Алевтина. Сопротивление бесполезно (СИ)

22

В понимании Ринберга, взрослый мужчина, в одиночку прогуливающийся по зоопарку, для окружающих должен был выглядеть довольно непривычно. Такое место подходило для семейного отдыха, влюбленных парочек или любителей природы и животных. Для того чтобы быть причисленным к первым двум категориям Ивану не хватало компании, а к третьим он мог отнести себя с большим трудом.

Однако, все его опасения были напрасны. Спустя всего десять минут пребывания на территории парка мужчина с удивлением обнаружил, что легко смог затеряться среди скопления нерадивых папаш, которые с трудом преодолевали повинность выходного дня под названием семейный отдых и периодически, отбившись от своих ячеек общества, понуро брели в отдалении, так что на общем фоне он выделялся мало.

Ринберг не успел ещё толком осмотреться, но иногда первое впечатление самое верное. Уже сейчас ему было видно, что городской глава не соврал: место пользовалось популярностью, а если добавить сюда океанариум, наверняка посетителей стало бы гораздо больше.

Он всерьёз задумался бы над перспективами данного начинания, но заметил недалеко от пруда картину намного интереснее, чем виды городского зоопарка.

Чуть в стороне на лавочке под раскидистыми клёнами, закинув ногу на ногу, в оранжевом, как новогодний апельсин, платье сидела босая девушка. С того места, где Иван остановился, её лицо сложно было разглядеть. Мужчина готов был поспорить, что видит перед собой именно Алевтину Андреевну Островскую, или от удара головой во время аварии у него просто начались галлюцинации.

— Интересно, что она здесь делает?

Почему-то представить, что Островская, как и многие другие, пришла сюда вместе с семьёй: мужем и детьми — Ринберг не захотел. И если мысль о детях была в его представлении, если не приятной, то хотя бы терпимой, то вероятное наличие предполагаемого мужа Алевтина стало для мужчины откровенно нежеланным открытием. Жаль только вспомнить, было ли у неё на руке обручальное кольцо, Иван не смог. Зря во время их последней встречи он старался не слишком откровенно на неё пялиться, вместо этого стоило бы присмотреться к девушке повнимательнее, тогда не пришлось бы сейчас гадать.

Как матёрый хищник, выслеживающий добычу, мужчина затаился в кустах, пристально наблюдая, как к Островской подбежал маленький мальчик. Сколько ему? Пять лет? Шесть? Парадоксально, но имея троих племянников, Иван совершенно не разбирался в детях, хотя не имел ничего против. Как-то даже предложил бывшей жене завести парочку своих, но нарвался на женскую истерику и жуткий скандал. Некоторое время спустя он пришел к выводу, что именно это и стало началом бесславного конца их семейной жизни.

Ринберг выбрал хорошее место для незаметного наблюдения, но долго оставаться в одиночестве ему не пришлось. Опасливо озираясь по сторонам, с другой стороны куста расположился изрядно заплывший мужичок неопределенного возраста с банкой пива в руке. Пыхтя и отряхиваясь, как дворовый пёс, он зачем-то радостно отсалютовал Ивану и хриплым голосом пояснил:

— Безалкогольное, а то моя-то бдит.

Ринберг кивнул и почти вернулся к своему занятию, когда нежеланный сосед, указывая на Алевтину Островскую и её ребёнка зачем-то спросил:

— Твои?..

— Мои, — без раздумий подтвердил Иван, сам удивившись своим словам.

— Повезло тебе — пацан родился, а у меня четверо и все девки… — поделился болью собеседник.

— Да, повезло, — согласился Ринберг, не объяснять же случайному человеку, что к его огромному сожалению у него вообще никого нет: ни пацана, ни девок, хоть бы даже и четырёх.

— Ты это давай догоняй их, а то тут сам чёрт голову сломит кого-то искать, — участливо подсказал мужичок.

Иван снова кивнул и поспешил вслед за мамой и сыном Островскими, в том, что это именно сын Алевтины, он уже не сомневался.

Ринберг спокойно шёл за ними всего на несколько шагов позади, даже не особо скрываясь. Из предметов маскировки на мужчине были разве что солнцезащитные очки, которые он нацепил ещё в квартире, чтобы хотя бы частично прикрыть ушиб, да так и не снял. Всё больше напоминая себе маньяка, Иван продолжил наблюдать за Алей и мальчиком уже у вольера со львом. Мужчина то и дело напряженно всматривался в окружение, ожидая, что вот-вот появиться законный муж и любящий отец, а не самозванец вроде него.

Буквально на автопилоте Ринберг, мало обращая внимание на животных, от вольера к вольеру переходил за Островскими, стараясь не выпускать тех из виду.

Малыш постоянно что-то спрашивал у мамы, вот сейчас мальчик увлеченно наблюдал за купанием белого медведя и продолжал говорить.

После недолгих раздумий Иван всё же решил к ним подойти. Потеснив молодых людей слева, он приблизился к Алевтине со спины и аккуратно прикоснулся к руке девушки, стремясь обратить на себя её внимание:

— Алевтина Андреевна, добрый день!

После его слов девушка замерла и задержала дыхание, но уже через секунду, так и не повернувшись от вольера с медведем, Островская буквально выдохнула в ответ его имя:

— Иван Соломонович?..

Ринберг обратил внимание, что для такого малыша у сына Алевтины был слишком серьёзный взгляд. Пока взрослые приветствовали друг друга, он успел встать между мамой и незнакомым мужчиной, с подозрением уставившись на Ивана.

— Здравствуйте, я Арсений Островский? А вы кто? — привлек к себе внимание любопытный мальчик.

— Я? А я, молодой человек, Иван Ринберг. Приятно познакомиться, — представился мужчина, протягивая малышу руку для взрослого приветствия. Арсений протянул свою в ответ. Маленькая ладошка в руке Ринберга стала казаться совсем крошечной, Иван легко пожал её, но отпускать малыша ему почему-то не хотелось.

— Это мой сын, — слова Алевтины вывели мужчину из лёгкого оцепенения, вызванного столь неожиданным знакомством, хотя, честно говоря, он не привык к детям. Откуда ему знать, может, так и должно быть!?

— Я так и понял… — ответил Ринберг, одновременно с этим пытаясь рассмотреть, есть ли обручальное кольцо на безымянном пальце Островской, но как назло, она спрятала правую руку в карман платья. И снова капризная Фортуна изменила ему.

— А вы с кем гуляете? — заинтересовано спросил Сенька, заглядывая ему за спину.

— Один… — с трудом выдавил Иван, привычное самообладание покинуло его в ту же секунду, когда он впервые увидел маму и сына Островских вместе, и, похоже, что возвращаться в скором времени на место оно не собиралось. Но следующая фраза малыша для его выдержки стала просто контрольным выстрелом в голову, такого поворота никто из взрослых точно не ожидал:

— Одному гулять скучно. Хотите с нами?.. Я здесь всё знаю. Правда-правда.