Алфавита. Книга соответствий

Помбур

Однокашник приехал на производственную практику, оформил в УБР положенные бумаги, получил должность помбура, к вечеру добрался вахтовой машиной на буровую, предстал пред светлые очи бурмастера (см.), был назначен в вечернюю смену — с четырех дня до двенадцати ночи — и поселен на пустующее место в балок. Соседняя койка тоже пустовала — как выяснилось позже, занимавший ее помбур работал в ночную. Однокашник повалился на свою кровать и уснул как убитый.

Утром его разбудил шум, неприятно диссонировавший с усыпительным ревом танковых дизелей, доносившимся от буровой.

Громадный чумазый человек с матюками шарил в тумбочке.

Достав из нее бутылку водки и половину черного, человек взглянул на вытаращившего глаза однокашника и хмуро спросил:

— Завтракать будешь?

Однокашник в ужасе замотал головой.

— Ну, не знаю, — несколько разочарованно протянул помбур. — Перед тобой был студент — тот завтракал…

Вообще говоря, бурение скважин — это тяжелая работа, связанная с использованием очень тяжелых предметов, инструментов и механизмов.

На буровой все так. Если бурильный стол — так семь тонн весом. Если двигатель — то танковый дизель, точнее — сдвоенный, а то и счетверенный. Таким двигателем Землю можно с места своротить, была бы точка опоры. Если труба — то бурильная труба (БТ) или, не дай бог, утяжеленная бурильная труба (УБТ). И скручены они в свечи по три штуки и стоят почти вертикально на полстаметровой вышке, и страшно подумать, что будет, если хоть одна оттуда сверзится. И железка элеватора — восемьдесят килограммов, и каждую минуту помбур должен ее то открыть, то закрыть.

Поэтому руки у помбура — как у нормального человека ноги, ноги — как у слона, а единственный инструмент (из мелких), который он признает, — это кувалда. Желательно пуда на полтора. Все прочие помбур презрительно величает «молоточками».

Кувалду помбур использует всегда эффективно, но не всегда разумно.

Однажды мы приехали на каротаж (см.), и, как это всегда бывает, буровая почему-то оказалась не готова. Я стоял невдалеке от мостков, наблюдая, как два помбура сгружают с грузовика-трубовоза обсадные трубы.

Первый захлестнул их пучок стальным тросом. Второй стал управлять электротельфером. Когда пучок повис, его повернуло. Канат тельфера закрутился. Дело стало.

Первый помбур стоял под пучком труб и, задрав голову, недовольно смотрел на крюк и перекрутившийся трос. Второй с пультом в руках недовольно смотрел на первого.

— Тра-та-та-та-та? — энергично спросил первый.

— Тра-та-та-та-та! — так же энергично ответил второй.

На мой взгляд, им нужно было повернуть пучок, что казалось не столь уж трудным делом, и тогда процесс разгрузки мог бы развиваться дальше. Однако вместо этого второй помбур отложил пульт крана и взял кувалду. Схватился левой рукой за трос и взобрался на пучок.

Размахнулся и жахнул по канатному блоку.

Канатный блок брызнул осколками дюраля и развалился.

Трубы, испытывавшие напряжение стягивавшего их троса, мгновенно расправились и стали медленно падать на первого помбура. Вместе с трубами на первого помбура медленно падал и второй помбур — с кувалдой в руке и несколько озадаченным выражением багрового лица.

Первый помбур стоял неподвижно, а трубы, облетая его по сложным траекториям, с оглушающим грохотом, лязганьем и звоном рушились на стонущие подмостья.

Ни одна из них не задела первого помбура. И второй помбур тоже его не задел. И сам приземлился благополучно.

Все успокоилось и затихло. Только у водителя трубовоза, выглядывавшего из кабины, было совершенно белое лицо.

— Тра-та-та-та-та! — возмущенно сказал первый помбур.

— Тра-та-та-та-та!.. — ответил второй, махнув левой рукой.

В правой-то у него, понятное дело, была кувалда…