Алхимия

Я выскользнула из-под одеял и раздвинула полог, а потом прошла в комнатку, примыкающую к моей, где спала Марджери. Ее там не было. У нее были другие дела? Или в это время она отчитывалась своему господину.

Пользуясь ее отсутствием, я подбежала к окну, раздвинула шторы. На востоке небо светлело, а в остальных местах оно оставалось иссиня-черным. Никого не было видно. Я открыла окно и высунулась на улицу.

Холодный утренний воздух коснулся моих ушей, а я слышала лишь пение малиновки вдали, зовущей зимний рассвет. Это или немного хаотичного звука от Темзы.

Было даже хуже, чем вчера. В чем дело?

Сердце колотилось, я пыталась что-нибудь уловить. Я пойду к реке. Может, возле нее я услышу четче.

Понимая, что сбежать нужно раньше, чем вернется Марджери, я схватила первую попавшуюся одежду: темно-красное шелковое платье, которое сложила Норри и выгладила Марджери вчера. Как и у синего, юбки были короткими, а корсет — тесным. Но оно было здесь, и мне большего не требовалось.

Застегнув последнюю пуговицу, я вышла. Дверь щелкнула, и я поняла, что забыла взять свечу. Было так темно, что я едва видела свою ладонь на ручке двери.

— Люси?

Я развернулась с колотящимся сердцем.

— Нат?

Я видела только движение в темноте, тень среди теней. Но рука обхватила мою, и это точно был Нат.

— Так это ты, — выдохнула я. — Что ты здесь делаешь?

— Могу спросить это и у тебя.

Я говорила едва слышно, боясь, что Рэкхем или его шпионы услышат.

— Мне нужно спуститься к реке.

— К реке? — он звучал удивленно. — Они перекрыли проход к ней. Не хотят, чтобы кто-то сбежал по ней.

— Тогда окно как можно ближе.

— Идем со мной.

Его хватка была теплой, но уверенной, но замок еще сильнее напоминал лабиринт. Мы остановились в длинной комнате, темной, кроме серебряного бледного света, падающего между штор. Когда Нат отдернул их, я увидела Темзу.

Но только увидела. Я не слышала музыки.

Сердце заколотилось снова.

— Какое-то время мы здесь будем в безопасности, — сказал Нат.

— Можно открыть окно? — спросила я.

— Наверное. Зачем?

Я не хотела говорить этого вслух, но это нужно было сделать.

— Что-то не так с моей магией, — я быстро пересказала события прошлой ночи.

В тусклом свете из окна я увидела, как напряглась его челюсть. Я еще не договорила, а он уже открывал окно.

— Попробуй.

Я склонилась на улицу. В пятнадцати футах от меня текла широкая река Темза, темная и глубокая, загадочная в грядущем рассвете. Я закрыла глаза и прислушалась к волнам, бурлящим у кирпичных стен замка.

Тут музыка реки должна была накрыть меня. Я напрягалась, но не могла услышать ничего, кроме пары приглушенных расстроенных нот.

— Бесполезно, — сказала я, но тут из хаоса появилась слабая мелодия, высокая и дрожащая.

Я застыла. Песня не угасла, а разлилась передо мной. Дикая магия, истинная чаропесня. А еще я знала ее, это была чаропесня тумана. Она напоминала ту чаропесню, которую я спела, когда пришли люди короля, хотя эта немного отличалась. Это ведь была Темза, а не океан, песни не должны были совпадать.

— Ты что-то слышишь? — прошептал позади меня Нат.

— Песню тумана. Тише… — я едва выдыхала слова, боясь потерять музыку.

Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, я манила песню к себе. А потом я повторила ее, губы и язык наслаждались каждой нотой.

Даже не открывая глаза, я знала, что магия сработала. Сам воздух изменился, я чувствовала, как он сгустился вокруг меня. Вскоре туман появился вокруг моих голых рук и лица, от него стали влажными волосы. Я пела, радуясь, следуя строчкам песни, хоть она и странно извивалась, меняла ритм. Казалось, что я сама поднимаюсь с туманом, становлюсь частью реки, воздуха…

— Люси! — Нат отдернул меня от окна.

Злясь, что он прервал мою прекрасную песню, я открыла глаза. Но через миг я смотрела на себя в ужасе.

Изменился не воздух вокруг меня. Изменилась я. Почти рассеялась, напоминала привидение, а не девушку. Я попыталась сложить ладони, но они прошли сквозь друг друга, как пар.

Не паниковать. Не паниковать.

Я прижала ладони к щекам и ничего не ощутила.

Нат закрыл окно, обрывая музыку.

— Мое лицо, — даже мой голос казался тонким и далеким. — Его нет?

— Ты почти пропала, — Нат был вне себя. — Была там, а через миг стала испаряться. Если бы я не схватил тебя…

— Мое лицо? — спросила я снова. — Нат, лицо осталось?

Нат попытался взять себя в руки.

— Да, — сказал он. — У тебя есть лицо. Призрачное, но есть. И цвет возвращается.

Может, магия была временной? Я посмотрела на свои руки из пара. Они уже выглядели плотнее, у них была правильная форма. Я коснулась пальцами пальцев. В этот раз они прижались друг к другу, я это почувствовала.

— Так лучше, — мой голос почти стал нормальным. Я надеялась, что и вся я тоже.

— О чем ты пела? — сказал Нат.

— Песня звала туман из реки, — я посмотрела через стекло на воду внизу. Что со мной было? Мир сошел с ума? Или я?

Мое лицо, видимо, вернулось достаточно, чтобы отразить мои мысли, потому что Нат отвел меня от окна и усадил на низкий стул. Я поняла, что мы были в библиотеке. Стены были наполнены книгами. Было слишком темно, чтобы читать названия, чтобы хотя бы понять, как много здесь книг.

— Хорошо, — Нат опустился на колено рядом со мной. — Обдумаем это, — он спокойно перечислил все, что пошло не так с моей магией. Песнь лунного шиповника. Странная музыка прошлой ночью. Песнь реки, которую я только что спела. — Этому должно быть простое объяснение.

Я пыталась звучать так же собранно, как он.

— Может, это от усталости. Или болезни. Порой это меня ослабляет.

— Так сильно?

— После победы над Скаргрейвом я так устала, что неделями не слышала магию. Не помнишь?

— Помню. Но тогда ты не слышала никакую магию, а сейчас слышишь не ту. И ты не сражалась недавно. И не болела, так ведь? — он с тревогой смотрел на меня.

— Да.

— Так почему? — спросил Нат. — Почему твоя магия не работает правильно?

— Не знаю, — я в отчаянии подошла к окну.

Я смотрела на темную реку внизу, а Нат встал позади, я ощущала его тепло сквозь шелк своего платья.

— Люси, кто-то может использовать магию против тебя?

— Я думала, что смогу ощутить это.

— Может, ты уже не умеешь этого, — сказал Нат. — Как не можешь петь Проверенную магию.

Это было ужасно. Я подумала о Рэкхеме и его угрозах, о его уверенности, что он знал, как расправляться с Певчими, и я почти рассказала Нату о том, что он сказал мне. Но я слишком сильно боялась того, что может сделать Нат.

— Я никогда не слышала о способе остановить магию Певчей, — сказала я, выдавив это из себя. — Если бы он был, Скаргрейв бы его использовал, да?

— Точно, — согласился Нат. — Он использовал все.

— Может, дело не в магии. Может, проблема во мне. Может, я что-то сделала, что-то спела, что-то съела или выпила, потому и стала такой.

В моем голосе теперь слышалась паника. Даже я это слышала.

Нат опустил свои сильные ладони на мои плечи и осторожно повернул меня к себе.

— Это точно не твоя вина.

Я прижала руки к его, пытаясь напитаться силой из них. Это не работало. Я чувствовала себя маленькой и холодной.

— Мы не знаем этого, — сказала я. — И пока что я в ловушке. Они хотят, чтобы я творила здесь магию, но как я могу делать это, когда не могу доверять тому, что слышу? — я закрыла глаза. Крестная говорила, что Дикая магия предает, когда этого ожидаешь меньше всего. Может, она имела в виду это. Мир во мне будто перевернулся. — О, я хотела бы не покидать Норфолк!

— И я бы этого хотел, — сказал Нат. — Но мы узнаем причину, обещаю.

— А что делать сейчас?

— Сейчас мы скажем, что ты плохо себя чувствуешь, и ты будешь в безопасности в своей комнате.

Не буду, ведь там Марджери. Но я не могла объяснить Нату, не говоря ему о Рэкхеме…

— Впускай только тех, кого знаешь, — говорил Нат. — Если тебе нужно выйти, сторонись незнакомцев. Двор полон людей, у которых нет алиби, кому я бы не доверился ни за что.

— Например?

— Например, лорд Габриэль. Он провел время правления Скаргрейва в Швеции, изучая алхимию, и как-то он втерся сэру Исааку в доверие. А еще Сивилла Дэшвуд. Ее отцом был лорд Викомб, но она и ее мать жили на континенте, пока тут был Скаргрейв, а теперь она вернулась. О ней толком ничего не знают.

— Я видела ее вечером, — сказала я. — И мы не только встретились. Мы вроде были знакомы в детстве.

— Вроде?

— Я не помню ее. Но я не помню многого, и ты это знаешь. Она сказала, что я провела с ней лето, когда мне было семь.

— И ты никак не можешь проверить? — Нат покачал головой. — Это плохо.

— Это может быть правдой. Она сказала, что она из семьи Певчей. Потому моя мама могла привести меня туда. Но у них больше нет магии.

— Так она говорит. Но кто знает, где правда, — тревога Ната за меня была видна в его глазах. — Подумай, Люси. Она могла знать о магии Певчих больше всех, не считая тебя. Может, она знает достаточно, чтобы как-то вмешаться. Не дай ей одурачить тебя, никому из них не давай. Держи это в себе. Я не смогу приходить к тебе днем, но по ночам я буду пытаться следить за твоей дверью.

Я вспомнила, как он стоял в темноте у моей комнаты.

— Ты следил и этой ночью?

Он растерялся.

— Я не мог спать и спустился, — признался он. — А еще вот.

Уже светлело, их было достаточно света, чтобы я увидела подснежник, что он протягивал мне, цветок, похожий на маленького голубя, покачивался на тонком зеленом стебельке.

— Это тебе, — сказал он. — На Валентинов день.

Я забыла о страхах от внезапной радости. Первый, кого встретишь в этот день, будет твоим возлюбленным. Так говорила Сивилла, но я вспомнила только сейчас.

— О, Нат. Это прекрасно.

Я хотела забрать цветок, но замерла. Что-то не так было с выражением его лица, там была боль. У него были глаза того, кто хотел то, что не мог получить.

— Нат?

Он вложил подснежник в мою ладонь.

— Письма. Визит. Я сказал, что объясню.

Почему из-за этого он так выглядел? Я крепче сжала цветок.

— Это началось, когда ты уехала прошлым летом, — сказал Нат. — Рэкхем и его сторонники при дворе хотели знать, куда ты уехала. Сначала король не говорил, но они убедили его, что твое местоположение — дало важное, и он согласился, что они смогут высказывать свои мнения по поводу его решений о тебе. В то время сэр Барнаби заболел и уехал. Меня тогда не было, я неделями исследовал проблему с пшеницей, но, когда я вернулся, я оказался перед Рэкхемом и его комитетом, меня допрашивали о письмах и визите в Норфолк и… о другом, — он покраснел.

— Они не имели права, — я злилась за него. За меня.

— Но так было, — сказал Нат. — Король решил, что у них есть право. Право решать, кто может посещать тебя, кто может присылать тебе письма, кто может общаться с тобой хоть как-то. И более того…

— Это не все?

— Более того, — румянец на его щеках уже напоминал лихорадку. — Люси, они могут даже решить, за кого ты выйдешь замуж.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

СЕРДЦА И ЦВЕТЫ

Я была так потрясена, что чуть не выронила подснежник. Да, мне было семнадцать, но я представляла, что до замужества еще несколько лет. И я думала, что выйду за того, кого выберу сама.

Нат не смотрел мне в глаза.

— Они сказали, что это важно для всего королевства. Люси, они четко сказали мне, что я в список кандидатов не вхожу.

Я потрясенно смотрела на него. Нат сказал Совету, что хотел жениться на мне? Или они сказали ему из-за писем? Я не могла спросить. Если мы и будем говорить о браке, то не так, не сейчас.

Щеки Ната все еще были красными от злости.

— Они сказали, что у меня не то происхождение. Они не хотят, чтобы я был возле тебя. Сначала я подумал, что это из-за того, что я отказался стать рыцарем в прошлом году, когда мы победили Скаргрейва, — он посмотрел на меня, словно просил прощения. — Боюсь, я никак не мог быть таким, все эти поклоны и обращение «сэр». Я инженер и ученый, а не придворный.

— Понимаю, — его независимый дух был частью того, что тянуло меня к нему. Я не могла просить от него другого.

— Но оказалось, что проблема не в отсутствии титула. Дело в том, по словам Совета, я ничего не знаю о своей семье, о своем происхождении.

Я мысленно ругала их. Нат осиротел рано, его продали, и он не помнил о своих родителях. Ему нужна была смелость и сила, чтобы выжить в детстве, но некоторые смотрели на него свысока из-за того, что он когда-то был слугой.

— Разве это важно? Ты — это ты, и это важно. Твое достоинство не связано с родословной.

— Это не… — он прошел к окну. — О, Аид, как же сложно об этом говорить

— Нат, расскажи, — чего я не понимала?

— Дело в размножении.

Я не сразу поняла.

— Размножении?

Он не смотрел на меня.

— Если ты можешь родить других Певчих, тебе нужен муж из родословной Певчих.

— Это из-за детей?

— Да.

Я пыталась собраться с мыслями.

— Но это глупо. Зачем Совету, чтобы я выходила за мужчину из рода Певчих? Мужчины не наследуют силы.

— Они этого не проявляют, — голос Ната был ровным, но я слышала, что он напряжен. — Но сыновья Певчих несут в себе что-то от крови их матери. Если их свести с Певчей, то магия в семье станет сильнее. Если Певчая выходит за кого-то со стороны, она ослабляет кровь, магия семьи со временем теряется.

Мое тело стало холодным, а потом горячим.

— Почему это тревожит Совет? Они думают, что я буду рожать для них Певчих?

Он отвернулся от окна, я увидела на его лице отражение собственного гнева и разочарования.

— Совет пока не принял решение, — он выдавливал слова. — Многие хотят, чтобы ты вышла за мужчину из родословной Певчих, чтобы было больше Певчих. Другие хотят, чтобы мужчина был обычным, потому что они не доверяют силе Певчей, — он тихо добавил. — Я не подхожу, ведь ничего не знаю о своей родословной.

Я не могла этого вынести. Это слишком.

— Я должна пойти к королю, — сжимая подснежник, я повернулась к двери. — Я должна пойти к нему сейчас и сказать, чтобы это остановили.

— Он не послушает, Люси.

— Должен. Это мое дело — за кого я выйду замуж и когда. Не Совета.

— Думаешь, он согласится с этим? — глаза Ната были погасшими. — Король Генрих, чей брак тоже будет на благо государства? Совет получил его поддержку, тут нет дела жалости.

Я застыла.

— Он это принял?

— Да, как долг. И он не обрадуется, если ты поступишь иначе.

Я сдавила, ломая, нежный стебелек подснежника.

— Думаешь, это я должна сделать? Согласиться с тем, кого мне предложит Совет? — я старалась не дать голосу дрожать.

— Нет! — он приблизился. — Я так не думал.

— Тогда что?

Он не успел ответить, вдали послышались голоса. Я вздрогнула. Все просыпались.

— Есть идея, — Нат говорил тихо и быстро. — Но на это уйдет время.

— Я могу помочь?

— Лучше не надо. Пока просто не попадайся на глаза. Совет все еще спорит насчет кандидата, так что вряд ли они быстро решат этот вопрос. Может, они даже на время забудут об этом, особенно, если тебя не будут видеть со мной.

Я тревожно посмотрела на дверь. Голоса приближались.

— Если мы не будем осторожны, нас сейчас увидят вместе.

Он кивнул на дверь с другой стороны комнаты.

— Нет, если я уйду туда. Ты будешь в порядке?

Я кивнула.

— Иди, пока тебя не поймали! И береги себя.

Он быстро поцеловал меня в щеку и побежал к двери. Как только она закрылась за ним, другая дверь открылась.

— Может, она здесь, — сказал голос со смехом, юноша прошел в комнату. Свет озарил его лицо, и я увидела лорда Габриэля. — Ах, миледи Певчая! — он поклонился.

За ним показался сэр Сэмюэль Дипс, его кружевной воротник растрепался под пухлыми щеками.

— Миледи!

За ними прошел еще один человек.

— Леди Певчая…

— О, нет уж, — лорд Габриэль прогнал их локтями и протянул мне украшенный букет роз. — Вам, Певчая.

Я посмотрела на букет, словно в нем были змеи. Он ухаживал за мной?

— Я первый, да? — лорд Габриэль протянул цветы ближе. Я не ответила, и он пояснил. — Первый, кто увидел вас утром. Ваш валентин.

Я не выдала Ната. Я сжала в ладони его подснежник, пряча от его глаз в своем рукаве. Я приняла розы.

— Это мило с вашей стороны.

У остальных тоже были подарки. Пока они вручали их, еще больше придворных приносило цветы и сладости. Для некоторых, похоже, это было игрой, но их жадные лица смущали меня. Они все жаждали брака и шанса управлять маленькими Певчими?

Получать их внимание мне не нравилось. Они ждали, что я буду заигрывать с ними, но мне было сложно говорить. Когда я сбежала в комнату, сославшись на усталость, я бросила их букеты на пол.

Комната была убрана, поднос с завтраком был здесь, но Марджери снова ушла. Я быстро проверила комнату и убедилась, что осталась одна. Я осторожно вытащила подснежник Ната из рукава, но его стебелек был сломан, а сам цветок лежал, раздавленный, на моей ладони.

При виде него что-то во мне порвалось. Я сунула подснежник в корсет и вышла в коридор.

Не важно, что сказал Нат. Я иду к королю. Эту идею с браком нужно остановить.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

АУДИЕНЦИЯ У КОРОЛЯ

Было не так просто увидеть короля, как я думала. Чтобы меня приняли, нужно было пройти множество стражей и секретарей. Но я все же попала в прихожую его зала.

— Ждите здесь, — сказал мне управляющий. — Король встречается с Внутренним Советом, но я сообщу ему, что вы хотите его увидеть.

Он прошел через высокую дверь в следующий зал. Дверь не закрылась до конца. В щель я увидела небольшую группу советников, сидящих за столом, и слышала немного из того, что они говорили.

— Пора разобраться с Боудиккой, — говорил недовольно Рэкхем. — Мои люди сказали, что гадина набрала тысячу последователей, они идут к Лондону.

— Там все еще есть женщины и дети? — спросил король.

— Да, Ваше величество, — я узнала голос Роуэна Кноллиса. Он был одним из людей Рэкхема? — Может, половина из них — женщины и дети. Но некоторые мужчины, да и женщины, вооружены.

— Она отвечала нашим агентам? — задал вопрос король.

— Да, Ваше величество, — сказал Кноллис. — Она сказала, что не приказывала людям идти с ней, но она не может помешать им идти по своей воле. Она не может прогнать их, ведь у них ничего нет. Она все еще заявляет, что идет в Гринвич, слушаясь вас, Ваше величество. Когда мы предложили ей пойти одной, она отказалась. Она сказала, что мы, видимо, не поняли ваши указания, ведь король не стал бы бояться своих людей.

— Тени Ват Тайлера, — сказал лорд Роксбург.

— Нет, — возразил сэр Сэмюэль. — Это было триста лет назад.

— Какая разница? — прорычал Рэкхем. — Его имя живет, как и истории, как Ват Тайлер захватил Лондон со своими простыми последователями, как они убивали и крали по пути. Нужно остановить Боудикку, пока она не сделал это.

— Я не уверен… — король замолчал, я слышала шепот. И король заговорил снова. — Милорды и джентльмены, со мной хочет поговорить Певчая, я должен ненадолго оставить вас. Конечно, не принимайте без меня решений.

Позже король и управляющий подошли к двери. По слову короля управляющий ушел, а король прошел ко мне.

— Миледи Певчая. Рад вас видеть!

— И я, Ваше величество, — хотя я долго шла к нему, я была рада, что настояла на этом. Вблизи король выглядел напряженно, под его глазами были тени, на бледной челюсти — щетина, но он был искренне рад меня видеть.

— Какие новости вы принесли? — он провел меня в другую дверь, мы попали в небольшой кабинет. Стены были украшены резьбой, а большой стол украшали жемчужины.

— Новости?

— Насчет тигеля, — он смотрел на меня. — Вы ведь потому пришли? Вы придумали, какой магией его спасти.

Я покачала головой.

— Нет, Ваше величество, — я не посмела сказать ему, что моя магия была опасно сломана. Я не была уверена, что он поверит мне, да и он мог плохо отреагировать. — След холоден, — сказала я вместо этого. — Я думала много об этом, но пока не вижу, что можно сделать.

Король помрачнел.

— Вы не можете нам помочь?

— Я бы помогла, если бы могла, Ваше величество. Мне жаль.

Король скрестил руки на груди.

— Надежды нет? Вам больше нечего сказать?

Этот разговор был сложнее, чем я думала. Но не было смысла медлить. Он прервал ради меня встречу, это не могло длиться долго.

— Да, мне есть, что сказать, Ваше величество. Не о тигеле, но про другое важное дело. Про брак.

— Да? — он все еще слушал, но уже выглядел хмуро.

— Вы не можете сделать этого, — сказала я. — Не можете позволить вашему Совету выдать меня.

— Не могу, Певчая?

Несмотря на предупреждение в его голосе, я не сдержалась.

— Я имею право выбрать…

— Нет, — сказал король.

Такой отказ приковал меня к месту.

— Нет?

— По закону у вас нет права, — сказал король. — При всем уважении, вы — женщина на пороге взросления…

— Я Певчая. Это все меняет.

Король нахмурился.

— Да, потому и важно, чтобы Совет помог определить ваше будущее.

Я не могла поверить, что он так изменился.

— Когда я был при дворе раньше, мое мнение было важнее слов Совета.

Король не моргнул.

— Конечно, ваше мнение для меня все еще важно.

— Но не так, как слова Совета?

— Вы выбрали уйти, а они остались рядом, как иначе?

Я смотрела на него. Так он меня видел? Беглянкой?

— Уверен, у вас были причины, — сказал он без злобы. — Но правда такова. Вы ушли, а страна страдала, и мне нужно было опереться на помощь Совета. Даже если они не лучший вариант, я не могу сохранить королевство без них.

Я помнила, что Нат говорил, что Рэкхем может разделить Англию пополам.

— Править — значит принимать сложные решения, — сказал король. — Я должен всегда думать о стране. Для этого нужно просить всех идти на компромисс. Попробуем найти что-то общее, — продолжал он. — Вы верны мне, я знаю. Вы клялись в этом. И я знаю, что вы тоже любите страну. Ваша магия должна усиливать нас, а не ослаблять.

— Согласна, — он говорил о компромиссе, так что надежда оставалась. — Но я не понимаю, почему тогда Совет должен выбирать мне мужа.

— Нет? Подумайте, что будет, если вы влюбитесь в заговорщика, Певчая? Вы не понимаете, что рисковать будет вся страна? Потому нам нужно найти того, кто позаботится о вас, у кого хорошее сердце.

Позаботится обо мне?

— Разве не хватит того, что у меня хорошее сердце? Я вернула вам королевство.

Я зашла слишком далеко.

Взгляд короля был стальным.

— Да, так и было. И я благодарен. Но потому мы и должны быть осторожны. Вашей огромной силой нужно распоряжаться мудро.

Мир боялся женщин с силой…

— Я не вижу… — начала я, но король прервал меня.

— Хватит. Я спрашиваю с вам столько же, сколько с себя. Мой брак — дело страны, как и ваш. Моя жена будет выбрана Советом. Это удел каждого с силой, груз которой мы несем, — его глаза были темнее обычного. — Я сожалею, что вам больно от этого. Но наши жизни нам не принадлежат.

Я заговорила, но он уже шел к двери.

— Надеюсь, в следующий раз, Певчая, новости будут лучше.

Он ушел на встречу, а рядом со мной появился управляющий. Он вежливо предложил проводить меня, и я поняла, что меня прогнали.

Мне это не нравилось, я повернулась к двери, куда ушел король, и застыла, услышав крики Рэкхема:

— Певчая отказалась помочь? Как она посмела! — стук и шум отодвинутого кресла. — Она еще там?

Король начал что-то говорить, но я не мешкала. Я побежала за управляющим и покинула эту часть замка как можно быстрее.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В ЛОВУШКЕ

Сбежав из покоев короля, я хотела запереться в комнате. Но я знала, что там меня ждет Марджери, так что я пошла туда, где было тихо. Поражение ранило меня. Нат был прав: король не стал меня слушать. Он видел силу для королевства в Совете. Его правой рукой был Рэкхем.

Что мне делать?

Впереди стояла группа молодых людей. Боясь, что они начнут приставать, я побежала к узким дверям и столкнулась с Пенебриггом.

— Дорогуша! — он поправил шляпу, что чуть не сбила его очки. — Боюсь, я тебя чуть не сбил, — он поправил очки. — Дорогая Люси, ты в порядке?

Вокруг было тихо, никто не слушал.

— Нет, — сказала я. — Не в порядке, — и я рассказала ему про аудиенцию с королем.

Бедный Пенебригг! Он с сочувствием морщил лоб, пока я говорила.

— …надежды нет, — закончила я.

— Не стоит так, дорогуша. Ситуация плоха, соглашусь. Но надежда, конечно, есть. Пока Совет еще не выбрал тебе мужа. Этот вопрос еще обсуждается. Граф Рэкхем, например, предлагал своего сына…

— Его сына!

— Не стоит шуметь, дорогуша, — Пенебригг настороженно огляделся. Никого не увидев, он тихо продолжил. — Это не должно тебя удивлять. Рэкхем хочет власти, и он бы хотел получить тебя в свою семью. Но есть проблемы. Его сыну еще нет пятнадцати, он еще юн для брака.

— И для меня, — отметила я.

— Да. А еще он пошел в мать, он хрупкий. Рэкхем отрицает это, конечно, но мы все заметили, что он еще не приводил мальчика ко двору.

Похоже, брака с сыном Рэкхема все же не будет. Я немного взбодрилась.

— И, конечно, — сказал Пенебригг, — другие в Совете хотят выдвинуть своих кандидатов, а некоторые… себя.

— Я так и думала, — куча букетов это подтверждала.

— Из-за такого количества кандидатов Совет в тупике. Они примут решение через пару месяцев. Может, ты сможешь до этого сама положить конец обсуждению.

— Как, если король меня даже не слушает?

Пенебригг подвинул шляпу.

— Он выслушает тебя, если ты найдешь для него тигель.

Да, если я его найду, король сразу меня послушает. Может, не только выслушает. Я вспомнила, как он наградил меня, когда я помогла ему в прошлый раз.

— Но я не знаю чаропесен для его поиска, — сказала я Пенебриггу.

Все было намного хуже, но я этого не рассказала. Пенебригг был хорошим другом, но, чем меньше людей знают о моей слабости, тем лучше.

— Жаль, — сказал Пенебригг. — Но вряд ли все потеряно. Что-то может прийти к тебе. Может, ты направишь нас на след и без магии. Ты умеешь не только петь. У тебя хорошая голова на плечах. Может, ты увидишь то, что мы упустили.

— Прошло ведь столько времени…

— Время часто помогает правде, — сказал он. — И, конечно, я помогу, как могу, — он опустил очки. — Может, тебе будет полезно узнать об алхимии больше, как и о тигеле. Сэр Исаак рассказывал вчера, но узнать можно больше, если хочешь.

В логичном подходе Пенебригга всегда было что-то приятное, даже если обстоятельства были плохими. Он хотя бы помог мне понять, что сдаваться рано.

— Хорошо, — сказала я. — Я хочу узнать больше о тигеле. И про алхимию, — что бы ни говорил о философском камне Нат, Пенебригг явно верил алхимии. И он был опытнее Ната, как и сэр Исаак. Я должна была узнать от них как можно больше. Может, так я буду видеть ситуацию четче.

Глаза Пенебригга сияли.

— Это очень интересно, дорогуша…

Он замолчал, лакей бежал к нам.

— Доктор Пенебригг! — он поклонился, задыхаясь. — Внутренний совет вызывает вас в Алую комнату. У них есть вопросы об алхимической печи. И ваши расчеты насчет топлива.

— Ах, — поправив шляпу, Пенебригг виновато улыбнулся мне. — Боюсь, Внутренний совет не любит ждать, особенно, когда дело касается алхимии. Я должен идти. Но мы ведь скоро поговорим?

— Да, — сказала я.

Он ушел за лакеем, а я пошла дальше, впервые чувствуя уверенность после того, как пропала моя магия. Пенебригг был прав. У меня могло не быть магии, но это не значило, что найти тигель невозможно. Я могла смотреть и слушать, найти при этом подсказки к тому, почему моя магия пропала.

Это будет нескоро, но это было лучше, чем сидеть в комнате с Марджери.

Я могла сначала посетить сокровищницу, поговорить со стражами. Или пойти самой в алхимическую лабораторию…

Сзади раздались шаги. Я развернулась.

— Вот ты где! — Сивилла подбежала ко мне, ее красные юбки раскачивались, как лепестки в бурю. Ее волосы были в очаровательном беспорядке. — Ты, наверное, идешь ко мне. Я всюду тебя ищу.

— Да? — я выдавила улыбку, но это было сложно. Визит к Сивилле в мои планы не входил.

— Да. Твоя служанка, кстати, не рада твоему исчезновению. Но не страшно, — Сивилла обхватила мою руку. — Я нашла тебя первой, так что я тебя забираю. Идем ко мне в комнаты.

Она потянула меня за руку, но я вспомнила предупреждение Ната и отпрянула.

— Не уверена, что я могу. Мне нужно… — правду говорить ей не стоило, — увидеть портниху.

— О, отлично. Твоя служанка говорила, что ты пойдешь туда днем. Но еще пару часов, так что ты можешь зайти ко мне, — она посмотрела на меня. — Ты точно в порядке? Может, мне стоит позвать Марджери?

Она знала имя служанки. Это вряд ли было плохим знаком, но мое внимание привлекло. Они точно не были союзницами?

— Нет, — быстро сказала я. — Нет, я в порядке. Я не позавтракала, но…

— Не позавтракала? Тогда точно идем ко мне, — Сивилла снова взяла меня за руку. — У меня много еды, — я все еще мешкала, и она пошутила. — Если не пойдешь, я скажу Марджери, что ты вот-вот упадешь в обморок. И тогда тебе конец.

Ее голос был веселым и добрым, но она загнала меня в ловушку. Выхода не было, и я согласилась пойти с ней.

С радостным воплем Сивилла повела меня за собой, а я могла лишь догадываться, что меня ждало.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ПЕРСПЕКТИВЫ

Комнаты Сивиллы, в отличие от моих, были заперты. Открывались они тонким ключом, она впустила меня. Главная комната была меньше моей, но украшена такими же красивыми гобеленами с богиней луны Дианой, и здесь было так же тепло.

И здесь тоже было много букетов.

Сивилла поймала мой взгляд на них.

— Так много цветов! — она склонилась и понюхала фиалки, а потом посмотрела на меня со смеющимися глазами. — Хотя это вполовину меньше того, сколько ты получила.

Я все еще разглядывала ее комнату, успокаиваясь из-за сходства с моей. Может, меня все же не выделяли. По крайней мере, не так сильно, как я боялась.

— Похоже, у тебя тоже было много посетителей, — сказала я. — И твои были умными и принесли вазы.

— О, они не думали о вазах. Моя служанка Джоан все сделала, — голос Сивиллы прозвенел как колокольчик. — Джоан?

Морщинистая, как сушеное яблоко, голова появилась из-за дверцы.

— Ах, вот ты где, — Сивилла обняла рукой крохотную женщину. — Знакомься с леди Певчей. Помните, как она приезжала к нам? О, нет, в то лето вы ведь были с тетей Горинг, да?

Джоан не могла подтвердить историю Сивиллы. Жаль. Я хотела бы, чтобы Норри была здесь, она бы знала правду. Сивилла ведь говорила, что и она приезжала.

И это был смелый ход от Сивиллы. Почему бы она так говорила, если бы Норри могла опровергнуть ее слова? Я немного расслабилась.

— Рада встрече, миледи, — морщины стали глубже, она подошла ближе. Джоан присела в реверансе.

Я покраснела. В прошлом году люди при дворе так делали после победы над Скаргрейвом, но я все еще не привыкла. Я повернулась к Сивилле, чувствуя себя неловко и не в своей тарелке, еще и плохо одетой. В свете дня было прекрасно видно, что я выросла из своего платья. Сивилла в платье из сатина выглядела куда более изящной.

Сивилла будто не замечала разницы между нами.

— Поешь что-нибудь, — позвала она меня. — Здесь пирожные и булочки со смородиной, корзинка фруктов. Любишь виноград? А персики?

Ее столик у кровати был полон угощений, он соблазнил бы даже того, кто не был так голоден, как я.

— Это ананас? — фрукт был таким редким, что я пробовала его только один раз, когда была гостем короля Генриха в прошлом году.

— Да, — щеки Сивиллы порозовели, она рассмеялась. — Король Генрих прислал, наверное, извиняясь за то, что мы задержались здесь. Жаль, у меня нет ножа для него. Вот. Может, лучше возьмешь яблоко? — она протянула мне красное и идеальное яблоко.

Это было почти слишком хорошо для правды. Но, несмотря на тепло Сивиллы, я не могла забыть предупреждение Ната. Мне нужно оставаться настороже.

— Лучше я возьму апельсин, — он еще был в кожуре, я взяла его наугад из миски, так что это было безопаснее яблока, что она давала мне.

Но мои страхи, похоже, были напрасными, Сивилла бодро приняла мой выбор.

— Бери, что хочешь, — она дала мне блюдце и повернулась к Джоан. — Прости, но у тети Горинг, похоже, закончился красный шелк для вышивки. Она хотела бы, чтобы ты нашла ей еще.

Джоан порылась в корзинке с предметами для вышивки.

— Я же говорила, что нужно больше, — она поклонилась мне и ушла.

Я взяла из корзинки булочку — Сивилла, судя по крошкам, уже несколько съела — и добавила на свое блюдце. Сев в вышитое кресло, я улыбнулась Сивилле. Пока я здесь, я могу узнать о ней как можно больше.

— Не помню, встречалась ли я с твоей тетей, — сказала я.

— Она в соседней комнате. Но сейчас ее нет. Работает над вечной вышивкой и ищет при этом мне пару, это точно, — впервые Сивилла рассмеялась сдержанно.

— Ты не думаешь о перспективах для себя?

— Думаю, конечно. Просто сложно выносить ее поведение, когда она относится ко мне как к трофею, — Сивилла принялась изображать голосом аукционера. — Лучшая корова в здешних краях, отличное потомство и удача, а к ней еще и ее золотая уздечка…

Она поймала мой взгляд и улыбнулась.

— Думаю, тетя Горинг все же рассказывает не так… Просто стыдно, что она расписывает меня каждому, кто слушает, — она покачала головой. — Но зачем я жалуюсь тебе? Про меня хоть Совет не рассуждает так, будто я племенная кобыла.

Мои ладони застыли на шкурке апельсина.

Сивилла прижала ладонь к губам.

— Ой, неправильно прозвучала. И теперь я тебя обидела.

— Я не обиделась, — я продолжила чистить апельсин. Она ведь сказала правду. — Просто я… удивлена. Я не знала, что планы Совета насчет меня известны всем.

— Об этом сплетничают при дворе, — она бодро добавила. — Не думаю, что об этом уже говорят в Лондоне. Так сказала тетя Горинг. Ей виднее, она — худшая сплетница из них.

Я скривилась. Я и не думала, что такое могут обсуждать в Лондоне.

— Не принимай близко к сердцу, — сказала Сивилла. — Это ведь просто разговоры.

— Просто разговоры?

Сивилла кивнула.

— Нам повезло. Многим девушкам выбирают мужей за них. Но тебе, как и мне, можно не выходить замуж, если не хочется.

Все было не так просто, но я сказала:

— Да?

— Да. У меня осталось немного денег от мамы, а больше их будет, когда мне исполнится двадцать один, так хотел отец. Мне не нужно спешить замуж.

Сивилла была богатой. Можно было догадаться по ее красивой одежде и уверенному поведению.

— Но твоя тетя все равно ищет тебе жениха?

— О, тете Горинг просто скучно. Они с дядей хотят, чтобы я удачно вышла замуж и добавила блеска фамилии, — Сивилла закатила глаза. — То, как она это делает, выводит меня из себя. Но что я могу? Мне всего семнадцать. Если я уйду, будет скандал. Да и тетя Горинг больше лает, чем кусает. Она считает себя сводницей, но еще ни разу не пыталась выдать меня за кого-то. И она толком за мной не следит, ей не до этого. Так что, если бы я хотела, я бы сбежала с возлюбленным без проблем.

Я перестала есть апельсин.

— А ты хотела? Сбежать?

— Нет, конечно! Я ни к кому так не привязана, — Сивилла покраснела. — Мужчины вокруг меня — охотники за удачей. Я лучше буду независимой, — она посмотрела на меня. — А с тобой иначе, да?

Я осторожно освободила еще кусочек апельсина.

— Это тоже есть в сплетнях?

— Что-то есть между тобой и Натом Уолбруком, да? Он так опасен, как выглядит?

— Опасен?

— Такой наблюдательный, уверенно двигающийся. А его глаза и плечи, — она игриво поежилась. — Я сразу его заметила, и не только я, поверь. Но с ним не поиграешь. Это я быстро поняла. А потом узнала про вас, вашу любовь, и все стало ясно, — она вздохнула. — Это так романтично.

Я покачала головой.

— Совет так не думает.

— Что же, — сказала Сивилла, — для них он — неподходящая пара, признай.

— Что?

— У него ведь нет денег? Никто не знает, откуда он. И он не спешит делать себе репутацию при дворе. Его чуть не выгнали из Совета.

Я нахмурилась. Сивилла заметила.

— Я говорю не от себя. Я объясняю, как это видит Совет. А еще вопрос о детях и магии. Это для Совета тоже очень важно, — она посмотрела на меня. — А для тебя — нет?

— Я… никогда не думала об этом.

— Да? — Сивилла улыбнулась. — Повезло. Я половину жизни слушала про детей, магию и родословные. Мама все время об этом говорила.

Разве? Я склонилась к ней. Может, не стоило показывать свое незнание, но как я могу что-то узнать, не рискуя? Пора было мне задавать вопросы, а не отвечать на них.

— Сивилла, они говорят правду? — спросила я. — Певчая может передать магию, только если она выйдет за мужчину с кровью Певчей?

Сивилла растеряно посмотрела на меня.

— А ты не знаешь? Тебе не объясняли?

— Нет, — в коротком письме мамы не было ничего о браке Певчей. И крестная не говорила. Хотя, если подумать, леди Илейн интересовалась предками и родословными. Может, причина была в этом.

Я понизила голос.

— Расскажи мне все, что можешь, прошу. Мне нужно понять, как это работает.

Сивилла была рада объяснить мне.

— Многое зависит от магии Певчей. Если она сильная, как было раньше, что и ее дочери получат магию, даже если отец из обычной семьи. В них магия будет не так сильна, и в этом проблема. Кровь со временем ослабеет, а с этим будет утрачена магия.

— Так случилось в твоей семье?

— Да. У бабушки было немного магии, и когда она вышла замуж, все закончилось. Ее дочери — моя мама и ее сестра — были без магии.

— Так магия покинула твою семью навеки?

Она кивнула.

— Мама пыталась это исправить. Она вышла за моего отца отчасти из-за его родословной Певчих, и когда я родилась, она была уверена, что я буду Певчей. Но магия ушла из нашей семьи, даже если мама долго не могла этого принять, — она взяла пирожное и с любопытством спросила. — А ты? Твоя мама выходила замуж?

— Не знаю. Я ничего не знаю. Мой отец умер до моего рождения, — можно ли это рассказывать ей? Я не была уверена. Но я не так и много раскрыла.

— Кем он был?

— Его звали Джон, — я знала это из письма матери. — Он был учителем музыки. Так сказала мама.

Глаза Сивиллы расширились.

— Учителем музыки? А твою маму растила леди Илейн Оделин? Смело.

— Она была смелой женщиной, — я снова пожелала знать ее лучше.

— Она любила его?

— Да, — это было видно в тех словах, что она написала о нем.

— Это должно было помочь. И музыкант тоже. У них бывает тоже кровь Певчей, кстати, — она посмотрела на меня. — Может, потому ты так сильна.

— Возможно, — я всегда думала, что моя магия передана мне от матери. Было странно думать, что и отец был с этим связан.

— В общем, теперь ты видишь, почему Совет ищет тебе правильного мужа. Если ты выйдешь не за того, у твоих дочерей тоже будет половина силы, а то и не будет силы. Для них это будет ужасно.

— А если у меня будут только сыновья? Совет об этом подумал?

— Думаю, они будут ждать от тебя дочери, как от королевы ждут сына. Но, да, порой у Певчих есть только сыновья, а то и нет детей. Это расстроит Совет, — она задумчиво добавила. — Бывало, правда, что Певчая без дочерей могла передать силу мужчине с кровью Певчей. Мама рассказывала, что иногда Певчие так передавали силу своим сыновьям. Но больше такого не случается. Видимо, это тоже было утеряно.

— Певчие-мужчины? — я покачала головой, не зная, верить ли этому. — Никогда о таком не слышала.

— Потому что они не существуют, — сказала Сивилла. — У мужчин сила проявлялась иначе. Они не чаруют песнями, а становятся магами. Очень сильными магами. Так мама говорила, — она вздохнула. — Но не всем ее словам можно верить. Часть подслушана, а остальное… у нее были странные друзья, если можно так сказать.

— О? Кем они были? — я пыталась звучать так, словно мне было все равно, но я помнила слова Ната, шепчущие в моей голове: она с мамой жила на континенте… никто толком о ней не знает…

— Какими они были? — Сивилла скривилась. — Гадалки, читатели карт, пророки и даже пара алхимиков. Если они говорили, что у них есть магия, мама уделяла им время. Но, когда вопрос касался Певчих, мама сама была экспертом. Не только из-за связи семьи, но и потому, что изучала их.

Сивилла придвинула ко мне пирожные, я уцепилась за слово:

— А какие эти алхимики?

Она улыбнулась.

— Нудные. Все время говорят о своих металлах и преобразованиях, всем прочем. И постоянно тянули из мамы деньги на эксперименты. Они бы убили, чтобы добраться до тигеля сэра Исаака. Я была очень рада уехать оттуда.

— И теперь ты снова окружена алхимиками.

Она издала смешок.

— Точно. Похоже, это моя судьба. Хотя алхимики здесь куда интереснее, чем те, что преследовали маму. Жаль, что они потеряли тигель, — она коснулась рукава. — Ты правда будешь искать его за них? Так говорила тетя Горинг.

— Этого от меня ждут, да, — я осторожно подбирала слова, стараясь не показывать слабость. — Они надеялись, что я быстро найду его, но мои песни… они не так работают.

Сивилл сочувственно кивнула.

— Помню, бабушка говорила мне, что лучшие песни для поиска были утеряны. Люди-то думают, что Певчие умеют все. Они не понимают, что у нашей магии есть пределы, — она замолчала. — Я про магию Певчих, конечно.

— Совет точно не понимает, — сказала я.

— Ты пыталась только песнями? — спросила Сивилла. — Ничем другим?

Я села ровнее. Странный вопрос.

— А что еще можно сделать? — медленно спросила я.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ВИЗИТ ВАЛЕНТИНА

— У некоторых Певчих была и другая магия, — сказала Сивилла. — Ты не знала?

Нет. Но это меня взбодрило. Если чаропесни не удавались, может, я могу найти другую магию.

— Ты пробовала что-то, кроме пения? — спросила Сивилла.

— Нет. Никогда.

Она просияла.

— Ты новичок, да? О, это чудесно. Мы можем поэкспериментировать и посмотреть, выйдет ли что-нибудь.

— Как поэкспериментировать? — хотя я хотела услышать больше, я держала голос ровным. Я не хотела, чтобы Сивилла поняла, как важен ее ответ.

— О, я знаю разные трюки. Многие друзья мамы были шарлатанами, но были и хорошие, они многому меня научили. Я сама не все могу делать, жаль. Но я знаю, как научить тебя, — она огляделась, словно искала, с чего начать. — Почему бы нам не…

Стук в дверь прервал ее.

— Ой, — Сивилла недовольно поднялась. — Наверное, Джоан. Пока остановимся.

— Ты не хочешь, чтобы она знала?

Сивилла покачала головой.

— Она это не одобряет. Думает, что опасно в это лезть.

— Это опасно?

— О, она преувеличивает. Это не так и опасно. Чаще всего.

— Чаще всего? — с тревогой повторила я.

Сивилла уже вышла и не ответила. Я не видела со своего места ни ее, ни дверь.

— О, впустите меня, — услышала я мужчину.

— Сейчас не лучшее время, — пробормотала Сивилла.

— Самое лучшее. Вы ведь мой валентин, да?

— Разве? — Сивилла отчаялась. — О, заходите. От вас явно не избавиться.

— Как мило, — юноша прошел в комнату, ведь в бархате и с улыбкой. Лорд Габриэль.

Увидев меня, он тут же перестал улыбаться.

— О, эм… Я не знал, что вы были здесь…

— Конечно, не знали, — сказала я. — Иначе не говорили бы о валентинах, — я говорила без злобы, ведь была рада получить доказательство, что утром он был не серьезен.

Сивилла вскинула брови.

— Ты от него тоже получила? — сказала она, я кивнула, и она рассмеялась.

Лорд Габриэль с досадой посмотрел на нас, а потом, к моему удивлению, тоже рассмеялся.

— Поймали на горячем, — признал он. — Но разве меня можно винить? Кто бы не хотел получить вас обеих, если бы мог?

Он робко, но восхищенно улыбнулся нам. Я невольно улыбнулась в ответ. У него были большие амбиции, но он все равно мог смеяться над собой, и мне это нравилось.

— Скажите, о чем вы тут беседовали? — он прошел глубже в комнату. — Не о валентинах, надеюсь.

— Ни за что, — сказала я, мы с Сивиллой сели у огня.

— Значит, о красоте и танцах?

— Вообще-то, — сказала Сивилла, — мы обсуждали алхимиков.

— Да? — он посмотрел на нас по очереди. — И что вы говорили о них? Точнее, о нас?

— О, мы не говорили о вас, — сказала я. — Я просто спрашивала у Сивиллы про алхимию.

Лорд Габриэль отодвинул стул.

— Что вы хотите знать?

— О, все, что можно. Я почти ничего не знаю, только то, что упоминалось на собрании Совета, — я хотела узнать больше от Пенебригга, но решила использовать шанс здесь, ведь так можно было и узнать немного больше о лорде Габриэле.

— Осторожнее с желаниями, — предупредила Сивилла. — Габриэль может говорить об этом, пока звезды не попадают с неба. Его сложно остановить.

— Леди, вы режете мне сердце, — лорд Габриэль улыбнулся Сивилле, радуясь перепалке. — Я девять лет изучал алхимию, а теперь вы запрещаете мне говорить об этом?

— Это самозащита, — сказала Сивилла.

— Девять лет? — я была удивлена. — Сколько вам было, когда вы начали, лорд Габриэль?

— О, прошу, не зовите меня лордом, Певчая. Можно и Габриэлем, — все еще улыбаясь, он вернулся к теме. — Посмотрим… мне еще и десяти не было.

— И ваши родители не были против?

— Их там не было. Когда к власти пришел Скаргрейв, они отослали меня в семью друзей в Швецию, надеясь, что там безопаснее. Жизнь там была странной. Первый учитель, нанятый для меня, оказался алхимиком. Я несколько месяцев пытался узнать, что он делает, а когда узнал, он согласился поделиться секретами.

— Насколько я помню, это не все, — сказала Сивилла.

— Было немного шантажа, если вы об этом, — сказал Габриэль. — Он бы не рассказал мне, если бы не боялся, что его раскроют.

— Вы шантажировали людей в девять? — сказала я.

— Тогда уже в десять, — Габриэль не смутился. — И с того времени я заинтересовался этим. Я не хотел больше ничего делать.

— Но вас заставляли учить и другие предметы?

— Да. Но они не были и вполовину так интересны, как алхимия. На изучении математики ведь не разбогатеешь? Или латинского, логики, астрономии и прочих предметов, что учителя запихивали в меня. Только алхимия может дать богатство и силу.

— Если повезет, — сказала я.

— Но мне везет, — Габриэль вытянул ноги в сапогах уверенным движением. — Я во дворце Гринвич, сэр Исаак выбрал меня помогать ему в создании философского камня. Это везение, — он улыбнулся. — Хотя я не сразу проникся сэром Исааком. Он слишком неуклюжий.

— Неуклюжий? — я впервые слышала об этом.

— Не в повседневных делах, нет. Но в нем гениален мозг, а не тело. Попросите его дистиллировать воду, и он обожжет пальцы или сломает перегонный куб, — он самодовольно скрестил руки. — И тут помогаю я со своими уверенными руками и ясным зрением. Он не может работать один.

— Звучит так, словно вы все делаете один, — отметила Сивилла.

— Не совсем. Но я среди приближенных.

— Приближенных? — Сивилла обмахивала себя. — Ничего себе!

Боясь, что из-за ее шуток разговор оборвется раньше, чем я смогу все узнать, я сказала Габриэлю:

— Есть вопрос. Что такое перегонный куб?

Сивилла была права, он напоминал поток. Он отвечал на вопрос подробно, говорил о сосудах, трубках и паре, рисовал силуэты руками в воздухе. Если у меня и были сомнения насчет его любви к алхимии, они рассеялись.

Вот только я не очень понимала его слова.

— И все же куб…?

— Это часть аппарата, — сказал он. — Его используют в дистилляции, — видя мое смятение, он встал со стула. — Почему бы нам не сходить в лабораторию? Я бы все показал.

Я хотела согласиться. В лаборатории можно было бы понять, как и зачем был украден тигель. Но я не знала, можно ли идти с одним Габриэлем.

— Ты тоже пойдешь? — спросила я Сивиллу.

— Конечно, — она хмуро посмотрела на Габриэля. — Если я приглашена. Раньше вы мне не предлагали.

— Вы не показывали интерес.

— Вот вам и благодарность. В вечер, когда я вас встретила, я слушала вас часами.

И снова эта широкая дьявольская улыбка.

— Часами? Не помню.

— Я помню, — с силой сказала Сивилла.

— Если я не приглашал вас, то потому, что лаборатория обычно доступна только алхимикам. Но этим утром там может быть только старый Пенебригг. А он против не будет.

Поход в закрытую лабораторию и шанс увидеть Пенебригга?

— Идемте? — сказала я.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ЭКСПЕРИМЕНТЫ

— Уверена? — пробормотала Сивилла, мы вышли из ее комнаты.

— Да, — меня тревожило лишь, что подумает Нат. Идти в алхимическую лабораторию с Сивиллой и Габриэлем было далеко от просьбы сидеть в комнате. Но если я найду что-нибудь полезное, это будет не зря.

— Не говори, что я не предупредила, — прошептала Сивилла.

С быстрым поклоном Габриэль придержал дверь и протянул нам руки.

— По одной для каждой из моих валентинов.

Мы с Сивиллой переглянулись и рассмеялись.

— А какие руки для других? — спросила я.

— Кто сказал, что были другие? — возмутился Габриэль, но руки опустил.

— Втроем в ряд мы все равно не пройдем, — сказала Сивилла. — Даже вдвоем вряд ли пройдем.

— Откуда вы знаете? — спросил Габриэль.

— Ходят слухи, — сказала Сивилла.

Она была права: лестница, ведущая вниз в лабораторию, была узкой и спиральной. Пришлось идти по одному. Габриэль вел нас, все время рассказывая.

— Это не было изначально лабораторией. Это была личная кухня короля. До того, как дворец стал в три раза больше, — он оглянулся, чтобы убедиться, что мы идем. — Никто не знал, что делать после этого с комнатой, пока не пришел сэр Исаак. Он увидел, что это хорошая комната для алхимии, с большими старыми каминами, печью, рядом окон и вентиляцией. И прямо у Темзы, что и хорошо, ведь огонь может выйти из-под контроля.

Я подумала про огонь лунного шиповника и скривилась.

Мы дошли до двери в стене. Габриэль вытащил ключ и открыл ее, за ней была еще одна дверь, но перед ней стоял страж.

— Я просто привел гостей, Поттс, — сказал ему Габриэль.

Поттс засомневался.

— Я ничего об этом не слышал, милорд.

— Нет? — бодро сказал Габриэль. — Это леди Певчая. И ее подруга.

— Вы не сказали, — Поттс ошеломленно смотрел на меня.

— Она хочет применить магию, чтобы поискать наш тигель, — сказал Габриэль. — Но сначала ей нужно увидеть комнату, так что просто откройте дверь… Да, отлично.

Габриэль был в своей стихии, он сказал это так, словно я собиралась в любой миг спеть чаропесню. Но я сглотнула желание возразить. Впрочем, он был близок к правде, и мы смогли миновать стража.

Дверь закрылась, мы остались в лаборатории, просторном месте с высокими окнами и стенами из камня. Окна были закрыты, пахло металлом.

Сивилла скривилась.

— Пахнет как на кожевенном заводе. Или как краской.

Габриэля запах не расстраивал.

— Похоже, Пенебригга тут нет, — сказал он и пошел вдоль стены. Он указывал на разные огни и печи, потом подвел нас к стеклянным трубками и бутылкам, используемых для дистилляции.

А потом он подвел нас к персиково-коричневым глиняным горшкам с треугольными краями. Самый маленький был размером с кружку, а самый большой — с котел.

— Все это — тигели, конечно.

— А что такое тигель? — я уже привыкла к запаху и могла говорить без желания кашлять. — То есть… для чего он?

— Вы не знаете? — спросил он.

— Сжальтесь, — сказала Сивилла. — Она — новичок в алхимии.

— Точно, — Габриэль покровительственно улыбнулся мне. — Тигель, дорогая Певчая, это открытый сосуд, без крышки, который можно нагревать до очень высоких температур.

— Насколько высоких? — спросила я.

— Порой намного выше температуры кипения. Некоторые тигели можно ставить в открытый огонь, но они не тают и не трескаются. Как эти, — он указал на горшки. — Эти тигели из Гессе в Европе. Они лучшие, не считая золотого тигеля, конечно.

— Какого размера золотой тигель? — этот важный факт Совет не упомянул.

— Примерно такого, — Габриэль укачал на горшок посередине. — Золотой тигель очень похож на это, но он красновато-золотой, у него шире горлышко.

— Вы его видели? — спросила Сивилла.

— Конечно. Я ходил в сокровищницу с сэром Исааком по его просьбе.

Я коснулась горшка.

— Можно подержать?

— Если хотите. Но осторожно: если уроните, он разобьется так же легко, как любой другой горшок. Он силен только в огне.

Я подняла тигель, взвешивая его.

— Чтобы оценить, вам стоит увидеть его в действии, — Габриэль открыл шкафчик и вытащил стеклянный флакон, что был будто полон воды. Он потянул за пробку.

— Габриэль, — в голосе Сивиллы было предупреждение. — Вы уверены…?

Бам!

Пробка выскочила. Быстрым движением, которое я едва уловила, Габриэль бросил пенни в тигель, что я держала, и налил туда немного жидкости.

— Фу, — Сивилла прижала ладонь к лицу. — Люси, опусти его!

Я поставила тигель на ближайший стол, жидкость внутри зашипела, пенясь, и стала зеленой. Даже Габриэль был встревожен.

— Назад! — махнул он рукой.

Красно-коричневый дым полетел из тигеля.

Я закрыла рукавом лицо, чтобы отогнать едкий воздух. Легкие горели, глаза слезились. Сивилла кашляла.

— Сюда! — Габриэль отвел нас в маленькую примыкающую комнату, где воздух еще был свежим. Он закрыл дверь, Сивилла выдохнула:

— Зачем было так делать?

— Я… показывал… что тигель хорошо… удерживает кислоту, — сказал Габриэль, задыхаясь.

— Это была кислота? — выдавила я.

— Аква фортис, — сказал Габриэль. — Сильная вещь.

— Очень, — Сивилла перевела дыхание и повернулась к Габриэлю. — Это было неправильно. Люси могла обжечься. Мы все могли пострадать…

— Вы преувеличиваете, — возразил Габриэль. — Я делал так десятки раз.

— Десятки? — сказала я.

— Ну, чуть меньше, — исправился Габриэль. — Хотя обычно с медью, и окна были открыты.

— А сегодня они закрыты, — сказала Сивилла.

Габриэль выглянул через скважину в другую комнату.

— Дым, похоже, рассеивается. Через пару минут можно вернуться.

Сивилла была в ярости, но теперь мы были вдали от дыма, и мне становилось любопытно.

— Что такое аква фортис? — спросила я.

Габриэль обрадовался вопросу.

— «Сильная вода» с латинского, может растворить любой металл, кроме золота. И с ее помощью можно сделать аква регис — королевскую воду — что растворит золото. Очень полезная вещь.

— И она нужна для создания философского камня? — спросила я.

— Верно. Видели, как изменился цвет от реакции с пенни?

— Стало зеленым?

— Да. Это важно, потому что… — Габриэль остановил себя. — Думаю, столько деталей вам не нужно.

— Мне точно, — сказала Сивилла. — Я уже знаю о Зеленом льве, Черной вороне и остальном зверинце.

Габриэль вскинул брови.

— Вы меня удивляете.

— Хорошо, — польщено ответила Сивилла.

— Но что это значит? — спросила я. — Алхимики не делают ведь животных?

Габриэль замешкался, но Сивилла воспользовалась моментом.

— Это цвета, которые видишь, пока делаешь камень, — объяснила она. — Первая стадия черная, следующая белая, и так, пока не получится камень, Огненный феникс.

Габриэль посмотрел на нее с опаской.

— Откуда вы все это знаете?

— Не переживайте. Зеленый лев — это аква фортис, а может, что-то другое, тут я не знаю, — призналась Сивилла. — Я не видела, как алхимики делают цвета, так что не знаю, как их создать.

Все еще растерянный Габриэль подошел к двери и приоткрыл ее.

— Дым ушел.

Мы вернулись в комнату и окружили тигель. Большая часть дыма ушла, но запах в воздухе еще был.

— Фу, — Сивилла прикрыла нос.

Габриэль что-то покрутил на стене, высокие окна открылись.

Сивилла посмотрела на туман.

— Он не уходит.

— Ветра нет, — Габриэль улыбнулся мне. — Может, вы призовете нам один магией, Певчая?

Я встревожено вздрогнула. Он серьезно?

Надеюсь, что нет.

— Магией, когда время само может все сделать? — улыбнулась я. — Я не могу так тратить силы.

Улыбка Габриэля стала шире.

— Магия не может быть тратой. Давайте. Спойте.

— О, давай, Люси, — глаза Сивиллы засияли. — Я не видела магию Певчих после смерти бабушки. А воздух нужно очистить.

Они с ожиданием смотрели на меня.

Я смотрела на них в панике. Что делать? Я слышала лишь слабый шепот реки, доносящийся из открытый окон, смесь неясный нот, что угасала и вела в никуда. Даже если я найду там чаропесню, к чему она меня приведет? Кости станут водой? Тело испарится?

Словно прочитав мои мысли, Сивилла опустила голову и покраснела. Она выглядела почти виноватой. Мою кожу покалывало. Почему она так себя вела? Она знала правду о моей ситуации? Она стала ее причиной?

Или я не так все понимала?

Раздался шум, мы обернулись. Дверь открылась. Сэр Исаак стоял с металлическим ящиком в руках.

— Что вы здесь делаете? — прогромыхал он. — И что это за запах?

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

СЕКРЕТЫ ФЛАМЕЛЯ

От яростного взгляда главного алхимика мы с Сивиллой застыли.

Габриэль заметно поник.

— Эм… Я просто показывал Певчей лабораторию.

— Да? — тон сэра Исаака был опасным. — Тур для друзей с парой взрывов?

Щеки Габриэля покраснели.

— Не совсем, сэр Исаак.

Я ценила, что он не пытался обвинить меня. Но честно заявила, что моя роль в этом была.

— Я попросила его помочь мне, — сказала я сэру Исааку. — Простите. Я думала, если узнаю больше об алхимии, смогу помочь в поисках тигеля.

Строгое лицо сэра Исаака немного смягчилось.

— Почетное рвение, Певчая, но у нас здесь правила не просто так, — он посмотрел с отвращением на потемневший тигель. — Лорд Габриэль, что привело к такому беспорядку?

— Я… показывал, как работает тигель.

Сэр Исаак нахмурился сильнее.

— Вы знаете, что это запрещено. Мы поговорим позже. Закройте окна, пока все не замерзло, а потом проводите мисс Дэшвуд наверх.

Габриэль подчинился, закрыл окна и протянул Сивилле руку. Она покорно приняла ее.

— Мне тоже нужно идти, — я не знала, хочу ли расспросить Сивиллу или избегать ее, но мне точно нужно было на свежий воздух. Голова болела и кружилась. Запах этого места влиял на меня.

— Нет, Певчая, — сэр Исаак опустил металлический ящик, который принес. — Прошу, останьтесь. Я хочу поговорить.

Это хорошо или плохо? Я не знала, но осталась, а остальные ушли.

— Певчая, я понимаю, что вы хотели как лучше, — сказал сэр Исаак. — Но если хотите больше узнать об алхимии, лучше спросите меня, а не лорда Габриэля. Если бы я знал, что вы хотите знаний, я бы освободился. Все, что угодно, лишь бы вернуть тигель… — он посмотрел на карманные часы. — Сейчас я свободен. У вас есть вопросы?

Неплохое предложение. Никто не знал об алхимии больше сэра Исаака, даже Пенебригг. Но что спросить? Что поможет найти тигель? На это сложно было ответить, даже сложнее, ведь меня все еще беспокоило выражение лица Сивиллы. Это была вина? Из-за чего?

Сэр Исаак нетерпеливо постукивал по металлической коробке.

Я заставила себя сосредоточиться. Стоит хотя бы проверить слова Габриэля. Я указала на пострадавший тигель перед собой.

— Золотой тигель примерно такого размера?

— Грубо говоря. Я могу дать точные размеры, если нужно, — он написал их на листке. — Вот. Что еще вы хотите знать?

— Из чего он?

— Из определенного глиноземного соединения. Простите, точнее сказать не могу, мы не осмелились экспериментировать. Это могло его разрушить.

— Фламель не говорил, из чего он сделан?

Длинные пальцы сэра Исаака стучали по столу.

— Нет. Но, как я упоминал вчера, он был уверен, что его создал Гермес Трисмегистиус, великий родоначальник алхимии.

Я пыталась вспомнить, что еще он рассказывал вчера.

— Вы сказали, что нашли его во Франции? Где именно?

Глаза сэра Исаака сузились.

— Это важно?

— Возможно, — хотя я понятия не имела, так ли это.

— Если нужно, я нашел его на кладбище маленького городка у Парижа. В бумагах Фламеля был шифр, — он посмотрел на металлический ящик, — и там я узнал местоположение.

— Они там? — я указала я коробку. — Бумаги?

— Эм… да. Я постоянно сверяюсь с ними. Но Испания и Франция все бы за них отдали, как и многие другие. Так я их храню от воров.

— Можно посмотреть?

Сэр Исаак указал на край ящика. Там был сложный замок, я видела такой, пока Нат учил меня в прошлом году, но такие встречались редко.

— Можете, наверное, — неохотно сказал он. — Вряд ли они будут понятными. Шифр Фламеля разобрать сложно.

Он открыл ящик, показывая потрепанную стопку бумаг, перевязанную черной лентой и пахнущую затхло. Как он и говорил, они были покрыты странными символами, которые я не понимала.

Я переворачивала страницы с трепетом и восторгом, думая о том, какая музыка или магия может в них скрываться. Но я ничего не слышала. Бумага была шершавой и тихой под моими пальцами.

Я не возражала, когда сэр Исаак забрал бумаги и закрыл ящик.

— Вы хотите знать что-то еще? — спросил он.

Я не сразу вспомнила, на чем мы остановились.

— Вы сказали, что нашли тигель на кладбище.

— Да, — сказал сэр Исаак. — Не в могиле, уточню. Но под стеной, как и указал Фламель.

— Кто-то видел, как вы его забирали? Кто-то, кто мог последовать за вами в Англию?

— Сомневаюсь, — сказал сэр Исаак. — Я копал в темноте в ноябре. Никого вокруг не было, и я не видел, чтобы меня преследовали. Как только я добрался до короля, тигель отправился в сокровищницу.

— Его оттуда забирали?

— Никогда, — сказал сэр Исаак. — Пока не украли.

— И видели его только вы с королем?

— Большей частью, да. За неделю до его пропажи я приводил туда своих помощников: доктора Пенебригга, сэра Сэмюэля и лорда Габриэля. Я хотел, чтобы они ощутили его вес. Но мы оставили тигель там.

Это никак не помогало.

Сэр Исаак тоже был встревожен.

— Певчая, ваши вопросы кажутся обычными.

Мое сердце колотилось. Без магии мне приходилось выведывать детали простым разговором. Но сэр Исаак был прав, не так работала Певчая. Если я не хочу себя выдать, нужно менять тактику.

— Вы удивитесь, но часто магия зависит от простых деталей, сэр Исаак, — я старалась звучать мудро.

Он все еще сомневался.

Думай как Певчая. Если бы я могла колдовать, что бы я спрашивала?

— Может, я могу попасть в сокровищницу? Если вор был с магией, я могу услышать там что-то полезное.

Он просиял.

— Конечно! Если думаете, что это поможет, я с радостью отведу вас туда.

Все было быстро организовано: получено разрешение короля, хотя он сожалел, что не может встретить нас из-за других дел. Я была рада и пошла с сэром Исааком в сокровищницу.

Было приятно покинуть спертый воздух лаборатории. Когда мы добрались до двери сокровищницы, которую теперь охраняли четверо стражей, а не два, у меня прошла головная боль. Нас тут же пропустили, и я была потрясена богатствам, что увидела там: сияющие слитки, сундуки камней, сияющие канделябры с жемчугами, висящими, как виноград. Полка была отведена для большой серебряной миски, где можно было купаться. С другой стороны длинный ряд золотых кувшинов отражал мое искаженное лицо.

Я замерла у сундука, усеянного изумрудами, рубинами и бриллиантами. Нат был прав: богатств тут было больше, чем я представляла.

Сэр Исаак тоже остановился.

— Что такое, Певчая? Вы что-то уловили? Ощутили?

Вспомнив, зачем мы пришли, я закрыла глаза, отчасти боясь того, что услышу. Но было тихо, как в гробнице.

— Нет. Тут ничего нет.

— Думаете, это была не магия?

— Я бы не спешила с выводами, — сказала я, стараясь не подставлять себя. — Скажите: вы не слышали или не видели чего-то необычного в ночь, когда тигель пропал?

— Когда я пошел проверять его? Или позже, когда мне сказали о краже, и я пришел посмотреть, что случилось?

— В оба раза.

— Нет, ничего необычного, — он сморщил высокий лоб. — Может, кроме одного…

— Чего именно?

— Дым в комнатах у сокровищницы, — сказал он. — Когда я пришел, он уже почти рассеялся, но виднелся в воздухе. И пах он не как обычный дым. Так мне показалось.

— Как он пах?

— Сложно сказать, — он заговорил с уколом меланхолии. — В вашем возрасте я мог бы сказать точно. Но я провел слишком много времени с алхимическим дымом, так что плохо ощущаю запахи. Но я знаю, когда пахнет плохо, а когда правильно, не более того. Вкус я тоже не ощущаю, — он вытянул руки, они подрагивали. — И испарения навредили моим рукам. Алхимия жестока в этом плане, — он опустил руки. — Но я могу лишь сказать, что в ту ночь дым пах неправильно.

Магия? Или что-то еще?

— Знаю, это мало, но это все, — сказал сэр Исаак. — Это поможет?

Я бы хотела вести себя как Певчая. Я знала, что было опасно притворяться, что я знаю больше, чем могу.

— Не уверена, — призналась я.

Сэр Исаак посмотрел на меня. На миг его холодная маска пропала, и я заметила на его лице безумную тревогу.

— Времени мало, — сказал он. — Планеты выстроятся через сорок два часа. Мы должны найти тигель. Должны.

Даже в худшие дни при Скаргрейве сэр Исаак так не выглядел. Но, конечно, тогда он был ученым, хоть и гениальным, в Невидимом колледже. А теперь он был главным алхимиком, спасающим королевство от голода. Ответственность сокрушала.

— Прошу, — это было признаком отчаяния у гордого сэра Исаака. — Что угодно, Певчая…

— Я понимаю, — сказала я.

Но я не знала, как помочь ему.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПОДОЗРЕНИЯ

Сэр Исаак хотел проводить меня к комнате, но я отказалась. Мне нужно было оставаться вдали от Марджери подольше. Найти тигель за сорок два часа! Этого времени было мало. Я все утро потратила на вопросы, но я ни на йоту не приблизилась к возвращению тигеля или своей магии.

Я услышала смех придворных впереди, шепот слуг позади. Пытаясь избежать их, я спустилась по лестнице в узкий проход. Окна выходили на зеленый двор, окруженный грубыми голыми лозами.

Я остановилась у одного из окон, решив замедлиться, убедив себя, что никто меня не преследует. Но я смотрела на двор и чувствовала, что за мной охотятся. Если я не найду тигель, меня опозорят, а если камень не сделают, королевство будет голодать. А еще был Рэкхем и его шпионы, и было сложно не думать, что монстры преследуют меня отовсюду.

И тут что-то вылетело ко мне: высокая темная фигура подошла сзади. Я обернулась, надеясь, что это Нат.

Это был Габриэль.

Он поклонился мне и чарующе улыбнулся.

— Чудо, что мы встретились здесь. Боюсь, я спешу. Сэр Исаак ждет меня в лаборатории, но я хотел извиниться. Не по его просьбе, а по своей воле.

Его улыбка теперь была раскаивающейся, но становилась от этого привлекательнее.

— Честно говоря, я пытался вас впечатлить, — признался он. — Но я не хотел навредить, миледи Певчая. Я бы так никогда не сделал. Поверьте, — он говорил тихо и искренне, его взгляд был покорным. — Прошу, скажите, что вы нас простили.

Как я могла противостоять?

— Конечно, я вас прощаю.

Его карие глаза засияли.

— Вы так добры.

Я не успела понять, что он делает, а он обхватил мою ладонь и поцеловал.

Я застыла. Не короткий ответ, а это. Он задержался слишком долго, его губы были теплыми на моей коже. И когда он поднял голову, он улыбнулся ослепительно.

Мои щеки пылали. Я хотела сказать, что не обижена, но не хотела провоцировать его.

Его улыбка стала шире.

— Мне пора, Певчая. Надеюсь, вечером увидимся.

Он ушел, не дожидаясь ответа. А у меня был ответ.

Габриэль мне нравился. Ната заставляли держаться в стороне, вопрос брака не давал покоя. Намерения Габриэля были усложнением. Еще хуже становилось из-за моих реакций: я не ожидала этого поцелуя, сердце невольно колотилось. Становилось все больше причин избегать его.

Мне было не по себе, я шла по коридору, пока не добралась до двери, ведущей во двор. Я открыла ее с легкостью и вышла на траву. После пребывания взаперти было приятно оказаться на свежем воздухе.

Лишь на миг. Я сразу начала прислушиваться к магии, надеясь, что тут будет слышно лучше. Но нет, все оставалось неясным, а после случая утром от этого кожу покалывало. Я стояла на месте еще минуту, но страх лишь рос, а потом я поняла, как я открыта. Слишком много окон выходило сюда. Все могли следить за мной.

Я прошла в другой проход. Мне нужно было найти укрытие, защищенное место, где можно подумать, что делать дальше. Но я снова заблудилась. Я выбирала путь наугад, убегая ото всех, кто попадался, я бежала все быстрее и быстрее. Я вскоре попала в место, которое знала: библиотеку, где мы с Натом виделись утром.

Я стояла там и тяжело дышала, а потом услышала сзади ожесточенный шепот:

— Я думал, ты будешь сидеть в комнате.

Я развернулась. Нат стоял там и выглядел так же опасно, как описала его Сивилла. Он подошел, и я увидела тревогу в его глазах.

— Я всюду тебя искал, — сказал он. — Все говорят, что утром ты была с Сивиллой Дэшвуд и Габриэлем, о которых я говорил тебе. Правда?

— Все хорошо, — поспешила успокоить его я. — Мне не навредили.

Он не был рад.

— Можно пострадать, продолжая дальше с ними общаться, с двумя самыми нежелательными людьми во дворце! Чем ты думала?

— Я надеялась узнать что-то полезное, — я передала слова Пенебригга о тигеле и шансе заставить короля передумать.

Нат встревожился все больше.

— Ты еще и к королю ходила?

— Да, хотя толку не было. Но если я найду тигель…

— Ты серьезно? Люси, так нельзя. Не когда… — он замолчал и понизил голос, хотя двери библиотеки были закрыты. — Не когда с тобой все это происходит.

— Я не могу сидеть и ничего не делать, — возмутилась я. — И ты не смог бы на моем месте. Потому что я знаю тебя, ты бы тоже ходил всюду, пытаясь понять, что происходит.

Я любила, что Нат был честен и относился ко мне, как к равной. Я видела борьбу на его лице. А потом он посмотрел на меня.

— Согласен, — он вздохнул. — Ты права, нечестно просить кого-то о том, чего сам не смог бы сделать. Просто… — он сжал кулаки. — Сложно думать, что ты ходишь среди людей, что могут тебе навредить. Могут уже вредить.

— Я буду осторожна, — сказала я. — И я узнаю разное. Полезное.

Его руки были напряжены, но я видела, что он заинтригован.

— Например?

— Сивилла много знает о Певчих. А еще она знает многое об алхимии.

— Алхимии? — Нат задумался. — Интересно.

— Удивляет, да? И это еще не все.

— А что еще?

— Сложно описать, — чем больше я думала об этом, тем больше сомневалась, что ее вид в лаборатории что-то значили. У нее было легко читаемое лицо, но я не знала ее достаточно хорошо, чтобы читать идеально.

— Думаешь, она вор? — сказал Нат.

Я замешкалась.

— Она? Нет. Тот, кто украл тигель, хорошо хранит секреты. А Сивилла… этого не умеет. Она всегда выпаливает то, что думает.

— Или играет, — сказал Нат.

— Возможно. Но она рассказала о делах ее мамы с алхимиками. И она уже потрясла Габриэля своими познаниями о Зеленом льве, Черной вороне и прочем. Если она что-то знает, она бы это скрывала. Так ведь?

— Как ты узнала, что Габриэль был потрясен? — спросил Нат.

— Я следила за ним.

— Ясно.

Нат сказал только это, но мои щеки стали теплыми. Он знал, что Габриэль назвался моим валентином?

— Я… не доверяю ему, — сказала я.

Я не видела Сивиллу как вора и убийцу, но Габриэль… мог быть таким. Он годами изучал алхимию. А если он хотел камень себе? Тогда он мог украсть тигель.

Но, конечно, не только он в Гринвиче был одержим алхимией. У многих из них не было свидетелей насчет того, где они были в ту ночь. Если действовала магия, но и те, у кого было алиби, могли быть причастными…

Прими это. Ты не знаешь, кто украл тигель. Ты ходишь кругами. А время уходит…

— Уверен, он опасен, — мрачно сказал Нат, и я поняла, что он все еще про Габриэля.

— Почему ты так говоришь?

— Я сам следил за ним неделю, он приходил в лабораторию посреди ночи один. И он много времени проводит у комнат сэра Исаака, хотя его комнаты на другой стороне замка.

— Странно. Может, сэр Исаак держит его при себе.

— Он там, даже когда сэра Исаака нет, — сказал Нат. — Что-то не так. Не знаю, что.

Звучало сомнительно. Может, Нату просто не нравился Габриэль. Я не хотела ухудшать все, защищая Габриэля. Тем более, у меня были свои подозрения насчет него.

— Я могу следить за ним дальше, — предложила я.

— Нет, — заявил Нат. — Знаю, ты не хочешь сидеть в своей комнате, я понимаю, почему. Но что-то очень опасное рядом, кто-то уже много напасть на тебя. Возможно, это Габриэль. Я не хочу, чтобы ты была рядом с ним, если нет надобности.

Он был так близко, что я видела дымчатые зеленые искорки в его теплых ореховых глазах. Он нежно коснулся большим пальцем моей щеки, а голос его был хриплым.

— Я не врал, когда говорил, что сделаю все, чтобы уберечь тебя, Люси. Если бы я только мог тебя отсюда забрать…

Я застыла. Кто-то звал меня.

— Певчая?

Марджери. Я отпрянула в панике от Ната.

— Тебе нужно идти, — прошептала я. Я не могла вечно избегать шпионку Рэкхема, но будет плохо, если она обнаружит нас вместе.

Но Нат вместо этого притянул меня к себе и поцеловал. На миг радость затмила страх. Нат, мой Нат обнимал меня…

— Миледи Певчая? Вы здесь? — Марджери была все ближе.

Страх обхватил меня, и я отпрянула.

— Иди! — прошептала я.

Нат бросился к двери за нами. Я поспешила в другую сторону, надеясь, что жара на щеках и губах не видно.

Я пересеклась с Марджери у комнаты.

— Вы звали? — сказала я.

Марджери холодно посмотрела на меня, но я видела гнев в уголках ее рта.

— Где вы были, миледи? Вы опаздываете на примерку.

— Примерку?

— К портным. Я пригласила их на утро, и они прибыли в вашу комнату четверть часа назад. Конечно, я не думала, что вы будете полдня пропадать. Надеюсь, они вас дождутся, иначе вам будет нечего надеть на банкет вечером.

— Банкет?

— Валентинов день. Вы забыли?

Я о банкете и не слышала. Об этом говорил Габриэль, заявив, что мы увидимся вечером?

— Мне необходимо идти?

Марджери была потрясена, словно я оскорбила бога.

— Это королевское приглашение, миледи. Вы не можете отказаться. Этим вы оскорбите короля. И будет оскорблением, если вы не будете достойно одеты.

Ясно. Я не могла оскорбить короля. Мне придется идти с Марджери. И на банкет.

А время при этом уходило.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

БАНКЕТ

За час я поняла, что не могу двигаться, тем более, сбежать, когда вокруг портнихи, пристегивающие к тебе булавки. Я в отчаянии сказала, что мне плохо, но это не спасло. Марджери просто заставляла меня пить воду, пока портнихи прикладывали ткани и закрепляли. Мне хотелось кричать.

Четыре часа спустя я стояла в прихожей большого зала, украшенная как рождественский гусь. Портнихи старались, но за такой короткий срок сделать новый костюм было невозможно. К моему смущению, я была в чужом платье. Услышав о моих сложностях, явно через Джоан, дружащую с портнихами, Сивилла прислала мне свои платья с запиской, что их можно менять, чтобы они подошли, они ей уже не были нужны.

Щедро, но Сивилла была выше меня, фигура ее была лучше, и пришлось распарывать швы и менять их, чтобы платье не сваливалось с меня. Юбки тоже пришлось укорачивать. И все равно ткань собиралась там, где не нужно.

Мои пальцы скользнули к булавкам на плече. Я боялась, что шелковые складки развернутся посреди банкета. Может, стоит уйти… хотя как, если Марджери за мной? Она следила за мной, стоя у двери. Пока я была в этом платье и в туфлях на каблуках, подходивших к одежде, ей можно было не переживать. Я раскачивалась и не могла идти.

Я хотела пройти в главный зал, но Сивилла подбежала ко мне в клубнично-красном сатине. Ее корсет подчеркивал каждый изгиб, жемчуг блестел на ее коже. Ее лицо сияло от радости при виде меня, и я засомневалась, что видела на ее лице вину раньше.

Она обхватила мою руку.

— Люси, выглядишь чудесно.

Я выглядела глупо, но это было ее платье, и я решила, что это прозвучит грубо. Мое лицо меня явно выдало, она рассмеялась и сказала:

— Правда, чудесно выглядишь. Тебе идет морской цвет. Он подходит тебе больше, чем мне. И не переживай, я не носила это платье давно. Не знаю, зачем Джоан привезла его, но теперь рада, что так вышло.

Было сложно не поддаваться ее доброте.

— Ты так щедра…

Она прервала меня улыбкой.

— Ерунда. Я рада помочь. Особенно после оплошности днем.

— Оплошности? — я ее не поняла.

— Просить тебя применить магию, — она снова выглядела виновато, немного покраснела. — Магия Певчей — не игрушка, так всегда говорила бабушка. Не нужно было просить тебя использовать ее из-за пустяка. Это неправильно.

Я верно все поняла, Сивилла была виновата. Но не из-за того, что я думала. И, если она больше не будет просить применить магию, мне будет проще. Я немного расслабилась, несмотря на булавки на плече.

— Не будем об этом. Я рада, что ты поняла.

— О, я понимаю, поверь, — она понизила голос. — Надеюсь, остальным я тебя не обидела.

— Чем?

— О других видах магии. Я хотела помочь.

— Это звучало неплохо…

— Ты бы хотела попробовать? — Сивилла подпрыгнула на носочках. — О, я бы этого хотела. Я была бы рада помочь.

Сивилла мне нравилась, но я не была готова пробовать странную магию с ней.

— Это очень мило, но…

— О, нет, — перебила Сивилла. — Веди себя смирно. К тебе идет Габриэль.

— К нам.

— Нет, к тебе, — сказала Сивилла. — Я ему нравлюсь, но не так. Он смотрит на тебя иначе. Он одержим, — она увидела мое лицо и рассмеялась. — Не пугайся, Люси. Я знаю о твоих чувствах к Нату, но Габриэль тоже хороший. Многие девушки были бы рады, если бы завоевали его интерес.

Может. Но не я.

Но встреча была не такой неловкой, как я боялась. Габриэль шел впереди армии придворных. С воплями они окружили нас с Сивиллой и увели на банкет.

† † †

Банкет был чудом! Главный зал был украшен цветами, был просторным, но людей было столько, что даже он казался тесным. В каждом углу были толпы придворных и членов Совета, хотя Ната я не видела.

А потом я оказалась за дальним концом королевского стола между лордом Габриэлем и лордом Ффолксом, союзником Рэкхема, который тоже приносил мне букет. Не лучшие спутники для ужина — Габриэль отодвинул для меня стул раньше, чем я поняла, что происходит — но это было неважно. Шум толпы был таким, что говорить не удавалось.

Стол был роскошным. Фарфор и серебро сияли на чистой скатерти, свечи блестели на хрустале ваз и бокала в моей руке. Но меня потрясла еда. Появлялись тарелка за тарелкой, и всюду были разные блюда.

За лордом Ффоулксом Сивилла брала устриц из золотой миски. Тетя Горинг с глазами гусыни, с которой я все-таки познакомилась, сидела напротив нее и наполняла тарелку жареным лебедем и спаржей. Лорд Ффоулкс справа от меня ел ветчину и ростбиф. Слева Габриэль передал мне большую тарелку клубники. А всего блюд было около шестидесяти, как сказал мне Ффоулкс.

Я обрадовалась клубнике, это было необычно для середины февраля. Я взяла себе немного, а еще сметану и несколько устриц, а потом взял ложку. Я не могла дождаться, когда попробую это. Я почти ничего не ела сегодня, я была голодна.

Голодна…

Я подумала о детях, которых видела в дороге. Вот кто голодал. Я опустила ложку.

— Ешьте, миледи, ешьте! — лорд Ффоулкс был рядом, но кричал, чтобы его было слышно. — Не скромничайте. Запасов хватит на две такие толпы.

Я повысила голос в ответ.

— Лорд Ффоулкс, откуда эта еда?

— Откуда? Не морочьте этим милую головку, Певчая. Ешьте и наслаждайтесь, — он попытался добавить мне клубнику на тарелку.

Я вскинула руку.

— Нет, спасибо, — милую головку? Он думал, это меня порадует?

Видимо, да. Он обиженно вытер салфеткой рот.

— Может, вы не ощутили дух события, миледи. Банкет — это праздник.

— Не уверена, что можно праздновать, — сказала я, но лорд Ффоулкс уже повернулся к Сивилле. Габриэль склонился ко мне и сказал:

— Хотите знать, откуда еда?

— Да, — я склонилась к нему, надеясь, что он ответит мне. — Еды много, она разная. Из Англии? Или ее закупают?

— Я сам не знаю. Но спрошу у Рэкхема. Он знает. Он все знает, — он осушил бокал. — Рэкхем в каждой бочке затычка, — он издал смешок, глядя вдаль.

Я проследила за его взглядом и увидела Рэкхема справа от короля, он выглядел как полубог в сиянии свеч. На его тарелке были все деликатесы, он резал оленину. Он точно не думал о голодающих за стенами дворца.

С ножом в воздухе Рэкхем поднял голову и прищурился, поймав мой взгляд. Враждебность на его лице прогнала остатки моего аппетита.

Я отодвинула тарелку.

— Он — чудовище, — сказал Габриэль мне на ухо.

Я была потрясена его ядом и тем, как наши чувства совпадали.

— Говорят, его отец еще хуже, — продолжил Габриэль. — Но в это сложно поверить. Хотя они говорит, что он ломает всех, кто перечит ему, даже своего сына. Он чуть не убил Рэкхема как-то раз, — он добавил мстительно. — Я бы хотел это увидеть.

Я не знала, как ответить, и сказала:

— Вы хорошо знаете семью?

— Знаю ли? Да, — сказал Габриэль. — Я подопечный Рэкхема.

Он уже не был веселым, а выглядел напряженным. Я осторожно задала вопрос:

— А что это значит?

— Когда мой отец умер в прошлом году, придворные назначили Рэкхема моим опекуном, и у него все состояние, что я унаследую. За плату.

Я была достаточно долго при дворе, чтобы слышать о таком.

— Он подкупил их?

— Конечно, — Габриэль скользнул ножом по тарелке. — Так все и делают. Опека им выгодна, ведь можно зарабатывать на землях, пока подопечный не повзрослеет. Вряд ли что-то останется от моего наследия, когда мне исполнится двадцать один.

Конечно, он хотел философский камень. И я с тревогой задумалась, не хотел ли он жениться на мне ради решения проблем с деньгами?

Словно ощутив мои чувства, Габриэль лениво улыбнулся.

— Почему мы говорим о таком мраке? — он склонился ближе. — Поговорим о вас.

— Я бы лучше послушала о Рэкхеме, — сказала я. — Что он сделал с вашими деньгами? Вы знаете?

— Сделал себя богаче, — Габриэль осушил еще один бока вина и налил себе еще. Карие глаза его были рассеянными, он прошептал мне. — Он правит пограничными землями как король. Но он не король. Нет. Пока что.

Я удивленно ответила:

— Пока что?

— У него огромные амбиции, — тихо сказал Габриэль, глядя на Рэкхема зло и со страхом. — Но он третий в очереди на трон, перед ним два кузена Генриха. И его положение ухудшится, если у Генриха будут сыновья. Он надеется лишь забрать корону силой.

Хоть я ненавидела Рэкхема, в это верилось плохо.

— Он спас королю жизнь в бою, — возразила я.

— И сделал себя героем, верным человеком короля, силой за троном, — сказал мне на ухо Габриэль. — Идеальное место для ножа в спину. Он хочет смерти короля, говорю вам. Он это и замышляет.

Я покачала головой, не веря.

— Есть доказательства?

Габриэль стукнул пальцем по бокалу и с опаской огляделся.

— Я не могу об этом говорить. Опасно, — он сделал глоток вина и прошептал. — Но это правда.

Я не успела спросить, король вскочил со своего кресла.

— Помогите! Ради неба, помогите!

Мы все в тревоге встали, король повернулся к человеку слева, а тот упал в тарелку. Я успела понять, что в ужасном состоянии сэр Исаак.

— В чем дело? — воскликнул Габриэль.

— Что-то не так, — сказал лорд Ффолкс.

Но ответил Рэкхем:

— Яд! — проревел он, и в комнате стало тихо.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ВОПРОС ДОВЕРИЯ

— Кто-то отравил главного алхимика, — завопил Рэкхем поверх наших голов. — Ведите шеф-повара.

— Позовите королевского лекаря, — в отличие от Рэкхем король не кричал, но голос его было слышно. — Сэр Исаак еще дышит. Может, его удастся спасти.

Габриэль вскочил со стула.

— Ваше величество, у меня есть познания в медицине…

— И у меня!

— И у меня!

Половина десятка людей собралась возле сэра Исаака и шумно обсуждала, что можно сделать. Рэкхем ушел, криком вызывая повара. В шуме крикнул король:

— Может, нам поможет леди Певчая.

— Конечно, Ваше величество, — я подхватила шелковые юбки и тревожно пошла вперед. Что король ожидал от меня? Он думал, что я могу песней исцелить сэра Исаака?

— Сделайте, что можете, Певчая, — сказал мне король.

Я подошла к сэру Исааку, лежащему в тарелке. Его лицо было красным, рот с тонкими губами — открытым, руки дрожали, как листья в ноябре. Что бы ни сделало это — болезнь, яд — он был в плохом состоянии.

Даже в лучшие времена мне было бы сложно ему помочь, ведь у меня не было ничего для исцеления. А сейчас времена были плохими. Но сэр Исаак мог умирать, и я не могла стоять здесь и ничего не делать.

Конечно, я даже не могла подумать о пении после того, что случилось утром. Но не так опасно было слушать. Я знала, что у всего, даже ядов, если особая музыка, своя Дикая магия. Может, в отчаянии мой слух обострится, и я уловлю яд и пойму, что это за вид.

Это же сэр Исаак, мой давний союзник. Я должна попытаться.

Я склонилась к его рту и прислушалась. Да, что-то было… но шума было слишком много, чтобы я могла услышать.

— Прошу, — сказала я королю, — вы можете утихомирить их?

— Тишина, — приказал король. — Тишина. Ради Певчей.

Они притихли, и я поняла, что ошиблась. Теперь все смотрели на меня. Люди ждали чудес. Я напрягалась, но слышала только слабый звук, резкий и бессмысленный, словно гремели булавки.

Я выпрямилась и повернулась к королю.

— Боюсь, магия этого не исцелит, Ваше величество. Нужно довериться медицине.

Я увидела на его лице гнев или тревогу? Толпа загудела за мной.

— Вы ведь послали за лекарем, Ваше величество? — сказала я.

— Да. Да, послал…

— Тут, тут я, — королевский лекарь поспешил вперед и посмотрел на меня свысока. — Заклинания не работают, да? Что ж, женщины с мужской работой никогда не справлялись.

Мои щеки пылали от гнева и смущения, но что я могла сказать? Я не справилась.

Оттолкнув меня локтем, королевский лекарь проверил пульс пациента, поднял веки и понюхал дыхание.

— Яд, почти точно. Может, в вине?

— Нет. Он ничего не пил, — сказал король. — И не ел. Он пришел позже и хотел рассказать что-то о шифре Фламеля. Я не успел уловить. Много людей вокруг шумело.

Королевский лекарь нахмурился.

— Если его не отравило вино или еда…

Сэр Исаак закашлялся. Я потянулась, чтобы придержать его, пакетик выпал из его плаща, из него выкатились белые шарики.

— Что это? — я подняла наполовину пустой пакетик.

— Мятные конфеты, — сказал Габриэль. — У него в комнате их много.

— Дайте мне, — королевский лекарь выхватил у меня пакетик. Он разломил зубами конфетку, понюхал и попробовал ее. — Опасная доза белладонны, — сообщил он. — И, может, что-то еще. Странно, что сэр Исаак не уловил.

— Он не ощущает вкус, — сказала я, вспомнив разговор в сокровищнице.

— Да, — согласился Пенебригг. — К сожалению.

Король очень тихо спросил у королевского лекаря:

— Он умрет?

— Не могу сейчас сказать, — королевский лекарь прижал большой палец к запястью сэра Исаака. — Я постараюсь спасти его. Я могу попробовать противоядия и слабительное. Эффекты видно не будет, но они могут помочь. Хотя сначала его нужно унести в другую комнату… с камином и кроватью.

— Конечно, — сказал король. Габриэль и остальные снова поспешили предложить свои услуги. Король и лекарь шли первыми, а они вынесли сэра Исаака из комнаты.

Они ушли, а на банкете воцарился хаос. Хотя яд был в конфетах, многие перестали есть. Они хотели уйти. При этом, уходя, они только и обсуждали отравление, и что оно предвещало. Вокруг меня расходились сплетни.

— Вы выдели его лицо? Белое, как мука. Он не выживет.

— Кто-то пытается помешать ему делать философский камень, это точно.

— Яд — женские штучки.

— Бог мстит за высокую цель.

— Нет, нет. Он делает работу бога, не видите? Пытается спасти королевство.

Я огляделась, пытаясь понять, кто и что говорил.

Кулак обхватил мою руку.

— Певчая, — Рэкхем притянул меня ближе. — Ты идешь со мной.

Он отвел меня к дальней нише, где мы оказались одни.

— Ты снова подвела нас, — лицо Рэкхема было красным и злым, он не отпускал меня. — Ты все время подводишь нас. Не нашла тигель. Теперь позволила навредить главному алхимику.

— Я бы никогда не хотела навредить…

— Нет? Но он пострадал. И я тут задумался, Певчая, — его узкие глаза над широкими скулами сузились, он крепче сжал мою руку. — На чьей ты стороне?

— На стороне короля, — сказала я как можно увереннее. — Всегда на стороне короля.

— Докажи, — прорычал Рэкхем. — Найди тигель. Охраняй короля и его алхимиков от вреда, — его ладонь тисками сдавливала мою руку, я боялась, что он сломает кость. — Делай, иначе… я сам разберусь с тобой так, как ты этого заслуживаешь.

Он оттолкнул меня раньше, чем моя рука сломалась.

— Как заслуживаешь, — повторил он. С ладонью на кинжале он ушел.

† † †

Он ушел, а я стояла неподвижно в тени ниши и гладила руку. Страх сжимал меня, но я ощущала и ярость.

Как он посмел трогать меня? Как посмел угрожать? Если бы мои силы были при мне, он бы заплатил…

Рука заболела, напоминая, что месть была лишь фантазией. А в реальности я была семнадцатилетней девушкой, которой чуть не сломали руку, у которой было мало друзей, а магия пропала.

Я могла думать, понять все. Я села на скамейку в нише. Почему Рэкхем так вел себя со мной? Он привык использовать жестокость и даже не замечал этого? Или он знал, что я не могу ответить ему, потому что он подавил мою магию?

Я знала, то он мне враг, но я не была уверена в его последнем поступке. Он словно искренне злился из-за того, что я не помогла королю. Если бы он знал, что у меня нет магии, он бы не поступал так. Или он играл хитрее, чем я могла подумать…

Может, Рэкхем умел обманывать. Тогда Габриэль не зря подозревал его, и тогда Рэкхем в тайне целился на трон.

Как мне защититься от него?

О, если бы моя магия вернулась!

Словно по волшебству, призрачные ноты окружили меня, самая четкая музыка, которую я слышала за эти дни.

Магия? Я вскочила на ноги.

Ноты не успели утихнуть, а я поняла, что это музыкант играл на флейте, обеспечивая банкет музыкой. Я опустилась на скамейку.

Какая глупая ошибка. Как я могла подумать хоть на миг, что флейта была магией? Как меня могли так подвести уши? Как я могла потерять так много за эти дни?

Магия, где ты? Ты мне нужна!

— Люси, ты в порядке? — Сивилла подошла ко мне с тревогой на лице. — Я ждала тебя, но ты не выходила. Кто-то сказал, что с тобой был Рэкхем…

— Да, но он ушел, — и пусть не приходит. — Спасибо, что искала меня.

— Пустяки, — просто сказала она. — Я переживала, — она понизила голос. — Он опасный, Люси. Он тебя не ранил?

Тревога на ее лице помогла мне решиться. Пора отогнать сомнения, что были во мне, и довериться ей, попросить о помощи.

— Сивилла?

— Да? — она посмотрела на меня с тревогой.

— Ты говорила о другой магии, — прошептала я. — Можем ее попробовать?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

УЖАСНЫЕ ОБЪЯТИЯ

Сивилла сказала, в полночь. Я должна была встретиться с ней в полночь в маленькой комнатке недалеко от моей, где я попытаюсь применить новую магию без помех.

Казалось, я вечность ждала, пока Марджери уснет. Я плотнее укуталась в ночную рубашку, желая, чтобы под ней было что-то плотнее нижнего платья. Я ждала в холоде и темноте двадцать минут. Стоило ли сдаться и уйти спать?

Дверь скрипнула. Свеча мелькнула в щели, над ней сияли глаза Сивиллы. Заметив меня, она открыла ее. Ее ночная рубашка была изящнее моей, она закрыла дверь за мной.

— Ох! Прости, что я так долго. Я добавила в чай тети Горинг бромид…

— Что?

— Бромид, — спокойно сказала Сивилла. — Снотворное. Я так делала раньше, особенно после восторгов или сильных огорчений. А она расстроилась из-за новости об отравителе в наших рядах.

Я тоже была напряжена, хотя сэр Исаак должен был выжить. Я слышала перед тем, как уйти спать, что слабительное королевского лекаря сработало. Сэр Исаак был еще слишком слаб, чтобы покидать кровать или хотя бы сидеть, но он держался. Все надеялись, что он спит и исцеляется при этом.

Сивилла еще говорила о тете:

— У нее была истерика, пока не заработал бромид, а потом она уснула. Но Джоан — другая история. Она хотела шить ночью. Пришлось отправить ее спать, а потом ждать, пока она уснет.

— Я тоже долго ждала, пока Марджери уснет.

— Да, у нее острый слух и зрение. У Джоан тоже, к сожалению. Я боялась разбудить ее, особенно, с этим, — она положила на стол наволочку. — Я обернула все этим, чтобы приглушить звук, но это вряд ли сработало.

Я услышала тихое звяканье, когда она опускала сверток.

Я потянулась к ней.

— Что там?

С кривой улыбкой она отмахнулась.

— Секрет, — я не убрала руку, и она нахмурилась и придвинула сверток к себе. — Серьезно, Люси, смотреть нельзя. Это разрушит твою концентрацию. По одному виду магии за раз, лучше делать так.

Она говорила логично, но мне не нравились секреты и в лучшие времена, а в странной комнате в полночь от той, кому я еще не могла доверять, я принимать их не хотела.

— Ты же не заставишь меня призывать духов или читать по звездам? Мне нужно найти тигель, — может, не только это. Но поиск помог бы улучшить ситуацию.

— Мы будем применять магию только для поиска, обещаю, — наверное, сомнения остались на моем лице, потому что Сивилла склонилась ко мне. — Клянусь трижды, Люси.

Опять эта детская клятва. Она звучала искренне.

— Хорошо. С чего начнем?

— С этого, — из ткани Сивилла вытащила хрустальный кулон на нити.

Я опустила свечу и взяла кулон.

— Что это?

— Маятник. Таким искали воду, но, если есть дар, им можно найти почти все. Я уже закапывала его в землю и проводила по огню, так что он готов для использования.

Я обвила нитью пальцы.

— Не так, — она переместила нить, чтобы я держала ее между большим и указательным пальцами. — Не сжимай сильно крепко. Немного ослабь, чтобы ощущать вибрации.

— Вибрации?

— Больше похоже на натяжение. Ты ходишь, сосредотачиваешься на предмете, который ищешь, и если ты близко, кулон дергается. А если ты очень близко, он может резко опуститься. Я видела такое во Франции, когда человек искал воду. Оказалось, что он стоял над подземной рекой.

Я обошла комнатку, стараясь не спотыкаться о мебель. Стол было видно, но здесь были стулья и высокий изящный шкаф в конце комнаты.

— Ничего не чувствую.

— Ты думаешь о тигеле?

— Изо всех сил. Но ничего не чувствую.

— Может, тигеля просто нет рядом, — сказала Сивилла. — Если бы ты была ближе, кулон сработал бы.

Я опустила руку.

— Я не могу так обойти весь дворец, Сивилла. Не в темноте. Да и днем не смогу.

— Точно. Но не переживай, — она забрала маятник и порылась в свертке. — У меня есть другие виды магии.

— Например?

Она нахмурилась.

— Можно было бы попробовать рамку, но не выйдет. Есть карты, но я не слышала, чтобы Певчие умели их хорошо читать. Да и это не лучший способ поиска. Чтение ладони нам тоже не поможет Я принесла кое-что еще, — она выудила из свертка сияющий стеклянный шар размером с яблоко. — Возьми это.

Я обхватила его ладонями. Он был красивым, но в чем магия?

— Что он делает?

— Можно гадать с ним, — сказала Сивилла.

— Гадать?

— Видеть. Он дает увидеть будущее, прошлое или другое место. Некоторые так даже шпионят за другими…

Шпионить вот так? Интересно.

— И для поиска он годится, — продолжила Сивилла. — Смотришь в кристалл, просишь показать то, что ты ищешь. И стекло показывает, где это. Если есть дар.

— Понадеемся, что есть, — я покатала шар в ладонях. — Как начать?

Она выдвинула стул из-за стола.

— Сядь. Так будет устойчивее.

Мы сели, она поправила меня руки, чтобы они некрепко обхватывали низ шара, а потом подвинула их к свече. — Ярко быть не должно, но свет нужен, чтобы хоть что-то увидеть, — объяснила она.

Шар был холодным и сиял в мерцающем свете.

— Смотри в его глубины, — сказала Сивилла. — Смотри в его сердце. И когда ты зайдешь глубоко, спроси: «Где тигель?».

Я смотрела на кристалл. Глубоко внутри вспыхивали искорки света. Я смотрела на них, видела яркие созвездия. Яркая точка, похожая на Полярную звезду, созвездие, похожее на Плеяды. Свет мерцал, и я словно смотрела на небо, звезды были среди звезд, сколько я могла видеть.

— Спрашивай, — подсказала Сивилла.

Ее голос сбил меня. Что спрашивать? А, да…

— Где тигель? — голос эхом разнесся по темному ночному небу шара.

— Расслабься и очисти разум, — прошептала Сивилла. — Смотри в шар и дыши, видения придут к тебе.

Очисти разум. Дыши. Жди. Знакомые слова, так я слушала чаропесни. Было странно гадать таким же способом, но это успокаивало, я словно переводила то, что знаю, на другой язык.

Я падала все глубже, как падала в песню, и что-то замерцало в шаре. На миг оно расцвело, красно-золотой круг на темном ночном небе.

Мои пальцы сжались, шар дрогнул в руке. Видение пропало.

— О, — разочарованно сказала я.

— Что такое? — Сивилла не скрывала восторг. — Что ты видела?

Я описала красный круг.

— Верх тигеля, — сказала Сивилла. — Это точно он.

— Возможно, — сомневалась я.

— Сделай еще раз, — попросила Сивилла. — Может, увидишь больше.

Я пыталась, но магия не работала. Я следила за поверхностью стекла, огонь мерцал на нем. Я не видела звезд.

— Но что-то случилось, — сказала Сивилла, забрала у меня шар. — Это хороший знак. У тебя есть в этом способность, просто нужно ее вытянуть.

— Как? — я смотрела на сверток. — У тебя есть другой шар?

— Нет, но есть кое-что подходящее. Может, даже лучше, — она поднялась и вернула шар, а потом вытащила плоскую медную миску. — Не все видят в шаре. Некоторым подходят зеркала, некоторые используют воду.

Вода. Во мне вспыхнула надежда. Эту стихию я понимала. Эта магия приходила ко мне проще всего.

Но это была магия Певчей. Гадание было другим. Вода могла и не помочь мне.

Сивилла вручила мне миску и снова полезла в сверток.

— А где… ах, да, вот, — она обрадовалась и вытащила флакон.

Я посмотрела на него.

— Духи?

— Уже нет, — сказала Сивилла. — Я их закончила на днях и спрятала бутылочку, чтобы Джоан не выбросила.

Сивилла налила воду в миску, ощущался слабый запах лилий.

— Ох. Я думала, будет больше.

Вода едва покрыла дно миски.

— Это важно? — спросила я.

— Наверное, нет, — сказала Сивилла через миг. — Свет все-таки отразится, есть на что смотреть. Попробуешь?

Она подвинула миску по столу ко мне.

— Это как шар, — сказала она. — Смотришь и спрашиваешь, а потом ждешь ответа.

Я сидела на краю стула и смотрела на воду. Ее набралось в полдюйма глубиной, и через нее я видела рисунок в виде цветка в центре миски.

Сивилла снова села рядом со мной.

— Хмм… свет не так падает, да?

Она отодвинула свечу, и я уже видела не миску, а воду. Поверхность манила меня, свет мерцал на ней, а потом что-то позвало из глубины. Вода едва покрывала дно, но я будто опускалась все глубже в холоднее море.

— Спрашивай, — прошептала Сивилла.

— Где тигель? — мой голос звучал размыто, как голос незнакомки.

Что-то, похожее на музыку, зазвенело в голове. Я радостно вдохнула, вода завихрилась. Сама, ничто не двигалось. Она приняла чудовищный облик. В глубинах я видела короля и королеву, сцепившихся в ужасающих объятиях. Их руки впивались в шеи друг друга. Они душили друг друга. Под золотыми коронами с их шей текла кровь.

Их лица посинели, что-то сдавило мою шею, резкая удавка впилась в кожу, выступила кровь. Я не могла дышать, я тонула…

Вода замерцала. Вдруг вода стала водой. Картинок не было. Воздух влился в легкие.

— Люси? Ты в порядке? — Сивилла склонилась ко мне с большими от тревоги глазами. — Ты издавала ужасные звуки.

Я прижала ладонь к горлу. Ни удавки, ни крови. Но это казалось реальным…

— Что случилось? — Сивилла уже паниковала. — Ты что-то видела?

Я не могла забыть видение. Я закрыла глаза, и картинка стала ярче.

— Что там было? — спросила Сивилла.

Может, лучше описать увиденное.

— Король и королева нападали друг на друга, душили…

— Наш король?

— Я не видела лиц, — они напоминали витраж, или короля и королеву на картах.

— Что это значит? — спросила Сивилла.

— Без понятия.

— Но значение должно быть, — она придвинула ко мне миску. — Попробуй. Может, вода покажет что-то еще.

Я пыталась снова и снова, но не удавалось, вода не связывалась со мной. Голова болела. Тело хотело спать.

После получаса безрезультатных попыток я сказала:

— Думаю, пора остановиться.

— Шшш! — Сивилла прижала палец к губам.

Я подумала, что она хочет, чтобы я дальше работала. Но я слышала то же, что и она: крики вдали разносились по коридору за дверью.

— Они ищут нас, — сказала Сивилла.

Я встала.

— Нам лучше спрятаться.

— Нет, — Сивилл схватила сверток, вылила воду из миски в большую вазу у окна. — Мы все уберем и уйдем.

— Уйдем?

— К тем, кто ищет. Лучше выйти, чем быть пойманными здесь, — она сунула миску в сверток и спрятала его в шкаф. — Можно сказать им, что ты услышала звук за дверью и нашла меня, ходящей во сне. И шла за мной, чтобы я не навредила себе.

Неплохо. Я была удивлена, что она так быстро это придумала.

— Идем, Люси, — ее рука была на ручке двери. — Если они найдут нас здесь, найдут вещи. Это будет сложно объяснить.

Крики в коридоре стали громче. Но они не были связаны с нами.

— Король! Король!

Мы с Сивиллой переглянулись. Габриэль выбежал из-за угла и столкнулся с нами.

— Певчая, мисс Дэшвуд, вы слышали? На короля напали!

— Напали? — повторила я. Ужас охватил меня.

— Да, — сказал Габриэль. — Кто-то пытался удавить его.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

НАПАДЕНИЕ И ЛОЖЬ

— Кто-то душил короля? — Сивилла была в ужасе, но могла говорить. Мой голос покинул меня, я видела перед глазами, как король и королева душат друг друга.

— На него напали удавкой, судя по виду, — сказал Габриэль. — Повезло, что он жив.

Король выжил. Сивилла была рада, как и я. Она была готова расплакаться.

— Вы уверены? — спросила она. — Вы его видели?

— Да, — Габриэль говорил важнее обычного. — Я проснулся от воя, а когда вышел посмотреть, что не так, увидел, как они тащат короля на носилках. На миг я подумал о худшем, а потом услышал хрип его дыхания. Он уже может сидеть, ему помогают королевский лекарь и Рэкхем. А теперь приказали всех разбудить и допросить.

— Король не знает, кто это сделал? — сказала я.

Габриэль покачал головой.

— Он что-нибудь помнит? — спросила Сивилла.

— Он толком ничего не говорит, горло болит, — сказал Габриэль. — Но он может писать, на него, похоже, напали на обратном пути с поздней встречи с Рэкхемом и Роксбургом. Рэкхем говорит, что встреча состоялась, он получил отчеты, что Боудикка с двумя тысячами последователей идет, как с армией. Он хотел, чтобы король отдал приказ напасть, но король не стал. Он не верит, что женщина может навредить им. После споров король ушел, по словам Рэкхема. А дальше уже описал сам король. Он сказал, что шел в комнату, услышал стук за дверью на восточной стороне замка. И он пошел посмотреть.

— Сам? — удивилась Сивилла. — Он не вызвал никого?

— Нет, — сказал Габриэль. — У него был кинжал. Этого хватало.

Глупо, но кто мог его винить? Его жизнь была утомительным кругом встреч, переговоров и компромиссов, так что идти с кинжалом после спора с Рэкхемом ему явно было приятно.

— Сначала все было хорошо, — продолжал Габриэль, — а потом он увидел в свете свечи, что панель немного отстала. Он нажал на нее, и маленький шкафчик открылся в стене, а там был тигель.

— Тигель! — я была потрясена.

— Да. Он начал звать, но едва успел издать хоть звук, его горло сдавило. Больше он ничего не помнит, страж нашел его позже на полу.

— А тигель?

— Стражи обыскали комнату и нашли шкафчик. Но тигель пропал.

— Но он был там, — сказала я. — Он во дворце.

— И все еще здесь, — сказал Габриэль. — Теперь обыскивают все комнаты.

Пока он говорил, из-за угла вышел Нат. В его глазах вспыхнуло облегчение при виде меня. Он заметил моих спутников и отпрянул.

Я бы пошла за ним, будь я одна, но на виду у остальных не могла. Сивилла и Габриэль стояли лицом ко мне, они не видели его внезапное появление и исчезновение. Я не хотела выдавать его.

Но я не смогла так хорошо скрыть эмоции, как хотела.

— Певчая? — Габриэль странно посмотрел на меня. — Что-то не так?

— Нет, ничего, — я покачала головой и укуталась плотнее в накидку. — Просто не по себе.

— И мне, — поежилась Сивилла. — Сначала сэр Исаак, теперь король. Две попытки убийства за ночь.

— Зацепки есть? — спросила я у Габриэля. — Что-то указывает на злодея?

— Ничего, — сказал Габриэль. — Но у пары человек есть алиби. У Рэкхема и Роксбурга, например. Они клянутся, что были вместе с конца встречи, пока не услышали тревогу от стражи. Вот так.

Он не был убежден, как и я. Но даже если алиби было правдой, Рэкхем мог попросить кого-то из шпионов сделать грязную работу за него…

— Где вы были? — спросила Сивилла у Габриэля.

— Я спал. Хотя свидетелей нет. А вы? — он спросил у Сивиллы. — Я проходил мимо вашей комнаты, ваша служанка кричала, что вы пропали.

Сивилла очаровательно покраснела.

— Я ходила во сне, — сказала она Габриэлю. — Люси следовала за мной. Я не помню сама. Но, боюсь, я так делала и раньше. Это моя плохая привычка, — она покраснела еще сильнее. — Так смущает.

Габриэль не был убежден в правде.

— Вы — лунатик?

Пора мне прикрыть Сивиллу.

— Я проснулась, она была возле моей кровати, — сказала я. — Но не видела меня. И я поняла, что она спит. Когда она пошла, я решила, что лучше пойти за ней.

— Я устроила ей прогулку за последний час, как она мне сказала, — Сивилла была потрясена.

Час? Это нас прикроет, хоть ее служанка и заметила пропажу. Я кивнула, но была удивлена расчетливости ее лжи. Я не знала, что она так хорошо обманывает.

— Она боялась разбудить меня, — продолжила Сивилла. — Так ведь можно спугнуть жизнь из лунатика, да? Но я проснулась сама.

И тут прибежала тетя Горинг с огромными глазами, в ночной рубашке и мехах.

— Сивилла! Что ты здесь делаешь… и в такой компании? — она надула губы, глядя на Габриэля.

Дело было не в том, что он мог что-то увидеть за ее меховой накидкой. Но ее гневный взгляд давал понять, как неуместно выглядела эта сцена.

Габриэль не смутился.

— Я убеждался, что они в порядке, леди Горинг. Мне пора.

Он ушел, а тетя Горинг обхватила Сивиллу рукой и повела к ближайшей лестнице.

— Идемте со мной, юная леди.

Леди Горинг я была не нужна, и я осталась, думая, был ли Нат все еще неподалеку. Как только они пропали из виду, он вылетел из-за угла и схватил меня за руку.

— Сюда, — прошептал он. Нат вернул меня в комнату, где я гадала. Мы оказались внутри, он закрыл дверь и повернулся ко мне.

— Скажи, что ты делала с Сивиллой Дэшвуд, — его ореховые глаза были гневными и немигающими в свете моей свечи. — И в этот раз правду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

НОВЫЙ ПЛАН

Нас разделял фут, свеча ярко горела между нами, открывая все. Я не могла врать, даже если бы хотела.

— Что меня выдало?

— Голос звучал слишком сухо. Это на тебя не похоже.

— Думаешь, Габриэль заметил?

— Габриэль? — Нат стиснул зубы. — Почему это тебя тревожит?

Я была удивлена, что это нужно озвучивать.

— Потому что я не доверяю ему.

— О, — Нат смутился. — Нет, вряд ли он заметил. Но ты не ответила. Что ты делала с Сивиллой?

Я рассказала ему все, даже описала ужасное видение.

Когда я закончила, он не говорил.

— Нат?

— Не могу поверить, — медленно сказал он.

— Знаю, звучит невозможно, но я это видела, — слабый запах лилий еще был в воздухе. — Я сидела на этом стуле…

— Я не про видение. Если ты его видела, значит, так и было, — он посмотрел на меня поверх свечи. — Я не могу поверить, что ты доверилась Сивилле. Ты была в ее руках.

— Мне нужна была помощь, Нат.

— Помощь? От нее?

Он тревожился или злился? В тусклом свете было сложно понять, но я начинала злиться, потому что пыталась подавить сомнения насчет Сивиллы.

— Ты не понимаешь, что это. Я словно потеряла себя…

— Нет, — он заговорил мягче. — Что бы ни происходило, ты — это ты, Люси.

— Но страшно лишиться возможности защитить себя. Потому я пошла к Сивилле. Любая магия лучше никакой.

— Я не знаю об этом, — сказал Нат. — Слушай, ты уверена, что только ты колдовала этой ночью?

Я удивленно посмотрела на него.

— О чем ты?

— Сивилла не могла внедрять в твою голову картинки?

— Я… нет. Не могла, — я отмахнулась от этого.

— Она не применяла темную магию?

— У нее нет магии…

Нат покачал головой.

— Ты видела, как душат короля. И в это время чуть не задушили короля Генриха. Мне не нравится это приветствие.

— Я видела, да. Но я ничего не делала.

— Откуда тебе знать?

Я покачала головой, но от его вопросов было не по себе. Я зря доверилась Сивилле?

Он увидел боль на моем лице, потому что его голос снова смягчился.

— Я тебя не виню, Люси. Ты невинна. Но Сивилла могла использовать тебя для своих целей. Может, ты не можешь петь из-за нее. Может, она как-то зачаровала тебя…

— Мы не знаем этого.

— Нет. Но это опасно, ты не видишь?

Я видела. Но мне не нравилось этого признавать.

— Все будет хорошо, Люси, — его голос стал ниже и решительнее. — У меня хорошие новости. Потому я и искал тебя. Я нашел выход отсюда.

Я забыла про Сивиллу.

— Выход?

— Да. Я искал его с твоего появления здесь.

— Ты мне не говорил, — он говорил, что хотел, чтобы я была не здесь, но я не ожидала этого.

— Я не хотел, чтобы ты надеялась раньше времени, — сказал Нат. — Но это правда, Люси. Мы окажемся дальше у Темзы. Все готово: немного еды, денег, маскировка. Можно сделать это ночью. Так даже лучше.