он у него найдет? Там пусто.

– Найдет то, что положишь туда ты. Я не могу дать Журавлеву наводку на Подлипки. Он там засыпется, а рисковать им я не могу. Он за нас всю работу должен сделать!

– Опять лазить по крышам? Спасибо, удружил!

– Такова наша работа, капитан. Ты снял копии с каталогов?

– Снял. Хорошо, что у Ступки на окнах висят плотные портьеры, а то вспышку заметили бы с улицы. Сегодня там переснимать нечего.

– Каталоги надо перепечатать на машинке и придать им естественный вид. И не забывай, что у Журавлева имеется оригинал Ухова и он тут же распознает фальшивку. Все должно выглядеть натурально.

– Значит, подкладывать придется только два каталога, если один у него?

– Естественно.

– Когда?

– Не сегодня. Нам нужно сначала выяснить, каким эшелоном и из какой точки Савельзон отправит груз к границе, а потом мы и Журавлева подключим.

– Не нравится мне твоя затея, Аркаша.

– Я тебе не баба, чтобы нравится или нет. Вопрос решен, и точка. Подставить какого-то вора я могу, черт с ним, а своих людей подставлять не имею права. Один завалится – все погорят. Принцип домино.

Раздался телефонный звонок. Литвинов снял трубку.

– Говорите.

– Говорю. К части Семенова съезжаются военные «УАЗики». Уже сорок насчитал. Судя по номерам, машины принадлежат разным воинским частям. Шофер заходит на КПП, звонит по внутреннему телефону и возвращается в машину. Минут через десять выходит офицер, садится рядом с водилой и, они уезжают.

– Все правильно. Боюсь, тебе придется долго еще считать. Машин должно быть не меньше сотни. Докладывай обстановку каждые полчаса.

– Понял, командир.

Литвинов положил трубку.

– Курьеры отправились на раскопки.

– Лед тронулся.

– Савельзон вернулся из Мюнхена?

– Сегодня утром. В самолете рядом с Олежкой летел, не подозревая, что сидит по соседству с человеком, который знает о каждом его шаге и каждом сказанном им слове.

– Ты поставил жучок в кабинете Ступки?

– Даже три.

– Нам бы подобраться к логову полковника Семенова. Наверняка сделка состоится в его кабинете.

– Штаб части стоит особняком, по крышам не пролезешь. Охраны вдоль забора больше, чем нужно. На территорию попасть трудно, а уж в кабинет командира…

– А нам не нужны крыши. Туда надо зайти открыто. Почему бы тебе не надеть военную форму и не приволочь полковнику официальный документ фельдъегерской почтой. Пока дядя его читать будет, ты успеешь сотню жучков поставить.

– Хорошо говоришь. А где взять пакет? Печати? И что в нем должно находиться, чтобы Семенов прочитал и не арестовал меня?

– Письмо напечатаем на машинке, содержание придумаем. Придется пофантазировать, ну а печати в кабинете Ступки позаимствуешь. Ведь Семенов подчиняется его штабу.

– Звучит убедительно. И опять по крышам бегать? Не тот азарт.

– Тебе твои труды зачтутся, Никита, когда пирог делить будем.

На столе вновь затрещал телефон.

6. Москва, Черемушки

Алиса вошла в подъезд и увидела табличку «Лифт не работает». Имея хорошую спортивную форму, она не долго думала. Пятый этаж представляет трудности только для пенсионеров. Она начала подниматься вверх. Встретились они между третьим и четвертым этажами. Мужчина спускался вниз. Девушка не обратила на него внимания, пока он ее не окликнул:

– Алиса! Можно вас задержать на пару минут?

Она вздрогнула и взглянула на высокого крепкого здоровяка. В его глазах не было угрозы. Он даже не стал приближаться.

– Что вы хотите?

– Я друг вашего отца.

Девушка напряглась.

– Что с ним?

– Он погиб.

– Вы лжете! – она почти вскрикнула.

– К сожалению, это так. Постарайтесь сохранить мужество. Горю уже не поможешь.

В глазах девушки застыли слезы, но она пыталась себя сдерживать, как могла.

– Это сделал Рамзес?

– Рамзес – шестерка. Он давно уже сидит за решеткой вместе со своей бандой. Вы ведь в курсе дел отца? Он работал на алмазную мафию. Между группировками началась война за власть. Победили военные. Теперь они завладели двумя из трех каталогов. Эти люди не привыкли идти на компромиссы, они сметают все на своем пути ради достижения цели. Речь идет об алмазах на сумму около полумиллиарда долларов. Каталоги играют роль путеводителей. Своего рода ключ к тайникам, где хранятся сокровища.

– Теперь они хотят заполучить каталог моего отца?

– Только я обязан предупредить, что вас это не спасет. Даже если вы отдадите им каталог, они не пожелают оставлять живого свидетеля. Вы и без того слишком много знаете.

– Я им ничего не отдам.

– Согласен, но вас ищут и найдут. Это вопрос не дней, а часов. Вам лучше исчезнуть из Москвы.

– И всю жизнь скитаться по углам и озираться по сторонам? Кому нужна такая жизнь!

– Вас ищет не только мафия, но и ФСБ. Их также интересуют эти каталоги, но выйти на военных они не могут – запретная зона. К делу подключен Особый отдел ФСБ по Российской армии, но и это не помогло. У ФСБ нет никаких улик и даже ни одной зацепки. Они могут лишь выжидать, но им не известны структуры, они ориентируются на верхушку, а главари слишком аккуратны. Сами ничего не делают, для этого у них есть спецподразделения, которые очень трудно вычислить.

– Зачем вы все это мне рассказываете?

– Только потому, что вы не хотите жить с оглядкой и бежать сломя голову куда угодно. Вы человек смелый. Это я уже понял. Но смелость хороша в сочетании с осторожностью.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Аркадий. Я тоже имел отношение к этому бизнесу, но оказался на обочине. Остался живым по случайности. Не уверен, что долго протяну. Потому что, как и вы, много знаю.

– И чего же вы хотите?

– Отомстить. Месть – святое дело!

– Возьмете в руки автомат и пойдете воевать с регулярными войсками?

– Это не выход. Я могу убить трех-четырех генералов, но истребить организацию мне не под силу.

– Тогда я вас не понимаю. Или вы пришли из благородных целей предупредить меня об опасности?

– И это тоже. Могу дать вам совет. Если сломать иглу, кощей сдохнет. Помните старую русскую сказку про Василису прекрасную? Иван-Царевич отправился на поиски иглы, нашел ее, и тирану настал конец. У вас есть подходящий Иван-Царевич. С его помощью вы можете отомстить кощею и за смерть своего отца, и за смерть его отца. Ваших родителей убила одна и та же рука.

– Послушайте, Аркадий, прекратите плести интриги. Говорите толком, в чем заключается ваше предложение? Если оно в действительности заслуживает внимания, я готова его обсудить. Если вы предложите взять мне в руки автомат, то я на это не пойду, и мой Иван-царевич тоже не умалишенный. Наймите себе киллеров.

– Вы очень нетерпеливы. Я понимаю ваше состояние и не буду долго задерживать. Чтобы уничтожить мафию, достаточно лишить ее ключей к алмазам. Без третьего каталога они беспомощны. Моя идея состоит в том, чтобы отнять у них имеющиеся два и лишить их даже надежды на возможность отыскать тропинки к богатствам. Пусть алмазы останутся в земле навечно. Лишившись того, что они уже имеют, они потеряют интерес к поискам третьего ключа. Вас оставят в покое. Вы избавитесь от преследований и лишите врага главной цели. Они окажутся на той же обочине, что и все остальные, которых они выбрасывали из игры, как котят.

Алиса вытерла слезы с лица, размазав тушь по щекам. Всхлипнув она сказала:

– Идея стоящая. Но почему вы сами ее не осуществили?

– На меня идет охота. Я на мушке, а в этом деле нужна свобода действий. Вас еще не зажали в клещи, и вы можете успеть, если будете очень осторожны.

– И где мне искать эти каталоги?

– Узнаете через несколько дней. – Он достал из кармана сотовый телефон и подал девушке. – Носите его при себе, я могу позвонить в любую минуту. Речь идет о военном ведомстве, как понимаете. Придется рискнуть. Надо прошмыгнуть в здание штаба, а может быть, даже министерства, найти необходимый кабинет, проникнуть туда и вскрыть сейф. Но это полдела. Оттуда еще надо будет уйти. Задание непростое, но надо помнить, что речь идет о полумиллиарде долларов, а не о зарплате хозяина кабинета. Мне понадобится несколько дней, чтобы уточнить все детали. Как только я буду уверен на сто процентов в том, где именно хранятся каталоги, я вам тут же позвоню. А сейчас вам лучше собрать вещи и как можно быстрее покинуть свою квартиру. Если вас нашел я, то не стоит думать, что враг глупее. У них больше возможностей. Поторопитесь.

Аркадий направился вниз по лестнице. Алиса пришла домой, бросилась на кровать и долго ревела. Выплакав все слезы, она пошла в ванную, умылась, переоделась, покидала несколько необходимых вещей в сумку и уехала.

В эту дверь никто никогда не звонил. Вадим думал о своем и даже забыл о том, что марьинская квартира – неприступный оплот и сюда никто не может прийти. Он машинально подошел к двери и открыл ее.

На площадке стояла Алиса с опухшими заплаканными глазами, без косметики, с отчаянием во взгляде. На полу лежала спортивная сумка.

– Прости меня, Дик!

Он взял с пола сумку и занес в квартиру. Девушка вошла следом. Они прошли в комнату, напоминавшую антикварный магазин, и он усадил ее в кресло.

– Что случилось?

– Я страшно перед тобой виновата, но Бог и меня наказал по заслугам. Они убили и моего отца тоже. Я предчувствовала это, но не верила до последней минуты.

– Ты заешь, кто это сделал?

– Бандиты в военной форме. У них на руках два каталога, и они охотятся за третьим. Их уже не остановишь. Скоро и до меня дойдет очередь. Приходил человек и предупредил об опасности.

– А этот человек тебя не мог выследить?

– Нет, мы все обыграли с Лолкой. Она подъехала к универмагу и оставила свою машину у служебного входа во дворе. Я приехала следом и оставила свою «девятку» у магазина, зашла туда, потолкалась по очередям и направилась в туалет. Лолка меня там ждала. Мы поменялись одеждой. Она надела мои темные очки и шаль, взяла ключи от машины, а мне отдала свои. Потом она вышла на улицу, села в мою «девятку» и уехала. Если не подходить на близкое расстояние, то подвоха заметить невозможно. А я вышла через черный ход, села в ее «фольксваген» и приехала сюда.

– Этот адрес она тебе дала?

– Марго. Она тебя давно выследила. По собственной инициативе.

Вадим принес из кухни коньяк и, налив полстакана, подал Алисе.

– Выпей. Тебе сейчас не повредит немного горячительного.

Девушка сделала несколько глотков и закашлялась.

– Очень крепко.

– Нормально. Ну и что мы будем теперь делать?

– Мстить!

– Устроим бойню в центре Москвы и забаррикадируемся помойными контейнерами? Но у меня даже пистолета нет, не то что гранатомета.

– Оружие нам не нужно. Ты сможешь открыть сейф без ключей?

Вопрос застал Журавлева врасплох. Он не понял, к чему Алиса клонит, но решил выслушать ее до конца.

– Если постараться, то смогу.

– Мы с тобой должны проникнуть в Министерство обороны или что-то в этом роде, попасть в один из кабинетов, вскрыть сейф и забрать два каталога, имеющиеся у убийц. Тогда они лишатся всех ключей от тайников с алмазами. Мы их обанкротим. Только тогда они оставят нас в покое и сами ни шиша не получат. А это для них будет пострашнее пули. Сами застрелятся.

Вадим долил в стакан коньяка, выпил залпом. Усевшись в кресло, он долго думал, потом спросил:

– Кто тебя надоумил на такую аферу?

– Нашелся человек. Его тоже кинули с алмазами, но на него идет охота и он не может ничего сделать. Он обещал выяснить, где лежат каталоги, и это все, что он может сделать. Я ему верю.

– Это он тебе рассказал про отца?

– Да, он не врет.

– А может быть, капкан ставит?

– Смысл? Чего он добьется? Если он хочет заполучить каталоги с нашей помощью, то мы свой ему все равно не отдадим. И, кроме генералов, никто не сможет произвести чистку тайников. Будь ты самым ловким парнем и что из этого? Ну проникнешь ты в одну зону, в две, но где-то засыплешься. Тайников свыше шестисот. Год понадобится или больше. Никто не сможет так долго балансировать на проволоке.

– Меня алмазы не интересуют, но лишить убийц их главного состояния, раздеть до нитки – другое дело. Игра того стоит. Где каталоги?

Алиса положила на стол сотовый телефон.

– Когда он зазвонит, мы об этом узнаем.

7. Московская область. Подлипки

Ворота раскрылись, и на территорию воинской части въехало четыре бронированных джипа. Машины миновали асфальтированную широкую аллею и остановились возле четырехэтажного здания штаба. Из первой машины вышло четверо человек: трое с автоматами и Савельзон. Щупловатый, сутуловатый, он выглядел на фоне своих бойцов котенком среди овчарок.

Из второй машины вышло еще трое. Так их набралась дюжина молодцов, и они начали разгрузку. Плотные мешки укладывались на тележку, завозились в здание и вносились в грузовой лифт. Со стороны командования также была выделена вооруженная охрана в количестве двенадцати человек. Груз был поднят на третий этаж и перенесен в кабинет командира полка.

Как только все работы были завершены, в кабинете осталось четыре человека – Ступка и его эксперт, Савельзон и его специалист по алмазам.

– Кажется, Ефим Федорович, мы подошли к последнему этапу нашего соглашения.

– Надеюсь, так, – скупо ответил генерал.

– В мешках пятьдесят три миллиона долларов. Будете пересчитывать?

– Нет, конечно. Мой человек проведет избранную проверку.

– Отлично. Я вам тоже доверяю. Трудно себе представить, что вы спрятали в подкладке несколько алмазов. Вы же не умеете их обрабатывать, не так ли?

Ступка указал на стоявший в углу мешок из жесткой толстой кожи. Савельзон кивнул своему человеку, и тот начал работу. Хозяева устроились за журнальным столиком, где стоял поднос с кофейником и чашки.

– И еще одна деталь, уважаемый Ефим Федорович. Я хотел бы, чтобы вы мне вернули все три каталога.

Генерал пожал плечами.

– Пожалуйста, но они потеряли свою силу и превратились в макулатуру.

– Это мы с вами можем так рассуждать, для нас они ничего не значат, но для кого-то они все еще являются документами, если хотите, уликами и даже доказательствами. Покупая у вас товар, я принимаю на себя всю ответственность за его судьбу и не хочу оставлять за собой следов. Каталоги должны быть уничтожены. Нет координат – нет тропинки, нет тропинки – невозможны поиски. Я не хочу, чтобы кто-то нашел пустую ямку вместо клада. Пустота – тоже свидетель, свидетель того, что там уже ступала нога человека. Может появится соблазн найти этого человека и узнать, кто его послал. Так что, генерал, сила каталогов еще не сошла на нет. Змея без жала все равно наводит страх.

– Присоединяюсь к вашим опасениям, но мы сделаем иначе. Мы сожжем каталоги здесь и сейчас. Превратим улики в пепел. Не возражаете?

Савельзон возражал, но вслух ничего не сказал. Сейчас не до того было. Нервишки у всех шалили. Речь шла не о карточном выигрыше.

Ступка сжигал по одному листу и бросал остатки, обжигавшие пальцы, в железное ведро. Таким образом он старался отвлечься и не видеть работы экспертов. Огонь успокаивал нервы, однако руки генерала тряслись, как у заправского алкоголика.

Савельзон держался спокойно. Этот человек за свои неполные пятьдесят повидал немало. Он умел выигрывать и проигрывать с одной и той же маской на лице.

Через час спектакль был закончен. Тяжелый кожаный мешок перекочевал в одну из машин, куда сел Савельзон. Ворота открылись, и четыре джипа выехали на улицу.

Литвинов взял в руки рацию, наблюдая из окна белых «Жигулей» за движением эскорта.

– "Третий", я «первый», они направились к Ярославскому шоссе. Берите их под контроль. Товар во второй машине вместе с хозяином. Установите сменную цепочку, но только не упустите. «Четвертый», «пятый» и «шестой» работают на опережение. «Второй» выдвигается в сторону области. С Богом, мальчики!

Это только Савельзон считал, что вышел на финишную прямую, не подозревая о крутых виражах, поджидавших его на всем пути.

8. Москва, Арбат

В комнату ввалился запыхавшийся Никита.

– Ну все, командир. Теперь уже можно говорить о финишной прямой. Игорек сообщает из Свердловска, поезд отправлен.

Аркадий указал на стул.

– Садись и выкладывай все по порядку.

Оперативник устроился за столом, где лежала карта России. Рассмотрев ее, он ткнул пальцем в точку под названием Ховрино.

– Сегодня в двадцать четыре часа поезд выходит из Ховрино. Шестьдесят четыре цистерны с нефтью плюс два пульмановских вагона с охраной, один за тепловозом, второй в конце состава, по шесть вооруженных головорезов в каждом вагоне. Очевидно, они будут сопровождать состав до границы, а дальше не знаю. Закладку делал сам Савельзон, когда нефть уже была закачана в цистерны. Кожаный мешок запаян в целлофан. Его опустили в девятый вагон от хвоста, номер 1367324. Цистерна заперта на два замка. Остальные для вида тоже опечатали и повесили замки. Поезд оформлен как коммерческий рейс без указания места прибытия, обозначена только страна – Германия. Номер поезда 367, станции следования не проставлены.

– Что значит «не проставлены»?

– То и значит. Коммерческие рейсы обязаны пропускать все государственные эшелоны, следующие соответственно расписанию. Его в тупик могут загнать на пару суток. Тут все зависит от того, сколько заплатил хозяин. Будет давать взятки на каждом семафоре, ему откроют зеленую колею и пойдет без помех.

– На такое дело Савельзон не поскупится, но мне непонятен его маневр. Зачем ему понадобилось перегружать алмазы на Московском шоссе в машину с бензином и в сопровождении трех джипов гнать такой груз за Урал, чтобы там скинуть мешок в нефтяную бочку и пустить в обратный путь? Когда поезд будет в Москве?

– Если по прямой, то через сутки, но в том-то все и дело, что мы не знаем, по какой железке он пройдет наш регион. Савельзон тоже не знал точного маршрута и решил не рисковать, а зарядить цистерну на конечном пункте, чтобы потом не метаться с алмазами от Казани до Новгорода.

– Резонно. Необходимо рассчитать все реальные пути, по которым состав может проследовать до Бреста.

Литвинов достал из стола две папки и бросил их на стол.

– Каталоги должны лежать в сейфе Ступки к сегодняшней ночи. Туда же подложи и письмо. Сегодня суббота, задача упрощается. Журавлеву повезло, невероятный везунок. Ничего его не берет, все только сопутствует. И помни, Никита, ты должен его опередить.

– Ну это не проблема. Парня надо подстраховать.

– Я сам поеду. Мне понадобится человек пять. Ребят расставим на самые ответственные точки, где просматриваются проходы.

– И все равно никаких гарантий. Без спецподготовки ему не справиться.

– Глупости, у человека есть цель и азарт. Когда человек одержим идеей, он неуязвим. Это мы работаем за деньги, а он – за убитого отца, есть разница. Готовь документы. Сам сказал, что вышли на финиш. Объявляется готовность номер один.

Литвинов взял телефонную трубку.

Алиса лежала в постели и смотрела на спавшего Дика. Он даже лысым ей нравился. Подумаешь, волосы отрастут, на голове уже появился белобрысый ежик. Теперь он будет хорошеть с каждым днем.

Ее отвлек музыкальный звонок. Она боялась, что он разбудит Дика и, вскочив с постели, схватила телефонную трубку. Длинный гудок, а где-то продолжала играть музыка. Она уже успела забыть о данном ей мобильнике и не сразу вспомнила, где он лежит. Наконец она его нашла.

– Але, я вас слушаю.

– Говорит Аркадий. Вы не передумали?

– Нет, мы не передумали. У вас есть новости?

– Я же обещал. Записывайте. Главный штаб Московского округа ПВО, Боровиковского, семь, третий этаж, кабинет номер сто четырнадцать. Теперь небольшой совет. Идти нужно после полуночи. Охрана только на первом этаже. Раз в час обход всего здания. Лучше падать сверху, а не подниматься. В здании удобная вентиляция, на ночь отключается. Это все. Удачи.

Алиса повернулась к кровати. Вадим уже сидел.

– Не повторяй, я все слышал. Давай завтракать и проедемся, посмотрим на препятствие в дневное время, и какие там есть подходы.

– Мне почему-то страшно, Дик.

– Тебя же никто на крышу не загоняет. Будешь сидеть в машине. Нам придется быстро делать ноги, когда я вернусь.

– Я пойду с тобой…

– Ты же не кошка, чтобы лазить по крышам. Там место только для одного.

Через полчаса они выехали из дома, а через час прибыли на место.

– Не так страшен черт, как его малюют, Аля, – рассуждал Журавлев, поглядывая на здание. – Придется воспользоваться соседним домом. Там есть жилой подъезд. С восьмого этажа прыгать на крышу четырехэтажного дома без парашюта не резон.

– Догадываюсь. И даже летающей кабины фуникулера нет.

– Ничего, запасемся веревками и якорями. Слуховые окна на крыше закрыты ставнями и расположены слишком близко к краю. Вопрос не в замках, а в том, что меня могут заметить с улицы, пока я буду там возиться. Освещение слишком яркое. На доме напротив неоновая реклама. Ночью будет освещать крышу, как прожектор.

– Вряд ли кто-то будет задирать голову вверх, если внизу найдется зрелище поинтересней.

Вадим посмотрел на подругу непонимающим взглядом.

– Ночью? Зрелище?

– Конечно, если здесь соберутся девушки в коротких юбочках.

– Ты хочешь собрать к штабу всех неудовлетворенных мужиков и встретить утро за решеткой в ментовке?

– Не преувеличивай. Я знаю, что говорю. Зато будет гарантия, что ни один человек не взглянет на крышу.

– Выкинь дурь из головы.

Они осмотрели дворы, черные ходы, подъездные пути и отправились обедать в кафе. До вечера им предстоял еще круиз по магазинам с целью покупки снаряжения.

Вадим чувствовал волнение Алисы и старался отвлекать ее шуточками и анекдотами.

9. Штаб Московского округа ПВО

Попасть на крышу собеса через жилой подъезд не составляло труда. После темного, мрачного чердака он оказался на ярко освещенной площадке, будто вышел на взлетное поле. Вадим прошел вдоль крыши к концу здания и снял с плеча сумку. Стрелки часов приближались к часу ночи, но народу на улице все еще хватало. Ему предстояло спуститься по веревке на крышу штаба, пересечь ее, вскрыть слуховое окно, расположенное у самого края, и проникнуть на чердак. Даже при самых благоприятных обстоятельствах на такую процедуру уйдет не меньше десяти минут. В течение этого времени он будет находиться на виду, словно бельмо в глазу. Остаться незамеченным невозможно. И что? Не возвращаться же назад с пустыми руками. Взялся за дело, так делай, а не верти головой.

Журавлев достал из сумки капроновую веревку, зацепил крестовый якорь за стальной парапет, проверил надежность и перелез через перегородку. Только теперь он понял свою первую ошибку. Здание выкрашено в белый цвет, а он вырядился в черную одежду, надеясь слиться с темнотой. Теперь на фоне дома он будет выглядеть, как муха на потолке.

В этот момент к противоположной стороне улицы подъехали три иномарки и остановились рядом с входом в ночной магазин. Из машины вышли хорошенькие девушки, семеро длинноногих красавиц в юбочках, едва прикрывавших трусики. Они сгруппировались в кружок и начали весело о чем-то болтать. Алисы среди них не было. Она осталась ждать его в машине в темном дворике. Журавлеву этот спектакль не понравился. Девчонки привлекали к себе внимание и могли собрать толпу, а если к ним привяжется подвыпившая компания, то все кончится скандалом.

Вадим свесил ноги с карниза, надел грубые перчатки и, обхватив веревку, спрыгнул вниз. Альпинистский опыт ему пригодился. Четыре этажа были преодолены за несколько секунд. Другое дело – забираться вверх, с той же скоростью не получится.

Жесть под ногами проминалась и издавала кошмарные звуки. Тут и кошка не прошла бы, не поднимая шума. Вадим двигался к чердаку, поглядывая на улицу. Надо отдать должное фантазии Алисы – девчонки привлекли к себе всеобщее внимание, на них оглядывались не только мужчины, но и женщины.

Журавлев благополучно добрался до чердака и, стоя на самом краю, просунул нож в щель между ставнями, задвижка отошла в сторону, но не до конца. Пришлось повозиться. Наконец створки распахнулись, и он запрыгнул внутрь.

Как говорится, в семье не без урода. Существуют мужчины, которых не интересуют женщины, и такой нашелся, и как раз в то время и в том месте, где происходили описываемые события. Мало того, у него было прекрасное зрение и он обожал совать нос, куда не следует. Журавлева он увидел, когда тот открывал ставни. Задержался на пару секунд и пошел дальше. Свернув за угол, он осмотрелся и обнаружил на другой стороне телефонную будку. Недолго думая, он направился прямо к ней. Когда он набрал цифру ноль, дверь кабины открылась. Мужчина обернулся. Перед ним стоял крепкий парень лет тридцати пяти. Разговора между ними не получилось. Удар резиновой дубинкой по голове, и трубка выскочила из руки и повисла на проводе.

Обмякшее тело было перенесено в кустарник темного скверика, а на лицо положен платок, пропитанный хлорофином. Парень вернулся к таксофону и оборвал трубку. Через минуту он садился в «Жигули», стоявшие неподалеку.

– Ну что, Никита? – спросил Литвинов.

– Странные люди, и все им больше всех надо. Уложил его в скверике, пусть выспится.

– Ну, а как тебе девочки?

– Задумка неплохая, но слишком навязчиво. Не перегнули бы палку. Нам только ментов не хватало.

– Они знают меру. Видишь, по машинам рассосались. Выжидают, когда парень обратно вылезет.

– А где же его краля?

– Во дворе собесовского дома в машине поджидает.

– Вот к ней могут пристать ребятки покруче тех, кто улицам шастает.

– Не переживай. Там Игорек ситуацию контролирует. Я не за нее, а за Журавлева беспокоюсь. Ему еще не одно препятствие придется преодолеть.

Литвинов не ошибался. Вадим жил в зоне черной полосы, которая сопровождала все его приключения неудачами, промахами и преследованиями, и ничто легко и просто ему не давалось. Когда он выбрался с чердака и попал на площадку, где стоял моторный блок лифта, то обнаружил, что ход на лестницу блокирован стальной дверью, запертой с другой стороны. Тут ни один медвежатник ничего сделать не сможет, из тюремной камеры и то выйти проще.

В моторном отсеке имелся люк. Это единственная лазейка, через которую можно проникнуть в здание. Лифт стоял на первом этаже. Вопрос заключался в том, как открыть двери из шахты на нужном этаже. Сумеет ли он отключить блокиратор?

Вадим повесил сумку на плечо, обвязал перчатки тряпками, чтобы не разодрать руки о стальной трос и начал спускаться. Уже через два метра он понял свою следующую ошибку. Шахта была слишком широкой. Находясь в самом центре, он мог достать любую из стен только ногой, но стены не имели выступов, ни одной опоры. На третьем этаже, напротив раздвижных дверей располагалась ниша, примерно полметра на полметра. Когда он опустился до ее уровня, то увидел черный коридор. Он осветил его фонарем. Скорее всего, перед ним находилось вентиляционное отверстие. Других лазеек шахта не имела, но попасть в эту дыру, находясь в полутора метрах от нее, можно только из пушки или при помощи веревки с крюком. Веревка у него была, но в черной дыре, так же, как в колодце, не было выступов, цеплять не за что.

Вадим продолжил спускаться. На втором этаже располагалась вторая вентиляционная труба, но она ничего не меняла. В конце концов он добрался до крыши лифта и оторвался от троса. Тряпки на руках изрядно пострадали. Он глянул вверх. Вряд ли ему удастся подняться по скользкому маслянистому тросу, натянутому как струна, но сейчас он не думал о возвращении. Его голова была занята решением других задач. Он должен проникнуть в здание и выполнить свою работу. Все остальное имело второстепенное значение.

На крыше лифта имелся люк. Ничего не стоило проникнуть в кабину, нажать на кнопку и попасть на нужный этаж. Правда, на этом его путешествие закончилось бы. Еще днем, когда он осматривал здание, он прошелся мимо окон первого этажа. Охрана состояла из десятка человек, это те, которых он видел. Два лифта находились в холле рядом с бюро пропусков, куда он бесцеремонно обратился. Никто, разумеется, пропуск на его имя не оставлял, но он сумел осмотреть помещение. Стоит лифту тронуться, как начнется такое, что в страшном сне не увидишь.

Пока он думал, двери шахты открылись. В лифт вошли люди, человек шесть. Слышимость была изумительной. Журавлев затаил дыхание. Только сейчас он вспомнил про обход, проводившийся ежечасно.

Лифт дернулся и поехал вверх.

– Хороши девочки, а, мужики? Бесплатное кино. Вот бы они каждую смену приезжали.

– Только не ясно, что им здесь делать. Новую точку для панели ищут?

– Не болтай. Ты видел, на каких они тачках приехали? Шлюхи таких не имеют, а те, что иностранцев обслуживают, в наш район не поедут. Тут ни одной гостиницы нет.

– И во всем ты, Лева, ищешь соль. Ну приехали и приехали, тоску разогнали, а ты сразу копать начинаешь, зачем, почему, кто да как…

Лифт подбирался к четвертому этажу. Вадиму пришлось присесть, чтобы не врезаться головой в потолок, а потом и вовсе лечь. Делать все приходилось быстро и бесшумно.

На четвертом этаже двое охранников вышли. Лифт поехал вниз. На третьем еще двое покинули кабину. Когда лифт начал спускаться на второй этаж, Вадим и уцепился за край вентиляционной шахты. Кабина ушла вниз, а он повис в воздухе. Руки скользили, ему мешала сумка. Он карабкался, как кошка, буксуя ногами по гладкой стене, жаль, что у него не было когтей. И только невероятными усилиями ему удалось, наконец, впихнуть свое тело в узкую трубу.

Колени не сгибались, не хватало места, и он передвигался с помощью рук, толкая сумку перед собой, сверху которой лежал фонарь. Жесть громыхала. Труднее всего было на поворотах, где приходилось сгибаться, как перочинный ножик, а потом выгибаться, как ветка. Еще один поворот, развилка, боковые ответвления. И вот он увидел проблеск света. Вадим свернул в левый проулок и дополз до решетки, сквозь которую слабо пробивался мягкий голубой свет. Это был чей-то кабинет, освещенный с улицы рекламными щитами. Решетку пришлось выломать, она крепилась к стене кронштейнами. По его расчетам, обход уже закончился и шум с третьего этажа вряд ли мог достигнуть караульного помещения. Сумка упала на пол мягко, но сам он мог прыгать только рыбкой. Нырять с высоты два с половиной метра в бассейн без воды не самое приятное занятие, но прыгать пришлось. Положение спас стоявший у стены стул. Кульбит выглядел не очень элегантно, но закончился успешно и без повреждения конечностей.

Некоторое время Журавлев сидел на полу и прислушивался. Никаких признаков жизни. Только с улицы слышался какой-то гул и движение машин. Он встал и занялся замком. Тут он не испытывал никаких сложностей. Дверь открылась через несколько секунд. В коридоре горел дежурный свет, а ковровая дорожка заглушала его шаги.

Кабинет с нужным номером находился в конце коридора с другой стороны. Он открыл его без особых усилий. Закрыв за собой дверь, Вадим подошел к окну. Оно выходило во дворик, поросший высокими деревьями. Хоть в этом ему повезло. Стояла тишина, окна в доме напротив уже не горели. Город погрузился в ночной сон. Вот только непонятно было, зачем нужно вешать решетки на третьем этаже, да еще из тонких прутьев. Они лишь издали казались неприступными. И кому взбредет в голову залезать в здание окружного штаба? Впрочем, тут он был не прав. Ему взбрело, и он залез.

Задернув занавески, он включил фонарь и принялся за сейф. В кабинете стояла духота, лицо покрылось потом. Замок оказался слишком хитрым и отнял у него уйму времени. На часы он даже не смотрел. Когда работа не клеилась, Журавлев не отвлекался, сконцентрировав все внимание на поставленной задаче.

Наконец раздался заветный щелчок, и дверца открылась, но торжествовать победу не пришлось. Каталогов в сейфе не оказалось. Он перерыл все бумаги, но ничего не нашел. Только теперь он заметил стоявший у стены стальной несгораемый шкаф. Почему он не заметил его сразу и почему надо начинать с сейфа, когда каталоги можно хранить в письменном столе? Кто будет шарить в генеральском кабинете?

Но в столе тоже каталогов не нашлось. Они лежали в разных папках в несгораемом шкафу. Он пролистал один каталог и положил его в сумку, затем открыл вторую папку и увидел конверт, лежавший сверху. Вадим достал из него лист бумаги и бегло просмотрел текст.

За дверью раздался какой-то шум. Журавлев убрал письмо в карман, а каталоги бросил в сумку. Подойдя к двери, он прислушался. Мужские голоса слышались отчетливо, но слов разобрать он не мог.

Приоткрыв дверь, он глянул в щель. В противоположном конце коридора возле открытой двери кабинета, через который он проник в здание, стояли двое охранников.

– Давай, Куроедов, дуй вниз за бригадиром. Тут что-то не так. Я же помню, что дверь была закрыта, и штукатурка на полу… Беги вниз, а я проверю другие двери.

Журавлев тихо прикрыл створку и сунул отмычку в скважину. Замок щелкнул громче, чем хотелось. Осмотревшись, он нашел вентиляционное отверстие. Но сколько ему понадобится времени, чтобы найти дорогу к лифту? Кабинет находился на другой стороне и в противоположном конце. Как только охранники найдут решетку, поставленную им за стол, они тут же поймут, каким образом в штаб проник нарушитель. Надо искать другой отход. Выбора у него не оставалось. Он раздвинул занавески и открыл окно. Прутья решетки оказались на редкость крепкими, несмотря на свой скромный вид.

Дверная ручка повернулась, и кто-то толкнул дверь, но она не поддалась. Вадим вытер рукавом пот с лица и продолжил раздвигать прутья. Когда его голова смогла пролезть наружу, он забрал сумку и вылез на карниз. Прыгать вниз слишком рискованно. Ближайшее дерево находилось метрах в трех. Густые ветви выглядели надежно. Больше он не думал. Оттолкнувшись от стены что было сил, он послал свое тело вперед. Ему удалось зацепиться за ветку, когда он пролетел на один этаж ниже. Ветка прогнулась и надломилась, но он успел схватиться за другую. Падение было приостановлено. Дерево хрустело, ломалось, но удержало ловкача от падения на землю. Прыжки Вадима нельзя было назвать элегантными, как в фильмах о Тарзане, да и лианы в Москве не растут, но, тем не менее, до земли он добрался без увечий.

К машине, где его ждала Алиса, он добрался дворами, не выходя на улицу. Девушка уже едва не плакала.

– Боже, почему так долго? Тебя не было больше двух часов.

– И что из этого? – сказал он, переводя дух. – У меня ненормированный рабочий день. Важен результат, а он положительный… Ну и чего мы стоим? Жми на всю катушку, не то нам хвост прищемят! Вперед!

Литвинов видел, как из подворотни выскочила яркая иномарка и свернула к центру.

– Я же говорил, что он везунок! Этот парень сумеет довести дело до конца.

– Не сломался бы, – с сомнением в голосе сказал Никита.

– Подстрахуем. Нам нужен знаменосец!

10. Визит в Марьино

Страх остался позади, они смеялись и веселились. Но, как только они переступили порог квартиры, настроение упало на отметку «ноль». В коридоре стояли двое великанов со взглядами жандармов, выйти им уже не дали и вежливо попросили пройти в комнату.

В кресле сидел еще один человек. На бандита и налетчика не похож, холеный, чисто выбритый, в отутюженном костюме.

– Пора нам познакомиться, милые возлюбленные. Я майор ФСБ Виноградов. Вам представляться не обязательно. Я гоняюсь за вами от самой Ялты.

Алиса хотела открыть рот, но Вадим ее остановил.

– Тебе лучше помолчать. Так что вам надо, Олег Петрович?

– Вы даже знаете, как меня зовут?

– И даже знаю, чем вы занимались в Ялте вместе с подполковником Седовым из крымской службы безопасности.

– Ах да, я забыл о папке с тесемочками, которую ваш приятель передал подполковнику Москаленко. Хороший материал, настолько хороший, что Москаленко застрелился. И тем не менее, на вас завели дело. Оно остается в силе.

– И вы пришли сюда, чтобы экстрадировать меня украинскому правосудию? Не стоит меня запугивать, майор, я уже пуганый. Говорите, что вам надо, и катитесь отсюда.

– Грубо, Журавлев. Запугивать я вас не стану, мы сделаем проще. Вызовем фотографа и зафиксируем на пленку каждую безделушку в этой квартире, а потом разместим фотографии в газетах. Уверен, найдутся хозяева антиквариата.

– Блеф, майор. Во-первых, я эту квартиру арендую и имущество мне не принадлежит. Во-вторых, я могу сказать, что купил все это добро у перекупщиков. И в-третьих, есть старая мудрая пословица: «Не пойман – не вор». С законами я знаком не понаслышке, а вот незаконное вторжение в частные владения без санкции прокурора могут повлиять на ваше продвижение по службе.

– Почему вы решили, что у меня нет санкции?

– Иначе вы перевернули бы здесь все кверху дном, но у вас хватило ума нас дождаться. И потом, на санкции у вас не было времени. Вы и так нас нагнали с большим опозданием, а адресок вам дала одна из подружек Алисы. Вымогательством занимаетесь? Угрозы, блеф, а на деле не могли нагнать обычных смертных. Что вам надо, майор?

– Каталог Ухова.

– Хорошо, он мне не нужен. Я вам его отдам, но с условием, что меня оставят в покое. Все!

– Согласен.

– Слово офицера?

– Слово офицера.

– Ладно, майор, поверим.

Каталог лежал в стопке старых газет, где никто и никогда искать бы не стал. Положив его на стол перед Виноградовым, Журавлев сказал:

– Для меня это всего лишь макулатура, и не имело смысла так долго торговаться, майор, но это еще не все. Я сегодня добренький и сделаю вам еще подарок. Лишнюю звезду на погоны.

Вадим взял из рук Алисы полиэтиленовую сумку и вынул из нее еще две папки. Положив их сверху каталога, он прокомментировал:

– Здесь вы найдете дополнения. Перед вами все ключи. В черной папке каталог Басова, в красной – Прибыткова. Желаю вам удачи при раскопках.

Виноградов потерял дар речи. Он с осторожностью минера открыл папки и просмотрел документы.

– Ну что, подходит?

Виноградов кивнул.

– Вы талантливый человек, Журавлев, и невероятно везучий.

– Когда у вас убивают отца, я бы не назвал это везением. Когда в вас стреляют из миномета, вряд ли вы получаете от этого удовольствие. Давайте не будем, Олег Петрович, вдаваться в подробности. Пора прощаться. Мы с Алисой немного устали после вечеринки. Танцы на крыше – дело утомительное. Вы уверены, что вам от меня больше ничего не надо?

Виноградов встал и взял документы со стола.

– Мы получили все. Вы благородный человек, Журавлев. Впрочем, я и раньше в этом не сомневался. Постараюсь отплатить вам тем же. А на подруг Алисы не грешите, это настоящие друзья. Адрес я узнал по другим каналам. Прощайте.

Когда за гостями захлопнулась дверь, Вадим спросил:

– Послушай, Алиса, а не твой ли наводчик дал адресок комитетчикам?

– Нет, Дик, он не мог его знать, это во-первых, а во-вторых, майор просил у тебя каталог моего отца, а о других ничего не знал. Ты сам их выложил на стол.

– Ты права. Если бы не одна деталь, я не отдал бы им ничего. У меня действительно была идея проникнуть на территорию воинской части и вскрыть пять-шесть тайников.

– Зачем тебе алмазы?

– Незачем, из вредности и ради острых ощущений. Но теперь, малыш, все перевернулось кверху ногами. Мы остались в дураках и никому не отомстим. Понимаешь, если бы военных интересовал наш каталог, мы бы и дня не прожили в Москве. Неужели ты думаешь, что им очень трудно вычислить мой или твой адрес? Нет, но нас никто не трогал. Они обошлись без ключа Ухова. Как – не знаю, но алмазы в руках генералов. Их уже выкопали. Виноградов опоздал. Он гонялся за миражом и кроме пустых ямок, ничего не найдет. Вот почему я с легкостью простился с этой макулатурой.

Алиса покачала головой.

– Ничего не понимаю. Но зачем ты лазил по крышам, рисковал жизнью? Ради чего?

– Тайна раскрылась в кабинете Ступки. Я нашел конверт, содержимое которого все ставит на свои места.

Он достал из кармана вскрытый конверт и вытащил из него лист, заполненный машинописным текстом.

– К кому обращено это письмо, я не знаю, но дело не в этом, важна суть. Слушай, что здесь написано:

Вадим сложил письмо и бросил его на стол.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Всех обошли, всех в дураках оставили. И что толку нам теперь рыпаться? Проворонили, мстители хреновы!

– Не горячись, Вадик, не рви на груди волосы. Поезд выезжает сегодня ночью и только через день или два появится в радиусе Москвы, а ведь ему еще не меньше двух суток добираться до Бреста. У нас уйма времени. Неужели мы не сможем достать какой-то мешок из цистерны и лишить генералов последней радости в жизни?

Дик сел в кресло и долго думал.

– Мне нужно получить паспорт. Блуждать по России без документов нельзя. В самый ответственный момент могут задержать. Необходимо выяснить, сколько железных дорог тянется к границе с Урала, минуя Москву. Придется задействовать все имеющиеся силы – Монаха с его мотоциклистами, твоих гимнасток и вызвать из Краснодара Метелкина. Времени терять не будем, садись за телефон, и начнем всех обзванивать. Не успеваем одно дело сделать, как возникает другое.

– Такова жизнь.

– Интересная мысль.

11. Московские свидания

Они встретились на вокзале и долго обнимались, будто не виделись целую вечность. После трогательной церемонии Журавлев взял вещи Метелкина, и они отправились на стоянку, где их ожидала новая «четверка» Вадима. В чем-то он оставался консерватором и предпочитал ездить на машинах, к которым привык.

– Ну, сыщик, как твое громкое дело с любовным треугольником? Твои материалы о той красотке из Ялты произвели неизгладимое впечатление на мужа?

– Мы слишком долго гуляли по Крыму. Вся моя работа пошла кошке под хвост.

Они сели в машину и тронулись с места.

– Очевидно, я что-то не понимаю, но он тебе должен был заплатить за работу, командировочные, счета…

– Платить некому. Я еле ноги унес от этой грязной истории. Его женушка приехала на пять дней раньше меня. И что ты думаешь? Она прекрасно знала, что муж нашел себе новую бабу и ищет повода с ней развестись. И тот тип, которого ты прощупывал в номере, был ею перевербован. Он сам выложил свои карты на стол. Бабенка оказалась не промах. У нее все было продумано. Из шпиона мужа она сделала сообщника и обещала ему треть наследства. Они вошли в сговор, и этот придурок разыграл из себя киллера и убил мужа в подъезде. Все как по нотам, с контрольным выстрелом в голову, а женушка в это время находилась в салоне красоты. Стопроцентное алиби. Вот так она отомстила своему благоверному, который решил выкинуть ее на улицу. Все состояние автоматически перешло в ее руки, а муженька похоронили с помпой. Она рыдала и чуть ли не прыгнула за гробом в могилу. Никто не сомневался, что мужа заказали конкуренты. У него хватало врагов, на жену никто и не подумал бы, но ее погубила жадность. Убийца не получил ничего. Она послала его к черту. А парень пошел на убийство не из-за денег, а из-за любви. Не выдержав оскорблений и унижений, он пошел и сдался ментам. Ему поверили, после того как он предъявил ялтинские доказательства с фотографиями. Красотку тут же арестовали и замуровали. Чем эта история кончится, догадаться нетрудно, а я остался с носом.

– Печальная история, но не отчаивайся. Мы твои потери компенсируем.

– Ты не забыл нашу идею о сыскном агентстве?

– Помню, только для начала надо найти исчезнувшие алмазы. Я буду искать, а ты фотографировать и вести летопись, хронику событий. Потом устроим громкий скандал, и серия статей сделает тебя ведущим репортером России.

– А что с алмазами?

– Плевать на них. Алмазы – доказательство, без них ничего не получится, а с ними мы упрячем за решетку десяток сволочей, убивших моего и Алисиного отцов. Ведь должна существовать справедливость.

– Значит, они и ее отца не пощадили?

– Алчность беспощадна. Я сам из той же породы подлецов, но я не отнимал денег у нищих и не убивал себе подобных. Для этого есть высший суд.

– Хорошо говоришь. Перевоспитываешься?

– Не знаю, но чувствую, что что-то не так в моей жизни. Ладно, не будем ударяться в полемику.

Машина остановилась. Метелкин посмотрел в окно и увидел надпись «Милиция».

– И здесь твой дом?

– Слава Богу, нет. Я забегу на минуту, мне надо выяснить, как работает паспортный стол. Мой паспорт ведь остался в Ялте, а путешествовать по России без документов сегодня невозможно. А нам потребуется быстрое передвижение.

– Что ты задумал?

– Потом расскажу.

Вадим направился к зданию милиции.

Они встретились в коридоре. Журавлев расплылся в улыбке, а капитан Марецкий удивился. Он не ожидал встретить Вадима в родном учреждении.

– Привет, Степа! Чертовски рад тебя видеть.

– Здорово, Дик. Давно приехал?

– Дней пять назад.

– Мог бы позвонить.

– В делах зашился. Вот скоро все закончу и обязательно повидаемся. Скажи мне, Степа, а ты мог бы помочь мне с паспортом? Я свой потерял, а в паспортном столе сказали, что не раньше, чем через месяц. А мне отъехать надо дня на три.

– Зайдем ко мне в кабинет, что-нибудь придумаем.

Кабинетом считалась семиметровая каморка, где с трудом помещался стол, два стула и железный шкаф.

– Присядь.

Журавлев сел и взглянул в окно. Метелкин разгуливал возле машины и курил.

Капитан открыл шкаф, достал паспорт и положил его на стол.

– Кажется, твой.

Вадим открыл рот от изумления.

– Как он к тебе попал?

– Из Ялты прислали, какой-то майор Скоков. Сопроводительного письма не было, так что где его нашли, я не знаю.

– Неожиданный сюрприз.

– Не говори, ты у нас мастер на сюрпризы. По чужим сберкнижкам по сто семьдесят тысяч получаешь, воруешь у бандитов документы, после чего убивают твоего отца и по ходу дела еще десяток человек, а ты удивляешься, почему тебя мафия разыскивает и чем ты ей насолил. И много добра нажил за последние пять лет, как ушел из прокуратуры?

Журавлев молчал. Марецкий сел за стол и тоже молчал.

– Ну и что, Степа, наручники на меня наденешь?

– А ты как хотел? Продолжать профессоров потрошить?

– Послушай, Степан, – глаза у Вадима загорелись. – я начал расследовать дело в сберкассе. Ты Рамзеса арестовал. А почему бы тебе и не завершить это дело, как полагается, с победой и почестями?

– Никакого дела не существует. Все, что у нас было, забрала прокуратура и передала в ФСБ.

– Плевать на них. Они все равно ничего не найдут, а мы найдем. Главное, кто сумеет поставить последнюю точку, а не у кого лежит и пылится груда бумаги, обобщенная в одно делопроизводство. Я прав?

– Ты меня в свои аферы и авантюры не втравливай. Я работаю в рамках закона.

– Жаль, а то из капитана сразу в подполковники прыгнул бы. Хорошо, я тебе кое-что расскажу, но только схематично. Пройдемся по верхам. А потом ты подумаешь, стоит ли тебе браться за работу.

И Журавлев выложил ему историю с алмазами, обходя острые углы и его ялтинские приключения.

Степан выслушал все внимательно, потом спросил:

– Ну и где теперь эти алмазы?

– Осталось их только найти. Я готов к поискам. Почему бы тебе не подключиться? По сути, ты первый, кто начал это дело, тебе и завершать.

– Вот что, Дик, верни деньги профессору Полетаеву. Он не миллионер, чтобы разбрасывать сто семьдесят тысяч. Дальше твое дело. Можешь искать золото, алмазы, сапфиры, что хочешь, а у меня и здесь работы невпроворот.

– Это же ненадолго. В Германию идет состав с нефтью. В одной из цистерн мешок с камешками, который тянет на полмиллиарда долларов.

– Зачем тебе столько?

– Мне ничего не нужно. Как говорил один известный: герой: «Мне за державу обидно».

– Слушай, Дик, мне на летучку пора.

Журавлев взял со стола свой паспорт и ушел. Метелкин встретил его с волнением.

– Ты где застрял?

– Пиво пил. Просто поговорил с хорошим парнем, однокашник мой. Хотел подключить его к поискам, но в нем отсутствует чувство романтики и жажда свершений. Слишком приземленная личность.

– Сколько же ты хочешь подрядить народу к работе?

– Всех. На запад, минуя Москву, с Урала можно проехать по пяти веткам. Чем ближе к границе, тем их становится меньше, но и подобраться к добыче будет сложнее. Там длинные перегоны, по сто верст и больше. А главное, поезд сопровождает дюжина стрелков. Вот такая, брат, у нас задачка!

12. Новые дороги

Дверь открыл сам профессор Полетаев.

– Здравствуйте, Вениамин Карлович. Я следователь прокуратуры Журавлев Вадим, можно без отчества. Разрешите зайти на пару минут.

Гость помахал перед носом старого интеллигента красной книжицей и бесцеремонно вошел в квартиру. Профессор семенил следом, и они очутились в кабинете. Следователь поставил на стол целлофановый пакет с полуголой девицей на обеих сторонах.

– Позвольте полюбопытствовать, любезнейший, чем, собственно говоря, обязан?

– Ничем. У вас украли две сберкнижки на предъявителя. Сумма вклада составляла сто семьдесят тысяч шестьсот рублей. Мы закончили дело, и я принес вам деньги. Можете пересчитать.

Вадим высыпал деньги на стол. Гора пачек выглядела внушительно. Профессор рухнул в кресло, и ему пришлось подать воды.

– Нет слов! Нет слов! – хлебая воду, повторял старик.

– Слов не надо. Это наша работа.

– Но, помилуйте, молодой человек, капитан Степан Яковлевич уверял меня, что деньги не найдут. Я ему благодарен по гроб жизни, что он вернул мне книги. Я забрал свое заявление.

– Степан Яковлевич очень талантливый сыщик, может быть, лучший в Москве. Вы еще о нем услышите, но он очень скромен, не любит ничего обещать, предпочитает работать. Так и должно быть. Сначала он нашел ваши книги, затем вора и после доверительной беседы с уголовником уговорил его вернуть вам деньги, что и сделано. Я лишь выполняю его волю.

– Понимаю-понимаю, очень тонкий человек, я сразу это понял. Скромен, молчалив, но талант, большой талант.

– Абсолютно с вами согласен. Ну а теперь позвольте мне откланяться.

– Очевидно, я должен дать вам расписку?

– Зачем? Вы же забрали свое заявление и не фигурируете в деле. Это, что называется, побочный продукт, аппендикс. Деньги нигде не значатся. Прощайте.

Профессор был обескуражен и полдня расхаживал по квартире, хлопая себя ладонями по бедрам.

Их осталось пятеро, старая, закаленная в боях армия под предводительством Вадима Журавлева. Вопросы решались быстро и оперативно.

– Наша задача не пропустить поезд, а засечь его до того, как он дойдет до Белоруссии или Прибалтики. Монах со своей командой уже отправился в дорогу. Его задача контролировать одну из южных веток. Поезд может пройти через Мордовию, Мичуринск, Брянск, Могилев, Бобруйск. Дальше Бобруйска мы его пропустить не можем. Северную ветку возьмут на себя девушки. Все они имеют загранпаспорта и знакомства в Прибалтике, но вряд ли наши вояки пустят эшелон с вооруженной охраной к границам прибалтийских государств. Предполагаемый маршрут следования: Вологда, Череповец, Новгород, Псков и Прибалтика. Руководит группой Маргарита. Третью ветку, самую реальную, возьму на себя я с Алисой и господином Метелкиным. Ближний юг – Тамбов, Воронеж, Курск, Гомель, Брест.

– А я? – удивилась Лола.

– Тебе особое задание. Завтра утром отнесешь легендарную сумку со всеми документами капитану милиции Марецкому и убедишь его открыть уголовное дело. Как? Не знаю. Ты женщина, тебе виднее. Дальше будешь играть роль координатора. Все группы обеспечены сотовой связью с общероссийским роумингом. Все звонки будут поступать к тебе. Возьми в помощь девчонок, которые еще не разбежались по курортам. На этом все, господа. Наш поезд на Воронеж отходит через два часа. По коням.

– Опять по коням, – с тоской в голосе сказал Метелкин.

– Нытик! Не забудь зарядить фотокамеры, – деловым голосом сказала Марго.

– И что мне со всем этим делать? – спросил Степан, разгребая кучу фотографий, конвертов с письмами, ресторанные счета и наброски статей.

– Открывать уголовное дело, – спокойно заявила Лола, закинув ногу на ногу. – Речь идет о хищении алмазов с приисков на очень крупную сумму.

– Я уже слышал эту историю.

– А теперь вы можете на нее взглянуть.

– Этим делом занимается ФСБ и прокуратура, а я обычный опер районного масштаба.

– Так станьте опером всероссийского масштаба. ФСБ все концы спрячет в воду, прокуратура вообще рот не разевает без разрешения дяди, а это дело должно стать достоянием народа. Среди нас есть журналисты, и мы сумеем преподнести материал так, как надо. Нам нужен смелый человек из органов, который узаконит акцию и в нужный момент сможет крикнуть: «Именем закона вы арестованы!»

Марецкий похлопал в ладоши.

– Блеск! Ну, а вы лично какую роль играете?

– Я?

– Ну да.

– Как вам сказать… Я секретарь Вадима Журавлева.

– Ага, по-вашему – наводчица. Мне известно, чем занимается господин Журавлев.

– Я думала, вы умней, капитан. Дик о вас отзывался очень хорошо. Во всяком случае, корректно. Что касается меня, то, для вашего сведения, я являюсь женой заместителя министра иностранных дел по экономическим вопросам. Это так, на минуточку, чтобы вы в своих оценках все же лезли в карман за словом. А когда вы ознакомитесь с документами, то и роль Вадима поймете. Чтобы распутать алмазный клубочек, ему приходилось рисковать жизнью, и неоднократно. А для заведения уголовного дела достаньте с полки папку с материалами на Рамзеса, убийства в сберкассе, гибель отца Журавлева и налет на больницу. Сдуйте с нее пыль, перечитайте и сравните с теми документами, что лежат перед вами на столе. Связь очевидна и последовательна. У вас не больше двух дней. Через два дня в Москву привезут алмазы.

– Вы хотите сказать, что этот псих решил ограбить мафию?

– Психов я не знаю, но, кажется, мне наконец представилась возможность взглянуть на одного. Странно, что он все еще на свободе. Но людей, которые рискуют жизнью ради торжества справедливости, я хорошо знаю. Не буду больше вас отвлекать, капитан. У вас и без меня забот хватает.

В этот момент зазвонил телефон. Степан снял трубку и молчал, ему не дали сказать ни одного слова. Звонил профессор Полетаев и говорил, задыхаясь от восторга. Следователь Журавлев принес ему деньги, и теперь, на склоне лет, профессор понял, наконец, что наша родная милиция является символом справедливости и защиты слабых и мирных граждан. Десятиминутная речь закончилась пафосом: «Моя милиция меня бережет».

После того, как Степан положил трубку, в ушах еще долго звенели колокольчики. Девушка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Степан тяжело вздохнул и начал разгребать бумаги, принесенные женой замминистра. Это походило на чтение детектива, сначала шла скучная тягомотина, а потом за уши не оторвешь.

13. Верхом на дьяволе

Каждый получил свой позывной. Девушки по старой памяти взяли себе имена птиц, а мужчины превратились в мелкое зверье. На всех перегонах через границу выставили караул на тот случай, если поезд проскочит все посты и уйдет за кордон.

Прошли сутки, но поезд-невидимка нигде не появлялся. Раньше, чем ловцы алмазов вышли на дорогу, состав пройти не мог, либо он петлял, либо стоял. «Лисичка» докладывала из Литвы, что поезд не проходил границу и ни один транзитный состав из России вообще не появлялся, она попросту теряет время. Но ее убедили оставаться на месте до конца. «Синица» сообщала, что в районе Бреста поезд не появлялся. Ни в Тамбове, где дорогу контролировал Монах, ни в Воронеже, где работала бригада Вадима, ни через Брянск поезд не проходил. Ситуация накалялась. В Гродно проходили в основном пассажирские поезда. Около тридцати человек, задействованные в операции, не смыкали глаз. Любая железка, двигавшаяся по рельсам, фиксировалась. Отчеты шли в Москву на квартиру Лолиты, которая колдовала над картой железных дорог и делала в ней пометки.

На вторые сутки Маргарита наткнулась на поезд при обходе подъездных путей Воронежа. Своих помощниц она разогнала по всем близлежащим станциям и перегонам. Состав стоял на запасном пути. У всех имелся только один ориентир: цистерны, и номер одной из них. Марго заметила охрану. Вдоль всего состава прохаживались люди в камуфляжной форме, и подходить близко она не стала. Поезд стоял без тепловоза. Шестьдесят четыре цистерны и по одному вагону по краям, где ехало сопровождение. Нужная цистерна в общей цепочке стояла девятой от конца.

У Марго учащенно забилось сердце. Вся идея ей показалась бессмысленной. К эшелону не подобраться. Она долго наблюдала за передвижениями охранников и насчитала двенадцать крепких бойцов. Причем один из них выглянул из последнего вагона и подозвал одного из амбалов к себе. На плече главного висел автомат. Значит, вооружены они все, но на станциях выходят без оружия, чтобы не привлекать внимания.

Подумав, Маргарита отправилась в диспетчерскую. В главном пункте, регулирующем движение поездов, находилось слишком много народа. С общей оравой не договориться, она это понимала. Девушка дождалась, когда выйдет один из железнодорожников, и пошла за ним. Как только тот вышел на улицу, Марго его окликнула:

– Послушай, красавчик, меня интересует один вопрос. Если ты мне на него ответишь, то сможешь заработать.

Молодой человек осмотрел яркую красотку и усмехнулся.

– Впервые деньги предлагают мне. Обычно самому приходится оплачивать женские услуги.

– Любишь проституток? Кому что нравится. Такой парень мог бы получать удовольствие бесплатно.

– Это предложение?

– Не обольщайся, я из другой породы. Получишь пятьдесят долларов, если расскажешь мне в деталях об одном поезде.

– Неплохие деньги, но в зале ожидания висит расписание.

– Речь идет о товарном поезде, третий запасной путь, шестьдесят шесть вагонов, из них два обычных, остальные с горючим.

– Ты это серьезно?

Марго выудила из бюстгальтера сложенную пятидесятидолларовую купюру.

– Она будет твоей, если я услышу что-нибудь членораздельное.

– Хорошо. Жди здесь.

Железнодорожник вернулся в диспетчерскую, и его пришлось ждать минут сорок. Когда он вновь появился, то с ним был еще один мужичок, маленький, лысенький и толстенький.

Марго подумала, что лучше ей исчезнуть и не дожидаться неприятностей, но решила, что справится с ними. Приемами самозащиты она владела неплохо. Пришлось научиться после одной печальной истории.

Мужчины подошли к ней, и молодой сказал:

– Мне полтинник и ему полтинник.

– Надо знать за что.

– Не торгуйся, – захрипел лысый. – Поезд коммерческий. Глянь-ка в сторону. Видишь?

Состав проходил мимо по шестому пути, гремя колесами. Он шел на запад.

– Вижу.

Пришлось отдать сто долларов. По периферийным ценам это были большие деньги.

– Ну не тяните кота за хвост.

– Место назначения поезда не известно, уважаемая, – заговорил толстячок. – В путевом листе даже не указан хозяин, но на практике сопровождающий имеет два путевых листа. Один он предъявляет на наших дорогах, а настоящий – после того, как перейдет границу. Так что груз идет за кордон.

– Это я и без вас знаю. Меня интересует маршрут.

– Далеко заглядывать не могу. Составу дана «зеленая волна» до Курска. Там он будет через четыре часа. Пропустит его Курск или нет, я не знаю. Они могут втиснуть состав между пассажирскими, такая возможность у них есть. Тогда он минует Курск без остановки. Куда пойдет дальше, никто не знает. У поезда есть хозяин, и он сам решает, как, когда и куда. А Министерство сообщений берет только арендную плату за время и километраж, а также за стоянки, если они запланированы владельцем груза.

– Сколько времени ехать до Курска на машине?

– Можете обогнать, но на полчаса, не больше.

Маргарита развернулась и пошла в сторону вокзала, где на стоянке был ее «фольксваген».

Перешагивая рельсы, она сообщала по телефону в Москву:

– Говорит «Птенец». Состав обнаружен. Дай знать остальным. Десять минут назад он отошел от Воронежа. Направление – Курск. Может проскочить без остановки, но куда, не знаю. Попытаюсь обойти его на машине. Поезд охраняется двенадцатью вооруженными людьми. На стоянке к нему не подойдешь.

– Поняла тебя, «Птенчик». Постарайся не упустить его из виду.

Лола положила трубку и склонилась над картой. Все говорило о том, что поезд проскочит Курск и пойдет на Гомель, а потом на Брест. Она прикинула расстояние по масштабу. Результат ее не радовал. Дик и Алиса прочесывали Брянск. То ли им идти навстречу поезду в Курск, то ли сразу отправляться в Гомель. Она решила, что Гомель станет ключевой точкой. Через него можно выйти к двум пограничным пунктам – либо Брест, либо Гродно.

Лола дала всем командам одно и то же направление. С севера, юга и Прибалтики группы в спешке направились в Гомель. Она считала это решение единственно правильным. Никто не спорил.

Правда, ее мнение изменилось около часа ночи, когда муж вернулся из командировки по Китаю. Он снисходительно относился к увлечениям жены, зная ее пристрастие к приключениям. Лишь бы дитя не плакало…

Он долго разглядывал карту, но ничего не понял.

– И что же все это означает? – спросил солидный дипломат у своей молоденькой жены, похожей на мальчика после варварской стрижки. – О чем говорят эти красные линии?

– О движении поезда, который мы ловим.

– Любопытно. А флажки?

– Это наши охотники.

– А что за поезд?

– Понимаешь, Игорек, поезд коммерческий. Везет нефть с Урала в Германию, и нам надо его перехватить. Мы уверены, что он проедет, минуя Москву, но не можем установить его маршрут.

– Видишь ли, деточка, Урал – это Россия. Речь не идет о транзите. Коммерческий поезд или нет, но если он идет за границу, то он обязан проехать через Москву и пройти московский таможенный терминал. Только здесь он может получить соответствующие документы и пройти транзитом через Белоруссию до Бреста. При нашей бюрократии крупный груз, такой, как железнодорожный состав, не может миновать центр.

Лолита рухнула в кресло.

– Боже! Что же я натворила! Если состав пойдет через Москву, значит, отправится по минской ветке через Смоленск, а они едут в Гомель. Черт!

На дворе стояла ночь. Никто ей по сотовой связи не ответил. Время просачивалось сквозь пальцы, как вода.

Алиса получила сообщение от Лолы на следующий день к вечеру. Целый день они провели на гомелевской железке, а телефон валялся в машине. Какой смысл его таскать, если все точки уже расставлены.

– Что будем делать? – спросил Метелкин.

– Надо ехать наперерез. Наши уже не подоспеют, – ответил Вадим.

– В Минск? – уточнила Алиса.

– Смысла нет. Будем ждать его в Барановичах, тогда точно успеем. Хуже другое. От Барановичей до Бреста три часа ходу, а в Бресте мы уже ничего сделать не сможем. Цистерны начнут ставить на другие платформы, таможня, паспортный режим. Там мы бессильны. Вся надежда на участок Барановичи-Брест. Поезд пойдет без остановок на хорошей скорости. Если мы махнем в Минск, то можем увидеть только хвост уходящего состава.

– Послушай, Дик, ни Минск, ни Барановичи нас не спасут. Вооруженная охрана будет сопровождать эшелон до границы. На стоянках к составу не подступиться. Мы же не можем выкрасть вагон из центра состава и положить его в карман!

– Неплохая мысль.

– О чем ты?

– Едем в Барановичи.

Эшелон уже отошел от станции Барановичи и, набирая скорость, выходил на самый длинный перегон. Теперь до Бреста не предвиделось ни одной остановки.

Их машина стояла на переезде, когда состав проходил мимо.

– Ну, что скажешь? – спросил Дик.

– Скорость слишком высока. На ходу не запрыгнуть.

– Попробуем. Нам надо обогнать его километров на двадцать. К тому времени стемнеет. Попробуем финт ушами. Я приторможу поезд на несколько секунд, ты вскочишь на состав между двумя последними вагонами, дальше знаешь, что делать, а мы пойдем на следующий обгон.

Поезд прошел, шлагбаум открылся.

– Ну, Аля, жми на всю катушку. Мы должны доехать до Вертино минут за двадцать до появления состава.

Алиса вдавила педаль газа в пол. Машина заревела, как разбуженный зверь, и сорвалась с места.

Гонку выиграли искатели приключений. За два километра от станции стоял первый семафор. Горел синий свет.

– Нам нужен красный, – твердо заявил Вадим. – Хотя бы на полминуты. Машинист замедлит ход и свяжется с диспетчером. Этого допустить нельзя. Всполошится охрана.

– А если поменять контакты? – предложил Метелкин.

– Вскрыть коробку и поменять контакты можно. Загорится красный, но как потом вернуть все на место на глазах у машиниста и охраны первого вагона? Есть более хитрая схема, но она может не сработать.

– По-другому не получится, – твердо заявил Метелкин.

– Стекло у семафора рифленое, специальное, оно очень хорошо отражает свет. Оптический обман – издали будет не понятно. Нам достаточно небольшого смятения машиниста, чтобы он замедлил ход, и ты запрыгнул на платформу цистерны.

– Ладно, Дик, колдуй, как знаешь, а мне пора занимать позицию. Только где?

– Все просто. Тормозить он начнет за триста метров от семафора, раньше он его не заметит из-за поворота. Длина тепловоза пятнадцать метров, цистерны по десять метров. Ты должен сесть на шестьдесят первую цистерну. Тебе необходимо преодолеть следующее расстояние: триста метров плюс пятнадцать, плюс шестьсот. Иди вдоль железки и считай по шагам, чтобы в итоге очутиться возле нужной точки. Сделаешь девятьсот пятнадцать шагов и залегай под откос. Если поезд не сбавит ход, не рискуй. Будем продвигаться дальше.

– Куда уж дальше? До Бреста?

– Главное – без паники. Не теряй времени.

Метелкин взял с собой рюкзак и через несколько секунд скрылся в темноте. Алиса принесла из машины фонарь, веревку и свою шляпку. В первую очередь Вадим включил фонарь и направил луч на погашенный красный сигнал светофора. Стекло тут же засветилось, будто лампа горела изнутри.

– Феноменально! – воскликнула девушка. – Ты гений!

– Только никому об этом не рассказывай, пусть это будет нашей тайной.

– Но два сигнала одновременно не могут гореть!

– А синий мы погасим.

Журавлев привязал к кончику шляпы длинный шнурок и надел шляпу на козырек синего семафора.

– А теперь, дорогая, слушай меня внимательно. Я залягу метрах в десяти от тебя. Как только послышится стук колес, я направлю луч фонаря на красное стекло. Ты заляжешь рядом с семафором. Держи конец веревки крепко в руках и следи за лучом. Как только я погашу фонарь, дергай за веревку и срывай шляпу с козырька. В итоге получится мягкий переход с красного на синий. Поняла?

– Мне страшно.

– Расскажешь мне об этом в Москве. А теперь по местам.

Машинист был очень удивлен, заметив красный свет.

– Очевидно, пути не расчистили, – сказал он помощнику.

– Будем останавливаться?

– Нет, сбавим до минимума и, если сигнал не сработает, тогда затормозим. Напились они там, что ли?

Состав замедлил ход до десяти километров в час. До семафора оставалось метров сто, когда красный погас, а синий вспыхнул.

– Точно. Ханку жрут. Не дай им гудка, не очухаются.

Гудок был дан, и он же стал сигналом для Метелкина. Репортер выскочил из укрытия и подошел вплотную к составу. Он мог бежать с той же скоростью, с какой двигался поезд. Перескочив рельсы, он оказался между двумя цистернами. Ухватившись за стык, он подтянулся и взобрался на узкую стальную платформу.

Все было сделано вовремя, эшелон вновь начал набирать скорость. Когда поезд миновал станцию и огни платформы оказались позади, Метелкин начал забираться на цистерну. Наверху дул сильный ветер, и он решил передвигаться по-пластунски, чтобы не соскользнуть вниз по покатой бочке на рельсы. До последнего вагона пришлось преодолеть четыре перехода, дальше начинался его участок работы. Луна светила ярко, и ему не требовалось дополнительного освещения. Он снял с себя рюкзак и принялся за дело. Каждое движение было заучено наизусть, когда они находились в Барановичах. За пятьдесят рублей дорожный рабочий обучил его расцеплять вагоны, а за дополнительную сотню он получил необходимые инструменты. Вот так, шаг за шагом, затратив на работу семь минут, репортер-железнодорожник отцепил вагон с охраной от состава, и тот начал медленно отставать. Никто этого почувствовать не мог, тем более что ночью даже охрана предпочитает спать. Потеря одного из вагонов никем не была замечена. Поезд продолжал лететь на полной скорости, с каждой секундой приближаясь к границе.

Машина Алисы вновь шла на опережение. Они не знали, сумел ли Метелкин выполнить свою задачу, но они точно знали, что ход поезда им замедлить больше не удастся. Они торопились на мост, что проходил над железной дорогой. Самый опасный трюк Дик оставил для себя. Здесь он уже никому доверять не мог. Необходим был опыт альпиниста и безукоризненный расчет.

Машина въехала на мост, и Алиса затормозила над проходившей под мостом двухполосной колеей. Вадим достал из багажника веревку и привязал один конец к чугунным перилам, а второй – с кольцом из стали диаметром в тридцать сантиметров – сбросил вниз. Оно упало на шпалы.

– Веревка двадцать метров. Это то самое расстояние, что отделяет нас от нижней точки. Высота платформы с цистерной четыре метра плюс мои метр восемьдесят пять, пусть будет два, значит, надо вытянуть веревку наверх на шесть метров и закрепить, тогда она повиснет над поездом на нужном расстоянии.

Алиса ничего не понимала, но отмеряла веревку рулеткой. Лишние шесть метров были вытянуты, и трос зафиксировали на перилах. Затем Дик вытащил всю веревку наверх.

– Зачем? – спросила Алиса.

– Ее могут заметить машинисты. Мы ее сбросим, когда проедет тепловоз и головной вагон. Мне хватит времени спуститься, пока под нами будут мелькать пятьдесят вагонов. Я должен зависнуть на кольце над пятьдесят вторым. Времени немного, придется попотеть.

– Мне страшно, – сказала Алиса.

– Скажешь мне это в Москве.

Вдалеке послышался шум поезда. Дик перемахнул через барьер и встал на узком карнизе.

– Тебе, детка, придется опять идти на обгон. Будешь ждать нас у указателя «Сохово». И не волнуйся. Там от железки до шоссе самое короткое расстояние, а за сорок верст пути мы все успеем сделать. Ну, с Богом!

Метелкин тем временем успел добраться до нужной цистерны, лег на спину и, обмотавшись вокруг талии канатом, привязал себя к горловине цистерны. Теперь у него двигались только руки и ноги. Самопленение имело особый смысл. Свободные конечности играли роль щупалец спрута, готовых к захвату.

Эшелон с грохотом проскочил под мостом. Сначала вниз полетела веревка, следом за ней как паук спустился Вадим. Его движения затормозило стальное кольцо. Он тут же перехватил его в руки и спрыгнул. Тело повисло в воздухе в полуметре от летевших мимо цистерн.

Каждая проскакивала под его ногами в течение секунды. Поезд шел слишком быстро. И вот появился тот самый вагон. Время пошло на доли секунды. Дик разжал кольцо, Метелкин раскинул руки в стороны, а ноги поднял вверх, создавая таким образом барьер, о который и споткнулся летевший вперед смельчак. Падение задержалось на мгновение, и Метелкин успел обхватить только ступни падавшего. Журавлева тут же развернуло ветром, и он повис, огибая телом округлые формы цистерны. Болтаясь головой вниз, он пытался зацепиться рукой за прутья короткой лесенки, ведущей от платформы к горловине, но руки скользили по гладкой поверхности, а ветер отбрасывал его назад. Метелкин сжал зубы и вцепился мертвой хваткой в ноги партнера, но силы иссякали и штанины выскальзывали из рук.

– Отпускай! – крикнул Вадим.

Но его вопль унес с собой ветер. Дюйм за дюймом он все больше и больше клонился книзу. Падения на рельсы, казалось, уже не избежать, когда Дик сделал последнюю отчаянную попытку и резко рванулся к лестнице. Правая рука уцепилась за перекладину, и одновременно из цепкой хватки выскользнули ноги. Теперь все встало на свои места, ноги оказались внизу, голова наверху. Еще попытка, и ему удалось зацепиться второй рукой за лестничный прут.

Подъем к горловине оказался непростым. Ко всему прочему, начался дождь, сверкнула молния, грянул гром. Мощные капли ливня хлестали по лицу, словно кто-то пытался забросать людей камнями. Узлы веревки тут же намокли и не поддавались. Метелкин лежал, как распятый, и беспомощно мотал головой, подставляя то одну щеку ударам дождя, то другую. Пришлось воспользоваться инструментом и перебить веревки зубилом, что едва не привело к падению репортера со скользкой круглой поверхности.

Наконец они оба обрели равновесие и держались за ручки горловины. Разговаривать не имело смысла, ветер, стук колес, дождь – все смешалось в дикий непрерывный рев. Вадим взглянул на часы. По его расчетам, до границы осталось не больше часа.

Замки с горловины он сбил зубилом. Крышка была вывинчена, и люк открыт. Метелкин связал обрубки веревки и сбросил конец в черную дыру цистерны, где плескалась нефть. Журавлев даже не стал примеряться. Он схватился за веревку и, сев на край горловины, прыгнул вниз.

Цистерна была заполнена тягучей черной маслянистой жидкостью на три четверти. Это позволяло ему выныривать и набирать в легкие воздух. Ноги дна не доставали, и каждое погружение требовало достигать днища и шарить по нему руками. Нефть разъедала глаза и губы, забивалась в уши, ноздри. Густая масса замедляла движения и сдавливала грудь. Выныривая на поверхность, он не мог открывать слипшиеся глаза и не видел просвета горловины, а это означало, что он не знал, какие участки уже обследованы, какие нет.

Сколько длилась эта каторжная работа, никто не считал, но судьба отплатила им за труды. Что-то большое и твердое было обнаружено после нескольких десятков погружений. До поверхности он дотянул груз, но поднять его не хватало сил. На помощь пришел Метелкин. Его счастье, что он спустился по веревке, а не ушел в отвратительную массу с головой. Мешок был привязан к веревке. Метелкин помог приятелю вылезти из горловины наружу, а потом вылез сам по канату. Первым делом он достал из рюкзака свою ветровку и вытер Вадиму лицо. Тут уже они могли только радоваться дождю, который продолжал хлестать их по лицам. Затем они общими усилиями выволокли с помощью веревки тяжелый мешок наружу.

– Спускайся на платформу, – приказал Дик, – принимай мешок и прыгай под откос.

Метелкин сошел по ступеням на платформу, следом по веревке был опущен мешок. В этот момент прямо над их головами пролетел вертолет. Он летел так низко, освещая землю яркими прожекторами, что не заметить их было просто невозможно.

Дик понял, что они подошли вплотную к границе.

– Прыгай и затаись в лесу! – приказал Вадим.

Метелкин отвязал мешок, скинул его с платформы в кювет и тут же рыбкой нырнул следом. Скатившись в канаву, они оказались рядом – человек, чья жизнь ничего не стоила, и груда мертвых алмазов, имевших огромную цену.

Вадим встал на ступени, чтобы спуститься вниз, но в этот момент поезд выскочил на мост, под которым текла широкая река. За мостом охраняемая приграничная зона, он это знал. Там поезд будет остановлен и его сцапают. Перед глазами мелькали стальные конструкции моста. Лбом о столб, и до свидания, жизнь. Но он прыгнул.

Кажется, фортуна вновь начала поворачиваться к нему лицом. Он пролетел в сантиметре от стальной балки, потом пятнадцать метров не очень красивого полета вниз, удар, брызги, и на этот раз он не достал ногами дна, но ощущение было куда приятнее, чем в нефтяном бассейне.

Вода вытолкнула его на поверхность, а сильное течение понесло вниз. Расстояние до берега не превышало пятидесяти метров, но одолевал он его с большим трудом. Когда он выбрался на берег, течение отнесло его километра на два от моста.

Дик ругался, злился, скрипел зубами, но шел, шел и шел. Когда он обнаружил костер в лесу и дрожавшего возле него Метелкина, небо начало светлеть.

– Погубить нас хочешь? Гаси огонь!

Метелкин раскидал поленья и затушил догоравшие угли.

– Я посмотрел по карте, Дик. Мы у самой границы. До Сохова, где нас ждет Алиса, тридцать километров, причем лесом и болотом.

– То, что нам надо. А ты хотел идти по шпалам навстречу охранникам, которых отцепил от состава?

– А где ты был так долго?

– Пиво пил и в баньку сходил. Видишь, какой чистенький, не то, что ты. А головой ты думать не умеешь. А если уголек попал бы на твою одежду? Сейчас уже и пепла бы не осталось от великого репортера уголовной хроники.

– Ладно ворчать. И откуда у тебя силы берутся?

– Ялтинская закалка.

– И как мы допрем этот мешок? Он же неподъемный. Кирпичи и те легче.

– Нарубим лапотника, свяжем и сделаем сани. За дело, парень, время – жизнь. Думаешь, нас не ищут?

– Кто?

– Спроси лучше, кто не ищет!

Алиса сидела в машине и плакала. Шел шестой час вечера, когда из леса вышли двое леших. Ободранные, грязные, искорябанные и еще с ношей, которую волокли за собой на веревке. Бурлаки, да и только. На лапотнике лежал черный огромный мешок из полиэтилена.

Алиса выскочила из машины и бросилась на помощь. Мешок закинули, а точнее, завалили в багажник, остальных на заднее сиденье.

Девушка села за руль.

– Боже! Какое счастье! Вы живы. Живы. Ну, едем в Москву?

– Нет, малыш, – прошипел Дик в полуобморочном состоянии. – Только на юг. Только в обход. Потом бросим машину, и товарняками, на перекладных, в обход, но не по прямой. Нас ищут.

Терявший сознание Метелкин не смог обойтись без комментариев.

– Мания величия, мания преследования плюс навязчивая идея. Чистая шизофрения.

Оба отключились.

– Живы! – весело сказала Алиса и включила двигатель.

14. Последняя стрелка

Лола опять возникла в кабинете капитана Марецкого.

– Ну что, капитан, готовы?

– К чему готов?

– Они уже звонили. Поезд подъезжает к Москве. Через полчаса они будут на Белорусской-товарной.

– А почему на товарной?

– Да потому, что им грозит смерть. Они везут с собой атомную бомбу.

– И все же из нас двоих сумасшедшая – вы, хотя и жена дипломата.

– Ладно, я попытаюсь разговаривать спокойно. Вы помните похороны Журавлева-старшего? Милиции было больше, чем могил на кладбище. Сейчас требуется не меньше. Вадим возвращается в Москву с алмазами на товарняке. Алмазов у него больше, чем угля во всем составе. Если его не защитить, то мафия встретит его раньше и дело всей жизни пойдет под откос.

– Вот теперь я все понял.

За полчаса были подняты по тревоге четыре подразделения ОМОНа и весь состав трех районных отделений милиции. На задворках Белорусского вокзала все бомжи и грузчики забились в щели. Местная милиция, непредупрежденная об облаве, не могла понять, что происходит. Все рельсовые пути были оцеплены.

Товарняк встретили, будто к платформе подъезжал спецпоезд президента. Створки одного из вагонов были распахнуты. Помимо угля, поезд доставил в Москву племенных рысаков для показательных соревнований на ипподроме. Среди лошадиных морд, игравших роль сопровождающих лиц, мелькали довольные физиономии Журавлева, Алисы и Метелкина. Запах, исходивший от вагона, не очень радовал, и крепкие объятия на перроне не предусматривались. Но в остальном встреча получилась теплой. Троих особо опекаемых персон сопроводили в бронированный автомобиль с автоматчиками. Остальные машины с мигалками и сиренами сопровождали кортеж до Управления милиции.

Тяжеленный мешок нес лично Вадим Журавлев. После того, как в здании была выстроена охрана, обзвонили несколько редакций газет и пригласили только главных редакторов для особого сообщения. Пришлось сдвинуть два стола и покрыть их зеленым сукном, чтобы алмазы лучше смотрелись. Они заняли всю площадь. Метелкин позаботился об особой подсветке, и камни заиграли.

Степан ничего не понимал, в его отделении командовал Журавлев. Первый кадр Метелкин посвятил встрече двух друзей – Вадима и Степана. Они стояли, обняв друг друга за плечи, а перед ними сверкала светившаяся гора. Правда, капитан получился немного сморщенным, но никто же не ощущает по снимку, что за запах бьет ему в нос. Поспи ночку в одном вагоне со стадом, будь они даже племенными чемпионами! Лошадь, она и в Африке лошадь.

Затем была устроена пресс-конференция – девять редакторов и главные герои.

Все в один голос были готовы к опубликованию материалов, серии статей и предлагали большие деньги. Метелкин с гордым независимым видом объявил конкурс-аукцион, иначе говоря, кто больше даст, и двое победителей получат право на эксклюзивную публикацию первых десяти статей из жизни алмазной мафии России.

Потом подали шампанское. И уже ближе к полуночи Алиса и Дик были доставлены на милицейском «УАЗике» по его настоящему адресу на Кутузовском проспекте.

– Ты способен добраться до ванной?

Они добрались до ванной, где и уснули. Им снился один и тот же сон – она в подвенечном платье, а он в черном смокинге. Скоро этот сон станет явью.

Эпилог Николина гора. Госдача.

На столе генерала Турина лежала развернутая газета. Полосы были заполнены не только текстом, но и фотографиями. На одном из снимков, сделанном в отделе уголовного розыска, красовался Вадим Журавлев, рядом стоял капитан Марецкий. Перед ними на столе сверкала гора алмазов. Их было больше, чем песка на пляже. Герои улыбались. Подпись под фотографией тоже стоила внимания: «Бывший следователь московской прокуратуры Вадим Журавлев и капитан милиции Степан Марецкий предотвратили вывоз за рубеж алмазов на сумму свыше полумиллиарда долларов».

– Симпатичный снимок, – улыбнулся генерал, глядя на сидевшего в кресле подполковника Литвинова. – Народ на сто процентов уверен, что все лавры принадлежат этим скромным ребятам. Одно дело, если Савельзона разоблачило ФСБ, но надо помнить, что народ нам не очень доверяет, а Савельзон поднял бы на уши всех адвокатов с мировым именем. Думаю, мы в этом случае проиграли бы, симпатии разделились бы. Но когда олигарха разоблачает рядовой мент из народа и бывший следователь, жаждущий справедливости, то Савельзону не с кем воевать. Публика выбирает сама своего героя, и им становится Журавлев! Вот тут никакие адвокаты не помогут. При виде алмазов, украденных у народа, Савельзон становится в лице всего населения врагом номер один. Так оно и получилось, и в этом есть наша главная заслуга.

Литвинов кивнул.

– Журавлева нам послал Господь Бог, Юрий Палыч. Вы правы, теперь у господина Савельзона не возникнет подозрений, будто против него действовали органы ФСБ. Завтра по телевидению пустят репортаж на ту же тему. Мы уже договорились с первым каналом. Сидя в Германии, Савельзон и Шатырин могут и не читать московской прессы, но телевидение они смотрят регулярно по спутнику.

Генерал уселся за стол и взял в руки серебряный подстаканник с выдавленным рельефом портретов Ленина и Сталина. Он не расставался с любимым подстаканником и пил чай только из хрустального стакана.

– Вас, Аркадий Николаевич, можно поздравить с полковником. Вы безукоризненно выполнили задание, да еще с сюрпризом. – Генерал кивнул на газету. – Комар носа не подточит. Двое ребят, обычные смертные, раскрывают заговор мафии. И важно то, что все выглядит убедительно, очень убедительно.

– Не принижайте своих заслуг, товарищ генерал. Операцию разрабатывали вы.

– С подачи кремлевской администрации, Савельзон забрался слишком высоко и начал влиять на политику. Человек не знает меры, а крупный капитал в руках политикана – вещь опасная и непредсказуемая. Пришло время убрать его из страны. Задача не легкая, но как мы видим, решаемая.

– Теперь он не рискнет вернуться в Россию. Генеральный прокурор не мешкает. Казаков уже доставлен из Якутска в Москву и дает показания. Трояновский, Ступка, Грачев сидят в изоляторе. Все указывают пальцем на Савельзона. Я передал Генпрокурору все аудиозаписи бесед Савельзона с горе-бизнесменом. Не сегодня-завтра Савельзона объявят в международный розыск.

– Так и должно быть. Конечно, его нам никто не вернет, слишком большие деньги крутятся вокруг Савельзона, но ведь нам он и не нужен. Достаточно того, что он сам не захочет возвращаться.

Литвинов почесал подбородок.

– Да, такую сильную фигуру не просто выставить за дверь и отнять ключи. По какому принципу шел расчет?

Генерал сделал несколько глотков и поставил подстаканник на стол.

– Такие проблемы не решаются в один день. Задачу решали психологи, аналитики, политологи и эксперты в течение долгого времени. Вывод был сделан непростой. Если Савельзону доверить крупную сумму государственных средств, а речь может идти только о полумиллиарде долларов, не меньше, то олигарх попытается урвать из кошелька приличный куш. Он мастак на такие фокусы, особенно, если видит, что за ним ослаблен контроль. Но в государственной казне таких средств нет, да и стопроцентной уверенности в том, что он клюнет на приманку, тоже нет.

В то время у нас в разработке находилось дело по хищению алмазов, и мы решили дать ему в руки кусочек сыра из мышеловки. Дело мы приостановили, и я распустил следственную бригаду. Савельзону подбросили через наших людей приманку и дали ему возможность разобраться в путаных делах алмазного синдиката, а наводка на обиженного синдикатом Шатырина привела к сговору. Шатырин нуждался в сильной поддержке, а Савельзон – в информации. Их альянс состоялся. Это решило главную задачу. У государства средств нет, почему бы не пустить в дело деньги мафии, которые к тому же неконтролируемы. Ловушка сработала. Однако близок локоток, но язык короток. Алмазы рядом, а достать их невозможно, во всяком случае, без помощи спецслужб. И здесь мы ему подыграли.

Савельзона приглашают в Кремль и интересуются у него, готов ли он вкладывать деньги в предвыборную кампанию и за какого кандидата. Дальше уже разжевывать становилось опасным, но олигарх оказался человеком сообразительным и прозорливым. Он готов достать деньги для Кремля, но если ему поможет ФСБ. Какие вопросы! Ради Бога, любая служба. Так Савельзон оказался у меня. Я возобновил дело, но подключил к нему новых сотрудников. Пришлось все начинать с чистого листа так, чтобы олигарх ничего не заподозрил. Мы дали Савельзону карт-бланш, он получил возможность жонглировать цифрами, деньгами и стоимостью.

– Но не рискованно ли было вызывать его в Кремль? Я бы насторожился.

– У вас, Аркадий Николаевич, нет азарта игрока. Ведь Савельзон был взят под наблюдение задолго до того, как его пригласили в святая святых. Олигарх уже подсчитывал барыши и купался в мечтах. Он предвидел крах альянса, а Шатырин ничего не мог сделать, сидя за две тысячи километров от Москвы. В итоге они ударили по рукам. У Савельзона имелся поставщик алмазов в Якутии и сбытчик за границей, а он – посредник, почтальон. Однако он берет себе основную долю, а участникам платит проценты. Это в его духе. На похожих дрожжах он и создавал свой капитал. Но этот расчет строился на будущем. А как быть с алмазами, закопанными в земле в воинских зонах? Савельзон не мог обойти стороной капитал в полмиллиарда долларов. Это и стало для него главной наживкой, которую ему подбросили, а он заглотил.

Могу вам сказать откровенно, Аркадий Николаевич, при первой встрече с Савельзоном я засомневался, что он пойдет на риск. Мне казалось, он захочет отломить кусок от пирога значительный, но не очень заметный. Тогда мы проиграли бы партию. Алмазы и впрямь были неконтролируемые, пока к нам в руки не попали все каталоги с подробным описание количества и веса. Но все же наш расчет оправдался. Чем дальше Савельзон углублялся в дело, тем больше разжигался его аппетит. В конечном счете, он решил взять все, естественно, следуя правилу: не пойман – не вор. Уплыви алмазы за границу, и оказались бы виноватыми мы, а олигарх только плечами пожал бы. Не получилось, что поделаешь.

– Но это он так думал. Мы собрали достаточно материалов.

– К сожалению, это не так. Вот вам мои обоснования. Если бы алмазы проскочили границу, то мы остались с носом, если он их не получил бы от Трояновского, то результат тот же. Все его разговоры ничего не значат. По легенде, он действовал в согласии с нами. Его задачей являлся перехват инициативы в свои руки, что он и делал. Представьте себе, как бы мы выглядели, если бы Савельзон принес мешок с алмазами в мой кабинет и сказал бы: вот они! Взвесьте, пересчитайте, и я повезу их в Амстердам на реализацию, а через месяц приеду с деньгами на предвыборную кампанию. И нам пришлось бы ему поверить и помочь пересечь границу. Таковы правила игры, но он сломался на последнем вираже, нервы не выдержали, алчность победила. На кону лежат полмиллиарда, а не миллион. Мы блефовали до конца и выиграли.

Турин вновь пригубил стакан и, откинувшись в кресло, спросил:

– Ваш ставленник, этот самый Журавлев, вы были в нем уверены?

– На сто процентов.

– Но он перехватил алмазы за полкилометра от границы. А если бы не успел?

– Разумеется, Юрий Палыч, мы подстраховались. Поезд остановился бы в одном метре от границы. Я лично находился в кабине машиниста, а Журавлева вели мои ребята. Мы болели за него, как за любимую команду на стадионе. И, естественно, в любую минуту готовы были подстраховать парня, но он и без нашей помощи справился с блеском.

– Кажется, он работал следователем, но ушел из прокуратуры. Чем же он занимается сейчас?

Литвинов немного замялся. Он не умел врать, особенно своему крестному, который вывел его в люди и доверял ему самую ответственную и секретную работу.

– Что-то вроде малого бизнеса, но я думаю, что теперь он вернется на свою старую работу.

Турин все понял, но вдаваться в подробности не стал. Он вновь взял газету и сказал:

– Надо найти этого журналиста. – Он глянул на подпись в конце статьи. – Евгений Метлицкий. Очень толково и с азартом написано.

– Еще бы! Он сам участвовал в поисках алмазов, но в герои не полез. Мы видим хорошее кино, но не задумываемся об операторе, снявшем его.

– Тем более. Найдите способ подбросить ему материалы, связанные с Савельзоном. Этот парень сумеет поднять скандал с размахом. Вот тогда и Генеральную прокуратуру перестанут обвинять в придирках и необъективности. Обстановку надо нагнетать со стороны общественности, вот тогда и адвокаты заткнутся. Бунт низов, а не сверху.

– Метлицкий сам все организовал. Ждите серию статей с сенсационными материалами.

Вдруг Турин перешел на «ты».

– Ты все отлично понимаешь, мой мальчик. Как жаль, что тебя не видит твой отец.

За окнами госдачи накрапывал моросящий дождик. Осень уже не за горами. Жаркое лето с невыносимым пеклом осталось позади.