Академия Сердцеедов. Обман (СИ)

Глава 14

Экзамен по сигнальным символам был письменным.

Нас с Ником и Вестников привели в одну из самых больших аудиторий Весмора. Госпожа Нора лично рассаживала всех по местам — в шахматном порядке, да еще и через ряд.

В какую сторону ни глянь — рядом пустое сиденье. Чтобы дотянуться до ближайшего соседа — надо очень сильно постараться.

Мне ожидаемо достался первый ряд, прямо перед преподавательским столом. Засада. Тут даже нос лишний раз не почешешь, не привлекая к себе внимания.

Когда стрелка на больших круглых настенных часах достигла отметки «девять» Нора самолично заперла дверь в аудиторию.

Потом, отбивая размеренную дробь каблуками, вернулась к столу. Пока она шла, мне казалось, что каждый «цок» гвоздем вбивался мне в макушку.

— На столах только карандаш и черное перо. Все остальное убрать в сумку. Сумку положить на соседний стул.

Мы начали удрученно убирать все листочки и лишние пишущие принадлежности. Кто-то надеялся воспользоваться шпаргалками, но вделать это при таком раскладе становилось попросту невозможно.

После этого из ее кожаного черного, совсем не женского портфеля появилась стопка листов.

— В билетах по пять равноценных заданий, за каждое из которых вы можете набрать максимум десять баллов. Оцениваться будет полнота ответов, логический подход и аккуратность в построении линий. Времени на все про все у вас два часа, с того момента, как я дам команду к старту. Все уяснили?

Мы что-то нестройно проблеяли в ответ.

Волновался каждый из адептов в этой аудитории, но я больше всех. Потому что ни у кого другого не было таких высоких шансов на провал. Уверена, Норе ни логика моя не понравится, ни аккуратность, да и полнота ответа не впечатлит.

Я всерьез боялась опозориться несмотря на то, что все прилежно выучила.

— Сейчас я вам буду подносить билеты, ваша задача вытащить один из них.

Подсмотреть бы как-нибудь тот, что полегче.

— Кто будет мухлевать — сразу минус десять баллов, — словно прочитав мои мысли сказала она и начала раздавать билеты с соседнего ряда. Прошла до конца аудитории по одной стороне, вернулась обратно по другой. И в конце всучила мне оставшийся билет, в котором естественно оказались самые сложные вопросы.

Вроде все брали наугад, но меня не оставляло ощущение, что она специально так подгадала.

— Приступайте, — чопорно произнесла Нора, и все два часа пока мы корпели над своими листами, ходила по аудитории и орлиным взглядом следила за каждым нашим движением.

— Можно выйти? — спросил один из Вестников где-то на середине.

— Конечно. Сдавайте лист и идите.

Он поднялся со своего места, а Нора как бы невзначай добавила:

— Как только вы переступите через порог, ваш экзамен будет окончен. Без права на продолжение.

Парень с трудом сглотнул и сел обратно.

Не знаю кому как, а мне тут же захотелось в туалет. И остаток времени я сидела словно на иголках. От волнения тряслись руки, спина вся вспотела, хотя аудитория была угловой, и зимой в ней было прохладнее чем во всех остальных.

На четыре вопроса я более-менее ответила, а вот с пятым вышла загвоздка. Как не пыхтела — не могла решить практическую задачу. Никак не получалось построить нужные схемы оповещения на основании предложенного ландшафта. Минимальное проходное количество баллов за экзамен — двадцать шесть. Оставалось надеяться, что на остальных ответах я их набрала.

Никто из адептов не закончил работу раньше времени. Даже те, кто справился, до победного сидели на своих местах и проверяли написанное. Нору боялись все.

— Отложили карандаши.

С трудом переведя дыхание я сдала свою работу. Нора глянула на нее равнодушно и положила в стопку к остальным.

— Результаты будут через два дня.

Как раз через два дня у меня был назначен второй экзамен с Норой. По рунам. И его мне предстояло сдавать с глазу на глаз с «любимой преподавательницей», да еще и в устной форме!

Лучше бы письменно было. Там бы я уставилась в свой листок, сконцентрировалась на заданиях, ни на что не обращая внимания. А, когда устно — приходилось сидеть напротив Норы, под пристальным взглядом и судорожно искать в своей голове ответ на очередной вопрос.

Рядом с ней, то ли от волнения, то ли от страха, я всегда соображала в десять раз хуже, чем обычно. Точно знала, что выучила распределение магических полюсов на рунах, но дважды запуталась и не могла сходу дать правильный ответ.

На каждую мою ошибку она делала пометку в бланке — красный жирный минус. От этого уверенность покачнулась еще сильнее.

А уж когда от основных вопросов перешли к дополнительным, так и вовсе кошмар начался, потому что Нора так их задавала, что сразу и не сообразишь, чего она ждет.

С глазу на глаз мы провели почти два часа. С меня семь потом сошло, руки дрожали, сердце гремело так, будто круги по полигону все утро наматывала.

Тем временем Госпожа Нора приступила к подсчету моих скудных баллов.

Как и ожидалось — я не добрала. Из максимальных пятидесяти и минимальных проходных двадцати шести я набрала всего восемнадцать.

— Плохо, Найтли, — она покачала головой и поставила на бланке свою размашистую подпись, — впрочем другого я от тебя и не ожидала. Поразительная безалаберность и нерадивость.

Оставалось только надеяться, что баллов по остальным предметах хватит, чтобы покрыть недостаток. Если суммарное количество будет больше ста тридцати баллов, то мне разрешат пересдать проваленный экзамен.

— Твои результаты по сигнальным символам… — она выдвинула верхний ящик стола, хмуро заглянула в него и достала мой бланк с ответами, — двадцать пять баллов.

Всего одного балла не хватило! Одного! Это же не честно.

— Могу я посмотреть?

— Бланки с оценками не даются адептам в руки, дабы избежать фальсификации результатов. Если получится выйти на пересдачу — комиссия сама все посмотрит и решит в какие задания назначить дополнительно, но… я бы на твоем месте не рассчитывала на такой исход. Пока ты не набрала необходимого количества. У тебя ведь остался один экзамен? Математика? Насколько мне известно, там ты тоже не блещешь.

— Я буду стараться, — угрюмо ответила я, запихивая свои тетради в сумку.

— А смысл? Тебе не место в Весморе. Возвращайся в свой Муравейник. Устройся продавщицей в пекарню или в пивнуху, нарожай кучу детей от какого-нибудь забулдыги и не путайся под ногами. Все равно толку из тебя не выйдет.

— Почему? — я всплеснула руками, — почему вы в этом так уверены?

— Потому что каждый должен знать свое место. И твое — на другом берегу реки, — она убрала мои листы в стол и заперла его на ключ, ставя точку в нашем общении, — экзамен окончен. Всего…

Она не договорила, потому что в дверь постучал, а потом, не дожидаясь приглашения, вошел Мерран.

— Прошу прощения, я задержался.

— Экзамен окончен, — холодно произнесла Нора.

Я даже на расстоянии чувствовала ее неприязнь к Меррану. Да и он смотрел на нее без особого почтения. Они будто два волка, которые объявили временное перемирие. И я между ними.

— Каковы результаты?

— Ожидаемо провал. И по рунам, и по сигнальным символам.

Я сжалась, почувствовал на себе вопросительный взгляд магистра:

— Я старалась, но…

— Не всем дано, — равнодушно припечатала Нора, — у Найтли задатков нет вообще.

— Странно, с такой-то одаренной бабушкой, — его голос звучит едко и с издевкой.

— Я понятия не имею, кто у нее в родственниках.

— Как кто? Разве до сих пор не поняла, что это дочь Айлин?

Я не понимала, о чем речь и кто такая Айлин, но госпожа Нора отреагировала на удивление бурно:

— Как ты смеешь, стервец? — у нее аж пятна на щеках появились, — что за ересь ты несешь?

— Неужели не узнала? Не ты ли кичилась, что кровь — не вода, и ее всегда видно? Ну же, открой глаза. Посмотри на нее!

Нора полоснула по мне равнодушным взглядом. И отвернулась. Потом правда вернулась обратно, уставилась более пристально.

— Этого не может быть…потому что не может быть. У моей Айлин не было дочери. Только сын.

— Тебе бы очень хотелось в это верить, да? Как и в то, что я никогда не узнаю о том, как ты прятала ее от людей, чтобы не опозориться. Подумать только, вдова вместо того, чтобы вечно скорбеть о старом муже-тиране и покорно носить черную вуаль до конца своих дней, посмела продолжать жить. Да еще и забеременела от того, кого вы на дух не переносили.

Мерран цедил сквозь зубы, выплевывая слово за словом, не отводя убийственного взгляда от госпожи Норы. А та побелела. Сначала от ярости, а потом, как мне показалось, от страха.

— Что ты несешь, безумец?!

— Ты держала Айлин в Северной Келье, чтобы никто не увидел живота, и не начал судачить за спиной о правилах приличия. Ведь важнее мнение окружающих, чем здоровье собственной дочери. Никто не должен был узнать ни о беременности, ни о ребенке. Так ведь? Ты решила, что, когда он родится, его заберут в дальний монастырь, где монахи словно серые тени. Без радости в глазах, без права говорить. Всегда впроголодь и в вечных молитвах. Разве не так?

Теперь на щеках Норы проступили багровые пятна.

— Только Айлин не хотела такой судьбы своему ребенку и отдала его случайному прохожему. Попросила позаботиться, спрятать, унести на другой берег. А тебе сказали, что родился мальчик, а не девочка. Настолько слабый, что прожил всего пару часов. П потом Айлин умерла. Потому что ты задушила ее своими решениями, отняла все, что она любила в угоду собственной гордыне и чужому мнению.

— Да как ты смеешь!

— Вот так и смею, — припечатал Мерран, — не я погубил ее, и не сложная беременность тяжелые роды. А ты и твои жестокие решения. Идем, Ева.

Он взял меня за руку и поволок к выходу.

А я, как дурная, хлопая глазами, позволила ему это сделать. В голове кипело. Из всего вышесказанного я поняла только одно. Нора — моя…бабушка? А Мерран, получается, отец?