Академия соблазна. Дурнушка из преисподней

27. Когда тебе очень нужен перерыв на какао

Я не знаю, каким образом вселенная меня наконец услышала, и почему сделала это так поздно, но я все равно ей благодарна. Я наконец сижу в своей кровати в доме у Кло, сжимаю в руках кружку горячего какао, и мне тепло, потому что меня укрывает самый обычный шерстяной клетчатый плед, а не снедает изнуряющая жара Шеола. Все так…по-человечески. Просто, легко и нормально. И пусть даже мыслями я и понимаю, что долго это не продлится, но мне почти физически был необходим этот небольшой тайм-аут. Не видеть никого и ничего, поставить время на паузу, выдохнуть и собраться с мыслями.

Может они там, в своей преисподней, каждый день привыкли сидеть в каком-то адском подземелье, а после, выбравшись оттуда, ждут, когда их любимый выкарабкается с того света (с какого, кстати?), и готовы тут же ответить на призыв “к оружию”, но у нас, на земле, другие порядки. Люди ошибаются, ломаются, впадают в депрессию, стискивают зубы, пытаются идти дальше, отвлекают себя, заедают стресс, нервничают, радуются, снова нервничают, снова радуются. Радуют сами себя, друг друга, придумывают тысячи поводов, чтобы остановиться и попытаться собраться с мыслями. Ходят в психологу, читают книги, заводят любовников. Любой скажет, что люди слабее, но я с этим не соглашусь. В этом наша природа — мы способны справиться почти с чем угодно, да, черт, вообще с чем угодно! Но нашей психике нужно время, чтобы все переварить.

Чем я, собственно, и занимаюсь. Перевариваю, ага.

В любом случае, я не могу их сейчас видеть. Ни Адраса с его жутким видом, напоминающем мне о той битве с Мэг, ни Каэля с его взглядом, словно я самая огромная предательница, раз решила выяснять отношения так не вовремя… Ни даже Дэмиана с его привычкой бросаться в драку, ни в чем толком не разобравшись. Пусть даже не пытается теперь снова оправдывать себя печатью или эмоциями, которые он так и не научился сдерживать, в свои-то годы. Просто это в его характере — быть таким вот чокнутым, бешеным придурком.

В комнату осторожно входит Клото. Вместе с ней в комнату врывается буквально проникающий в самые потаенные уголки души аромат шоколадного печенья.

— Ты испекла… Вот прямо сейчас? Когда ты успела? — пораженно бормочу я, глядя на тарелку со своим любимым лакомством у нее в руках.

Клото хитро усмехается и садится рядом со мной на кровать, отставляя блюдо ко мне на колени.

— Брось, Ариана, подогрела магазинные. Геф уехал на выходные, так что… Не помню, когда в последний раз готовила что-то своими руками.

— Я помню, — хмуро отзываюсь я, вгрызаясь в песочное лакомство, и даже не беспокоясь о крошках, что теперь будут вокруг на постели, — Когда я еще жила с тобой. Каждое утро ты делала мне вафли.

— Ну, положим, не каждое утро… — смеется Клото. — И не всегда сама.

— Эй! Хватит рушить мои детские воспоминания! — это, пожалуй, первый раз, когда я смеюсь за сегодня сама.

Кло, кажется, этого и добивалась. А может, я подсознательно потому и стремилась так сюда, потому что знала — она точно понимает, как утешить Ариану-маленькую-девочку, в те моменты, когда взрослая Ариана вообще уже ни черта не вывозит.

— Я отдаю себе отчет в том, что ты меня прогонишь из комнаты после моего вопроса… — бабуля, очевидно, решает зайти издалека.

Я резко вскидываю на нее подозрительный взгляд. Веселья как и не бывало.

— …Но как так вышло, что пока там, в нашем мире идет война, и, быть может, прямо сейчас погибает кто-то из твоих друзей, ты сидишь здесь, предаваясь унынию?

Она была права. Я и впрямь борюсь с желанием выставить Клото за дверь и оставить меня в покое.

Но ее слова все же что-то задевают во мне. Ту струнку, которую я и сама тереблю все это время, точнее, мое неуемное чувство вины за все на свете. И от которого я так сильно стремлюсь сбежать.

— Это не моя война, — отвечаю уже заготовленной фразой.

— А чья же?

— Не знаю… Всех этих существ, демонов, божеств из древнегреческих мифов…

— А мы с тобой, кто, по-твоему?

— Эй, — от возмущения я даже бросаю недоеденное печенье обратно на тарелку, — Разве ты, как моя бабушка, не должна меня отговаривать от того, чтобы я участвовала в этой…демонической мясорубке?

Кло едва заметно хмурится, а уголки ее губ неуловимо опускаются вниз. Впрочем, тень пролегает на ее лице лишь на доли секунд, после чего она тут же стремится улыбнуться и приободряюще погладить меня по плечу.

— Если начну отговаривать — ты тут же окажешься в самом эпицентре событий.

— О, такого ты обо мне мнения, все ясно, — усмехаюсь я, будучи не в силах дуться на нее долго.

— И все же? Мне больно смотреть на то, как ты впадаешь в уныние. От этого греха так сложно избавиться, родная…

— И ты туда же, — бурчу я, снова берясь за печенье.

Какое-то время мы молчим. Я задумчиво смотрю на остывающий какао в кружке, собираясь с мыслями. Ну вот чего вообще хочет Кло? Чтобы я снова пустилась во все тяжкие, не спала, не ела толком, а только лишь рисковала своей жизнью и стабильной психикой? Или отсиделась в стороне, выжидая, чем там у них, в аду, все закончится? Не впадать в уныние… Тьфу, что за формулировки еще такие.

— Я не справляюсь, — наконец тихо признаюсь я бабуле, все еще не поднимая на нее глаз. — И не справлюсь. Не понимаю, зачем лезть во все это, если все равно победы не будет на моей стороне.

— Андрас сказал, что ты смогла получить крылья, — тихо говорит Клото, все еще ласково поглаживая меня по плечу.

— Ммм, а он сказал, как я их получила? — тут же язвлю я.

— Ты смогла снять печать наказания. Такое когда-то умели лишь сильнейшие из ангелов.

— О, твой дружок тебе вообще обо всем докладывает, да? — не унимаюсь я.

— И иллюзии… Это дар твоего отца. Он расправлялся с ними играючи. В тебе есть и его потенциал тоже.

— Потенциал того, кто чуть не угробил весь Шеол. Мне говорили, да, — так просто от сарказма в своей речи я не собираюсь избавляться.

Впрочем, на Клото, как ту, что привыкла к моей манере общения за долгие годы, это вообще не действует.

— Если не ты, Ариана, то я не знаю, кто еще им может помочь. В тебе кровь тех, кто однажды поставил точку в прежней войне… Но при этом твой разум не позволит тебе впасть в безумие, почуяв однажды жажду крови, как это произошло с твоим отцом.

Чем дольше говорит Кло, тем серьезнее и тише становится ее голос.

А еще мне кажется, что она проникает своими словами куда-то мне в сердце и словно бы еще глубже. Хотя бы потому, что мы прежде с ней никогда не обсуждали моих родителей.

— Твоя сильная сторона — в твоем умении здраво оценивать свои способности… Не впадать в горячку, не поддаваться эмоциям. И в то же время, почуяв, что не справляешься, отойти в сторону.

— Я это и делаю, как видишь, — язвительности в моем голосе поубавилось, как и желания спорить, но просто молча слушать похвалу у меня не получается.

— Это то, чего не хватало нашему народу испокон веков. Ни демонам, ни ангелам, ни божествам… Слишком горячие головы и сердца. Потакание страстям. Грехопадения. Ты и сама могла наблюдать это воочию.

— Да уж, — снова мрачнею на мгновение я, поднося кружку с ароматным напитком к губам.

Но сделать глоток я не успеваю, потому как тут же в голову мне приходит острая, ослепительная по своей внезапности мысль. Я поднимаю глаза на Клото и тут же выпаливаю:

— Слабая сторона, говоришь? Грехопадения? Это касается всех?

— Да… — Кло пока не очень понимает, видимо, отчего так горят идеей мои глаза.

— Гнев, гордыня, все такое?

— Да, Ариана, я думала, ты уже вникла в это…

— Значит, и на эту чокнутую стерву можно наложить печать?

— Что, прости?

— Нужно только выбесить ее хорошенько… Разозлить, то есть. И она полетит с катушек, да?

Клото изгибает бровь, все еще не до конца понимая, что я имею ввиду. А вот когда понимает…

— Гениальная в своей дерзости мысль, милая, — у нее даже голос звучит тише обычного. — Только вот как… Ты собираешься подобное провернуть?