Алексей Каренин

Глава 3

КАРЕНИН. Ты куда-то едешь?

АННА. К княгине Беси. А ты как всегда в комитете допоздна?

КАРЕНИН. Я сегодня свободен.

АННА. Поедешь к Лидии Ивановне?

КАРЕНИН. Хочется более веселого общества…

АННА. Неужели! И что это за общество, куда ты едешь? Только не говори, что в клуб, зная тебя, ни за что не поверю.

КАРЕНИН. А почему бы и не в клуб?

Анна оборачивается, смеется.

АННА. Алексей Александрович, что с тобой? Кто это, ты ли это?

КАРЕНИН. Полагаю, меня еще рано списывать со счетов…

АННА. Боже упаси, я и не думала тебя списывать. Но клуб выше моего понимания.

КАРЕНИН. Положим не в клуб, но к княгине Беси я вполне могу поехать. С тобой…

АННА. Со мной? К Беси? Вот номер.

КАРЕНИН. Почему же номер? Ведь мы с тобой нигде не были после твоего возвращения.

АННА. Но ты — и к Беси. Ты же не слишком одобряешь это общество, а тут…

КАРЕНИН. Теперь я другого мнения.

АННА. И что же случилось теперь?

КАРЕНИН. Не знаю, что такого можно привезти из Москвы, но это передалось и мне.

АННА. Что же такого особенного я могла привезти?

КАРЕНИН. Понятия не имею, но чувствую себя окрыленным. Может — это дух свободы, который и мне вскружил голову…

Анна смеется.

КАРЕНИН. Готов даже танцевать.

АННА. О!

КАРЕНИН. И амбиции, как двадцать лет сбросил.

АННА. Ты и так не стар.

КАРЕНИН. Ты льстишь мне.

АННА. Нисколько.

КАРЕНИН. Я прекрасно знаю свой возраст, и дай бог каждому дожить до него, сохранив и обретя с моё.

АННА. Приятно, что ты умеешь этим гордиться. Знаю других, которые всячески этого чураются.

КАРЕНИН. Такое исключительно от глупости. Как можно пренебрегать заслуженной мудростью? Но там видимо ничего этого нет.

АННА. Надеюсь, твоя мудрость поможет тебе сегодня выиграть.

КАРЕНИН. Что же я могу выиграть сегодня? Будут игры?

АННА. Ты разве не будешь играть в клубе?

КАРЕНИН (замявшись). …Я думал мы…

АННА. К сожалению, я не смогу составить тебе компанию. Я уже договорилась с Беси. Ты же был несерьезен, когда говорил о готовности поехать к ней?

КАРЕНИН. …Может быть…

АННА. Я так и думала. Было бы мило ехать к Беси вместе, но зная твое к ней отношение, вынуждена быть на твоей стороне. Все же я рада, что ты решил попробовать и эту сторону жизни. Без страсти скучно и душно.

Анна встает, накидывает башлык.

АННА. Едем?

КАРЕНИН (как-то обреченно). Едем.

Идут из комнаты. По лестнице.

АННА. Что ты теперь читаешь?

КАРЕНИН. Герцога де Лиля…

АННА. Хорош?

КАРЕНИН. Мне любое чтение хорошо.

АННА. Завидую твоему умению во всем находить хорошее. Для меня добрая половина книг жуткая скука.

КАРЕНИН. Это только дело привычки.

АННА. Надеюсь, клуб не станет одной из них?

КАРЕНИН. Ничего не случится, если оставить клуб на другой раз…

АННА. Ни в коем случае! Ничего не бойся, вдохни этого воздуха и будь свободен…

КАРЕНИН. Ты права, но все же может мне лучше так сказать, перебороть гордыню…

АННА. Не разочаровывай меня, Алексей Александрович, не разочаровывай.

Они выходят на улицу. Идет снег.

КАРЕНИН. Боюсь, в такую погоду клуб будет пуст…

АННА. Чур, я возьму Кондратия…

Бежит к карете, впархивает, исчезает. Карета трогается и скрывается из вида. Каренин стоит на лестнице. Хочет уйти в дом (швейцар даже открывает ему дверь), но вдруг решительно направляется к своей карете.

КАРЕНИН. Езжай на Невский.

Садится. Карета едет по свежему снегу. Каренин смотрит в окно. Люди за окном, облепленные мокрым снегом, двумя густыми встречными потоками идут по своим делам. Каренин видит среди них Анну. Еще одну. Еще. Кисти её башлыка то возникают, то снова исчезают в толпе. Каренин высовывается.

КАРЕНИН. Поезжай к княгине Беси.

Карета неуклюже разворачивается и едет в обратную сторону.

Каренин пересаживается на другую сторону, обратно. Снова пересаживается, пока карета не подъезжает к дому княгини. Каренин не выходит, смотрит в окна.

Подъезжает еще одна карета гостей. Из неё выходят две фигуры, похожие на тени.

ПЕРВАЯ. Анна очень переменилась с своей московской поездки. В ней есть что-то странное.

ВТОРАЯ. Перемена главная та, что она привезла с собою тень Алексея Вронского.

ПЕРВАЯ. Да что же? У Гримма есть басня: человек без тени, человек лишен тени. И это ему наказанье за что-то. Я никогда не могла понять, в чем наказанье. Но женщине должно быть неприятно без тени.

ВТОРАЯ. Да, но женщины с тенью обыкновенно дурно кончают.

ПЕРВАЯ. Типун вам на язык. Каренина прекрасная женщина. Мужа ее я не люблю, а ее очень люблю.

ВТОРАЯ. Отчего же вы не любите мужа? Он такой замечательный человек. Муж говорит, что таких государственных людей мало в Европе.

ПЕРВАЯ. И мне то же говорит муж, но я не верю. Если бы мужья наши не говорили, мы бы видели то, что есть, а Алексей Александрович, по-моему, просто глуп. Я шепотом говорю это… Не правда ли, как все ясно делается? Прежде, когда мне велели находить его умным, я все искала и находила, что я сама глупа, не видя его ума; а как только я сказала: — он глуп, но шепотом, — все так ясно стало, не правда ли?

Фигуры заходят в дом княгини. Каренин снова шарит взглядом по окнам. И вот оно: на диванах друг против друга сидят Анна и Вронский. Их лица неприлично близки. Вронский что-то говорит Анне. Та, вспыхивая огоньками глаз, что-то отвечает ему. Смеется. Каренин отворачивается.

КАРЕНИН. Езжай…

Карета трогается. Каренин долго сидит без движения.

КАРЕНИН. Это необходимо решить и прекратить, высказать свой взгляд на это и свое решение. Сказать ей. Высказать… Но что высказать? Какое решение? И что такого случилось? Ничего. Пустяк. Она говорила с ним. Пусть. Мало ли с кем можно говорить? И потом, ревновать — значит унижать и себя, и ее. Но почему они были так близко? Это чрезвычайно близко, как они сидели. К тому же он молод. Да, это необходимо решить и прекратить и высказать свой взгляд. Стой!

Карета останавливается.

КАРЕНИН. Что же делать? Я должен обдумать, решить и отбросить. Да они сидели неприлично близко и что из того. Так каждый может оказаться и ничего. Допустим, Лидия Михайловна сидела через стол от меня недавно. Это тоже весьма близко. (Протянул руку, представляя размер стола.) И что из того? Зачем она приходила, я так и не понял, но все же… Что же случилось? Ничего… Езжай!

Карета поехала.

КАРЕНИН. Единственное, что он молод. И видимо это ей приятно. И что? Только ей самой решать, что ей приятно. И как она решит, так тому и быть. Он молод, и она имеет право… Стой!

Карета останавливается.

КАРЕНИН. Почему же только ей решать? Она в браке и должна уважать брак. А я как глава семьи, лицо обязанное руководить ею, и потому лицо ответственное. Я должен указать опасность, которую я вижу, предостеречь и даже употребить власть. Я должен ей высказать. Я должен ей высказать. Я не вижу причины не высказать ей. Это не ревность, это — добрый совет… Я выскажу ей это как совет… Я выскажу ей это как совет… Да, как совет… Езжай!

Карета трогается и исчезает в метели.