Алхимия Парижа: пышка и чародей (СИ)

Такие разные миры, такие разные люди

Три прекрасных девушки призывно смотрели в голубые, обжигающе-холодные глаза высокого мужчины. Девичьи тела томно изгибались, прозрачные ткани нарядов мерцали в полумраке свечей, открывая сладкие очертания и бархат кожи.

Мужчина медленно моргнул — зрачки позеленели. Прелестницы в страхе замерли.

— Что это значит? — его властный голос разрезал пространство, бледное лицо искривилось в презрении.

— Подарок, — изящно взмахнул рукой глава инквизиции, что сидел в кресле у тлеющего камина. Его белоснежные одежды и светлые короткие пряди аккуратной прически резко контрастировали с окружением. Мрак замка, чьи гулкие коридоры могли скрывать множество пугающих тайн. Черные, как сама тьма, одеяния чародея, плечи которого были почти скрыты каскадом длинных, мягких и столь же черных волос. Инквизитор и его пошлый подарок казались здесь неуместным пятном.

— Убирайтесь, — единственное слово, подействовало словно удар кнута, и девушки в спешке выбежали из зала.

Инквизитор взял бокал с сухим вином, красным, словно кровь, выпущенная из тел сбежавших прелестниц.

— Принц крови Венсан, — задумчиво произнес он, разглядывая игру огня сквозь стекло, — и чародей, магистр алхимии. Равнодушный к прекрасным дамам, ледяной сердцем и телом.

— Принц крови — лишь титул.

Чародей сжал крупные, но жесткие губы, ноздри тонкого, аристократического носа раздулись от гнева. Широкие брови хмурились, изламывая кожу тридцатилетнего мужчины. Твердой поступью уверенного, сильного мужчины, он приблизился к гостю.

— Я не наследник престола и никогда им не стану, — властно произнес он, отметая любые возражения. — Я старшая ветвь. Грядет тьма, кузен, было предсказано, что она появится в конце столетия. Я лишь надеюсь, что магистры Сорбонны прислушаются к пятому факультету, — он помедлил, но произнес:

— И не приводи больше женщин. Магия — моя возлюбленная.

Инквизитор в притворном сожалении прикрыл глаза тонкими пальцами. Сам же, украдкой, насмешливо смотрел на принца крови. Он знал, что сколько бы чародей не гневался, он оставался все тем же Венсаном — мальчиком, с которым Франсуа провел счастливое детство во дворце. Во всяком случае — еще — оставался. Инквизитор надеялся. Он ведь может надеяться?

— Не приведу, все дамы королевства уже боятся тебя. Эти три — лучшие шлюхи — теперь и они страшатся безумца Венсана. Ни один бордель Парижа больше не пустит тебя на порог!

Венсан рассмеялся: закрытые двери борделя — вот уж повод поволноваться.

И инквизитор улыбнулся:

— Иногда я задумываюсь: не ты ли та тьма, что обрушится на нас в конце столетия? — он поиграл вином в бокале, отражая отблески камина на стекле. — Только женщина спасет тебя, Венсан.

— Сомневаюсь, Франсуа. Женщины глупы, не воздержанны, не способны постичь тайны магии и алхимии. Зачем мне пустоголовая красивая кукла — чтобы водить ее на балы?

— Женщины умеют любить, — тихо произнес Франсуа. — Тебе этого не хватает.

***

— С моими новыми предложениями, мы станем лучшим отделом в этом месяце! — с нажимом произнес Алексей — высокий, темноволосый мужчина в дорогом костюме. Девушки-менеджеры томно вздохнули. Остальные вздохнули не томно — устало. Алексей успел надоесть с постоянными идеями и предложениями всем.

— Ага. А теперь подвинься, красавчик, — Ксюша бесцеремонно подтолкнула парня, чтобы протиснутся в дверь.

— Толстуха, — послышалось в спину.

Ксюша внимания не обратила и по-королевски разместилась в своем кресле. Начиналось совещание. К этому дню она готовилась уже несколько недель: уходила позже всех, не высыпалась, сегодня даже надела любимое победное платье — из темного, словно звездная ночь бархата. Цвет выгодно оттенял густые золотые волосы, а фасон подчеркивал все достоинства: тяжелую грудь, и, несмотря на полноту, очерченную талию. Девушка откапала его на французской барахолке и верила, что оно приносит удачу. Платье напоминало старинное и в корпоративный стиль не вписывалось, но пятница — свободный день, никто и слова не сказал. А главное оно того стоило.

Именно сегодня должен был присутствовать генеральный. Жесткий дядька. Ошибок не прощал никому. Боялись его так, что заикаться начинали, когда шаги в коридоре слышали. Ксюша мысленно ухмыльнулась. Алексей генерального не боялся. Не успел столкнуться с начальственным гневом. И теперь с жаром вываливал на генерального новые идеи. И тот удивленно слушал — замерев скорее от наглости, чем от самих идей.

Ксюша ухмыльнулась еще шире и потянула за веревочку. Еще до совещания она привязала один конец к ножке стула, на который Алексей всегда садился. А все предыдущие дни подтачивала ножку так, чтобы только дерни — она и отвалится. Когда парень грохнулся, Ксюша расхохоталась. Захихикали почти все — кроме томных девочек-менеджеров и генерального. Алексей с трудом поднялся, пыхча, держась за столешницу и несколько раз поскальзываясь на обломках. Ксюша сама чуть от смеха не свалилась, но столкнулась взглядом с упавшим. Тот медленно перевел глаза на ее ладошку, где все еще была зажата веревка, и со злостью посмотрел на девушку.

После совещания, все еще красный, парень вылетел вслед.

— Это ты сделала, жиртрестка! — выплюнул он.

— Зато под тобой, Леш, стулья не выдерживают, — один из коллег, хмыкнув, одобрительно хлопнул Ксюшу по плечу, невзначай загораживая ее собой.

— Еще поплатишься, переводчица, — зашипел парень, — не знаешь с кем связалась.

На его пальце блеснул дорогой перстень. Белое золото обрамлял черный, с красными прожилками камень. Смотреть на него было неприятно, пробрили мурашки отвращения — прожилки напоминали тонких червей, казалось, что они вот-вот зашевелятся и расползутся по руке.

Девушка фыркнула и быстрыми шагами отправилась за печеньем. Развидеть перстень — насладиться триумфом — съесть шоколадное печенье с кокосовой крошкой — перевести отрывок средневековой рукописи для заказчика: вот главные рабочие задачи на сегодня.

Как только Алексей пришел в компанию, Ксюше житья не стало. Каждый день напоминал о ее нестандартном весе, грубил, а как только узнавал о какой офисной паре — сразу бежал к Ксюше, сказать, что ей любовь не светит из-за внешности — толстая слишком.

Девушка остановилась и вздохнула. “А если прав?” Ксюша была полновата, как она сама считала. “Толстуха” — так про нее говорили за спиной. Она была такой с детства и до четырнадцати лет ее это не трогало. Много друзей, хорошие оценки — жизнь удалась. Пока не появился Он. Вот так, с большой буквы. Школьный красавчик. Сначала Ксюша обнаружила в себе новые чувства. Улыбалась парню, старалась подружится. Тайно надеялась на взаимность. Но тот лишь бросал на Ксюшу презрительный взгляды. Красавчик перевелся из соседней школы, говорили, за хулиганство. Вскоре начал показывать характер и здесь. Очень быстро выбрал именно ее объектом насмешек. Длилось это недели две, толстушка быстро поставила зарвавшегося красавчика на место, но после закрыла сердце под замок.

Правда, до окончания школы украдкой поглядывала на одноклассника, представляла их вместе, но никогда не давала повод догадаться о ее тайне.

После, она влюблялась лишь раз — в институте. Встретила на занятиях по старофранцузскому симпатичного, высокого парня. Не красавца, но приятного. Правда этот милый, хороший паренек изменил ей с длинноногой, худой первокурсницей. Та бросала на Ксюшу торжествующие взгляды, ухмылялась, а за глаза обсуждала Ксюшино расставание со всеми, кто был готов слушать о победе “красоты над ничтожеством”.

Неунывающая, деятельная Ксюша горевать не стала. Она подписалась на несколько модных инстраграммов, купила женских журналов. Каждая из красоток, которых Ксюша разглядывала, весила столько, что девушка начала сомневаться, не питаются ли они лишь чашкой кофе? Раз в пару дней. Она все же решилась и села на диету, записалась в спорт зал. Но такая жизнь оказалась весьма мрачной — строгие ограничения, изнуряющие тренировки. Вскоре Ксюша торжественно выбросила пластиковую карту ООО “Изнури-меня-с-утра” и съела огромный торт с розовой глазурью, в один присест.

После, любовным отношениям был объявлен бойкот. Девушка решительно заявила, что ей нужна только карьера, она современная женщина и не заинтересована в плите и подгузниках. Все молча кивали.

Ксюша верила в то, что говорила. “Зачем нужна любовь? — рассуждала она. — Если от тебя требуют быть идеальной куклой? А где искренность, чувства? Даже самый красивый торт, должен иметь вкусную начинку — иначе, он никому не нужен. А от девушки, требуют быть только худой, чтобы ее любили, уважали и восхищались”.

Такие рассуждения весьма понравились ее начальнику, когда тот принимал Ксюшу в компанию. Злой и жесткий, не прощающий ошибок, он вдруг оказался восхищен Ксюшиной позицией и принял ее на работу еще студенткой. Только через полгода девушка поняла, что ее, как незамужнюю и бездетную, как ту, что отказалась от свиданий по своей воле, можно нагружать работой, оставлять в пятницу вечером и даже вызывать в выходные.

Ксюша была не против. Она любила сидеть за старинными рукописями. Любила разглядывать в них рисунки забытых средневековых художников. Работа и вправду оказалась любимым делом. Только поздней ночью, засыпая, Ксюша иногда мечтала: она встретит того, с кем они смогут полюбить друг друга. Но наутро уже забывала об этом и снова окуналась в кипящую жизнь. Так было до тех пор, пока в не пришел Алексей, решивший, во чтобы-то ни стало выжить девушку, которая не вписывалась в его понимание красоты.

Над Алексеем и смеялись, и серьезно говорили — ничего не подействовало. И Ксюша решила бороться: кто кого выживет. Она не она, если с таким задохликом не справится.

Сбежав от него после совещания, Ксюша радовалась, что легко отделалась. Перстень на пальце Алексея очень смущал: парень часто поправлял его, надменно ухмыляясь. Да и фразу “не знаешь, с кем связалась”, она слышала не впервые. А и правда, с кем? Кто он такой?

Повернув за угол, Ксюша столкнулась нос к носу с Алексеем. Неожиданная встреча — парень ведь остался позади и добраться до этого пролета, опередив Ксюшу просто не мог!

— Как ты здесь… ты же там был? — растерялась Ксюша. Откуда татуировка?! — она потянулась к странной завитушке у виска коллеги — девушка была готова поспорить на все печенье мира: на совещании татуировку на лице она не видела. Парень молча перехватил руку, и запястье обожгло болью. Позади неожиданно раздался знакомый, визгливый голос… Алексея!

“Близнец?”, - успела подумать Ксюша.

— Чтобы я здесь эту толстуху больше не видел!

Ксюша обернулась. Позади и вправду стоял Алексей. Повернул странный перстень, и татуированный с силой толкнул девушку в стену. Послышались неприятное хихиканье и крик:

— Я предупреждал! — голос утонул в сгустившемся пространстве.

Ксюша сжалась, но удара не почувствовала — девушка провалилась, словно никакой стены и не было.

***

По ту сторону она оказалась в полутьме, на холодном полу.

— Эй, — недовольно проговорила, вставая и отряхиваясь. И тут же бросилась обратно к стене. Но руки уперлись в твердую, чуть теплую поверхность дерева. — Выпусти меня, фокусник! — Ксюша застучала кулаком — стена безмолвствовала. Осмотрев ее снизу доверху, простучав и даже понюхов — сразу пахнуло ясенем — убедившись, что никаких тайных проходов найти не может, девушка оглянулась.

Комнатка, куда попала Ксюша, оказалась заполненной столами и столиками, колбами и длинными, тонкими фиалами с разноцветной жидкостью.

— У нас всегда было это помещение? — растерянный голос прозвучал жалобно и несколько неуместно. Ксюша подобралась — не время теряться — и огляделась.

На стенах оказались развешаны сухие и свежие пучки трав, веток. Повсюду стаяли бочки и бочонки. На полках, на желтоватой бумаге лежали разноцветные горки порошков, камушков, кусочки кожи, засохших лапок и хвостиков. Ксюша поежилась и отвернулась. Рядом она заметила перегонный куб и реторту, которые видела только на картинках рукописей, которые переводила, несколько ступок для ручной перемокли трав, а чуть поодаль деревянный стеллаж со старинными украшениями: медальонами, серьгами, браслетами, брошами; изящными статуэтками, аккуратными кинжалами. Ксюша отметила, что к ювелирным украшениям еще вернется — примерить. Может даже удастся убедить шефа дать ей что-нибудь поносить. Ненадолго. Дальше взгляд вновь заскользил по колбочкам-баночкам. В некоторых сосудах что-то кипело, пузырилось, приливалось зелеными, синими, розовыми цветами, странно пахло и выглядело очень и очень неуместно в офисном здании.

Заметив рассохшуюся, деревянную дверь, Ксюша бросилась к свободе. Петли скрипнули, и на девушку обрушился шум и запахи большого средневекового города — стук колес и топот копыт по каменной брусчатке, терпкий запах лошадиного пота, разговоры множества людей на незнакомом языке. Помедлив, девушка поняла, что язык очень даже знакомый. Перебирая в памяти диалекты, она наконец поняла — старофранцуский!

— Поберегись!

— Посторонись!

— Лучшие ткани королевства! — доносилось отовсюду.

Ксюша обалдело разглядывала улицу. Здесь сновали мужчины и женщины, все куда-то торопились, что-то хотели, везли, предлагали купить, и все словно сошли с картинки учебника истории.

— Средневековый город — центр ремесла и торговли, — процитировала Ксюша.

— Не стой на дороге! — взревел какой-то мужик, чуть не проехав по ноге колесом ручной тележки.

— Простите, — пробормотала Ксюша на старофранцузском, отчаянно надеясь, что без сильного акцента.

Мужик плюнул под ноги и повез тележку дальше, бормоча себе под нос недовольства.

Девушка посмотрела вслед и юркнула обратно за дверь, для надежности подперев ее собой. Все выглядело до чертиков реальным. Засучив рукава, ринулась обратно к стене из которой вывалилась. Несколько минут стучала кулаками и ногами в стену, громко, по слогам повторяя:

— Выпусти меня!

Никто не ответил, и Ксюша, выдохшись, села на пол. Потом подумала, встала и отряхнула любимое платье. Не бывает так, чтобы люди приходили сквозь стены. По ту сторону стены не оказываются средневековые Парижи. Так бывает только в сказках, книжках и снах. Ксюша щелкнула пальцами. Так и есть. Лешкин близнец с татуировкой не рассчитал силу, она приложилась головой и теперь в обмороке. А пока она в стране своих грёз… спустя мгновение девушка уже примеряла тяжелую алмазную брошь и сетовала, что ей не привиделось зеркало.

В животе заурчало. До печенья ведь она так и не дошла. Печенье, пончики, вафельки — есть ли они здесь?

— Мои грёзы — мои десерты, — решила Ксюша и сосредоточенно зажмурилась. Она слышала, во сне, можно представить что угодно — оно сразу появится.

— Потом и зеркало представлю, — произнесла, воображая огромную вазу с конфетами, шоколадками и маленькими такими пироженками со вкусом вишни, клубники и бананов. И чашечку черного кофе. Открыв один глаз и не обнаружив изменений, открыла второй. Ничего. Ксюша разочарованно оглядела стеллаж и тут заметила высушенный хвостик ящерицы, среди изящных кинжалов.

— Гадость, — обиделась на хвостик Ксюша.

Может здесь кухня есть? Внимание уже давно привлекала неприметная, засаленная зановесочка в углу. Так обычно выглядит вход во внутренние помещения в старых магазинах. Место — где всегда есть кухня для персонала! Ксюша отодвинула занавеску и пролезла в узкий коридор.

Лестница наверх и открытый люк в подвал.

— Подвалы чем хороши? В подвалах можно хранить еду, — размышляла Ксюша, спускаясь вниз.

Надежда рухнула сразу. Подвал оказался больше похож на пещеру: всюду глыбы камней, покрытые белым налетом, бурым и темно-зеленым мхом и светящиеся голубоватым грибы. Искрящиеся наросты на стенах и разросшиеся грибницы вокруг них. Что-то капало, кто-то пищал и уже много кто — повсюду ползал. А в углу, спиной к Ксюше, копошился карлик, собирая кусочки мха. В мерцающем свете подземных грибов кожа его рук отливала зеленым. Серая-белая рубашка с закатанными рукавами и коричневые кальсоны, заправленные в красные ботиночки, казались новыми, но выглядели мятыми.

“Неужели он не слышал, как я тут стены пинала?”

— Простите, — смущенно произнесла Ксюша, и карлик, вздрогнув от неожиданности, обернулся.

Вместо человеческого лица у него оказалась испуганная мордочка, с широки безгубым ртом и носиком-пуговкой прямо между черными глазками-бусинками. Из-под коричневого колпачка торчали ушки-лепестки.

— Ааа! — завизжала Ксюша.

— Ааа! — завизжало существо в унисон, но Ксюша уже взмыла вверх по лесенке и захлопнула крышку люка.

— Сумасшедшая! — неслось снизу, — открой дверь! Брошь верни!

Ксюша опасливо покосилась на люк, потом на брошь, которую забыла снять, отправляясь за едой. Карлика стоило бы выпустить, похоже это его домик. Но он наверняка разозлился, может стоит переждать?

Скрипнула входная дверь, и девушка, оказавшись между молотом и наковальней, осторожно высунула нос из-за занавески.

— Выходи, — лениво произнес знакомый голос.

— Леша? Ты-то с чего мне привиделся? — изумленно воскликнула Ксюша, выскакивая из укрытия. — Не Леша, — увидела она татуировку.

Парень равнодушно кивнул.

— Домой вернуться хочешь?

— Ты мне снишься, — заявила она и замахала руками, — исчезни, давай!

Парень хмыкнул и медленно подошел к девушке. Та попятилась, но увернуться не успела — он снова толкнул. Мгновение и она вернулась в коридор родного офиса. Запах печенья, голоса коллег… запах печенья. Все шли на обед. Ксюша взглянула на парня и тут же бросилась бежать. Это был не сон.

Он выпрыгнул из неоткуда, прямо на пути. Девушка и моргнуть не успела, как вновь оказалась в алхимической лавочке.

— Хочешь выбраться? — насмешливый, презрительный и надменный голос.

“Понятно”.

— Сжалься и выпусти меня! — девушка театрально бухнулась на колени, сжала молитвенно ручки и прикрыла глаза пушистыми ресницами, подглядывая украдкой, как этот тип среагирует.

“Если он так умеет — перемещаться туда-обратно, наверняка пухнет весь от гордости. Интересно, как он это делает? Может новые технологии какие?”

— Нужно заплатить, — ухмыльнулся он.

На короткое “сколько?” он только покачал головой. Но встретив оскорбленный взгляд, насмешливо добавил:

— Мне нужно не тело, толстуха.

— Душу мою хочешь, — девушка прикрыла рот ладонью и выпучив глаза уставилась на татуированного. — Бери! Все забирай! — в то, что у него получится отделить душу от тела, Ксюша не поверила.

— Что? Нет! — на секунду он даже растерялся, — просто отдашь вот это, — он протянул черный камушек, — тому, кто захочет меркурий для золотого эликсира.

“Как будто к мафиози попала, а этот татуированный — глава клана”.

— Ага. Меркурий, золотой эликсир. Пароль записала, дон… гм, просто дон! — окинув парня взглядом, Ксюша решила, что на главу он все же не тянет и добавила, — дон-пардон, — чтобы сгладить оплошность.

Деловито поднялась и схватила камень. Тот оказался гладким, чуть теплым и слово бы немного пульсировал. По поверхности пробежали кроваво-красные червячки линий. Ксюшу передернуло. Она захотела немедленно вернуть камень. Наверняка есть и другие способы договориться. А эта вещица… в ней было что-то неправильное, что-то злое. И сам парень казался донельзя неприятным. Хоть красив и одет с иголочки, но создавал то же чувство, что и испорченный, сгнивший кусок на белоснежной тарелке в дорогом ресторане — чувство удивления, смешанное с отвращением.

Позади что-то грохнуло. Татуированный перевел взгляд, и тут на него налетел яростный зелёный вихрь.

— Пошел прочь, гадостник!

— Фарфадет! — успел презрительно воскликнуть татуированный, прежде чем карлик из подвала столкнул его с ног.

Ксюша отступила, а это двое принялись разносить алхимическую лавочку. Зазвенели упавшие колбочки, разноцветные жидкости смешались и теперь шипели дымились.

— Брось в него что-нибудь железное! — заверещал фарфадет.

— Выбирая меньшее из зол, — согласилась Ксюша и, схватив первое, до чего дотянулась, как следует приложила татуированного железным кубком по голове. Место, куда она попала — загорелось, мужчина взревел и исчез в золотом мареве. Девушка вздохнула: одной проблемой меньше — одной больше. Подгнивший типчик исчез, но кто теперь вытащит ее отсюда?

— Угораздило тебя с гадостником связаться, — буркнул фарфадет, — совсем из ума выжила?

Ксюша пожала плечами: “гадостник” отлично подходило парню, но она и не такими раскланивалась, когда менеджером по продажам, учась в институте, подрабатывала. Ко всему,

— Ты сам — маленький человечек с мордочкой зверька, — заметила она.

Карлик рассмеялся:

— Я не человек. Я фарфадет, — гордо произнес он, — фарфадет Жан Пье-д’Уа.

— Приятно. Ксения. Для друзей Ксюша.

Фарфадет удивленно вскинул брови, но Ксюша не обратила внимания. Девушка повертела в руках неприятный камушек и протянула карлику:

— Тебе не нужен? — когда и где ей нужного парня искать, она все равно не знала, а татуированный сгорел. Не брать же этот мерзкий камень себе.

Фарфадет отпрыгнул на безопасное расстояние, чтобы нечаянно не коснуться камушка.

— Камень желаний? Ты взяла у него камень желаний?!

Ответить девушка не успела: дверь распахнулась, и твердым, самоуверенным шагом вошел высокий мужчина. Длинные черные волосы были завязаны в конский хвост, на бледном лице сверкали золотыми огоньками глаза, ярко-зеленые как полуденный лес. Полы дорожного плаща из эбонитово-черного, дорогого сукна, взволнованно всколыхивались от каждого шага, раскрывая столь же черную одежду под ним. Вся эта чернота создавала ощущение влетевшей в комнатушку алхимика маленькой, всепоглощающей черной дыры.

Вошедший, не замечая Ксюшу, властно произнес:

— Где мой меркурий, фарфадет?

— Для золотого эликсира, Ваше Высочество Венсан? — карлик склонил голову и бросился что-то искать на столе.

— Как удачно все разрешилось — возликовала Ксюша, — вам тут передали, — девушка шагнула на встречу мужчине приторно улыбаясь, словно продавец абсолютно-необходимой-вам-вещи-за-огромную-стоимость.

Тот, делая вид, что только ее заметил, обернулся и тут же внимательно оглядел девушку: ее копну роскошных золотых волос, темно-синее бархатное платье, будто звездное небо, украшенное бриллиантовой брошью — и вдруг слегка поклонился:

— Венсан Капетинг, прелестнейшая. Как звучит имя столь прекрасной дамы, Ваше Высочество?

Ксюша, растерялась от неожиданной перемены. Принц крови, а судя по фамилии это был точно он, ждал. Припомнив историю французского этикета, насколько смогла, Ксюша изобразила реверанс и ответила:

— Ксения.

Фарфадет замер, Венсан на мгновение застыл.

— Какое необычное, но несомненно прекрасное и величественное имя, — криво улыбнулся он, вновь слегка поклонившись.

— Славянское, — прищурилась Ксюша.

Вы издалека, — кивнул принц крови, — вы говорите на превосходном французском, — преподнес он дежурный комплимент всех французов во все времена. Комплимент, не значащий ничего кроме: “Спасибо что попытались, но давайте признаем, те звуки, которые вы издали — просто ужасны. Впрочем, мы оба понимаем, если бы вы не пытались, диалога бы вообще не состоялось”. Посчитав долг вежливости выполненным, мужчина равнодушно отвернулся, словно Ксюша вдруг исчезла.

— Фарфадет, поторопись, — приказал он. “Пока ты медлишь, я вынужден говорить со всякими тут”, - послышалось в его голосе.

“Вот ведь надменный сноб”, — подумала девушка. Но отступать не собиралась.

— Вам тут передали! — завопила она, привлекая внимание, и сунула черный с кровавыми прожилками камень Венсану.

От неожиданности, тот почти взял “подарок”, но в последний момент, увидев, что ему протягивают, побледнел еще сильнее чем был: буквально сравнялся цветом со свежим, утренним, еще не тронутым, грубыми следами пешеходов и машин, снегом — и отдернул руку.

Фарфадет медленно открыл рот, его кожа приняла салатовый оттенок, сам он съёжился и мелкими шажками принялся пробираться обратно к подвалу, но добраться не успел.

Воздух вокруг потемнел, комнатка алхимика погрузилась в зыбкую тьму, сковывающую движения. Даже дышать стало тяжело, запахло дымным ветривером, альдегидом, раскаленными на солнце камнями. Где-то вдалеке запищал от страха фарфадет. Медленной поступью хищника Венсан приблизился к Ксении. Девушка замерла не в силах оторваться от его глубоко взгляда. Густой тенор словно из глубины веков произнес:

— Вздумала подчинить меня воле темных?

— Да ты сам темнее всех темных, — приглушенно произнесла девушка, — принарядился тут во все черное, дыма напустил, глазищами сверкаешь, — неожиданно для самой себя, она заговора тише, — высокий, сильный, — сделала шажок вперед, — властный, — еще шажок и еще, пока не оказалась почти в объятиях это пугающего мужчины. От него несло горячим телом, запахом ели и мускуса. “Что я делаю?” — кричал кто-то в ее голове. — Такой красивый, — совсем тихо произнесла она, прижимаясь мягкой грудью к его твердому телу.

Мужчина наклонился и слегка коснулся губами ее приоткрытого ротика. Осторожно, нежно, словно целуя лепестки роз. Чуть отодвинулся, поправил выбившийся золотой локон и склонившись, прошептал на ушко, обдавая нежную кожу горячим дыханием:

— Ты так заманчива.

Прикоснулся, вызывая сладкие мурашки, и крепко сжал сильными ладонями мягкие бедра девушки. Сердце ее затрепетало. Но стоило лишь ей взглянуть мужчине в глаза, как Ксюша встретила холодное, жестокое равнодушие ученого, что исследовал ее чувства, сам же оставаясь в стороне. Она не заметила, как на мгновение, в глубине зеленых глаз, промелькнула страсть, но мужчина тут же прикрыл их, резко вдохнул и шагнул назад.

Тьма рассеялась, наваждение пропало.

— Попала под собственные чары, — жестоко рассмеялся он. Грубо позвал карлика:

— Фарфадет, у меня нет времени ждать, доставишь свои товары сам. А ты, — он вновь устремил взор на Ксюшу, — вечером явишься в замок для допроса.

Словно под гипнозом девушка кивнула. Только когда мужчина покинул дом алхимика, встрепенулась и спросила:

— Какой замок?

Фарфадет участливо, впрочем, все же еле дотягиваясь, похлопал ее по плечу.

— Магистр Венсан не самый приятный собеседник, — посочувствовал он. — А у тебя еще и камень желаний в руках.

— Да чушь, не мог же какой-то камушек заставить меня влюбиться?

— Не влюбиться, — фарфадет покачал головой, — на каждого по-своему действует — он находит твои самые тайные, страстные желания и не дает опомниться, как уже предаешься низменным страстям: власть, голод, жажда вина. В твоем случае — жажда страстной любви с властным, жестоким мужчиной.

— Да бред же. Ладно, — она пожала плечами, — я просто выброшу его.

Фафрадет покачал головой:

— Он вернется. Камень всегда возвращается ко владельцу. Избавиться можно только передав другому человеку или кому еще. Тому, кто по доброй воле примет. Правда не захочет никто таких подарков — все в королевстве знают, что это за камень. Похоже кроме тебя.

— Я издалека, — буркнула Ксюша.

— Так откуда? В то, что ты славянская царевна, поверит только человек, — с ехидством произнес фарфадет.

Ксюша представила, как говорит, что она из будущего. Или из другого мира — девушка не была уверена, что в реальном прошлом, всякие фарфадеты запросто разгуливали по Парижу. Сама бы, услышав про иные миры, только пальцем у виска бы покрутила. А здесь, чего доброго, и на костре сожгут, как еретика.

Она оценивающе посмотрела на фарфадета: может ли представитель французских сказок, обвинить в несогласии со взглядами Церкви? А тот чародей, который еще и принц? А алхимическая лавочка — не волнует здешнего епископа? Может все же не сожгут?

Фарфадет уловил Ксюшино настроение и, подмигнув, произнес:

— Кубок пряного и сладчайшего гипокрάса для прекрасной дамы? За хорошим вином и разговор приятнее.

Заинтригованная эпитетом “пряный и сладчайший” Ксюша немедленно согласилась.

На втором этаже домика, оказалась просторная гостиная с камином. В центре комнаты стоял тяжелый, деревянный стол и несколько лавок. Стены украшали тканые гобелены с изображением замков, уборки урожая на фоне замков, полей, рек, деревень — тоже на фоне разнообразных замков. Будто ничего важнее и красивее замков попросту не существовало. Была и резная дубовая мебель: комоды, шкафы. В центре торжественно стояла книжная полка, заполненная разноцветными томами. Ксюша отметила, что до нее еще доберется. За ажурными окнами шумел средневековый Париж.

Фарфадет принес напиток, который оказался горячим вином, с медом и пряностями. Ксюша различила жгуче-сладкий вкус имбиря, аромат гвоздики, тепло корицы. Сладость цветочного меда смешалась с терпкостью сухого красного вина. Вкус гипокраса оказался одновременно бодрящим и расслабляющим, он словно говорил: забудь обо всех глупостях и насладись волшебством. Ведь ты во Франции! И Ксюша расслабилась, решила, что, если ей не поверят, что ж — се ля ви — такова жизнь, как говорят французы, и начала свой рассказ.

***

В замке Алхемист, в этом мрачном, но не лишенном привлекательности месте, Венсан задумчиво рассматривал россыпь драгоценных камней. Всех их следовало раскрошить и смешать в зелье для короля. Но Венсан медлил с тем, чтобы зажечь огонь в атаноре, нагреть нужные колбы и пропустить кипящую жидкость сквозь очищающее действие драгоценных камней.

Это был его собственный рецепт, и он тщательно скрывал состав королевского зелья, готовил лично и изгонял всех слуг и подмастерьев из лаборатории в такие дни. Ничто не нарушало тишины, когда он создавал свой шедевр. Ничто, кроме его мыслей, которые теперь крутились вокруг произошедшего. Его внимание привлек некрупный бриллиант — сердце будущего напитка. В камне словно отражалась алхимическая лавочка Жана, куда Венсан заехал по пути в замок. Лавочка и царевна Ксения — этот камень напоминал о броши на ее груди.

Откуда она? К кому приехала? Зачем пришла в дом алхимика? Венсан старался отогнать мысли о том, что Ксения — восточная колдунья. Но камень желаний в ее руках, попытка передать его Венсану; и красота Ксении — слишком много совпадений, чтобы не обратить внимание. Особенно сейчас, когда королевство стоит на пороге предсказанной войны. Казалось, будто Ксению и привела сама тьма, сам дьявол, чтобы с помощью женских чар околдовать королевского алхимика. Через его руки проходят все зелья для короля и все эликсиры для королевы — есть резон в таких деяниях.

Венсан прикрыл глаза, отмахиваясь от глупых мыслей — ему нужно вернуться к напитку. Ксения явится в замок вечером, и он все узнает. Если потребуется, царевну придется пытать.

Принц крови поджал губы — пытать женщин — не его “хобби”, но он должен узнать кто она. Если он найдет связь Ксении с тьмой, в лице ли самого дьявола или пусть даже низшего зла — гадостника, ее придется передать в руки инквизиции.

***

Выслушав всю историю, фарфадет задумчиво вертел в лапке кубок.

— Если все, что я узнал — правда, то гадостники зашли слишком далеко — перебрасывать человека из одного мира в другой, — Жан покачал головой. — Это может быть опасно для самой ткани мироздания. Только что они хотят? Зачем соединять миры? Отправлять тебя сюда? Из будущего? Или откуда — если, как ты сказала, у вас нет магии, а такие как я — лишь часть старой сказки.

Ксюша пожала плечами — в голову ничего не приходило. Но гадостники… кто они вообще такие? Демоны? Тогда она прикончила демона, попросту ударив его железным кубком — что-то новенькое.

— Я впервые кого-то убила, — поделилась Ксюша. Ни сожаления, ни торжества она не чувствовала. Будто мошку прихлопнула. “Странно”.

— Ты не убила его. Просто изгнала — многие не любят прикосновения железа. Гадостник вернётся. И потребует оплаты за дар. Ты не сможешь все время отмахиваться от него посудой.

— А что, никакого способа избавиться не предусмотрено? Купить индульгенцию или что-то вроде?

— Нет. Но ты можешь рассказать инквизиции о своих проблемах. Гадостника поймают, а тебе всего-то отрежут руки за прикосновение к камню желаний, — с любезным ехидством предложил фарфадет.

Ксюша икнула. Она слышала о жестокости средневековых наказаний, но столкнуться самой с этим не рассчитывала.

Некоторое время они еще обсуждали все возможности, но Ксюша заметила, что Жан все больше расспрашивает ее о стоимости стеклянных бутылочек и кофе. Оказалось, фарфадет попросту ищет возможности купить какие-нибудь алхимические принадлежности или редкие ингредиенты в ее мире. Наконец, ей удалось убедить алхимика в том, что сама перемещаться между мирами она не может и его не переместит. С сожалением фарфадет отложил свою идею. Зато предложил сходить к старому знакомому — Ренару, чтобы тот попробовал помочь избавится от камня.

Но искать его Ксюша должна была сама — Жан не собирался оставлять лавочку ни на мгновение.

— Особенно под присмотром той, кто в первое же посещение утащила мои товары, — пробурчал он, отобрав свою брошь.

Расспросила Ксюша и о Венсане. Капетинг — королевская фамилия, но оказалось, что Ксюша немного промахнулась со временем: род официально был прерван — Филипп IV не имел наследников мужчин, и на престол взошли Валуа. Венсан оказался правнуком Филиппа Красивого. Как и его предки, не претендуя на власть, он оставался владельцем собственного замка на севере Парижа, за крепостными стенами. Он отдавал почти все время магии и алхимии и прославился как самый молодой магистр и жестокосердный гений. Несмотря на возраст — почти тридцать лет! Венсан все еще не был женат и, похоже, не собирался.

Услышав это, Ксюша против воли заулыбалась, и фарфадет одернул ее:

— Ты ведь не надеешься покроить его сердце?

Пришлось признать, что это совсем глупая затея: они разные люди — средневековый алхимик (а попросту средневековый мужлан) и современная девушка, которой сейчас не нужны отношения (карьера — наше все) — не очень подходят друг другу. К тому же он подозревает Ксюшу в попытках использовать темные чары — это тоже не добавляет романтизма в отношения. Ко всему, Ксюша не хотела оставаться в средневековье — одно дело туристическая поездка на пару дней, пока она не найдет способ вернуться и совсем другое — жить здесь. Так что мысли о том, что Венсан красив, будто сказочный принц (к тому же и правда принц) пришлось оставить.

Фарфадет, которому пришлось смириться с тем, что он не получит в свои лапки загадочный бодрящий кофе, без которого не может прожить ни один человек в будущем, с пониманием кивал.

— За тебя говорит камень желаний, — участливо похлопал он Ксюшу по плечу, но девушка не верила в это. Чувства были похожи на настоящие, хотя и слишком быстро возникшие.

Из-за этого Ксюша не особенно хотела появляться в замке, да и вообще видеть Венсана — зачем мучать себя, если между ними все равно ничего не будет? Фарфадет же настаивал, что Венсан — единственный, кто способен найти путь в ее мир. “Если на это не способен магистр магии Парижа, то не способен никто”. В это Ксюша тоже не поверила — не может быть такого, чтобы только один человек во всей стране, или, королевстве, был способен сделать что-то. Гадостник же знал, как перебросить ее. Может один — могут все. Да и непонятно было, как убеждать Венсана искать путь в другой мир, не упоминая гадостников: узнав, что Венсан — хороший друг местного главы инквизиции, Ксюша зареклась упоминать при нем хоть что-то, что может ее скомпрометировать. Лучше просто держаться подальше.

***

Ксюша с опаской вышла из алхимической лаборатории, а Жан в это время уже открывал окна-витрины. Было раннее утро, пели птицы, но узкие улочки средневекового Парижа уже давно наполнились жителями. Ксюша посмотрела в просвет между домами — ярко голубое небо обещало приятный летний день. Улицу залил свет теплого солнца, а вдалеке виднелись соборы, мрачная башня Большого Шатле, остров Сите. Ксюша вдруг улыбнулась — ведь ей сказочно повезло: кому удается вот так оказаться в средневековой, полной магии и чудес Франции? Она погуляет здесь, попробует местную кухню, а к вечеру обязательно найдет способ попасть в свой мир. Она пообещала себе, что даже не придется посещать замок Венсана.

С такими мыслями Ксюша отправилась вперед.