Алхимик в Пустыне

— На всякий случай, прекрасная донна. Вдруг вам захочется пить, а рядом не окажется источника.

Далия с благодарностью приняла подарок, еще раз напомнила мэтру Вигу, что все наблюдения и выводы, сделанные ею после изучения Участников и Претендентов хранятся в папочке, которую сторожит серая белочка с черным хвостиком, и не слишком умело направила свою лошадку вслед за Фриоларом и Напой.

Неужели, — думала гномка, вздыхая от одолевавших ее радостных чувств, — Неужели я все-таки смогу откопать сокровища Тиглатпалассара?!

— А теперь давай, показывай своего зверя, — напомнил Пугтакль, когда алхимики выехали за ворота. — Так кто он? Какой-нибудь змей, таракан? Мои подчиненные Жука величиной с хороший дом умудрились сделать…

— Не поверишь — грифон! — радостно засмеялся Виг. С истинно волшебным пофигизмом игнорируя присутствие двух дюжин посетителей "Песчаного Кота", оглядывающихся на старика и эльфа, Виг прочитал заклинание, снявшее хамелеоновы чары с крошечного сарайчика, притулившегося к дому, и показал Пугтаклю — правда, только ему, остальные так ничего и не разглядели в сером магическом облаке, — своего питомца.

Рыжий грифон поднял крупную, львиную лапу и радостно закурлыкал, приветствуя своего хозяина. Поиграем? — подмигнул звереныш круглым темным глазом. Ну, давай поиграем! — и острый клюв (куда там орлам!) щелкнул по доскам сарайчика.

— Скоро, скоро, мой хороший, полетаешь в волю! — ласково пообещал Виг. Повернулся к эльфу: — Что, не ожидал?

— Ну, почему же, — флегматично пожал плечами Пугтакль. — Ученица Аэлифарры, Тэффифи, как-то рассказывала, что видела тебя в Восточном Шумерете. Прошлой осенью, я не ошибся?

— Вот глазастая, — буркнул Виг. Он вернул хамелеоновы чары, снова маскируя присутствие сарая и своего ненаглядного питомца, доковылял, придерживаясь за ревматическую спину, до ближайшего столика и щелкнул пальцами, приказывая Вапути не задерживать продолжение дружеского банкета. — Я думал, что то беспокойное привидение — единственный свидетель, напою ее, посажу в бутылку из зеленого зачарованного стекла — никто о моей охоте за грифоном и не вспомнит…

— Что? — Пугтакль сделал вид, что не расслышал.

— Ничего, ничего, — спохватился Виг. И с удовольствием вернулся к теме своего создания: — Конечно, пришлось постараться, чтоб из ошметков шкуры, которую оставил тот залетный гость из другого мира, выросло что-нибудь путное, но оно ведь у меня получилось! Вот помяни мое слово — мой малыш выиграет гонки и станет Покровителем следующего Года!

— Ага, ведь Аэлифарру разгневанная дочь теперь на соревнования не выпустит, да и Фледегран остатками профессиональной репутации не станет рисковать, — как бы между делом ввернул эльф. Он сел напротив Вига, кратко и поэтично выразил свое мнение о напитке, который им осмелился предложить господин Вапути, положил на стол «глаз» и наскоро договорился с кем-то о доставке "специального заказа" из Лаэс-Гэора. — Сын, — коротко объяснил он Вигу. — Ему доверять можно, он и с охраной Лаэс-Гэора сможет справится, и вино нам сейчас переправит, по дороге не выпьет…

— У тебя есть сын? — удивился Виг. — Надо же! И сколько ему?

— Кажется, сто с небольшим, — пожал плечами Пугтакль. — Юнец, и как все юнцы — весьма самоуверенный. Рвется творить магию, а у самого еще ветер в голове гуляет…

— Что, тоже маг? — с сочувствием уточнил мэтр. Эльф развел руками — так получилось… — Да, дети с магическими способностями это нечто с чем-то, злейшему врагу не пожелаешь.

— Как вспомню, как ты со своей старшей дочурой мучился, мне все опыты Лотринаэна кажутся милыми шалостями, — припомнил Пугтакль события четырех… или все же пятивековой? давности. — Но ведь младшая дочь у тебя была без магических талантов, верно? Где она сейчас?

— Сбежала замуж, — с гордостью за сообразительную дочурку ответил Виг. — Помню, устроила мне погром в лаборатории, переколотила половину склянок, банки с сухими припасами, аквариум, два террариума и заявила, что видеть больше ни меня, ни сестрицу с ее моральными принципами не желает. Готова выйти замуж за первого встречного, только чтобы уехать из Башни… А ты ж меня знаешь, я скажу — так ведь сделаю, и она вся в меня пошла — буквально через неделю с первым попавшимся дурачком сбежала… Потом извинилась, письма писала, дескать, всё у нее хорошо, внучок у меня родился, потом другой, потом… — Тут Виг нахмурился: память, изрядно разогретая винными парами, вдруг забуксовала в виду отсутствия фактического материала. Да и полно, был ли мальчик? Вдруг младшая дочь порадовала засевшего в Лесу патриарха не внуком, а внучкой? — Короче, давно дело было. Давай я лучше тебе расскажу, как создавал грифончика!

Эльф как раз в этот момент создавал из воздуха и рассеянных отблесков звезд нечто воздушное и прекрасное, а потому рассеянно кивнул.

— Весной, как только прошел слух о том, что летом состоятся выборы Покровителя Года, я начал прикидывать, кого заявить в качестве претендента. Земноводные и насекомые отпадают сразу — ведь или нажрутся какой-нибудь пыльцы, воды наглотаются, или наоборот, недопьют, и, того гляди, уснут посреди Пустыни. Змеи, конечно, хорошо, но ведь — согласись, дружище Пугтакль, — подлые ведь твари! Вдруг какой брачный сезон затеют! Да и охотится на змеек, если они не больше тролльего шага в длину — проще простого; а если брать Змея посолиднее — его ведь не прокормишь!

Из света звезд на изящной эльфийской ладони вырастал тонкий чудесный колос. Пугтакль рассеянно подтвердил, что Вигу виднее… Особенно насчет подлости змей…

— Все пресмыкающиеся твари неравнодушны к Огненному Началу, — мудро заметил эльф, — Змеи заползут на самый теплый камень, да там и останутся, драконы вообще плоть от сущности Огня… Кстати, как думаешь, что придумал Мориарти для своего питомца? Если его ящер — родня горгульям, значит, он должен быть близок Второму Началу(31), и реагировать на избыточное тепло так же, как они — впадать в спячку.

— Ты думаешь, что этот костевед достаточно безумен, чтобы отсылать не имеющего защиты от жары ящера в Пустыню? — засомневался Виг. — Хмм… А он ведь безумен, значит, рассчитывает на что-то… Ладно. Разберемся. Значит, решил я со змеями повременить, а сотворить какую-нибудь птицу или зверушку, чтоб и умненькая была, и сильная, ну, и быстрая, куда ж без этого…Сначала думать вырастить царсари — ты ж помнишь, какие эти твари быстрые, живучие и мощные…

— Угу, — кивнул эльф, заставляя колос из звездного света кружиться, впитывая в себя бархатистое волшебство теплой южной ночи. — Как вспомню, сколько хлопот нам доставил тот хитроумный карлик, который пытался обворовать и поджечь Лаэс-Гэор, едва не спилил рог у Символа Ордена твоего друга Гильдебрана(32), чуть не выиграл у тебя в карты Тройного Оракула…

— Гад, ведь не выиграл! — со смехом припомнил Виг. — Я ведь так старался, жульничал, а он все-таки не выиграл!

— Да уж, вот был бы подарочек его хозяйке! — засмеялся эльф.

Оба почтенных мэтра вспомнили шалости своей — не молодости, но проказливой — куда там юности! — зрелости, и захохотали, едва ли не повизгивая от восторга.

Карлик прятался за большой кружкой с пышной пенной шапкой буквально в шести локтях от эльфа — того самого, которого совсем недавно, каких-то три столетия назад едва не ограбил на предмет таинственных магических растений, потребовавшихся Госпоже для очередного опыта, — и сидел ни жив, ни мертв. Они еще живы?! Ну, с Пугтаклем все понятно, хотя совершенно не известно, почему он остался здесь, а не ушел вместе с прочими эльфами искать новый мир. Но Виг? Он уже триста лет назад был стар! Он что, просто забыл, что смертен?!

Борзая Соня, категорически опровергая свою кличку, с любопытством следила за покачиванием странной блестящей травинки в руках остроухого златокожего человека. Ведь любопытно же! Если кошкам дозволено смотреть на королей, почему бы чистокровной борзой не посмотреть на волшебников? Чрезвычайно сосредоточенный на собственном занятии Хрумп на беседующих магов не отвлекался — все равно сидят далеко, карманы их не проверишь…

А вот мэтр Карвинтий вообще эльфа и мэтра Вига не заметил. Он размышлял о том, почему демоница Далия, из-за которой он лишился теплого местечка в Талерине, смеет прекрасно себя чувствовать, разгуливать по Ильсияру да еще собираться в поход за какими-то сокровищами?! Надо немедленно исправить эту несправедливость Судьбы! Немедленно!

Но как?

Просмеявшись и вытерев кончиком пушистой белой бороды выступившие на глазах слезы, Виг продолжил:

— Но потом вспомнил, что царсари практически не поддаются управлению. Их хозяйка-то с ними ладит, что еще раз подтверждает — все женщины кошки, даже если прикидываются оскорбленными, когда им об этом напоминаешь… Ну, и решил я попробовать грифончика. Не могу сказать, что все получилось, как надо — тот крылатик, у которого я образцы взял, и говорить мог, и прикидывался, что разумный. А мой-то попроще будет. Я всегда говорил и буду говорить — разум — эволюционная лажа, без него мир прекрасно жил, и вполне способен жить и дальше…

Но эльф не слушал бравое бахвальство гордого собственным изобретением мага-экспериментатора. Нахмурив ровные серебристые брови, Пугтакль вспоминал:

— Слушай, а как того карлика звали? Помню, что имечко у него было такое… заковыристое…

Борзая жалобно заскулила. Эльф отреагировал на тихий звук, с улыбкой протянул животному руку, чтоб оно познакомилось с новым творением друида, Виг мимоходом отметил, что собака — породистая, холеная, наверняка вполне способна оказаться в двадцатке победителей, но его грифончику, конечно же, не конкурент, и бросил собачке косточку. Вот взял, сотворил косточку с хорошим шматочком мяса, да и кинул псинке.

Просто так. Без злого умысла.

Косточка полетела куда-то не туда (что поделать, подвел Вига нетрезвый образ жизни!), отскочила ото лба жилистого, вороватого молодого человека, одетого по пелаверинской моде и с громким «плюх» утонула в пенной кружке. Низкорослый посетитель — то ли гном, то ли просто не повезло с гормоном роста — прятавшийся за объемистым сосудом, отпрянул от неожиданности…

— Цогобас, — опешив, произнес Виг.

— Да, верно, имечко — демону под стать! — вспомнил Пугтакль. — А помнишь, как он…

— Он здесь! — закричал Виг. — Он пришел воровать мое зверье!

Дальше события развивались со стремительностью полета эльфийской стрелы. В мгновение до Вига дошло, что печально известный в магических кругах карлик находится всего лишь в дюжине локтей от ненаглядного и любимого грифончика, еще один миг потребовался, чтобы мэтр-криптозоолог вспомнил сразу десяток убойных заклинаний родной магической школы, резко опустил ладони, форсировано набирая необходимую для активации заклинаний Силу…

Когда деревянный стол опрокинулся — по причине внезапно объявившегося в таверне огромного саблезубого тигра, — и прижал перепуганных Карвинтия и Хрумпа к каменной стене дома, карлик Цогобас уже бежал — в панике позабыв о том, в какой из пуговиц камзола скрывается телепорт, он бежал, спешно уворачиваясь от появляющихся из каменистой почвы ледяных шипов, петляя, чтоб не догнал сотворенный эльфом ураган…

Цогобас бежал. Стремительно, проворно, чего трудно было ожидать от существа его комплекции. Прикрывая лысую голову от злых птиц со стальными клювами и когтями, насланных на него Вигом, перепрыгивая через хищные клацающие зубами — то полосатых змей, то зеленых карза-нейсс, буквально на доли дюйма обгоняя огромных белых волков и огненных элементалей, отправленных за ним в погоню…

Он несся по лагерю Участников, не разбирая дороги. Залетая в палатки, мало заботясь о том, сумеет ли устоять шаткое укрытие после того, как через него «пройдутся» растительные, животные и элементальные преследователи…

Стоит сказать, что второй раз — наверное, по причине позднего часа, — скандал в лагере Участников вышел не таким громким, как утром. Мэтресса Вайли, экспериментирующая с новым проклятием, так вообще ничего не заметила, даже ухом не повела… Мэтр Виг, правда, хотел довести уничтожение Цогобаса до логического завершения и начал читать формулу вызова Великого Змея, но был остановлен рассудительным, и даже немного протрезвевшим Пугтаклем.

— Оставь, он уже скрылся, — сказал эльф.

— Нет, ну ты видел, каков наглец! Шпион в моем собственном доме! Ненавижу! — ярился Виг. От его всклокоченной шевелюры рассыпались лиловые искры.

— Перестань, ты людей пугаешь… Простите, молодые люди, — извинился эльф перед Хрумпом и Карвинтием — в первый момент, еще не разобравшись, где главные источник опасности, Пугтакль бросил заклинание, материализовавшее цепкие зеленые плети, так, чтобы нейтрализовать всех, сидящих за соседним столиком.

— Н-н-ничего, — пробормотал алхимик, когда эльф отозвал карза-нейсс. Вор, чрезвычайно впечатленный демонстрацией магической мощи местных обитателей, не тратя сил на вежливость, подхватил свою собаку за ошейник и поспешил удалиться, едва исчезли плотные зеленые побеги, удерживающие его у каменной стены. — Я п-п-почти в п-ппорядке…

И правда. «Зеленые» заклинания эльфа были, на вкус жертвы магических экспериментов, гораздо лучше сияющих зеленым отблеском Смерти чар мэтра Мориарти.

— Вы кошелек обронили, — обреченно, уныло и вежливо напомнил господин Вапути, подоспевший на шум.

— Ага… спасибо…

Карвинтий подобрал с земли тяжелый кошелек, машинально сунул его в карман камзола и поспешил прочь от таверны "Песчаный Кот".

Чтоб он когда-нибудь еще… что он вообще хоть раз в жизни… да чтоб… да неужели… Мысли, челюсти и прочие конечности у мэтра Карвинтия дрожали, как желе. Хладный пот стекал со лба… Одно хорошо, — вдруг догадался алхимик. — Я ведь выпил три кружки, а ушел, не заплатив!

И он с удовольствием нащупал толстый кошелек в левом кармане.

Постойте…

Карвинтий остановился и с удивлением принялся исследовать карманы своей поношенной одежки. В правом кармане нашелся собственный кошель мэтра — он туда еще подкладывал камушки, чтоб кошель выглядел солиднее. А из левого был извлечен кошелек, сшитый из тонкой мягкой кожи, с льдистым бисерным узором, набитый…

Мэтр Карвинтий не выдержал, заглянул.

После чего ссутулился, втянул голову в плечи, спрятал кошелек на груди, моментально забыв о том, что только что собирался идти, разыскивать в "Песчаном Коте" законного владельца. Оглядываясь и постоянно хихикая нервным, полубезумным смехом, алхимик поспешил в собственную палатку.

На дне чужого кошеля сверкали красные, зеленые и синие искорки небольших, но чистых и ясных, как улыбка богов, драгоценностей — камни сияли даже в ночной темноте. А все эти бронзовые статуэтки, кристаллы, покрытые сложной вязью незнакомых рун кольца, брелоки… Выходит, не зря мэтр Карвинтий гробил здоровье, «помогая» мэтру Мориарти в исследованиях. Теперь он легко узнавал материальные носители чар, теперь, хвала всем богам, он не нуждался в дополнительных консультациях для того, чтобы понять — в его руки попало настоящее сокровище.

Разве можно после этого сказать, что чудес не бывает?