Агония страха

1

Лязгнул засов, и дверь одиночной камеры открылась. Конвоир пропустил в душную семиметровую каморку человека в штатском, и дверь вновь захлопнулась.

Рамзес смотрел на вошедшего с некоторым испугом и нескрываемым волнением. За долгую преступную жизнь он побывал в местах лишения свободы не один раз, но каждый от следующего не отличался. Общие, забитые до отказа камеры, вызовы к следователю, стандартные вопросы и ответы, суд, а потом зона. И везде он чувствовал себя королем, но теперь все изменилось. Его из Бутырки перевели в Лефортово и посадили в одиночку. Одно такое перемещение выбивало из привычной колеи. Ему никто ничего не объяснял, на допросы не вызывали, а дни шли. Когда ты знаешь все, что должно произойти и чем все кончится, не о чем волноваться. Вопросы решаются сами собой, и от тебя ничего не зависит. Ты просто должен принимать все как есть, зная, на что шел. На этот раз ситуация в корне изменилась, к тому же его мариновали и держали в клетке без обвинений и разговоров.

Вошедший мужчина выглядел очень солидно. Волевое красивое лицо, сильный подбородок, черные глаза, густые темные волосы и седые виски. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Высокий, сильный, с прекрасной осанкой. Он вовсе не походил на тех плюгавых следователей, к которым привык опытный вор в законе Рамзес. Мужчина уселся на единственную табуретку и взглянул в глаза опытного уголовника. Не каждый выдержит такой пронизывающий взгляд.

– Давайте знакомиться, Отар Георгиевич. Я полковник ФСБ Медведев Владимир Сергеевич. Вы догадываетесь, почему вы оказались в нашем изоляторе?

– Нет, полковник. По закону, я должен сидеть в уголовке. Я знаю законы. Все, что мне положено, я возьму, а чужого мне шить не надо. Бесполезно.

– Такой большой, а глупый. У нас свои законы, Буба. Вся Россия на них держится, а не на тех, которые ты выучил наизусть. Для меня ты кусок дерьма и твое место у параши. Но ты попал не в свою тарелку и пойдешь по другому делу. Из этой тюрьмы уходят под суд или не уходят никуда. Ты из тех, кто вряд ли уже увидит свободу. И не пой мне песен об адвокатах, законе и суде. Для тебя лучший вариант, если мы договоримся, разумеется, – вернуться на нары в Бутырку. Худший вариант – это крематорий. Пепел мы не захораниваем, а выбрасываем на помойку. Был Рамзес, и нет Рамзеса. Никто по тебе плакать не будет, и о тебе не вспомнят. Мы тебя спишем, как бэушный товар, не пригодный к применению. И законы тут ни при чем. Мы занимаемся государственными масштабными проблемами, а не уголовной шантрапой, вроде тебя. Будешь приносить пользу, – будешь жить. Начнешь кочевряжиться, – пойдешь на свалку. У меня нет на тебя времени. Я пришел сюда в первый и последний раз. Теперь выбирай сам свою дорогу – в Бутырку или в печь.

– Пугаешь, полковник?

– Ты того не стоишь. Это ты на зоне король, авторитет и личность, а здесь ты номер 30021. Твоего имени даже нет в тюремном реестре. И тебя нет. Есть номер камеры, где ты сидишь.

– А зачем я вам нужен? Что я могу знать такого, чего вам не известно?

– Многого ты не знаешь, но есть детали, которые нас интересуют. Это не касается налета на больницу. Речь идет о твоих хозяевах. Ты работал на Басова и Грачева. Оба они государственные преступники, и ты член их команды.

– Я просто охранник. У меня официальная лицензия. Меня нанимают, я охраняю, а кого, не мое дело, хоть столб на дороге, лишь бы деньги платили.

– Платили. И лицензию тебе купили, и счета в банке открыли. Но теперь ни лицензии, ни счетов, ни банка уже не существует. Трест лопнул. Но нами доказано, что несколько ювелирных фирм записаны на твое имя, а там найдены алмазы, выкраденные на приисках в особо крупных размерах, которые контрабандным путем вывозились за рубеж. Государство понесло миллиардные убытки, и кому-то за это придется отвечать.

– На меня лично ничего не записано. Я владелец школы охранников.

– Те, на кого записано, пойдут под суд, а ты, как теневой директор, попал в тень. В тенистую камеру. Здесь тебя искать не будут.

– Но я ничего не знаю о делах Грачева, а к Басову меня вовсе не допускали. Они ворочали, они и отвечать будут.

– Уже отвечают, а о твоих алмазах и слыхом не слыхивали. У тебя нашли, ты и отвечай.

– Я сказал вам, что у меня нет никаких ювелирных фирм.

– Однако их подставные директора ходили у тебя в холуях, и это давно доказано. На свободе никого не осталось. Ты вожак без племени.

– Хватит, полковник, мне лапшу на уши вешать. Говори толком, чего надо?

– Грачев вам приказал похитить Ухова, а Ухов работал на петербургский синдикат. Меня интересует один вопрос – Ухов отдал документы Грачеву или нет? Ты знаешь, о чем идет речь.

– Знаю, провались они пропадом. Ухов ничего не сказал. Он умер от сердечного приступа. Без всякого насилия! Ребята схоронили его во внуковском лесу.

– Где же документы?

– Никто не знает. Дочь Ухова, Алиса, держала документы у себя. Мы предложили ей обмен – она нам документы, мы ей отца. Договорились о встрече, а она документов не принесла.

– Но вы и отца не привели.

– Дело не в отце. У нее украли портфель с документами. Обычный шнырь.

– Выяснили, кто такой? Только не виляй, Буба. Я тебя предупредил, что пришел к тебе в первый и последний раз. От того, сколько ты скажешь, настолько и будем оценивать твои шансы.

– Зовут его Журавлев Вадим Сергеевич. Данные мы получили от дочери Ухова. Это она его вычислила, но мы его не нашли.

– Искали в больнице?

– Искали, но нам подложили муляж и устроили облаву. Менты показали по «ящику» машину Журавлева, будто он попал в аварию. Но Журавлев исчез. Мы дали дочери Ухова месячный срок, чтобы она нашла его и вернула документы.

– Естественно, девушка не знает, что ее отец умер?

– Нет.

– Грачев давал заказ на добычу документов?

– Да.

– Но дело не кончилось Уховым. Вам предстояло достать еще какой-то пакет документов, так?

– Да, но Грачев еще не знает, у кого они находятся.

– Схема та же? Похищение хранителя документов и выбивание из мешка пыли до тех пор, пока не отдаст?

– Последний раз, когда я видел Грачева, он мне сказал, что придется взламывать сейф в каком-то военном учреждении, но не уточнял деталей, пока мы не раздобудем документов Ухова.

– И наверняка очень торопился.

– Да, он сказал, что у него времени в обрез, дал нам две недели на всю работу.

– Ладно, Буба, мы подумаем, как с тобой поступить, а пока нам надо проверить твои сегодняшние показания. Ничего не хочешь добавить?

– Я примерно знаю, о каком военном учреждении идет речь. Грачев не раз посылал меня к разным генералам с посылками или за посылками. Я был в штабе Московского округа ПВО у генерала Прибыткова. У него есть сейф в кабинете. Ездил в военную комендатуру к генералу Трояновскому. У него тоже в кабинете есть сейф. Слышал о генерале Ступке, но с ним не встречался.

– У тебя хорошая память, Буба. Если еще что вспомнишь, передай конвою, что у тебя появились новости. Я сделаю исключение и приеду еще раз.

На этом первый допрос закончился. Рамзес облегченно вздохнул. Он ненавидел Грачева, который шантажировал его последние три года. Если чекисты и до него добрались, то Грачев и Басов уже на плаву не останутся, а это обстоятельство Рамзеса устраивало.

2

Они сидели в кабинете директора сберкассы и наблюдали, как хозяйка учреждения листает отчетный журнал. Профессор не мог сидеть молча, он слишком волновался.

– Вы понимаете, Степан Яковлевич, – пылко рассуждал пожилой ученый, – когда у меня украли книги, я даже не подумал заглянуть в стол и посмотреть, целы ли сберкнижки. У меня и мысли такой не появилось. Я не верил в то, что в дом залез вор. Ну кому нужно воровать книги? Человек должен понимать, что берет, и знать им цену. К тому же, на той же полке стояли книги в два-три раза дороже украденных. Честно говоря, я грешил на кого-то из своих учеников. Думал, кто-то из студентов соблазнился по молодости. Вот почему и не стал заявлять в милицию, сохраняя в душе уверенность, что они одумаются и вернут книги, поставят на место. Я даже специально выходил из кабинета, когда ко мне приходил кто-то из учеников, давая им возможность незаметно поставить книги на место, но этого не происходило. А тут моя дочь решила купить новую машину. Я полез в стол, а сберкнижек нет. Тут уже не подумаешь на студентов. Стол заперт. Его открыли, украли сберкнижки и опять заперли. Замочек у меня с секретом, его несложно сломать, но так, чтобы открыть, а потом закрыть, тут нужен очень хороший мастер своего дела. И вот только после этого я обратился в милицию.

Капитан пожал плечами.

– Но, Вениамин Карлович, вы даже не знаете, когда у вас украли книги. Сколько воды утекло с тех пор, тем более что вы сами понимаете, что работал опытный вор. Следов мы не найдем, а если работал гастролер, то это вовсе гиблое дело.

Профессор не унимался.

– Объясните мне простую вещь. Пришел, как вы говорите, гастролер, нашел и забрал деньги. Понимаю. Но зачем ему понадобился Фаргон в четырех томах сытинского издания конца прошлого века?

– Согласен. Я скажу вам так. Даже при самом благополучном стечении обстоятельств мы сумеем отыскать вора. Но не книги. Скорее всего, вор выполнял чей-то заказ. Может быть, даже очень солидного и уважаемого человека, а деньги прихватил на мелкие расходы.

– Сто семьдесят тысяч на мелкие расходы?

– Сами виноваты, вы же храните деньги в сберкассе, а книжки выписываете на предъявителя, будто украли их, а не заработали. Проще было хранить деньги в столе.

– На предъявителя, правильно. А вы знаете, сколько мне лет? Семьдесят четыре года. Я стою одной ногой в могиле. Меня не станет, так дети успеют состариться, пока оформят наследство и получат деньги, а с них еще и налоги возьмут с моих денег, как будто я их мало платил.

– Подумайте лучше, Вениамин Карлович, кто из ваших состоятельных друзей мог позариться на эти книги, нанять вора и рассказать ему, где они стоят?

– У меня нет таких друзей. Все люди высокопорядочные.

– Но вы не знаете коллекционеров, это же болезнь. Даже самый достойный человек может пойти на что угодно, если захочет заполучить в свою коллекцию определенную вещь. Мне уже встречались такие люди. При виде какой-то паршивой марки у них начинали трястись руки и течь слюна.

– Я этого не понимаю.

– Кажется, нашла, – встрепенулась женщина, про которую успели забыть. – Деньги по двум сберкнижкам, о которых идет речь, были выданы двадцать седьмого июня.

– Да, – вздохнул капитан, – надежда умирает последней. Скоро месяц будет. Ваши денежки давно потрачены, а книжки покрылись свежей пылью чужой квартиры.

– И как же быть? – растерянно спросил профессор. – Идти домой с пустыми руками, как побитому псу?

Капитан повернулся к женщине.

– Нелли Васильевна, а вы можете сказать, кто из кассиров выдавал деньги?

– Конечно, тут стоит подпись кассира-контролера – Серебрякова Елена. Очень внимательная девушка, заканчивает финансовый институт. Я прочу ее в свои заместители.

– А можно попросить ее сюда?

Директор сняла трубку и вызвала сотрудницу. Девушка вошла, поздоровалась, будто всех давно хорошо знала и вопросительно посмотрела на начальницу.

– Леночка, у нас неприятности. По сберкнижкам профессора Полетаева получены деньги, крупная сумма. Капитан Марецкий занимается этим делом. Я листала отчетный журнал и по записям получается, что ты эти деньги выдавала.

– Исключено. Я не могла выдать деньги по чужой сберкнижке.

– Нет, ты меня не правильно поняла. Сберкнижки на предъявителя, по ним мог получить деньги любой человек. Речь идет о том, чтобы вспомнить этого клиента и попытаться описать внешность.

– Когда это произошло?

– Двадцать седьмого июня.

– Какая сумма?

– Сто семьдесят тысяч шестьсот рублей. Счет аннулирован.

– Помню, я его хорошо помню, так же как и вас, Степан Яковлевич.

У капитана отвисла челюсть.

– Так-так-так, милочка, – возбудился профессор, – и как же он выглядел?

– Я его запомнила, потому что он был последним клиентом, которого я обслуживала в тот день, а потом все началось.

– А что началось? – спросил Степан.

– Стрельба. Вы же сами в тот день приезжали, минут через сорок, как ушел клиент. Тогда убили какого-то адвоката, двух кавказцев, женщину, ребенка и нашего охранника. Вы меня тогда допрашивали. Но речь шла не о клиентах, а о тех, кто устроил погром со стрельбой.

– А этот клиент был среди свидетелей?

– Этого я не знаю. Свидетелей отвели в автобус.

– У вас феноменальная память, Леночка, – поразился капитан. – Тот день я очень хорошо помню, но то, что я вас допрашивал, из памяти стерлось, а вы даже мое имя-отчество помните. Постарайтесь как можно подробней описать того человека, который снял деньги со счета. При необходимости вам придется прийти к нам в Управление, и наши специалисты с вашей помощью составят фоторобот.

– Очень приятный молодой человек. Рост сто восемьдесят пять.

– Так точно?

– Когда он стоял в очереди, то его голова находилась, чуть ниже стеклянной перегородки, а перегородка высотой метр девяносто. Когда новые стекла ставили, я делала замеры. Одет был хорошо, в светло-серый костюм. Натуральный блондин с волнистыми волосами, голубые глаза, ровный прямой нос, почти греческий. Когда улыбается, на щеках образуются ямочки. Зубы свои, ровные. С виду можно дать лет тридцать пять. Лицо узкое, европейское. Уверен в себе, обаятелен, такие нравятся женщинам.

– А эти подробности откуда? – спросил профессор.

– Потому что я женщина. Такие парни всем нравятся. Врал, что военный и снимает счет, потому что переезжает в другой город.

– Леночка, а почему ты решила, что он врал? – удивилась директор.

– Потому что военным не позволяют носить волосы такой длины и вряд ли они могут позволить себе такой костюм.

– А сто семьдесят тысяч хранить в сберкассе могут? – разволновался капитан.

– Могут. Летчики-испытатели. Я не в том смысле, что у них денег на костюм не хватает. Такой купить трудно без особых связей, а военные покупают товар на оптовых рынках.

Спустя полчаса Степан сидел в своей машине, курил и думал, безучастно глядя в лобовое стекло. Сейчас он получил полное описание Журавлева и понимал, что получателем в сберкассе мог быть только Журавлев. Тогда все сходится. Люди из банды Рамзеса устроили бойню в сберкассе, а спустя два часа его же бандиты убили Журавлева-старшего. Между ними должна быть связь, и она есть. Фокус с «Дорожным патрулем» это подтвердил. Рамзес охотился на Дика и устроил налет на больницу, значит, припекло. Теперь Журавлев исчез. Вернется или нет, можно только гадать. Все сходится, но в голове не укладывается. Как такой человек мог пойти на ограбление? Отличник, вместе кончали школу и институт. Следователь, майор юстиции, сын одного из самых достойных людей города. Нет, тут что-то не так. Не мог Дик залезть в чужую квартиру, не мог иметь ничего общего с бандой Рамзеса, скорее всего, его подставили.

Чем больше капитан ломал себе голову, тем меньше понимал, что же произошло на самом деле. Но дело начато и его придется довести до конца.

3

Лето в Москве и Московской области выдалось жарким, но очень обеспеченные люди не ощущали изнуряющего зноя. Кто-то сидел в машине с кондиционером, кто-то в своей оранжерее, где благоухали нежным ароматом цветы, брызги струек фонтанов, а стеклянный потолок прикрывали листья пальм.

Все самые важные дела Леонид Филатович Грачев привык решать в любимом уголке своего особняка. Сегодня к нему пожаловал гость, перед которым он не мог не встать. Такая честь выпадает не каждому. Великий комбинатор России, олигарх, магнат, приближенный к государю, и как только его не называли – сам Савельзон Юрий Маркович решил посетить скромного московского бизнесмена у него в имении.

– Очень рад вас видеть, Юрий Маркович. Честно говоря, не ожидал, что вы меня помните. Обычно на званных вечерах гостей не запоминают.

Савельзон пожал протянутую ему руку и уселся в плетеное кресло, не дожидаясь предложения.

– Я обязан знать всех деловых людей столицы, их положение, заботы, печали и радости. Таковы мои принципы.

– Слова не мальчика, но мужа. Вы пример для подражания.

– Хорошо, я человек деловой, как и вы, а посему не будем терять времени. Ответьте мне на один вопрос. Ваш компьютерный рынок, как я знаю, приносит неплохие дивиденды, на которые можно жить. Зачем вам, человеку богатому, нужны алмазы, добытые криминальным путем.

– Признаться, я вас не совсем понимаю.

– Тогда помолчите. Я выскажу все, что считаю нужным, а потом вы получите возможность мне возражать. Дело в том, что я забираю алмазный бизнес в свои руки. Этот вопрос уже решен, и сейчас заканчивается подготовительный период. Те люди, которые незаконно вывозили алмазы с приисков, будут жестоко наказаны. Обратите внимание, я никогда не употребляю слов, смысл которых мне не понятен. Если я сказал «жестоко», значит, «жестоко»! Нам нет смысла играть в кошки-мышки.

Верхушку клана срубил мой меч. Генерал Прибытков, банкир Басов и ювелирных дел мастер Ромов сменили климат и лежат в морозильных камерах ялтинского морга. Скоро у вас появится возможность попировать на пышных похоронах. Банк Басова «Возрождение России» обанкротился. Так объявлено публике, а Центробанк отозвал лицензию. Надеюсь, для вас не является секретом, что ваша ненаглядная супруга, работавшая в банке Басова, уволена без выходного пособия. Кстати, против нее возбуждено уголовное дело, но об этом мы еще вспомним. Генералы из прибытковской команды со дня на день будут уволены из рядов вооруженных сил и органов юстиции и отправятся на свои дачи копаться в огороде и разводить кроликов. Ну а если упоминать о мелочевке, такой, как крыши, охрана и авторитеты, то вам известна история с вашей командой. Рамзес и его банда сидят за решеткой.

Теперь я приехал к вам собственной персоной, чтобы решить вашу судьбу. Тут есть два варианта. Либо вы сдаете позиции добровольно и продолжаете заниматься компьютерами, либо лишаетесь всего и идете за решетку лет эдак на пятнадцать. Хотите возразить? Не получится. Ваше участие в сбыте алмазов за кордон доказано, но это полдела. Хочу напомнить вам о фирме «Октагон», которая то появлялась, то исчезала, и вновь возрождалась из пепла. Мы имеем доказательства того, что эта ваша фирма, где сидели подставные лица. Контрабанда у нас не пользуется успехом в следственных органах, но и это еще не все.

Ваш огромный автопарк также привлек наше внимание тем, что из него исчезло двенадцать самосвалов, которыми были раздавлены шестнадцать человек. И здесь вам не отвертеться. Ну а на закуску могу вас обрадовать тем, что именно вас подозревают в убийстве Басова, Прибыткова и Ромова, и при желании подозрения обрастут доказательствами и свидетелями. Рамзес первым ткнет на вас пальцем. Мы и наемного убийцу найдем, который даст показания против вас…

– Ну, хватит! – резко оборвал обвинительную речь Грачев. – Говорите толком, что вы хотите?

– Восстановить справедливость и вернуть похищенное законному владельцу. Вы сейчас же передаете мне каталог и навечно забываете об алмазах. Молитесь Богу, что у вас остается еще одно прибыльное дело. Мы, в свою очередь, оставим вас в покое, прекратим преследование, а уголовное дело вашей жены пойдет в архив. В общем-то, у вас нет выбора. После того, как Прибытков и Ромов покинули сей мир, вам к алмазам не подобраться. Их помощники с вами на мировую не пойдут, так как считают вас заказчиком убийства. Ну что, убедил?

Грачев встал, подошел к миниатюрному фонтану, где плавали золотые рыбки, повернул руку мраморного Купидона, встроенного к гранитному карнизу, и одна из плит в полу отошла в сторону.

– Сейф под ногами. Оригинально!

Грачев его не слышал, он опустил руку в темное пространство и вытащил из него голубую папку.

Бросив ее на стол перед олигархом, он коротко сказал:

– Оставьте в покое мою жену.

Савельзон не думал, что все пройдет так быстро и гладко. У него в запасе хватало аргументов, он полагал, что пробудет здесь, пока не выложит все доводы. А Грачев, на удивление, оказался мягкотелым и понятливым.

Но был еще один немаловажный довлеющий фактор. Приди сюда Генеральный прокурор со спецназом, Грачев не сдался бы, а потребовал бы адвоката. С законом можно спорить и даже противостоять ему, а против силы денег нет аргумента. Кому, как не Грачеву, это понимать. Если Савельзон лично обещал его задавить, то спорить бессмысленно. Савельзон знал свою силу и способность убеждать людей. Методы не играли роли, важен результат. Олигарх уезжал в хорошем настроении.

Неподалеку от первого шлагбаума из глубины леса за уезжавшей машиной наблюдал бывший подполковник и покойник, так незаслуженно обиженный Грачевым Аркадий Литвинов. Он смотрел в бинокль, и его камуфляжный костюм сливался с листвой. Рядом с ним стоял такой же крепкий богатырь и оглядывался по сторонам. В охраняемой зоне требуется особое внимание.

– Ну что ж, их беседа недолго длилась, – тихо сказал Литвинов. – Акула быстро сожрала пескаря и закусила золотыми рыбками.

– На что он рассчитывает? – спросил второй.

– На приостановку процесса. Вряд ли Савельзон надеется собрать полный урожай. С кем-то ему придется договариваться по-хорошему.

– Ты имеешь в виду военную прокуратуру?

– Посмотрим, Алеша. Не наше дело заниматься гаданием.

Зашуршали кусты, и компания пополнилась третьим богатырем в камуфляже.

– Ну что, Игорек, записал?

Тот подал аудиокассету.

– Монолог великого кормчего. Запись чистейшая. Как тебе удалось, Аркаша, подложить ему жучок?

– Очень просто, на липучке. Когда я клал на стол бумаги и карты с коммуникациями, то просунул руку чуть глубже под крышку стола и прилепил датчик.

– Слышимость идеальная, но только приходится подходить к усадьбе слишком близко. Радиус действия не велик.

– А чего бы мы стоили, если все делалось бы просто и комфортно! Ладно, мальчики, вперед. Этот объект отработан.

Мужчины слились с листвой деревьев.

4

Девушка с подозрением разглядывала красное удостоверение.

– Так это вы полковник Медведев?

– Совершенно верно. Там даже моя фотография имеется.

– Я вижу, Владимир Сергеевич.

Медведев осмотрелся по сторонам. Спортивный зал с окнами от пола до потолка был предназначен для занятий спортивной гимнастикой. Только что закончился сеанс по аэробике, и, когда девушки отправились в душ, одну из них полковник остановил.

– Давайте отойдем в сторонку, а то мы стоим посреди зала, как статуи.

Они отошли и сели на скамейку.

– Вы ведь, Наташа, дружите с Алисой Уховой?

– Да, она моя подруга. Сейчас Алиса в отпуске и я ее подменяю.

– Вы знаете, куда она уехала?

– А почему я должна рассказывать всем, где моя подруга отдыхает? Приедет, вы у нее и спросите. Тут уже несколько человек интересовались Алисой, и у всех для нее было важное сообщение.

– Что за люди?

– Понятия не имею. Мужики в основном. Один раз приходила женщина, но она мне не понравилась. А когда я выглянула в окно, то увидела парня, который ее поджидал. Я отшила его за день до этого. И чего вам всем от нее надо?!

– Не обобщайте. Что касается меня, то я хочу ей помочь. Вы знаете, что случилось с ее отцом?

Девушка нахмурилась.

– Вижу, что знаете. Он попал в неприятности, а она, пытаясь ему помочь, угодила в тот же капкан. Ей не следовало втягиваться в эту историю.

– Как это «не следовало»? Речь идет об отце, а не об ухажере с улицы.

– Те люди, которых интересует ее отец и она, очень опасны. Они способны на все.

– И даже нападают по ночам на больницы. Алиса едва унесла ноги.

– Значит, она находилась там, когда бандиты пытались захватить заложников?

– А вы не очень много знаете, полковник.

– Детали мне не известны. Бандитов арестовали, но они исполнители, а заказчики все еще на свободе, и, пока они ходят без наручников, опасность остается.

– Арестуйте их, если вы все знаете.

– Нужны основания. Мы имеем дело с очень осторожным, хитрым и коварным противником. У Алисы на руках очень важные бумаги, и ее не оставят в покое, пока она их не отдаст.

Девушка вспылила.

– Она и собиралась их отдать, а у нее их украл этот франт! Теперь она сама превратилась в охотницу и бегает за ним, чтобы вернуть документы. А этот подонок укатил отдыхать на юга. Мы за ним все скопом следили. Бабник, вор и подонок. И что она в нем нашла? Разве что рожа смазливая. Так Алиса тоже не дурнушка. Она может выбрать себе принца и достойна этого. Мужики, оборачиваясь ей вслед, в столбы врезаются.

– Никто с этим не спорит, но, как я понимаю, у Алисы есть определенная цель. Она хочет вернуть документы отца и отдать их тем, кто взял его в заложники. Но это всего лишь ловушка. Они получат документы и убьют девушку, как убили ее отца. – Наташа вскрикнула. – Только не торопитесь никому говорить об этом. Вы можете испугать Алису, и она натворит глупостей. Из ее поведения понятно, что Алиса – девушка импульсивная, а это чревато непредсказуемыми последствиями. Теперь вы понимаете, для чего мне важно найти ее раньше, чем это сделают те, кто требует у Алисы документы.

Наташа немного подумала, потом посмотрела в глаза полковнику – добрые глаза, черные, с длинными, прямыми ресницами, с поволокой. Наташа улыбнулась. У нее в голове родилась странная ассоциация: «Он смотрит на тебя, как корова, ждущая сена». В остальном мужчина солидный, и в нем есть достойное благородство, как у породистого пса. Она опять хихикнула. Никогда еще ей не приходилось сравнивать противоположный пол с животными.

– Хорошо, Владимир Сергеевич, я вам расскажу. Когда некий Вадим Журавлев сел на поезд и поехал в Симферополь, наши подружки обогнали его на самолете и встретили на вокзале. Они этого парня не упускали из виду ни на шаг и звонили Алисе с отчетами. После того, как выяснилось, что в больнице Журавлева нет, она поверила в то, что он в Крыму, и поехала следом. Сейчас они в Ялте. По последним данным, Алисе уже удалось познакомиться с вором и он от нее без ума. Я думаю, она сумеет его окрутить.

– Вы знаете ялтинский адрес Алисы? Это очень важно. Мы не хотели бы терять время на лишние поиски.

– Нет, адреса мы не знаем, но Лолка мне звонит почти каждый вечер. Я могу у нее спросить. Оставьте мне ваш рабочий телефон, и как только я выясню подробности, позвоню вам.

– Вы все еще мне не доверяете? Тогда я вам дам телефон коммутатора ФСБ. Оставьте адрес дежурному офицеру и попросите передать его полковнику Медведеву. Так вас устроит?

– Вполне.

– И еще. Очень прошу вас быть осторожной. Лучше будет, если девушки ничего не заподозрят. Возьмите адрес и скажите, что хотите присоединиться к ним и скоро приедете.

– Не беспокойтесь. Я соображу, как мне разговаривать с подругами.

Медведев уходил с чувством выполненного долга, но и с некоторым волнением. Женщины непредсказуемы, это он знал по своей жене. На них нельзя надеяться в полной мере. Нужна подстраховка.

5

Дверь открыл пожилой солидный мужчина с пышными усами, под которыми не только рта не было видно, но и подбородок утонул.

– Вы профессор Каюров Лев Гаврилович?

– Совершенно верно. С кем имею честь?

– Капитан уголовного розыска Марецкий.

Степан предъявил удостоверение.

– Чем обязан?

– У меня есть к вам разговор консультативного порядка. Вы позволите войти?

– Да, прошу, заходите.

Капитана проводили в кабинет. Вся квартира напоминала книжное хранилище. Даже в коридоре все стены были заставлены шкафами, забитыми книгами. На полу, на стенах и даже на подоконнике лежали книги. Степан предполагал увидеть нечто подобное, но не в такой степени. Прежде чем идти к профессору, он хорошо подготовился. У него ничего не было на этого человека. Просто ему позвонил ограбленный профессор Полетаев и сказал: «Я вспомнил. Месяца полтора назад у меня был профессор Каюров. Это единственный человек, который заинтересовался четырехтомным изданием Фаргона. Он просил меня продать ему книги, но я отказался. На этом вопрос был исчерпан. Я позвонил вам для очистки совести, и мне в голову не может прийти, что Каюров способен покуситься на чужую собственность».

Других зацепок у Степана не было. Обвинять человека в краже лишь потому, что он желал купить товар, по меньшей мере глупо. Факт не тянет даже на версию, только на смутное предположение.

Перед тем, как идти к Каюрову, Степан навел о нем справки. Профессор всю жизнь посвятил собиранию книг и тратил на них все деньги, заработанные на научном поприще. Постоянно посещал книжные лавки, его знали все букинисты и перекупщики. Мнения о нем были разные, но одна его черта Степана заинтересовала – профессор очень труслив, все время всего боится и никому не верит. Деньги носит в носках, за книги платит только после того, как получит оценку экспертов. В свой дом никого и никогда не приглашает. А главное – фанатик, готов на любые условия, если заинтересуется каким-нибудь раритетом. Руки дрожат и слюна течет.

Степан побывал в библиотеке имени Ленина, и ему показали, как выглядит четырехтомник, украденный у Полетаева. Была еще одна деталь, которая могла сыграть положительную роль в его авантюрном расследовании, на всех книгах Полетаева стоял его экслибрис, штамп владельца, который ластиком не сотрешь, а вырывать страницу для коллекционера то же самое, что положить руку под топор. За Степаном никто не стоял. Он не стал заводить уголовного дела на своего друга и даже не думал об этом, он хотел сам во всем разобраться. До конца, до мелочей, чтобы развеять все сомнения, которых у него имелось предостаточно.

– Итак, молодой человек, как я понял, вы нуждаетесь в консультации. О какой книге идет речь? Вы присаживайтесь.

Они устроились в глубоких плюшевых креслах, друг против друга и профессор не скрывал своих познаний в области книжного дела.

– Речь идет не об одной книге, а о четырех. Открыто уголовное дело. Нашей задачей является не только возвращение книг владельцу, но и поимка вора. Наш отдел славится тем, что мы умеем выполнять поставленные перед нами задачи.

Профессор улыбался и кивал.

– Похвально, но так о каких книгах идет речь?

– О четырехтомнике Фаргона сытинского издания, который вы украли у профессора Полетаева.

Профессор едва не подпрыгнул до потолка. Усы ощетинились, как у моржа, а глазки забегали по углам.

– Отпираться бессмысленно, гражданин Каюров. У меня на руках ордер на обыск, а за дверью стоят и ждут понятые. Подумайте, во что превратится ваша библиотека, после того, как ее перевернут вверх ногами. Но книги мы все равно найдем. На них есть экслибрис Полетаева. Предлагаю вам добровольную сдачу краденного, и тем вы спасете свои седины от позора перед соседями. К тому же это смягчит вашу вину.

Степан так разошелся, что уже не контролировал себя. Он замолчал в тот момент, когда старик начал плакать навзрыд. Он походил на ребенка, у которого отняли ведерко для песочницы.

– Это не я… Я не хотел… Не хотел…

– Вот что, дедуся. Слезами делу не поможешь. Где книги?

Профессор встал и, шлепая тапочками по паркету, направился к письменному столу. В одно мгновение он превратился в жалкого, сгорбленного старикашку, несчастного и беспомощного. Степан понял, что перегнул палку. Так и до инфаркта человека можно довести.

Книги лежали в нижнем ящике стола, и через минуту Степан держал их в руках. Со знанием дела он перелистал страницы и обнаружил экслибрис Полетаева.

– Успокойтесь, профессор. Если вы мне скажете, кто для вас украл эти книги, я прекращу вас преследовать. Но полученный урок вы усвоите, и он пойдет вам на пользу.

Хлюпая, старик заговорил. Усы его поникли и напоминали мокрую мочалку.

– Его зовут Федька-банщик. Он ошивается на Таганке, где толкутся коллекционеры. Толстый, лысый в джинсовом костюме, с бородавкой на носу. Он принимает заказы от фанатов. Ордена ворует, альбомы с марками. Работает по наводке. У него целый штат жуликов.

– Сколько он с вас взял за книги?

– Восемь тысяч, по две за том.

– Долларов?

– Не рублей же. Я уже продал дачу покойной жены, все деньги просадил. Ничего не могу с собой поделать. Это несчастье какое-то. Простите меня, пожалуйста.

Степан встал.

– Если найду банщика, то прощу, но я найду его, не сомневайтесь.

Старик все еще хлюпал, закрывая дверь за незваным гостем.

Через час к таганской толкучке подъехал «УАЗик» и шесть милиционеров. Никто из машины не выходил. К водителю подошел невзрачный паренек лет двадцати двух.

– Ну, что, сержант? – спросил Степан.

– Банщик здесь. Аккуратный гад, не спугните. Лучше стороной обойдите. Следите за мной. Я остановлюсь возле него и достану расческу из кармана.

Он отошел, а машина проехала чуть дальше. Степан уже успел переодеться в штатское. Он прогулялся по толкучке, поразевал рот на ордена, монеты, марки и подошел к рослому толстяку, возле которого крутился сержант. Для остальных этот маневр стал сигналом.

– Привет, Федя. У меня к тебе есть разговор, – сказал Степан, глядя снизу вверх на крупного кита.

– Я тебя не знаю, парень. С чужими дел не имею.

– Зато я о тебе знаю столько, что мало не покажется.

Немалого труда ребятам стоило скрутить огромное животное, которое к тому же отчаянно сопротивлялось. Толкучки как не бывало. Площадка опустела.

Банщика запихнули в машину, и с ним в салон сел Степан. Остальные стояли возле машины.

– С незнакомцами дел не имеешь, Федя? Так давай познакомимся. Я капитан Марецкий из УГРО. Теперь, надеюсь, ты сообразишь, что со мной лучше дружить, чем враждовать. У тебя есть два варианта, третьего не дано. Либо ты мне сейчас сдашь одного из своих ребят, который за всех отдуется, и пойдешь домой. Либо я повезу тебя в Управление, и домой ты попадешь лет через шесть-семь. Это зависит от настроения судьи.

– Что вы от меня хотите? Я в делах не участвую.

– Ты наводчик, это раз. Скупщик, хранитель, продавец и к тому же главарь банды – это два. Я тебе столько налеплю, что полжизни отмываться будешь.

– Если сдам, то отпустишь, говоришь? А не врешь?

– Я протокол не веду и свидетелей не приглашаю, но все может измениться.

– О каком деле речь?

– Месячной давности. – Степан показал книги банщику. – Сняли их с полки на Барковской улице у профессора Полетаева. Тебе их заказывал старикашка с моржовыми усами. Лев Каюров. Вспомнил?

– Вадим сработал. Помню. Журавлев. Для него это семечки. Просто у меня под рукой мелюзги не было и я обратился к Дику. Он мелочевкой не занимается, но тогда Дик в хандре пребывал и согласился. Мне это дороже вышло.

– Сколько ты ему заплатил?

– Три штуки. Для него это мелочь. Он деньгам счет не знает. Пошел, взял, принес. По ходу дела, не напрягаясь.

– Давно ты с ним работаешь?

– С ним никто не работает. Он сам по себе. Года четыре назад нас случайно свели. Дик соглашался брать заказ только в том случае, если в квартире был антиквариат. Денег с меня он не брал, а сам выбирал то, что ему нравится. Мы редко видимся. Дик не мой человек. Скорее, я его шестерка и он меня использовал. Такие мастера не нуждаются в партнерах.

– Хорошо, Федя. Ты свободен. Считай, что мы с тобой не виделись.

Настроение у Степана рухнуло, как снежная крепость во время оттепели. Теперь все его сомнения рассеялись.

Профессор Полетаев тоже плакал, но от радости. Ему вернули его драгоценные книги. Он даже про деньги забыл.

– Ну что, что я для вас могу сделать, Степан Яковлевич? Вы уникальный человек. Когда я увидел вашу кислую физиономию после того, как вы прочли мое заявление, то понял, что дело безнадежно. А через сутки такой феноменальный результат. Где вы их нашли?

– У перекупщиков, ничего сложного. А сделать вы для меня можете только одно, заберите свое заявление.

6

Встреча состоялась на даче генерала Трояновского, а точнее, дочери его сестры. Такая конспирация была обоснованной. Очень трудно понять со стороны, что может связывать заместителя главного военного прокурора и одного из самых богатых людей России, который, как понимают все, свои капиталы не зарабатывал изнурительным трудом и мозолей не набивал.

Генерал в спортивном костюме, с небольшим брюшком, шел рядом с Савельзоном, одетым, как обычно, респектабельно, и терялся в догадках. Они гуляли по аллеям чудного парка и были уверены, что их никто не слышит.

– Я приехал к вам, уважаемый Пал Иваныч, только потому, что хочу сохранить традиции и положиться на ваш опыт. Со смертью Прибыткова вы потеряли крупнейший бизнес. Я говорю об алмазной жиле. – Генерал остановился. – Прошу вас дослушать меня до конца, – продолжал Савельзон. – Вы можете вообще ничего не говорить, только ситуация от этого не изменится. Бизнес перешел в мои руки. Пусть для вас будет доказательством то, что банка «Возрождение России» больше не существует. Питерские ювелиры разбежались по норам. Басова нет на свете, а Грачев мирно и без сопротивления отошел в сторону. Так или иначе, структура должна потерпеть перестройку. Слишком много лишних людей собралось вокруг пирога, и не все из них мыли руки перед едой. Там, где капитал, там и мухи. С паразитами надо бороться. Это главное условие.

Что касается господина Козакова, то он будет продолжать поставки из Якутии. Тут можете быть уверены. «Мы сделаем ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться». Помните эту легендарную фразу из «Крестного отца»? Ее гениально произносил Марлон Брандо. Дивный фильм. Многие воспринимали его всерьез и перенимали опыт, но кино – не жизнь, а Россия – не довоенная Америка. Извините, я отвлекся.

Рассмотрим ситуацию на данный момент. Вы, что называется, остались без концов. Я перевел стрелки, убрал лишних с поля и взял бразды правления в свои руки. Надеюсь, в этом вы не сомневаетесь? Теперь о том, что я хочу. Банкиры и ювелиры нам больше не нужны. Мы сами с усами. Европа готова брать камни необработанными и платить больше, чем платит. Связи уже налажены. Почему меня интересуете вы? Отвечаю. Своей независимостью. Вы никому ничего не должны и всегда находились в стороне. Это Прибытков, страдающий манией величия, вечно лез на рожон и считал себя неприкасаемым. Однако прикоснулись неплохо. Теперь кормит червей…

– Вы демагог, Юрий Маркович, – перебил олигарха Трояновский. – Мы, военные, все измеряем своими мерками. Все, что творится вокруг, я вижу, и мне не нужно диктовать. Картина достаточно хорошо прорисована. Что вам от меня нужно?

– Хорошо, давайте конкретно. Вы остаетесь в деле. Будете получать ту же долю, плюс три процента. Военный центр – это надежный щит. А на данный момент мне нужно переправить все алмазы из воинских частей на Запад и реализовать их оптом.

– Сколько я с этого получу?

– Одну треть, как и раньше. Но хранить алмазы в земле за колючей проволокой – это безрассудство. Перевозить их в целлофановых пакетиках через границу в виде ювелирных изделий – это маразм. Так дела не делаются. Деньги должны работать, а не гнить в земле.

– Согласен. Почему нам треть, а вам две трети? И не делайте из меня дурака, господин Савельзон. Я и мои компаньоны нужны вам, как прошлогодний снег. Ни о каком сотрудничестве не может быть и речи. Вам удалось свернуть шею нескольким выскочкам, вы сели на коня, но ваш конь не знает пути и вы остановились у камня, где нет указателя. Я вам нужен, чтобы достать алмазы из тысячи ячеек и передать в ваше распоряжение. Меня этот бизнес никогда не прельщал, но вы должны мне заплатить сорок процентов, и вперед, а не когда рак на горе свистнет.

– Хороший ход! – Савельзон похлопал в ладоши. – Но и вы не знаете пути к этим ячейкам. Ваши переговоры с господином Грачевым ни к чему не привели. Вы отказались от его предложения продолжить работу, но без бывших главарей.

– Я не связываюсь с уголовными элементами.

– Правильно, тем более что его каталог у меня.

– Вот оно как? А как быть с третьим каталогом?

– И его вы получите, но ни о каких сорока процентах даже не мечтайте. А если вы хотите получить деньги вперед, то и о трети доли говорить не приходится. Довольствуйтесь двадцатью процентами наличными при сдаче алмазов с рук на руки.

– Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Согласен.

Савельзон достал из кармана бумаги и протянул генералу.

– Вот видите, я вам доверяю. Это каталог Басова.

– Чем быстрее вы найдете третий каталог, тем быстрее мы покончим со всеми проблемами.

– Он скоро будет у вас.

– Готовьте деньги. Двадцать процентов – это около пятидесяти миллионов долларов. Не очень много для вас, если верить в то, что ваше состояние оценивается свыше миллиарда.

Они расстались.

В сотне метрах от дачи, в кустах, сидел паренек с микрофоном-пушкой и записывал разговор на пленку. Аркадий Литвинов слушал беседу через наушники. После того, как она закончилась, Литвинов снял наушники и сказал своему напарнику:

– Савельзон застрянет на третьем каталоге. Он слишком самонадеян, как и Рамзес. А генерал молодец, он его быстро раскусил.

– Но Трояновский не один. Без Ступки он не сможет ничего сделать.

– Ступка – фигура незначительная. Он ходит под Трояновским. Это даже Савельзон знает, иначе пошел бы к Ступке, а не к Трояновскому. Олигарх действует безошибочно, но слишком горяч и тороплив.

– Что будем делать?

– Придется помочь им добыть третий каталог. Иначе мы будем наблюдать за этой мышиной возней еще целую вечность.

– Как скажешь, командир.

В лесу стало тихо.