Алексей Каренин

Глава 4

КАРЕНИН (сам с собой, будто кого-то передразнивает). Граф дал двести рублей вдове… И что же? Это не героизм. Можно поехать и дать этой вдове три сотни. Что из того? Я веду сотню дел в год, меня уважают. Единственное — он молод… (Встает, снова садится.) Да, это необходимо решить и прекратить, высказать свой взгляд на это и свое решение. Необходимо высказать свое решение…

Молчит.

В дом входит Анна, играя кистями башлыка и вспышками шампанского в глазах.

Не замечает Каренина, идет по лестнице. Каренин встает, хочет позвать ее, не может пересилить себя. Анна поднимается.

КАРЕНИН (негромко). Анна…

Анна чуть останавливается, словно ей что-то показалось.

КАРЕНИН (смелее). Анна, мне нужно поговорить с тобой.

Анна оборачивается, вглядывается в полумрак передней.

АННА. Ты не в постели? Вот чудо! Пора, Алексей Александрович, пора.

Скидывает башлык, идет дальше.

КАРЕНИН. Анна, мне нужно поговорить.

АННА (не оборачиваясь). Со мной?

КАРЕНИН. Мне нужно поговорить, Анна.

Анна оборачивается, садится на лестнице.

АННА. Ну, давай переговорим, если так нужно. А лучше бы спать. Ты проиграл?…

КАРЕНИН. Анна, я должен предостеречь тебя…

АННА (почти усмехается). Предостеречь? В чем?

Каренин мнется.

АННА. Так в чем же ты меня хотел предостеречь, Алексей Александрович?

КАРЕНИН. Ты приехала другая, Анна.

АННА. И в этом ты хотел предостеречь меня?

КАРЕНИН. Я хочу предостеречь тебя в другом… И вернулась легкомысленная.

АННА. Разве это достойно предостережений.

КАРЕНИН. Я хочу предостеречь тебя в том, что по неосмотрительности и легкомыслию ты можешь подать в свете повод говорить о тебе. Твой слишком оживленный разговор сегодня с графом Вронским обратил на себя внимание.

АННА. Вот как. Ты разве был у княгини? Я тебя не видела.

КАРЕНИН. Я там не был.

АННА. Так в чем же дело? Тебе донесли?

КАРЕНИН. Я слышал разговор.

АННА. Ты веришь разговорам?

Пауза.

АННА. Полагаю, вера в то, что говорят в свете, — удел далеко не мужчин. Потому мне весьма интересно: ты веришь в то, что говорят обо мне?

КАРЕНИН. Я не верю…

АННА. Но только что были твои слова: я слышал разговор… Я могу это понимать только, как то, что ты веришь всему, что говорят в свете.

КАРЕНИН. Ты не правильно это понимаешь.

АННА. А как прикажешь это понимать?

Каренин подходит, садится на лестнице рядом.

АННА. Алексей Александрович, объясни мне, как я должна понимать твои слова. Ты веришь разговорам?

КАРЕНИН. Нет…

АННА. Так в чем же дело?

КАРЕНИН. Анна…

АННА. Анна.

КАРЕНИН. Анна…

Пытается прижаться к ней головой.

АННА (отстраняется). Пожалуйста, не жмись, я так не люблю.

КАРЕНИН (отсаживается). Анна, ты ли это?

АННА. Я.

КАРЕНИН. Анна…

АННА. Анна.

Каренин снова делает движение головой к её груди. Анна хохочет, подскакивает.

АННА. Да что ж это такое? Что тебе от меня надо?

Каренин встает, идет вниз.

АННА. Так ты выиграл или проиграл сегодня?

КАРЕНИН. Проиграл…

АННА. Тогда все понятно? Я могу спать?

Каренин грузно садится на кушетку.

АННА. Проигрывать надо уметь, Алексей Александрович?

КАРЕНИН. Я еще не старик…

АННА. И кто же назвал тебя стариком? Кто-то в клубе?

КАРЕНИН. «Пора, Алексей Александрович, пора» — говорят старикам.

АННА. Вот оно… Раз так — прошу прощения. Никогда не думала, как говорят старикам. Как еще говорят старикам, чтобы впредь не ставить тебя в неловкое положение?

КАРЕНИН. Еще говорят, что она привезла с собою тень Алексея Вронского…

АННА. Раз вы все-таки верите в то, что говорят, я готова спросить: и кто же она?

КАРЕНИН. Разве не понятно.

АННА. Решительно не понятно. Так кто же она?

Каренин молчит.

АННА. Ну-с, я слушаю.

Каренин не отвечает.

АННА. И даже с интересом слушаю, кто же она…

КАРЕНИН. Твои чувства — это дело твоей совести…

АННА. Это так, и моя совесть молчит.

КАРЕНИН. …но я обязан пред тобою, пред собой и пред богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана и связана не людьми, а богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.

АННА. Ты нездоров, Алексей Александрович. А мне как на беду спать хочется.

КАРЕНИН. В таком случае я прошу тебя извинить меня.

АННА. Ты прощен. Я могу идти?

КАРЕНИН. Иди…

АННА. Да и тебе пора, Алексей Александрович, пора. И учись проигрывать…

Взбегает по лестнице. Каренин остается один.

АННА. Что нужно этому старику?

ВРОНСКИЙ. А право не знаю…

АННА. Он так смотрит на нас. Скажите ему…

ВРОНСКИЙ. Что вам угодно?

КАРЕНИН. Это моя жена…

ВРОНСКИЙ. Он говорит, что вы его жена.

АННА. А что же у него уши так выдаются, если он мой муж? Мой муж не может быть с такими ушами. Я не могу любить такого.

ВРОНСКИЙ. Она говорит, что у вас уши выдаются.

Каренин трогает свои уши.

КАРЕНИН. Я обстригся…

ВРОНСКИЙ. Он обстригся.

АННА. Крайне неудачно обстригся этот старик, скажите ему.

КАРЕНИН. Я всегда так стригся.

АННА. Что же из того?

КАРЕНИН. Не знаю…

АННА. Так идите и обстригитесь иначе.

КАРЕНИН. Сейчас ночь…

АННА. Обстригитесь завтра. Только не ходите так. Это противно.

КАРЕНИН. Я обстригусь. Завтра…

СЕРЕЖА. Папа, ты разве тут спал?

Каренин непонимающим взглядом оглядывает переднюю. Сережа подходит к нему.

СЕРЕЖА. Почему ты спал тут?

КАРЕНИН. Я, Сережа… Я, Сережа, тут не спал… Я, Сережа…

Обнимает Сережу, долго молчит.

КАРЕНИН. Сережа, правда, у меня уши сильно выдаются?

Сережа смотрит на ухо Каренина.

СЕРЕЖА. Не сильно. Но у тебя на ухе волосы, папа…