Алчный

ЭПИЛОГ

ОЛИВИЯ

Я не самый большой любитель сюрпризов, поэтому, когда Джекс сказал мне, что у него есть для меня сюрприз сегодня вечером, сначала это наполнило меня беспокойством, я не знала, что он может преподнести мне. Он сказал мне, что в этом нет ничего плохого, и что я получу удовольствие, но я весь день отгоняла свое беспокойство, и ничего не получалось. Вместо этого в моей голове прокручивались разные сценарии, пытаясь точно понять, что произойдет сегодня вечером.

Мы встречаемся уже несколько месяцев, и это был гребаный сон. Я думала, у меня все было хорошо с Грегом, но с Джаксом все как будто встает на свои места, как будто я именно там, где и должна быть, как будто он — то, чего не хватало в моей жизни так чертовски долго. Это звучит чертовски банально, и я даже не могу поверить, что говорю такое, но это правда.

Грег пытался поговорить со мной несколько раз с тех пор, как узнал, что мы начали встречаться, и всегда это были какие-то слабые попытки вернуть меня. Но дело в том, что я знаю, что ему просто не нравится, что я с Джаксом. На самом деле он не хочет меня, потому что, если бы хотел, то, во-первых, не изменил бы мне, и я вероятно, все еще была бы с ним, принимая десятую часть того счастья, которое получаю сейчас.

Мне неприятно это говорить, но быть обманутой, наверное, было лучшим, что когда-либо случалось со мной. Это привело меня сюда, к стремительным шагам в моей жизни, к тому, чтобы просить о том, чего я хочу, и на самом деле, черт возьми, получать это.

Я подъезжаю к салону, меня охватывает беспокойство, я пытаюсь понять, что, черт возьми, Джакс запланировал для меня, особенно когда я точно знаю, что салон только что закрылся. Весь свет выключен, за исключением нескольких аварийных огней, оставляющих ровно столько света, чтобы я убедила себя выйти из машины.

Мгновенно Джакс выходит через парадную дверь, глядя на меня с лукавой улыбкой, и это не должно меня успокаивать. Это должно было бы заставить меня чувствовать себя еще более неловко, но этого не происходит. Я доверяю ему, и я знаю, что он не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль. Возможно, он доводит меня до сердечного приступа своими сюрпризами, но я знаю, что все будет хорошо.

Поэтому, когда он снимает повязку с глаз, я принимаю это, надеваю ее на глаза, полностью доверяя своему парню, потому что, наверное, я сошла с ума.

Я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди, но я отталкиваю его, отчаянно желая знать, что мой парень запланировал для меня, надеясь и, черт возьми, молясь, чтобы это было что-то сексуальное. Он ведет меня в салон, мягко разговаривая со мной и направляя в нужном направлении, положив руку мне на спину. Я притворяюсь, что его мягкие слова, его указания относительно того, куда я должна идти, не заводят меня, и просто продолжаю двигаться вперед, прислушиваясь к каждому его слову.

Мы идем через салон, пока я пытаюсь понять, куда черт возьми, мы направляемся. Я знаю, что мы направляемся не к его креслу. Я знаю, что мы направляемся не в заднюю часть. Мне почти кажется, что мы идем вперед, к передним окнам, но я начинаю оборачиваться, не зная, в какую сторону идти.

— Ты готова? — спрашивает Джакс хриплым голосом, который бывает только тогда, когда он планирует выебать из меня все дерьмо. Я чувствую, как мое тело реагирует мгновенно, отчаянно желая, чтобы он наконец рассказал мне, что происходит, и, надеюсь, получить награду за то, что так хорошо слушала.

— Да, — говорю я, слегка прочищая горло, мой голос звучит хрипло, уже более требовательно, чем я хотела. Он слегка смеется позади меня, точно зная, что означает мой голос, точно зная, о чем я думаю, точно зная, чего я уже хочу, и мне не нужно ничего говорить.

Он снимает с моих глаз повязку, и моим глазам требуется секунда, чтобы привыкнуть к свету, но мы находимся именно там, где я и ожидала, прямо перед магазином, лицом к окнам во всю стену, смотрящим на тату-салон Грега через дорогу. Грег сейчас там единственный, кто занимается глупыми делами менеджера, что, я знаю, всего лишь его предлог, чтобы пошалить в салоне, тратить время впустую, чтобы потом рассказать людям, что накануне он задержался очень допоздна.

— Я в замешательстве, — я оглядываюсь на Джакса, не понимая, к чему он клонит. Вместо ответа он подталкивает меня на несколько футов вперед, ведя за собой, пока я не оказываюсь всего в двух футах от окон, что только еще больше сбивает меня с толку.

Я снова смотрю на него с неуверенной улыбкой, ожидая, что он объяснит, ожидая каких-то разъяснений по поводу того, что черт возьми происходит, предвкушение переполняет меня с небывалой силой.

— Знаешь, меня начинает чертовски тошнить от того, что Грег подходит к тебе, пытаясь убедить тебя вернуться к нему—, - бормочет он, его глаза оглядывают мое тело с голодом, с собственничеством, которого я никогда раньше не видела. Я слегка сглатываю, мое тело уже готовится к тому, что он запланировал для меня, уже отчаянно хочу почувствовать его член внутри себя, его язык на моем клиторе, его член, упирающийся в заднюю стенку моего горла.

— Я тоже, — отвечаю я, все еще глядя на него в ожидании.

— Я знаю, что это так, но для меня все по-другому, — отвечает он, и его глаза становятся ледяными. — Он подходит к чему-то, что принадлежит мне, пытается это украсть, и мне это просто не нравится, — отвечает он, подходя ближе, разворачивая меня за плечи, так что я снова оказываюсь лицом к окнам, наблюдая, как Грег возится с телефоном в своем магазине.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я тихим голосом, но меня охватывает волнение. Мне нравится, когда Джекс становится таким, собственническим, отчаянным, жадным. Вместо того чтобы говорить, он толкает меня в спину, так что я сгибаюсь в талии, и я просто следую его примеру, отчаянно пытаясь понять, к чему это ведет, отчаянно желая слушать, потому что знаю, что когда я слушаю, как правило, получаю вознаграждение. Он толкает меня, пока мои руки не упираются в стекло, моя щека прижимается к холодной поверхности, заставляя дрожь пробежать по моему телу, ощущение полностью контрастирует с жаром его тела, прижатого к моей заднице.

— Преподаю ему урок, — говорит он низким голосом, практически рыча мне на ухо, его тело прижато к моему, его член упирается в мою задницу, уже твердый, как камень. Я чувствую, что начинаю промокать, отчаянные мысли обо всем, что мы могли бы сделать в пустом магазине, проносятся в моей голове, поглощая меня.

Я так поглощена размышлениями «что, если», что не чувствую, как его рука ныряет мне под рубашку, расстегивая лифчик. Я не чувствую этого, пока мои сиськи не вываливаются наружу, когда он снимает с меня лифчик, вытаскивая его из рукавов моей рубашки. На мне маленький укороченный топ, свободный, который почти не скрывает мою большую грудь, и я оглядываюсь на него, совершенно сбитая с толку, мой разум не в состоянии связать все воедино, и я чувствую себя глупо из-за этого.

— Джекс, что ты делаешь? — я фыркаю, мои руки все еще прижаты к стеклу, мое дыхание затуманивает его передо мной. — Грег, блядь, увидит нас, — выдыхаю я, и тут что-то щелкает, и в ту же секунду, как это щелкает, я чувствую, как мои брови приподнимаются, а по спине пробегает волна удовольствия.

Я никогда не была сторонником публичного секса. Я ни в коем случае не против этого, но это никогда не было чем-то, что меня заводило, но это, идея трахаться перед Грегом прямо через дорогу, идея о том, что Джекс предъявляет права на меня перед ним, показывая ему, кому я принадлежу, вызывает во мне желание, отчаянное желание, чтобы Грег поднял глаза и посмотрел, как другой мужчина трахает меня, как его конкурент по бизнесу трахает меня.

— В этом весь смысл, — бормочет Джакс мне на ухо, подтверждая именно то, о чем я подумала. Его дыхание теплое, и от него мою кожу покалывает, все мое тело кажется слишком чувствительным, слишком нуждающимся. Я выгибаю свою задницу навстречу ему, отчаянно нуждаясь в любом трении, отчаянно желая, чтобы он покончил с поддразниваниями и наконец трахнул меня так, как намеревался, когда завязывал мне глаза сегодня вечером.

— Ты этого хочешь, жадная девчонка? Ты хочешь, чтобы он наблюдал, как я трахаю тебя до смерти, заявляя права на тебя прямо здесь, у него на глазах? — говорит он легким, почти насмешливым голосом, и я облизываю губы, в моем горле внезапно пересыхает, желание полностью поглощает каждое мое нервное окончание. — Тебя заводит сама мысль об этом? Так же, как и меня? — спрашивает он, затем прижимается своим членом к моей заднице, твердость очевидна. Я закрываю глаза, удовольствие уже пронизывает меня. Это простое прикосновение, но все, чего я хочу, это большего. Я чертовски отчаянно нуждаюсь в этом на данный момент. — Отвечай мне, когда я говорю с тобой, — говорит он, его голос становится ледяным, требовательным, и я клянусь гребаным богом, что могла бы кончить от одних его слов, потирая свой клитор, пока он говорит непристойности мне на ухо, добиваясь от меня оргазма за оргазмом.

— Да, это меня заводит, — умоляю я хриплым голосом, выдавая, насколько я в полном отчаянии, насколько сильно нуждаюсь. Я полностью в его распоряжении, мое тело принадлежит ему во всех гребаных смыслах, и может быть, так было всегда. С того момента, как я вошла в тату-салон, я почувствовала связь с ним, которую не могу описать, и возможно с этого момента я принадлежу ему точно так же, как он говорит мне, что я принадлежу ему.

— Хорошо, — он убирает от меня руки, и я сдерживаю отчаянную мольбу, желая, чтобы он прикасался ко мне больше, а не меньше, но затем я слышу пряжку его ремня, когда он начинает расстегивать ее, звук заполняет всю гребаную комнату, единственное, на чем мой разум может сосредоточиться. Он расстегивает ремень, стягивает брюки, снимая боксеры вместе с ними, пока его член не упирается в мои брюки, его тепло проникает сквозь мою одежду, заставляя мою кровь течь быстрее.

Он быстро снимает с меня штаны, спуская их вниз, достаточно низко, чтобы он мог трахнуть меня. Я задыхаюсь, когда он это делает, ощущения почти невыносимые. Я чувствую себя немного жалкой, его прикосновения так чертовски сильно действуют на меня, но именно такой он меня и хочет, чертовски нуждающейся, отчаянно нуждающейся в нем, поэтому я погружаюсь в это чувство.

Он толкает меня в спину, пока я полностью не наклоняюсь для него, центр моего тела полностью открыт его глазам, и только его глазам. Он трется своим членом о мой вход, не теряя времени, его член исследует меня, еле-еле, дразня до тех пор, пока я не начинаю сдерживать гребаное хныканье к тому времени, как он входит на первый дюйм.

— Боже, ты уже чертовски влажная для меня, — стонет он со вздохом в голосе, когда погружается еще на дюйм, мои глаза начинают закатываться к затылку, когда он заполняет меня, пока полностью не входит в меня, не тратя ни минуты на прелюдию, от его слов я и так уже достаточно мокрая.

Он дает мне секунду, чтобы привыкнуть к его размеру, мое тело уже подготовлено для него, но это усиливает впечатление, когда я задаюсь вопросом, когда же он, наконец, даст мне то, чего я хочу, о чем я думала с тех пор, как он сказал, что у него для меня сюрприз.

Он выскальзывает из меня, только кончик все еще внутри меня, прежде чем снова войти, заставляя меня принять почти всю его длину одним ударом. Это выталкивает воздух из моих легких, отчаянная мольба срывается с моих губ, я хочу, чтобы он сделал это снова, трахал меня вот так, пока я не кончу на его член, и я слышу ухмылку в его голосе, когда он говорит.

— Что скажешь? — спрашивает он, хватая в кулак мои волосы, заставляя меня посмотреть на него через плечо, наши взгляды встречаются в огне, мы оба так поглощены друг другом, так отчаянно нуждаемся друг в друге, что не можем сосредоточиться ни на чем другом.

— Пожалуйста, — умоляю я, мой голос слабый, чертовски ломкий, но мне все равно. Мне нравится чувствовать себя жалкой, как будто я, блядь, не могу себя контролировать, как будто я такая шлюха из-за его члена и готова на все ради него. Мне нравится ощущение, что меня используют, что он трахает меня до тех пор, пока не опустошит свои яйца внутри меня, добивается своего, пока полностью не истощится, отдавая мне всего себя.

— Молодчина, девочка, — бормочет он, его голос такой чертовски снисходительный, но мне это чертовски нравится, я этого чертовски хочу. Он начинает трахать меня, не проявляя никакого гребаного милосердия, используя мое тело, каждый гребаный дюйм, для того, чего он хочет, трахая мою киску так, как никогда больше не сможет, как будто именно так он хочет провести свою последнюю секунду на земле, похороненный внутри меня, в чистом гребаном блаженстве.

Мои сиськи подпрыгивают передо мной, все еще под рубашкой, еле-еле, пока он трахает меня, мое отражение начинает проявляться в окне с заходом солнца, от вида передо мной у меня чертовски слабеют колени. Он отпустил мои волосы, но теперь обе его руки на моих бедрах, отдавая мне все, что у него есть, трахая меня с такой силой, что было бы больно, если бы я так отчаянно не хотела, чтобы меня хорошо и по-настоящему трахнули.

Я наблюдаю, как его лицо преображается от удовольствия, мое тело доит из него все, что у него есть, мое тело использует его точно так же, как он использует меня. Внезапно верх моей рубашки задирается, его рука обнажает меня снаружи, но там есть только один человек, только один человек, который будет свидетелем происходящего, и хотя большая часть моего внимания сосредоточена на Джаксе, Боже, это чертовски приятно — быть заявленной прямо перед Грегом вот так, показывая ему, кому именно я принадлежу, кому именно принадлежит это тело.

Джакс снова хватает меня за волосы, заставляя наклонить голову вперед, мои глаза смотрят в собственное отражение, я улучаю момент, чтобы посмотреть сквозь стекло. Я вижу Грега в его салоне, он все еще пялится на свой гребаный телефон, не обращая на нас никакого внимания, но затем внезапно поднимает взгляд всего на мгновение, а затем делает двойной вдох, на его лице выражение неверия в то, что он видит напротив себя, брови сведены вместе, когда он наблюдает, как меня трахает его конкурент по бизнесу.

— Да, заставь его, блядь, смотреть на это, — бормочет Джакс позади меня, видя то же, что и я, и, вероятно, наслаждаясь этим больше, чем я. — Чья это киска, Оливия? — спрашивает Джакс, его голос — единственное, на чем я могу сосредоточиться, образ Грега передо мной начинает расплываться, когда мои глаза закатываются, удовольствие пробегает по позвоночнику, мой оргазм начинает расцветать внутри меня, захватывая все мое гребаное тело.

— Она твоя, — мой голос слаб, в горле пересохло. Я стону от его толчков, мое тело настроено на него, мое тело полностью поглощено им, я теряю из виду мужчину на другой стороне улицы, на самом деле меня не волнует, смотрит ли он еще, мой разум полностью поглощен удовольствием, которое дарит мне Джакс.

Джакс снова хватает меня за волосы, заставляя смотреть ему в глаза, в то время как мои сиськи подпрыгивают на стекле, вероятно, устраивая Грегу хорошее шоу, но мне все равно, потому что человек, о котором я забочусь, человек, с которым я хочу быть, стоит позади меня, трахая мою тугую киску всем, что у него есть.

— Я хочу видеть тебя, когда ты кончишь, — бормочет он хриплым голосом, его глаза встречаются с моими, в них тоска, обожание, как будто он чертовски счастлив быть со мной. Его глаза общаются со мной, его глаза шепчут мне на ухо нежные слова, говоря именно то, что я хочу услышать, в то время как его тело разрушает мое, забирая все, что я могу ему предложить.

— Я, блядь, собираюсь кончить, — стону я, мое тело распадается на части перед ним, его безжалостные удары доят меня до оргазма. Я стону, разваливаясь на части, мои стоны заполняют пространство, смешиваясь с его стонами, когда он падает вместе со мной, его сперма течет внутри меня, покрывая мою киску.

Мы спускаемся медленно, нам требуется некоторое время, чтобы взять под контроль наше дыхание и вернуться на землю. Он отпускает мои волосы, кожа головы немного болит от его хватки, но я улыбаюсь, наслаждаясь ощущением, что на меня стоит претендовать.

Он поправляет мою рубашку, прикрывая мои сиськи от посторонних глаз, полностью останавливая шоу, но я даже не потрудилась проверить, смотрит ли еще Грег, мне насрать на него, вся боль внутри меня испаряется, я слишком поглощена фактом, что сейчас я встречаюсь с идеальным мужчиной, с тем, с кем я должна была встречаться все это время.

— Это ему покажет, — бормочет он, его голос полон юмора, воздух вокруг нас легкий, эмоции у нас обоих на пределе. Я знаю, что он хочет сказать, просто по тому, как он смотрит на меня, по тому, как его глаза пробегают по моему телу, в его взгляде читается признательность.

Мы оба приводим себя в порядок, приводя в порядок нашу одежду, Грег остается смутным воспоминанием, когда я поворачиваюсь, руки Джакса обвиваются вокруг моей талии, от взгляда его глаз мои щеки покрываются румянцем, мое тело переполняют эмоции, проносящиеся между нами.

— Мне кажется, я чертовски люблю тебя, — шепчет он, приближая свое лицо к моему, его губы заявляют права на меня в поцелуе. Я улыбаюсь в ответ, не в силах стереть ухмылку со своего лица, не в силах полностью ответить на его поцелуй, мое сердце слишком переполнено, мое тело слишком переполнено эмоциями.

Я отстраняюсь, мне нужно посмотреть в его карие глаза, в глаза единственного мужчины, который когда-либо относился ко мне с заботой и добротой, как он, единственного мужчины, который на самом деле заставил чувствовать меня любимой еще до того, как он это сказал, единственного мужчины, который заслуживает слов, вертящихся у меня на кончике языка.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, слова тяжело застревают у меня во рту, но я все равно произношу их, отбрасывая осторожность на ветер, не заботясь о том, где окажусь, потому что, в конце концов, самой страшной вещью, которую я когда-либо делала, было предложение ему в его тату-салоне, и посмотри, чем это обернулось. Я рискнула.