Алеша

X

Несмотря на открытое окно, в комнате было очень жарко. Алексей сбросил одеяло и привстал в темноте на кровати. Невозможно заснуть после такого насыщенного дня! Со времени их отъезда из Парижа события менялись, как картинки в калейдоскопе. Проехали на машине через всю Францию. Серединой путешествия стал Лион, где провели ночь в большом отеле. Наконец в Сен-Жерве устроились в удобном, приютившемся среди зелени шале,[9] где уже хлопотала прибывшая накануне поездом прислуга. Успели совершить прогулки по окрестностям. Восхитительно! Открытиям не было конца! По правде говоря, это были его первые настоящие каникулы, его первое бегство из города, первая встреча с французской деревней. Сначала с Тьерри и его родителями поднялись на трамвайчике Монблана к перевалу Воза. Перед их глазами предстала ослепительная цепь заснеженных вершин.

В следующий раз ездили в Шамоникс, откуда на фуникулере Монтевера отправились в белый хаос ледяного моря. Когда добрались до этого царства неистовой вечной стихии, Алексею показалось, что он очутился на Луне. А сегодня были ущелья Диозаза с их ревущим потоком. По деревянным мостикам подошли к грохочущей воде. Темной массой со всех сторон громоздились отвесные скалы. Влажным холодом дышала в лицо пропасть. Грохот был таким, что не слышали голосов друг друга. Это было настоящее видение ада с голубым небом наверху. А чуть поодаль вились крутые тропинки, обрамленные горными цветами, дремали старые, с покатыми крышами шале, простирались луга, на которых паслись рыжие коровы с колокольчиками на шее. Звон колокольчика прилетал на заре в шале и лелеял утренний сон Алексея.

А сейчас стояла глубокая тихая ночь. Не зажигая лампы, Алексей встал и подошел к окну. За огромными клубами облаков плыла луна. В ее рассеянном свете на горизонте вырисовывалось впечатляющее сооружение: горная цепь с серебряными гранями и темными разломами. Им овладел религиозный восторг. Он был в храме без крыши, где присутствие Бога ощущалось сильнее, чем на улице Дарю. И все это было французским. Осознают ли свое счастье те, кто живет в этой мирной прекрасной стране? Хотелось молиться этому ночному пейзажу. Он зажег лампу и посмотрел на часы – четверть первого. Неожиданно вспомнилось недавнее распределение призов в лицее. Тьерри семь раз поднимался на сцену и спускался с кипой книг в руках. Присутствовавшие – родители и ученики – громко аплодировали ему. Алексей тоже хлопал и привскакивал на стуле. Сам он получил только второй приз по французскому и похвальный лист по физкультуре. Когда его фамилия – Крапивин – прозвучала среди всех этих Мартенов, этих Бенуа, этих Дюранов, он еще острее почувствовал свою странность. Один, шаг за шагом – как посередине Франции, которая с симпатией смотрела на него, – шел он через весь зал к ареопагу[10] учителей. Вернувшись на место, Алексей краешком глаза посмотрел на два полученных тома – «Исландский рыбак» Пьера Лоти и иллюстрированная «Песнь о Роланде». Он привез их в Сен-Жерве с намерением прочитать. Однако здесь книжки на ум не шли. Захватывала сама жизнь. Что-то будем делать завтра?

Планы прогулок придумывал Тьерри. У него было несколько друзей по соседству. С ними и путешествовали. Вчера приехала Жизела. Алексей не знал – хотел он или боялся этого. Она была такой насмешницей, что вполне могла испортить удовольствие от прогулок. Он тотчас решил игнорировать эту несносную девушку. Он пойдет впереди с Тьерри, как обычно, не обращая внимания на гримасы и колкости его кузины. Лишь заурядные души могли искать повод для шуток рядом с такими прекрасными пейзажами. Он написал о своем счастье родителям. На французском, конечно же. Они ответили по-русски. Он с трудом расшифровал три странички их советов и нежностей. Дома дела шли хорошо. Но стояла изнурительная жара. Алексей жалел отца и мать, оставшихся в городе, в то время как он наслаждался неслыханно радостным летом в горах. Вернувшись с прогулки, он напишет им, и вновь по-французски. Он расскажет им все. Он поделится с ними своим счастьем.

Несмотря на поздний час, спать совсем не хотелось. Лихорадочное возбуждение заставило его выйти на площадку. Комната Тьерри была прямо напротив. Луч света обрамлял его дверь. Он тоже не спал. Алексей постучал, подождал ответа и вошел. Опершись на локоть в своей кровати, с взъерошенными волосами и расстегнутым воротничком пижамы, Тьерри погрузился в чтение. Книга, наверное, была очень интересной, так как он оторвался от нее лишь через несколько секунд.

– Вижу, что ты такой же, как я, – сказал он, обнаружив Алексея. – Ты спутал день и ночь!

– Это случается со мной не часто, – ответил Алексей, – но здесь я сам не свой! Наши прогулки, все эти дни здесь! Это потрясающе! Никогда не забуду!

– Да, природа в этом местечке очень красива. Красива и ужасна своим равнодушием. Вспоминаю мысли де Виньи в «Доме пастуха» – «Живите, холодная природа! И живите вечно!»

Тьерри сводил все, решительно все к литературе. Алексей ни за что на свете не последует за ним по этому пути. Он был слишком взволнован тем, что видел вокруг себя, чтобы вспоминать литературные цитаты. Свежий ветер рождал желание кричать, бежать, но не философствовать.

– К черту твоего Виньи, – сказал он. – Куда пойдем завтра?

Тьерри рассмеялся:

– Завтра… завтра… А я откуда знаю?.. Все будет зависеть от погоды…

– Я посмотрел на луну, только что… Она великолепна!..

– Я тоже посмотрел, – сказал Тьерри. – А мне она показалась беспокойной. «Одинокой, холодной и пагубной» – как писал наш друг Лотреамон. А он разбирался в тайнах!

Он выскользнул из кровати. У него были длинные ноги, длинные руки и короткая грудь. Он был еще более бесформенным в своей великолепной пижаме в голубую и белую полоску. Алексей почувствовал себя смешным рядом с ним в своей старомодной ночной рубашке. Они оперлись о подоконник, стоя плечом к плечу. Луна исчезла. Все перед ними было темно и враждебно. Слышалось шептание тяжелой, вздрагивавшей на ветру листвы.

– Ущелья Диозаза, наверное, такой ночью зловещи! – сказал Алексей.

– Хотел бы посмотреть?

– Конечно!

– Ты со всем соглашаешься! – воскликнул Тьерри, хлопнув его по спине. – Ты как бездомный пес! Если так будет продолжаться, то ты захочешь спать на улице!

Алексей утвердительно кивнул головой:

– Ты не представляешь, что значат для меня эти каникулы!

– А для меня, старик! Хочу, чтобы они продолжались всю нашу жизнь! Жаль, что семнадцатого ты должен вернуться в Нейи. Может, попросить разрешения у твоих родителей, чтобы остаться еще на несколько дней?

– Нет, Тьерри, они не согласятся. И так уже много!..

– На следующий год приедешь?

– Да, хотелось бы! – горячо воскликнул Алексей.

Казалось, семнадцатое августа так далеко, что о нем не хотелось и думать. А можно ли представить, что произойдет в следующем году? Им будет по пятнадцать-шестнадцать лет. Они будут во втором классе. Будут соперничать в учебе. У них, наверное, будут и приключения с девушками. Ночь, шум ветра, запах листвы отзывались в сердце Алексея трепетным волнением. Все его существо томилось смутными желаниями, туманными надеждами.

– Знаешь, – сказал он, – такая дружба, как наша, редкость!

– Большая редкость, старик, – согласился Тьерри.

Он отошел от окна. Из-под пижамы торчал горб. Обойдя комнату, он лег в постель на бок, положил вокруг себя свои многочисленные подушки и натянул одеяло. Каким он был спокойным! Как сжился с физическим неудобством! Алексей, стоя у изголовья его кровати, спросил:

– Будешь спать?

– Ну да! Пора! И тебе советую, если хочешь быть завтра в форме!

Предвкушая новые радости, Алексей вернулся в свою комнату. Ему казалось, что разговор с Тьерри окончательно разбудил его. Все мысли были о завтрашнем дне. Однако, едва прикоснувшись к подушке, он погрузился в глубокий сон.