Мой отец (см. Родословная) был геологом.
Однажды в поле (см.), отрабатывая маршрут по выгорелым склонам
Бабатага, он встретил чабана-таджика (см.) и спросил у него, где можно набрать фисташки покрупнее.
Чабан задумался.
Он стоял, как всегда стоят чабаны, держа руки на палке поперек поясницы, и покачивался с пятки на носок. Он был бос, задубелые подошвы его пыльных ног не боялись колючек. Холщовые штаны и тонкий рваный чапан составляли его одеяние. Волосы сроду не знали расчески, ладони — мыла.
— Тот сай[6] пойдешь, — сказал он и махнул палкой, указывая направление. — Потом направо сай пойдешь. Там хороший дерево. Много.
Такой крупный.
И показал, какая крупная там фисташка — с фалангу черного пальца.
— Где направо? — уточнил отец.
— А, увидишь. Ну, как локай пройдешь, — пустился он в объяснения. -
Ну, там один локай живет… локай знаешь? Такой грязный-грязный, — брезгливо сказал чабан. — Грязный-грязный, — повторил он, помедлил и заключил: — Честное слово, хуже русского (см.).
Снова сунул палку за спину, повесил на нее руки и побрел к овцам.