Академия чаросвет. Тень

Глава 23. Тень

Бас и Монтега горячо спорили, размахивая руками и иногда поглядывая в мою сторону, я же сидела прямо на мху, обхватив колени руками и спрятав лицо под капюшоном. От кофты пахло Бастианом – мятой и кофе, губы пекло, но белые круги перед глазами мелькали все реже, и в голове постепенно прояснялось.

– На что ты готов ради нее, Бастиан? – спросил Монтега.

– Скажи, сколько стоит твое молчание.

– Думаю, нам обоим понятно, что цена не будет измеряться деньгами.

– Я могу предложить тебе союз домов, – отрывисто произнес Бастиан. – Я – будущий глава дома Альваро. Ты – будущий глава дома Монтега. Если ты пойдешь против меня сейчас, то мы станем врагами навсегда.

– Надо же, – восхитился Кей. – Ты мне еще и угрожаешь?

– Констатирую факт. Я не прощу тебе Мэди.

– А она тебя простит? – поинтересовался Монтега, и я опустила голову ниже, почувствовав на себе пристальный взгляд.

На моем запястье остался след от браслета Альваро – натерла кожу, когда пыталась снять. Поверх него сейчас кольцом расцветал багровый синяк. Прикосновения Бастиана все еще пылали на мне точно клеймо: на губах, шее, груди, животе и особенно ниже.

– Наверное, я должен сказать тебе спасибо, – тихо произнес Бас.

– За то, что не дал тебе отыметь девушку твоей мечты? Всегда пожалуйста, Бастиан. Но ты, к слову, можешь оказать мне ответную услугу прямо сейчас. Я говорю не о полной расплате, разумеется. Скорее, это жест доброй воли в знак нашей дружбы.

– Что ты хочешь?

– Там Найрин, – Монтега вздохнул. – В общем, Ронда то ли промахнулась, то ли что…

– Ронда не промахивается.

– Она скрутила ее. Захват, удержание – Ронда просто красотка, отработала на отлично, я бы поставил ей зачет по боевке без всяких вопросов. Но потом она обрезала Найрин волосы.

Я вскинула голову, но, встретив взгляд Баса, снова спряталась за капюшоном. Я не знала его – такого, и не знала, как себя с ним вести. Хотелось спрятаться ото всех, уйти, скрыться, чтобы никто меня не нашел – ни Бас, ни Монтега, ни страшный черный пес, ни даже Первый.

– Суровая женская месть, – продолжил Монтега. – Найрин остригла Ронду еще на первом курсе. Помнишь, какая у нее была копна? Ну и Найрин сейчас рвет и мечет, и грозится всех убить, меня в том числе.

– А тебя-то за что?

– Я не помог ей освободиться и слегка полапал, – признался Кей без малейшего смущения.

– Она тебе нравится? Ты же говорил, что она злобная сука.

– Злобная, хитрая, лицемерная, развратная сучка, – кивнул Монтега. – Так и есть. Я рассматривал ее как серьезный вариант для брака. Но у нее совсем крыша по тебе потекла, так что я пас.

– У меня есть основания предполагать, что она пыталась убить Мэди.

Я не удержалась и вновь подняла взгляд. Монтега, казалось, вообще не удивился. Только кивнул.

– Она не оставила следов, вряд ли я смогу это доказать, – помрачнел Бас. – Но что ты от меня хочешь?

– Ты пойдешь сейчас к ней, – сказал Кей. – При тебе она возьмет себя в руки и притворится бедным несчастным котиком, и никого не убьет. А я потом улучу момент, когда она чуть остынет, и искренне попрошу прощения, и она вычеркнет меня из своего кровавого списочка тех, кого надо убить. Вот кого я точно не хочу заполучить в качестве врага, так это Найрин.

– Ладно.

– Она в сторону от оврага, под сосной. А я пока проведу нашу королеву ночи домой.

– Я и сама прекрасно дойду, – ответила я, и парни повернулись ко мне.

Чаросвет наконец-то улегся, и я посмотрела Бастиану в глаза.

– Прости, – сказал он. Желваки на его челюсти выделились резче, и голос прозвучал хрипло. – Мэди, ты в порядке?

– Да, Мэди, ты как себя чувствуешь? – проворковал Кей, подав мне руку и помогая подняться. – Пришла в себя? Вроде уже не мерцаешь как светлячок. Сейчас добрый Кейден Монтега отведет тебя домой.

– Не надо.

– Это честь для меня, – настойчиво произнес он.

Я собрала свои вещи, разбросанные по полянке: кофту, майку, безжалостно подранный лифчик. Скрутив все в узел, спрятала под свитер. А Кейден подставил мне локоть, точно мы собирались гулять по солнечной набережной Альваро.

– Ты меня выдашь? – прямо спросила я.

Кейден пожевал губы, рассматривая мое лицо точно в первый раз.

– А у тебя этот приход только от Бастиана? – полюбопытствовал он.

– С тобой ничего подобного не было.

– Ты могла бы и соврать, – поучительно произнес Монтега. – Тебе бы очень пригодилось умение бессовестно лгать, Мэди. Что до ответа на твой вопрос – нет, я не выдам тебя.

– Как мне понять, что ты сейчас не бессовестно лжешь? – спросила я.

– Ты можешь подумать своей головой, – снисходительно ответил он. – Возникла ситуация. Сложная, неопределенная, но полная уникальных возможностей, которые мне надо взвесить и оценить. В ближайшую неделю я точно не выдам тебя, Мэди, можешь спать спокойно.

– Спасибо и на этом, – ответила я и положила руку ему на локоть.

Кей повел меня по лесу, выпустив левой ладонью широкий луч, освещающий нам дорогу. Позади хрустнула ветка, зашуршали шаги. Я старательно не оборачивалась, но всей кожей чувствовала близкое присутствие Бастиана.

«Скажи, что я нужен тебе. Скажи!» – его горячечный шепот звучал в моей голове, его чаросвет заполнял мое тело. Бас не перешел черту, но все равно словно был во мне, словно там и остался.

– Мэди, – позвал он меня, и Монтега остановился, заставляя и меня задержаться и посмотреть на Баса. – Я не должен был так поступать, – сказал он. – Я осознаю это и прошу прощения.

Я кивнула и пошла вперед, не в силах смотреть ему в глаза.

Мы наделали столько ошибок.

Можно ли их исправить?

***

Когда мы с Монтегой вышли из леса, вокруг царило слегка истеричное веселье. Студенты громко обсуждали игру: кто-то хвастался ловкими приемами, кто-то – хитрой стратегией. Чужой свитер на мне никого не удивил: почти все были в подранной одежде, с налипшей грязью и с иголками в волосах.

У палатки целителей выстроилась очередь, но я лишь натянула капюшон поглубже. Губы горели, и кожу саднило, особенно на шее и груди, но не хватало еще показывать свои засосы. Больше всего мне сейчас хотелось стать тенью по-настоящему.

– Мэдерли Эванс! – окликнула меня комендантша и всучила кулоны и браслет Альваро.

Холодный тяжелый металл ужалил кожу точно змея, и я быстро спрятала браслет в карман свитера.

– Монтега, не вижу твоих результатов, – задержал нас Алеф.

У него в руках была здоровенная деревянная карта, напоминающая ту, что выдали мне при поступлении. Она мерцала огнями, и я узнала на ней овраг, в котором меня чуть не задело чаросветом, и круглую гору. Наверное, я могла бы найти на ней и полянку, на которой чуть не лишилась девственности.

– Я не сдал, – ответил Кейден без малейшего смущения. – Когда там четвертый курс побежит? Завтра? Я тогда с ними на пересдачу.

– Серьезно? Чем ты там вообще занимался? – Алеф перевел взгляд на меня и нахмурился. – Мэдерли, ты в порядке?

Меня так часто спрашивали, в порядке ли я, что мне хотелось уже заорать во все горло, что я ни в каком не порядке!

– С ней все прекрасно, – заверил Монтега, и я лишь кивнула.

– Ну, ладно, – недоверчиво пробормотал Алеф. – Молодец, двадцать пять баллов.

Какие-то третьекурсники сотворили отличную иллюзию, скрывшись под ней от преследования, и остались последними в ночном лесу. Даже тут я не смогла победить.

Монтега подвел меня к серебристому чаромобилю, открыл дверцу, и я молча села в нутро бежевого салона. Мотор рыкнул, и чаромобиль мягко тронулся и покатил вперед – к горящему заревом небу.

– Тебя ищут, знаешь? – спросил Кейден. – На полотне в зале оракулов взлетела черная птица, и все как с ума посходили.

Я отвернулась к стеклу.

– Седьмой дом, надо же, – не отставал он. – Что ты умеешь, Мэди?

Находить себе проблемы, совершать необдуманные поступки, портить отношения.

– Говорят, в какой-то дальней деревне была вспышка особого чаросвета. Это ты?

Я молчала. Небо быстро светлело, и солнечный край показался над горизонтом, но в душе у меня сгустились сумерки.

– Слушай, я не особо умею утешать девушек, – признался Монтега. – Может, обнять тебя? Или что?

Я повернулась и с ужасом на него посмотрела.

– Обойдемся без обнимашек? – понял он. – Слушай, Бас явно жалеет о том, что произошло. Сразу видно, как ему крышу рвет от тебя. Я потому и догадался – что-то с тобой не просто.

Бас небось клянет тот день, когда вошел в таверну тети Рут.

– Ты правда не выдашь меня? – спросила я у Монтеги.

– Ты слишком редкая птица, Мэди, – серьезно ответил он.

– Зачем тебе это?

Кей едва заметно улыбнулся, погладил тонкими пальцами руль.

– Наш тесный мирок слишком мал для масштаба моей личности, – ответил он. – Мы теснимся на узком кольце, туго стягивающем планету, места все меньше, ресурсов тоже, скоро как громыхнет…

Я не знала, могу ли ему верить. Но выбора у меня все равно не оставалось. Когда Кей остановил чаромобиль, я вышла, не дожидаясь, пока он откроет мне дверцу, и пошла к башне Альваро, Монтега провел меня до самого крыльца, попытался шагнуть внутрь, но уперся в невидимый заслон.

– Что ж, разумно… – пробормотал он. – Пока, Мэди! Увидимся!

Внизу все еще воняло огурцами и псиной, и я поскорее поднялась по лестнице, вошла в комнату и заперла за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, оглядела светлую комнату, такую яркую и жизнерадостную после ночного леса. Искрились витражи, плясали по стенам разноцветные блики, мне бросилась в глаза синяя тетрадка Расмуса, что лежала на столе, и я открыла ее, полистав. Страницы распахнулись на заклинаниях, которые мне не давались. В неровных строчках, заползающих друг на друга, говорилось, что чары седьмого дома идут от сердца – в моем царила самая глубокая ночь.

Я сложила ладони лодочкой, прислушиваясь к покалыванию чаросвета, который гудел в моем теле как ветер в трубе, и развела руки в стороны.

Сперва исчезли разноцветные блики, что плясали на стенах от витражей, – словно на солнце вдруг набежало густое облако. А потом вместо чаросвета из моих пальцев проклюнулся мрак.

Это было похоже на черные перья, которые пробивались сквозь кожу одно за одним. Как будто я и правда превращалась в птицу, распахнувшую крылья. Густая тень упала на пол, поползла во все стороны дальше по полу, вскарабкалась по стенам выше, до самого потолка, и в итоге заполнила все.

Еще недавно залитая солнцем комната стала темней чем ночной лес.

Я стояла посреди абсолютного мрака, боясь даже дышать, завороженная происходящим.

Осторожно пошевелила пальцами, собирая тень в кулак, и та подчинилась. Свет снова хлынул сквозь витражи, заплясав на стенах солнечными зайчиками. Я расправила ладонь, выпустив тьму и ощущая ее, как прохладную гладкую ткань.

В синей тетрадке Расмуса было написано, что чары невидимости – одни из простейших для седьмого дома. То, о чем я мечтала, – исчезнуть, спрятаться, скрыться.

Я прошла в ванную комнату и уставилась на себя в зеркало: искусанные губы, на шее бордовые пятна, волосы всклокочены, глаза блестят.

Я расправила послушную темноту и, взмахнув рукой, укрылась пологом тени, точно плащом.

Мое отражение исчезло.

***

Он успел как раз вовремя: чары ослабли, и Найрин уже поднималась на ноги, а Ронда заблаговременно выставила щиты, готовясь к драке. Бас даже не знал, на кого бы поставил: Ронда – боевой маг, но от Найрин можно ждать любых подлых приемов.

– Себастиан! – воскликнула Найрин, заметив его, и злоба на ее лице тут же сменилась трогательно несчастной маской.

Монтега был прав – вот уж кто разбирается в людях – она тут же вжилась в роль бедного котика.

Найрин кинулась Басу на грудь, словно бы в поисках защиты, но он обхватил ее за плечи и отодвинул от себя.

– Посмотри, что она со мной сделала! – крупные как бусины слезы потекли по ее щекам. – Скажи, что не разлюбишь меня такой!

Ронда, которая сейчас скалилась, не скрывая злорадства, остригла ей челку, и та повисла над бровями кривой шторкой, закрывая один глаз.

– Я не могу разлюбить тебя, Найрин, потому что никогда не любил, – сказал Бастиан.

Казалось невероятным, что он вообще спал с ней когда-то: целовал ее губы, обнимал тонкое тело – все равно что трахаться со змеей. В душе всколыхнулась черная, вязкая как смола ненависть, и Бас невольно порадовался, что рядом Ронда, да еще Ларг, который все норовил выступить вперед и прикрыть ее собой, хотя его чаросвет куда слабее.

– Это ты выпустила моего пса, – сказал он. – Я знаю.

Найрин распахнула глаза с таким наигранным удивлением, что Бас поморщился.

– Я не буду с тобой никогда, – добавил он. – Без вариантов. Даже если Мэди исчезнет, чего ты так упорно добиваешься. Даже если не останется никого, кроме тебя.

– Она чуть не снесла Мэди голову, – наябедничала Ронда. – Я готова свидетельствовать перед администрацией. Вон там зарубка на сосне осталась.

Бас бросил взгляд на дерево, и волосы на затылке зашевелились от ужаса.

– Все было не так! – воскликнула Найрин. – Ты толкнула меня захватом и сбила чары. Если бы и правда произошел несчастный случай, то из-за тебя! Я не виновата!

Ее губы подрагивали, она обвела всех взглядом, но не нашла сочувствия.

– Вы ничего не докажете, – добавила Найрин другим тоном и, гордо расправив плечи, пошла прочь, держа спину прямой точно на балу.

– Знаешь, Себастиан, – пробормотал Ларг, глядя ей вслед. – Это, конечно, не мое дело… Но впредь подходи к выбору половых партнеров со всей ответственностью.

– Просто жуть, – выдохнула Ронда, опустив, наконец, щиты. – Ну что, пойдем? Посчитаем, кто поймал больше.

Алеф встретил их у полосы старта. Забрал пригоршню бантиков у Ронды, пару штук Ларга, вопросительно посмотрел на него. Бас сунул руку в карман и вытащил один единственный бант.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Алеф, забирая желтую ленточку. – Ну, ты отдашь мне его, или он тебе дорог как память?

Бастиан нехотя разжал пальцы. Во рту еще был вкус ягодных поцелуев Мэди, руки осязали нежность ее кожи, а перед глазами то и дело всплывало, как она светилась от его ласк, вспыхивая от каждого прикосновения.

И как она выглядела потом: с опухшими губами, со следами укусов на шее. Как она отводила глаза и шарахалась от него, как от ночной твари. Только он еще хуже.

– Ладно, зачет, – буркнул Алеф. – Сходи к целителям, а то полрожи в крови.

Бас пошел сразу к чаромобилю и, сев за руль, вдавил педаль в пол.

***

– Сын? – удивленно спросил отец, отложив газету. – Ты в порядке?

Бас мотнул головой, застыв посреди кабинета. Плотные шторы закрывали окно, но узкий луч света падал в щель между ними прямо ему на лицо – точно указующий перст, что нашел виноватого.

Отец торопливо поднялся, подошел, обнял его за плечи, обеспокоенно вглядываясь в глаза.

– Я все испортил, – глухо признался Бастиан. – Я все испортил, папа!

***

Я спустилась на один оборот винтовой лестницы башни, когда услышала, как внизу хлопнула дверь. Сердце подпрыгнуло, и я трусливо замерла, не зная, что делать. Бежать назад? Бас услышит шаги. Столкнуться с ним лицом к лицу? Я была не готова. Взмахнув рукой, я укрылась тенью.

Через пару ударов сердца показался Бастиан – хмурый, уставший, с пластырем во всю щеку. Он поднимался по ступенькам, не замечая меня, и я вжалась в кирпичную стену.

Шаг, второй, ближе… Лестница едва слышно гудела. Я почти выдохнула от облегчения, но Бас вдруг застыл с занесенной на ступеньку ногой прямо рядом со мной.

Я замерла точно мышка, глядя на него во все глаза: взъерошенные темные волосы, густая тень щетины на подбородке, под глазами круги, как будто он вовсе не спал этой ночью. Закрыв глаза и запрокинув голову, Бас втянул воздух и выдохнул с едва слышным стоном.

На его губе была ссадина – то ли ударился, пока бегал по лесу, то ли это след от моих зубов. Волна тягучего жара прокатилась по телу, когда я вспомнила, как целовала и кусала его в ответ, как извивалась в его объятиях от наслаждения.

Бас повернулся ко мне, но его взгляд уперся в стену, чуть выше. На миг мне захотелось качнуться вперед, коснуться его губ своими, почувствовать легкую горечь кофе… Я осторожно сползла на ступеньку ниже. Бас напряженно разглядывал стену, и я спустилась еще на шажок, готовясь бежать.

Он медленно протянул руку туда, где я стояла мгновением раньше, погладил стену кончиками пальцев. Вздохнув, тряхнул головой и пошел наверх.