Академик

Глава 29

Из темноты покоя, Академика периодически вырывала пронизывающая по всему телу боль. Начинающаяся неожиданно, не с того ни с сего, вспыхивая ветвистой молнией, пронзающей все тело. Он, подсознательно чувствовал, что жизнь неизбежно угасает в нем, постепенно покидая его тело. После очередного приступа дичайшей боли, мужчина, ухмыльнулся про себя, теперь ему, воочию, стала понятна услышанная когда-то фраза: умереть не страшно, страшно жить. Да, как же страшно жить, зная, что в какой-то момент на тебя обрушится внезапный поток боли, раздирающий твое тело, заставляющий корежиться и трястись, чувствуя, как по щеке бежит слеза и при этом ты не в силах даже застонать. Да сколько же ты будешь меня мучать, Улей? В лицо что-то ткнулось, холодное и влажное, игнорируя все усилия, хоть как-то отстраниться, этот холодный кусок продолжал преследовать рот Академика. Наконец, не в силах больше упираться он аккуратно впился зубами в это. Это, вот ведь, даже на грани, между миром живых и мертвых страшно произнести что это. Ясно стало одно, раз проглотил первый кусок будет и второй, и третий, Василий не отстанет, бросив на произвол судьбы, а там, запущенная регенерация иммунного, вернет его к жизни. Несмотря на страх осознания уплаченной цены, за возращения в мир живых, открыв рот он принял решение. Академик, снова попытался отстраниться и приоткрыть глаза, желая утолить глупое любопытство, какая разница, рука это или нога, это Квант. В какой-то момент, ему все-таки удалось разглядеть, крупную, изжелта, берцовую кость перед своим лицом. Выздоровление шло очень медленно, мало того, что ударной волной повредило внутренние органы, так еще и нашпиговало осколками по самое не хочу. Едва набравшись сил на кормежке Василия, Академик, матерясь по чем свет, осторожно начал вытаскивать из себя осколки, складывая их небольшой кучкой с лева от себя. На сегодняшний день, их получалось семнадцать, это те, до которых удалось дотянуться. Чертыхнувшись в очередной раз, погонщик, сжав зубы, проговорил сам себе.

— Попробуй, пожалуйся на судьбу, все в перед прилетело. Херово ему, достать он все не может, мля, вот как бы ты все это из задницы выковыривал?

Затихнув на время, пока уймется боль, он, выждав момент пошарил рукой с права от себя. Ага, нашел, медленно подтянув к себе кусок, вырванный из пойманного рубером на кластере бедолаги, принялся отгрызать от него маленькие кусочки. Решение жить принято, значит нужно восстанавливаться. Василию спасибо, кормит со своего стола. Все хорошо, только соли не хватает, мясо сладчит.

Возможность встать, пришла вопреки ожиданию, сразу. Возникло чувство, что это по силам мужчине, и он, замирая от постреливающей в теле боли, осторожно, мелкими движениями, привстал сперва на колени, затем опершись на изрешеченный осколками ствол дерева, выпрямился во весь рост, давя возникшее головокружение и тошноту. Картина места его лежки не укладывалась в сознание. Размазанное говно, обрывки грязной, пропитанной кровью одежды из которой Академику удалось выбраться, кучка сложенных осколков, которые он достал с диким трудом из себя и в довершении этого логова зверя, обглоданные до бела кости, явственно принадлежавшие…

Делая ревизию оставшегося у него имущества, Академик, ругался матом в голос, абсолютно не стесняясь в выражениях и не удивляясь своему умению, закрутить эти выражения в не передающуюся спираль осознания. Это же надо такому случиться, его гордость, прошедшая с ним не одно боестолкновение, Вал, был пробит в трех местах осколками и похоже уже восстановлению не подлежал. ГШ-18, как в насмешку, разворотило крупным осколком, аккуратно посередине. Со страхом, потянув из ножен подаренный Гангреной нож, обнаружил в своей руке только рукоять, клинок остался в ножнах. Боевой нож, добытый как трофей так же отсутствовал, его похоже просто сорвало ударной волной при взрыве. Сжав до боли кулаки, Академик с лютой ненавистью вспомнил Кванта, туда тебе подлюка и дорога, при этом его взгляд опустился на свой впалый живот.

Порадовало только одно, это уцелевшая, знаменитая на весь регион, Нолдовская гаусс винтовка кваза.

Накрыв своим даром, пару бегунов и неплохо развитого топтуна, под недовольное урчание Василия, Академик, навьючив трофейную винтовку на одного из зараженных, отправился в путь. Пора выбираться из своего затянувшегося рейда. Для начала, определив приоритетным для себя, привести свой внешний вид в подобии человеческого, а то, попадись он кому на глаза, пристрелят, перепутав с пустышом. По дороге, попался небольшой поселок, городского типа. Неспешно осматривая который, Академику удалось насобирать воды для своей помывки, потому как благоухал он, тем, в чем валялся на земле не в силах подняться, плюс остатки его рациона. Найдя ножницы, он как попало обкромсал свои отросшие патлы, затем, была помывка с двойной сменной воды. Как же хорошо ощущать себя чистым до скрипоты, пахнущим шампунем, и наконец, с коротко остриженными ногтями, не цепляющимися за все подряд. Заночевав в поселке, Академик наконец наслаждался найденной человеческой едой. Банка с солеными огурцами, сухари, пусть и с плесенью, но это хлеб, а этим словом все сказано. Не густо, но какое наслаждение, деликатес, посмеивался про себя мужчина.

Отправив Василия, с включенными в стаю зараженными назад, на теперь уже их, как считал Академик, кластер. Он, посмотрев вслед рванувшим вперед зараженным, усмехнулся, не нужно быть великим провидцем, впереди грузится кластер. Мужчина, взвалив на плечо трофейную винтовку, зашагал неспешной походкой по направлению стаба. Так, не спеша, с остановками на отдых, часа через четыре он наткнулся на ребенка. Девочка, стояла возле развороченной машины скорой помощи и взглядом фаталиста осматривала окрестности. Лет десять, лысая, с впалыми глазами, обряженная в больничный халат. Завидев подходящего к ней Академика, ребенок заметно испугался, но не убежал, оставшись стоять на месте, вот только голову в плечи втянула, явственно показывая испуг.

— Привет.

Произнес мужчина, не зная с чего начать разговор с девочкой. За все время пребывания в Улье, живого ребенка за приделами стаба он видел впервые. Да и в стабе, если покопаться в памяти, раза два и все, больше не припомнится.

— Здравствуйте дяденька. Вы меня съесть пришли?

От такова вопроса, Академик чуть тяжеленую винтовку не уронил с плеча себе на ноги.

— Это с чего ты так решила, чудо лысое?

Девочка, продолжая стоять на месте, глянув в глаза мужчины, негромко поведала свою невеселую историю попадания сюда, в мир Улья.

— Так всех уже съели, вот я и думаю, что вы за мной пришли. Мы в больницу ехали, мне снова плохо было. Мама сказала, там доктор из Германии меня лечить будет. Пока ехали, монстры набежали, начали всех хватать и есть. Мы тогда из города уехали, думали, что здесь их нет. Только остановились, мама с мед сестрой вышли из машины, а тут снова людоеды прибежали. Схватили всех и дядю из машины тоже вытащили. Он не хотел с ними идти, но здоровое такое чудище, дверь оторвало и сцапал его. Всех утащили и съели, вон там, в кустах, а меня оставили одну, лучше бы меня съели, мне все равно не долго жить у меня кровь белая, так доктор маме говорил, а я подслушивала из-за двери в больнице.

Рассказывала девчушка, растирая ладошкой бегущие ручьями слезы по щекам. Академик, поправив свою ношу на плече, чувствуя себя крайне неловко, произнес.

— Ты не плачь, пойдем со мной, я к людям в поселение иду. А насчет болезни, можешь забыть, теперь ты здорова, в это мире нет болезней из старого. А мама твоя, специально с людоедами побежала, она быстро бегает вот и решила за собой их увести что бы тебя никто из тварей не обидел. Она потом тоже в поселение пойдет. Будет там тебя искать, а тут ты, здоровая, выскочишь да как крикнешь громко, вот же я, как меня ты не видишь.

Самозабвенно, врал Академик ребенку, стараясь успокоить девчушку, явно начавшую ему верить и смотреть на него как на былинного героя.

— А как же ты, тебя тоже могут людоеды съесть?

Озаботилась девчушка, с надеждой заглядывая в глаза мужчине. Он, улыбнувшись, вспоминая своих женщин, озвучил для ребенка версию своего спокойного путешествия по кластерам.

— Меня эти людоеды боятся трогать, у меня жена, младшая, внучка самой бабы Яги. Она, потом если меня кто обидит, всех этих чудовищ разгонит так, что им мало не покажется.

Взяв маленькую, детскую ладошку себе в руку, мужчина повел девчушку подальше от места трагедии. Спешить все одно не получится, нужно обходить прилетевший кластер, на котором похоже сейчас Василий со товарищи, набивают свои утробы, выковыривая из бетонных коробок, вкусный корм.

— Тебя как зовут, чудо маленькое?

Немного насупившись, девочка нравоучительно ответила.

— Вообще-то, мужчина должен первым представляться даме.

Улыбнувшись, чувствуя как душа наполняется чувством нежности к ребенку, мужчина представился, дурачась.

— Разрешите представиться, юная леди, меня зовут Академик. Позвольте полюбопытствовать как звучит ваше прекрасное имя?

Довольно заулыбавшись, ребенок ответила.

— Меня Маша зовут.

Вот и познакомились, теперь Академика ждал хлынувший на него водопадом, поток детских вопросов.

— Дядя Академик, а много здесь монстров? А их кто-нибудь ест? А баба Яга, здесь в лесу живет? А бандиты здесь есть? А у них Бармалей главный?

И так далее, до бесконечности. Поначалу, мужчину стала раздражать эта непрекращающаяся река вопросов, он привык к тишине, но стоило ему взглянуть в детские глазенки, смотрящие на него со всей своей искренностью и непосредственностью все раздражение исчезло без следа. Его пару раз отвлекали группки зараженных, пытавшихся приблизиться к ним. Тогда он, дурачась перед Машенькой, опускал с плеча, тяжеленую, завернутую в покрывало, гаусс винтовку Кванта на землю, и показушно подбоченясь, ругался на суетящихся зараженных. Которые, пугаясь внезапно увиденной в своем сознании элиты, начинали панически разбегаться в стороны, под заливистый смех Машеньки. На ночевку, пара путников расположились в придорожном, полуразрушенном отеле, одиноко стоящем возле бывшей автострады. Вручив уставшей Машеньке, найденные здесь же чипсы, мужчина, приготовив два спальных места, отправился расставлять сигналки на подходе к ним, из веревок и найденных здесь же банок и прочей шумящей мишуры. Когда он вернулся назад, то застал спящего девчушку, свернувшегося калачиком и подложившую свои маленькие ручонки под щечку. Осторожно улегшись рядом, Академик, аккуратно приобнял это мелкое чудо, уцелевшие по воле Улья. Чувствуя разливающуюся нежность и тепло по душе, довольный мужчина провалился в сон. Утром, доев последние остатки еды, они отправились дальше в путь, держась за руки и неспешно переговариваясь. Маша, поражала Академика своей неприхотливостью, этот ребенок, получивший возможность жить, забрасывал мужчину вопросами о мире о его устройстве, стараясь познать окружающие. Порой, ее любопытство ставило Академика в тупик. Как ответить на вопрос ребенка, кто рождается у зараженных, или мама его младшей жены сама баба Яга, а кто тогда папа. Как же радовался Академик, когда при осмотре небольшого городского кластера, попался книжный магазин, полный литературы для Машеньки. Разноцветные, с множеством иллюстраций, яркие, все сделано что бы привлечь к себе детское внимание. Собрав с полок несколько книг, он вручил их ребенку. Получив подарок от Академика, девочка, застеснялась покраснев, но в книги вцепилась подобно клещу, косясь своими восторженными глазенками на красочные картинки и старательно прижимая их к себе маленькими ручонками.

— Ой, какие красивые. Спасибо. Я всегда такие хотела, у девочек в палате видела, только мама говорила, что они нам не по карману, у нас на них денег нет. Но мне, Рита, подружка моя, давала такие посмотреть, когда я утром постель за нее заправляла.

Вот вам и беззащитные дети в больнице, стоящие на краю пропасти жизни, от услышанного мужчину покоробило. Особенно с какой искренностью было произнесено слово, подружка. Вечером, устроившись на ночлег в заброшенном доме, на краю очередного поселкового кластера, Академик, накормив ребенка, вольготно разместившись в оборванном, старом зашарканном кресле, усадив Машеньку себе на колени, принялся читать ей сказки из теперь уже ее собственных красивых книжек.

На четвертый день, своего путешествия по кластерам с Машенькой, Академик, увидел вдалеке, поднимаемую пыль от едущей бронемашины. До Мирного было уже совсем недалеко, поэтому, Академик решил, что это патруль и был прав. Из подъехавшего к ним броневика, выскочили Туча с Выстрелом, а вынырнувший следом Шнурок с улыбкой до ушей, расположился немного поодаль, прикрывая спину обнимающим на радостях своего боевого товарища бойцов.

— Академик, твою же маму, живой. А все тебя уже похоронили. Ты где целый месяц шлялся? В стабе, все от радости ладошки потирают, теперь Татьяна освободилась, можно по новой всем своего счастья пытать, сватаясь к ней. А это кто с тобой?

Мужчина, присев погладил по голове девчушку, чувствуя под своей твердой ладонью начавшие отрастать у ребенка волосы.

— Это Машенька. Идет в стаб, будет там жить.

— Ну Академик, умеешь ты удивить, сам жив, да еще и ребенка где-то подобрал. Давайте в броню, до КПП подбросим, а то, наверное, на своих двоих топать уже невмоготу.

Затем Туча, негромко проговорил, только что бы услышал Академик.

— Ее проверять положено сразу, на нимфу, так что я генератор в коробке включу, не обессудь.

Про себя Академику подумалось, опять в подавляющем поле вся кожа будет зудеть и чесаться вот и весь толк от вашего генератора, на него он совсем не действует. Машенька, садясь в бронемашину немного испуганно крутила головой. Но при этом старательно делала вид, что она не боится здоровых дядек всех как один одетых в камуфляж и при оружии. Расположившись на откидной лавочке, вдоль борта, Академик, первым делом пристегнул Машеньку страховочным ремнем. Затем, подмигнув ей, успокаивающе сказал.

— Ну, теперь недалеко осталось, сейчас дяденьки нас подвезут с ветерком, а там пойдем с дочерью бабы Яги знакомиться, да с первой красавицей местного королевства.

Девочка, прижимая к себе подаренные книжки, улыбнулась ему глядя в глаза, и наклонившись к уху, удивленно прошептала.

— А королева тоже твоя жена?

Мужчина не стал в слух отвечать ребенку, просто сделав хитрое лицо, подмигнул. А затем спросил у рядом сидящего Тучи.

— Вас то за что, всей группой в армейский патруль загнали?

Туча, почесав короткий ежик волос, покосился на Выстрела, с восторгом рассматривающего стоящую на полу винтовку гаусс, пусть и завернутую в покрывало, но все одно, предательски выглядывающую необычным стволом и прикладом наружу. Затем сглотнув, наставник Академика уставившись на него горящими глазами безумца, произнес.

— Неужто она. Вот ведь гадство, Академик, не молчи. Скажи она ведь.

Академик, улыбаясь своему товарищу, кивнул головой в знак подтверждения. Но в слух произнес совсем другое.

— Выстрел, вы лучше вот что мне скажите, как вся группа в патруль угодила по вашей воле?

— Вот только не нужно так официально. Ну, немного помахал кулаками, а что прикажешь делать. Штырь как прослышал что ты сгинул, повадился до Татьяны хаживать, а меня в общем это сильно раздражает я может тоже неровно дышу в ее сторону, ну и схлестнулись немного. Короче, получилась групповушка, мы втроем, ну и там, с их стороны, десятка полтора набежало. Да нормально все, откатаем свое, не впервой.

Довольный, улыбающийся Академик, протянул руку для пожатия Выстрелу, к ним тут же присоединились Туча со Шнурком, образовав единый, могучий кулак.