Академия относительности

ГЛАВА 7. Расцветая во Тьме. Келлин

«Ллос пожрёт этот Мир, если вы не перестанете кормить Мрак Подземелий» говорят служители Триады, пытаясь запугать и отвернуть от неё Верных. Но спрятавшись за высокими стенами своих белых храмов они не понимают всей притягательности ужаса, источаемого Великой. Мне довелось увидеть её лишь раз, всего только раз, но этого вполне хватило, что бы понять — я никогда не посмею её предать.

И пусть родился я вдалеке от Тьмы Тилурив-Ссина, на искрящемся снегом Севере, в стенах Чёрного Замка, но пиетет перед Богиней впитал с молоком матери. Мой отец решил, что хватит разбавлять нашу кровь северянами и согласился на брак с дочерью традиционного Дома, а значит с чистокровной, заносчивой сукой. Келтагх Цаде думал, что надёжно защищён от посягательств на свою свободу и даже жена из Торафин не сможет ничего изменить — Цаде, хоть и чтут Ллос, но всё же подданные Империи, а значит под защитой Императора. Одного не учёл отец. Южан и их жажду власти.

Мой дед всё ещё был Хранителем Севера, когда я родился, а значит йелла Келтагх не обладал статусом правителя, что делало меня бесправным придатком матери. И первые несколько лет только несгибаемая воля отца хранила меня от незавидной участи быть отправленным в Тилурив-Ссин. Но вскоре дед скончался, иногда я думаю, что не без помощи моей матери, и власть перешла к моему отцу. В один день из никчёмного куска плоти я превратился в Наследника, ведь по законам Империи я, а не моя младшая сестра, Минитфра, был следующим в очереди наследования.

Моя жизнь изменилась кардинально, мать больше не имела надо мной власти и не могла ломать и строить под нравы и мораль Верных — для меня настали лучшие дни в моей жизни. Меня учили, наставляли, но и позволяли делать всё, что угодно, конечно, не нарушая законов Империи. Я наслаждался всем: своим положением, угодливостью девиц, своей властью над жизнями и смертями вассалов. После магической инициации поступил в Αкадемию, мой дар Смерти позволял уверенно отучиться на Некромантии, но я выбрал Боевой, посчитав более полезным. Открывшийся на втором году обучения Источник Воздуха подтвердил правильность моего решения. Я бы даже мог претендовать на Мастера-мага, но зачем? Я не хотел терять лишних три года, и еще неизвестно сколько на последующую службу Императору. Одна из моих главных ошибок.

Но даже эти четыре года пока я отсутствовал стали роковыми для нашего Дома. Мать больше не устраивал статус жены Хранителя Севера, она хотела собственный титул, но в иерархии Империи таковой не предусмотрен для Пределов. Значит, Север перестанет быть Пределом, тем более что северяне никогда не забывали о своей мечте скинуть ярмо Императора. К моему удивлению, оказалось, что отец, ранее верный сподвижник Айна, нет-нет, но начинает разделять эту точку зрения. Потянулись десятилетия интриг, заговоров, призванных ослабить власть Императора на Севере. Постепенно на всех ключевых постах оказались разумные, так или иначе связанные с нашим Домов и подчинённые отцу. Или матери. Или Минитфре. Со временем и я втянулся в эти игры, принимая живое участие во всех делах Дома, как сын своего отца, как Наследник. Мне казалось, что мы вполне ладим с сестрой — она, как и мать, довольна своей ролью «стена-за-спиной» и всячески поддерживает нас с отцом. Было ли это притворством с её стороны? Возможно, а возможно она действительно была всем довольна, пока всё шло по их с матерью плану.

Наконец, всё было готово для открытого удара. Первым восстал Чёрный Замок при поддержке Бьернов из Тамагрима, а за ними и Золотой Город — Милфейсы были несказанно рады возможности скинуть с себя бремя «лишних налогов». Вскоре уже весь Север пылал в пожаре Восстания. Император слал регулярные войска, переговорщиков и убийц, но всё без особых результатов. Мы держали отвоеванное нами, раз за разом откидывая прочь «имперских захватчиков». Даже дворфы примкнули к Восстанию, пусть не все, но и этого хватило, чтобы сыграть важную роль — их оружие и артефакты дали нам серьёзное преимущество.

А потом Император подключил магов, и мы впервые дрогнули. Маги Севера хороши, их власть над нитями, пронизывающими этот край невообразима, но и они с трудом держались против многочисленных, хоть и более слабых магов Академии. Но и это было лишь разминкой. В войну вступил Верховный Круг, и вот это стало началом конца.

Я был на поле боя, когда впервые применили Ветер Смерти и помню, как он за несколько секунд выкосил половину нашего войска, заставив отступить от еще даже толком не начатого сражения. Да, мы быстро нашли заклинания в противовес, но имперцы словно с цепи сорвались, всё новые и новые формулы тестировались на поле боя, всё более мучительной и страшной становилась смерть сражающихся, ведь очень часто заклинания били по площади, не щадя ни чужих, ни своих и со временем до меня дошло — имперцы специально затягивают эту войну, тянут время, чтобы подольше пользоваться столь удачно созданным полигоном для проверки всех своих разработок. Цинично? В духе Империи. Ну и что, что попутно гибнут тысячи и тысячи, порой вообще мирных жителей, зато маги защищают свои дипломные работы, оружейники процветают, торговля всем и вся, а в особенности всё более дорогим продовольствием идёт полным ходом. Благодать, твэрх наз рахмиз, для всех остальных Пределов!

Мои попытки рассказать о своих подозрениях отцу не увенчались успехом, а мать и вовсе назвала слабаком и тюфяком, недостойным звания Наследника. И только Минитфра задумалась над моими словами и, может быть, вместе нам удалось бы изменить ход событий, но тут, на третий год войны, Хранитель Юга вдруг решил вызваться для проведения переговоров.

Мать восприняла это как доказательство того, что Империя готова отступить и уговорила отца принять посланника Императора. Инкуб явился в тот же день. На первых переговорах я еще присутствовал, в надежде, что Вауу, действительно, принёс с собой договор о мире, но очень скоро понял, что этот демон-искуситель лишь подливает масла в огонь — мол, молодцы Цаде, держитесь и вскоре Юг последует вашему примеру и тогда конец игу Императора. Отец внимал этим речам, мать млела и уже примеряла мысленно корону Королевы, поддалась даже Минитфра, хоть и с некоторыми сомнениями, согласившись отправиться на переговоры в Тилурив-Ссин, ведь дроу вполне могли стать той силой, что окончательно изменит ход войны. Я ругался с ними, доказывая, что это ловушка и огромная ошибка, меня называли недальновидным идиотом и в конечном итоге я не выдержал — уехал из Замка, направившись на передовую очередного боя. Кто же знал, что там окажется безопасней…

Инкуб почти не обманул, в Мерхнавиле начались волнения, вот только… Вот только драконы. Они явились из ниоткуда и в один день положили конец Восстанию и всем планам отца с матерью. Из всей правящей семьи Цаде выжили только мы с Минитфрой. После падения Чёрного Замка Восстание очень быстро захлебнулось, тем более, что Милфейсы вдруг резко прекратили финансировать северные войска, а Свизрены, заменившие Бьернов, лишившихся большей части своих дружин, сражались именно за деньги.

По приглашению сестры я скрылся в Тилурив-Ссине, так как вполне обосновано опасался дальнейших репрессий со стороны Императора. Но их не последовало! Император милостиво даровал всем Домам своё прощение, в обмен на вассальную клятву его новому ставленнику. И на трон Севера, к удивлению всех и вся, посадили чужака, да еще и дав ему титул Герцога. Первой мыслью было — Αрхимаг Лакирис, глава Вауу действовал по указке Императора! Да и дальнейшие события частично это подтвердили. Про правящую семью Вауу будто бы все забыли, да, на Юге драконы резвились вовсю, уничтожая остатки этого наглого Дома, но все словно запамятовали о том, что именно Лакирис вместо переговоров о перемирии, лишь сильнее раззадорил отца с матерью. Кто-то твердил, что это такая изощрённая пытка, мол, не выживут инкубы на Севере, вдалеке от своего Огня, но и это оказалось ложью! Выжили, расцвели, окрепли и вполне вольготно устроились на наших землях, ещё и прибрав под своё крыло этих нарзи!

Вот именно тогда мы с Минитфрой и попросились на аудиенцию к Ллос. До этого сестра, по обычаям традиционного Дома, объявила Вауу кровную месть, но, неожиданно для нас, Αррастра это решение не поддержала, так что мы решили испросить разрешение лично у Великой.

Прошение о встрече удовлетворили, буквально через несколько дней нас пригласили в Закрытую часть Храма, в личные Залы Паучьей Богини. Тьма, фиолетовый шелк на исписанных символами стенах, алые подушки, разбросанные по холодному, чёрному мрамору пола, тонкая паутина с вплетением молочного серебра, свисающая с потолка причудливым декором, многочисленные полностью обнажённые Жрецы, возлегающие в разных позах на подушках, всегда готовые усладить свою Повелительницу любым угодным ей способом, например, если ей хочется посмотреть.

Эта сцена врезалась в мою память и её уже ничем не вытравишь. Жертву тёмных желаний Богини буквально распяли на красном, шёлковом ложе, его тело было когда-то совершенным в своей изящной красоте, но теперь пестрело многочисленными проколами, из которых торчали кольца, цепочки, подвески и именно за них дергали столпившиеся вокруг Жрецы, доставляя дополнительную боль, пока двое из них насиловали несчастного. Бедный дроу лишь мычал, не в силах даже кричать, безвольной куклой распластавшись под мучителями. А за всем этим действом наблюдал другой Жрец — беловолосый, низкорослый чистокровный, должно быть еще совсем ребёнок, не старше шестнадцати лет. Тень скрывала его лицо, но, ощутив мой пристальный взгляд, он вдруг вскинул взор и уставился прямо на меня, несколько секунд просто смотрел, а потом крайне похабно улыбнулся. И я понял, со всем ужасом понял — его отнюдь не пугает развернувшаяся перед ним картина, он ею наслаждается! Об этом громко кричала и выпуклость под ритуальным одеянием, и пэхова улыбка на губах. Позже, я узнал, что мне «посчастливилось» привлечь к себе внимание Старшего Жреца, любимчика Ллос, его грёбанное величество, йелла Маслаунима Торафин, Серебряного Целителя.

Но тогда этот выродок Бездны подмигнул нам с сестрой и велел следовать за ним. В очередном алькове обнаружилась дверь, ведущая в… Абсолютную Тьму. Подземелья лишены природного света, да и искусственный используется не всегда и не везде, от этого у дроу давно уже развилось идеальное ночное зрение, мы способны видеть в кромешной тьме, пусть только силуэты, но и этого вполне достаточно. Нужно лишь переключиться на это самое зрение. Мы с сестрой проделали это автоматически и тут же пожалели об этом — Тьма вмиг стала угрожающей. Перед нами, на всю ширину огромной пещеры раскинулась гигантская паутина, в центре которой тут и там виднелись коконы с жертвами. Ллос предпочитала убивать медленно, долго, вытягивая по крупицам силу и жизнь. Это мы знали и так, но то, что жертв так много… Вся паутина была усеяна этими коконами, словно росой. Некоторые из них всё ещё слабо шевелись. Наверное, тогда впервые прорезался мой дар эмпатии, ведь как иначе объяснить липкий ужас, внезапно накрывший меня безумной волной? Чувство безысходности и полной беспомощности? Откуда этот холодный пот, стекающий по напряжённой спине? Почем я задержал дыхание, боясь издать лишний звук, ведь тогда ОНА… ОНА была там, где-то под потолком, там, где мрак был настолько густым, что не справлялось и наше хвалённое ночное зрение.

Осознание ЕЁ присутствия оглушало, но всё это было ничем, по сравнению с Бездной, что разверзлась у наших ног, как только Ллос изволила спуститься вниз. Лучше бы она не спускалась… Пусть лучше пугала бы нас неизвестностью, чем показала всю глубину безумия в своих глазах…

Свет появился из ниоткуда, заструился мягким потоком будто бы со всех сторон, заставляя гигантскую паутину, словно усеянную бриллиантовой пыльцой, сверкать всеми цветами радуги, переливаясь и создавая чарующий фон для самого страшного кошмара, позволяя рассмотреть Великую во всём её ужасающем великолепии: торс прекраснейшей из женщин, скреплённый с телом уродливой паучихи с раздувшимся пузом, тонкая, алебастровая кожа с многочисленными чёрными рисунками, фиолетовые волосы, низвергающиеся мерцающим водопадом до самого каменного пола и бездонные тёмно-фиолетовые глаза, без зрачка, без белка, без радужки, на самом привлекательном лице, которое я когда-либо видел.

Колени подогнулись сами собой, мы с сестрой рухнули на каменный пол одновременно, и так же одновременно склонились перед Вечностью, что взглянула на нас из этой фиолетовой Бездны. Голос Ллос заставил вздрогнуть что-то глубоко внутри, от него захотелось спрятаться, свернуться клубочком в самом дальнем и тихом закутке, и одновременно с этим, он был так притягателен, так ласков и нежен, как первый весенний цветок, как поцелуй любимой, как… Как голос Бога.

— Никакой кровной мести…

Минитфра не решилась задать свой вопрос, но Ллос он и не требовался — она и так знала все наши помыслы.

— … Вауу должны жить.

Я не знаю, какая сила воли потребовалась сестре, чтобы попробовать возразить:

— Великая, но они…

— Они Вауу. Их Семя крепко. Α значит, они будут жить.

На этом можно было бы посчитать аудиенцию оконченной, но я не мог просто так отступить:

— Великая…

Ллос оказалась возле меня в мгновение ока, так близко, что я ощутил её леденящее душу дыхание на своём лице, когда она склонилась надо мной, что бы рассмотреть поближе:

— Кто это у нас тут…

Я не мог оторвать взгляд от фиолетовых огней, не мог пасть ниц, как подобает в таких случаях, лишь стоял на коленях, завороженный её ужасной красотой.

— Мужчина? Ты привела с собой жертву, чтобы задобрить меня?

Голос Ллос звучал насмешливо, ибо мы с сестрой прекрасно понимали, что Богиня знает, что ничего такого сестра не замышляла. Или, может быть, о её замыслах не знал, как раз я?

— Великая, это мой брат.

— Ты его плохо воспитала.

— Я исправлюсь, Великая.

— Исправишься, или у Цаде будет новая правящая семья. Вы больше не на Севере, каникулы закончились. Серебряный, проследишь.

— Да, моя госпожа.

На этом наша аудиенция была точно окончена. Дроу с мерзкой ухмылкой вывел нас обратно в общую часть Храма, бросив напоследок:

— Увидимся.

Я тогда не знал, что это не просто слова, что это даже не угроза, а констатация факта. На следующий день меня отдали в Высокий Дом Торафин, в Дом моей матери, как и положено по традициям Верных. И первым, кто встретил меня в мрачном дворце Хозяек Паутины, был йелла Маслауним. Так начался мой персональный ад длинной в девять лет.

Первым делом, Серебряный решил показать мне моё место в иерархии Дома. Меня скрутили и отволокли в одну из пыточных, где я впервые познал, что такое издевательства дроу. Я думал, что сломаюсь, что моя психика не выдержит, но блаженное безумие не желало наступать, мой разум был ясен, а чувства обострены до предела, так что я осознавал тогда и до сих пор помню, всё, что со мной проделал любимец Ллос. На Севере я был Наследником, вторым после отца, в Доме моей матери я был никем, даже меньше, чем никем — я был нарзи, ублюдком, смеском с нечистокровным. Минитфре с внешностью повезло намного больше — она унаследовала все черты своей чистокровной матери, во мне же прорезалось наследие смешанных браков: кроме значительно более светлой кожи, крепкого телосложения и маленьких по меркам дроу ушей, меня выдавали и крэшшшевы золотые глаза. Найти бы ту бабку, что согрешила когда-то с чешуйчатым, да объяснить ей всю степень её ошибки, также доходчиво, как и мне объяснили всю неправильность моего рождения!

Серебряный не желал отставать от меня, издевательства стали регулярными и чем больше я сопротивлялся, чем сильнее калечил своих врагов во время пленения, тем изощрений были игры этого монстра, прячущегося за маской юноши. В какой-то момент, я решил, что лучше сдохнуть, чем еще хоть раз оказаться в его руках и вполне осознанно напоролся на ядовитый кинжал. Но йелла Маслауним не дал мне сдохнуть, оправдав свою славу лучшего Целителя, он вернул меня практически из мёртвых и ежедневные издевательства стали еще веселей. Тогда меня впервые пустили по кругу, очень чётко дав понять — Ллос не одобряет несанкционированных самоубийств, а значит, за каждую попытку я буду платить очень дорого. Одного раза мне хватило, чтобы усвоить урок. В какой-то момент я почти сломался, перестал сопротивляться, осознав, что это бесполезно, моя личность спряталась, забилась в тёмный закуток моего разума и громко хлопнула дверью за собой. В тот день Серебряный заглянул в мои глаза, удовлетворённо хмыкнул и сказал лишь одно:

— Ты познал первое правило выживания в Подземельях.

Он был не прав, в тот день я познал сразу два правила — никогда не перечить Ллос и научиться прятать своё истинное «я» поглубже от всех, кто может его уничтожить.

Вскоре я получил первую татуировку на лице — Хозяйки Паутины признали меня сыном своего Дома. Издевательства йелла Маслаунима на время прекратились, а я окунулся с головой в «обычную» жизнь дроу-мужчины: бесконечные тренировки, на которых я понял, что зря кичился своими прежними навыками владения парными клинками, патрулирование территории — обязанности более чем скучная, если бы не периодические стычки с Предавшими, своеобразное обучение — яды, интриги, тайное оружие. Спустя какое-то время я осознал, что на самом деле нахожусь на привилегированном положении, что по меркам дроу должен гордиться тем, что занялся моим «правильным воспитанием» именно Жрец Ллос, что мне оказана была великая честь, и что я достойно прошёл «посвящение в мужчины». Мне показали тех, кто это самое посвящение провалил — рабы Дома, дроу, что оказались недостаточно крепки духом, с пустыми глазами, сутулые, бесправные игрушки женщин.

Ко мне никто не прикасался, не требовал услуг, не звал в свою постель. Тогда я не знал, чем заслужил подобную свободу, зато узнал позднее. Просто никто в здравом уме не решится перейти дорогу любимчику Ллос, а раз он избрал меня для своих игр, значит для других я неприкосновенен.

Удивительно было видеть такой пиетет перед мужчиной в глубоко матриархальном обществе, да еще в Доме Жриц Храма, но йелла Маслауним был очевидно на очень особом положении. Чем больше я о нём узнавал, тем отчётливее понимал, что его власть намного полнее и страшнее, чем даже власть Матриарха Торафин. Она правила от имени Дома, он приказывал во славу Богини. Хотя нужно отдать должное Серебряному — он никогда в открытую не перечил женщинам Дома, выказывал им положенное уважение и почтение, те в свою очередь делали вид, что Жрец ведёт себя в точности с их пожеланиями и ни одно его действие не противоречит их воле.

С Минитфрой я не виделся, она меня к себе не звала, а сам я попросить не мог. Не обладая даже статусом война, будучи всего лишь «сыном», а значит по правилам Верных ребёнком, я не мог сам просить о встрече.

Так прошло пять лет — в относительном спокойствии, тренировках для получения звания Мастера-мечника, а значит и для статуса воина и в немногочисленных развлечениях Тилурив-Ссина: публичные дома и бойцовские ямы. В первых я снимал только женщин-рабынь из других рас, после издевательств Серебряного получив строгое отвращение к однополой любви, а во вторых зарабатывал деньги, участвуя в боях и ставя то на себя, то на противника. Кроме небольшого дохода, бойцовские ямы давали и жизненно необходимую практику — я готовился к Испытаниям.

На Испытаниях Воинов я впервые за долгое время увидел Минитфру, она сидела в ложе гостей, в окружении нескольких воинов Цаде, а у ног её расположилась молоденькая эльфийка, очевидно, сестра решила последовать недавно появившейся моде среди высших Верных — держать светлых вместо домашних зверей. Собачку же не трахнешь, как-то совсем уж это дико, а вот такого ребёнка вполне. И плевать всему Тилурив-Ссину было на имперские законы и запрет на рабство. Кенурдены в эту часть Подземного не совались, а остальные Дома Предавших были слишком слабы, чтобы даже пытаться вмешаться в царящие здесь порядки.

Испытания я прошёл с блеском, доказав всем присутствующим, что теперь уже с уверенностью могу носить титул Мастера-мечника, да еще и несколько дополнительных штрихов к ритуальной татуировке, правда, чёрной, а не белой, как у всех приличных дроу, но тут ничего не поделаешь — я мог заслужить одобрение матерей Дома, но никак не мог изменить цвет кожи или глаз. Чтобы я не делал, я оставался нарзи. Сестра прислала мне подарок — парные клинки, достойные Мастера-мечника. Серебряный же явился вручить свой подарок лично. Поцелуй. Твэрх наз рахмиз, как же я его ненавидел, а крэшшшев Жрец наслаждался мной и моей ненавистью. В тот день он предложил мне выбор — или я принимаю участие в его развлечениях в Храме, или сам становлюсь следующей жертвой. Память о том несчастном мальчишке была ещё жива, да и собственные, не стёртые временем воспоминания вполне красноречиво подсказывали единственно возможное решение.

Серебряный был явно разочарован, что я так быстро сдался и ступил на его путь, но свои слова обратно брать не стал. Правда и на «праздники» в Храм приглашал редко. В тот, первый раз, он поведал мне очередное «откровение»:

— Вот ты и дроу. Правило «или ты с нами, или под нами» ты тоже неплохо выучил.

Выучил и даже решил пойти дальше. Статус воина — это не только дополнительные привилегии по сравнению с обычными мужчинами, но и новые возможности. Теперь, кроме патрулирования окрестностей Χрама, в мои обязанности входили и «посещения» Домов Предавших для «изъятия» приглянувшихся матерям деток или просто для похищения очередной жертвы для Паутины Ллос. Впрочем, жертв для алтарей и Паутины крали не только в самом Тилурив-Ссине, но и на поверхности, так что жизнь дроу в таких отрядах была полна приключений и возможности заслужить дополнительные татуировки, или, чем Бездна не шутит, даже Паучка.

Неожиданно оказалось, что на самом деле никто не забыл, что я отучившийся маг, да ещё и опытный командир, просто доверять нарзи никто не желал, пока я не прошёл «обучение» у Серебряного и посвящение в воины. Теперь же, получив долгожданную татуировку, меня очень быстро и как-то даже буднично назначили ведущим одного из отрядов. Первые же набеги во славу Ллос были столь успешны, что за два с лишним года все мои подчинённые, ну и я сам обзавелись целой вязью ритуальных рисунков, уходящей вниз по шее, на спину и грудь. В отряде я нашёл и первых друзей. Впрочем, среди дроу друзей не бывает. Εсть враги, есть соратники, и есть те, с кем ты обменялся кровью, кого пустил в личный круг и кому доверяешь свою спину. Мне повезло, в моём отряде оказалось трое Цаде: Дуагго, Квалрак, Αнтрисн. Все трое нечистокровные, впрочем, как и почти все Цаде в последние время — Север сильно попортил породу, но все маги, а потому, как и мне, им был дан шанс. И они им воспользовались. На дроу более или менее был похож только Αнтрисн, Квалрак же с Дуагго выглядели скорее, как черноволосые эльфы, особенно Дуагго, со своими белыми прядками в волосах. Понятно дело, что их внешность сильно портила им жизнь, тем более, что в Академии они отучиться не успели, достигнув возраста магической инициации уже здесь, в Тилурив-Ссине. Минитфра не спешила их пока отправлять на обучение, придерживая их рядом, но причину я узнал только спустя несколько лет.

Как-то совершенно неожиданно йелла Маслауним полностью испарился из моей жизни, чему я не мог не радоваться. Куда и почему он уехал никто не знал, даже сестра, хоть она и была частой гостьей в Храме. Поговаривали, что Ллос отослала его по какому-то сверхважному и тайному поручению, но куда, к кому? Помыслы Богини неведомы.

Сестра же не оставила своих планов по свержению Вауу, но решила действовать иначе. Οна ещё не раз просила аудиенции у Аррастры, к Ллос, её правда, больше не пустили. И во время своих встреч с Паучьей Королевой, Минитфра старательно ей пела о тех возможностях, что даёт власть над Севером, о том, что власть дроу давно уже должна выйти за пределы Подземелий и распространиться, если не на весь Мир, то по меньшей мере на его часть. А Север и так был наш долгие столетия, так почему бы нам его не вернуть? Нельзя убивать Вауу? Хорошо, но можно же помочь им править! Если не через брак, Вауу вряд ли такие дураки, что согласятся взять в жёны дочь традиционного Дома, да и статус консорта власти не даёт, то через Ρегентство, тем более, что старшего братца упекли за высокие стены Военкада, оставив Младшего Герцога беспомощно барахтаться в политическом океане этого Мира.

Кто же знал, что гадёныш — это не мелкая килька, а целая акула? Маленькая, но наглая и зубастая как самый настоящий монстр Бездны. Вести о его деяниях сестра собирала с достойным лучшего применения фанатизмом, а когда до нас дошли сведенья, что нарзи Цаде, предатели, оставшиеся под рукой Вауу получили статус отдельного Дома, да еще и Высокого, а ко всему прочему ещё и Чёрный Замок в придачу… Стало очевидно, что несмотря на алеас Малая Змея, речи сестры не нашли путь к разуму и сердцу Аррастры, что у той, не иначе как по велению Ллос, совсем другие планы на Север, что она и без Цаде справится с его переходом в Тенета Паутины.

Сказать, что Минитфра была в ярости, значит промолчать, в том бешенстве, что её обуяло, она чуть было не убила свою «собачонку», я успел в последний момент, останавливая смертельный удар сестры, позволяя ей выплеснуть свою злость на меня. Потом она, конечно, долго извинялась, но я уяснил главное для себя — почти десять лет в Тилурив-Ссине сильно её изменили, сделав похожей на всех матерей Верных Домов. Впрочем, знал ли я её хоть когда-то, были ли она другой, воспитанная матерью, что когда-то была Жрицей? Да и бывают ли бывшие Жрицы?

Несмотря ни на что, Минитфра не оставила мыслей о мести — это стремление превратилось в навязчивую идею, в неумолимую необходимость и я ей потворствовал, ведь моя собственная обида никуда не делась — Вауу были символом всех наших неудач и провалов! Вауу должны были заплатить. Сестра не раз думала подослать к Младшему Герцогу убийц, но действовать вопреки прямому приказу Ллос всё же опасалась, так что мы молча наблюдали за всё растущим влиянием этого крэшшшевого Дома. Когда же шпионы Минитфры доложили ей, что в окружении Младшего Γерцога был замечен йелла Маслауним, что, судя по скудным донесениям он играет при нём роль то ли секретаря, тo ли помощника, то ли любовника, стало окончательно ясно, что интрига Ллос не включает Цаде и что мы остаёмся далеко за бортом событий.

В какой момент в голове сестры зародилась мысль о предательстве? Я не знаю, возможно в тот же миг, когда стало известно, что Ллос даровала бывшим нарзи Цаде имя Наследников Руин, непрозрачно намекая на то, что наш Дом отживает своё. Но когда она впервые заговорила о том, чтобы пойти против воли Ллос, я ей категорично отказал. А потом отказал ещё раз, и еще раз, и ещё сотню раз. Я видел ΕЁ, я чувствовал ЕЁ, как можно ЕЙ противоречить?! Но Минитфра помешалась на своей идеи и в конечном итоге, мне ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что я согласен. Я не знаю, чего стоило сестре договориться с Матриархом Торафин о том, чтобы меня отпустили в Αкадемию, знаю только, что она добилась своего — я получил разрешение покинуть Дом в тот же год, когда в Академию должен был поступить и Раэль Вауу, Белый Вихрь. Моя миссия была проста и одновременно невыполнима — уничтожить Младшего Герцога, раз уж до старшего не было никакой возможности добраться — Военкад, да еще и братцы Хунунд, ассасины обученные при Храме…

Собирался ли я выполнить приказ Минитфры? Скорее нет, чем да, но это совершенно не помешало мне выторговать и моих трёх Братьев у сестры, в обмен на моё мнимое послушание. Всё что угодно, лишь бы вырваться из Тилурив-Ссина, лишь бы обрести шанс на существование вне Подземелий…

Кто же мог знать, что в первый же день на воле я столкнусь с тем самым Белым Вихрем. Вот как? Как этот мальчишка, действительно, больше похожий на изнеженную девчонку, как он смог не просто удержать Север, но и так упрочить власть и положение собственного Дома? Что такого в этих инкубах, что они смогли подмять под себя неуступчивый Север, тогда, когда Цаде на это понадобились столетия?!

Возможно, всё дело в фееричной наглости. А может и в умении заводить друзей, ибо недруги заводятся сами. Эта белобрысая пакость посмела приблизиться к нашему столу, посмела заговорить с нами, посмела меня не узнать! Тогда как я узнал его с первого взгляда — уж больно точное описание предоставили шпионы…

Но Принцесска преподнесла в тот день еще немало сюрпризов. Оказалось, что соглядатае не врали — Раэль был магом, при этом практикующим магом с хорошим уровнем контроля, а как для его возраста и опыта, так вообще с запредельным, мне такой в моё время и не снился. Кроме прочего, и слухи о его физической подготовке слухами вовсе не были — Анта он скрутил за несколько минут и, по словам самого воина, вполне себе профессионально, используя наши же техники. Конечно, сыграл и эффект неожиданности, но это не отменяло того факта, что Раэль оказался достойным противником, такому действительно не зазорно объявить кровную месть. Но Ллос, Ллос…

Естественно, мальчишка не послушался доброго совета и всё же сдал экзамен на поступление в Академию, и это в семнадцать лет…

Мы с Братьями искали его по всей Академии, надеясь преподать достойный урок, перед тем как до осени свалить куда-нибудь подальше — три месяца свободы, так и просили потратить их на путешествия, выпивку и продажную любовь и уж никак не на по сути ненужные нам подготовительные курсы, тем более что Братья никогда толком и не жили за пределами Подземелий, так что и для них учеба была вовсе не приоритетом. Как-нибудь вытянем.

Убивать инкуба я не собирался. Только немного подправить его смазливую внешность, да укротить крэшшшеву косу. Но мальчишка решил иначе. Вот за коей Бездной ему дался тренировочный полигон? Я же боевой маг, я же его по песку размажу в два счёта! Моё решение подождать и посмотреть, что может этот гадёныш чуть не стоило мне жизни. Когда в меня неожиданно полетело Копьё Тьмы я было подумал, что мне мерещится, но для сохранности шкуры на чистом автомате выставил зеркалку и тут же понял, что совершил еще одну ошибку… Лучше бы я отбил крэшшшево Копьё в сторону, тогда не появилась бы реальная угроза жизни мелкого Вауу и не возник бы из дымки портала Серебряный…

Один его вид вернул меня мысленно на несколько лет назад, заставив вздрогнуть, я еле удержался, чтобы не сделать шаг назад. А потом на лице этой твари расцвела знакомая ухмылка:

— Кого я вижу, мой сладкий-сладкий мальчик!..

Сперва я не понял с какой пэхи он тут появился, но следующие же слова расставили всё по своим местам:

— Цаде, ты хоть понял на кого напал?

— На отрыжку Бездны, позорное дитя, позорного Дома, — мой ответ прозвучал уверено, хотя этой самой уверенность я уже почти не ощущал.

— Ты напал на того, кто находится под защитой Ллос. Тана’ле, покажите этому неумному нарзи подарок нашей Великой Богини.

Тана’ле? «Хозяин»?! Северная акула «хозяин» ужаса Подземелий?! Да этого просто не может быть… Но и это было еще не всё. В ухе Принцесски действительно сверкал Паучок, вот только не серёжка, а зажим, но это не отменяло того факта, что я только что чуть было не подписал себе приговор. Да ещё и на смерть в Паутине. Бездна…

От немедленной отправки в Тилурив-Ссин меня спас дракон. Та Магхзан. Та еще сволочь и чешуйчатая тварь, но на этот раз полезная. Он же отволок нас к Ρектору, ненавистному Владыке Ноксу, где в красках рассказал, как некий несознательный студент, в нарушении всех правил, напал на беззащитного однокурсника целью нанесения тяжких телесных повреждений, а может быть даже смерти. Все верно, вот только, к моему удивлению, в качестве жертв он выставил меня…

Ректор, хорошо знающий и меня и моё прошлое, скептически посмотрел на меня, на Раэля, а потом задал неожиданный вопрос:

— А что тут делаете вы, йелла Маслауним.

Он знает моего мучителя? Вот так новость…

— Защищаю своего господина. Сиятельный, покажите, пожалуйста, уважаемому Ректору вашу ладонь.

Инкуб молча протянул левую ладонь, на которой билось стилизованное сердце… Твэрх наз рахмиз, всё же Клятва Жизни! Слухи не врали. Мне пэхи…

Но, к моему удивлению, Ректор на этот раз решил отыграться не на мне, видимо Вауу он жаловал ещё меньше, чем Цаде. Так что вместо того, чтобы назначить наказание нам обоим, меня просто отпустили, а вот Принцесску… ему заблокировали связь с «рабом»! Мол, негоже студенту пользоваться такими преимуществами, как чужой Источник, да и такая защита будет лишней в стенах Αкадемии. Серебряный попытался было возразить, но стоило Раэль лишь едва покачать головой, как йелла Маслауним отступил.

Любопытство и желание прояснить всё до конца, заставили меня проследить за инкубом и Бездновым Жрецом до парка, где эти двое решили поговорить:

— Тана’ле, почему ты согласился?

— Я в Академии Мас, тут свои правила.

«Мас»?! Он называет его просто «Мас»?!

— Он тебя убьёт.

— Не посмеет, Паучок его явно отрезвил.

— Возможно.

Серебряный прекрасно знал, что отрезвил меня не только Паучок, но и он сам, но правду своему господину явно не спешил рассказывать. Α Принцесска тем временем продолжила:

— Я благодарен тебе, что ты в очередной раз спас мою шкуру, но я не могу вечно полагаться на вас с Бри, мне нужно научиться самому защищаться.

— Понимаю… Просто… Я не могу тебя потерять. — Сказал Серебряный и нежно прикоснулся к щеке Принцесски.

Нежно прикоснулся! Да какого… Дар эмпатии на этот раз включился по велению воли, хоть какая-то радость, но вот то, что он мне принёс… Йелла Маслауним, Серебряный Целитель, Старший Жрец Ллос и её любимец, оказывается, влюблён без памяти в мальчишку семнадцати лет отроду… Крэшшшев Мир окончательно сошёл с ума. А вот прочитать инкуба не удаётся, или у него хороший Щит, или он Ментал выше моего уровня. Любопытно. Сканирование ауры ничего толком не дало, его Снег так искрит и переливается, что разобрать отдельные канал и нити практически невозможно, уж точно не мне.

Последовавший за этим долгий поцелуй уже не удивил, лишь вызвал какое-то странное чувство… После всех издевательств Серебряного я ненавидел всё, что связано с мужеложством, но этот томный поцелуй был каким-то другим, внезапно мне показалось, что я подглядываю за чем-то намного более интимным, чем простое касание губ, что эротичнее этого зрелища я никогда не видел… И всё же Ρаэль целовался с Бездновым Жрецом, с тем, кого я ненавидел всей душой, а значит, несмотря ни на что малолетний инкуб подпадал под категорию врагов. Кажется, я уже с нетерпением жду осени и того, что она принесёт с собой — месть или… месть?