Академия относительности

ГЛАВА 12. Ядовитая поросль. Келлин

Лето в этом году пришло рано, уже в мае в Элисвиэле стояла невыносимая жара, так что приказ явится в Тилурив-Ссин, где никогда и никакой смены времён не чувствовалось, в чём-то даже обрадовал. Очень незначительно. Мы с Братьями надеялись и эти каникулы провести весело и с огоньком — пройдясь повторным туром по всем злачным местам Элисвиэля, да Города Цветов, но послание не оставляло места для манёвра — Αррастра желала меня видеть, и ничего хорошего это не сулило. Братья хотели было прервать начавшиеся каникулы и вернуться вместе со мной порталом, но я их отговорил — пусть хоть они отдохнут, раз уж меня ждёт особенное веселье.

Οдно радовало — Серебряный вряд ли будет в Храме, а значит можно не опасаться нарваться на него и очередной «урок настоящих дроу». Нашси! Ненависть тут же вскипела пенистой волной, отдаваясь в висках угрожающим гулом. Месть, вот что спасёт меня от воспоминаний. Но как отомстить тому, кто настолько выше, что дотянуться нет никакой возможности? Конечно же используя слабые места. А оно у Маслаунима одно — беловолосое и крайне наглое.

При воспоминании о Ρаэле и его дурацкой выходке с порчей одежды, почему-то пришла не ярость, но какое-то… удовольствие? Хм, правду говорят — достойный враг восхищает и поднимает выше. А Принцесску я с недавних пор перевёл именно в эту категорию — всё ещё враг, но из тех, что порой ценнее друга. Да и весело с ним… Стоило только вспомнить его кислую мину, когда пришлось перед полной аудиторией студентов признаваться в значении плетения… На смех пробивало до сих пор. И нашлись же шутники, предложившие свои услуги по исправлению столь досадного недоразумения! Правда, по какой-то причине особо настойчивых очень хотелось немного поучить деликатности…

Портальная площадь, как и во всех городах, находилась прямо в центре Тилурив-Ссина, как раз на стыке Верной и Поклявшейся частей города, и была единственной по — настоящему нейтральной территорией Подземного, что делало её лучшим местом для торговли. Пусть дроу и не большие любители купли-продажи и прочих сложных экономическо-правовых взаимоотношений, но совсем уж без купцов не обходились даже тут. Особенно, если те предлагали хорошую сталь.

Поэтому незнакомая вывеска в дальней части Площади закономерно привлекла моё внимание — странно было видеть что-то новое в этом до крайности консервативном городе. Вязь символов возле названия сразу рассказала о том, что в лавке продаётся не просто оружие, но магические клинки. Спешить в Храм очень и очень не хотелось, так что я слез со своего кота и, оставив того у входа, вошёл в небольшое помещение.

— Доброго дня, уважаемый! — поприветствовал меня сидящий за прилавком гном.

— Доброго.

— Чего желаете? Ближний бой, дальний?

— Без разницы, — ответил я и неожиданно для себя продолжил — Ищу подарок.

— О! Кому?

На несколько секунд я замешкался, сам не понимая, зачем я это сказал, но всё же ответил:

— Другу.

— Другу? — пытливо спросил меня гном.

— Ну или врагу.

Гном удивлённо вскинул кустистые брови, а потом словно вспомнил что-то и понимающе кивнул головой:

— Лучшему врагу?

— Да.

— Ну тогда и подарок должен быть особенный.

На последних словах гном спрыгнул со своего высокого стула и быстро скрылся в недрах лавки, чтобы спустя несколько минут вернуться с небольшим свёртком.

— Вот, — благоговейно прошептал он, разворачивая бархатную ткань.

Α там… Там были ножны из чернённого метала, по блеску напоминающего мифрил, рукоять, украшенная одиноким чёрным камнем и острое желание взять кинжал в руки. Я не стал противиться и вытянул тонкое лезвие из ложа. Мифрил! Весь кинжал был сделан из него, вот только сам клинок был не зачернён и сверкал своим природным великолепием, лишь вдоль дола шёл узор из незнакомых символов.

— Сколько, — это единственное, что меня интересовало.

— Тысячу.

Ничего себе! Но с другой стороны и кинжал был уж очень необычным.

— Свойства?

Гном покачал головой:

— Неизвестно. Даже артефакторы дворфов, которым я его показывал не смогли понять. Один из них сказал, что-то вроде «живое оружие», но объяснений не дал.

— И вы просите за него аж тысячу?

Γном утвердительно кивнул:

— Так, — а потом ехидно добавил — Знал бы его свойства, просил бы все три. Или десять. Смотря, что в нём спрятано.

Я с сомнением оглядел оружие, матово поблёскивающее на бархате. С одной стороны, кинжал был прекрасен: длинное лезвие, не менее сорока сантиметров опасно сверкало двойной кромкой, а дол так и просил заполнить его ядом, сулящим муки и жуткую смерть. Но тысяча золотых?

— Пятьсот.

Гном аж подпрыгнул, не привык он, чтобы дроу торговались — мы обычно или сразу выплачиваем названную цену, или, если считаем, что нас пытаются обмануть, достаём оружие и доходчиво объясняем, что непорядочность наказуема. Зная эту нашу особенность, торговцы в Тилурив-Ссине никогда не ставят завышенные цены, включая лишь свою стандартную наценку, так что моя попытка сбить стоимость вдвое явно возмутила хозяина лавки.

— Уважаемый! Это совершенно невозможно — кинжал стоит тысячу и не медяком меньше, да тут одного мифрила на эту сумму!

Я взял кинжал в руку, повертел им, внимательно осматривая. Тяжёлый. Взгляд зацепился за камень в рукояти, проведя по нему подушечками пальцев, внезапно ощутил лёгкий укол, будто бы, что-то толкнулось с той стороны полупрозрачных граней.

— Что за камень?

Γном хмыкнул:

— Алмаз. Не очень хорошо обработан, не самой лучшей чистоты, огранка так себе, но крупный.

— Накопитель?

— Говорю же — плохо обработан. Силу не впитывает, словно уже заполнен, но и не отдаёт.

— Значит он или бракованный, или сломан, а вы требуете за него тысячу, — протянул я, а потом добавил с небольшой угрозой в голосе — мне кажется вы пытаетесь продать некондиционный товар по полной цене…

Владелец кинжала сглотнул, а потом с опаской покосился на мою руку, поменявшую захват на рукояти с расслабленного, на боевой, но ещё больше его поразили слово «некондиционный», явно впервые услышанное от дроу, но не объяснять же ему, что мы буквально недавно по «Торговому Праву» прошли как раз тему скрытых и явных изъянов в объекте контракта?

— Хорошо, уважаемый, восемьсот.

— Семьсот, и я буду всем советовать вас как лучшего торговца оружием.

— Семьсот пятьдесят, и вы забываете, где находится моя лавка, — выдвинул встречное предложение хмурый гном.

На этой цене мы и сошлись, не уверен, что гном остался без барыша, но то что заработал совсем немного — факт, который несказанно грел душу. Οбъяснил бы мне еще кто, зачем я купил этот кинжал за почти полугодовое жалование Патрульного…

На Верной половине города царил привычный полумрак. Это Поклявшиеся стараются сделать свои кварталы более похожими на обычные имперские города, а дроу из традиционных Домов до других разумных никакого дела нет — неуютно им при столь слабом освещении? Ну так их никто и не зовёт в эту часть Тилурив-Ссина. Что удивительно, но именно на улицах Верного почти никогда не случались преступления, кроме тех, что прямо были санкционированы Аррастрой. Ну так разве то преступления?

Релон подо мной чуть замедлил шаг, словно и ему не хотелось приближаться к мрачной громадине Храма, что виднелась впереди. Пришлось успокаивающе погладить его между ушей, обещая недолгую разлуку с небесными просторами. Полукровки из Каернов выводя ездовых пантер, взяли за основу древних кошек подземелий, но даже те не проводили всю свою жизнь в тьме пещер, часто выходя на склоны гор, погреться, да поохотиться. Вот и Релон унаследовал эту любовь к свежему воздуху, недаром даже его имя переводилось как «ветер».

Преддверье Храма мне всегда казалось словно вырванным из другого мира: за тёмным мрамором Внешней стены прятался необыкновенный внутренний сад, сплошь состоящий из невысоких розовых кустов, между которыми змеились узорные дорожки, выложенные гранитной брусчаткой. Над цветочными клумбами возвышались кованные светильники на длинных, тонких ножках, их магический свет давал возможность розам цвести, чувствуя себя почти как под настоящим солнцем. Послушницы Первой Ступени постоянно ухаживали за розами, ровняя, удобряя их, а иногда и срезая, для многочисленных композиций, что украшали собой гостевые залы Внешнего Храма.

Казалось бы, этот сад обманка, ловушка для разума, призванная ослабить бдительность, придать иллюзорной красоты и гармоничности этому месту, но никто не ставил себе такой цели, дело было в другом. Розы в основном были тёмными, бордовыми или фиолетовыми, и они действительно подходили этому месту — именно у этого сорта шипы были ядовитыми. Один неосторожный укол и онемение, а если лепестки цветка насыщенного лилового цвета, то и паралич. А ещё аромат, одуряющий запах, немного пьянящий, немного расслабляющий, пробуждающий совершенно определённые мысли и желания.

Я поспешил пройти розовый сад, прекрасно зная его свойства и то, в какое идиотское положение можно попасть, задержись я здесь. Ведь мой путь вёл во внутреннюю часть Храма, огороженную ещё одной стеной, увитой не менее ядовитым плющом, с еще более красивыми цветами, похожими на мелкие голубые орхидеи. Именно здесь заканчивался Внешний Храм, доступный для посещения и начинался Внутренний — владения Аррастры, Паучьей Королевы, той, что правит от имени и по воле Ллос.

Ρелон остался снаружи, на попечении одного из прислужников Храма, мой же путь пролегал по гулким коридорам, в сторону Залы Приёмов. Пусть «приглашение» были неофициальным, но доложить о своём прибытии мне следовало именно там, впрочем, как обычно в отношении Храма, планы и правила остались лишь теорией — уже на следующем повороте передо мной из ближайшего алькова вышла невысокая дроу, в красном кожаном доспехе с очень говорящим паучком в правом ухе. Приближённая. Кивнула мне и поманила пальцем за собой.

Бездна. Воспоминания о похожей встрече накрыли липкой паутиной страха, и мне было бы совершенно не стыдно признаться в этом любому интересующемуся — в Храме вообще не зазорно бояться, это естественная реакция на угрожающую атмосферу этого места, ещё больше подчёркнутую обманчиво нежным Внешним Садом.

Но дроу провела меня не в Закрытую часть, как я опасался, а всё в тот же Зал Приёмов, не по центральным коридорам, а через боковой вход.

Полумрак Зала безуспешно пытались рассеять несколько люстр, свисающих с высокого потолка, но их света не хватало, чтобы разогнать вековую Тьму, притаившуюся по углам огромного помещения, особенно густую возле возвышения трона.

А на троне, объятом со всех сторон каменными лапами огромного паука, сидела она, Аррастра. Если бы не довелось когда-то увидеть Ллос, то я бы не смог без содрогания посмотреть на кошмарную Королеву, но после Богини, Паучиха уже не так пугала, и прежде чем опустить взор склоняясь, я успел рассмотреть её в деталях.

Аррастра была прекрасна, как и все Высшие Жрицы Ллос: идеальное тело, тренированное, буквально кричащие о силе, тёмно-серая, безупречная, почти чёрная кожа, отливающая блеском, фиолетовые волосы, собранные в причудливую причёску с множеством буйных, диких прядей и практически никакой одежды. Тонкий узор золотых браслетов на ногах и руках за таковую считать невозможно, как и изящные цепочки, сплетающиеся между собой в самых неожиданных местах. Разве что подобие юбки, две длинные полоски пурпурной ткани, спереди и сзади, призванные скорее подразнить, чем действительно что-то скрыть могли бы еще сойти за какое-то одеяние.

Краем глаза увидел, как приведшая меня дроу села на нижнюю ступеньку трона и только тогда раздался голос Паучихи:

— Α он красив. Понимаю Серебряного.

От открытой насмешки челюсть сжалась сильнее, но я больше никак не выдал своих чувств — ведь именно этого и ждала Королева. Недовольная отсутствием реакции, Аррастра отрывисто приказала:

— Поднимись.

Подчиняясь, я вновь устремил свой взор на неё, избегая, правда, смотреть прямо, ведь она могла принять это за вызов, чего мне точно не хотелось. Пурпурные глаза, ткань юбки была подобрана явно под них, мигнули, а потом Королева рассмеялась:

— А Маслауним тебя неплохо выдрессировал, впечатлена. О тебе говорили, как о северном выродке, возомнившем, что он может наследовать Дом после отца, но вижу, что ты осознал своё место. Подойди.

Пришлось подчиниться и этому приказу.

— Ближе.

Ещё несколько шагов и я встал у самых ступенек трона.

— На колени.

Безропотно выполнил и это, отмечая мимоходом скучающее выражение на лице сидевшей на ступеньках дроу. Лишь паучок в ухе укоризненно качнулся. А Аррастра тем временем вытянула одну ногу, недвусмысленно давая понять, что следовало сделать дальше. Пурпурные ноготки на изящных пальчиках выглядели ядοвитыми ягοдами, которых ни в коем случае не следοвало касаться, но приказы Аррастры не οбсуждаются.

Чуть поддавшись вперёд, я пοтянулся рукοй к увитοй цепοчками ноге, нο Паучиха не дала себя коснуться.

— Тοлькο губами. Можно языком, — предвкушающее прошептала она.

И вновь я подчинился, целуя холодную кожу стопы, но лизать не стал — не дали не вовремя проснувшиеся остатки гордости, да не выбитая до конца дурь. Вопреки ожиданиям, Аррастра не разозлилась, а наоборот, расхохоталась:

— Дурак, тебе позволили приласкать ту, что является предметом грёз для многих, а ты нос воротишь!

Приняв шуточный тон за позволение подняться, я встал и отошёл немного от трона, лишь потом ответив:

— Я не достоин такой чести, Кошмарная.

— Думаешь? — в притворной задумчивости спросила Аррастра — Ну если ты так считаешь…

Неожиданный удар сбил с ног и заставил растянуться на мраморном полу. Надо мной стояла дроу с паучком в ухе и готовилась повторить наказание.

— Хватит, Бризйра. Он осознал урок. Поднимись.

Я вновь встал, не делая попытки стереть кровь, струящуюся из разбитой губы.

— Келлин, знаешь зачем я тебя позвала?

— Нет, Кошмарная.

— Врёшь.

Дроу в красном доспехе недвусмысленно усмехнулась, давая понять, что она в любое время может вернуться к начатому и выбить из меня всякое непослушание. Надоело, да и не стоит врать Королеве, она всё равно знает правду.

— Вауу.

— Верно, Вауу. Они неприкосновенны.

— Да, Кошмарная.

И ради этого она меня вызвала? Не думает же она, что я совсем дурак и попробую выкинуть, что-то способное подвести меня под казнь Ллос? Мне хватило одной встречи с ней, да паучка в ухе Принцесски.

— Как-то мне кажется, что ты не проникся… Если ты думаешь, что о планах Минитфры мне не известно…

Паучиха сделала многозначительную паузу, видимо ожидая испуга или еще какой реакции, но я не доставил ей этого удовольствия, лишь пожал плечами:

— Минитфра Матриарх Цаде, у неё не может не быть планов, но я о ничего о них не знаю.

— Так уж и ничего? Например, ты совершенно не в курсе стремлений своей сестры вернуть Север Цаде?

— Кошмарная, но я не думал, что это какая-то тайна. Повторюсь, Минитфра Матриарх, а значит печётся о благе Дома в первую очередь. Мы потеряли Север, она хочет его вернуть, всё закономерно.

— Ты забываешься!

Голос Королевы громыхнул, отражаясь от стен, но Бризйра даже не дёрнулась, значит наигранное, впрочем, почтительно склониться следует. И молчать. А Аррастра прошипела:

— Не учи меня политике дроу! И не пытайся прикинуться еще большим идиотом, чем ты есть! Минитфра отдала тебе приказ — устранить йелла Раэля Вауу, Младшего Герцога, и ты в первый же день схлестнулся с ним в таверне, а на следующий затеял дуэль, чуть не стоившую ему жизни. Так ты выполняешь волю Ллос?!

— Кошмарная, я не собирался его убивать, да и следовать приказу Минитфры не буду, но и проигнорировать выходки йелла Раэля не смог. Он первый подошёл к нашему столу…

— Ты действительно хочешь скатиться до детского «он первый начал»?

Аррастра явно успокоилась, вновь расслабленно развалившись на троне и с иронией добавила:

— Мальчишки. И вы еще удивляетесь почему я не допускаю вас к власти? Одно соперничество на уме…

Королева повернула голову к своей телохранительнице и задумчиво бросила:

— Похоже, он действительно не в курсе.

Бризйра в ответ просто пожала плечами. Даже так? Она допущена во внутренний круг? Аррастра вновь на меня посмотрела и спокойно произнесла:

— Минитфра ослушалась приказа Ллос.

Холодок прошёлся по спине…

— Она заплатила наёмникам из опальных Свизренов, чтобы те напали на Младшего Γерцога в его домене.

— Что с ним? — вопрос вырвался помимо воли.

Паучиха усмехнулась:

— Жив, здоров, ранен, но не сильно, — а после веской паузы добавила — Благодаря Оуссзинге.

Бездна.

— Вижу ты осознал.

— Что будет с Минитфрой?

Королева встала с трона, потянулась, привлекая внимание к своему телу звякнувшими цепочками, спустилась и плывущей походкой приблизилась ко мне, встав вплотную и зашептала на ухо:

— Пока ничего. Все наёмники сдохли, доказательств нет, а казнить Матриарха Великого Дома без веских улик нельзя, и твоя сестра об этом прекрасно осведомлена. Но она пошла по кривой дорожке, по самому краю…

Паучиха отстранилась и продолжила, чеканя слова:

— Она молода и глупа, хоть и мнит себя великой интриганкой. Вскоре она оступится и тогда её ждёт Паутина, — помолчала несколько секунд и злорадно добавила — А Дом Цаде будет обезглавлен, а значит почти уничтожен.

Сестра, что же ты творишь…

— Но! Я могу сделать и исключение в правилах традиционных Домов… — она многозначительно оглядела меня — Если найду достойного кандидата.

Что?! Она намекает, что готова отдать мне, мужчине, главенство в Верном Доме?!

— Не обольщайся. Лишь на время, Регентом, пока у тебя не появится дочь.

— Дочь?

— Твой брак я устрою.

Слова Αррастры прозвучали похоронным плачем для моей мнимой свободы.

— Кошмарная…

— Не благодари. Я могу и передумать.

Паучиха отвернулась, поднялась по ступенькам, вскользь погладив Бризйру по щеке, словно потрепала любимую пантерку и усевшись на троне, сказала:

— За дуэль с Младшим Герцогом наказывать не стану, хоть и стоило бы. Но, с другой стороны, и мальчишку нужно иногда одергивать, так что ты волен играть в месть пока держишь себя в руках — никаких сильных повреждений и угрозы для жизни или разума. Я понятно выразилась?

— Да, Кошмарная.

— Хорошо. Я подожду, пока ты не закончишь Академию, Факультет Власти будет кстати. За это время подыщем тебе жену. Не тревожься, столь же временную, в ваш Дом она не войдёт, лишь родит девочку и будет свободна, также, как и ты.

— Кошмарная, позволь мне поговорить с сестрой, может быть она откажется от своих планов и не станет больше идти против воли Ллос?

Аррастра усмехнулась:

— Ну попробуй, кто тебе мешает? Не будет новых покушений, может быть Минитфра и останется Матриархом…

И я и Королева понимали, что вероятность этого мала — сестра слишком амбициозна, слишком сильно её желание править не горсткой выживших, а хотя бы одним Пределом. Впрочем, не удивлюсь, если её безумие зашло ещё дальше…

Выйдя из Зала Приёмов, я поспешил покинуть Храм и направился прямым ходом к Релиш Нокс, нашему дому, нашей крепости, что возвышалась на одной из соседних улиц. Она так давно отбрасывает густую тень на северную часть Внешней стены, что в летописях нашей семьи не сохранилось сведений о её строителях, известно лишь одно — она стояла всегда и в ней всегда жили Цаде. Неужели наша линия прервётся, а Дом канет в Бездну из-за необдуманных поступков сестры? Она и вправду устроила покушение на Принцесску? Идиотка. Других слов не найти.

Малые ворота Релиш Нокса открылись передо мной без стука, позволяя въехать во внутренний двор без препятствий и вопросов, значит, меня ждали, но оно и неудивительно — Минитфре не могли не доложить о моём прибытии в Тилурив-Ссин, как и о визите в Храм. Если бы я сам не явился, она бы непременно послала за мной и была бы до пэхи зла, а так есть шанс…

То, что никаких шансов на нормальный разговор нет, я понял лишь войдя в обеденный зал. Бывший обеденный зал. С какого-то перепугу, Минитфра решила именно его переделать в… Тронный. Она совсем сбрендила… На возвышении, очень похожем на недавно увиденное, стоял, вернее даже лежал, самый своеобразный трон из возможных: шкура огромного харшха, трёхглазого древнего монстра подземелий служила сидением, голова его — подставкой для ног, а вместо спинки — тонкое плетение силовых нитей, проявленное в реальности в виде серебристой вычурной паутинки. Да, сестра точно спятила.

Белые волосы Минитфры спадали сплошной волной, струились по плечам и сплетались с длинной шерстью самого опасного хищника глубин, а крепились они наверху, короной с тремя острыми зубцами из чернённого мифрила. Сакэш из того же металла поблёскивал на её левой руке, словно намекая, что Матриарх лично прирезала грозного харшха. Впрочем, с неё станется.

— Нравится? — спросила эта сумасшедшая.

— Приветствую тебя, сестра, — я предпочёл за благо проигнорировать её вопрос, отделавшись вежливыми словами.

— Да брось, разве это не великолепно? — заломила тонкую белую бровь Змейка.

— Матриарх, — осторожно начал я — Харшх священное животное…

— Кто сказал? Аррастра? А сама украшает трон Арахнидом?

— Αррастра правит по воле Ллос…

— А я что? Я её Жрица! Не забыл? Точно так же принятая в лоно Храма, как и сама Аррастра, так что не ей указывать мне! Слишком долго занимает она пост Верховной Жрицы и Паучьей Королевы…

— Сестра, осторожней, уши есть везде.

— Здесь лишь мои и твои, или ты станешь доносить Паучихе обо мне? Для этого она тебя звала? Об этом вы говорили?

— Минитфра, Королева в курсе покушения на Младшего Герцога…

Змейка едва уловимо напряглась, откинула голову, еще выше задирая подбородок:

— Покушение? О чём это ты?

— Аррастра сказала, что ей известно, кто заплатил Свизренам…

Сестра усмехнулась:

— Неужели? Какая чушь. Я ничего не платила презренным людишкам, больно много чести. Они сами напали на своего… сюзерена.

Последнее слово Минитфра выплюнула с долей брезгливости, словно оно могло испачкать её.

— Почему же тогда Королева решила, что это ты?

Змейка пожала плечами:

— Говорю же — она слишком стара, начинает путать события, разум гаснет.

— Сестра!

Минитфра тут же ощерилась на мой тон:

— Заткнись! Кто ты такой, чтобы делать мне замечания?!

Признаюсь, повышать голос было большой глупостью, но крамольные слова сестры сильно меня обеспокоили — Змейка потеряла всякую осторожность и шипела на ту, что правит нами действительно долго, очень долго и для того всегда была веская причина. Воля Ллос.

— Матриарх, прости, я забылся, но я беспокоюсь.

— Как мило, — тут же остыла сестра и иронично заметила — Так сильно беспокоишься, что не выполнил и простейшего приказа? Почему малец ещё жив? Почему мне приходится всем заниматься самой?

— Самой?

Змейка округлила глаза в деланном изумлении:

— Ο, я, кажется, проговорилась… Ну да ладно.

— Это всё же была ты?

— Я?! Я ничего такого не сделала, лишь свела одного наёмника и одного торговца оружием, да обеспечила хорошие скидки.

Пэхи… Сестра всё же замешана.

— Минитфра, Королева злится.

— Пусть злится и дальше. Раз меня еще не отволокли в Паутину, значит никаких доказательств у них нет. Да и не может быть, я была осторожна. Вопреки твоим явным опасениям, я прекрасно владею собой и точно знаю, что делаю.

Змейка соскользнула со своего дурацкого трона и подошла ко мне:

— Что еще сказала Паучиха?

— Велела отстать от Вауу.

Минитфра зло улыбнулась:

— А я приказываю тебе его убить, как ты поступишь?

Сестра знала, что я не мог ослушаться ни её, ни тем более Аррастру. Первое грозило мне изгнанием и преследованиями, а второе казнью в Паутине.

— Змейка, — ласково позвал я её, вспоминая детское прозвище — Ты же всегда отличалась умом и изворотливостью, почему сейчас действуешь так грубо, подставляешься?

Минитфра прищурилась:

— Что ты задумал?

Я улыбнулся:

— Ничего особого. Аррастра разрешила мне поиграть в месть, но вредить серьёзно запретила, поэтому убивать его сейчас будет очень и очень неразумно. А вот узнать поближе, возможно, даже, втереться в доверие…

Многозначительно посмотрев на сестру, я шагнул еще ближе к ней и прошептал почти на самое ухо:

— Разве не этому нас учила мать? «Лучший способ уничтожить врага — это узнать его». Белый Вихрь оказался намного более сильной фигурой, чем мы предполагали. У него верные и необычные друзья, он сам неплохо умеет постоять за себя, так может и не стоит лезть на рожон? У столь видной фигуры не может не быть врагов, так давай попробуем убрать его их руками, не подставляясь, не вызывая гнев Паучихи.

Острое ухо Минитфры дёрнулось, она чуть сдвинула голову, наклоняя её ближе ко мне:

— В твоих словах есть резон. И нотка трусости.

На последних словах сестра хлестнула меня по щеке левой ладонью, оставляя глубокие царапины от сакэша:

— Не терплю трусость. Ты Цаде! Мужчина, но всё же Цаде! А они враги, кровники! Они отдали этим нарзи наш Замок, а ты смеешь, что-то мямлить о их силе?!

— Сестра, одумайся — мы слишком слабы, чтобы идти против Αррастры! Да и Ллос…

— Я тоже Жрица, тоже её Дочь, а она к нам несправедлива! Если таков вкус верности традициями, то я предпочту присягнуть Императору!

Вот оно. Вот он истинный замысел Минитфры — перейти на сторону Поклявшихся, вновь предать Ллос и Храм. Нет, этого нам точно никогда не простят, это будет закатом нашего Дома. Но говорить с сестрой бесполезно, она не слышит доводов рассудка, потерявшись в мечтах о власти и могуществе, а значит, всё что остаётся сделать — это затаиться, вновь притворившись, что я согласен с её планом и выжидать, выжидать пока сестра не подставится.

Из «тронного зала» я вышел в странном настроении, в полном смешении противоречивых чувств — обречённость и облегчение — ненастроенной арфой звучавших в голове. Обречённость была понятна, ведь при таком раскладе, своеобразное предложение Аррастры становилось единственно возможным вариантом, даже с учётом крайне нежелательной женитьбы на одной из Жриц, а то, что это будет именно Жрица, я был уверен. Но вот облегчение было несколько неожиданным… Неужели меня так сильно напрягал приказ Минитфры, когда я еще раздумывал следовать ему или нет? А теперь, когда я точно знаю, что не стану открыто вредить Ρаэлю, да и Вауу в целом, всё стало проще, легче?

Проще ли? Кинжал оттягивал пояс с левой стороны, напоминая не только о неуместном порыве, но и о его причине. Раэль. Белый Вихрь. Принцесска. Он так старается меня превзойти, что это уже даже не смешно, а немного, совсем чуть-чуть достойно уважения. Εсли бы не его идиотские выходки и подставы, можно было бы даже попробовать подружиться, отчасти из желания действительно узнать его поближе, а отчасти… Крэшшш, всё совсем непросто.

Последний наш поединок, вновь заключённое, и проигранное им пари, подтвердило ещё кое-что важное — он следует своему слову, даже если ему это дорогого стоит, но и на язык он совершенно не сдержан. Когда в качестве выигрыша я потребовал, чтобы он признался в своём влечении к одной из самых глупых, зато крайне озабоченных поиском достойного мужа красавиц с Танцев, его лицо перекосилось, но условие он выполнил в тот же вечер. А потом по коридорам Академии ещё долго разносились смешки студиозусов, прознавших о подставе и полезших к Раэлю с многочисленными предложениями помочь скрасить одиночество, раз он так изголодался по ласке, что сперва заплетает странные косы, а теперь, не иначе как в отчаянии, начал приставать к самым «опасным хищницам».

Не удержались от подколок и Братья, Дуагго сунулся было с шуточкой на тему озабоченности некоторых инкубов, но Принцесску так издёргали приколами, что он совершенно необдуманно обозвал нашу четвёрку «кроликами-нимфоманами», мол, мы сами настолько не удовлетворены сексуально, что приписываем свои желания ему. И многозначительный такой взгляд в мою сторону. Αж ухо дёрнулось. И совсем не кроличье.

И ещё что-то дёрнулось, глубоко внутри, там, где обычно была лишь пустота и тишина. Трудно признать, но в чём-то Раэль прав. Все мы в каком-то смысле сидим на «сухом пайке», лишь частично заглушаю тоску быстротечными романами, обрывая их на корню, стоит лишь капельке чувств просочиться сквозь возведённые стены. В этом нет ничего удивительного — привязка не щадит никого, но все мы прекрасно понимаем, что, страшась неизбежного, постоянно ограничиваем себя. Понимаем, но никогда об этом не говорим, а чаще всего и себе лжём. Поэтому слова Принцесски ударили по больному, задев то, что не стоило трогать.

Впрочем… Принимая во внимание участь, уготованную мне Αррастрой, имеет ли смысл чего-то еще бояться? Паучиха сказала, что я буду свободен после рождения дочери, но что такое свобода мужчины из Верных? Пшик, пустой звук, краткий миг, который любая высокопоставленная дроу может оборвать по своему желанию. А ведь «временная жена» может и не захотеть уходить, отпускать меня, и чью сторону тогда примет Королева? Уж точно не мужчины. Так что по завершению Академии ждёт меня в лучшем случае неизвестность, в худшем… Интриги, кровавая борьба за власть, постоянный страх попасть в Паутину, предательство, яды, подносимые лучшими друзьями — все любимые развлечения дроу. У меня есть только эти несколько лет в Αкадемии, только эта недолговечная иллюзия свободы и независимости, а значит, я просто обязан потратить это время, если не с пользой, так хоть в удовольствие.