Александр Лукашенко. Контуры белорусской модели.

В Беларуси была восстановлена плановая экономика совет­ского типа - с заданиями на год и на пять лет. «Вы знаете, что такое рыночная экономика, вы умеете работать в условиях рынка?» - спросил Александр Лукашенко на одном из первых заседаний сформированного им правительства. В ответ он полу­чил уверенное «нет». «А знаете ли вы, что такое плановая эко­номика?» В ответ - столь же уверенное «да». «Вот, - сказал пре­зидент весьма выразительно, - так давайте и будем строить то, что знаем». Первый разработанный под его руководством пяти­летний план «Основные направления социально-экономическо­го развития Республики Беларусь на 1996-2000 годы» был одоб­рен, как уже говорилось выше, первым Всебелорусским народным собранием в 1996 г. А в 2001 г. на втором Всебелорусском народном собрании говорилось уже о «белорус­ской экономической модели». При этом было ясно, что бело­русская модель - это модель экспортной экономики.

Президент России Борис Ельцин прямо и недвусмысленно требовал от своего правительства разрушать, даже крушить советскую экономику, в том числе ее главные предприятия. «Реформа Гайдара, - писал он в своих «Записках», - обеспечила макроэкономический сдвиг, а именно разрушение старой эко­номики. Дико болезненный, без хирургического блеска, а, напротив, с каким-то ржавым скрежетом, когда с мясом выди­раются куски отработавших деталей, механизмов, - но слом произошел. Наверное, по-другому было просто нельзя. Кроме сталинской промышленности, сталинской экономики, адапти­рованной под сегодняшний день, практически не существовало никакой другой. А она генетически диктовала именно такой слом - через колено. Как она создавалась, так и была разруше­на». Эти откровения Ельцина трудно комментировать. Советская экономика и советская индустрия, в частности, созда­валась не «через колено». Да, конечно, был очень большой эле­мент принуждения, но вместе с тем и весьма большой элемент трудового энтузиазма, творчества, необычайно мощного трудо­вого напряжения всего народа. Как же можно было все это столь бездумно и грубо разрушать?!

Разрушались «через колено» не просто заводы и фабрики. Рушились судьбы и благополучие десятков миллионов людей. Главные потери 1990-х гг. для России - это не только разлом про­мышленных систем, но и утрата ценнейших кадров, научных, научно-производственных школ. В сложном производстве глав­ное - это не машины и оборудование, а сложившиеся за десяти­летия профессиональные коллективы. Почти никто не думал в той вакханалии «шоковой терапии» и о судьбе старых людей, которые разрушением советской экономики обрекались на нищету.

Александр Лукашенко по такому пути идти не хотел, и бело­русский народ его поддержал. Выступая 30 октября 1999 г. в Москве в Государственной думе, он сказал: «Мы избрали свой путь развития - и не западный, и не восточный, а сбалансиро­ванный и исходящий из наших реалий. Мы изначально отказа­лись от революционной ломки, предпочитая ей постепенное реформирование экономики, перенимая все лучшее, что может предложить мировой опыт».

На конец 2005 г. в Беларуси более 80% активов являлись государственной или кооперативной собственностью. У нее не было необходимости передавать крупные предприятия под ино­странное управление, как у Казахстана. Не было и нужды при­влекать иностранный капитал, как это делал Китай. Республика нашла свое решение, и оно оказалось в сложившихся условиях наиболее разумным и эффективным.

В Беларуси нет особенно крупных частных состояний. Богатые люди здесь есть, но они заработали свои состояния сами, а не получили их как наследство или в результате залого­вых аукционов и ваучерной приватизации. Об имущественном положении общества социологи судят нередко, пользуясь спе­циальным коэффициентом - индексом Джинни, который определяет соотношение доходов 10% самых обеспеченных людей страны и 10% самых ее бедных людей. В России этот индекс приближается к 20, а в Москве превышает 40. В евро­пейских социал-демократических государствах (как Швеция или Дания) он находится на уровне 6 или 7, в других европей­ских странах его значение редко поднимается до 15. В Беларуси индекс Джинни равен 5 или 6, и это очень важно для сохранения социальной стабильности. Частная инициатива и частная собственность развивались в Республике почти исклю­чительно в мелком и среднем производстве, а также в сфере услуг. Даже согласно данным «Книги фактов ЦРУ» белорусский индекс Джинни «среди самых низких в мире, что свидетель­ствует о наиболее справедливом распределении доходов между гражданами».

Только в последние несколько лет стали поощряться некото­рые иные формы частной инициативы. Так, большинство круп­ных предприятий страны перешло в статус акционерных обществ (АО), но со 100% государственной долей. Да, эти пред­приятия можно продавать, но с согласия государства и при опре­деленных условиях. Возможна продажа белорусских компаний иностранным инвесторам, но экономическим экспертам извест­ны сегодня лишь несколько случаев такой продажи.

В последнее время усилен курс на инновации - надо повы­шать конкурентоспособность производимой в стране продук­ции. Но в белорусской экономике предусматривается и ориента­ция на человеческий капитал, на все виды профессионального и общего образования. Хорошо подготовленные группы белорус­ских специалистов выезжают сегодня в далекие страны Азии и Южной Америки, чтобы помочь там созданию новых, современ­ных предприятий.

Разумеется, все приведенные выше факты и данные известны белорусской оппозиции, но успехи своей страны явно ее не радуют. Один из лидеров оппозиции Александр Лебедько писал в 2005 г. в одной из главных оппозиционных газет Республики: «В чем смысл жизни? В правде, брат! А она такова. За 11 лет своего правления Лукашенко создал систему, которая держится на обмане и страхе. Она неэффективна. Она работает только при погонщике с кнутом. Она не зависит от людей, живущих в регионах. И это белорусский правитель и его сподвижники были вынуждены признать публично»¹. Подобного рода созна­тельную и прямую демагогию бесполезно опровергать.

Александр Лукашенко создал после 1994 г. весьма эффектив­ную систему управления экономикой и ее стимулирования, кото­рую можно назвать «белорусской моделью» и которая работает сегодня гораздо лучше многих других моделей. Беларусь не пола­галась и не полагается на рекомендации МВФ и на одну лишь «невидимую руку рынка». К сожалению, на постсоветском про­странстве все еше бывает нужен и «кнут», иначе наши немалые ресурсы просто разграбят, охотников на этот счет немало.

Характеристику «белорусской экономической модели»

А. Лукашенко давал неоднократно (некоторые из его определе­ний приведены выше). Понятие же «белорусская модель» - более широкое, оно включает государственное устройство, системы образования и здравоохранения, социальную сферу, идеологию государства. Во время беседы с президентом Беларуси я задал вопрос о белорусской модели и об отличии ее от рос­сийской и китайской моделей. Привожу его обстоятельный ответ:

«После распада СССР перед нами стояла очень и очень непростая проблема выбора. Тогда наших соседей просто захлестнула какая-то мания разрушения и всеобщего отрицания. Логика была одна: если советское, то плохое. Никто не задумы­вался о том, что это государство просуществовало более 70 лет, добилось выдающихся успехов в промышленности, сельском хозяйстве, науке, культуре, одержало победу во Второй мировой войне, первым начало освоение космоса. Все забыли, что при Советском Союзе тому, кто трудился, не надо было думать, где достать деньги и чем накормить семью. У людей был достаток, пусть и не такой большой, как многим хотелось, были стабиль­ность, уверенность в завтрашнем дне. И это в одночасье было разрушено. И ради чего? Массовое обнищание народа, ослабле­ние и распад государства, расхищение собственности, разгул криминальных группировок. К сожалению, все это не охладило пыл так называемых реформаторов. Им бы и дальше что-то ломать и перестраивать, не забывая, разумеется, о собственном кармане. Скажите, в какой европейской стране за бесценок каким-то сомнительным личностям и структурам продаются государственные предприятия? Какое государство не озабочено уровнем безработицы? Где полностью отсутствует государствен­ный контроль над ценообразованием? Нам не просто предлага­ли отказаться от достижений социализма, от нас хотели, чтобы мы приняли какую-то дикую модель капитализма, которую уже давно отвергли цивилизованные страны.

Конечно, реформирование было необходимо. Уже сам рас­пад СССР больно ударил по нашей экономике, заставил искать нестандартные пути решения возникших проблем. Выбирая свой путь, мы прежде всего стремились максимально учитывать опыт прошлого, не отказываться от него, а приспособить к нуж­дам и задачам настоящего. Во главу угла должны были быть поставлены интересы простого человека - не группы рвущихся к власти политиканов, не интересы клики олигархов с крими­нальным прошлым, не настойчивые пожелания иностранных советников (как будто им заняться больше нечем) облагодетель­ствовать чужие страны. Нет, задача была сформулирована четко: не надо безоглядно и бездумно ввязываться в какие-то прожек­ты, надо присмотреться к новому, понять, зачем оно тебе нужно и как его можно совместить со старым, сделать шаг вперед, посмотреть на результат и, если он тебя удовлетворил, сделать следующий шаг. Именно таким образом и был выработан наш белорусский путь развития. Если кто-то называет его социализ­мом, то мы не возражаем. Тем более, как Вы правильно замети­ли, есть положительный мировой опыт - Китая, Вьетнама, Венесуэлы. Со всеми этими странами мы поддерживаем самые дружественные отношения, развитие которых носит для нас стратегический характер. Схожи наши позиции и на междуна­родной арене: необходимость построения многополярного, а не однополярного мира, невмешательство во внутренние дела дру­гих государств, многовекторная внешняя политика.

Белорусская модель социально-экономического развития пре­дусматривает сочетание преимуществ современного рыночного хозяйства с обеспечением эффективной социальной защиты граж­дан. Этот подход закреплен в таких важнейших государственных документах, как Программа социально-экономического развития страны и Национальная стратегия устойчивого развития нашего государства.

Каковы характерные особенности нашей модели развития?

Первая из них - сильная и эффективная государственная власть. Только сильная власть позволила вытянуть экономику Беларуси из бездны экономического кризиса и превзойти уро­вень экономического развития республики в советский период.

Вторая характерная особенность модели белорусского пути развития - частный сектор может и должен развиваться наряду с государственным, однако не в ущерб национальным интересам.

Третья составляющая белорусской модели развития - прива­тизация не самоцель, а средство найти заинтересованного инве­стора, сформировать эффективного собственника.

Четвертая особенность белорусской модели развития - мно- говекторность ее внешней политики, развитие взаимовыгодных связей с зарубежными партнерами, эффективная интеграция в мировое сообщество.

Пятая характерная черта нашей модели: краеугольный камень жизнедеятельности белорусского государства - сильная социальная политика.

Как видите, для нашей страны вопрос сочетания социализма и рынка уже перешел в плоскость практической реализации. Не стоит противопоставлять эти термины. Рыночные механизмы хозяйствования и сильная социальная политика должны служить единой цели - эффективному социально-экономическому раз­витию нашего государства.

Что плохого в таком, как Вы говорите, рыночном социализ­ме? Сегодня многими учеными-экономистами, да и политиками разных стран изучается опыт как белорусской модели развития, так и китайской. Научно-теоретическая работа в данном направ­лении является очень нужной и полезной. Замечу, прежде чем Китай сделал такой рывок, китайские ученые глубоко изучили особенности советской модели социализма. Именно по поруче­нию ректора Академии общественных наук Китая Ху Шэна после распада СССР была срочно организована работа по изуче­нию причин и уроков крушения советской системы. Итогом данной работы даже стало издание двух монографий - «Размышление над историей эволюции СССР» и «Исследование драматических перемен в Советском Союзе». Летальный анализ процессов трансформации советской системы позволил Китаю вовремя сделать нужные корректировки своей политики.

Научная работа, экспертные оценки, академическое взаимо­действие с международными учебными заведениями и научными центрами позволяют внедрять современный и проверенный опыт в различных сферах государства. Наши ученые активно работают с ведущими китайскими учебными заведениями. Мы находимся в процессе такой своеобразной доброй кооперации - что-то мы берем у них, чему-то они учатся у нас. Все больше белорусов изучает китайский язык, все больше китайцев приез­жает на учебу в дружественную им Беларусь для изучения, в том числе и экономики. Все это очень важно и нужно, ибо уже сей­час по всем направлениям сотрудничества с КНР ощущается острая нехватка специалистов, знающих китайскую экономику, финансовое, налоговое законодательства страны, китайский язык. Мы уверены, что на такой же уровень выйдет и наше сотрудничество с другими странами, разделяющими наши при­нципы и убеждения.

Мы намерены и далее уверенно двигаться по избранному нами пути и рассчитываем на поддержку и помошь со стороны наших друзей и союзников».

Глава вторая

Становление суверенного государства

Независимость как проблема

Советский Союз был централизованным и сильным государ­ством, несущей конструкцией которого являлась КПСС. Все главные политические, военные, идеологические и экономиче­ские проблемы решались в Москве - в Политбюро и Секретариате ЦК КПСС. Партийные руководители союзных республик также обладали очень большой властью в своей рес­публике, но они входили в состав ЦК КПСС и подчинялись его решениям. Их избирали на свой пост, а также снимали только с санкции Генерального секретаря ЦК КПСС, власть которого еше по определению В.И. Ленина, была «почти необъятной».

В составе СССР республики не имели независимости (суве­ренитета), и не были поэтому государствами в полном смысле этого слова. Они имели к концу 1980-х гг. свои правительства, парламенты, собственные системы законов и конституции. Свои союзы писателей и художников, академии наук. Имелись в рес­публиках и свои этнономенклатурные элиты, о создании кото­рых в отличие от глав Российской империи всегда заботилось руководство КПСС. Но оно заботилось и о воспитании лояльно­сти этих элит. В каждой из республик имелось свое партийное руководство, однако оно работало как местное отделение ЦК КПСС, не имея никакой автономии. Белоруссия, как и Украина, были даже членами ООН, но они не проводили никакой само­стоятельной внешней политики.

В 1987-1989 гг. в Советском Союзе происходило очевидное оживление общественной активности в самых разных направле­ниях. В Прибалтике и Закавказье образовались довольно силь­ные и авторитетные националистические движения. В Москве и Ленинграде шло образование аморфных либерально-демократи­ческих групп. В Белоруссии общественная активность была еше очень слабой, и на Первом съезде народных депутатов СССР в Москве (1989 г.), белорусская делегация не выдвигала никаких инициатив. Очень пассивно вели себя и белорусские коммуни­сты на XXIX съезде КПСС, который был созван летом 1990 г. В Белоруссии возникло в эти годы несколько небольших нефор­мальных оппозиционных групп с националистической, экологи­ческой, демократической или культурно-исторической програм­мой, но они были почти неизвестны вне республики и не имели сколько-нибудь значительного влияния в Минске.

В 1990 г. во всех союзных республиках должны были состо­яться выборы в Верховные Советы на альтернативной основе. Это была крайне важная, хотя и плохо продуманная и плохо под­готовленная политическая реформа. Почти везде КПСС выборы проиграла. В Российской Федерации именно в результате этих выборов лидерство в ее Верховном Совете захватила коалиция разношерстных демократических партий и движений, а предсе­дателем Верховного Совета был избран Борис Ельцин. Коалиции «демократов» победили и при выборах в Моссовет и Ленсовет. Националистические партии и движения победили в Прибалтике, а также в Грузии и Армении. Ослабли позиции и всех других республиканских компартий. Однако самые необычные результаты выборов (4 марта 1990 г.) оказались в Белоруссии: на 350 депутатских мандатов претендовало более тысячи кандидатов, однако избрано было в первом туре всего 98 депутатов; второй тур пополнил их число еше сотней депута­тов, и в мае Верховный Совет начал работать в неполном соста­ве. Забегая вперед, нужно сказать, что состоявшиеся уже в 1991 г. пять голосований по округам и по нескольким получив­шим право выбора общественным организациям позволили довести число депутатов Верховного Совета БССР до 327. Однако до конца своей не слишком долгой жизни он работал все же не в полном составе. Не были укомплектованы депутатами и многие районные, городские Советы (например, в Минске оста­лись вакантными более 100 депутатских мест).

Пассивность, растерянность и даже деморализация значи­тельной части населения и большинства партийных организа­ций республики имели много причин. В ней в 1989-1990 гг. не было лидера, который мог бы сплотить или администрацию (как это сделали в Казахстане Нурсултан Назарбаев, а в Узбекистане Ислам Каримов) или демократическую и националистическую оппозицию (как Борис Ельцин в России, Звиад Гамсахурдиа в Грузии, Витаутас Ландсбергис в Литве). Поэтому Верховный Совет Белоруссии даже не стал вводить должность президента, как это сделал тогда почти все союзные республики.

Крайняя растерянность царила в партийном аппарате ЦК КПБ, во главе которого стоял Ефрем Евсеевич Соколов, не имев­ший авторитета ни в Белоруссии, ни в Москве. Он никогда не входил в состав Политбюро ЦК КПСС и стал членом ЦК КПСС лишь в 1986 г. Придя к власти в республике в 1987 г., Е. Соколов просто не знал, как ему себя вести, и не сумел кон­солидировать хотя бы партийный актив.

В составе КПСС белорусская партийная организация счита­лась одной из самых прочных и надежных. Большим авторите­том и в Белоруссии и во всем Союзе как во время Великой Отечественной войны, так и в послевоенные годы пользовался первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Он ушел на вторые роли во време­на Н.С. Хрущева. После XX съезда КПСС во главе республики был поставлен Кирилл Трофимович Мазуров. В Отечественную войну он, как и Пономаренко, руководил партизанским движе­нием в тылу врага. П. Пономаренко возглавил Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, а К. Мазуров организовывал партизанское движение в лесах и городах Белоруссии. С 1956 по 1965 г. он был первым секретарем ЦК КПБ, а в 1965 г. избран в Политбюро ЦК КПСС и перешел на работу первого заместителя председателя Совета министров СССР, т.е. А.Н. Косыгина.

Более 15 лет - с марта 1965 по октябрь 1980 г. - во главе бело­русской партийной организации находился Петр Миронович Машеров, также один из партизанских лидеров. П. Машеров был выдающимся руководителем и человеком с сильным интеллектом и волей. Он пользовался большим авторитетом в Белоруссии и немалым влиянием в Москве, где он входил в Политбюро в каче­стве кандидата. Именно при нем республика сделала большой скачок вперед в своем экономическом развитии. П. Машеров погиб в автомобильной катастрофе, вокруг которой и сегодня можно услышать много легенд. Найти ему адекватную замену было просто невозможно. Партийную организацию возглавил Тихон Яковлевич Киселев, который многие годы работал с Машеровым на посту председателя Совета министров БССР. Он был опытным работником и достойным человеком, но уже не слишком здоровым, и умер в 1983 г. Общая деградация советской и партийной элиты, которая только ускорилась при К.У Черненко, захватила и Белоруссию. После Т. Киселева во главе ЦК КПБ был поставлен Николай Никитович Слюньков. Ранее он возглавлял в Минске тракторное производство, а затем Госплан СССР как заместитель председателя. Однако очень скоро М. Горбачев вернул его в Москву - одним из секретарей ЦК КПСС. После него ЦК КПБ возглавил Н. Соколов, который, как уже говорилось, не справился с ролью республиканского лидера и был отправлен на пенсию. Его сменил в ноябре 1990 г. Анатолий Александрович Малофеев, недавний председатель Минского областного Совета и первый секретарь Минского обкома партии. Трудно сказать, каким руководителем мог бы стать А.А. Малофеев - ведь он возглавил белорусский ЦК КПБ, когда партия уже потеряла авторитет и стала распадаться на раз­ного рода группировки и течения. В Белоруссии с конца 1990 г. началось время безвластия и разброда.

Не смог стать центром политического руководства и вырази­телем воли белорусского народа и Верховный Совет республики, начавший свою работу в мае 1990 г. Депутатский корпус был расколот на несколько враждующих между собою фракций. Оппозиционную группу депутатов, состоявшую примерно из 30 человек, возглавил Зенон Позняк. Поэт и фотограф, лидер образовавшегося в конце 1988 г. Белорусского Народного Фронта (БНФ). 3. Позняк занимался также этнографией и куль­турологией белорусской нации, и есть определенная логика в его эволюции к радикальному национализму, подобно Гамсахурдиа в Грузии или Эльчибею в Азербайджане (они тоже были филоло­гами, этнографами и культурологами). БНФ, учредительный съезд которого прошел в июне 1989 г. в Вильнюсе, требовал придать белорусскому языку статус единственного государствен­ного языка и изменить флаг и гимн Белоруссии. А еще устранить контроль КПСС над армией и КГБ, ликвидировать партийные комитеты на предприятиях, «разъяснить народу антигуманную сущность коммунизма», «вести борьбу за власть путем создания параллельных структур», «распустить Верховный Совет БССР», «выйти из СССР», «создать с Прибалтикой и Украиной Балтийско-Черноморский Союз», а главное - отделиться от ненавистной России. Это была радикально-экстремистская и националистическая программа, которую белорусский народ, конечно же, не поддержал. Однако фракция коммунистов в Верховном Совете не смогла противопоставить БНФ какой-то цельной и убедительной платформы. Немалое число депутатов объявили себя сторонниками других партий, которые только начали создаваться в республике - Национально-демократиче­ской, Объединенной демократической, Белорусской социал- демократической и др.

В условиях такого разброда весьма трудным делом было про­вести через Верховный Совет БССР любое решение. Испытанием для парламента стали уже выборы его председате­ля, который в то время еше не мог быть фактическим главой государства, а играл главным образом роль спикера. В ЦК КПБ было принято решение продвигать на этот пост одного из секре­тарей ЦК - 59-летнего Николая Ивановича Лементея. Оппозиция предложила кандидатуру доктора физико-математи­ческих наук, недавнего профессора БГУ физика-атомщика Станислава Станиславовича Шушкевича, известного в своей области ученого, имевшего несколько престижных премий. После Чернобыля некоторые из физиков-атомщиков получили как негативную, так и позитивную (в том числе С. Шушкевич) известность. Весной 1989 г. он был избран народным депутатом СССР, что увеличило его популярность. При голосовании с небольшим преимуществом и не сразу спикером белорусского парламента был избран все же Н. Дементей, а С. Шушкевич получил пост вице-спикера.

Заседания Верховного Совета БССР транслировались по белорусскому телевидению, и это создавало для всех народных депутатов огромную и заинтересованную аудиторию. Люди с ораторскими способностями могли тогда быстро обрести широ­кую известность и популярность. У оппозиции наиболее яркой фигурой оказался Зенон Позняк. У фракции КПБ таких ярких и харизматичных лидеров не появилось. Среди тех, кто позицио­нировал себя в качестве «независимого депутата», выделялся директор совхоза «Городец» Могилевской области Александр Григорьевич Лукашенко. Он быстро приобрел влияние как в Верховном Совете, так и вообще в Белоруссии, хотя и не вхо­дил тогда ни в какие политические группировки.

12 июня 1990 г. первый Съезд народных депутатов РСФСР принял по предложению Бориса Ельцина «Декларацию о госу­дарственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Это был демонстративный шаг, направленный против союзного руководства, против ЦК КПСС, против первого Президента СССР Михаила Горбачева, а также первый крупный шаг к формальной ликвидации Советского Союза. Российская Декларация о государственном суверенитете противоречила Конституции СССР и многим союзным законам, однако Михаил Горбачев, органы власти СССР и руководство ЦК КПСС растерялись и не видели выхода из создавшейся ситуации. Между тем решение российского съезда породило так называе­мый «парад суверенитетов». Уже 20 июня 1990 г. свою Декларацию о суверенитете принял Узбекистан, 23 июня - Республика Молдова, 16 июля - Украина, 27 июля Декларацию о государственном суверенитете принял и Верховный Совет Белоруссии.

Не вдаваясь в подробности, следует сказать, что этот доку­мент не содержал многих резких формулировок, которые име­лись в других подобных декларациях. Не подвергая сомнению тот факт, что Белоруссия - одна из составных частей СССР, в нем не заявлялось о выходе из СССР. В статье 8 минской Декларации говорилось: «Белорусская ССР требует от прави­тельства СССР безусловной и срочной компенсации ущерба, связанного с преодолением последствий чернобыльской ката­строфы. Белорусская ССР имеет право на возмещение ущерба, нанесенного ей действиями союзных органов, союзных респуб­лик и других государств. Свою свободу и суверенитет Белорусская ССР в первую очередь использует на спасение наро­да Белорусской ССР от последствий чернобыльской катастро­фы». Националисты Грузии, Прибалтики и Украины уверяли всех, что как только их страны уйдут из-под власти Москвы, народы этих стран сразу же заживут богаче и лучше. У белору­сов и большинства их лидеров таких иллюзий не было. Если Белоруссия выйдет из СССР и перестанет признавать власть союзных органов, то кто и как поможет ей справиться с послед­ствиями чернобыльской катастрофы? Самостоятельно нести этот тяжкий груз республика не могла. Весьма мягко был сфор­мулирован в минской Декларации и вопрос о языке. «Белорусская ССР, - говорилось в документе, - обеспечивает функционирование белорусского языка во всех сферах обще­ственной жизни, сохранение национальных традиций и нацио­нальной символики».

Ответом на «парад суверенитетов» должен был стать, по мне­нию Михаила Горбачева и Верховного Совета СССР, первый в истории Советского Союза референдум, на который был выне­сен вопрос о сохранении СССР как единого Союза и как социа­листического государства. Эстония, Латвия, Литва, Грузия, Армения и Молдова отказались вообще участвовать в этом рефе­рендуме. Но Белоруссия приняла в нем участие, 83% ее граждан пришли на избирательные участки и 82,7% из них высказались за сохранение СССР. За его сохранение высказались и все вос­точные республики Союза, граждане самой Российской Федерации и Украины. Однако руководство СССР и КПСС не сумело практическими действиями реализовать результаты референдума. Распад Советского Союза продолжался, и все попытки заключения какого-то нового Союзного договора ока­зались неудачными. Ответом на возникшую в стране критиче­скую ситуацию стали события 19-21 августа 1991 г. в Москве - попытка создания ГКЧП. После провала этой попытки деятель­ность КПСС на территории Российской Федерации была прио­становлена, а Михаил Горбачев сложил с себя обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС и призвал ЦК партии к самороспуску.

Конец августа 1991 г. был в Белоруссии временем политиче­ского хаоса и безвластия. 19-21 августа руководство ЦК КПБ не принимало никаких резолюций - ни за, ни против ГКЧП, что позволило радикалам из оппозиции развязать в Минске анти­коммунистическую истерию. Когда А. Малофеев попытался выступить с какими-то объяснениями в Верховном Совете, ему не дали говорить и стащили с трибуны. Секретарю ЦК КПБ Валерию Тихине, депутату Верховного Совета, даже не дали войти в здание. Собравшаяся здесь толпа довела его своими издевательствами до сердечного приступа, и подоспевшие дру­жинники отвезли его в больницу. Хотя большая часть депутатов Верховного Совета были членами КПСС, они дружно проголо­совали за приостановление деятельности партии на территории республики; Совет министров Белоруссии, возглавляемый В. Кебичем, принял решение о своем коллективном «выходе из рядов КПСС». Белорусская компартия, которая на протяжении многих десятилетий являлась несущей конструкцией государ­ственной власти, распалась за несколько дней, а новой несущей конструкции власти не возникло.

На протяжении нескольких недель (в конце августа - сентяб­ре 1991 г.) Верховный Совет БССР принял множество новых законов и деклараций принципиального характера, хотя далеко не все из них можно было воплотить в реальность. Так, 25 авгу­ста он принял постановление «Об обеспечении политической и экономической самостоятельности Белорусской ССР», в соо­тветствии с которым в ее собственность переходили «предприя­тия и организации союзного и союзно-республиканского подчи­нения, размещенные на ее территории, за исключением тех, руководство которыми в соответствии с законодательством рес­публики оставалось за соответствующими органами СССР». Однако каким образом можно было реализовать это постановле­ние, если в Москве прекратил работу Совет министров СССР, а в Белоруссии не было отраслевых промышленных мини­стерств? На многих крупных предприятиях республики рабочие в сентябре 1991 г. перестали получать заработную плату.

19 сентября 1991 г. Верховный Совет принял решение Белорусскую Советскую Социалистическую Республику назы­вать впредь «Республика Беларусь», а в сокращенных и состав­ных названиях - «Беларусь». В этот же день он принял законы «О Государственном флаге Республики Беларусь» и «О Государственном гербе Республики Беларусь». Эти законы были подготовлены в срочном порядке оппозиционной фракци­ей, ядро которой составляли активисты Белорусского Народного Фронта. События, происходящие в Белоруссии, России и на всем постсоветском пространстве, они воспринимали как празд­ник и готовились взять в свои руки власть, которая уже никому не принадлежала, - она «лежала на улице». Да, конечно, БНФ имел слишком мало сил, чтобы управлять всей республикой, но навязывать свою волю Верховному Совету он мог.

Вопрос о символах Беларуси как суверенного государства стал в 1990-1995 гг. предметом весьма острой политической борьбы, и поэтому следует остановиться на нем более поробно. Новым государственным флагом Республики стало прямоуголь­ное полотнище с тремя горизонтальными полосами одинаковой ширины: сверху и снизу - белого цвета, посередине - красного. Государственным гербом Беларуси должен был стать древний знак «Погоня», заимствованный из геральдики Великого княже­ства Литовского. Согласно преданию, под бело-красно-белым флагом белорусские воины сражались 15 июля 1410 г. в составе большой по тем временам 40-тысячной польско-белорусско- литовско-татарской армии близ деревни Грюнвальд с армией германского Тевтонского ордена. (Белорусские земли входили тогда в состав Великого Княжества Литовского; летописцы чаше всего их называли «русскими».) Эта битва, возвысившая князя Витовта и Литовское княжество, положила конец продвижению Тевтонского и других рыцарских орденов на Восток. Согласно хроникам и летописям, Грюнвальдская битва началась с успеш­ных атак тяжеловооруженных германских рыцарей против поль­ских и литовских конников. В одной из хроник говорилось: «В этом сражении одни лишь русские из Смоленской земли, построенные тремя отдельными полками, стойко бились с вра­гами и не приняли участия в бегстве. Тем заслужили они бес­смертную славу. И если один из полков был жестоко изрублен, и даже склонилось до земли его знамя, то два других полка, отваж­но сражаясь, одерживали верх над всеми мужами и рыцарями, с какими сходились врукопашную, пока не соединились с отря­дами поляков». В сознании же и идеологии радикальных нацио­налистов Смоленские земли - это часть древних белорусских земель. С легендами о Грюнвальдской битве связан и древний знак «Погоня», на котором изображен всадник с копьем. Считалось, что это изображение белорусского рыцаря.

В Российской империи белорусский национализм был почти незаметен, особенно на фоне польского национально-освободи­тельного движения. И все же он не исчез полностью. В 1918 г., когда отряды красногвардейцев, защищавших только что образо­вавшуюся советскую власть, отступили из Минска, а германские войска еще не вошли в город, несколько групп из возникших в то время национально-демократических и социалистических партий попытались провозгласить независимую Народную Республику Беларусь. В апреле 1918 г. образованный в Минске Народный секретариат БНР объявил символами нового государства бело- красно-белый флаг и герб «Погоня». Но население города и окрестных деревень мало что понимало тогда в стремительно развивавшихся событиях и не поддержало химерическое образо­вание, которое пыталось опереться на создаваемую в Минске немецкую оккупационную администрацию. Когда германские войска осенью 1918 г. ушли из Белоруссии, с ними ушли и нацио­налисты.

В эмиграции белорусские националистические группы были мало активны, хотя и поддерживали между собой связь. Некоторые их лидеры и созданные ими структуры дожили в Европе до Второй мировой войны и попытались легализовать­ся в оккупированной фашистами Белоруссии. Их претензии были поддержаны оккупационными властями только в 1944 г. Терпящие поражение гитлеровцы попытались создать в Минске марионеточное белорусское правительство. В июне 1944 г. здесь снова появился бело-красно-белый флаг и герб «Погоня», состоялось сборище разнородных профашистских групп и полицейских отрядов, которые объявили себя «всебелорусским конгрессом» и «полноправным и высшим представителем бело­русского народа». Президент Центральной Рады Родослав Островский отправил из Минска телеграмму Гитлеру Однако именно в эти дни и недели германские войска проиграли гран­диозное сражение на белорусской земле. Они были разгромлены Советской армией и бежали на запад. Участники «всебелорус- ского конгресса» тоже бежали в Германию.

Утверждая в 1991 г. в спешке новые государственные симво­лы Республики Беларусь, ее Верховный Совет просто не знал всех этих событий и обстоятельств. Положение дел тогда в стра­не было исключительно тяжелым и запутанным. Н. Лементей, которому приходилось подписывать все постановления Верховного Совета, а также принимать решения, на которые он не был уполномочен Конституцией БССР, попросил об отставке. Только теперь (в сентябре 1991 г.) председателем Верховного Совета Республики Беларусь стал Станислав Шушкевич. Формально он стал главой государства, но у него не имелось никаких рычагов, никакого аппарата и команды для реального руководства страной, а управлять одними декретами нельзя. Не было у него и какой-либо ясной программы. Не будучи в прошлом лидером оппозиции, он не смог стать им к моменту прихода к власти, как Борис Ельцин. К тому же С. Шушкевич не являлся президентом страны, как Б. Ельцин или Л. Кравчук в Украине; он не мог отправить в отставку правительство Республики или как-то влиять на его формирование.

Сильные группы управленцев, чиновников и директорский корпус поддерживали правительство во главе с В. Кебичем. Практически все руководители облисполкомов, многие директо­ра крупных предприятий являлись депутатами Верховного Совета БССР. Теперь они создали в парламенте не «партийно­хозяйственную», а «хозяйственную» фракцию, и именно эта группа оказалась на конец 1991 г. наиболее влиятельной в Беларуси - в отличие от России, где осенью 1991 г. не работали ни Совет министров СССР, ни Совет министров РСФСР, а новое правительство только начинало формироваться.

Инициатором встречи лидеров Украины, России и Беларуси в урочище Вискули в Беловежской пуше был именно С. Шушкевич. Не будучи ни политиком, ни управленцем, он не представлял, что ему делать. Разного рода связи как с Украиной, так и с Россией рвались одна за другой, и Шушкевич хотел про­вести закрытое совещание глав трех республик, не обращаясь к Горбачеву, который уже мало на что влиял. Именно Шушкевич с В. Кебичем, который чувствовал себя в эти дни как фактиче­ский руководитель государства гораздо более уверенно, чем Шушкевич, избрали охотничье урочище Вискули для встречи лидеров. Никаких документов заранее никто не готовил: в Вискулях можно было всегда найти охотничьи ружья, но здесь не было ни одной пишущей машинки, ни разного рода «прото­кольных» канцелярских принадлежностей. С. Шушкевич позднее признавал, что он не был инициатором нового догово­ра. «Я предложил, - говорил он в одном из интервью, - принять трехстороннее коммюнике на уровне совета Горбачеву. То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписан­ного в итоге в Вискулях соглашения. Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом — военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой рези­денции. Надо отдать должное нашему правительству - оно все сделало по высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и я всех приглашаю». Не чувствовал себя хозяином в Вискулях и В. Кебич. Он был сторонником экономической независимости Белоруссии, но не выхода ее из состава СССР. Именно Кебич пригласил в Вискули и включил в состав бело­русской делегации не только двух вице-премьеров, но и предсе­дателя КГБ республики, командующего Белорусским военным округом, председателя таможенного комитета и управляющего делами Совмина, т.е. почти весь силовой блок.

Наиболее радикально был настроен президент Украины Леонид Кравчук. Позднее он с явной гордостью говорил, что именно он был главным противником Союза и Союзного Договора (подготовленного руководством СССР. - P.M.): «Ельцин положил текст Договора на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишите ли Вы этот документ, будь то с измене­ниями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом судьба Договора зависела целиком от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и сог­ласований. Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется Центром». Б. Ельцин не во всем был согласен с Кравчуком, но возражал слабо, и два пре­зидента достаточно быстро пришли к согласию, которое нужно было лишь технически оформить. Полемика велась за обильным и долгим ужином, и С. Шушкевич в нее не вмешивался, да никто и не спрашивал его мнения. Один из участников этого ужина - бывший министр иностранных дел Белоруссии Петр Кузьмич Кравченко, позднее вспоминал (и все еще с недоумением): «Во время этого ужина ни Кебич, ни Шушкевич себя практически не проявили, да и Ельцин с Кравчуком их как бы не замечали. Белорусские руководители произносили тосты, когда подходила их очередь, но в дуэль Ельцина и Кравчука не вмешивались, хотя было заметно, что они полностью поддерживают россиян, и время от времени тихо поддакивают Борису Николаевичу. Мы с Козыревым в разговор не встревали вообще, молчаливо наблю­дая, как совершается фантастическое событие мировой исто­рии - развал могущественной империи. Не могу припомнить, чтобы в мировой истории было что-то подобное. Царства гибли, империи рушились, но всегда под воздействием силы, а чтобы вот так - без войны, без вторжения, в спокойной застольной беседе двух в недавнем прошлом провинциальных наместников и университетского преподавателя - такого не было никогда».

Встреча в Вискулях началась 7 и закончилась 8 декабря 1991 г. Подписанное здесь Соглашение надо было ратифициро­вать, и белорусский Верховный Совет сделал это быстро - пер­вым. С. Шушкевич торопился, опасаясь не только возражений, но и вопросов. Решение о ратификации было принято 263 голо­сами, воздержались двое. Не участвовали в голосовании, хотя и находились в зале, 27 депутатов. Против Соглашения голосовал только один депутат - Александр Григорьевич Лукашенко. Голосование в Минске не было поименным, как это было в тот же день в Киеве. Позднее С. Шушкевич пытался оспорить те версии ратификации Беловежских соглашений, которые приво­дил А. Лукашенко, но признавал, что 9 и 10 декабря 1991 г. он вполне сознательно не стал подробно информировать депутатов Верховного Совета о проведенном в Вискулях совещании и его наиболее вероятных последствиях для Беларуси.

Рождение СНГ состоялось 21 декабря в Алма-Ате, где соб­рались главы 11 бывших республик Союза. Документы о его создании были подписаны здесь в иной редакции. Лидеры рес­публик, образовавших СНГ, уведомляли М. Горбачева о пре­кращении существования института президентства СССР и выражали ему благодарность «за положительный вклад». Местом расположения немногих исполнительных органов Содружества (Секретариата СНГ) избрали г. Минск. Михаил Горбачев ушел со своего поста и покинул Кремль 25 декабря 1991 г. Над Кремлем был спущен флаг СССР и поднят госу­дарственный флаг РСФСР. Уже 30 декабря в Минске прошло новое совещание руководителей стран СНГ, которым пред­стояло решить множество проблем, связанных с долгами и обязательствами СССР, его имуществом, Вооруженными Силами и пр.

С 1 января 1992 г. Республика Беларусь обрела полную эко­номическую и политическую независимость. А в Российской Федерации с начала нового года стала проводиться «шоковая терапия» и был отменен контроль за ценами, в том числе на потребительском рынке. Россия приступила к разрушению своей «социалистической» экономики и к проведению поспеш­ных рыночных реформ, не считаясь с положением дел в сосед­них республиках. Беларусь не готовила и не проводила в 1992 г. каких-либо радикальных экономических реформ, деятельность ее правительства носила главным образом «оборонительный» характер. В. Кебич объявил о введении собственной белорус­ской валюты. Цены на все потребительские товары росли в Республике не так стремительно, как в России, но их рост был заметен и значителен. Увеличилась безработица.

Западные страны были весьма озабочены в эти первые меся­цы существования СНГ положением дел на постсоветском про­странстве. Особенно волновал западных лидеров вопрос о том, кто контролирует в новых государствах ядерное оружие. Уже в феврале 1992 г. в Минск, как столицу СНГ, прибыла группа западных экспертов, чтобы изучить состояние дел на месте и согласовать некоторые из конкретных программ помощи и содействия, включая прямую помощь домам престарелых, гос­питалям, детским учреждениям. (Такая помошь была оказана, но в небольших размерах.) В середине февраля 1992 г. главы стран СНГ снова собрались в Минске и подписали соглашение о фор­мировании единого оборонного бюджета и порядке финансиро­вания вооруженных сил государств Содружества. Решены были не все вопросы, но главы этих государств поручили министрам обороны своих стран подготовить блок соглашений по всем еще не решенным вопросам, чтобы можно было его утвердить на следующем саммите СНГ, назначенном на 30 марта 1992 г.

В том году были приняты соглашения об обеспечении воору­женных сил всех стран СНГ единой ремонтной базой и единой системой научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Такие системы всегда существовали в Советской армии, и разорвать их на части оказалось невозможным. Но и сохранить эти системы в прежнем работоспособном состоянии без взаимо­действия их частей друг с другом тоже стало невозможным. Огромный и сильный организм Советской армии начал дегради­ровать, что затрагивало и Белорусский военный округ.

Правительство Беларуси не располагало ни силами, ни сред­ствами, чтобы справиться со всеми возникавшими перед ним трудными проблемами. Некоторые из крупных белорусских предприятий начали сокращать производство или даже остана­вливаться; склады заводов и фабрик были заполнены готовой продукцией, которую не удавалось реализовать. Торговля между республиками СНГ осуществлялась в 1992 г. почти исключи­тельно в виде бартерных сделок - товар за товар, при этом цены устанавливались каждый раз отдельными соглашениями. Так, Беларусь почти полностью остановила поставки в Россию авто­мобильного бензина и дизельных масел, так как было выгоднее продавать их в Западную Европу. Но и Российская Федерация существенно сократила свои поставки в Беларусь. Очень боль­шие трудности возникали в электроэнергетике и на железнодо­рожном транспорте. И линии электропередач, и железные доро­ги создавались как единые для всего СССР системы и не могли функционировать в масштабах какой-либо одной республики. Приходилось заключать буквально сотни соглашений на разных уровнях. Подлинные экземпляры этих соглашений составлялись и подписывались на русском языке и должны были храниться в архиве правительства Республики Беларусь; все государства, подписавшие соглашения, получали заверенные копии в перево­де с русского языка.

В конце декабря 1992 г. исполнилась первая годовщина неза­висимости стран СНГ. Об успехах и достижениях не говорил никто. Независимость и суверенитет новых государств сопро­вождались не только свободой их действий, но и трудными про­блемами, к решению которых они были пока не готовы.

Еше в середине XIX в. Александр Герцен, размышляя о воз­никновении на карте Европы многих новых и независимых государств, писал в «Былом и думах»: «Народы живучи. Века могут они «лежать под паром» и снова при благоприятных обстоятельствах они оказываются исполненными сил и соков». Но далее он отмечал: «Народы, искупающие свою независи­мость, никогда не знают, - и это превосходно, - что независи­мость сама по себе ничего не дает, кроме прав совершенноле­тия, кроме места между пэрами, кроме признания гражданской способности совершать акты, и только». Мы видели много убе­дительных подтверждений этих слов как в XX, так и в начале XXI в. В 1991 г. все республики Советского Союза получили независимость, или что-то вроде своего аттестата зрелости. Однако теперь им нужно было реальными делами и поступками доказать свою способность к суверенным и адекватным реше­ниям, к самостоятельной жизни. Далеко не всем странам СНГ это удалось, по крайней мере в первые два десятилетия их неза­висимости.

Создание новых государственных структур

С определением новых гербов и флагов, выпуском новых почтовых марок, выдачей новых паспортов все страны СНГ справились достаточно быстро. Создание собственной валюты было более сложным делом, но деньги - это лишь изготовленные специальным образом ценные бумаги. Гораздо более трудно соз­дать реальные государственные структуры и институты - такие, как армия, специальные службы, дипломатические учреждения, системы управления экономикой и т.п.

Легче, чем другим, начать создавать новые структуры было Российской Федерации. Ведь в Москве и Московской области продолжали работать все командные пункты Советских Вооруженных сил, центры обороны, космической связи, Генеральный штаб, ГРУ и др. Россия оставалась как ядерной, так и космической державой, и ей нужно было только привести доставшиеся от СССР силовые структуры в соответствие со своими новыми интересами и более скромными возможностя­ми. Нельзя сказать, что эта работа проводилась хорошо, но она велась - и в сухопутных войсках, и в ВВС, и во флоте (Черноморском, Балтийском, Тихоокеанском и Северном). Трудные времена пришлось пережить российскому ВПК, но он выжил - главным образом за счет экспорта российского воору­жения в страны Азии. Сумела пережить трудные времена и бога­тая опытом, традициями система подготовки военных кадров, созданная еше в Российской империи. Сходные процессы происходили и в разветвленной системе россииских специаль­ных служб, а также в российской дипломатии.

Беларуси идти по этому пути было гораздо труднее, хотя бы потому, что у нее не было человека, который мог бы принять на себя функции Верховного главнокомандующего, как это сделал в Украине Леонид Кравчук, а в Казахстане - Нурсултан Назарбаев. В составе Совета министров Беларуси прежде всего создавались новые ведомства для управления теми предприятиями, которы­ми ранее руководила Москва. Белорусский Комитет государ­ственной безопасности не подвергся столь сильному сокраще­нию (были ликвидированы отделы, связанные с политическим сыском) и раздроблению, какие произошли в Российской Федерации, однако был переподчинен Верховному Совету. Была образована Контрольная палата Республики. Беларусь для наблю­дения за исполнением законов и постановлений Верховного Совета.

На протяжении первых почти трех лет независимости госу­дарственная власть в Беларуси была крайне слабой и к тому же рассредоточенной между несколькими структурами. Правительство В. Кебича занималось спасением экономики и почти демонстративно отстранилось от решения других про­блем - образования, культуры и пр. С. Шушкевич и небольшая группа его сторонников в Верховном Совете вступили в факти­ческую коалицию с фракцией Белорусского Народного Фронта, которой передали все главные функции по управлению сферами образования и культуры, включая вопросы исторического насле­дия и языковой политики. Именно БНФ и его активисты осу­ществляли контроль за прохождением и принятием закона «О языках», предусматривающего приоритет во всех государст­венных делах и учреждениях белорусского языка, который объя­влялся единственным государственным языком. Однако пода­вляющее большинство населения Республики не поддержало этой насильственной «белорусизации». Оно было обеспокоено в первую очередь быстрым ухудшением своего материального положения и ростом безработицы.

Белорусское общество в 1991-1993 гг. оказалось расколо­тым, и в нем возникло несколько групп влияния и несколько очень активных претендентов на власть. В то же время росло недовольство граждан. Рейтинги доверия таким политическим лидерам, как Вячеслав Кебич, Станислав Шушкевич и Зенон Позняк, падали. Особенно быстро терял симпатии и влияние

С. Шушкевич. Дело дошло до обвинений его в коррупции и злоупотреблении властью. По масштабам России эти злоупо­требления могли показаться не стоящими внимания мелочами, но в Беларуси они крайне раздражали и общество, и депутатов Верховного Совета. На закрытых заседаниях было решено поставить вопрос о доверии спикеру. В январе 1994 г. Шушкевича отстранили от должности главы государства. Его поддержали только 36 депутатов, а 209 высказались за отставку. Председателем Верховного Совета был избран Мечислав Гриб, генерал-лейтенант милиции, заслуженный юрист Белоруссии, возглавлявший в Верховном Совете комиссию по обороне и безопасности.

Страна искала лидера: в обществе возник запрос на нового авторитетного и сильного руководителя. Человеком, которого начала поднимать вверх волна народных ожиданий и поток исто­рических событий, стал Александр Лукашенко. Он и сам проя­влял немалую активность, его авторитет в 1989-1993 гг. рос непрерывно. Несомненные ораторские способности, интеллект, интуиция и осторожность помогали ему на всех поворотах край­не запутанной белорусской политической жизни выбирать вер­ную позицию. А. Лукашенко не был фанатиком национальной идеи, как 3. Позняк, или догматиком-коммунистом, как многие последние лидеры ЦК КПБ. Не был он и приверженцем ради­кального либерализма. (Вообще таких политиков в то время было много в Москве, но не в Минске.) А. Лукашенко возгла­влял в Верховном Совете комиссию по проблемам коррупции и выступал за восстановление связей с Россией, разорванных в 1991 г. Однако он был тогда политиком-одиночкой, популяр­ным в народе, но без крепкой и профессиональной команды.

Белорусы понимали необходимость для суверенной Республики новой Конституции и введения поста президента. Проект Конституции Республики Беларусь был разработан еще в ноябре - декабре 1991 г. После одобрения Верховным Советом он был опубликован в газетах для всенародного обсуждения. Однако только с мая 1993 г. в Верховном Совете началось поста­тейное обсуждение этого проекта и лишь 15 марта 1994 г. новая Конституция была принята. Беларусь провозглашалась унитар­ным, демократическим, социальным и правовым государством с президентской формой правления.

Фаворитом начавшейся весной 1994 г. избирательной кам­пании по выборам президента был Вячеслав Кебич. Вторым претендентом на пост президента стал Станислав Шушкевич. Третьим из основных претендентов был лидер БНФ Зенон Позняк. (Жесткий и радикальный националист, он к началу 1994 г. стал терять прежнюю харизму даже среди своих при­верженцев, так как все менее и менее уважительно говорил о самом белорусском народе. Белорусы, по его мнению, слишком послушны и потому предпочитают разговаривать на языке начальства - будь то поляки или русские, а вот когда к власти придет БНФ, все должны будут говорить на белорусском языке.) Четвертым из главных претендентов стал Александр Лукашенко, и именно его участие больше всего беспокоило

В. Кебича и его избирательный штаб. Опуская подробности избирательной кампании 1994 г., упомяну еше двух претенден­тов: Василия Новикова от новообразованной партии коммуни­стов и председателя колхоза Александра Аубко от Аграрной партии - и отмечу следующее. Кампания (подробный рассказ о ней впереди) была ожесточенной, но справедливой и почти лишенной всего того, что получило вскоре наименование «гряз­ных политтехнологий». Избирательный штаб победителя - А. Лукашенко - понес не так уж много расходов и сумел сох­ранить независимость от каких-либо политических и финансо­вых структур.

События и конфликты 1994-1995 гг.

Избрание Александра Лукашенко президентом оставило за бортом большой политики очень многих амбициозных и гром­коголосых деятелей разных направлений, включая и часть депу­татов Верховного Совета. Но так как все они принадлежали к разным и по большей части враждующим течениям, противо­действовать президенту было им трудно. Между ними возникло лишь некое неофициальное соглашение воздерживаться от кри­тики в первые 100 дней его президентства.

Премьер-министром А. Лукашенко назначил Михаила Чигиря, профессионального банкира, который продержался на этом посту более двух лет, а осенью 1996 г. ушел в отставку из- за разногласий с президентом. Потом он пытался войти в поли­тику и даже выдвигался на следующих выборах (в 2001 г.) кан­дидатом в президенты, но не преуспел и сошел с политической арены.

Пост вице-премьера по социальным вопросам получил Виктор Гончар. Он входил в штаб Лукашенко и рассчитывал на роль наставника президента, однако тому наставники были не нужны. Даже при решении социальных вопросов Лукашенко действовал вполне самостоятельно, не особенно советуясь с Гончаром. Обиженный политик вскоре подал в отставку по мелкому поводу. Его тогда никто не понял и не поддержал. Будучи способным юристом, Гончар возглавил Экономический суд СНГ, потом принял предложение возглавить Центризбирком Беларуси. Здесь он встал в оппозицию к Лукашенко, хотя избир­ком - не политическая, а техническая коллегия, которая не должна участвовать в политике, а честно и точно фиксировать результаты выборов и референдумов. Это была проигрышная позиция. В 1999 г. В. Гончар исчез при обстоятельствах, кото­рые до сих пор не выяснены. Противники Лукашенко обвиняют его в исчезновении Гончара, но для этого нет никаких основа­ний. Более того, теперь уже хорошо известно, что к подобной жестокой и кровавой «полиггехнологии» прибегают в странах СНГ криминальные круги. Это убийства журналиста Георгия Гонгадзе в Киеве, журналистки Анны Политковской в Москве, Александра Литвиненко в Лондоне. К этой же серии убийств можно отнести и расстрел в Казахстане одного из лидеров оппо­зиции - Алтынбека Сарсенбаева, который был убит вместе с двумя своими сотрудниками в окрестностях Алматы.

Дмитрий Булахов, талантливый юрист и один из ведущих членов штаба Лукашенко, претендовал на пост руководителя Конституционного суда. Но ему не исполнилось еше 35 лет, а среди белорусских юристов были достойные и гораздо более опытные люди. Тем не менее президент выдвинул кандидатуру Булахова на утверждение Верховного Совета, но тот, как и пред­полагал сам Лукашенко, его не утвердил. Некоторое время Булахов был в оппозиции, пытался создать какую-то партию, но потом принял предложение о работе в Секретариате СНГ от Беларуси. С политической арены он сошел.

Леонид Синииын возглавил Администрацию президента и достаточно лояльно работал в команде Лукашенко. Но, имея собственные амбиции, все же ушел из его ближайшего окруже­ния. Некоторое время занимался бизнесом, а в 2000 г. объявил о своем решении принять участие в новых президентских выбо­рах. Выборы он проиграл и тоже ушел из политики.

Новых людей, которые заняли после избрания А.Г. Лукашенко президентом важные посты в правительстве, судебных и административных органах, ведущих СМИ, в управ­лении главными регионами, в руководстве министерств, банков, крупных предприятий и т.д., было много. Команды Кебича и Шушкевича ушли, надо было заполнить вакансии. Власть А. Лукашенко укреплялась, шел интенсивный отбор кадров. Кто-то не подходил и уходил без сопротивления, соглашаясь на относительно меньший пост. Кто-то переходил в активную оппозицию.

А. Лукашенко старался сохранить централизованное управ­ление экономикой и нуждался в соответствующей законодатель­ной базе, работе суда, администрации и т.д. Люди, заявлявшие о себе как об оппозиции (национальной или «демократиче­ской»), составляли явное меньшинство в стране, конфликтовав­шее не только с властью, но и Друг с другом. Большая часть этих людей оказалась не способной ни к реальной политике, ни кпро- фессиональному управлению, ни к серьезной законотворческой деятельности. Однако многие оппоненты президента имели не только непомерные амбиции, но и мандаты депутатов Верховного Совета. Поэтому конфликт между А. Лукашенко и Верховным Советом 12-го созыва (а также с радикальной оппо­зицией вне стен парламента) был неизбежен. В России такой конфликт между Б. Ельциным и Съездом народных депутатов развивался в 1992-1993 гт. и принял характер кровавого столк­новения в октябре 1993 г. В Беларуси сходный по природе кон­фликт протекал болезненно, обострился в 1994-1995 гг., но завершился все же без жертв и крови.

Внимания историка заслуживают сегодня лишь некоторые из эпизодов этого конфликта, который подробно описан в белорус­ской мемуарной литературе. Александр Лукашенко был избран президентом на основе Конституции 1994 г., которая содержала ряд положений, им не поддерживаемых. Он хотел усилить власть президента и уменьшить полномочия парламента. Действуя не по всему фронту проблем, Лукашенко нанес удар по важным для оппозиции, «пунктам»: предложил провести референдум об изменении флага и герба Беларуси, принятых под давлением радикалов при обретении Республикой независимости. Референдум должен был содержать и ряд других вопросов, свя­занных с обшей политикой

А. Лукашенко, в том числе вопрос о возвращении русскому языку статуса государственного наряду с белорусским. Было почти очевидно, что он выиграет референдум, а оппозиция потерпит поражение.

Референдум состоялся 14 мая 1995 г. Результаты референду­ма неопровержимо свидетельствовали о поддержке гражданами страны политики президента. (Более подробно о политической борьбе, сопровождавшей эти события, говорится в главе VII книги.)

Но и с Верховным Советом 13-го созыва у А. Лукашенко воз­ник очень серьезный конфликт. Многие решения и действия нового Верховного Совета противоречили его решениям и дей­ствиям. Конституция и законы нарушались с обеих сторон, и А. Лукашенко решил провести еще один референдум для изме­нения Конституции. В свою очередь Верховный Совет начал сбор подписей депутатов для проведения процедуры импичмен­та президенту. (Сложилась ситуация, примерно сходная с ситуа­цией в России в 1993-1996 гг.)

Этот конфликт нарушал стабильность и нормальную жизнь общества, уставшего от непрерывных политических баталий. Особенно решительно оппозиция выступала против подписания главой Республики первого договора о создании Сообщества Беларуси и России. Оппозиция демагогически объявляла это нарушением суверенитета страны. Хотя референдум 1995 г. явно и ясно одобрил курс на интеграцию с Россией, оппозиционеры надеялись изменить этот вектор на сближение с Евросоюзом. Именно проблема выбора главного геополитического союзника для Беларуси на ближайшие десятилетия была основной соста­вляющей конфликта. Поскольку в России у власти стоял тогда Б. Ельцин, политика которого была противоречивой и во многих отношениях прозападной, это давало оппозиции надежду на под­держку, усиливало ее активность и агрессивность. Она провоци­ровала Лукашенко на репрессивные шаги, чтобы поднять в дру­гих странах волну сочувствия. Именно в том году проходили под руководством оппозиции самые большие демонстрации. Выступая на митинге, 3. Позняк призывал всех бороться против соглашения с «имперской Россией», а также «почтить память Джохара Дудаева». Такую оппозицию не мог поддержать даже Ельцин. Эта «горячая весна» протестов, в которую удалось втя­нуть немало молодых романтиков, кончилась поражением оппо­зиционеров, и Зенон Позняк эмигрировал.

Верховный Совет подготовил проект Конституции, в кото­ром увеличивались полномочия парламента и сокращались пол­номочия президента. (В некоторых вариантах этого проекта пост президента вообще упразднялся.) Но начать дело в Конституционном суде по отрешению А. Лукашенко от власти оппозиции не удалось. Референдум был объявлен Всебелорусским народным собранием, на который собрались около 5 тыс. человек от всех регионов и местных властей стра­ны. Параллельно ему оппозиция собрала 1,5-тысячный «Всебелорусский конгресс в защиту Конституции и против дик­татуры». Однако этот раунд политической борьбы выиграл пре­зидент, и решение о проведении референдума состоялось.

По Конституции 1994 г. президент Беларуси не имел права распускать Верховный Совет и не имел влияния на работу Конституционного суда. Но молодое белорусское государство еще не созрело для полноценного разделения властей, а хаос многовластия мешал ее экономическому и демократическому развитию. Авторитет А. Лукашенко был высок, но против него выступали теперь не только оппоненты 1994 г., но и многие недавние соратники и союзники. Напряжение перед референду­мом и во время его проведения было столь велико, что по согла­сию сторон в Минск прибыли посредники из Москвы - Виктор Черномырдин и спикеры обеих палат Геннадий Селезнев и Егор Строев. Они встали в основном на сторону Лукашенко, но выра­ботанное при их участии совместное соглашение руководителей Беларуси подписали и спикер Верховного Совета Семен Шарецкий, и председатель Конституционного суда В. Тихиня. Радикалы негодовали, однако сделать ничего не могли.

Нет необходимости разбирать все те конфликты, которые вновь вспыхнули в Республике в октябре 1996 г. и сопровожда­лись многочисленными митингами. Референдум, проведенный 24 ноября, подвел черту под всеми дискуссиями. Участие в рефе­рендуме приняли более 6 млн человек - 84,14% населения. Эта активность превышала все прежние аналогичные акции. По главному вопросу - о принятии измененного варианта Конституции Республики Беларусь - А. Лукашенко поддержали более 80% голосовавших и 70,5% от всего количества имевших на это право.

В новой редакции Конституции президент объявлялся руко­водителем государства, гарантом Конституции, прав и свобод человека и гражданина. Он стал обладать правом издания ука­зов, имеющих нормативный характер.

Вместо однопалатного Верховного Совета был сформирован двухпалатный парламент, состоящий из Палаты представителей (110 депутатов, избираемых народом) и Совета Республики (по 8 человек от каждой области и г. Минска и 8 человек, назначае­мых президентом). Но никаких выборов не проводилось. Из числа депутатов прежнего Верховного Совета был составлен и указом А. Лукашенко утвержден список из 110 человек, которые и соста­вили Палату представителей. В список вошли наиболее лояльные Лукашенко депутаты. Одновременно специальным указом было принято решение (закон) «О прекращении полномочий Верховного Совета Республики Беларусь 13-го созыва».

Первая сессия Палаты представителей собралась 28 ноября. Ее председателем был избран Анатолий Малофеев, последний руководитель КПБ (до 19 августа 1991 г.) и бывший депутат Верховной Рады; теперь он вернулся в политическую жизнь Республики в новом качестве. Его заместителем избрали Владимира Коноплева, помощника А. Лукашенко с 1991 г.; в Верховном Совете он возглавлял пропрезидентскую фракцию «Согласие». Затем пошло формирование верхней палаты - Совета Республики, которую возглавили малоизвестные тогда деятели - П. Шипук и Т. Аудко. Новый парламент - Национальное Собрание Республики Беларусь - работал без конфликтов с президентом 5 лет и принял более 500 законов, в том числе 19 кодексов, составивших основу белорусского зако­нодательства (до 2000 г.).

Оппозиция не признала результатов референдума, да и боль­шая часть западных парламентов отказалась признать его итоги.

Оппозиция во главе с С. Шушкевичем и В. Гончаром призвала бывших членов Верховного Совета продолжить свою работу. На этот призыв откликнулось около 40 депутатов, которые, несмо­тря на явное отсутствие кворума, долгое время заявляли о себе как о законном парламенте Беларуси. Председателем альтерна­тивного парламента был избран Станислав Шушкевич, а его заместителем - Виктор Гончар. Это была трибуна оппозиции, выступавшей (точнее - пытавшейся выступать) как законная власть в стране. В 1999 г. В. Гончар попытался даже провести альтернативные выборы президента Беларуси. В этом году кон­чался первый срок президентства А. Лукашенко, но референдум продлил его полномочия на 2 года - до 2001 г.

1997-1999 гг. прошли в Республике более спокойно, чем 1994-1996 гг., но все же сопровождались достаточно острой борьбой с оппозицией и персональными переменами во власти. Какая-то новая «партия власти» по типу «Выбора России» или «Единой России» здесь не создавалась. А. Лукашенко поддержи­вали несколько ранее сформированных партий, но он как пре­зидент всего народа не входил ни в одну из них.

В 2000 г. прошли выборы в новый состав Национального Собрания.

В. Коноплев остался вице-спикером, спикером стал В. Попов, А. Малофеев вошел в Совет Республики. Выборы президента по новой Конституции состоялись 9 сен­тября 2001 г. Активность была очень высокой: 83,9% избирателей пришли на участки. Их них за А. Лукашенко отдали голоса 75,65%. Несколько оппозиционных партий выдвинули единого кандидата Владимира Гончарика, бывшего профсоюзного лидера. Он получил 15,65%, т.е. около 1 млн голосов. Еще один кандидат, Сергей Гайдукевич, получил 2,5% голосов. Оппозиционная печать заявила о фальсификациях - якобы Лукашенко не набрал 50%, хотя и вышел на первое место в первом туре. Но никаких доказа­тельств этому представлено не было, и наблюдатели из стран СНГ признали выборы законными. Мнение части западных наблюдате­лей было проигнорировано. После победы А. Лукашенко на выборах 2001 г. в Беларуси сложилась устойчивая и прочная система государственной власти, и это позволило перенести глав­ные усилия народа и государства на развитие экономики.

Основы народовластия и государственной власти

Статья 3 Конституции Беларуси провозглашает народ единственным источником государственной власти и носителем суверенитета Республики. При этом власть осуществляется не только через всеобщие выборы парламента и президента, но и непосредственно самим народом - через референдумы. В стране менее чем за 20 лет состоялось 4 референдума - больше чем в любом другом государстве СНГ.

Важнейшей формой народовластия является Всебелорусское народное собрание. На первом таком собрании в октябре 1996 г. присутствовало 4740 представителей, на втором и третьем - по 2500. Основное политическое назначение этих собраний - опре­деление главных направлений и параметров развития государ­ства, выработка плана экономического и социального развития страны на пятилетний срок. Это - народное вече, которое служит гарантией социально-политической стабильности страны.

Беларусь - президентская республика, и полномочия прези­дента здесь шире, чем в России, США или Франции. В услови­ях «транзитного» периода, когда независимое существование Республики не составляет и 20 лет, народ поддержал повышение статуса исполнительной власти в системе государственных органов.

Согласно статье 79 Основного закона, «Президент Республики Беларусь является главой государства, гарантом Конституции Республики Беларусь, прав и свобод человека и гражданина. Президент олицетворяет единство народа, гаранти­рует реализацию основных направлений внутренней и внешней политики, представляет Республику Беларусь в отношениях с другими государствами и международными организациями. Президент принимает меры по охране суверенитета Республики Беларусь, ее национальной безопасности и территориальной целостности, обеспечивает политическую и экономическую ста­бильность, преемственность и взаимодействие органов государ­ственной власти, осуществляет посредничество между органами государственной власти».

Президент, избираемый всенародным голосованием, олице­творяет собой национальное руководство, символизирует един­ство нации и является национальным лидером. Он избирается всем народом, не включен ни в одну из ветвей власти и не несет перед ними политической ответственности. Президент выступа­ет арбитром между различными политическими силами, что способствует разрешению споров между ними. Вместе с тем руководитель страны обладает широким кругом прерогатив выс­шей исполнительной власти, определяет основные направления внутренней и внешней политики государства. В настоящее время ряд министерств и ведомств (Совет безопасности, Министерство обороны) подведомственны как премьер-мини­стру, так и президенту по вопросам, закрепленным за ним Конституцией. Практика показывает, что в указах президента нередко встречаются положения, определяющие то или иное конкретное направление деятельности правительства, причем в ряде случаев на длительный срок. При рассмотрении наиболее важных вопросов государственной жизни президент председа­тельствует на заседаниях правительства и вправе отменить постановления и распоряжения правительства.

Конституция Республики Беларусь не содержит прямого определения юридической природы президентской власти с точки зрения разделения властей. Она не вписывается поэтому в их классическую триаду и не включена каким-либо образом в структуру одной из них. Полномочия президента выделены в Конституции в отдельную главу, с которой начинается изложе­ние полномочий основных органов государственной власти. В этом заключается главная отличительная черта белорусской модели президентства и своеобразие белорусской концепции разделения властей. Как известно, именно такая модель подвер­гается критике в западных странах и в кругах оппозиции. Однако эта критика неправомерна. Формы государственной вла­сти отражают реальные условия и этапы в развитии страны. Достаточно сравнить британские, французские и германские их варианты, чтобы убедиться в этом. Польша, Италия и другие государства обходятся без института королевской власти, однако и короли, которые есть, например, в Швеции и Испании, имеют разные полномочия, и их статус в системе государственной вла­сти этих стран не одинаков.

В соответствии с Конституцией двухпалатный парламент страны - Национальное Собрание Республики Беларусь - явля­ется представительным и законодательным органом. Его основ­ные задачи - разработка законодательной базы для развития белорусской государственности и экономических преобразова­ний в стране, обеспечение прав и свобод граждан, утверждение республиканского бюджета. Избрание 110 депутатов Палаты представителей осуществляется на основе всеобщего, свободно­го, равного, прямого избирательного права при тайном голосо­вании. Совет Республики - палата территориального представи­тельства и состоит из 64 членов: от каждой области и города Минска тайным голосованием избираются на заседаниях депута­тов местных Советов по 8 человек и 8 назначаются президентом.

В Беларуси весьма четко действует жесткая вертикаль власти, которая оставляет, однако, немалый простор для проявления инициативы на всех уровнях. Между областями, районами и городами страны идет по разным параметрам неофициальное, а порой и официальное соревнование.

Судебная система Республики содержит все традиционные для этой ветви власти органы правосудия и строится на принци­пах территориальности и специализации. Эта система складыва­лась постепенно, в несколько этапов, но в настоящее время она отвечает всем главным европейским стандартам. Конституционный суд формируется на паритетной основе: 6 судей назначаются президентом и 6 судей - Советом Республики. Его председатель назначается президентом, однако с согласия Совета Республики. Срок полномочий судей - 11 лет, но допускается повторное занятие должности. Общие суды - городские, районные, областные - составляют основу судебной системы, и во главе этих судов стоит Верховный суд, во главе хозяйственных судов - Высший хозяйственный суд. В Республике есть и межгарнизонные военные суды, а также Белорусский военный суд. Конституция запрещает создание в стране любых чрезвычайных судов - даже в условиях военного времени. Она запрещает и любое вмешательство в деятельность судей при отправлении ими правосудия.

Армия Беларуси считается одной из лучших в СНГ и в Европе. Серьезных угроз военного характера у страны нет и нет нужды иметь большую армию. На начало 2003 г. Вооруженные силы Республики насчитывали 65 тыс. человек, из которых 50 тыс. - это военнослужащие, а 15 тыс. - гражданские специалисты. Здесь есть все рода войск, кроме ракетных стратегического назначения, ВМС и космических войск. Белорусская армия рабо­тает в тесной кооперации с российской, совместные маневры проводятся почти ежегодно (об этом еще будет идти речь ниже).

Армия Беларуси создавалась на основе войск и военных структур Белорусского военного округа (БВО), который считал­ся в СССР самым сильным в военном отношении. В наследство от СССР стране досталась ударная группировка войск западного направления, насчитывающая 1410 воинских формирований штатной численностью в четверть миллиона человек. На воору­жении соединений и частей БВО были самое совершенное ору­жие и техника, имевшиеся на тот период в Советской армии.

Белорусская военная доктрина имеет сугубо оборонитель­ный характер и ни одно из государств мира не рассматривается в ней в качестве возможного потенциального противника. Развитие армии происходит на основе специальной Концепции строительства Вооруженных сил Республики Беларусь. Она была разработана и утверждена президентом А.Г Лукашенко в 2001 г. на период 2001-2010 гт. В настоящее время идет разработка новой Концепции развития Вооруженных сил, а также государ­ственной программы вооружений на 2011-2020 гг. В Беларуси нет недостатка в молодых людях, стремящихся служить в армии, и призыв осуществляется здесь по конкурсу.

Республика располагает всеми специальными службами, которые имеются в странах Европы и России. Однако создавать сильные оперативные антитеррористические подразделения, подобные тем, что сформированы в последние годы в южных регионах России, необходимости не было. Здесь нет радикаль­ных мусульманских и иных подпольных группировок, хотя некоторые из мусульманских радикалов находили на территории Беларуси временное укрытие. При обнаружении таких людей их арест и выдача российским властям проводились без проблем.

В последние 15 лет западные страны оказывали весьма силь­ное политическое и экономическое давление на Беларусь. По разным каналам шла финансовая помошь многим группам оппозиции. Враждебная деятельность, естественно, должна была изучаться, а при необходимости и пресекаться службами госу­дарственной безопасности. О деятельности белорусского КГБ в западной печати распространяется множество совершенно нелепых легенд и версий (однако их рассмотрение выходит за рамки этой работы). Как МВД, так и КГБ ведет весьма эффек­тивную борьбу с транзитом наркотиков из Афганистана и неко­торых других стран в Европу, а также с теми потоками неле­гальной эмиграции, которые идут в западные страны через Республику. В ней самой нелегальных мигрантов практически нет - ни на стройках, ни в других отраслях экономики. При наличии сильных и эффективных государственных структур мало кому из «торговцев людьми» приходит в голову мысль о создании здесь своих подпольных контор.

Трудности национальной и исторической самоидентификации

Новая проблема идентичности. Распад Советского Союза и крушение КПСС привели к быстрому разрушению прежней национальной идентичности населения, которая определялась словами «советский народ». И это были для большинства людей отнюдь не пустые слова. Распад СССР происходил по админи­стративным границам союзных республик. Образование на этих территориях независимых новых государств создал множество трудностей не только в их экономическом и государственном строительстве, но и в области национальной и исторической самоидентификации. К моменту распада СССР и создания СНГ все главные, или «титульные», нации Содружества находились на разных стадиях своего развития и самоидентификации. Наиболее зрелыми с точки зрения национального самосознания оказались, вероятно, Грузия и Армения, «титульные» нации которых сформировались задолго до вступления их в состав Российской империи и много раньше, чем образовалась сама эта империя. Алфавит, письменность и литературный язык армян и грузин появились в промежутке от начала III и до конца V в.; в это же время сюда пришло и христианство.

Гораздо позже подобные процессы стали происходить у боль­шинства народов советского Востока. Так, формирование каза­хов как нации происходило в XV-XVI вв. на основе тюркоязыч­ных племен, живших на территории нынешнего Казахстана. Однако даже при создании СССР в 1922 г. мало кто понимал разницу между казахами и киргизами - в Киргизскую ССР была включена тогда и большая часть казахских земель. Статус союз­ной республики Казахстан получил только в 1936 г.

Самым трудным и даже болезненным процесс национально­исторической самоидентификации оказался для украинцев. Как известно, в составе Российской империи их считали не отдель­ной нацией, а частью единого православного русского народа. Украинцев-католиков в России было мало; украинцы - грекока- толики, или униаты, находились до конца XVIII в. под властью Речи Посполитой. Позже их земли с историческим названием Галиция отошли к Австро-Венгрии (Габсбургской империи). Закарпатская Украина еще в Средние века вошла в состав Венгерского королевства, а позже - тоже в состав Габсбургской империи. Формирование литературного языка и нации украин­цев началось в XIX в. и не завершилось до сих пор. Статус отдельной нации украинцы получили только в СССР.

Из истории Беларуси. Белорусский народ складывался из древнерусских племен еше на рубеже первого и второго тыся­челетий новой эры. К концу XIII в. Белорусские земли вошли в состав большого феодального образования - Великого княже­ства Литовского. Литовцы приняли христианство позже бело­русов, и при литовском княжеском дворе в течение более двух столетий преобладало белорусское начало: даже государствен­ным языком был древний белорусский язык, который здесь называли «русским». Он стал языком и почти всей литовской феодальной знати. В пору наибольшего расширения Великое княжество Литовское охватывало не только три четверти ныне­шних земель Беларуси, но и часть земель современной Украины. Общая угроза с Запада вела к сближению княжества и соседнего с ним Польского королевства. В 1569 г. эти государ­ства подписали союзный договор (Люблинскую унию) и обра­зовали единое феодальное государство - Речь Посполитую, ставшую одной из самых могущественных по тем временам стран в Европе. Однако доминировала в верхах нового государ­ства уже не литовская элита и тем более не белорусско-украин­ская шляхта (мелкопоместное дворянство), а польская знать, стремившаяся к полонизации всей территории и к замене пра­вославия католичеством.

Через 100 лет после образования Речи Посполитой (в сере­дине XVII в.) все делопроизводство велось на польском языке, который лишь один имел статус государственного. Старобелорусский и другие языки были вытеснены из обще­ственной жизни на всех землях недавнего Великого княжества Литовского.

Становление белорусской нации происходило в Речи Поспопитой в процессе борьбы населения белорусских земель против полонизации и феодального гнета. Частые войны и вос­стания разоряли эти земли, которые находились на пересечении торговых путей с Севера на Юг и с Запада на Восток и не имели естественных оборонительных рубежей. Белорусский народ не смог поэтому ни в Средние века, ни позднее создать собственное государство, свою монархию и аристократию. В Великом княже­стве Литовском все великие князья были литовцами, в Речи Посполитой доминировала польская аристократия, а литовская знать стала играть вторые роли. Белорусская же знать была немногочисленной и в месте с белорусской шляхтой отошла на третьи роли или была полонизирована. Белорусское крестьян­ство оказалось закрепощенным, и крепостной гнет был очень сильным. Опорой для национального развития оставалась у бело­русов лишь одна православная церковь. Католическая церковь на белорусских землях хотя и потеснила православную, но не смог­ла ее искоренить. Рост на этих землях в XVI-XV1I вв. городов не содействовал консолидации белорусской нации и развитию бело­русского языка, так как большую часть городских жителей соста­вляли тогда поляки и евреи. Носителем белорусского языка оста­валось почти исключительно крестьянство.

Белорусский язык существовал в XVI в. главным образом как народный, но он развивался и как язык культуры. С появлением в Европе книгопечатания оно пришло и на белорусские земли. Первопечатником книг на белорусском языке стал Франциск Скорина (1490-1551), издавший библейские книги Ветхого Завета в Праге. Это было четвертое их издание - после немец­кого, итальянского и чешского. Язык Библии был белорусской редакцией старославянского, но Ф. Скорина называл его рус­ским.

Конфликты и войны между Россией и Польшей наносили большой ущерб белорусам и их землям, сами же они никогда не являлись активными участниками этих войн. В конечном счете Речь Посполитая потерпела поражение. Ее земли разделили Россия, Австро-Венгрия и Пруссия, при этом белорусские земли вошли в состав Российской империи, и на них почти повсеместно было восстановлено православие, а место польской шляхты заня­ли русские дворяне. В образованных слоях общества возобладал русский язык. Мало кто из белорусов воспринимает это обстоя­тельство негативно, ибо оно было обусловлено родственностью наших языков. По мнению большинства этнографов, некое «чистое» славянское начало в наибольшей степени сохранилось именно у белорусов, на этническую сущность которых не повлия­ли ни татары, ни литовцы, ни немцы, а заметным было только рус­ское и польское влияние. (На русских было достаточно сильным татарское влияние, украинское же национальное сознание, тем более украинская националистическая идеология, сложилось глав­ным образом в Галиции, т. е. в составе Австро-Венгрии.)

Новое прочтение истории. Я не ставлю здесь своей задачей даже самое краткое изложение истории Беларуси и ее народа. Как я имел возможность убедиться, это очень хорошо сделано в последние годы в белорусских учебниках по истории для сред­них школ и вузов. В вопросах исторического прошлого Республики нет таких острых споров и таких противоречивых концепций, какие, к сожалению,, есть в Украине. Конечно, устранены многие тенденциозные или даже вздорные концеп­ции, которые существовали в официальной исторической науке СССР и навязывались всем. Однако результаты работы совет­ских историков отвергнуты далеко не все (и в России тоже). Разного рода дискуссии продолжаются как на кафедрах истории в Минске и Могилеве, так и в Москве и Санкт-Петербурге. Это нелегкая для всех нас работа.

Крушение Советского Союза и формирование нового Содружества независимых государств на принципе самоопреде­ления наций естественным образом требовало и нового прочте­ния национальной истории. В любом определении понятия «нация» содержатся слова об «исторически сложившейся общности людей». Вполне понятно поэтому, что никакое нацио­нальное самоопределение или самоидентификация невозможны без рассмотрения и оценки каких-то главных вех национальной истории. Не все нации, бывшие в составе Советского Союза, имели в прошлом свои государства. Но все они имели свою историю, и именно она должна была лечь в основу их нового национального самосознания. Она должна была во многих слу­чаях стать и оправданием внешней и внутренней политики новых государств.

Самоидентификация - очень серьезная задача, и ее выполне­ние по большому счету только начинается. Я не имею, конечно же, никакой возможности подводить даже самые предваритель­ные итоги уже проделанной работы. Приведу лишь примеры, которые помогают понять хотя бы ее направления.

Огромные изменения произошли и продолжают происхо­дить в прочтении российской истории. Известно, что история СССР определялась ранее как «история народов, которые на протяжении тысячелетий населяли территории Восточной Европы, Кавказа, Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии». История собственно России входила как часть в историю СССР, которая в свою очередь строилась на основе «Краткого курса истории ВКП(б)», созданного при личном участии Сталина. Все учебники по истории СССР (даже для начальной школы) должны были быть обязательно одобрены Сталиным, а позднее какой-либо специально уполномоченной комиссией ЦК КПСС. История Советского Союза становилась, таким образом, одной из самых важных частей идеологии марксизма- ленинизма. Сегодня эти конструкции рухнули, похоронив и огромное количество исторических концепций. В последние 15 лет, по крайней мере формально, восстановлена как науч­ный предмет «История России», в которой рассматривается и история Советского Союза, но как один из важных этапов российской истории XX в. Последнюю главу этой тысячелет­ней истории России составляет недолгая еще история незави­симой Российской Федерации в ее нынешних границах. Истории Грузии, Армении, Узбекистана и других бывших союзных республик остаются за пределами истории России, хотя в ней и говорится о присоединении к Российской импе­рии Грузии и Армении и о завоевании Средней Азии.

Не только русская история, но и всемирная история станови­лись в СССР частью идеологии. «Всю историю надо начать изу­чать заново», - говорил еше Фридрих Энгельс, и это стало зада­чей советской исторической науки. В первые годы и десятилетия работы советские историки были в большинстве своем убежде­ны, что только теперь они создают подлинную научную исто­рию - на основе исторического материализма как главной мето­дологии. Это была очень большая и во многом полезная работа. Однако накопление ошибок и прямых фальсификаций привело советскую историческую науку к кризису, а ее преемница - рос­сийская историческая наука - этот кризис еще не преодолела. Выздоровление идет медленно, но идет. Ему помогает большое наследие российской исторической науки конца XVIII и всего XIX в., а также многие работы советских историков. Для изуче­ния открылись почти все архивы, появилась возможность озна­комления с зарубежными историческими школами и концепция­ми, исчезли «закрытые темы». В российской исторической науке почти полностью отсутствует теперь «фигура умолчания», когда о многих важнейших событиях отечественной и советской исто­рии просто ничего не говорилось. Самое главное - получена сво­бода академических исследований. Изучая прошлое своей стра­ны, историк сейчас не выполняет директив политика и над ним не стоит цензор. Наши взгляды на прошлое России и СССР суще­ственно изменились, но попытка начать все с чистого листа была отвергнута. Новое прочтение российской и советской истории не изменило признания главными узловыми пунктами тех же собы­тий. Так, узловыми событиями XVIII в. остаются реформы Петра I и деятельность Екатерины II, XIX в. - Отечественная война 1812 г., XX в. - Октябрьская революция и Великая Отечественная война. Описание нашей истории стало более пол­ным, более спокойным и менее предвзятым. Восстановлено зна­чение в ней некоторых исторических фигур. (Появились памят­ники Александру И, Николаю И, даже Александру Колчаку, вышли серии почтовых марок, посвященные Александру I и Екатерине II, и др.) Попытки отвергнуть все дела и достижения Советского Союза не имели успеха. Наша история противоречи­ва и трудна, она далеко не прямолинейна и полна темных стра­ниц. Но это большая история великого народа.

Белорусские историки внимательно следят за всеми процес­сами, которые происходят в российской исторической науке, сотрудничая в изучении нашей совместной истории, которая продолжалась несколько веков. Они не пошли по тому пути, который избрали очень многие грузинские историки, изображая все столетия совместной истории России и Грузии как время «российской оккупации». Не поддерживают они и тех истори­ков Украины, которые пытаются полностью пересмотреть и переоценить все события, начиная от времен Богдана Хмельницкого, а то и Киевской Руси. Да, конечно, после распа­да СССР, даже в последние годы его существования, в Беларуси образовалась небольшая, но очень активная, даже агрессивная националистическая фракция парламента, которая обвинила свой народ в том, что он утратил память о великом прошлом, забыл собственную историю и отказался поэтому даже от бело­русского языка. Эта фракция, основу которой составлял БНФ, возглавляемый 3. Позняком (внуком известного националисти­ческого деятеля довоенной Белоруссии), предприняла попытку заново переписать историю страны и навязать народу выгодные ей мифы. Однако эта попытка не удалась - БНФ потерпел пора­жение, так как белорусский народ не поддержал радикал-нацио- налистов. Основной идеей белорусской исторической науки остается и сегодня идея исторической общности русских, украинцев и белорусов. Истоки этой идеи восходят еще к эпохе Киевской Руси, от которой унаследованы общая для всех вос­точных славян православная церковь и общие основы «русского языка». Эта идея находит подтверждение во многих историче­ских событиях и в летописях.

Становление белорусского народа не сопровождалось обра­зованием отдельного государства. Попытка положить в основу белорусской государственности древнее Полоцкое княжество отвергнута компетентными историками, которым нетрудно было доказать, что в X—XIII вв. это княжество представляло собой часть Киевской Руси. Еше более странной была попытка некоторых радикальных деятелей БНФ объявить Великое княже­ство Литовское историческим белорусским государством. Нет никакого сомнения, что в том княжестве влияние белорусского языка и культуры, которые тогда назывались «русскими», было велико. Однако его правящая династия, как и большая часть знати, была не славянского, а литовского происхождения.

Объединение Польского королевства и Великого княжества Литовского в единое государство - Речь Посполитую - также стало источником многих мифов, но уже в большей мере для польского, а не белорусского национального самосознания. Белорусы не были в Речи Посполитой государствообразующим народом, их привилегированные представители подверглись полонизации и в большинстве приняли католичество. В дальней­шем разделы Польши, в результате которых белорусские земли отошли к Российской империи, не были восприняты большей частью народа как национальная катастрофа, но и не считались воссоединением двух братских народов. Укреплялись позиции православия, но и католичество сохраняло сильное влияние.

Предметом дискуссий оставалось до последнего времени народное восстание 1794 г., которое возглавил польский герой Тадеуш Костюшко и которое было подавлено российской арми­ей под командованием Александра Суворова. В этом восстании приняла участие значительная часть белорусской шляхты и около 10 тыс. крестьян, однако основная часть белорусского крестьянства не поддержала восстания. Белорусов было немало и в войсках Суворова. Никто из историков Беларуси не оспарива­ет героизма Тадеуша Костюшко. Однако попытки «столкнуть» образы Суворова и Костюшко многие считают непродуктивны­ми. Как пишет известный белорусский историк Вадим Гигин, «внимательное изучение программы восстания 1794 г. показы­вает, что его успех привел бы к абсолютной полонизации Беларуси и исчезновению белорусского народа как самостоя­тельного этноса. Победа суворовских войск изменила такую логику событий. Ведь именно острейшая борьба двух нацио­нальных идей - российской и польской, местом столкновения которых была наша земля, и привела в середине XIX в. к зарож­дению самостоятельной белорусской идеи. Поэтому некрасиво и неблагодарно оплевывать память покойного великого полковод­ца, настоящего военного гения, истинного христианина, воб­равшего в себя все лучшие черты русского характера». Военно­исторический музей в белорусском городе Кобрине носит имя А.В. Суворова, у входа в него стоит бюст полководца.

Народ был тогда угнетен и в Белоруссии, и в России, а бело­русская шляхта и немногочисленные промежуточные сословия находились под влиянием католичества или польских нацио­нально-освободительных течений. Отдельные группы белорусов участвовали в польских восстаниях 1794 г. и 1830-1831 гг., а в восстании 1863-1864 гг. белорус Кастусь Калиновский был одним из лидеров. Он возглавлял наиболее радикальное крыло повстанцев и был казнен в 1864 г. Все поколения белорусов счи­тают его национальным героем.

После крушения царизма в феврале 1917 г. и Октябрьской революции несколько возникших в Белоруссии националисти­ческих, социалистических и буржуазных партий попытались создать независимое белорусские государство - весной 1918 г., до оккупации германской армией. Эта попытка оказалась неудачной и не повторялась в годы Гражданской войны. Советские годы не были легкими для Белоруссии, но они стали годами ее экономического и национального подъема. Только тогда она обрела какие-то начальные формы государственно­сти, а белорусы получили статус титульной нации одной из союзных республик.

Социологические исследования 1990-х гг. показали, что 80% населения Беларуси хранят в памяти больше хорошего, чем пло­хого о временах вхождения их страны в состав СССР (да и в состав России в XIX и XX вв.). Самый значительный след в национальном сознании белорусов оставила Великая Отечественная война и память о совместной борьбе и общей победе. Требования радикальных националистов о полной реа­билитации тех граждан, которые выступали в годы войны на сто­роне гитлеровцев и хотели создать якобы независимое белорус­ское государство, не получили поддержки. Аналогии в данном случае со временами польских восстаний были неправомерны­ми. Польские повстанцы боролись за независимость Польши, а фашисты открыто ставили своей целью уничтожение России, Белоруссии и Украины. Именно их земли были объектом гер­манской колонизации. Попытки нового и по преимуществу негативного прочтения истории российско-белорусских отно­шений были многочисленными, но безуспешными.

В Беларуси в последние 5-6 лет издано много учебников по истории страны для разных учебных заведений. Их выпуск осу­ществляется под контролем государства - тех отделов и управле­ний Администрации Президента, которые занимаются вопроса­ми государственной идеологии. Но и во всех других книгах по белорусской истории, которые мне удалось прочесть, нет стрем­ления полностью пересмотреть или переоценить исторические события Белорусской ССР, а также Республики Беларусь под каким-то националистическим углом зрения, как это происхо­дит в некоторых странах СНГ. Мы узнаём сегодня многие ранее неизвестные подробности тех революционных перемен, которые происходили на территории Белоруссии в 1917-1919 гг. и закончились провозглашением БССР. В том, что касается изло­жения событий 1920-1940 гг., в Беларуси сохраняется макси­мальное число прежних «советских» оценок. К сожалению, темы сталинских репрессий и злоупотреблений «сплошной кол­лективизации» не нашли еще должной оценки и подробного освещения в официальных белорусских учебниках.

Надо сказать, что в Беларуси нет таких памятников или мемориалов жертвам сталинских репрессий, какие сооружены, например, в Казахстане. 30 октября, которое отмечается не только в России, но и в Беларуси как День памяти жертв поли­тических репрессий, до последнего времени было особенным днем только для оппозиции и оппозиционной прессы. Белорусская печать и историческая наука уделяют много внима­ния репрессиям польских властей в Западной Белоруссии 1919-1939 гг., однако массовые репрессии, которые происходи­ли там в 1940 г. и в первые месяцы 1941 г., не привлекли столь же большого внимания белорусских исследователей, да и просто следователей. Только недавно (29 октября 2009 г.) в самой мно­готиражной республиканской газете «Советская Белоруссия», учредителем которой является Администрация Президента, были опубликованы стенограмма «круглого стола» и статья глав­ного редактора газеты Павла Якубовича «Куропаты: мир под соснами». Куропаты - это бывший «спецучасток» НКВД недале­ко от Минска и место массовых расстрелов и захоронений узни­ков НКВД.

Наибольшее внимание белорусских историков и сегодня при­влекают годы Великой Отечественной войны, и это понятно. Именно здесь, в Белоруссии, 22 июня 1941 г. гитлеровская армия нанесла свой главный удар по частям и соединениям Красной Армии. Западный фронт не смог выдержать этого удара, и поло­жение здесь было очень тяжелым. Летом 1941 г. на полях сраже­ний в Белоруссии погибли, пропали без вести или оказались в плену около 1,5 млн бойцов и командиров Красной Армии. Вся территория республики на долгие три года оказалась под гнетом немецкой оккупации. Однако народ продолжал сражаться про­тив врага. По данным военных историков, не менее 1,3 млн белорусов сражались в годы войны в рядах Красной Армии, около 400 тыс. участвовали в партизанском движении и более 300 тыс. человек находились в составе партизанского резерва (для активной борьбы с оккупантами не хватало оружия), не менее 70 тыс. патриотов вели борьбу в подполье. В результате около 60% территории республики находились перед решающи­ми наступлениями Красной Армии весной и летом 1944 г. под контролем партизан, а значит, и главного штаба партизанского движения в Москве. Такого масштаба сопротивления вражеской оккупации не знала ни одна из стран Европы.

Навсегда вошли в военную историю и события, связанные с изгнанием фашистских войск из Белоруссии. Наступательная операция «Багратион», в которой приняли участие 1-й, 2-й и 3-й Белорусские фронты, а также 1-й Прибалтийский фронт и Фронт партизанский, считается с чисто военной точки зрения самой успешной наступательной операцией в годы Второй мировой войны. Несмотря на упорное и отчаянное сопротивле­ние врага, части Красной Армии продвигались на многих участ­ках фронта на запад быстрее, чем гитлеровские войска летом 1941 г. на восток. Сами названия крупнейших операций этого лета - Витебско-Оршанская, Могилевкая, Бобруйская, Минская - прочно вошли и в историю Великой Отечественной войны, и в сознание белорусского народа. Легендарным стал великий подвиг защитников Брестской крепости в июне - июле 1941 г., о котором все мы узнали уже после войны. Вместе с тем прослеживают белорусские историки и судьбу не слишком большого числа предателей - коллаборационистов из полицей­ских и охранных отрядов, помогавших противнику.

Очень внимательно изучаются историками Беларуси после­военные годы - время восстановления разрушенной страны и последующего мирного строительства на фоне всей истории Советского Союза, ибо это была наша совместная история.

Русский и белорусский языки. Важнейшая часть нацио­нальной и исторической самоидентификации - судьба нацио­нального языка, которая складывалась по-разному в странах

СНГ. Язык Древней Руси был общим для всех русских княжеств XI и XII вв. Из этого источника появились и современный рус­ский, и современный белорусский языки. Однако происходило это в различных географических и исторических условиях. Известно, что после крушения татаро-монгольского ига Россия развивалась как независимое государство - сначала как Московское царство, а потом и как мошная империя. Это обстоятельство способствовало распространению и развитию русского языка, причем по всем направлениям и пластам: и как письменной деловой речи, и как языка науки, и как языка права и т.д. Возможности России как государства позволили еше в XVII-XIX вв. перевести на русский язык все наиболее значитель­ные произведения европейских и других крупных литератур и наиболее значимые научные произведения. В России во второй половине XIX в. было создано множество словарей и первая большая российская энциклопедия.

Расширяясь географически, российский язык включал в свой состав большое число слов и выражении из языков соседних наций. Такого рода заимствования в большинстве случаев очень обогащают язык, но на них трудно рассчитывать, скажем, в зажатых горами Грузии и Армении. В Белоруссии, которая не являлась ни в Средние века, ни позже независимым государ­ством, литературный язык в широком смысле слова начал скла­дываться в XV-XVI вв. в составе Великого княжества Литовского и был, несомненно, богаче литовского языка, так как литовцы не сумели к этому времени развить свою письменность. Однако в конце XVI в. Белоруссия попала в зависимость от Польши, и белорусский язык за сто с лишним лет был почти полностью вытеснен польским языком, который в то время считался одним из наиболее развитых в Восточной Европе. В Белоруссии не воз­никло тогда ни своей аристократии, ни своей литературы. Когда же пришла российская власть, то это помогло восстановлению позиций и развитию исторического белорусского языка, кото­рый сохранился почти исключительно в крестьянском сословии как народный язык.

Некоторые историки сравнивают нынешнюю ситуацию с языком и литературой в Белоруссии с ситуацией в Ирландии, которая, получив после многих столетий борьбы государствен­ную независимость, была вынуждена сохранить английский язык в качестве главного государственного языка. Но такое срав­нение неправомерно, так как эти ситуации не одинаковы. Ирландцы и англичане - не родственные с этнической точки зрения нации. Ирландцы - не англосаксы, а кельты, и Ирландия на протяжении более 500 лет являлась жестоко угнетаемой евро­пейской колонией Великобритании. Существенны и религиоз­ные различия между ними. А Белоруссия не была колонией России, а составляла часть обшей метрополии; русские же были самым близким для белорусов славянским и православным наро­дом. Поэтому языковая ассимиляция происходила здесь быстро, и она не воспринималась как насилие над волей и интересами белорусского народа.

Советская власть уже в 1921 г. начала проводить в Белоруссии политику «белорусизации»: Центральный испол­нительный комитет республики принял декрет, в котором Наркомпросу предписывалось «принять меры к усилению рабо­ты на языке подавляющего большинства трудового крестьянства Белоруссии - языке белорусском». Эта работа, однако, не была особенно успешной, и в решении одного из пленумов ЦК КП(б) в 1925 г. с сожалением говорилось о сохранении в самом кре­стьянстве республики враждебного отношения к белорусизадии и о том, что русская и даже еврейская культура развиваются в Белоруссии быстрее, чем собственная культура. Исправить эти недостатки предлагалось не позднее, чем к январю 1927 г. Сделать это не удалось. Концентрация внимания на развитии промышленности и науки в 1930-е гг., война, послевоенное строительство отодвинули на второй, а то и на третий план про­грамму белорусизации республики. Наука, культура и образова­ние развивались в ней по-преимушеству на русском языке, а белорусский язык укреплялся, но был только вторым по значе­нию языком. Степень сохранности, кстати, белорусского языка на сегодня значительно выше, чем ирландского.

Еще при опросах в 1989 г 86,5% жителей республики на вопрос о своей национальной идентификации отвечали, что считают себя белорусами. При этом 74% опрошенных называли своим родным, «материнским», языком именно белорусский язык, 36,7% отмечали, что дома они говорят главным образом на белорусском языке. Больше половины тех, кто считает себя рус­ским, но имеет белорусское гражданство, владеют и белорус­ским языком. На этом языке обучались в 2005 г. около 20% школьников, но главным образом в провинции, а в остальных школах белорусский язык изучается как отдельный предмет. В университетах есть отдельные потоки для тех, кто хочет полу­чить высшее образование на белорусском языке. Так что бело­русский язык сохранился и развивается.

Чтобы поддержать небольшие и в основном прозападные оппозиционные движения и партии в Республике, германская радиостанция «Дойче Велле» начала с сентября 2005 г. специ­альное вещание на Беларусь, но на русском языке. Это обстоя­тельство вызвало резкий отпор наиболее радикальных национа­листических кругов. Один из оппозиционеров заявил: «Нам непонятно, почему вещание из Германии ведется на русском языке. Белорусы - самодостаточная нация, и наш язык ничем не хуже русского. Вопрос о языке - это вопрос политический». Германская радиостанция не изменила вещания, но стала дубли­ровать его и на белорусском языке. Конечно же, белорусский язык ничем не хуже русского, но история обошлась с ним не слишком справедливо. Он имеет меньшее распространение, чем русский, даже в самой Белоруссии, и этого нельзя не учитывать ни в политике, ни в пропаганде. Самая радикальная из оппози­ционных газет - «Народная воля» - публикует большую часть своих материалов на русском языке. Так поступают и оппози­ционные еженедельники «Белорусы и рынок», «Белорусская деловая газета» и другие. Их редакторы хотят, чтобы как можно больше людей могли прочесть газеты, в том числе и за предела­ми Республики. Оппозиционную газету «Новый Час», издавае­мую на белорусском языке, читает гораздо меньше людей - ее тираж в 2009 г. был около 5 тыс. экземпляров, тогда как у «Народной воли» он превышал 40 тыс. экземпляров.

Основные телевизионные передачи в Беларуси ведутся на русском языке, принимаются и главные московские телевизион­ные каналы. В 2005 г. в Минске было закончено строительство одной из самых больших в Европе государственных библиотек. В здании очень оригинальной архитектуры имеется уже более 5 млн книг; на русском языке их здесь много больше, чем на белорусском. Это - реальность, с которой нельзя не считаться.

В наши дни серьезным вызовом для всех не слишком много­численных наций и национальных языков стала информацион­ная революция и всеобщая компьютеризация. Интернет изменил возможности человека и представления людей о мире. Если говорить о странах СНГ, то лидировала в этом компьютерно­интернетовском мире Беларусь. Именно в Минске в 2005 г. про­шла 7-я международная специализированная выставка «Перспективные технологии и системы: информатика, телеком­муникации, безопасность». Однако в этой сфере используется русский язык; программное обеспечение на белорусский язык не переводится. Это невозможно, так как в Республике нет даже академического словаря компьютерных терминов. Есть создан­ные энтузиастами самодельные англо-белорусские толковые сло­вари и даже англо-белорусско-польско-русско-украинский тол­ковый словарь. «Компьютер "па-беларуску" заговорит не скоро», «Мы стоим на обочине прогресса. Мы только пытаемся сейчас что-то делать по мелочам», «Государство не помогает созданию белорусскоязычных компьютерных программ», «На белорус­скоязычные программы нет спроса». Это цитаты из оппози­ционной «Деловой газеты». (Однако сама эта содержательная и интересная газета издается в Минске на русском языке.)

Научно-техническое развитие происходит в последние 20-25 лет так быстро, что поспевать за ним могут только очень «большие» языки. Известно, что Индия добилась огромных успехов в области современных информационных технологий в первую очередь благодаря использованию ее инженерами и учеными английского языка. Программное обеспечение - это сегодня большой рынок, на котором Индия зарабатывает многие миллиарды долларов. В этом новом бизнесе много зарабатывает и Израиль - благодаря использованию английского, немецкого, французского и русского языков, а не идиш или иврита.

В Беларуси во всех сферах общественной жизни используют­ся как белорусский, так и русский языки. В той конкретной обстановке, которая сложилась в стране, данное обстоятель­ство - одно из ее конкурентных преимуществ. Выступая 17 ноября 2005 г. в Могилевском государственном университе­те, Александр Лукашенко сказал, что белорусский народ не намерен отказываться от русского языка. В Беларуси, заметил президент, не запрещено разговаривать ни на каком языке, будь то белорусский, русский, английский или какой-либо другой. «Я не понимаю тех людей, которые говорят, что надо отказаться от русского языка и перейти только на белорусский. Давайте оставим наш русский язык и наш белорусский язык. И спокой­но будем совершенствовать свой родной язык, без надрыва и революций. На экзаменах люди сами выберут. Это и есть истинная свобода, когда человек может выбрать свою дорогу, свою стезю в том или ином направлении».