Александр Македонский и Атропат

ко-персидские войны термином τα μιδικα (мидика). Фукидид,

продолжая эту традицию относительно греко-персидских войн,

употребляет ο μιδικος ρολεμος («мидийская война»), («мидий-

ское дело»). В IV в. до н.э., до и в период правления Александра, этот термин продолжает сохраняться и используется в сочине-

ниях Ксенофонта, Аристотеля и других, несмотря на то что по-

является общая тенденция перехода от восприятия персов как

мидян к восприятию их как персов. Лишь в IV в. до н.э., после

Александра, начался переход к однозначному термину «Пер-

сидское царство», «Персидские войны», «Персидский царь»

[Рунг, 2010. С. 11—20].

Достоверность сообщений азербайджанского поэта-фило-

софа XII в. Низами Гянджеви верифицируется его исследо-

ванием трех версий происхождения Александра. Согласно

первой, Александр был сиротой, а царь Филипп его усыновил

и обьявил своим наследником. Относительно второй версии

Низами пишет: «…поклоняющийся огню дехкан… связывает

происхождение Александра с Дарием», под которым имеется

в виду персидский поэт Фирдоуси, автор знаменитой поэмы

«Шахнаме». Согласно Фирдоуси, на смену персидскому царю

Бахману приходит его дочь, Хумай, у которой родится сын Да-

раб. У Дараба от румийской царевны Нахид родился сын Ис-

кендер, а от другой жены родился Дара. Воцарившись в Руме, Искендер идет вой ной против Дары и побеждает его. Согласно

Фирдоуси, получается, что Искендер, будучи братом Дары по

отцу, был персом и имел такие же права на персидский трон,

как и Дарий. Низами опровергает обе версии, основываясь на

документальных источниках: «Когда я принял во внимание

хроники, я увидел, что нет основания в обоих этих рассказах.

Пустые слова не могут быть верными». Согласно Низами, «из

рассказа всех стран выясняется, что царь этот (Александр) ро-

дился от Филикуса», «Искендера отец — Рума праведный царь

Филикус (Филипп)» [Низами, 1983. С. 64].

106

Наибольшая информация о связи Александра Македон-

ского с Азербайджаном приводится в «Искендер-наме» Низа-

ми Гянджеви. На возможный вопрос о том, насколько можно

доверять поэтическому произведению Низами, он отвечает

следующим образом: «От многих обладавших разумом людей

я слыхал об этом прекрасные рассказы. Много хроник было у

меня, и ни одного слова я не оставил непрочитанным. Собрал

я вместе это накопленное сокровище, разбросанные куски ли-

стов. Из этих философских камней с сокровенным смыслом я

создал редкостное хранилище для клада». Вероятно, Низами

пользовался в основном арабоязычными источниками, но его

высказывание о том, что «говоривший на старом языке ветхий

мудрец также рассказывал, и рассказы его чаровали сердце»

[Низами, 1983. С. 162], дает основание судить, что он пользо-

вался и латинскими, древнегреческими или древнесирийскими

источниками.

Альтернативные источники о визите Александра

в страну Adorbaigan/Adarbaijan/ Адурбадакан

В эфиопской версии «Псевдо-Каллисфена», изданной

В. Буджем, приводится сообщение о походе Александра на се-

вер. В издании 1889 г. говорится: «Они также говорят ему, что

гора, которую он видит, простирается до океана [Каспийское

море]… и что дороги от него идут в Adorbaigan» [The history of Alexander, Wallis Budge, 1889. Р. civ.], а в издании 1896 г. об этом

же событии говорится: «И после сего Александр изрек друзьям: Если Бог пожалует, пойдем этим путем на север и посмотрим

все замечательное, что там есть и ныне... и пошел в землю,

которая называется Tarikes» (Туркестан?) [The life and exploits of Alexander. 1896. Р. 228].

Это же место в сирийской версии, также изданной В. Буд-

жем, написано следующим образом: «Пойдем по пути на се-

вер, и они пришли к границам севера, и вошли в Армению, и

Азербайджан, и Армению Внутреннюю» [The life and exploits of Alexander. 1896. Р. 228, n.1], а в «A Christian legend concerning 107

Alexander» говорится, что «Александр и его войско стояли на

вершине горы. И Александр сказал: “Давайте идти вперед по

пути к северу”; и они пришли к границам севера, и вошли в...

Adarbaijan...» [A Christian legend concerning Alexander. 1889. Р. 149].

Сообщение Низами, что Александр «выехал из круга Мосула

(имеется в виду Гавгамел-Арбел)» «въехал сначала в Вавилон», а

«оттуда, по совету вельмож, он отправился в сторону Адурбадака-

на» [Низами, 1983. C. 162—163], полностью совпадает с сообще-

нием Курция Руфа, который отмечает, что Александр из Арбела

прибыл в Вавилон, а оттуда отправился в Сатрапену/Атропатену.

В эфиопской версии, где говорится о походе в Азербайд-

жан, сообщается: «И, пройдя через гору, которая называется

Musas (гора Арарат), он прошел через нее и подошел к месту, называемому Nalhemya, и пройдя ее», он подошел «к большим

горным воротам {или проходу}, у которой были многие круп-

ные дороги, по которым люди путешествовали в страны, ко-

торые находятся за пределами этих гор » [The life and exploits of Alexander. 1896. Р. 228, n.1]. Из этого текста можно понять, что

Александр через некоторое расстояние после того, как обошел

гору Musas, подошел «к большим горным воротам», в качестве

которых вполне можно признать горный проход, до сих пор со-

хранивший свое название «Qapıcıq-Ворота» и находящийся ря-

дом с другой горой, под названием Гора Ковчег, в горной цепи

Зангезурского хребта, в регионе современного Нахчывана. Со-

гласно сохранившимся местным мифам, пророк Ной (издавна

упоминается, что могила пророка Ноя находится на территории

города Нахчыван, Азербайджан), выйдя из ковчега, вошел в но-

вый постпотопный мир через эти горные «Qapıcıq-Ворота».

Псевдо-Каллисфен называет территорию Adhorbaijan и при-

водит большое число топонимов и этнонимов. Те из них, которые

сохранили параллели в современном Азербайджане, постараемся

привести и мы: Bargisa/Bargushad, Asefa/Asef-Kaf, Daban/Daban

[The life and exploits of Alexander. 1896. Р. 230—231]. В сирийской

версии Псевдо-Каллисфена приводятся и другие топонимы, до

сих пор сохранившиеся на территории Азербайджана, а именно

Shabron-kaye/Shabran-kala, Alini-kaye/Alinca-kala [The history of Alexander The Great being the Syriac Version,1889. Р. 2].

108

Идя этой дорогой, Александр среди многих людей встре-

чается с человеком, которого называют El-khidr [The life and exploits of Alexander. 1896. P. 263]. El-khidr — до сих пор сохранив-

шееся имя одного из самых популярных мифических пророков

тюркских народов1.

Хотя чуть ли не столетиями в науке утверждается, что

Александр Великий не был в Атропатене, приведенные выше

аргументы дают основание на пересмотр подобного взгляда.

Курций Руф сообщает, что Александр Македонский после

Вавилона поехал в «страну Сатрапена», то же самое сообщает

Псевдо-Каллисфен, где говорится, что Александр осуществил

поход на север от Вавилона и посетил страну, которая, соглас-

но эфиопской версии, называется Adorbaigan, а в «A Christian legend concerning Alexander» — Adarbaijan [A Christian legend concerning Alexander 1889. Р. 149]. Ссылаясь на сирийскую

версию романа об Александре, Й. Маркварт также пишет,

что Азербайджан в этом произведении назван Adurbajagan,

Adurbaigan [Marquart, 1901. S. 312]. Сообщение Низами совпа-

дает с сообщением Курция Руфа о том, что Александр из Вави-

лона «по совету вельмож отправился в сторону Адурбадакана»

[Низами, 1983. C. 162—163].

Под всеми версиями названий, параллельно приведенных

нами выше — страна Satrаpena/Atrapena, Adorbaigan, Adarbaijan, Adurbajagan, Adurbaigan, Адурбадакан, — скрывается одна и та

же страна, известная в греческих источниках под названием

Атропатена, а у Курция Руфа — Сатрапена.

КОММЕНТАРИЙ: Александр в Азербайджане

В азербайджанских эпических, исторических, литера-

турных, фольклорных источниках многократно утверж-

дается, что Александр Македонский был в Азербайджане и

ему приписываются как строительство монументальных

сооружений, закладка городов, так и разрушения.

1 Большой объем информации на эту тему, в этом издании располагает

к его специальному изучению.

109

В азербайджанском эпосе «Китаби Деде Горгуд» и

историческом произведении «Дербенд-наме» упоминает-

ся о построении Александром Македонским Дербентской

стены, представляющей собой северную пограничную точку

античного Азербайджана, известного в истории под на-

званием государство Албания. В Дербенте Адаму Олеарию

«жители сообщают, что город построен Искендером, или

Александром Великим» [Олеарий, 1869. C. 486]. Об укрепле-

нии Александром Македонским главных кавказских ворот

сообщают авторы IV в. Амвросий и Евсей Иероним. Юниан

Юстин/Помпея Трога сообщает, что Александр у подошвы

Кавказа построил за 17 дней стену длиной в 6000 шагов, а

Юлий Солин писал, что он покорил Албанию. В главе «Искен-

дер завоевывает Дербентский замок при помощи молитвы

отшельника» четко описывается путь продвижения Алек-

сандра через Ширван, Дербент и Альбурз/Эльбрус: «…когда

двинул он войско в сторону Альбурза, он в каждом округе

оставил наместника. Через прихожую тесных горных про-

ходов из Ширвана двигался словно лев. В этом походе, кото-

рого он желал, путь его лежал через Дербентский проход»

[Низами, 1983. C. 214—215].

Представитель Русского географического общества

Т. Деминский, в июле 1900 г. посетивший до сих пор сохранив-

шиеся развалины древнейшей азербайджанской крепости «Чи-

рах-кала», отметил, что «от крепости Чирах-кала до берега

моря стена непрерывно тянется на протяжении 25 верст и

носила в древние времена название Искендер-Самты/направ-

ление, сторона Александра». Далее он сообщает: «Искендер-

Самты со сторожевым постом Чирах-кала/Светильник

являлся вторым заграждением на случай потери Дербента»

[Деминский, 1901. С. 188, 189]. Возможно, Антоний Джен-

кинсон — английский купец XVI в. имеет в виду именно эту

стену, когда говорит об основании Александром Македонским

города Дербента и строительстве стены от Дербента до

Тифлиса. Поляк Крайевски сообщает, что, согласно предани-

ям, которые были ему рассказаны в Азербайджане, по приказу

Искендера (Александра Македонского) была построена стена

110

вдоль Кавказского хребта. Эта стена должна была быть про-

тянута от Каспийского моря до Черного. Но, как замечает

Крайевски, стена заканчивается приблизительно в середине

Кавказского хребта [Kraszewski J.F., 1843. S. 214—215].

Известному немецкому исследователью Адаму Олеа-

рию, посетившему в 1683 г. известное азербайджанское

языческое святилище Беш-Бармак, показали «высеченное в

камне сводчатое здание» и сказали, что «эта крепость по-

строена Александром» [Олеарий, 1869. C. 456—457].

Представителю Русского географического общества,

осматривающему крепостные развалины на острове Са-

баил в Бакинской бухте, сообщили, что «по слову Баил

или Сабаил здешние мусульманские филологи относят эти

здания ко временам Александра Македонского» [Спасский-

Автономов, 1853. C. 246]. Б. Дорн, также со ссылкой на

местного жителя по имени Мирза-Абдурахим, говорит:

«…он мне сообщил, что город Баил разрушен Александром

Великим» [Дорн, 1876. C. 67]. Поляк Бутовд-Анджейкович

сообщает, что, будучи в Баку, слышал местную легенду

о том, что часть города Баку, находящаяся на дне Ка-

спия, была утоплена по приказу Александра Македонского

[Butowd-Andrzejkowicz, 1859. S. 122—123].

Согласно Энциклопедическому словарю, изданному в

1835 г. в Санкт-Петербурге, в одном из местных преданий

говорится, что Александр также основал город Баку [Энци-

клопедический Лексикон, 1835. С. 151], а согласно Хамдалла-

ху Казвини, Александр заложил город Барда [Казвини Хам-

даллах,1983. С. 53], который Низами упоминает в качестве

столицы царицы Нушабы, где гостил Искендер/Александр.

* * *

К вопросу о пребывании Александра в стране Сатрапена

Вернемся к сообщению Курция Руфа о целях визита Алек-

сандра в страну Сатрапена. В чем же состояло «состязание в во-

111

инской доблести», которое Александр осуществил, находясь в

стране Сатрапена?

Находясь в Сатрапене/Ситакене, Александр провел армей-

скую реформу. Многое в унаследованных от предков обычаях в

военном деле царь изменил с большой пользой для дела. Рань-

ше всадники приписывались каждый к войску своего племени

отдельно от других, теперь, отменив разделение по племенам, он поручал командование лучшим начальникам, а не обяза-

тельно из определенного племени. По результатам состязания

в воинской доблести «девять человек были признаны храбрей-

шими, должны были получить командование отрядами по од-

ной тысяче человек (их называли хилиархами), тогда впервые

было введено такое деление войска, раньше же в когортах было

по 590 воинов, и командование ими поручалось не в награду за

храбрость» [Curt, V, 2, 3]. Тем самым именно в Сатрапене/Сит-

такене в ноябре 331 г. Александром была учреждена должность

тысячника, что в переводе на греческий звучит как — хилиарх.

Первым хилиархом был Гефестион, а после его смерти хилиар-

хом конницы «друзей» вместо Гефестиона Александр никого не

назначил. По всей вероятности, речь в данном случае идет лишь

«о хилиархе конницы “друзей”», так как перед своей смертью

Александр приказал, чтобы стратеги находились в соседней

комнате, а хилиархи и пентакосиархи перед дверьми [Arr. An.

VII, 14, 10; VII, 25, 6]. Согласно Диодору, Пердикка «назначил

Селевка командовать кавалерией “друзей”, на самую престиж-

ную должность; первым ими командовал Гефестион, Пердикка

после него и третьим — названный выше Селевк» [Diod, XVIII, 3, 4]. Эти параллельные сообщения дают основание признать, что Пердикка был хилиархом всех войск, а Селевк командиром

кавалерии «друзей».

Еще одним, с нашей точки зрения, наиболее знаменатель-

ным сатрапеновским нововведением Александра было учреж-

дение воинского знамени. «Раньше он подавал сигнал к снятию

с лагеря трубой, звук которой часто из-за начинавшегося шума

слышен был недостаточно громко, теперь он поднимал над

преторием шест, который был отовсюду виден, и на нем знамя, тоже одинаково всем заметное, по ночам применялся огонь,

112

днем — дым» [Curt, V, 2, 3—9]. Традиция знамени внедрилась

в македонскую практику. Во время траурных мероприятий по

случаю смерти Гефестиона по решению Александра хилиархия,

которой при жизни командовал Гефестион, продолжала име-

новаться гефестионовой и «перед ней несли знамя, выбранное

Гефестионом» [Arr. An., VII, 14, 10].

КОММЕНТАРИЙ: Истоки греческого знамени

Греко-римские авторы лишь в I—II вв. начинают писать

о знаменах, имея в виду скифские и аланские. Поэт второй

половины I в. н.э. Валерий Флакка, говоря о скифском мифи-

ческом первоцаре, пишет: «…сам Колакс собрал воздушных

драконов» [Flac. Argon. VI, 55]. Колакс, согласно Геродоту, являлся скифским первоцарем и относился к событиям VII в.

до н.э. В 137 г. н.э. Флавий Арриан писал, что аланское войско

имело знамена, которые «представляют собой драконов,

развевающихся на шестах соразмерной длины» [Arr., Tact.

XXXV, 3—5]. Исследователи утверждают, что лишь к концу

II в. до н.э. в римской армии начинают употребляться так

называемые vexilla — знамена, полотнища которых свисали

с горизонтальной перекладины. Не ранее чем во II в. до н.э. в

римских легионах появляется заимствованный у восточных

народов так называемый дракон, т.е. прикрепленный к древ-

ку продолговатый мешок в виде змея, который, будучи напол-

нен воздухом, летал над головами воинов, служа им знаменем

[Таруашвили, 1998. С. 181—182].

Сообщения Курция Руфа дают основание признать, что

Александр Македонский именно в Сатрапене осуществил

первую реформу своей армии, создав «тысячный полк» — по-

гречески — «хилиархия», отменив приписание всадников к

вой

ску своего племени, создал единый (межплеменной) ка-

валерийский полк, ввел традицию использования знамени.

О том, что нововведения он заимствовал в Сатрапене, не вы-

зывает сомнения, так как Курций подчеркивает их отличие от

установившихся греческих традиций.

113

Несмотря на подобную значительную рефорому, источники

не сообщают, зачем Александр «задержался долее» и что озна-

чает «безделье» для воина, находящегося в составе воюющей

армии. Поэтому нам остается всего лишь изложить свои пред-

положения относительно того, почему Александр удлинил свою

дорогу из Вавилона в Сузы. Как видно из сообщений первоис-

точников, по прямой линии дорога Вавилон—Сузы заняла бы

4 дня [Diod, XVII, CX, 3—4], а через Сатрапену, как утверждает

Арриан, она заняла 20 дней [Arr. An., III, 6, 7].

Судя по сообщению Диодора, к визиту в Ситтакену/Сатра-

пену шла серьезная подготовка: «Когда Александр выступил

из Вавилона и находился в пути, к нему пришли посланные

Антипатром воины: 500 всадников-македонцев и 6 тысяч пе-

хоты, всадников-фракийцев было 600, а траллов 3500, пехоты

из Пелопоннеса 4 тысячи, а всадников меньше тысячи. Друзья

царя прислали из Македонии своих сыновей: 50 юношей для

службы в царской охране. Царь, приняв их, двинулся дальше и

через 6 дней достиг области ситакенов» [Diod, XVII, LXV, 1—2].

Казалось бы, идет тщательная подготовка к откровенным воен-

ным действиям. Но сообщения Курция дают основание судить

об обратном: «…царь задержался там долее и чтобы у воинов

не ослаб дух от бездействия, назначил состязания в воинской

доблести». Из этого сообщения следует особо выделить фразу:

«…царь задержался долее», что дает основание признать, что он

заранее не оговаривал «задержку». Далее сообщается, что Алек-

сандр «назначил состязание в воинской доблести», но не по-

тому, что это было основной целью задержки здесь, а для того,

«чтобы у воинов не ослаб дух от безделья» [Curt, V, 2, 2].

С нашей точки зрения, Александра не покидала идея за-

хвата Дария, а после мирного покорения Вавилона эти мысли

вспыхнули у него с новой силой, и он решил пойти за Дарием, который скрывался в мидийской Экбатане. В столицу Мидий-

ской сатрапии можно было пройти с южного направления, как

он это сделает весной 330 г. до н.э. из Пасаргат, но в данный

момент, осенью 331 г., он решил пройти на территории к северу

от мидийской Экбатаны. Это был регион, названный Курцием

Сатрапена, и представляющий в тот момент истории северную

114

часть Мидийской сатрапии. Александр скрывал свои наме-

рения. Возможно, он предвидел, что Дарий, узнавший о его

прибытии, может вновь убежать, на этот раз в глубинку своей

разваливающейся империи.

Почему Александр не реализовал так тщательно готовящий-

ся военный поход? Почему он не пошел на Экбатану, находясь

на таком близком расстоянии от нее? Причин может быть не-

сколько. Александр, возможно, получил информацию о том, что

попытки Дария по формированию новой мощной военной силы

безуспешны, а самое главное, не имеют перспективы. Поэтому

Александр решил, что может не торопиться по захвату Дария

и продолжить свой победный путь. Возможность этой версии

скрывается в приводимом ниже сообщении Диодора: «…из Си-

такены (Сатрапены) Александр отправляется в Сузы. Придя в

Сузиану, он без боя овладел знаменитым дворцом в Сузах, так

как сатрап Абулет добровольно сдал ему город по приказу само-

го Дария, как пишут некоторые, отданного им через доверенных

лиц». Дарий, согласно первоисточникам, «поступал так, чтобы

искусно отвлечь Александра захватом знаменитых городов и

больших сокровищ и удержать его в бездеятельности: Дарий тем

временам успеет приготовиться к вой не» [Diod, XVII, LXV, 5].

Александр считал иначе: пока он будет захватывать важней-

шие ахеменидские города, такие как Сузы, Персеполис, Пасар-

гаты, Дарий все равно не сможет как следует подготовиться к

очередным битвам, зато успехи Александра создадут для Дария

безысходную ситуацию.

Так решив, Александр Македонский с целью продолжения

покорения Ахеменидской империи из Сатрапены убыл в Сузы.

6. АЛЕКСАНДР, АТРОПАТ И ДАРИЙ

Выбор Дарием Мидии для своей временной дислокации

был обусловлен тем, что, по его расчетам, Александр после

сражения двинется по главной дороге, в Вавилон и Сузы, по-

скольку та, которую выбрал он, труднопроходима для большой

армии с обозом. Дарий, убегая в глубь страны, рассчитывал,

115

что дальность расстояния даст ему достаточно времени, чтобы

передохнуть и собрать войско. Добравшись до столицы Ми-

дии, города Экбатана (современный Хамадан), он остановил-

ся там, собрал всех, кто уцелел после бегства, вооружил без-

оружных, послал за солдатами к соседним племенам. Дарий

разослал вое начальникам и сатрапам в Бактрии и в глубине

Азии увещания хранить ему верность [Diod, XVII, LXIV, 1—2].

Женщин и всякое свое имущество он отправил к так называе-

мым Каспийским воротам, а сам с войском оставался в Экба-

тане [Arr. An., III, 19, 1—2].

Располагаясь в Экбатане, имеющей статус одной из столиц

империи, Дарий считал, что вполне может продолжать руково-

дить страной отсюда. У Дария был такой план: если Александр

останется в Вавилоне и Сузах, то и он останется здесь, в Мидии, поджидая, не возникнет ли в окружении Александра какой-ни-

будь заговор против него. Если же Александр бросится за ним, то он пойдет дальше в глубь страны, к парфянам, в Гирканию, вплоть до Бактрии, уничтожая все кругом и делая таким обра-

зом дальнейшее продвижение для Александра невозможным.

Осенью 331 г. Александр из Сатрапен/Атрапен прибывает

в Сузы, правители и жители которых также принимают его

доброжелательно. Снявшись из Суз, Александр, направлясь в

Персиду, вторгается в земли уксиев. Те из уксиев, которые жили

на равнинах и были подчинены персидскому сатрапу, сразу же

покорились Александру, но так называемые горные уксии, не

подчиненные персам, сообщили, что они пропустят его с вой-

ском в Персию, только если получат от Александра плату, какую

они получали за проход и от персидского царя. Александру уда-

лось договориться мирно с первыми и посредством оружия со

вторыми [Arr. An., III, 17, 1—6]. Таким образом, после Гавгамел

Александру, за исключением горных уксиев, сатрапии бывшей

Ахеменидской империи: Вавилон, Сузы, область Сатрапена/

Атрапена — сдались без боя. Далее, так же без боя, несколько

месяцев спустя его встретят в Мидии. Более того, Александр

приветствовался как желательный руководитель. Это, по всей

вероятности, объясняется тем, что эти территории не были ис-

конно персидскими, были присоединены Ахеменидами силой

116

оружия. Далее располагались коренные персидские земли, а

конкретно сатрапия Персида, где Александр впервые встретил

вооруженное сопротивление. Александр, «придя к Воротам

Персии, он застал там Ариобарзана, персидского сатрапа, с

войском, в котором было до 40 000 пехоты и до 700 всадников.

Ариобарзан перегородил Ворота стеной и расположился перед

ней лагерем, чтобы не пропустить через Ворота Александра».

Александр разыграл многоходовую военную комбинацию, от-

крыв одновременно несколько фронтов и добился победы. Раз-

громив войско Ариобарзана, Александр «спешно двинулся на

Персеполь, так что успел прийти туда раньше, чем охрана рас-

хитила казну. Захватил он казну и в Пасаргадах; она находилась

в хранилищах Кира Старшего» [Arr. An.,III, 18, 2—10].

В январе 330 г. Александр берет Персеполь [Bosworth, 1994.

P. 816]. Сатрапом Персии он назначил Фрасаорта, сына Рео-

мифра. Столицу Персии — Персеполь он отдает на разграбле-

ние солдатам, а перед выездом из города сжигает дворец пер-

сидских царей. Один из опытных македонских полководцев,

Парменион, советовал ему сохранить дворец, потому что в та-

ком случае население Азии примет его не как властителя Азии, а как человека, победоносно прошедшего по стране. Александр

ответил, что он желает наказать персов за то, что, вторгшись в

Элладу более века тому назад, они разрушили Афины и сожгли

храмы [Arr. An., III, 18, 11—12]. С нашей точки зрения, сжигая

дворец, Александр стремился уничтожить самое монументаль-

ное и знаковое сооружение, тем самым давая огненный сигнал

к тому, что эпоха Ахеменидов завершилась.

В мае 330 г., закончив завоевание юго-восточных регио-

нов, Александр пошел в Мидию, так как убедился, что Дарий

находится там. Он направляется из Персеполиса через горные

проходы в столицу Мидии Экбатану. После одиннадцати дней

форсированного марша Александра встретил сын одного из

бывших персидских царей, Артаксеркса III, Бистан и сообщил, что пять дней назад Дарий с армией, числом более 10 тысяч во-

инов, покинул Экбатану [Arr. An., III, 19, 1—2]. Александр сразу

разделил свои силы, одна часть из которых пустилась в погоню

за Дарием, а другая вместе с ним направилась в Экбатану.

117

Источники не сообщают о каких-либо сражениях за Ми-

дию и ее столицу. При этом Босворт считает, что Александр

на самом деле не посетил Экбатану [Bosworth, 1998. P. 94—95].

English Stephen справедливо считает, что Александр все же по-

сетил Экбатану [English Stephen, 2009. Р. 188], куда он вошел, не

встретив сопротивления [Шифман, 1988. С. 118]. Джон Хайленд

считает, что вполне возможно, что боевые действия за город

носили характер местного сопротивления в связи с тем, что для

обеих сторон на первый план выходила проблема драматиче-

ского противостояния между Александром и Дарием. Второй

причиной, почему источники ничего не сообщают о военном

противостоянии при захвате македонцами Экбатаны, Джон

Хайленд считает искусственное принижение историками Алек-

сандра военной ценности Пармениона, который был первым

македонским полководцем, вступившим в Мидию [Hyland,

2013. Р. 125]. С нашей точки зрения, решение о сдаче Экбатан

без сопротивления было принято Атропатом, который покидал

Мидию вместе с Дарием, тем самым пожертвовав своей дина-

стийной должностью правителя Мидии [Дройзен, 2011. С. 230, 231] и титулом Атропат. Для Атропата в этом случае важнее было

избежать вооруженного конфликта с македонским вой

ском,

чтобы спасти в целом Мидию и, в частности, столицу Экбатаны

от возможного разграбления, как это было с Персеполисом.

Арриан однозначно утверждает, что Александр был в Эк-

батане, выражая это фразой «придя в Экбатану, Александр…».

В частности, Арриан отмечает целый ряд действий которые

Александр осуществил в Экбатане. Находясь в Экбатане, Алек-

сандр «Пармениону поручил переправить деньги, вывезенные

из Персеполя в Экбатаны, положить их в кремль и передать

Гарпалу», «Гарпала оставил казначеем, дав ему для охраны де-

нег около 6000 македонцев и еще небольшое число всадников

и легковооруженных», а Клиту «послал приказ (Клит остался в

Сузах по болезни), явившись в Экбатану, взять македонцев, ко-

торые были там оставлены для охраны денег, и идти к парфиям, куда и он сам собирался направиться».

Находясь в Экбатане, Александр «отослал обратно к морю

фессалийскую конницу и остальных союзников», «полностью

118

выплатил им условленную плату», при этом «своих лошадей

фессалийцы оставили Александру». Далее Александр провоз-

глашает, что «война мести», которую он вел в качестве страте-

га-автократора Панеллинского союза, закончена, и теперь все

дальнейшие завоевания он уже будет вести как царь Македо-

нии и Азии. В связи с этим Александр предложил фессалийцам

и греческим союзникам, служившим в его армии, вернуться

на родину. За этим заявлением следовало изменение полити-

ческих и идеологических взглядов Александра на дальнейшее

развитие событий и создаваемую им империю. Александр

принимает решение на сближение с персидской и мидийской

аристократией.

В покинутую Дарием, его сторонниками, в том числе и

Атропатом, Мидию в июне 330 г. Александр назначает некое-

го Оксидата в качестве сатрапа. Оксидат был ахеменидским

вельможей, но Дарий осудил его на пожизненное заключение

и заточил в тюрьму в Сузах. Александр считал это достаточным

для того, чтобы Оксидат служил ему. Поэтому, освободив его из

тюрьмы, назначил сатрапом в Мидию [Curt, VI, 2, 11]. Он также

поручил общее правление Мидией своему стратегу Парменио-

ну и затем вновь подключился в погоню за Дарием. Лишь после

этого, как утверждает Арриан, «Александр, взяв конницу, со-

ставленную из “друзей”, “бегунов”, наемных всадников, кото-

рыми командовал Эригий, македонскую пехоту (кроме солдат,

оставленных для охраны денег), лучников и агриан, устремился

за Дарием» [Arr. An., III, 19,5—8; III,20,1].

Дарий в свою очередь хотел пройти в Бактрию, но, опаса-

ясь, как бы она не была перехвачена Александром благодаря

быстроте его движения, изменил свой путь. На первый взгляд

кажется, что Дарий больше готовился к битве, чем к продолже-

нию бегства. К этому времени ему уже удалось собрать 30 тысяч

пехоты, среди них 4 тысячи наемных греков, продолжающих

сохранять ему верность. Отряд пращников и стрелков насчиты-

вал еще 4 тысячи человек, кроме того, было у него 3300 всадни-

ков [Curt, V, 8, 1—4].

Александру становится известно, что приближенные Дария

и, в частности, его соратники Бесс и Nabarzanes фактически

119

взяли Дария в заложники и добиваются его отречения от власти.

Они рассуждали так: если Александр их настигнет, они, передав

ему царя живым, заслужат большую благодарность победителя

и назначат высокую цену за то, что захватили Дария [Arr. An., III, 21, 1—5] ; если же удастся избежать встречи с Александром, то, убив Дария, они захватят власть и возобновят войну [Curt, V, 9, 2].

Курций Руф сообщает, что в одном из застолий Бесса при-

сутствовал некий «мидиец Кобар, известный приверженностью

к искусству магии, человек скромный и честный». После долгих

рассуждений Кобар стал говорить Бессу, «что каждый считает

единственно хорошим то, что он придумал. На твоей голове тя-

желое бремя — царский венец. Его следует носить разумно или, чего я страшусь, он раздавит тебя. Тут необходима рассудитель-

ность, а не стремительность». Затем Кобар изложил свой совет, более полезный для Бесса, чем приятный. «У порога твоего

дворца, — сказал он, — находится царь, отличающийся стре-

мительностью. Он быстрее снимется с лагеря, чем ты сдвинешь

этот стол. А ты будешь призывать войско с берегов Танаиса и

отгораживаться от оружия реками. Будто враг не может следо-

вать за тобой повсюду, куда ты побежишь. Почему бы тебе не

прибегнуть к милости более сильного врага и не отдаться под

его власть? Что бы ни случилось, сдавшийся уготовит себе луч-

шую судьбу, чем враг. Ты завладел чужим царством, тем легче

можешь от него отказаться. Ты, может быть, станешь законным

царем, если этого пожелает тот, кто в силах дать тебе царскую

власть и отнять ее. Вот тебе верный совет, который излишне

развивать дальше». Как видим, суть высказываний Кобара в

том, чтобы показать бесперпективность борьбы Бесса с Алек-

сандром, а советы сводятся к его добровольной сдаче. Бесс,

услышав это, пришел в ярость и чуть было не поразил акинаком

Кобара, который «в суматохе ускользнул и перебежал на сторо-

ну Александра» [Curt, VII, 4, 1—19].

Была ли эта беседа инициативой самого Кобара или он был

подослан кем-то, источники не сообщают. Но вполне можно

допустить следующее развитие событий. Ричард Фрай считает,

что Дарий после бегства с поля боя при Гавгамелах утратил ав-

120

торитет среди своих подданных. В этих условиях, как предпола-

гает Ричард Фрай, Дарий был готов сдаться Александру, а Бесс

и его сторонники решительно воспротивились этому [Фрай, 2002. С. 179—180], и у Бесса родилась идея заставить Дария

отречься от власти. Не исключается, что, видя сложившуюся

ситуацию, Атропат, который к тому моменту все еще входил в

группу сопровождения Дария, попытался предпринять шаги,

которые считал правильными. Атропат сумел наладить связь с

Александром и обговорить возможность мирной сдачи Дария,

с сохранением его жизни и жизни Бесса, с условием предостав-

ления ему некоей высокой должности. В связи с этим Атропат, который имел тесные связи с мидийскими магами, содейство-

вал участию Кобара в застолье Бесса. Когда идея, высказанная

Кобаром, оказалась неосуществимой и вызвала гнев Бесса,

именно Атропат содействовал магу Кобару найти убежище

в лагере Александра. Не добившись компромисса с Бессом,

Атропат и сам покинул группу сопровождения Дария, не после

его смерти, а когда убедился в неизбежности этого и прибыл в

распоряжение Александра.

Когда заговорщики не могут добиться от Дария отказа от

трона, по указанию Бесса принимается решение убить Дария.

Александр стремится настигнуть живого Дария, но в результате

коварства Бесса в начале июля 330 г. до н.э. он успел увидеть

лишь умирающего Дария: «Александр подошел к трупу и с не-

скрываемою скорбью снял с себя плащ и покрыл тело Дария»

[Plut. Alex., 43, 3]. Хотя Курций Руф устами Александра говорил:

«…мне должно преследовать его, пока он не будет убит…» [Curt, IV, 11, 18], смерть Дария принесла Александру больше сожаления, чем радости. В письме на имя Олимпиады и Аристотеля о своих

намерениях относительно Дария Александр пишет: «…одолев

Дария, я не убил бы его, но властвовал бы над ним…» [Traditions teratologiques, 1836]. Александр отправил тело Дария в Персию, распорядившись, чтобы он был похоронен в царском некрополе, как и те цари, что правили прежде него [Arr. An., III, 22, 1]. В ре-

зультате коварного убийства Дария Александр решает признать

убийц Дария своими противниками, а противников убийства Да-

рия — своими сторонниками.

121

Определенная часть воинов, сопровождавших Дария, оста-

лись ему верны, но не были в силах помешать происходившему; не желая принимать участия в заговоре и делить ответствен-

ность за содеянное, они покинули Бесса и его сторонников и

пошли к Александру, с ними он обошелся милосердно [Diod, XVII, LXXVI, 1].

Источники не упоминают, каким образом Атропат явился к

Александру. Среди исследователей бытует мнение, что Атропат

находился с Дарием при преследовании Александра, и так же

как Nabarzanes и Phrataphernes, обратился к Александру вскоре

после смерти Дария [Hyland, 2013. Р. 125]. С нашей же точки

зрения и с учетом сообщения Курция о конфликте между Бес-

сом и мидийцем Кобаром, Атропат, выступивший против убий-

ства Дария и не сумевший этому воспрепятствовать, покинул

Бесса и его сторонников и пришел в лагерь Александра еще в

преддверии гибели Дария.

7. АРСАК/АТРОПАТ — САТРАП АРИИ

На повестку дня для Александра уже ставится проблема не

Дария, а ликвидация Бесса, провозгласившего себя персидским

царем. Процесс покорения ахеменидских территорий и борьба

с местной элитой продолжаются именно с этим учетом.

Александр прибывает в сатрапию Арию. Здесь Александра

встречает один из убийц Дария, сатрап Сатибарзан, который

при встрече пытается отмежеваться от Бесса. Он «изъявил Алек-

сандру покорность от своего имени и от имени страны и сделал

важные сообщения относительно Бесса» [Дройзен, 2011. С. 249].

Александр его прощает и снова назначает сатрапом Арии, дает

ему в сопровождение небольшой македонский отряд. Проще-

ние Сатибарзана и его переназначение на должность сатрапа

Арии И.Г. Дройзен объясняет тем, что Александр «главным

образом желал только держать в бездеятельности могуществен-

ного сатрапа в тылу своего маршрута, чтобы иметь возможность

безопасно продолжать свое быстрое движение». Ведь «Бесс, как

сообщил Сатибарзан и как это подтвердили многие очевидцы,

122

принял уже титул царя Азии и царское имя Артаксеркса, собрал

вокруг себя значительные военные силы [Дройзен, 2011. С. 250; Bosworth,1994. P. 818—819; Green P., 1991. Р. 329].

Назначение Сатибарзана в Арию произошло в августе 330 г.,

а осенью 330 г., когда Александр продолжал свое движение в

глубь Персидской империи, получил из Арии драматическое

известие. Недавно назначенный им сатрап Арии Сатибарзан

предательским образом перебил македонян вместе с их пред-

водителем Анаксиппом, которых приставил к нему Александр,

призвал к оружию население своей сатрапии [Дройзен, 2011.

С. 250].

Александр понимал, что враждебное движение у него в тылу

представляет величайшую опасность. Он осознавал, что может

быть совершенно отрезан от Арии, а также прилегавших к ней

сатрапий Дрангианы и Арахосии, где сатрапом был Барсаент,

еще один из сторонников Бесса, участвовавший в убийстве Да-

рия, который намеревался примкнуть к антиалександровскому

движению [Дройзен, 2011. С. 250]. Ситуация усложняется тем, что, предвидя угрозу, население сатрапии Арии покинуло свои

поселения и бежало в горы, а Сатибарзан с немногими всадни-

ками ушел к Бессу.

В конце 330 г. Александр спешно направляет на борьбу с

ним трехтысячный вооруженный отряд. Сторонники Сатибар-

зана окружены и частью изрублены, частью взяты в плен. Этот

быстрый и строгий суд заставил ариев покориться [Дройзен, 2011. С. 251]. Диодор не сообщает, когда Александр отправил

Стасанора сразиться с Сатибарзаном [Diod, XVII, 81, 3], но

конфликт с Александром завершается гибелью Сатибарзана в

конце 329 г.

Мы так подробно рассказали о событиях, связанных с са-

трапией Арией, по той причине, что она оказалась важным

звеном на пути многочисленных испытаний в длинной цепи

сотрудничества Арсака/Атропата с Александром. По ходу

борьбы с Сатибарзаном Александр смещает его с должности

сатрапа Арии и осенью 330 г. сатрапом ариев назначает Арсака

[Arr. An., III, 25,7; III, 25, 2, 3, 5, 7], который был в числе тех

ахеменидских сатрапов, которые стали переходить на службу

123

к Александру. Как мы отметили выше, Атропат, лишенный на-

следственной должности в Мидии, потерял право носить титул

Атропат и поэтому при назначении Александром сатрапом в

Арию упоминается Курцием Руфом в источниках под именем

собственным — Арсак.

Назначение именно Арсака/Атропата руководителем са-

трапии Арии предопределялось несколькими факторами.

— Ария, которую исследователи локализируют по-разному,

некоторые даже вблизи афганской границы, И.Г. Дройзен раз-

мещает «всего ближе к туранской пустыне» и отмечает, что «она

была одной из важнейших областей Персидской империи,

через нее происходило сообщение между Ираном, Тураном и

Аррианой» [Дройзен, 2011. С. 251].

В науке до сих пор остается открытым вопрос историче-

ской принадлежности Арии. Арриан сообщает о двух городах

этой сатрапии «Сузия/Susia» и «Артакоане»/Artacoana. [Arr.

An., III.25.1; III. 25. 5; Diod, XVII.78.1]. При этом Сузия ото-

ждествляется с населенным пунктом Тус (около современного

города Мешхед, Иран). Таким образом, становится совершенно

ясным, что это была территория, исторически связанная с Ми-

дией и находящаяся в непосредственной близости с Мидией.

Это означало, что Арсак/Атропат вполне был осведомлен о

ситуации в этой сатрапии и, возможно, имел тесные связи с

местной элитой и населением.

— Другим фактором было достаточное знакомство Арсака/

Атропата с командой бывшего сатрапа Сатибарзана, многие из

которых вместе с Арсаком/Атропатом сопровождали Дария на

всем пути бегства от Гавгамел до Экбатаны и далее в Бактрию.

— Третьим, возможно решающим фактором была потенци-

ально известная Александру взаимная неприязнь между Арса-

ком/Атропатом и Сатибарзаном, мнения которых относитель-

но Дария не совпадали.

— И, наконец, четвертым фактором было то, что Сати-

барзан пытался привлечь все население Аррианы к борьбе с

македонскими войсками. Александр считал, что нужен человек

умелый и хорошо знающий специфику работы с местным на-

селением, каковым он счел Арсака/Атропата.

124

Александр был доволен действиями Арсака/Атропата в на-

чале своей деятельности. Но по прибытии в столицу Бактрии,

Зариаспу, Александру доносят на Арсака, и «ему кажется, что

Арсак злоумышляет против него». В сатрапии Арии у Арсака

не было македонского стратега с оккупационным гарнизоном

[Olbrycht, 2004. Р. 106], поэтому остается открытым вопрос, кто

мог дать Александру информацию о каких-либо негативных

действиях Арсака.

Весной 329 г. Александр своим сторонникам Стасанору и

Фратафернесу приказывает арестовать Бесса и Арсака и приве-

сти к нему [Arr. An., III.29.5; III, 28, 2; Curt, VII, 3, 3]. Стасанор и

Фратафернес в лагере Александра в городе Зариаспа (Бактрия) появились зимой 329/328 г. и привели с собой пойманных Бар-

занеса и Арсака [Olbrycht, 2004. Р. 107]. Зимой 329/328 г. Арсака

привели в цепях, как и Бразана, которого Бесс поставил пар-

фийским сатрапом; привели и некоторых других участников

восстания Бесса и самого Бесса [Arr. An., IV, 7, 1, 3]. Бесс пы-

тался организовать сопротивление в восточных сатрапиях, но

был захвачен соратниками, выдан Александру [Bosworth, 1994.

P. 821].

Александр лично допрашивает участников заговора и осо-

бенно убийцу Дария Бесса. Бесс обвиняется в измене Дарию,

Александр приказывает отрубить ему нос и кончики ушей, от-

вести его в Экбатану и там казнить перед толпой мидян и пер-

сов [Arr. An., IV, 7, 1, 3]: «Два прямых дерева были согнуты и

соединены вершинами, к вершинам привязали Бесса, а затем

деревья отпустили и, с силою выпрямившись, они разорвали

его» [Plut. Alex. 43, 3]. Это произошло в июле 328 г. в Экбатанах, во вторую годовщину гибели Дария.

Как выше мы отметили, одновременно с Бессом к Алек-

сандру был в цепях приведен и Арсак/Атропат, не так давно

назначенный Александром сатрапом Арии. Он подозревался в

злоумышлениях против Александра, судя по тому, что он был

арестован одновременно со стронниками Бесса, речь шла о не-

достаточной активности в борьбе с Бессом и его сторонниками.

В результате Александр сатрапом Арии назначает Стасанора,

освободив от этой должности Арсака. Каких-либо других со-

125

общений по итогам допроса Арсака/Атропата источники в дан-

ном случае не сообщают. Через короткое время, как сообщает

Курций Руф, упоминающий его под именем Арсак, Александр

вновь оказывает ему доверие и включает в свою команду [Curt, VIII, 13, 3].

8. ОКСИДАТ И АТРОПАТ — САТРАПЫ МИДИИ

Арриан в самом начале рассказа о восточном походе, от-

ражая мнение Александра, практически паритетно упоми-

нает Персию и Мидию, а также персов и мидян. Он пишет:

«Суждено было, видно, македонцам вырвать у персов власть

над Азией, как когда-то вырвали ее персы от мидян, а мидяне

еще раньше от ассирийцев». «Великая награда предстоит им в

этом сражении: они победят не сатрапов Дария, не конницу,

выставленную при Гранике, не 20 000 чужеземных наемников,

а самый цвет персов и мидян, племена, населяющие Азию и

подчиненные персам и мидянам». В числе завоеванных тер-

риторий Александр называет: «…земли персов, мидян и те, ко-

торыми раньше управляли персы или мидяне». Александр ув-

лекся мидийской и персидской роскошью и «сменил родную

македонскую одежду на мидийскую»; «Александр переженил

человек 80 “друзей” на дочерях знатнейших персов и мидян»

[Arr. An., II, 6, 7; II, 7, 6; V, 25, 5; IV, 7, 4; VII, 4, 4]. Мидия, занимая важное географическое положение [Hyland, 2013. Р.

121], расположенная на имперской дорожной сети (ранее для

ахеменидских правителей и сейчас для Александра), пред-

ставляла стратегическую ценность. Полибий подчеркивает,

что «Мидия — замечательнейшее государство в Азии как по

обширности и по многолюдству населения, так равно по пре-

восходным качествам его жителей» [Plb. X, 27, 11].

В 330 г., сразу после того, как Дарий и сопровождавшие его

лица (в том числе Атропат) покинули Экбатану и Мидию, Алек-

сандр назначил сатрапом Мидии бывшего ахеменидского вель-

можу Оксидата [Arr. An., III, 20, 2, 3]. Учитывая продолжитель-

ность его службы в стратегически важной провинции, следует

126

отметить, что Александра на начальном этапе удовлетворяла

его работа.

Принцип привлечения Александром бывших ахеменид-

ских чиновников к руководящим должностям со временем

трансформировался. Менялась историческая ситуация, и, как

следствие, менялись критерии подбора бывших ахеменидских

чиновников на должность сатрапов. Отношение к Оксидату у

Александра также менялось в связи тем, что его вражда к Дарию

отходила на задний план, а вперед выходила возможная сим-

патия Оксидата к убийцам своего врага Дария. Таким образом, в самом начале Александром назначались лица из числа быв-

шей ахеменидской знати, враждовавшие с Дарием (Оксидат),

а затем лица, проявляющие покорность (Мазей, Абулит, Ок-

сафр, Сатибарзан). Однако предательство Сатибарзана осенью

330 г. усилило беспокойство македонян ситуацией в сатрапиях, и Александр уже оценивал своих потенциальных чиновников с

точки зрения их искренней преданности.

Претендовавший на персидскую корону Бесс был приго-

ворен к казни, которая по решению Александра состоялась

в Экбатане в 328 г. Ф. Шахермайр отмечает, что карательный

акт в отношении Бесса произошел не в Сузах или какой-либо

другой резиденции собственно Персиды, а именно в Экба-

тане, древней столице Мидии. Исходя из этого, он считает,

что «очевидно, Александр… намеревался создать восточный

центр своей империи в Экбатанах» [Шахермайр, 1986. С. 177].

Наряду с этим, с нашей точки зрения, при выборе места каз-

ни Бесса, возможно, сыграло роль и то, что Дарий и Бесс,

бежав с Гавгамельского поля битвы, в качестве своей времен-

ной столицы избрали Экбатану и отсюда они обращались к

потенциальным союзникам сплотиться на борьбу с Алексан-

дром. Другой причиной такого решения Александра было то,

что экбатанцы в течение 8 месяцев мирно сосуществовали с

Дарием и Бессом, жившими в Экбатане после Гавгамельской

битвы. Александр, демонстративно казнив Бесса, желал сло-

мить у экбатанцев какие-либо обнадеживающие ассоциации

в борьбе с ним. Демонстративная казнь Бесса именно здесь

преследовала цель продемонстрировать силу, в назидание

127

тем, кто подспудно допускал возвращение прежней власти.

У Дария I была традиция казнить повстанцев там, где они

восставали: так, мидянин Гаумата был казнен в том же реги-

оне, где он провозгласил независимость Мидии от персов,

мидянин Фривиртиш был казнен в Экбатане, вавилонянин

Нидинту-Бел — в Вавилонии, перс Вахьяздага — в Увадай-

чии, в Персии [Дьяконов, 1951. Кн. II. С. 52]. Нам неизвестно, знал ли Александр об этой традиции, но известно, что он ре-

шил казнить Бесса в Экбатане, там, где он впервые проявил

свое стремление взять власть в свои руки.

Казнь Бесса произошла зимой (329/328 г.), через несколько

месяцев после его пленения. В то же время Оксидат продолжал

находиться в должности сатрапа на протяжении почти года по-

сле пленения Бесса, а был смещен с этой должности лишь через

несколько месяцев после его казни.

Арриан пишет, что Александр «к мидянам (отправил) на са-

трапию Атропата, так как Оксидат, по его мнению, против него

злоумышлял». Джон Хайленд считает, что Арриан, сообщая,

что Оксидат злоумышлял против Александра [Arr. An., IV,18, 3], намекает на военный контекст в случае с отстранением Окси-

дата от власти. Это он объясняет вероятностью связи Оксидата

с войной против Bessus в восточных провинциях в 330—329 гг.

[Hyland, 2013. Р. 126]. Босворт, интерпретируя это сообщение

Арриана, квалифицирует его в качестве «эталона военной не-

брежности», предполагая, что поддержка Bessus, возможно,

исходила из Мидии, а Oxydates не желал или не в состоянии

был положить этому конец [Bosworth, 1981. Р. 21]. Александр ос-

вобождает Оксидата, забывшего об исполнении своего долга и

оказавшегося под подозрением в измене, от должности сатрапа

Мидии [Дройзен, 2011. С. 289].

Исследователи приводят и другие предпосылки неудачного

сатрапства Оксидата. В своем недавнем исследовании Марек

Ян Ольбрыхт считает, что упоминаемые Курцием «200 предста-

вителей знати», которые вместе с македонцами и греками были

направлены на покорение Арахосии [Curt, VII, 3, 4], были вы-

ходцы из Мидии. При этом Марек Ян Oльбрыхт предполагает,

что этот отряд был сформирован и направлен Oxydates осенью

128

330 г., то ли в угоду, то ли по поручению Александра [Olbrycht, 2011. Р. 73—75]. Это, по мнению Марека Яна Oльбрыхта, зна-

чительно ослабило военные возможности Оксидата в условиях

волнений, происшедших в Мидии в 329—328 гг., под которыми

Джон Хайленд имеет в виду возможные беспорядки сторон-

ников Bessus, подобные тем, которые имели место в Парфии в

329 г. [Hyland, 2013. Р. 126].

Зимой 328—327 гг. до н.э., через несколько месяцев после

казни Бесса, согласно Курцию, Александр, освободив Оксида-

та, назначает на должность сатрапа Мидии, поверив в его пре-

данность к себе [Curt, VIII, 3, 17], Арсака, который при этом вос-

станавливает свой династийный титул — Атропат. Об этих же

событиях говорит и Арриан, но при этом называет назначенца

не Арсаком, а Атропатом [Arr. An., IV, 18, 3]. Об идентичности

человека, приводимого в источниках под двумя именами Арсак

и Атропат, мы уже говорили выше.

Может возникнуть вопрос: если Арсак, заняв должность

сатрапа Мидии, сразу приобрел титул Атропат, почему подоб-

ный титул не приобрел Оксидат, став сатрапом Мидии? Дело в

том, что это был династийный, а не должностной титул. Арсак

принадлежал к династии Атропатидов, а Oxydat нет, и поэтому, даже заняв должность сатрапа Мидии, он никак не мог бы по-

лучить этот титул.

Heckel считает, что Оксидату было разрешено мирно по-

кинуть службу [Heckel, 2006. Р. 188], в то время как Плутарх

сообщает, что Александр перед отъездом в Индию в 327 г. лич-

но застрелил из лука плененного варвара — бунтаря по имени

Orsodates [Plut. Alex. 57.2]. С точки зрения Джона Хайленда, в

связи с наличием в имени суффикса «data» кажется правдопо-

добным орфографическая путаница, и под именем Orsodates

скрывается Оксидат. Джон Хайленд допускает, что обвиненный

в предательстве Оксидат мог сделаться мятежником и действия

Александра в убийстве можно объяснить как ответ на этот

очевидный акт предательства бывшего сатрапа [Hyland, 2013.

Р. 128]. В своем письме к Олимпиаде (матери) и Аристотелю

Александр сообщает, что «я вынес смертный приговор тем,

кто осуществлял власть над провинциями Бесса, Ариобарзана

129

и Малака, Мидии…» [Traditions Teratologiques, 1836. Р. 353]. Это

сообщение подтверждает мнение Hyland John о том, что убитый

Александром Orsodates действительно был бывшим сатрапом

Мидии Оксидатом [Hyland, 2013. Р. 128].

Джон Хайленд вполне логично считает, что если Оксидат

обвинялся в каких-либо связях с Бессом, то такое длительное

оставление его в должности после пленения и казни следует

объяснить стремлением Александра собрать как можно больше

доказательств против него [Hyland, 2013. Р. 127—128]. Примерно

столько же времени источники ничего не сообщают об Арсаке/

Атропате, арестованном почти одновременно с Бессом. Думаю,

логика Джона Хайленда по отношению к Оксидату вполне при-

менима и к судьбе Арсака/Атропата. С одной стороны, Алек-

сандр старался собрать как можно больше информации о его

деятельности, то ли для обвинения, то ли для оправдания, а с

другой — Арсак/Атропат оказался в этой реальной ситуации

наиболее надежным обвинителем Бесса и участвовал в его до-

просах. Александр поверил в то, что именно Арсак/Атропат в

состоянии стабилизировать ситуацию в важнейшей из сатра-

пий, в Мидии.

Джон Хайленд попытался сопоставительно проанализиро-

вать образы двух мидийских сатрапов: Атропата с Оксидатом.

Он пришел к выводу, что карьера Оксидата и Атропата де-

монстрирует то, что выживание сатрапа зависело не только от

политики Александра по отношению к завоёванным народам

[Hyland, 2013. Р. 141], но и от их личных качеств. Источники

практически никак не характеризуют Оксидата, который вы-

звал доверие у Александра тем, что у него было естественное

враждебное отношение к Дарию, осудившему его на пожиз-

ненный срок. Атропат же не скрывал своей солидарности с

Дарием вплоть до его гибели. Длительность работы Оксидата

свидетельствует о возможном позитивном отношении Алек-

сандра к нему в этот период. Джон Хайленд допускает, что от-

каз от Oxydates лучше всего рассматривать в контексте войны

Александра против Bessus и других восставших сатрапов и уве-

личением со стороны Александра «фаворитизма по отношению

к семье Дария III» [Hyland, 2013. Р. 120]. Налицо, что причина

130

коллапса Оксидата объясняется в контексте динамично меня-

ющейся концепции ценностей: когда противостояние с Дарием

потеряло для Александра свою актуальность.

Таким образом, в результате назначения Атропата сатрапом

Мидии начинается новый период в судьбе Мидии, его подраз-

делений и самого Атропата.

9. АЛЕКСАНДР, АТРОПАТ И ДЕЙСТВИЯ

МАКЕДОНСКИХ ГЕНЕРАЛОВ

Когда уже был мертв Дарий, был казнен претендовавший

на ахеменидский престол Бесс и его сторонники Сатибарзан,

Барзанеса, Бразан, покорена Центральная Азия, назначены

сатрапы в важные области, завоевательный процесс сменился

местами усмирительными действиями, Александр уверенно

продолжил свой поход. В конце мая 327 г. до н.э. Александр вы-

ступил с вой сками из Бактр и направился в Индию. В Индии

Александра ждали серьезные испытания: он не только воевал

с индийскими властями, но и имел проблемы со своей армией,

которая оказалась на грани истощения как физических, так и

моральных сил. Но тем не менее он сумел перебороть в первую

очередь самого себя и добился победы в Индии на всех фронтах.

Завершился этот поход приблизительно зимой 325/324 г., ког-

да он прибыл в Гедрозию, которая располагалась в Персии и с

правого края касалась Индии [Amm. Marc., XXIII, 6, 73].

Затем Александр прибыл в сатрапию Кармания. В Карма-

нии Александра начали посещать многие сатрапы и стратеги.

Но в их числе не было Атропата. Это была случайность или со-

знательный шаг?

В Карманию приходят македонские генералы Клеандр, Си-

талк, находившиеся в Мидии уже пять лет в качестве команду-

ющих македонским военным гарнизоном после гибели Парме-

ниона. Одновременно с ними прибывают 5 тысяч пехотинцев

и тысяча всадников, также дислоцированных в Мидии [Curt, X, 1, 1]. Источники не сообщают, приходят ли генералы по своей

131

воле или по вызову Александра. Но ситуацию проясняет со-

общение о том, что за крамольными генералами следовали и

обвинители их из Мидии, «во главе которой они стояли» [Curt, X, 1, 1—5]. И.Г. Дройзен считает, что македонские генералы не

сами пришли, а их вызвали в Карманию к Александру в связи

с тем, что жители этой провинции и их собственные войска

обвиняли их в притеснениях и преступлениях со своими под-

властными [Дройзен 2011. C. 376]. А. Босворт считает, что раз-

мещенный Александром в Мидии огромный военный гарнизон

в 6000 человек, а также дополнительно размещенный в Мидии

гарнизон фракийского войска и большое число наемников

[Bosworth, 1980. P. 6], пока Александр не вошел в Арахосию в на-

чале 329 г., «оставались оторванными от своей главной силы», иначе говоря — оставались бесконтрольными.

Обвинения в адрес руководителей македонской армии,

дислоцированной в Мидии, берут начало с действий самого

Пармениона. Страбон сообщает, что в Мидии были воздвиг-

нуты святилища в честь Ясона, а Юстин сообщает, что «полко-

водец Александра Великого, Парменион, приказал разрушить

эти храмы» [Just. Epit. XLII, 3, 5]. Но тогда, в середине 330 г. до

н.э., эти действия Пармениона не стали предметом осуждений

или обвинений, а ныне шел 324 год. Клеандра и Ситалка с их

приближенными осыпали обвинениями и местное население,

и само войско: они грабили храмы, разрывали старые могилы

и, относясь к подданным дерзко и пренебрежительно, твори-

ли всякие несправедливости [Arr. An., VI, 27, 4]. Разграбив все

частное имущество, они не воздержались и от грабежа храмов, и девушки, и знатные женщины терпели от них насилие и

оплакивали оскверненную свою честь. Их алчность и разврат

сделали имя македонцев ненавистным для варваров. Но среди

всех выделялся своим буйством генерал Клеандр: лишив невин-

ности знатную девушку, он отдал ее в наложницы своему рабу

[Curt, X, 1, 1—5]. Из всех допущенных македонскими генерала-

ми преступлений, таких как ограбление храмов и старых могил, осуществление всяких несправедливостей, Александра особо

задевали и беспокоили факты насилия в отношении мидийских

девушек и знатных женщин [Arr. An., VI, 27, 4].

132

Александр и ранее пресекал любые акты насилия и жесто-

кого обращения с женщинами, типичные для его времени. Он

по-царски обошелся с плененной женой и дочерями царя Дария.

В Персеполе «царь отдал приказ своим воинам воздерживаться

от насилия над женщинами» [Curt, V, 6, 8]. Когда ему стало из-

вестно, что два македонца из отряда Пармениона надругались

над женами двух наемников, он отдал Пармениону письменный

приказ: «…если это будет доказано, убить их, как диких зверей, сотворенных на пагубу людям» [Plut. Alex. 22, 2]. Когда Атропат, будучи сатрапом Мидии, представил ему сотню девушек, извест-

ных в истории под названием амазонки, «Александр отослал их, чтобы избежать возможных попыток их обесчестить со стороны

македонян или варваров» [Arr. An., VII, 13, 3].

Джон Хайленд справедливо отмечает, что сексуальные пре-

ступления Клеандра и его солдат были особенно неприемлемы в

свете намерений Александра провести массовую свадьбу между

македонцами и местными девушками в Сузах, в которой долж-

ны были быть охвачены тысячи пар. Намеченная Александром

массовая свадебная акция могла бы быть сорвана, если «отцы, в том числе сатрапы и видные члены семьи Ахеменидов, и даже

рядовые люди испугались бы, подозревая, что их дочери могут

подвергаться сексуальным оскорблениям и насилию». Харак-

тер обвинения мидийцев, выдвинутых против Клеандра, стано-

вился важной предпосылкой, которая могла бы препятствовать

сотрудничеству с местным дворянством [Arr. An., VII, 4, 7—8].

С точки зрения Джона Хайленда, Александр считал, что безна-

казанные негативные действия македонских генералов могли

бы негативно сказаться на его планах, в частности, по прове-

дению массовой свадьбы греко-македонцев с представителями

местного населения [Hyland, 2013. Р. 135].

Македонские генералы, возможно, подозревали обвине-

ния в свой адрес [Hyland, 2013. С. 133], но решили не бежать, а встретиться с царем лицом к лицу, рассчитывая на успешную

самозащиту [Bosworth, 1988. Р. 147; Atkinson, 2009. Р. 76], а может

быть, и на снисхождение, с учетом прошлых заслуг.

Рассмотрев обвинения, Александр сказал, что ими забыто

одно, притом самое большое их преступление, — неверие в его

133

благополучие. Они никогда не осмелились бы совершить того, что сделали, если бы желали его успешного возвращения из

Индии или верили, что он вернется. Клеандр и Ситалк, кото-

рые по приказанию Александра убили Пармениона в Экбата-

нах в 330 г., сейчас, совершив преступление, не могли искупить

свою вину даже ранее оказанной услугой в убийстве, столь

угодной царю. По итогам расследования, которое Александр

осуществил сам, Клеандра и Ситалка он заковал и 600 солдат, помогавших в их преступлениях, велел казнить [Curt, X, 1, 7—8], чтобы внушить страх тем, кто оставался сатрапами, князьями и

монархами: пусть знают, что если они будут совершать безза-

кония, то их ждет такое же наказание [Arr. An., VI, 27, 4].

Окружение Александра, которое боялось, что он может про-

стить генералов в связи с их заслугами в убийстве Пармениона, были удовлетворены, узнав, что их преступления перед мидий-

цами не остались безнаказанными. Присутствовавшие во время

допроса и казни высоко оценили действия Александра. Они

радовались, что гнев царя обратился и на пособников, и что не

бывает продолжительной власть, добытая преступлением [Curt, X, 1, 6]. В практике не было другого такого случая массового

наказания Александром своих собственных военачальников и

армии за плохое обращение с местным населением.

Этот быстрый и строгий суд везде произвел самое глубокое

впечатление. Народы, казалось бы покоренные, поняли, что

царь был действительно их защитником, что он вовсе не же-

лал, чтоб с ними обходились как с рабами; сатрапы же и вое-

начальники должны были, напротив, понять, что ожидало их,

если они не могли предстать перед царем с чистой совестью

[Дройзен, 2011. С. 376, 377]. Казнь Клеандра и Ситалка, а также

их приспешников «больше всего удерживала в повиновении

Александру племена и покоренные, и добровольно ему под-

чинившиеся. Было их очень много, раскинуты они были на

огромном пространстве, но все знали, что в государстве, под-

властном Александру, правители не смеют обижать подданных»

[Arr. An., VI, 27, 4, 5].

Хотя имеется несколько версий объяснения решения

Александра о казни своих генералов, но наиболее вероятным

134

является то, что этим самым он рассчитывал добиться благо-

желательного отношения местного населения к македонским

властям [Hyland, 2013. Р. 133—134]. Как известно, воспитанием

Александра занимался Аристотель, который неизменно пода-

вал Александру мудрые советы, одним из которых был: «Раз-

дражение и гнев должны обращаться не против низших, а про-

тив высших» [Claudius Aelianus, XII, 54].

* * *

Сейчас нам следует выяснить, какова была роль Атропата

в деле разоблачения и наказания высокопоставленных мидий-

ских генералов?

Если считать, что именно Александр вызвал в Карманию

македонских военных и сопровождавших их жалобщиков, ка-

ким образом жалобы мидян дошли до него?

Если же считать, что македонские генералы по своей ини-

циативе пришли приветствовать Александра с успешным воз-

вращением из индийского похода, то каким образом мидянам-

жалобщикам удалось вместе с ними направиться в Карманию и

получить там аудиенцию у Александра?

Для ответа на эти вопросы обратимся к практике госуправ-

ления при Ахеменидах и его возможной пролонгации в услови-

ях александровского управления.

Как сообщает Ксенофонт, в ахеменидское время в Персии

сатрап и командующий военным гарнизоном имели право вза-

имного контроля и даже доноса. Не исключается, что и в алек-

сандровский период этот порядок сохранялся.

В Ахеменидской традиции жертвы жестокого обращения

со стороны кого-либо, и особенно военных, обращались с жа-

лобой к своим сатрапам. Исследователи приводят достаточно

документальных сообщений, подтверждающих этот порядок

[Hyland, 2013. Р. 133]. Этот порядок, имевший длительную

историю, прижился в сознании людей и оставался в качестве

надежного средства в условиях новой александровской госу-

дарственной системы. Естественно, что мидийские священ-

ники, дворяне или простой люд, в случае наличия каких-либо

135

жалоб, в том числе на македонский военный персонал, должны

были обратиться к сатрапу Атропату. Согласно Арриану, пред-

ставители офицерского состава македонского гарнизона также

готовы были поддержать обвинения в адрес своих же генералов

и даже солдат. Возможно, что это было известно Атропату. Этот

порядок дает основание утверждать, что именно у Атропата

концентрировались все жалобы на негативные действия маке-

донских солдат и генералов, дислоцированных в Мидии. Он по

крупицам собирал обвинительные материалы и, в отличие от

некоторых македонских генералов, верил в то, что Александр

вернется, и терпеливо ждал этого дня.

Другой ахеменидской практикой была выдача сатрапами

разрешения на передвижение местным населением и даже на

оказание им каких-либо услуг во время их передвижения по так

называемой царской дороге. Александр, по всей вероятности,

не изменил практику сатраповских разрешений на передвиже-

ние [Briant, 2009. Р. 166]. Этот порядок дает основание считать, что следовавшие одновременно с военным гарнизоном «обви-

нители их из Мидии», о которых сообщает Курций Руф [Curt, X, 1, 1—5], должны были взять упомянутое выше разрешение у

Атропата [Briant, 2009. Р. 166]. Но, учитывая длительное рассто-

яние от Экбатаны до Кармании, более вероятно, что мидийские

обвинители на протяжении всего пути не давали повода для

ведения разговоров на эти темы. Их направление в Карманию

совместно с армией, безусловно, потребовало бы официаль-

ного повода, и наиболее логичным оправданием было бы то,

что Атропат послал их в качестве своих личных посланников,

возможно, для выражения уважения и вручения дани сатрапа

Александру. Это не было необычно, если учесть, что в эти же

дни Фратаферна, сатрап Парфии и Гиркании, из Парфии в Кар-

манию поехал не сам, а послал своего сына Фарисмана пред-

ставлять его. Лишь во время аудиенции у Александра послан-

ники Атропата могли бы открыть истинную причину своего

визита [Hyland, 2013. Р.134; Arr. An., VI, 27, 3].

Территорию ахеменидской империи покрывала сеть до-

рог. Историки предполагают, что в общей сложности на всех

дорогах империи имелось 22 станции (сегодня, за некоторым

136

исключением, с трудом идентифицируемых и не локализуемых) на расстоянии приблизительно в 24 км одна от другой. Одной из

важнейших была дорога из Экбатаны в Персеполис (20 дней пе-

шего хода) и далее, в Бактрию и Индию [Гюиз, 2007. С. 64]. Этой

дорогой и воспользовались как македонские генералы, так и их

путники. Кармания находилась к юго-востоку, на расстоянии

более чем 600 миль от Экбатан. Энгельс считает, что при иде-

альных походных обстоятельствах македонская армия в зимних

условиях могла бы пройти эту дорогу за месяц. Атропат не мог

не знать, что руководители македонского гарнизона выезжают

из Мидии в Карманию на встречу с Александром [Engels, 1978.

Р. 156]. Он, думаю, достоверно допускал, что они представят

Александру свое видение ситуации в Мидии. Получается, что

Атропата все это не смущало, он разработал свой сценарий раз-

вития событий и был уверен в своем успехе. Он не поехал в Кар-

манию, поручив своему личному представителю и, как следует

из сообщений первоисточников, непосредственным жертвам

гонений македонских генералов и их приспешников, доложить

Александру о ситуации.

Думаю, Атропату удалось по своим неким каналам сооб-

щить Александру о негативных действиях македонских генера-

лов и недовольстве со стороны мидийского населения. Это мог-

ло быть, когда Александр был еще в Гедрозии или на подступах

к Кармании. Договорившись с Александром о разбирательстве,

Атропат сам задумал отсутствовать в Кармании при предъявле-

нии обвинений македонским генералам. Допускаю, что он не

был уверен в степени их наказания, допускал полумеры и их

возвращение в Мидию и поэтому не желал непосредственно

противостоять им и старался не входить с ними в открытую

конфронтацию. Он предпочел, чтобы мнение о преступлениях

его генералов сформировали бы у Александра сами потерпев-

шие и та часть воинского гарнизона, которая изначально была

против гнусной политики своих генералов. Таким образом,

мы располагаем достаточными аргументами причастности

Атропата к осведомлению Александра о преступных действиях

македонских генералов и организации непосредственной ауди-

енции мидийских обвинителей у Александра.

137

Возможно и сам Александр не хотел присутствия Атропата, чтобы не дать повод своему ближайшему окружению считать, что

он принял решение в отношении своих генералов под давлением

или влиянием бывшего ахеменидского чиновника — Атропата.

10. АТРОПАТ, АЛЕКСАНДР

И ВОССТАНИЕ МИДИЙЦА БАРИАКСА

Из Кармании Александр прибыл в Пасаргаты, где его под-

жидала другая, не менее важная проблема, связанная с Мидией.

Назначая Атропата, а не грека или македонца сатрапом

Мидии, Александр, во-первых, подтвердил свое доверие к ахе-

менидской знати, а, во-вторых, верил в то, что Атропат будет

гарантировать безопасность этого региона в ходе его Индий-

ского похода [Hamilton, 1987. Р. 472]. В то же время, безусловно, длительное отсутствие Александра могло быть предпосылкой к

ухудшению отношений Атропата как с греко-македонской эли-

той, так и с руководителями македонского военного гарнизона, дислоцированного в Мидии.

Е. Бадиан перечисляет семь иранских вельмож, которые

восстали в то время, когда Александр был в Индии [Badian, 2002. Р. 89—95], а M. Brosius говорит, что «большинство сатра-

пий» были в состоянии восстания во время отсутствия царя

[Brosius, 2003. Р. 189]. Как считают исследователи, в бытность

Александра в Индии Мидия пострадала более всех [Дройзен, 2011. С. 418]. О действиях македонских генералов мы говорили

выше. Наряду с этим во время экспедиции Александра в Ин-

дию, между 327—325 гг., восстал некий мидиец по имени Бари-

акс. Арриан сообщает: «Пришел в Пасаргады и Атропат сатрап

Мидии; он привел с собой мидянина Бариакса, захваченного

потому, что он надел прямую кидару и объявил себя царем

персов и мидян. Схвачены были с ним и прочие участники вос-

стания и заговора. Суд был недолгий, а решение ожидаемое.

Александр велел казнить Бариакса и всех плененных Атропа-

том участников восстания» [Arr. An., VI, 29, 3].

138

Таким образом, становится известно, что Атропат не явил-

ся к Александру в Карманию, где ожидалось разбирательство

действий македонских генералов, дислоцированных в Мидии,

в то же время прибыл в Пасаргаты и лично вручил Александру

мятежного мидийца Бариакса [Arr. An., VI, 29, 3]. Важным явля-

ется то, что Атропат доставил Александру мидийца Бариакса и

других лидеров восстания как бы в ответ на наказание Алексан-

дром македонских генералов, унижающих достоинство мидян

[Hyland, 2013. Р.131; Arr. An., VI, 27; 29, 3]. Важность этого факта

определяется тем, что Атропат не ограничивался лишь проявле-

нием верности Александру, но и старался выяснить, насколько

Александр считается с интересами мидийцев.

Бариакс рассчитал время, место и обстоятельства, благо-

приятствующие успеху его восстания. Он считал, что может

действовать в условиях безопасности, заявив о своих амбициях

на персидский и мидийский трон, в то время, когда Александр

был в далекой Индии и, особенно, когда и вовсе не было уве-

ренности, что Александр был жив [Hyland, 2013. Р. 129]. Уверен-

ность Бариакса предопределялась значительностью статуса, на

который восставший ссылался. Джон Хайленд допускает, что

его предполагаемый королевский титул, привилегированное

положение как среди персов, так и мидян, возможно, были

поддержаны, а его ношение тиары — символа Ахеменидских

царей — придавало дополнительные оттенки для реализации

его амбиций. С нашей точки зрения, Бариакс полагался также

на откровенно проявлявшуюся несогласованность действий

между руководством македонского военного гарнизона и ми-

дийским сатрапом Атропатом. Сам Атропат казался Бариаксу

недостаточно сильным или же волевым руководителем. Это, по

всей вероятности, объясняется тем, что отличительной чертой

концепции атропатовского метода осуществления власти было

невхождение в откровенную конфронтацию с руководителями

македонского военного гарнизона. Исследователи допускают,

что Бариакс имел доступ к некоторым силам в политическом

центре, что оправдывало его первоначальный оптимизм, хотя

нет никаких доказательств, что повстанцы других восточных

сатрапий поддержали его действия [Hyland, 2013. Р. 129]. Огра-

139

ниченность амбиций Бариакса лишь мидийским престолом де-

монстрируется тем, что нет никаких сообщений о привлечении

им сторонников из-за пределов Мидии. Из-за его окончатель-

ного поражения исследователи, в частности Е. Бадиан и Р. Лэйн

Фокс, допускают, что он собрал значительные силы против

Атропата, но сомневаются в его широкой популярности, даже

в Мидии [Badian, 2002. Р. 92].

В качестве причин, спровоцировавших восстание Бариак-

са, исследователи приводят действия македонских чиновников

и македонских военных [Hyland, 2013. Р. 130]. При этом ссыла-

ются на сообщения первоисточников и, в частности, Курция,

который говорит, что «жадность и похоть сделали македонское

имя ненавистным для варваров» [Curt, X, 1, 4]. Конкретными

причинами, спровоцировавшими восстание, приводятся дей-

ствия македонской армии, грабившей храмы и гробницы древ-

них [Arr. An., VI, 27, 4; Curt, X, 1, 3; Just. Epit. XLII.3.5; Plb. X, 27, 11], сексуальные насилия, осуществлявшиеся македонскими

генералами и солдатами [Diod, XVII, 35, 4—7; Curt, III, 11, 21].

Считается, что Бариакс, вероятно, рассчитывал на то, что на-

селение мидийской сатрапии, возмущенное негативным по-

ведением руководителей македонского гарнизона, будет готово

отложиться [Дройзен, 2011. С. 378].

В то же время нам кажется сомнительным, чтобы эти обвине-

ния Бариакс выдвигал в качестве основных. Ведь в таком случае

мидийский военный гарнизон не мог бы оставить это без реаги-

рования, а Атропату не только не удалось бы сплотить вокруг себя

сторонников для борьбы с Бариаксом, но и вовсе бы его победить

и пленить. Бариакс выдвигал иные лозунги, суть которых заклю-

чалась в борьбе за власть в чистом виде, а именно его амбиции на

Мидийскую царскую корону. А собрал вокруг себя Бариакс не

народ, не противников или недовольных македонской властью,

а лишь тех, которые в его приходе видели свою личную выгоду и

каждый из привлеченных к участию на его стороне рассчитывал

на свой приход во властные структуры. Это было восстание про-

тив власти Атропата, занимавшего бывший мидийский царский

трон в качестве сатрапа, и его якобы умиротворяющих и некон-

фронтационых методов исполнения этой власти.

140

Нет никакого сомнения в том, что восстание Бариакса

имело четкую антимакедонскую направленность, а поскольку

Атропат выступал в качестве представителя власти Александра, то и удар был направлен против него. Возможно, руководите-

ли македонского военного гарнизона в лице Бариакса видели

противника не македонской, а атропатовской власти, которая

была неприемлема и для них. Возможно, они оценивали вос-

стание Бариакса как внутримидийский конфликт. По этой при-

чине они сочли возможным не вступать с Бариаксом в военный

конфликт. О безучастности мидийских генералов в подавлении

восстания Бариакса свидетельствует тот факт, что Бариакс ока-

зался пленником не македонских генералов, а именно Атропа-

та. Источники также ничего не сообщают о предъявлении Алек-

сандром каких-либо обвинений в адрес македонских генералов

в связи с их безучастностью в борьбе с восставшим Бариаксом.

Атропат же в свою очередь сумел убедить Александра в том, что

направленность восстания против Атропата была лишь внеш-

ней, видимой, стороной проблемы, и Бариакс представлял дело

именно так с целью нейтрализовать македонский военный гар-

низон. Истинные цели Бариакса, направленные против власти

Александра, раскрылись бы в случае одержания им победы.

О том, что внешняя видимая концепция восстания Бариак-

са, представившего себя в качестве претендента на мидийский

трон, была направлена не против македонской власти, а кон-

кретно против власти Атропата, станет более очевидным, если

мы приведем краткую справку о правящих династиях Мидии

предшествующего периода.

Е. Бадиан считает, что Бариакс «должно быть, утверждал свое

происхождение от старых царей Мидии» [Badian, 2002. Р. 92] и

поэтому объявил себя царем персов и мидян. Джон Хайленд же, наоборот, добавляет, что о мидийских царях говорится в Бису-

тунских текстах, и он не допускает эту связь [Hyland, 2013. Р. 129].

КОММЕНТАРИЙ: династии, правившие в Мидии

Radner говорит о 4 этапах мидийско-ассирийских от-

ношений:

141

793—766 гг. — «конные рейды» ассирийцев на террито-

рии мидийских княжеств;

744—713 гг. — «Колонизация Мидийских княжеств»;

702—656 гг. — «Симбиоз», во время которого в 672 г.

был заключен «вассальный договор» по итогам известного

антиассирийского восстания мидийских городов;

656—615 гг. — в силу отсутствия информации назван

периодом «безмолвия» [Radner, 2003. Р. 39]. Период «Симби-

оза» следует расшифровать. В 672 г. до н.э. в регионе наряду

с Ассирией, Манной и Урарту возникли два новых независи-

мых государства: Ашгуз и Мидия.

В Мидии исторически так сложилось, что на про-

тяжении нескольких десятилетий правили две династии

одновременно. Одна из них — сугубо мидийская, заложенная

первым царем, мидийцем Дейоком, которая правила прибли-

зительно с 673 г. до н.э. и вплоть до 550 г.до н.э., когда им-

перская власть мидийцев была свергнута и к власти пришли

представители династии Ахеменидов. Основоположником

второй, правящей в Мидии, династии был скифский царь

Мадий, который, оказав неоценимую помощь ассирий-

скому царю в его войне с мидийцами, получил должность

наместника ассирийского царя в Мидии, титул Арбат/

Арбак и полноту власти в Мидии на протяжении 28 лет, с

623 по 594 г. до н.э. В течение этих 28 лет полномочия на-

следственного мидийского царя Киаксара были значительно

ограничены.

Различие между двумя мидийскими династиями Дей-

окидов: созданной, согласно Геродоту, первым мидийским

царем Дейоком и Атарпатидов/Атропатидов, созданной,

согласно Ктесию, мидийским наместником Арбаком/

Арбатом (по существу скифский царь Мадий), — с точки

зрения Раулинсона, «не подлежит оспариванию». Он пред-

лагает принять как должное то, что династия, основанная

Arbaces, после разрушения Niniveh, отличается от той, ко-

торая была основана Dejoces [Rawlinson, 1841. Р. 125].

Как выше мы отметили, в 612 г. до н.э. скифский царь

Мадий, он же Арбак/Арбат, добившись распада Ассирий-

142

ской империи, создал свое государство Атарпатена. Об

этой стране, называя ее Скифская империя, вспоминает

Э. Кавеньяк. Через короткое время после этих событий

мидийский царь Киаксар из династии Дейоков, который на

протяжении 28 лет был вассалом скифов, воспользовавшись

грубейшей ошибкой скифских вождей, коварным образом

перебил их и в 594 г. сумел восстановить свой суверенитет.

В 585 г. до н.э. Киаксару удалось покорить Атарпатену и

включить ее в состав Мидии. С того времени, на протяже-

нии более 200 лет, Мидия и Атарпатена находились в состо-

янии единой государственной системы, вначале в составе

Мидийской империи, а затем Ахеменидской. В течение это-

го периода истории, с одной стороны, шел массированный

процесс единения двух родственных народов: мидийского и

атарпатенского, с другой — по всей вероятности, как по-

казывают и события Бариакса, продолжала сохраняться

конфликтная ситуация между представителями двух цар-

ственных династий — Дейоков и Атропатидов.

Таким образом, если полагаться на исторические данные,

обе династии: и Дейоки, и Атропатиды имели равные права на

власть в Мидии. Наше исследование дает основание утверж-

дать, что если Бариакс возводил себя к мидийской династии

Дейоков, то Атропат был представителем иной, скифской ди-

настии Атропатидов, заложенной Мадием-Арбатом. Именно

Атропатидское, а не Дейокское династийное происхождение

Атропата в данном случае стало мотивом восстания Бариакса,

а впоследствии сыграло решающую роль, когда Атропат встал

перед выбором: между короной Мидии в целом или его части,

ставшей известной под названием Атропатена (в греческих ис-

точниках).

Бариакс, будучи мятежником, мог разделять интересы двух

царственных династий и выступать против занятия Атропатом

правящей должности в Мидии. Но Атропат был человеком, ру-

ководствующимся государственными принципами, он не мог

поступать таким же образом. Атропат был настроен защищать

интересы всего населения Мидии и особенно всей мидийской

143

знати независимо от их династийной приверженности. Тем

более что конфликта как такового внутри населения не было.

Он, предвидя возможные негативные для Мидии последствия

бариаковского восстания, принял меры для предотвращения

возможного вступления широких мидийских масс в отряд по-

встанцев, руководимых Бариаксом. Предыдущий опыт Атропа-

та в администрации Мидии использовался им в переговорах с

местной знатью и широкими кругами населения, которые зна-

ли его со времен правления Дария. Атропат, возможно, не мог

контролировать действия македонского военного гарнизона,

но, безусловно, контролировал общественное мнение и поль-

зовался поддержкой мидийской элиты и населения.

При всем этом Атропату удалось единолично подавить вос-

стание Бариакса и взять его в плен, хотя в Мидии в этот период

истории находился многочисленный македонский военный

гарнизон во главе с видными македонскими генералами. Осу-

ществление подавления восстания Бариакса лично Атропатом

подтверждается тем, что Бариакса и его сторонников (во время

пребывания Александра в Пасаргатах осенью 325 г.) привел лич-

но Атропат [Hyland, 2013. Р. 131]. Другим немаловажным фак-

том является то, что если бы македонские генералы возглавили

подавление восстания то ли с помощью македонского военного

гарнизона, то ли лояльно настроенных мидийцев, тогда они, а

не Атропат вручили ли бы плененного Бариакса Александру.

Тем более ценно, что Атропат проявил верность Александру, и

в противоречивых условиях единолично, с привлечением своих

сторонников-мидян, подавил восстание Бариакса, претендую-

щего на мидийскую корону.

О военных возможностях Атропата говорит M.J. Olbrycht,

который считает, что в Мидию сатрапом направили Атропата,

который должен был поймать склонного к бунту Оксидата.

Одновременно с назначением Атропата сатрапом в Мидию в

328—327 гг. Александр дал ему больше военных полномочий,

чем имел его предшественник Оксидат. Подобное M.J. Olbrycht квалифицирует в качестве «милитарной акции иранского вель-

можи в стране, где как бы господствовал сильный македонский

гарнизон». Он приходит к выводу, что Атропат располагал в

144

Мидии собственными силами, поскольку это он должен был

поймать Оксидата. И здесь речь не идет об акции оккупацион-

ного гарнизона в Мидии [Olbrycht, 2011. Р. 109—110, 107]. По-

добную оценку можно дать и в случае подавления Атропатом

восстания Бариакса.

Похоже, что Атропат для успешного подавления восстания

Бариакса располагал доступом к достаточным военным силам,

что давало ему возможность действовать без македонской ар-

мии и противостоять мятежникам своими силами [Hyland,

2013. Р. 130—131]. Судя по одному из декретов Александра, са-

трапы, в том числе и Атропат, имели свой вооруженный отряд, сформированный за счет иностранных наемников. Но Джон

Хайленд считает, что в условиях Мидии использование отря-

дов, сформированных за счет неместных сил, представляется

проблематичным в свете непопулярности македонцев в Мидии.

Атропат, как и другие сатрапы, располагал личной гвардией

[Фор, 1985. С. 18], сформированной за счет мидян, возможно-

стями которой он вполне мог бы воспользоваться.

Кроме того, для подавления Бариакса Атропат вполне мог

бы воспользоваться услугами так называемых эпигонов/потом-

ков, которые состояли из 30 000 молодых людей из числа мест-

ного населения, обучаемые македонским способам ведения

войны и обращению с македонским оружием. Джон Хайленд

считает, что отряд эпигонов был создан сразу после назначения

Атропата в 327 г. до н.э. сатрапом Мидии и, возможно, не без

его совета и участия. Сообщение Курция о том, что одной из

предпосылок создания новой военной силы так называемых

эпигонов было, «чтобы в тылу у Александра не произошло ни-

чего, что могло бы помешать его замыслам», вполне допускает

их легитимное использование и со стороны Атропата в целях

обеспечения безопасности империи. Как отмечает Курций Руф,

в него были привлечены юноши из всех провинций [Curt, VIII, 5, 1]. В первоисточниках не названы конкретные сатрапии, где

осуществлялся их набор, но сообщение Арриана о том, что в

324 г. до н.э. к Александру в Сузы, где произошла официальная

демонстрация этого контингента [Arr. An., VII, 6,1; Diod, XVII, 108, 1—3; Plut. Alex. 71,1], «пришли сатрапы из новых городов

145

и завоеванных земель; с ними прибыло около 30 000 юношей»

[Arr. An., VII, 6, 1], дает основание признать, что они были со-

браны со всех возможных сатрапий, подконтрольных маке-

донцам, в том числе и из Мидии. Босворт на основе анализа

текста Арриана полагает, что большинство эпигонов состояло

из местных поселенцев [Bosworth, 1980. Р. 17]. Эту точку зрения

разделяет Ф. Холт [Holt, 1988. Р. 50—58]. С точки зрения Джона

Хайленда, большие контингенты, вероятно, дислоцировались

в каждой крупной сатрапии, в том числе и Мидии, которая

была в состоянии вывести на поле несколько тысяч «потом-

ков» [Hyland, 2013. Р. 132]. Многие исследователи согласны со

словами Диодора, утверждавшего, что создание «антитагмы»

(так Диодор называл отряд эпигонов) было результатом непо-

виновения македонян Александру в Индии, поэтому царь хотел

противопоставить македонской фаланге персов [Diod, XVII, CVIII, 3; Bosworth, 1988. Р. 272; Bosworth, 1980. Р. 17; Green P., 1991. Р. 447].

Изложенное дает нам основание утверждать, что именно

эта особенность могла служить Атропату основанием для их

использования против мятежников в связи с безучастностью

македонского военного гарнизона в борьбе с Бариаксом.

11. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

«МИДИЙСКИХ СОБЫТИЙ»

Неполные два года — 327—325 гг. до н.э., — в течение ко-

торых Александр находился в Индии, оказались сложным

периодом не только для него самого, но и для его молодого

государства. За это время произошло много событий. Мидия

более всех пострадала от своеволия македонских чиновников

и военачальников, но осталась верна Александру, несмотря на

подстрекательства к восстанию [Дройзен, 2011. С. 418]. Два «ми-

дийских события», о которых мы рассказали выше: «действия

македонских генералов» и «восстание Бариакса», — как явле-

ния отражали драматические реалии оккупационного режима.

146

В части действий Атропата — проявление верности Александру, а в части принятых Александром мер — попытку продемон-

стрировать справедливость в управляемой им стране.

Проявленная Атропатом верность Александру при двух

«мидийских событиях» оценивалась высоко и в силу обсто-

ятельств, сложившихся в период нахождения Александра в

Индии. В ходе индийского похода, в октябре—ноябре 326 г.,

Александр был близок к смерти [Heckel, 2010. Р. XVIII], а в

325 г. до н.э. распространились слухи о его гибели [Шофман, 1984. С. 171]. Длительное отсутствие Александра ввиду Ин-

дийского похода, давало в определенной степени свободу дей-

ствий как Атропату, так и командующим македонским гарни-

зоном в Мидии. Важно было выработать систему отношений

между ними. Малейший неправильный шаг Атропата мог бы

сделать его уязвимым и привести к последствиям, подобным

судьбе его предшественника [Hyland, 2013. Р. 129]. Он не мог

позволить себе открытую конфронтацию с македонскими ге-

нералами, которые могли в ответ обвинить его в нелояльности

к македонской власти. В ходе процессов, связанных с этими

событиями и действиями по искоренению их последствий, в

первую очередь просматриваются военно-политические дей-

ствия, с ювелирной точностью разработанные и осуществлен-

ные Атропатом.

На начальном этапе своего правления Александр разделял

полномочия сатрапов: одни были у греко-македонцев, дру-

гие — у бывших ахеменидских чиновников. Ф. Шахермайр

пришел к выводу, что после Индии Александр оставил Атро-

пата, Фратаферна и Оксиарта на прежних должностях за свои

деловые качества, а также приносимую пользу и их полномочия

были приравнены к македонским сатрапам [Шахермайр, 1986.

С. 327].

Нам неизвестно, насколько оценка деятельности и нака-

зания македонских генералов осуществлялась Александром в

контексте с восстанием Бариакса и его подавлением со стороны

лично Атропата. Из Кармании, где Атропат отсутствовал, Алек-

сандр выехал в Пасаргаты после наказания мидийских генера-

лов. Лишь после этого Атропат прибыл на встречу с Алексан-

147

дром и привел с собой плененного им мидийца Бариакса [Arr.

An., VII, 29, 3].

Что это означает?

Могло ли это быть вызовом со стороны Атропата: сдам ви-

новного мидийца лишь после того, как будут наказаны винов-

ные македонцы.

Наблюдая за характерами Александра и Атропата, думаю,

нет. Это в первую очередь означало демонстрацию характеров

Атропата и Александра.

Атропат всеми силами старался не входить в откровенную

конфронтацию с любыми представителями македонских вла-

стей, тем более с лицами, которые имели заслуги перед Алек-

сандром. Со стороны Атропата это было всего лишь молчали-

вой демонстрацией того, что Мидия была лояльна к Александру

благодаря ему, а не его македонским представителям.

Александр, купаясь в лучах славы победителя, был амбици-

озным человеком и проявлял это каждый раз, самостоятельно

принимая решения даже судьбоносные. Во-первых, смело

можно сказать, что Александр не хотел, чтобы его решения

воспринимались как принятые под давлением кого-либо. Во-

вторых, Александр не хотел, чтобы мидиец, тем более бывший

ахеменидский чиновник, свидетельствовал против македонцев,

тем более генералов с определенными заслугами.

Злоупотребления представителями македонского военного

гарнизона и мидийские волнения, руководимые Бариаксом,

поставили две задачи перед Атропатом. В то время как необду-

манные действия македонской армии, дислоцированной в Ми-

дии, провоцировали враждебное отношение к ним со стороны

мидийского населения, Атропат сдерживал население от анти-

македонских настроений. Он, по существу, защищал интересы

мидийцев, предотвращая их присоединение к восстанию Бари-

акса. Ведь за этим могли произойти массовые репресии против

населения. В условиях самоуправства и преступных действий

со стороны македонских генералов, офицеров и солдат Атро-

пат своей конечной целью не видит вооруженный конфликт

с ними, считая, что тем самым он даст повод к обвинениям в

мятеже против власти Александра. Известные из первоисточ-

148

ников стиль и подходы Атропата дают ясную картину того, что, внешне примирительно относясь к преступным действиям

македонских генералов, а также подавляя восстание мидийца

Бариакса своими силами, его конечной целью было решение

кризиса, связанного с военной оккупацией Мидии македон-

скими войсками. К счастью, «он обладал административным

мастерством, умением вести переговоры и убеждать как населе-

ние, так и руководителей мидийских регионов» [Hyland, 2013.

Р. 130].

Своими действиями Атропат достиг основной цели, за-

ключавшейся в повышении политической значимости Мидии

и своего личного авторитета. Он получил дополнительные сти-

мулы, такие как: привлечение сыновей и родственников муж-

ского пола в армию и окружение Александра, укрепление его

привилегированного положения среди бывшей ахеменидской

знати [Bosworth, 1980. P. 13, n. 109]. Атропат получил влияние

при дворе, в то время как несколько действующих сатрапов из

числа бывших ахеменидских чиновников, в том числе Орксин

сатрап Персии, Абулит сатрап Сузов, его сын Оксафр сатрап

Паритакены, Аспест сатрап Кармании, были по приказу Алек-

сандра казнены за их неудовлетворительные действия в период

пребывания Александра в Индии [Arr. An., VI, 30, 1—2; VII, 4, 1].

Молва о царской ненависти к беззаконным действиям началь-

ников широко распространилась, и многие стратеги, знавшие

за собой дела насильнические и беззаконные, устрашились;

некоторые, имевшие наемников, восстали на царя; другие со-

брали свое имущество и сбежали [Diod, XVII, CVI, 2—3].

Мидийская знать и, пожалуй, все мидийское население

должно быть удовлетворено обоими решениями Александра

как в отношении македонских генералов, так и мидийских

мятежников. Решение Александра о роспуске наемных во-

оруженных сил, находившихся в распоряжении сатрапов и

генералов, изданное в это же время [Diod, XVII, CVI, 2—3], вероятно, предотвратило также возвращение наемников, на-

ходящихся в Мидии в распоряжении Клеандра и Ситалка. Не

исключается, что они, так же как и генералы, потеряли дове-

рие Александра.

149

Атропат был в значительной степени вовлечен в поли-

тическую сферу и был достаточно сильным, чтобы именно в

этой сфере противостоять как правящим македонским, так

и мидийским силам, пытающимся нарушить стабильность.

Судебный процесс над генералами, имевший стратегическое

значение, был использован Атропатом для исключения гра-

бительской политики со стороны македонских управленцев.

Сдача Александру лично плененного Бариакса укрепляла до-

верие к Мидии и Атропату со стороны македонских властей.

Оценивая действия Атропата в конкретной ситуации, следует

подчеркнуть, что восстание Бариакса и его подавление оказа-

лись судьбоносными как для Мидии в целом, так и для мидий-

ского сатрапа Атропата. Важнейшим результатом было то, что

победа Атропата над Бариаксом, в дополнение к разоблачению

македонских генералов, привела к тому, что «впервые за по-

следние пять лет провинция Атропата освобождается от окку-

пационных сил», размещение которых в Мидии ограничивало

как военную, так и политическую мощь Атропата [Hyland, 2013.

Р. 136]. Возможно, идея отзыва македонских войск из Мидии у

Александра была изначально, если учесть, что генералы вышли

в путь в сопровож дении своих войск [Curt, X, 1, 1].

Эти факты, их последствия и принятые по ним меры имели

важное значение не только для Мидии, но и для всего окку-

пированного пространства огромной империи. Более важным

было то, что Атропат добился доверия и получил статус, кото-

рый позволял ему действовать и суметь противостоять очеред-

ным вызовам. Это впоследствии послужило серьезной заявкой

на пути к независимости Атропатены, которая, как мы сейчас

уже знаем, была не за горами.

12. ВИЗИТ АЛЕКСАНДРА В МИДИЮ:

БАГИСТАН И НИСЕЙСКИЕ ПОЛЯ

Александр из Пасаргат, прибыв в Сузы, отослал сопрово-

ждавшего его Атропата в Мидию [Arr. An., VII, 4, 1], хотя на-

150

мечалась свадьба дочери Атропата с ближайшим соратником

Александра — Пердиккой. По всей вероятности, Александр

уже тогда решил совершить визит в Мидию и там провести

осень. Атропату следовало тщательно подготовить этот визит.

Важнейшей задачей Атропата на данном этапе было доведение

до широких масс Мидии справедливость и гуманность решений

Александра как при наказании провинившихся македонских

генералов и солдат, так и мятежного Бариакса с его сторонни-

ками.

В августе 324 г. Александр из Суз, через Опис [Опис нахо-

дился в 30 километрах к югу от современного Багдада], отпра-

вился в Мидию, конечной целью имея в виду столичный город

Экбатану [Arr. An., VII, 15, 1—3].

Совершая визит в Мидию, Александр, конечно, помнил,

что мидийцы во всех трех ахеменидско-македонских битвах во-

евали против него. Он помнил и то, что Дария после Гавгамель-

ской битвы в Экбатане укрывал именно Атропат. Но это уже

была история, а время двигалось вперед, и ныне Атропат его

приветствует. Александр в данном случае имел целью удосто-

вериться в положительной оценке со стороны мидян его право-

судия относительно как македонских генералов, так и мидий-

ского повстанца. Он хотел также удостовериться в преданности

сатрапа Атропата, проверить состояние казны, разоренной

македонскими казненными генералами [Фор, 1985. С. 99—100].

В период похода Александра Мидия со столицей в Экба-

тане представляла собой центральную сатрапию, к западу от

которой была Малая Азия, а к востоку — Бактрия, Согдиана

и Индия [Фуллер, 2003]. В Мидии еще летом 330 г. по поруче-

нию Александра разместили македонский военный гарнизон,

больше, чем в любой другой ахеменидской сатрапии, в то время

как в Египте — 4000, в Вавилоне — 3000, Сузах и Эламе — 3000, Персеполисе — 3000, в Мидии в распоряжении македонских

генералов было более половины всех западных войск в Азии:

200 знатных командиров, 6000 македонских пехотинцев,

5000 греческих пехотинцев и 600 всадников.

По дороге в Экбатану Александр отклонился от намеченной

дороги, чтобы посмотреть на регион, называвшийся Багиста-

151

ном/Багастаном (современный Бисутун). О посещении Алек-

сандром Багистана сообщают Диодор Сицилийский и Курций

Руф. В Багистане Александр прошел к ущельям и посетил

знаменитые сооружения на равнине перед горами, слывшие са-

дами Семирамиды. Здесь, в Багистане, «обители богов», Алек-

сандр велел сделать перевод знаменитых надписей, высеченных

на скале Кох-и-Парса [Фор, 1985. С. 98—99].

О Багистане сообщается в связи с деяниями мифической

Семирамиды. Семирамида, будучи в Мидии, прибыла к горе

Багистан, разбила здесь парк, высекла у подножия скалы свой

образ и окружила его сотней охранников. Кроме этого, она

высекла на скале следующую надпись на сирийском языке,

гласящую, что «Семирамида собрала весь обоз и всех вьючных

животных своей армии для того, чтобы с ними подняться с рав-

нины на вершину этой горы». Диодор о Багистане говорит, что

это «был дивный сплошной сад, полный всего, что услаждает

человека» [Diod, II, 13, 1—2; II, XIII; XVII, CX, 5].

Во время пребывания Александра в Багистанском регионе

Мидии Атропат его не сопровождал, а подключился лишь в

Нисейских полях. Думаю, это связано с тем, что Багистан был, если можно так выразиться, местом ущемленного персами ми-

дийского самолюбия.

КОММЕНТАРИЙ: К вопросу о понятии «Багаха»

Как сообщает Геродот, мидийский царь Фраорта из

династии Дейоков покорил Персиду, включил ее в состав

Мидийского царства, и более 100 лет мидийцы правили

Персидой. Лишь в 550 г. до н.э. правитель мидийской про-

винции Персиды Кир, известный по источникам как Кир

Великий, сумел вооруженным путем сместить династию

Дейоков и прийти к власти. Так начиналась история Ахеме-

нидской империи, вплоть до времен Александра называемая

чаще всего как «медо-персидская» или «персо-мидийская».

Уступив в кровавом противостоянии первенство вла-

сти персам, мидийцы не забывали о своем великом прошлом и, воспользовавшись отсутствием в стране персидского царя

152

Камбиса, сына Кира II, в 522 г. до н.э. подняли восстание.

Вождь восстания, мидийский маг Гаумата, провозгласил о

восстановлении независимости Мидии здесь, в Багистане

(в некоторых источниках упоминаются Нисейские поля).

Придя к власти, мидянин Гаумата разослал вестников ко

всем подвластным Ахеменидам народам, объявив освобож-

дение их от податей и военной службы, что фактически

означало предоставление независимости, наряду с Миди-

ей — Эламу, Ассирии, Египту, Парфии, Маргиане, Сака

[Hdt. III, 67]. Установив свою власть, Гаумата царствовал

семь месяцев (2 апреля 522 г. — 29 сентября 522 г. до н.э.), а сирийский автор Бар-Эбрей во «Всеобщей истории» сооб-

щает, что правили «два брата-мага в течение 14 месяцев»

[Сирийские источники, 1960. С. 65]. Тем не менее персам

удалось убить мага Гаумату, подавить восстание и восста-

новить власть Ахеменидов во всей империи. Как сообщает

Геродот, «все азиатские народы, кроме самих персов, горько

оплакивали гибель» мага Гауматы [Hdt. III, 67].

Царствующий Камбис умер, не доехав до Персии.

Новым ахеменидским царем был провозглашен один из

заговорщиков, убивших Гаумату, 28-летний Дарий. Ут-

вердившись в качестве полноправного царя Ахеменидской

империи, Дарий I увековечил свою победу. На территории

древней Мидии, в регионе Багистана, на отвесной скале,

на высоте 105 метров от дороги, соединявшей Вавилон и

Экбатану, по приказу Дария был высечен победный текст

и изображения. В тексте приводятся сведения о перево-

роте и свержении «мага Гауматы» Дарием I, которые

существенно дополняют рассказ Геродота об этих же

событиях. Барельеф изображает Дария под покровитель-

ством бога Ахура-Мазды, встречавшего своих побежден-

ных врагов. Левой ногой Дарий попирает поверженного

мага Гаумату, провозгласившего независимость Мидии.

За Гауматой изображены еще восемь мятежников, под-

нявших восстание при восшествии Дария на трон, и непо-

корный вождь сакского племени тиграхауда. При выборе

места для увековечивания своей победы над мидянами и в

153

тексте, выбитом на скале, Дарий применял те же при-

емы, что и Кир Великий во время завоевания им Вавилона.

Дарий увековечил свою победу над мидийцами на скалах,

на территории Мидии, на земле покоренного народа.

В Бисутунском тексте, говоря об истоках своей победы,

ахеменидский царь Дарий, в частности, отмечает: «Ахура-

Мазда мне помог и багаха». М.А. Дандамаев и В.И Абаев по-

нятие «багаха» переводят в значении «другие боги». М. Бойс

считает, что под понятием «багаха» Дарий подразумевал

меньших божеств, подчиненных зороастрийскому Ахура-

Мазде [Бойс, 1988. С. 69—70]. Перевод слова «багах» в виде

«другие божества» или «меньшие божества» основывается

не на лингвистических данных, а на логике, исходящей из

текста. Иначе говоря, есть основания признать, что «ба-

гаха» не является словом иранского происхождения.

С нашей точки зрения, «багаха» функционально не были

изначально ни «другими богами», ни «меньшими божества-

ми, подчиненными зороастрийскому Ахура-Мазде». «Бага-

ха» олицетворял высшее божество мидян до их подавления

Дарием. «Багаха» «другими богами» и «меньшими боже-

ствами» стали лишь согласно сложившейся у персов тра-

диции. Дарий после победы над мидийским магом Гауматой

заимствовал их богов и в записи особо отметил, что его

поддерживал не только зороастрийский бог Ахура-Мазда,

но и «багахи», т.е. боги самих мидийцев.

Что же представляли собой эти мидийские божества,

собранные под названием «багаха»?

В результате исследования нам удалось установить,

что словом «багах» древние тюрки (якуты пользуются

этим словом до настоящего времени) называли «священный

жертвенный столб», который сооружается шаманами для

камлания. Старинные багахи обнаруживаются и рядом с

древними захоронениями, символизируя дорогу души умер-

шего человека [Данилова, 2012. № 2. С. 80—87]. В целом

место расположения ритуального столба «багах» призна-

валось сакральным, а сам «багах» олицетворял собой главное

божество. «Багах» — это не одинокий столб, а сооружение, 154

состоящее из рядом стоящих деревьев, вершины которых

связываются друг с другом [Алексеев, 1975. С. 200].

Нам неизвестно, сообщал ли кто-либо Александру о ми-

дийском сооружении «багаха», но установка, посредством

которой по указанию Александра был казнен Бесс, слишком

напоминала «багаха». Плутарх так описывает казнь Бесса:

«Два прямых дерева были согнуты и соединены вершинами,

к вершинам привязали Бесса, а затем деревья отпустили,

и с силою выпрямившись, они разорвали его» [Plut. Alex.

XLIII, 3]. Нам остается допустить, что Бесс, будучи бак-

трийцем, относился к сако-скифам [Just. Epit. II. Гл. 1], и

исповедовал ту же религию, что и мидийские скифо-саки, что и предопределило способ его казни.

В специальном исследовании о разновидностях казни

в Древнем мире отмечается, что подобная казнь доволь-

но редкое явление в греческой практике [Тираспольский,

2003]. Тем не менее нам удалось обнаружить в «Истории»

средневекового византийского автора Льва Диакона со-

общение о казни русского князя Ингоря/Игоря, который был

«привязан к стволам деревьев и разорван надвое» [Диакон, 1988. VI, 10]. Суть параллели между этими двумя казнями

методом разрыва на две части посредством двух деревьев, заключается еще и в том, что в первом случае греки казнят

сако-скифа Бесса, а во-втором — почти 1500 лет спустя

германцы казнят Игоря, которого автор сообщения в этом

же произведении признает скифом.

Заключая, следует отметить, что Багистан изначально для

каждого мидийца был местом сакральным, священным, ме-

стом поклонения мидийским языческим богам. После потери

независимости в 550 г. Багистан оказался местом, где в 522 г.

было провозглашено о восстановлении независимости Мидии,

некогда могучего государства. Вскоре здесь же после подавле-

ния антиперсидского восстания были казнены руководители

мидийского восстания. Через некоторое время по приказу но-

вого персидского царя Дария I здесь же был создан мемориал, известный ныне под названием Бисутунские тексты, в которых

155

восхваляется победа персов и унижается достоинство мидян.

Предварительно высказанное желание Александра обозреть

этот мемориал и было причиной того, что Атропат решил не со-

провождать Александра в Багистане.

Осмотрев Багистан, Александр направился в другой знамени-

тый регион Мидии, в сторону Нисейских полей. Там к Александру

подьехал Атропат, который отсутствовал во время его пребывания

в Багистане. Нисейские поля знамениты тем, что являются ме-

стом, «где паслись огромные табуны лошадей. В старину, говорят, там ходило на свободе до 160 тысяч коней; но когда Александр

туда прибыл, их насчитывалось всего 60 тысяч» [Diod, XVII, CX. 6].

Александр учредил конский завод в Мидии [Hammond, 1998. Р. 425.

Not. 64]. Македонские аристократы любили лошадей нисейской

породы, которые завозились в Македонию во время персидского

правления [Nawotka, 2010. Р. 10]. В.В. Тарн считает, что большое

число нисейских коней были присвоены македонскими генерала-

ми, казненными Александром [Tarn, 1979. Р. 109].

13. ВИЗИТ АЛЕКСАНДРА В МИДИЮ:

ВСТРЕЧА С АМАЗОНКАМИ

Амазонская тема делится на две категории. Мифическими

следует признать упоминания о наличии матриархального госу-

дарства со специфическим семейным укладом. Реалистическим

является наличие женщин-воительниц, что было характерным

для сако-скифского общества. Амазонок как в мифах, так и в

реальной жизни в той или иной форме связывают с сако-ски-

фами. Аполодор сообщает, что амазонки считались дочерьми