Академик

Глава 24

Ожидание затянулось, муры словно чувствуя засаду оттягивали свое возращение на базу, облюбованную ими на окраине деревни. Академику, все труднее становилось удерживать столь большую стаю в неподвижном состоянии. Для зараженных, подобная дисциплина, это изощренное наказание, в дальнем ряду, похоже Василий уже приложил кого-то неслабо, отвесив оплеуху своей когтистой лапой, в воспитательных целях. Звук моторов бронемашин, постепенно нарастающий над засадой, музыкой влился в душу погонщика. Раздавшиеся выстрелы по противнику, это сигнал приготовиться к атаке. Стреляли, в расчете что оба пулемета начнут давить огневые точки нападавших. Тучей, был составлен план атаки колонны муров. Похоже пора, бронемашины остановлены, а стрельба из двух крупнокалиберных пулеметов слилась воедино, разнося своими попаданиями место засады противника, осмелившегося напасть на колонну. Взревевшая на множество глоток стая, рванула на указанных ей врагов, засевших в стальных коробках. Одна из бронемашин, не успев развернуть пулемет на новых нападавших, оказалась мгновенно раскуроченной, зараженные, не умничая, просто согнули ствол пулемета и похоже здесь не обошлось без подсказки Василия. Обладая чудовищной силой, стая, раскурочив двери броневика, вломилась во внутрь, рвя и разрывая на части отчаянно сопротивляющихся людей, старающихся как можно дороже продать свою жизнь. Второй, блокированный броневик, успев развернуть к новым нападавшим свое страшное оружие, разразился захлебывающейся очередью, разрывая по частям налетевших зараженных, прокашивая просеку в рядах нападавших. Из внезапно открывшихся десантных люков, выскочившие бойцы, ведя плотный огонь, сумели отбить волну нападающих на них зараженных. Академик, видя как гибнут члены его стаи, чувствуя дикую, раздирающую по живому боль в душе, вогнав пальцы в грунт, рыча и ненавидя себя вместе со всем белым светом, заставлял себя оставаться на месте. Открывшая огонь по мурам, людская часть засады, заставила тех рассредоточась занять оборону, яростно крича в радиостанцию внутри бронемашины, призывы о помощи.

— Муха, муха я Тюльпан, атакован превосходящими силами, держусь из последних сил. Коробка один уничтожена. Муха, внимание с ними множество тварей, как понял, много тварей. Запомни и передай Кабану, много тварей. Прощайте мужики, походу все, хана нам, не сдюжим, крепко волки обложили.

Наконец, в душе Академика все перемешалось, и он, ополоумев, выхватив из внешней кобуры ГШ, рванул на засевших возле поврежденной бронемашины муров. Увидев своего вожака, несущимся на людей, вся стая яростно заревев рванула ему на выручку. Все закончилось быстро, проскочив пулемет, погонщик, не отдавая себе отчет как человеку, смотря на людей взглядом лютого, ненавидящего их хищника, четко и без промахов, стреляя двойками, уничтожил пытающих сопротивляться людишек. А в следующий миг, их тела уже терзали навалившиеся со всех сторон твари. Подскочивший следом Выстрел с Тучей, бросив во внутрь броневика светошумовую гранату, вломились в его нутро. Бой был окончен, вот только его итог не радовал сидящего на земле Академика, и тупо смотрящего по сторонам, перебирая взглядом исковерканные трупы членов своей стаи. От всей собранной им силы, остались только трое зараженных. Василий, Пустышка да искалеченный пулеметной очередью, безымянный лотерейщик, пытающийся доползти до застреленного Академиком бойца противника. Напрягшись, мужчина, преодолевая жуткую усталость, встав на ноги, вцепился в труп мура, волоча тот к раненому лотерейщику. Наконец, счастливый зараженный, вцепившись в вожделенное мясо, чавкая и урча на разных тонах, принялся пожирать подтащенный вожаком труп не обращая внимание, на недовольные взгляды людской части стаи.

Пленных оказалось двое, это пулеметчик и одетый в футуристический, защитный комбинезон человек, явно не отсюда. Вопреки ожиданиям Академика, пулеметчик вовсе не боялся неизбежной смерти и демонстративно выражал свое призрение победителям.

— Сколько вашей веревочке не виться, а конец все одно будет. Всех вас тварей под нож пустим, будите твари по контейнерам бултыхаться, требухой при перевозке.

Подсевший к нему с боку погонщик, с любопытством и непониманием смотрел на ругающегося мужчину. Наконец не выдержав всей этой обличительной ругани, он спросил.

— Что же мы вам такого плохого сделали, что у вас такая ненависть к нам?

Боец, повернув голову в сторону Академика, ехидно улыбнувшись заговорил.

— На вы, значит ты и есть пресловутый Академик. Но суть не в этом, ты насколько я знаю недавно в Мирном. Так вот, спроси у своих, что эти суки с нимфами делают. Не трудись, я сам отвечу, уничтожают на месте. Я с дочерью в Улей попал, как там зовут падаль вашу безопасную, Комиссар. У этой мрази даже рука не дрогнула, бегом бежал ребенка убить. Ну боитесь вы их, так просто дай уйти, мы ведь не навязывались. Об одном жалею, не удалось мне этой твари горло перегрызть за свою доченьку, ну не я последний на свете, Улей все видит, не уйдет эта мразота от возмездия. А я на своем веку, требухи вашей нашелушил вдоволь, так что умирать мне не страшно, хотите пытайте, а хочешь своим тварям скармливай, Боцмана не сломаешь, как ненавидел вас, так и продолжу ненавидеть и на том свете ловить да гнобить, что бы покоя нигде вам не было.

Подошедший к ним Туча, пристально посмотрев на захваченного пулеметчика, покачав головой, всадил тому нож в сердце. Убитый даже удивиться не успел, так и застыл с выражением ненависти на лице.

— Это Боцман, я слышал про него, допрашивать бесполезно.

Раздавшиеся вопли, механического, роботизированного голоса, заставили обоих мужчин уставиться на пленного в футуристическом комбинезоне с гермошлемом на голове.

— Туземцы, я являюсь членом внешнего экспедиционного корпуса и представителем цивилизации Нолдов в вашем мире. За мое освобождение, экспедиционный корпус хорошо вам заплатит, этот пункт прописан в моей страховке при оформлении контракта. Поэтому, требую немедленно развязать меня и предоставить необходимый минимум комфорта для военнопленных, прописанный в Совойской декларации.

Выстрел, придерживая связанного по рукам и ногам внешника, кивком головы указывал на того, явно спрашивая Тучу, что с этой добычей делать. На что командир, разглядывая внеземного пленного, немного подумав, ответил.

— Да делай что хочешь, он по сути и не нужен. В стаб его точно не потащишь, у этой гадины какой-нибудь датчик вшит, так что на твое усмотрение.

Довольный Выстрел, хлопнув в ладоши и произнеся как фокусник.

— Але, ап.

Сорвал с внешника, массивный гермошлем с тонированным стеклом. Дикий женский визг, огласил округу, теперь, лишенная переговорного устройства внешница, кричала на своем, Нолдовском языке, чуждом для мира Улья. Игнорируя истерику, схватив за вывалившиеся густые, черные волосы, истерящую женщину, боец поволок ту к Василию, со смаком догрызающему чье-то обезображенное тело. Толкнув прямо в лапы руберу, визжащую и дико извивающуюся женщину, он, не отходя, смотрел как могучая лапа рубера, ловко подхватила жертву, притягивая к раззявленной пасти, пускающей кровавые слюни. Выстрел так и стоял до конца трапезы рубера, внимательно и совсем без сожаления наблюдая за происходящем. Собираясь с места боя, Туча, поглядывая на Выстрела спросил.

— Прирезать не судьба была?

На что, его боец, довольно улыбнувшись ответил.

— Академик сказал, что они…

Его рука указала на оставшихся зараженных.

— Не звери. И ведь не соврал.

Перед заходом на стабильный кластер Мирного, Академик с Василием устроил целую дискуссию, после которой, у погонщика голова готова была разорваться на мелкие части. Суть переговоров, свелась к отправлению рубера с Пустышкой и оставшимся лотерейщиком поближе к кластеру, на котором они встретились с Василием первый раз. Кластер был занят другой стаей, потому Василий с Пустышкой и отправились скитаться, лишившись своего хлебного места. Сейчас, после визита вожака в стаб на несколько дней, предстояло пополнить стаю новыми членами и отбить охотничьи угодья в собственность. Одной рукой, придерживая раскалывающуюся голову, в цветном хороводе, мельтешащем перед глазами кругов, а другой похлопав поочередно рубера с кусачем, Академик, развернувшись побежал догонять свою группу, нарочито неспешно удаляющейся прочь.

Стаб, встретил мужчин стандартными процедурами проверок, сперва у ментата Полиграфа, затем у Комиссара. Письменные отчеты, с детальным указанием произошедших событий на кластерах и только потом, здравствуй дом родной. Едва Академик вышел из здания безопасности стаба, как к нему стремглав, соревнуясь на перегонки, подскочили Татьяна с Настей, бесцеремонно схватив того под руки и плотно прижавшись с боков. Пока шли до машины, Татьяна произнесла.

— Если бы ты знал зараза, каково это ждать, своего мужчину с войны?

Неугомонная Настя, тут же подхватила.

— Ага, только и выглядываешь в сторону КПП да прислушиваешься к макакам в баре. Вдруг чего сболтнут, обезьяны вонючие.

Настя так и продолжала, нагло заехав в Татьянин дом, проживать у нее, отвоевав себе отдельную комнату. Войдя в дом, Академик, отстранившись от женщин, льнущих к нему, демонстративно разложив на столе в зале свое оружие, принялся тщательно его чистить, помня науку наставника, оружие — это не только твоя жизнь.

Утро, встретило Академика, затекшим телом до ломоты в переплетении дух женщин. Разбросанными вещами по всей комнате, горой немытой посуды на столе и головной болью, после вчерашнего возлияния. Четыре пустых бутылки, башнями возвышаясь над всей посудой явственно указывали на ее происхождение.

Кабан, вперив взгляд своих маленьких, глубоко посаженных глаз, смотрел как Резвый мечется в истерике по комнате, гулко громыхая берцами по полу. Останавливаясь и замирая на какой-то момент, затем срываясь и по новой продолжая свое движение.

— Кабак, Кабан, я просто охреневаю, эта падла Барса завалила. Да не просто завалила, он его на ножах уделал на дуэли в Мирном. Вот как такое возможно, у меня просто нет слов. Но и это не конец грустной истории я как весточку о таком получил, обалдел конечно, ну думаю на Барсе Улей клином не сошелся. В общем суетнулся я в пару мест, заказ на нашего кудесника перепоручить, и вот тут меня на жопу ровно посадили. Веришь, нет, за большую красную никто не берется его завалить. Ты думаешь все, да хер ты угадал. Мне в общем шепнули, что эта падла с Килденгами общалась, да не просто с кем попало, а с самим Пророком. И прикинь, он после этого живой, преспокойненько возвращается в стаб, где ему за эти задушевные беседы или что там у них было, ничего. Вот так просто, ничего, живет себе преспокойненько и жизни радуется. Кабан да как такое возможно? Я просто охреневаю, вот ведь подлюка, все ему как с гуся вода.

Кабан, наконец дождавшись, когда Резвый выговорится, глубоко вздохнув заговорил.

— Это не все, Боцмана с ребятами больше нет. И внешницы, которая с ними в поле народ потрошила. Боцман, перед смертью по радиосвязи четко указал, кто на них напал. Я как понял со слов Носатого, там чуть ли не орда была. Он с группой ходил, осмотреться на месте, и там наш пострел успел отметиться. И самое паскудное из этого, знаешь что? Не знаешь, там совместная засада была, людей и тварей. Вот такая констатация факта.

Замерший на месте Резвый, наконец осознав сказанное, по новой сорвался с места, суетясь по кабинету Кабана.

— Люди вместе с тварями, что-то херня какая-то получается, твари первым делом этих соседей пожрут, не может так быть.

Следящий за его нервными, маятниковыми перемещениями по кабинету, командир группировки муров, ответил.

— Не может, а есть, ты что Носатому не доверяешь? И последние тебе, для энергии тела через край. За потерю члена экспедиционного корпуса, нам в наказание, подняли план по требухе.

По новой, замерший по середине комнаты, Резвый вытаращившись во все глаза на Кабана, полушепотом произнес.

— Так у нас людей почти не осталось. Академик, тварь паскудная, если его не завалим, то все, за наших возьмутся, суки инопланетные.

Кабан, встав из-за стола и скрестив свои могучие ручищи на груди, идя на выход из оборудованного на передовой базе кабинета, негромко произнес.

— Завтра с утра выдвигаемся сами в поле. Даст Улей, пересечемся с этой тварью.

Академик, забив на привычный свой распорядок, придавался моральному разложению совместно со своими женщинами. Почему уверенно своими, он не мог объяснить, просто чувствовал, что их сердца бьются вместе, домашняя стая. Из этого умиротворения его выдернуло приглашение Тучи, посидеть в баре своей группой, отметить возращение всех живыми в стаб с задания. Оставив чуть ли не в приказном порядке своих женщин дома, он отправился на посиделки в бар. Едва войдя в который, сразу начал улавливать на себе враждебные взгляды со стороны посетителей. Похоже если будет наоборот, то стоит опасаться, подумалось мужчине. Поздоровавшись со своими боевыми товарищами, он, развалившись в кожаном, мягком кресле, принялся изучать меню вслушиваясь в окружающие. Наконец, подошедшая улыбчивая официантка, приняла заказ, умчавшись на кухню, мужчины немного грубовато принялись шутить друг над другом, начинало нарастать веселие, которое прервал подошедший хозяин бара Армен.

— Извэните уважаемые. Я с Акадэмик разговаривать хочу. Тут вобщем дэло такой, я еще извэнения дэлаю, но можно тэбе разговаривать со своими жэнщинами. Тут пока вы по дэлам кароче ходили, Танэчка к мэне приходил. Поговорить, насчет покупки бара. Мы пока торговались с нэй, нэмного голос громко дэлали, в общем цена у нас с этим замечательным жэнщином нэмного не совпадала. Вот кароче и спорили, а потом этот, твой Настя Сука, извэняюсь конэшно так всэ ее имя говорят. Видэт, что громко нэмного разговор дэлаем, прибэлал, да как со спины вцепится в плэчо. Хорошо я крэпкий мужчина у другова просто кусок мяса вырвала бы. Закричала кароче, визжит как сучку рэзаная, извэняюсь. Тут такое дэло, Танечка тоже в мэне вцепилась, в глаза обе мэтят. Нэт, я конэчно мог их просто нэмного побить, но думаю нэ удобно получится, жэнщины уважаемого человека и все такое. Акадэмик, ты пожалуста сдэлай им внушение, развэ можно таким красивым жэнщинам ну всмысле Танечке, драться. Про этот Настя я молчу, мэне только одно от это Сука, я извэняюсь спасет. Как с Мирный уеду к брату, в другой рэгион.

Немало удивленный Академик, выслушав хозяина бара ответил.

— Я обязательно поговорю с ними, хотя за результат не ручаюсь, вы сами должны понимать, женщины.

Едва Армен ушел, рассыпаясь в словах благодарности, Туча, разливая по первой, посмеиваясь над Академиком, заговорил.

— Вот как тебя балбеса понять, то ты творишь то, от чего волосы во всех местах дыбом встают, то простого не можешь понять. На тебя весь стаб по новой зуб точит, как на врага народа. Татьяна, как с тобой связалась так все, нет больше самой красивой женщины в вольном заведении, замуж за тебя ушла. А насчет Арменки, так тут еще веселее, твои дамы у него чуть ли не в наглую бар отжимают, по своей цене. Ну, за то, что все живы.

Сказал командир спец группы, опрокидывая первую рюмку.