Алиар

Глава 5

Это было самое великое дело, совершённое Тэрном. Побег из ордена, победа в Состязаниях, штурм неприступной кивишской тюрьмы — ничто не шло в сравнение с моментом, когда он заставил себя бросить размеренную жизнь в лесу и отправиться в Реллу. Так бывает: то, что кажется геройством окружающим, не имеет для человека ни малейшего значения, а настоящий подвиг, потребовавший всех душевных сил, скрывается за самым обыденным событием…

Релла была непохожа ни на один из виденных им городов. Вся из стекла и железа, она казалась частью какого-то иного, далёкого мира. Даже мостовая была странной: сделанной из цельного камня тёмно-серого цвета. Всё это было очень необычно, но Тэрн никак не мог сосредоточиться на окружающем городе: мешали тихий неестественный гул и не менее неестественный машинный запах. Тэрн подумал, что находится рядом с каким-то заводом и пошёл вперёд по улице: там наверняка будет тише. Но тише не становилось; видимо, это было обычное состояние города. От непрерывного шума разболелась голова.

Людей на улице не было, и пока Тэрн шёл вдоль дорог, никого не появилось. Сначала это даже нравилось ему, но вскоре начало беспокоить. Спят, что ли, все, как в Дейнаре? Или на работе, как в Кивише?.. И как искать гостиницу? Ни один из этих домов похож на неё не был.

Тэрн прошёл ещё немного дальше. Слева от него было высокое четырёхэтажное здание. По краям крыши у него были будто маленькие ветряные мельницы; и точно так же они вертелись на ветру. В то же время, крылья мельниц были достаточно маленькими, чтобы никак не способствовать помолу муки. Тэрн никак не мог выбросить это здание из головы и даже когда оставил его далеко позади, продолжал оборачиваться.

Так он и врезался во что-то мягкое. Мягкое охнуло и упало на землю.

— Совсем сдурел?! Смотри, куда прёшь, придурок!

С мостовой поднялась молоденькая девушка в странной одежде: и материал, и покрой её Тэрну были неизвестны. Штаны были плотными, сделанными будто из кожи, — если бы в мире была синяя кожа, — на лбу у неё были очки, которые использовали для работы в шахтах.

— Извините.

Девушка удивлённо посмотрела на него, оглядела одежду, меч, и взгляд её смягчился.

— А, понаехавший. Зачем припёрся в Реллу?

Тэрн пожал плечами.

— Не хочешь, не говори. Или сам не знаешь? Меня Рия зовут.

— Тэрн…

— Звучит неплохо.

Они замолчали. Рия окинула его оценивающим взглядом и вдруг предложила:

— Пошли ко мне? Накормлю тебя хоть.

Тэрн недоверчиво прищурился.

— Спасибо… — наконец протянул он.

В дороге Рия объяснила, что в городе используются «карточки» и монетами ему расплатиться не удастся; и уж тем более никто не возьмёт в качестве платы вещи — то есть, можно, конечно, зайти в ломбард, но без карточки куда деньги зачислять, а без паспорта карту не оформят… Тэрн делал вид, что понимает её слова.

Конечно, идти куда-то за незнакомой девушкой было плохой идеей — причём уже опробованной плохой идеей. Тем более неразумно было идти за девушкой столь неожиданно любезной. Но других вариантов не было, и лучше было сдохнуть, чем продолжать квакать в болоте, в которое он превратил свою жизнь.

Рия подошла к двери стеклянного здания; оно был огромным, Тэрн насчитал целых пять этажей.

— Какой большой дом… он весь твой?

— Смеёшься? Только четверть верхнего этажа. Давай, заходи, — она подтолкнула его в спину, наткнулась на внушительные мускулы и осеклась: — Ого! Сразу видно, что ты не отсюда.

Тэрн не ответил. Он осматривал комнату: всё то же множество стекла и железа. И зеркал.

Они поднялись по лестнице, и Рия открыла одну из нескольких одинаковых дверей.

— Заходи.

Оказались в маленьком коридоре. Слева стоял шкаф, на стене висело зеркало, в целом всё было непривычно, но аккуратно и, как показалось Тэрну, небогато.

Из комнаты в глубине вышла женщина: совсем молоденькая, но далеко не на первом месяце беременности. Она боязливо покосилась на Тэрна и воскликнула:

— Рия? Кто это, зачем ты его привела?..

Лицо её исказилось: губки надулись, бровки двумя треугольничками поднялись вверх. Она говорила не раздражённо, а жалобно и напуганно. Тэрн улыбнулся: она была такая кругленькая, такая миленькая — наверное, ей стоило лишь пройти по рынку, чтобы получить гору подарков от каждого продавца. Обижаться на неё было невозможно.

— Ещё одна лимита, не видишь, что ли, — с неожиданной злобой рявкнула Рия. — Иди к себе, чего вылезла?!

Женщина снова надула губки и ушла в комнату. Тэрн промолчал.

Они прошли на кухню… наверное. По крайней мере, это было место, где хранилась еда, — Рия достала из высокого белого ящика две миски: с картошкой и готовым мясом, переложила в сковороду и поставила на другой ящик, покрутила на нём какие-то рычажки и чем-то щёлкнула. Под сковородой занялся огонь.

Тэрн удивился не тому, как необычно выглядела печка, не тому, как странно она работала, — наоборот:

— Я и не думал, что в Релле едят обычную пищу.

Рия пожала плечами.

— Не самим же нам картошку растить. Да и надо же на что-то меняться с другими городами, а что нам ещё от вас может быть нужно…

Она окинула его деловитым взглядом и дружелюбно спросила:

— Сколько, ты сказал, пробудешь в Релле?

— Я не говорил.

Рия поморщилась, но продолжила тем же вежливым тоном:

— А родственники у тебя здесь есть?

— Может быть.

Она закатила глаза, но потом взяла себя в руки и доброжелательно ответила:

— Не доверяешь мне? Ну и правильно. Ты из Завандра, наверное? Хотя нет, не похож. Но всё равно: странно, да, когда незнакомца вот так запросто в дом зовут? — она обернулась к печи, потушила огонь и разложила еду по тарелкам. — У нас так тоже не принято… но у меня дело есть: я работу тебе предложить хочу.

Она протянула ему вилку и сама налегла на еду.

— Какую работу?

Рия помахала рукой, мол, ешь.

— Какую работу? — повторил Тэрн, всё ещё не прикасаясь к еде.

— Ой… ну не хочешь, не ешь, — она подскочила, взяла два стакана и разлила по ним жидкость из какой-то бутылочки, после чего залпом осушила свой. — А я вот с утра на ногах… сейчас доем и объясню.

Она быстро опустошила тарелку и поставила её в раковину у стены. Тэрн пожал плечами: похоже, ему и впрямь ничего не грозило — хотя какая разница?

На вкус пища была немного странной, как будто… осенние ягоды, которые перезимовали под снегом, а теперь оттаяли. Но, в принципе, нормально.

— Да так, ничего особенного. Воду нужно по бутылкам разливать.

Тэрн поднял бровь.

— А в вашем городе что, некому разливать воду по бутылкам?

— Да кто пойдёт на такую зарплату… Но это пока денег мало, — спохватилась она. — Скоро в гору пойдём, больше станет. Да и зачем тебе много? Это местные постоянно технику обновляют, а тебе-то не нужно. А на обычную жизнь с лихвой хватит. Так что, идёт?

Тэрн кивнул: вариантов лучше всё равно не было.

— Воду, — сказал Тэрн.

— Разливать по бутылкам, — сказал Тэрн.

Рия закатила глаза (в третий раз!):

— Только давай без нравоучений?

Стол был заставлен маленькими бутылками красивой формы, скорее напоминающими вазы. Именно в таких всегда была святая вода в Айнере, да и по всему Алиару. Рия предлагала набирать её прямо из-под крана — этой же водой она недавно мыла тарелки. Чтобы вкус отличался, в бутыли предлагалось добавлять немного сахара и капельку лимона — они тоже лежали на столе.

— Святая вода из ручьёв Каменны, первого города всеблагого Дэйниэла-Творца?

— Она самая.

— А люди-то историям верят: про чудесные исцеления, про защиту…

— Идиоты.

— Денег столько за неё выкладывают… последние иногда…

— Тебе работа нужна или нет?!

Тэрн подкинул в руке одну из бутылок и прищурился.

— А не боишься открываться первому встречному? Может, я всё расскажу?

Рия занервничала.

— Кому это интересно… а ты здесь без меня и дня не продержишься! На что ты есть будешь? А я тебе предлагаю кормёжку, комнату, да ещё и платить буду! Ты согласен? Ну?!

Тэрн насмешливо поглядел на неё и снова подкинул бутылку в руке. Рия занервничала сильнее.

— Согласен. А на сколько нас посадят, если поймают?

Рия скривилась:

— Языком трепать не будешь — не поймают.

Вдалеке что-то звякнуло, но Рия, на удивление, не напряглась, а обрадовалась:

— Ребята пришли! Сейчас я вас познакомлю.

Она ушла в соседнее помещение, а Тэрн остался оглядывать свой новый дом. Поселили его на заводе, где, видимо, и делали эти бутылки: по самому заводу Рия его не водила, показала только жилые пристройки: ванную, кухню и эту комнату — спальню и мастерскую по совместительству. Все условия они уже обсудили; как пользоваться кухней и кранами, Рия тоже показала (несказанно удивившись сообразительности Тэрна), — видимо, она хотела как можно сильнее заинтересовать его, прежде чем перейти к сути дела. Хотя Тэрну было плевать и на святую воду, и на комфорт.

— А вот и сам Тэрн. Лит, Талек. Лит штампует тару, когда эта рухлядь работает, — Рия указала на механизмы у себя за спиной, — а Талек… он вроде нашего охранника.

Талек оказался крупнее почти всех, кого Тэрн встретил вне ордена. Да и вид у него был… сразу становилось ясно, что за словом он в карман не полезет, а если и полезет, то явно не за словом. По его взгляду, по его ухмылке, по его позе Тэрн сразу понял, что этот парень из Завандра. Не исключено, что вся идея со святой водой была его.

Лит был невысоким вертким парнишкой. Что-то с ним было неправильно, но Тэрн никак не мог понять, что именно. Он был похож скорее на релльца, хотя здесь Тэрн не мог сказать точно. На лбу у него были такие же очки, как и у Рии. (В шахтах они работают, что ли, все?)

Талек выдал кривую усмешку.

— Будем знакомы! Чего уставился так?

— Думаю, не из Завандра ли ты.

Он по-волчьи обнажил зубы — видимо, улыбнулся.

— Угадал, смотри-ка! Хе-хе… Да, мы сойдёмся: не похож ты на этих хлюпиков вокруг. А ты у нас… — Талек окинул его самоуверенным взглядом, потом ещё одним, уже менее уверенным, — не могу понять, откуда родом…

— Из Алиара. Рия, мне сегодня приступать?

— Да нет, мало ещё всего. Завтра и начнёшь. С бутылками — это только на первых порах. Потом ещё что-нибудь на тебя перевесим… Талек с Литом расширением займутся: мы сейчас, в основном, с Айнером и Завандром торгуем, надо бы хоть к Эрнелу вернуться. Тогда и барахло это можно будет заменить, — она снова указала на механизмы. — Ладно, пойду я. Ноточку ещё покормить нужно, а то как она там без меня, бедненькая…

Рия нежно вздохнула и ушла. Тэрн вспомнил беременную женщину, которую он видел в её доме.

— Нота — это её сестра или просто соседка?

— Что ты! — протянул Лит. — Это её кошка. А сестру Элькой зовут. Они не общаются почти с тех пор, как Элька залетела. Видел же? — он выставил руки у живота. Тэрн хмуро кивнул: ему не нравился тон, в котором Лит говорил об этом, не нравилась его неприятная усмешка и сам Лит тоже не нравился. — Я, кстати, местный! А то вы как пошли обсуждать своё происхождение, а я не участвую. Могу рассказать тебе про город, чтобы ты освоился…

— Ой, да заткнись ты, — скривился Талек.

Лит вспыхнул и отвернулся.

— Эй, Тэрн, провести тебя по злачным местам? — Талек оскалился. — Покажу, что здесь есть интересного.

Лит обречённо вздохнул:

— Опять или с тобой тащиться, или вернёшься под утро…

Талек уже собирался ответить, и похоже, не только словами, но Тэрн нарочито весело перебил его:

— Конечно, покажи! Уверен, ты все их знаешь.

Лит злобно взглянул на него. Тэрн понял, что запутался.

Так прошло около месяца. Талек охранял склад (не от кражи, а от лишних глаз) и вёл переговоры с местными бандитами — благо, в этом у него опыта было даже больше, чем у самих бандитов. Лит показывал Тэрну, как выдувать стекло: это было не так уж сложно, особенно учитывая, что форма почти всегда была одинаковой. «Злачные места» Тэрна не впечатлили. Нет, и женщины, и алкоголь, и прочие атрибуты были довольно неплохи, но Тэрну всё это оказалось неинтересно. Он даже удивился такому отношению, но, опять-таки, не сильно.

Общение с Литом постепенно наладилось: и девушки из баров, и Рия, и разные знакомые Талека реагировали на него совершенно спокойно, и Тэрн пришёл к выводу, что просто выдумывает. Да и что значило это его «что-то не так»? Не так что-то было со всем Алиаром. Лишь Релла, кажется, осталась нормальной. Наверное, это было из-за близости к Каммене, сердцу мира. Тэрн иногда пытался размышлять об этом, но воспоминания о других городах будоражили мозг и совесть, заставляли его не спать всю ночь, искать ответ, так что он сразу же прекращал их.

Мешали ему разве что постоянные ссоры Талека и Лита. Орали они друг на друга знатно, но различались их речи тем, что Лит говорил обиженно, с явной готовностью пойти на примирение, а Талек — с необычайной злобой, которая делала его слова гораздо более жёсткими.

Вот и сейчас из-за стены доносились то ор, то шипение… Тэрн не выдержал и поплёлся к ним, отгоняя чувство, что не стоит ему этого делать.

— Да кому ты нужен будешь? — Талек сильно толкнул Лита в грудь. — Тебя даже родная мать не переваривает! Твои «друзья» тебя выносят только ради меня!

Лит вдохнул, широко разинув рот.

— Кому я нужен?! А ты не забыл, кто тебе оформил документы? Работу нашёл?! Да без меня ты под мостом ночевал бы!

— А что тебе выродку, оставалось? Тебя же…

— Ребят, может, хватит?

— Не лезь! — выкрикнул Лит.

Тэрн поднял руки.

— Да мне всё равно… просто может, на улицу выйдете, а то громко уж очень.

— Тебе мешает — ты и выходи! — взвизгнул Лит.

Тэрн глубоко вдохнул. Он не будет никого бить. Не будет.

— Конечно, выйдем! — неожиданно ответил Талек. — Прости, не подумали, что тебе мешаем.

Он за плечо потащил Лита к двери, а Тэрн остался смотреть им вслед. Подобная вежливость со стороны Талека была очень странной. Загадка разрешилась через час, когда Талек заглянул к нему и тем же дружеским тоном заявил:

— Слушай, Тэрн, тут Рия попросила с ней на рынок сходить, а у меня вот дела возникли. Сходи с ней, а?

— Нет.

Талек скривился.

— Я же знаю, что ты ничем не занят! Вот тебе помощь понадобится, я тебе так же отвечу!

— Ты всё равно так ответишь.

Талек вытаращил глаза:

— Да разве я тебя хоть раз обманул?! Вот только что: ты попросил тебе не мешать — и я сразу ушёл! Мы же друзья. Ты поможешь мне, я помогу тебе… какой мне смысл тебя в таких мелочах кидать?

— Смысла нет. Но тебе сложно не кинуть человека, когда есть возможность, — так же спокойно объяснил Тэрн.

Талек неверяще посмотрел на него, потом вздохнул и протянул разочарованно:

— Поня-атно… тоже вешаешь ярлыки, да? — тон его стал горьким: — Знаешь, как тяжело жить в другом городе, если ты завандрец?! Никто тебе не верит, чуть что — сразу ты виноват! Но от тебя не ожидал, да… мы ж столько общались, работаем вместе, а ты — просто из-за того, откуда я родом…

— Да нет. Из-за того, что ты подлец.

Талек осёкся и посмотрел на него, раздумывая, затеять драку, перепалку или продолжить играть. Наконец, не выдержал и захохотал. Смеялся он долго, всё громче и громче, а из-за эха смех его словно доносился со всех сторон. Тэрн так же безразлично смотрел в ответ.

— А ты просто прелесть! Не даёшь на себе ездить, да? Молодец. Ладно, с меня пиво.

— Неси.

Талек ухмыльнулся ещё шире.

— Тебя не проведёшь, интересно даже стало! Ладно, ща вернусь.

Только получив свой ящик пива, Тэрн отправился к Рие. Не то чтобы ему была нужна выпивка, но он знал, что стоит дать слабину, Талек будет наглеть всё сильнее и сильнее.

Тэрн поднялся на нужный этаж и постучал в дверь. Он уже достаточно освоился в Релле, чтобы не теряться и не смущаться (к тому же Рия оформила ему карточку и паспорт, наказав всё время носить их с собой). Прошло много времени, прежде чем дверь распахнулась. На пороге стояла Элька — как и всегда, в первый момент встречи лицо её жалобно исказилось. Тэрн уже знал, что Элька была не замужем, поэтому, видимо, так и стеснялась. Он хотел бы объяснить ей, что не нужно стыдиться, но каждый раз не мог подобрать слов.

— Ой, это ты! — лицо Эльки прояснилось. — Хорошо, что не Талек… Рия выйдет сейчас: она одевается.

Они помолчали, стоя в дверях. Сказать что-то ободряющее мешал и главный принцип Реллы — «не лезь не в своё дело». В первое время Тэрн слышал эту фразу каждый день; теперь уже реже, разве что когда не выдерживал и встревал в ссоры Талека с Литом. Хорошо хоть, что жили они не на заводе, так что слышал их Тэрн нечасто.

— Значит, тебе не нравится Талек?

— Он неправильный какой-то, — простодушно ответила Элька, — оба они… вроде всё нормально, а почему-то… неуютно рядом. Только по-разному.

Тэрн кивнул: именно так он охарактеризовал бы Лита. Даже стоять рядом было не то чтобы неприятно, но как-то некомфортно. А Талек что? Обычный подонок. Видимо, беременность делала Эльку более чувствительной, позволяла ощущать, что может повредить ей и, соответственно, малышу, не давала подпускать к себе злых да и просто неправильных людей… а может быть, они оба выдумывали.

— О чём трындите? О, Тэрн… ты сегодня вместо Талека? Отлично. Может, хоть ты не будешь ныть, что ходить надоело…

Рия миновала Тэрна и уверенно двинулась вниз. Он уже было пошёл за ней, но обернулся к двери:

— Элька, тебе что-нибудь купить?

Её глаза изумлённо расширились, а потом на лице появилась беспредельная радость.

— Да, да! Яблок! И пряников…

— Сдурела совсем, — прошипела Рия. — Где он тебе яблоки сейчас найдёт?

Тэрн почесал в затылке.

— Пряники куплю… а с яблоками постараюсь.

— Спасибо!

— Да не з…

— Чего ты встал, идём или нет?! — Рия ухватила его за рукав и потянула вниз. Сдвинуть Тэрна с места это, конечно, не могло, но рукав тоже было жалко.

— Пока, Элька.

Уже на улице Тэрн спросил:

— Почему ты так зло с ней разговариваешь?

На лице Рии возникло то самое выражение, которое каждый раз превращало её из милой девушки в гарпию. Она пошла по улице, размахивая руками и с той же ненавистью шипя:

— А как мне с ней разговаривать?! Залетела — с кем не бывает, но как можно было так протупить, чтобы с абортом не успеть? Теперь вместо того, чтобы быстро проблему решить, терпеть девять месяцев. А я чем виновата? Она, дура, дешёвую контрацепцию использует, она пусть и расплачивается. А мне эту дрянь кормить приходится — будто у меня лишние деньги есть, — да ещё и нытьё её слушать! Если б она в другой квартире жила, хрен бы она меня вообще увидела… А как просто было бы: аборт сделала — и нет проблемы!

— Что такое аборт?

— А?.. А… это когда от ребёнка избавляются.

Тэрн остановился. А Рия, не заметив выражения его лица, продолжила:

— Вот дурища! И чего мне кормить её, дрянь эту? Всю жизнь она тупая была…

Тэрн промолчал. «Не лезь не в своё дело», да. Главный принцип Реллы. Хороший, кстати, принцип. Если бы он использовал его в других городах, проблем на пути было бы гораздо меньше.

— Если тебе не хватает денег, наверное, можно стребовать их с отца ребёнка?.. Вы же… — он смутился, — знаете, кто отец?

— Знаем, а то нет. Они ж со школы встречались. А что с него возьмёшь? Он говорит: «На аборт я б денег дал, а что эта дура так долго соображала, я не виноват! Теперь пусть сама возится…»

— Вот ублюдок, — вырвалось у Тэрна.

Рия удивлённо посмотрела на него.

— А чем он виноват? Ну, обрюхатил он её, да. Но по закону-то он не обязан её содержать!

— Как?

— Так! За аборт платить должен, да, и если б ей по здоровью его делать было нельзя, то и до родов обеспечивать. А если она по дурости своей срок упустила — или сама решила эту личинку оставить, он тут причём?.. Чего ты вылупился? Сам бы стал содержать, что ли?

— Конечно…

— Да уж на словах вы все герои!.. а-а… — она осеклась. — Я всё время забываю, что ты не местный. Ты такой… будто отовсюду сразу. И из Реллы, и из Дейнара, и из Кивиша, и из Эрнела — сечёшь?

— Секу.

Они шли дальше, и вскоре Рия снова принялась размахивать руками.

— Ты б точно стал содержать, ты б ещё женился поди! Смешные вы, периферия, всё время не в своё дело лезете. Занимались бы собой, представляли бы из себя уже хоть что-то, а так — ничего в вас не меняется. Да что там! Целые города за тысячелетия, ты-ся-че-ле-тия ничего не изобрели! Ты можешь поверить?..

Тэрн кивнул: действительно, технология везде, кроме Реллы, осталась на том же уровне, на каком оставил её Творец… тут Тэрн сбился. Он же в городе техников, тут не верят в Творца. Да и он сам тоже не верит. Тогда что?.. Технология осталась на том же уровне, на каком была три тысячи лет назад? А почему тогда она так резко скакнула? И почему потом остановилась? Так ведь не бывает, если всё постепенно изобретают…

За этими мыслями они добрались до рынка, и вскоре Тэрн понял, почему Талек принёс целый ящик пива. Рия подолгу торчала у каждого прилавка, ссорилась с любым торговцем и выбирала лучший среди совершенно одинаковых товаров — а уж покупками Тэрн вскоре был увешен, как вьючная лошадь. При этом он продолжал посматривать по сторонам в поисках яблок — которых, разумеется, не было. Хоть пряники удалось ухватить — под злобным взглядом Рии; впрочем, она сразу вновь стала милой, как только забыла о сестре… но продлилось это лишь до следующего прилавка, где она вновь затеяла ссору. Тэрн был уверен, что Рия ходит на рынок, а не в лавки или магазины именно ради скандалов с торговцами.

— Рия… долго ещё?..

Она окинула ворох покупок опытным взглядом:

— Ещё столько же, — и, не успел Тэрн взвыть, изумлённо добавила: — Смотри-ка, яблоки!

За прилавком сидел тёмноволосый мужчина неопределённого возраста (подумав, Тэрн решил, что ему около тридцати, но не удивился бы, если бы оказалось сорок или двадцать). Судя по забитому прилавку, торговля шла плохо, но, кажется, его это не волновало. Он посматривал по сторонам, в основном, на небо и здания, будто бы избегая глядеть на людей. Глаза его были то ли усталыми, то ли грустными, то ли задумчивыми. Такой же неопределённой была и вся внешность.

— Не рановато ли для яблок?

Торговец медленно повернулся. Только тут Тэрн отметил, что кое-что примечательное в нём всё же было: пронзительно-яркие, ясные глаза.

— Не бойся, гадостью не поливал. Сам же видишь, не из Реллы товар. А в других городах такими вещами не занимаются… — он замолчал, но на лице Тэрна было написано такое внимание, что всё же продолжил: — Не то чтобы людей принципы останавливали — просто технологий нет. Хотя и принципов там побольше, чем в Релле.

Торговец чуть усмехнулся и отвёл скучающий взгляд. Откуда-то доносились громкие крики Рии.

— Неплохо вы в городах разбираетесь. А я думал, сейчас люди не путешествуют…

Мужчина молча пожал плечами. Тэрн помялся и снова попытался завязать беседу:

— А сами вы откуда?

— Из Алиара.

На лице торговца мелькнула улыбка одновременно скучающая и весёлая — у Тэрна была точно такая же, когда он знал, что мог бы сейчас соврать и соврать очень правдоподобно, но было слишком лень, да и не стоил собеседник того.

Повисло молчание.

— Бери, парень, яблоки, недорого отдам, — подытожил торговец.

Тэрн кивнул и полез за карточкой.

— А монеты есть?

— Да… где-то были…

Он уже и забыл, когда в последний раз пользовался металлическими деньгами, но по привычке носил их с собой. Только где? Наверное, в мешке, до того, как сложил туда первую часть покупок… Вздохнув, Тэрн углубился в недра мешка.

— Неплохо тебя нагрузили. Сколько брать будешь?

— Штук десять… нет, пятнадцать…

— Три монеты — и корзинку можешь прихватить.

— Да, вот.

Пора было уходить. Но их неторопливый разговор чем-то зацепил Тэрна, и он остался на месте. Он оглядел торговца внимательным взглядом. Если бы понадобилось описать этого человека кому-то, вряд ли бы это дало толк. «Среднего возраста… среднего роста… среднего телосложения… Волосы чёрные, довольно короткие… хотя с кем сравнивать… глаза только яркие очень… умные… наверное». Ни «злые», ни «добрые», ни «заинтересованные», ни «равнодушные» — ни одно из обычных определений не подходило. Если бы не его товар, они бы, наверное, могли пройти мимо раз пять, и всё равно не заметить его… Только тут Тэрн осознал, что мужчина осматривает не менее внимательно.

— Глаза у тебя интересные, — отчётливо произнёс торговец.

— Что?

— У тебя глаза очень яркие. Сейчас такие редко встретишь.

Его тон был каким-то странным: будто эти слова значили что-то, будто это был какой-то пароль.

— Спасибо, — неуверенно протянул Тэрн.

— Не за что, — столь же равнодушно ответил торговец, Тэрн сообразил, что не знает его имени.

Он как раз собирался спросить, но Рия закончила очередной скандал и подбежала к нему.

— Ты чего застрял? Пошли, а то до ночи домой не вернёмся!

Тэрн взглянул на неё и только тут заметил, что у Рии глаза были тусклые, словно заслонённые полупрозрачной тканью. Он вопросительно поглядел на торговца. Тот кивнул ему на прощание и снова стал смотреть на небо. Но после, балансируя с ворохом покупок и корзинкой яблок, Тэрн ещё долго чувствовал на себе его взгляд.

— Элька, твои яблоки, — Тэрн решил отдать их сам, не доверяя Рие. — А, и пряники тоже.

Её лицо осветилось улыбкой, и сразу стало ясно, что таким оно и должно было быть: счастье смотрелось на нём совершенно естественно, в отличие от обычного забитого выражения. И Тэрн сразу почувствовал себя радостно и легко, ощутил, что хоть что-то сделал правильно.

— Спасибо, спасибо тебе большое! Заходи завтра, я пирог приготовлю… Правда, я просила груши, но яблоки даже лучше!

Тэрн постоял с отвисшей челюстью. Потом осторожно закрыл рот, пожал плечами. Беременные! Говорят, они всегда такие. Даже рассказ на эту тему был.

Взгляд у Эльки был отрешённый, погружённый в себя: во время любого разговора она прислушивалась к тому, что происходит внутри, и это было гораздо важнее всего, что могло случиться снаружи, — может быть, от этого её красивые зелёные глаза выглядели немного потухшими.

На кухню вошла довольная Рия, впрочем, она покосилась на Эльку и сразу же помрачнела. В руке у неё был небольшой мешочек.

— Чего к парню привязалась, спиногрызка? Тебе мало, что я на тебя деньги трачу, теперь ещё из него жилы тянуть будешь?!

Элька вздохнула.

— Тебе не надоело? Я от тебя гроша не видела…

— Да?! А кто у меня двадцать монет брал на прошлой неделе?!

— Я же их вернула!

Рия хотела ответить, но Тэрн встал между ней и Элькой, и, посмотрев на его лицо, девушка почему-то промолчала. Она недовольно хмыкнула и сунула Тэрну мешочек, который держала в руках.

— Вернёшься на фабрику, передай этому идиоту.

— Которому? — Тэрн невольно ухмыльнулся такому описанию.

— Да какая разница? Они же вместе живут…

Он принял мешочек и уже встал, чтобы уйти, но наткнулся на удивлённый взгляд Рии:

— А ты спокойно реагируешь! Обычно лимита не любит… как вы их называете? Мужеложцев.

Тэрн подавился воздухом. Нет, он когда-то слышал, что такое бывает… но никогда не сталкивался. И никто из его знакомых не сталкивался. Он задумался, изумился, ужаснулся, потом пожал плечами.

— Меня всё это не касается.

Рия просияла.

— Именно!.. Смотри-ка, запомнил наконец правильный ответ!.. Ты прямо создан для нашего города. И в технике быстро разобрался, и с моралью уже не лезешь… хорошо, что ты попал к нам, на периферии растратил бы себя только. А так ничего, скоро привыкнешь, пургу гнать перестанешь и будешь совсем нашим.

Тэрн вздохнул: не нравилась ему Релла; по большей части всё было нормально и всё равно не нравилась. Но Элька ободряюще улыбнулась ему через плечо Рии, и жизнь сразу показалась лучше.

Тэрн попрощался и пошёл к заводу. Пейзажи в Релле были неинтересные: к зданиям он давно уже привык, а природы вокруг почти не было. Это было так непривычно и неестественно, что временами Тэрн вырывался из города и часами бродил по окрестному лесу. Интересно было, а где гуляют местные. Та же Элька, ей ведь нужен свежий воздух…

Талек был на заводе, расхаживал из конца в конец залы. Он приветственно оскалился.

— Смотри-ка, ты пережил поход с Рией по рынку!.. Сильный ты парень, я всегда говорил.

Тэрн пожал плечами.

— Не так уж это было и сложно. Кстати, Рия просила вам передать.

Талек ощутимо вздрогнул; выхватил мешок, заглянул в него, потом вскинул глаза на Тэрна. Тот так же безразлично глядел в ответ — но это не произвело впечатления, и Талек ещё некоторое время подозрительно щурился.

— Спасибо, — наконец проронил он.

Тэрн кивнул. Он задумался: что же должно быть в этом мешке, раз Талек так реагировал? — но лишь пожал плечами и отправился к себе. Но уже расположившись на лежаке и почти засыпая, он никак не мог перестать думать. Какие были глаза у тех, кого он встретил за время путешествия?.. Были у кого-то яркие? А тусклые?.. Кажется, у Юня были очень спокойные, ясные глаза… Или наоборот, мутные?.. Тэрн тряхнул головой: с тем же успехом можно было пытаться вспомнить форму носа или ушей. Да и что это значит, яркие глаза?.. Ерунда какая-то.

Он уже практически заснул, когда в голове будто вспыхнуло: Райк! Ясные льдисто-голубые глаза, с широкой серой окантовкой у края радужки. Временами они будто светились — правда, не добротой, а волей… упрямством, стремлением сделать всё правильно и знанием того, как правильно… В каждый, каждый из таких моментов Тэрн костерил его зашоренным тупорылым дурнем — правда, обычно мысленно… а если вслух, то это кончалось весьма болезненно… да… неудивительно, что он их помнит: столько лет каждый день видел! А какими были глаза у матери?..

Тэрн вздрогнул и каким-то неведомым усилием уснул. Видимо, даже его подсознание так боялось этих воспоминаний, что предпочло не сопротивляться. Ещё секунда — и неостановим был бы поток мыслей: то, что он, казалось, давно забыл; то, что забыть никак не получалось; то, что он мог лишь предполагать, — и какие-то странные, чужие мысли, которые не мог даже представить…

Райк смотрел на мальчишку, а мальчишка крайне сосредоточенно глядел на цветы. Наконец ребёнок не выдержал и отвёл глаза; поёрзал на скамейке и жалко, просительно обернулся на здание вдалеке. Но оттуда никто не выходил. Он вздохнул, повернулся обратно к цветам и только тут заметил Райка.

— Привет, — выдавил тот. — Я Райк. Ты вступаешь в орден, да?

Все слова казались глупыми и лживыми, потому что Райк слишком хорошо знал, что скоро произойдёт.

— В орден?.. Ага, мама говорит, я здесь буду жить. Но недолго! Она меня скоро заберёт!

— О, — только и смог сказать Райк.

Они помолчали. Мальчик с любопытством смотрел на него и болтал ногами. Райк собрался с силами.

— Да. Конечно. Так и будет. Как тебя зовут?

Мальчик закусил губу и глубоко задумался. Брови его насупились, взгляд стал очень сосредоточенным, на лбу появилось несколько больших морщин.

— Тэрн! — наконец, вспомнил он.

Имя явно было ненастоящим. И правильно, что он его уже выбрал: вступая в орден, человек всё равно отрекался от прежних имени, дома и родных.

— А я Райк. Пойдём я покажу тебе, что у нас тут есть? — нужно было как-то отвлечь его. Чтобы смягчить удар. Взрослые считали, что это хорошо помогает.

Вот только Райк был ребёнком и ещё не мог думать о детях как о принципиально иных существах, которые реагируют на события не так, как люди. Он знал: когда начнётся, нельзя будет отвлечь уже ничем. И как раз это было естественно и нормально.

Глаза Тэрна загорелись:

— А что у вас есть?

— Арена для боев… площадки для стрельбы из лука… оружейная, там мечи и…

— Ух, ты-ы-ы… Пойдём!

Тэрн радостно вскочил, но так же резко замер.

— Ой. Я же не могу. Мне мама сказала сидеть здесь…

— А перед уходом сказала: «Посмотри, какие цветы красивые»? — угадал Райк.

— Угу, — добавил Тэрн мрачно. Видно было, что цветы уже изучены до последней тычинки.

— Поня-атно, — Райк сел на скамейку рядом. — Погоди, так твоя мама здесь?.. Странно… обычно сюда не пускают чужих…

— Моя мама не чужая! — насупился Тэрн.

Замолчали.

— Сколько тебе лет? — наконец сказал Райк, чтобы продолжить беседу, чтобы как-то отвлечь парня от происходящего, сделать вид, что всё не так плохо.

Тэрн собирался ответить, но из дома наставника вышла молодая женщина, и мальчик, забыв обо всём, побежал ей навстречу.

— Мама! Мама! Я хочу с тобой! — в голосе его было отчаяние.

В нём не было ничего от того спокойного и разумного ребёнка, с которым говорил Райк. Этот, казалось, готов был устроить любую истерику, кататься по земле и стучать в неё кулаками… Но Райк видел, что это уже не поможет.

Женщина опустилась на колени.

— Т… Тэрн, я же тебе говорила. Тебе нельзя со мной. Тебе будет лучше здесь.

— Не лучше! Не лучше!

Он изо всех сил вцепился в мать, уткнулся ей в плечо и затих. Женщина погладила его по голове.

— Милый… не переживай ты так, не переживай. Я скоро вернусь. Я буду приезжать часто-часто, каждые три дня… ну… не реже, чем раз в неделю. Я тебе клянусь!

Тэрн утёр слёзы.

— Клянёшься?

— Клянусь.

— Мной клянёшься?

— Ну милый… — она потрепала его по голове.

— А Райк сказал, что сюда никого не пускают…

— Меня пустят. Я договорилась с их наставником Лормом. Послушай… мне нужно идти как можно скорее. Веди себя хорошо. Учись, старайся. Тебе здесь будет очень интересно. А я скоро приеду. Хорошо?

Она встала, сама стараясь сдержать слёзы, и только тут заметила Райка. Он хотел вежливо улыбнуться — а вышло ненавидяще.

— А это и есть твой новый друг, да? Пойди, поиграй с ним. Он, наверное, поможет тебе здесь устроиться…

Но мальчик никак не хотел отпускать её, и матери пришлось самой подвести его. Райк вжался в скамейку. С каждым шагом этой женщины он чувствовал, как всё сильнее становится в нём ненависть, и хотелось закричать: «Не приближайся ко мне ты, ты…» — но жизнь Райка сложилась так, что он не знал подходящих слов. Гораздо позже он узнал их все, но образцовое орденское воспитание не позволяло произносить такое, и если он вспоминал их, то лишь мысленно и лишь в адрес матери Тэрна… а потом и самого Тэрна.

Женщина погладила сына по голове, но по глазам её Райк видел, что мыслями она уже за стенами ордена.

— Да! — откликнулся он неестественно весёлым голосом. — Пойдём, я покажу тебе оружейную. Ты бы видел, сколько там всего!

Женщина благодарно взглянула на него, Райк скривился в ответ. Она села рядом и серьёзно посмотрела ему в глаза.

— Ты позаботишься о моём сыне?

— Конечно.

Раз уж ты сама не смогла.

Дрянь.

Дура.

Она вздохнула, а потом добавила хрипло:

— Обещай мне!

— Обещаю, — ответил Райк, потому что это всё равно было именно то, чем он собирался заниматься. А ещё потому что хотел, чтобы она убралась поскорее; а ещё чтобы показать, что он не такой, как она, и прекрасно видит её ложь, и она может думать что угодно, но сын её никогда не простит.

Она, видимо, почувствовала его недоверие и сказала:

— Я вернусь через неделю.

Тэрн шмыгнул носом, так и не отцепляясь от неё, Райк промолчал.

С ним поступили честно. Родители умерли, его забрали в орден. Отец был очень хорошим воином, надеялись, что сын будет таким же… как бы то ни было, вне ордена его никто не ждал. Здесь был его дом, здесь была его семья, и он был невероятно благодарен ордену и наставнику.

Но были и другие ребята, те, кого отдавали сами родные. Кто-то считал, что так ребёнок достигнет большего, кому-то было слишком тяжело кормить большую семью — у каждого были свои причины; у людей всегда есть причины. У этой, наверное, тоже были. Но год за годом глядя на оставленных ребят: как сперва они радуются воспоминаниям о доме и как потом возникает негласное табу говорить о жизни до ордена, — Райк понимал, что никакие причины, никакие события не могут оправдать это. И ребёнку лучше побираться, лучше жить в лесу или в хлеву, чем быть брошенным здесь.

Некоторые из родителей не считали нужным как-то оправдываться, но остальные обещали, что скоро приедут навестить, и почему-то не через год, не через три дня, а именно через неделю. Райку иногда казалось, что существует специальная книжка, в которой рассказывается, как правильно бросать детей, и в ней советуют называть именно этот срок.

А женщина наконец отцепила сына от себя, поцеловала его в лоб и ушла, вытирая слёзы. Тэрн не рванул за матерью, как ожидал Райк, он лишь молча сидел, вытянувшись ей вслед и цепляясь за скамейку так, что руки побелели.

Когда Райк повзрослел, у него сформировалась отличная воинская интуиция, которая позволяла предугадывать любые действия противника… и больше ничего. Может быть, потому что ничто иное его и не интересовало.

Но пока Райк был ребёнком, пока ещё не цеплялся так сильно за долг и ответственность, он чувствовал гораздо больше. И с первой минуты разговора с Тэрном видел. Он станет этому мальчишке самым близким человеком. Наставником. Старшим братом. Они всё время будут вместе.

Мать Тэрна не вернётся. Он будет ждать её на этой лавочке каждую неделю. Потом перестанет. Но только с виду. В душе ещё много лет будет думать, что когда-нибудь всё же её увидит, что она просто не смогла вернуться, хотя очень хотела… А потом пройдёт и это. И он изменится. В душе останутся злость, обида, ненависть. Потом и они исчезнут — тоже на самом деле лишь внешне, но и это поймёт не каждый.

Перед глазами возникали картинки, ясные, словно воспоминания. Вот повзрослевший Тэрн сидит на лавочке и делает вид, что просто присел отдохнуть, а он, Райк всё чувствует, и ему аж сердце разрывает от жалости к, к — к брату своему маленькому. А вот Тэрн уже совсем взрослый, годами показывает, как ему плевать на всех вокруг, — но лавочки этой боится, как огня, и даже в эту часть сада не заходит. А вот они ссорятся из-за того, как отвратительно Тэрн ведёт себя со всеми, и Райк пытается объяснить, что так нельзя, что Тэрн на самом деле не такой, а тот лишь сильнее щетинится и замыкается в себе.

Может быть, тогда Райк и вправду так хорошо чувствовал людей. Может быть, он просто видел слишком много детей, брошенных в ордене. Так или иначе, всё увиденное им повторилось в точности.

Наутро Тэрн наполнил последнюю порцию бутылок и в очередной раз отработал с Литом выдув: Лит и Талек на неделе отбывали в Эрнел, так что их обязанности переходили Тэрну. После этого он был свободен: пока дел вообще было немного, Рия взяла его в команду, лишь рассчитывая на дальнейшее расширение.

Пока же Тэрн отправился к Эльке, как и обещал. У неё уже был накрыт стол, а сама она радостно улыбалась.

— Ты одна, что ли?.. Я думал, тебе Рия поможет…

Улыбка Эльки померкла. Только сейчас Тэрн понял, что не стоило давать ей готовить: мало ли, что тяжёлое пришлось бы тащить… Рия — зараза… а сам он придурок…

— Что ты стоишь? Вот, руки помой… А теперь садись, попробуй, я же старалась!..

Тэрн послушно опустился за стол.

— Ух, ты! Действительно очень вкусно! Замечательно!

Элька счастливо улыбнулась.

— Да, я ж в пекарне работала ещё недавно. Конечно, пробовать приходилось, но я никогда не полнела… Представляешь, когда я только забеременела, все говорили: «Напробовалась».

Она рассмеялась, потом снова помрачнела.

— А почему тогда Рия говорит, что она тебя содержит?

— Потому что это Рия. Раньше я жила на то, что успела скопить, пока работала, потом… пришлось продать мамино наследство, маленький склад… А Рия собиралась использовать его под своё дело с водой, как было при маме…

Тэрн не знал, что сказать, и вскоре они сменили тему. Они говорили о детстве Эльки, о Релле, Тэрн рассказывал о других городах — и хотя в половине случаев беседа всё равно рано или поздно касалась беременности Эльки и сразу же умолкала, разговор Тэрну понравился. Элька была полна доброты: она искренне желала счастья всем вокруг — и Талеку, и Рие, и Литу… Элька была добра от сердца: она не только не притворялась доброй перед людьми, но не притворялась даже перед самой собой. У большинства людей доброта всё же навязана религией или обществом — даже когда человек понимает, что о сделанном им никто не узнает, он думает о том, что сказали бы люди, если бы узнали. У некоторых всё упирается в собственные представления о том, как должен поступать человек, и чужое мнение не способно сбить их с пути. Но это всё равно не доброта, ведь на деле ты помогаешь человеку лишь ради самого себя: чтобы не упасть в своих глазах, чтобы продолжать уважать себя, чтобы был новый повод для гордости…

Элька же была добра изнутри, добра потому же, почему муравей силён, а лошадь быстра — так заведено природой.

Тэрн относил себя ко второму типу людей — которые совершают добрые поступки, чтобы уважать себя, потому и не любил, когда его называли добрым. Потому же так восхищался Элькой.

— А я вот думал вчера… ты такая бледная. У вас тут, конечно, с парками беда, но ты хоть немного гулять ходишь?

Свет в глазах Эльки потух.

— Н-нет… перед людьми неудобно.

— Что?..

Она развела руками:

— Ну, мне ж шестнадцать всего… кольца на пальце нет, мужчины рядом нет… вот все и начинают гадости говорить. Я, конечно, понимаю, что на самом деле им плевать, но… — губы у неё задрожали; как и у любой беременной, настроение у неё скакало только так.

Тэрн почувствовал, что челюсти сжимаются сами собой.

— Так. Одевайся, я веду тебя гулять.

Парк в Релле всё-таки был и даже недалеко от дома Эльки. Они прогуливались рядом, не особо стараясь изобразить пару, но было что-то такое во взгляде Тэрна, что ни один человек не решался даже косо взглянуть в их сторону.

— Ты сейчас похож на завандрца, — рассмеялась Элька.

Тэрн усмехнулся. Да, в Релле ведь было не принято решать проблемы дракой. Окружающим он сейчас казался дикарём: сильным, не имеющим культуры или других внутренних ограничений, а потому непредсказуемым и опасным. Талеку, должно быть, очень нравилось играть такую роль.

— Слушай… а тебя не беспокоит, что мы обманываем людей со всей этой святой водой? Я, конечно, понимаю, что вера Айнера — такое же враньё, но всё равно…

Они опустились на скамейку: Эльке тяжело было ходить, — и она надолго задумалась.

— Немного беспокоит. Но, если честно, у меня сейчас другие заботы…

Она рассеяно погладила свой живот и снова задумалась.

— …В конце концов, Творца не существует. Значит, святой воды от него тоже не может быть. Так что любому понятно, что это ерунда. Как, знаешь, виноград «Дамские пальчики» — никто ведь не ожидает, что ему действительно пальцы принесут. Это всего лишь название.

Тэрн почесал в затылке.

— То есть, по вашим законам это нормально?

— Ну да. Торговая марка «Святая вода».

Тэрн не прислушивался.

— Тогда почему Рия так забеспокоилась, когда думала, что я могу кому-нибудь рассказать?

— Она боится конкуренции… то есть, что кто-то ещё займётся этим делом и у неё будет меньше денег.

— А что, никто до сих пор не занимался?..

— Мама… а так никто не додумался… у нас ведь не верят в этого Творца, так что никому не пришло в голову, что это может такие деньги приносить… правда, здорово?

— Угу, — буркнул Тэрн. — А почему тогда у вас такие старые механизмы, такой старый завод?..

Элька спокойно вздохнула.

— Когда мама умерла и Рия только начала этим заниматься, то перестала скрывать, сколько мы зарабатываем… скоро узнала налоговая, стали копать… пришлось заплатить очень много денег… так что теперь мы вернулись к тому, с чего начали: мама никогда не позволяла нам жить богато… Рию это так злило…

— А тебя?

— Счастье не упирается в деньги, — Элька улыбнулась. — Есть что есть, есть где жить, всё хорошо — зачем изыски?

— И «есть что читать», — добавил Тэрн.

Они понимающе переглянулись. У неё было такое милое круглое лицо, что ему пришлось опустить взгляд вниз и напомнить себе, что перед ним беременная женщина, за ней не приударишь, не поухаживаешь… А почему, собственно? Что, беременная — не женщина? То есть, сейчас, конечно, ничего не выйдет, но ведь когда-нибудь она родит, и… Тэрн покраснел.

— Ладно, давай я тебя обратно провожу, а то, наверное, Рия волнуется, да и тебе тяжело ходить, а ещё с непривычки может нехорошо стать…

Элька удивлённо покосилась на него, но возражать не стала.

Дома их встретила как всегда недовольная Рия. Она вскочила и Тэрн понял, что ошибся: Рия была недовольна гораздо сильнее, чем всегда, да ещё и очень встревожена.

— Тебя где носит! У нас возле завода какие-то фраера бродят, а ты тут ходишь!

— Кто бродит?

— Посторонние, — объяснила Элька.

— Иди к себе, дура… Тэрн! Возвращайся на место, пожалуйста… Ещё не хватало, чтоб у нас идею стащили! А уж если кто-то расскажет, чем мы занимаемся, монахам… — Рия застыла.

Тэрн пожал плечами.

— Понял, понял. Пока, Элька. Рия… — он кивнул на прощание и торопливо вышел, опасаясь, что она взорвётся от нетерпения.

На заводе Лит снова ссорился с Талеком. Как и всегда, Талек ухитрялся бить по болевым точкам, а слова его становились всё грубее и грубее. Тэрн поморщился, услышал от завандрца парочку совсем уж жёстких оскорблений и невольно бросил:

— Давайте полегче…

Талек злобно покосился на него, он явно уже не владел собой — это было ясно и по расширенным глазам, и потому что в обычном состоянии к Тэрну он не лез.

— Тебе заняться нечем?! Катился бы к своей…

Тэрн сделал шаг вперёд. Талек осёкся.

— …Эльке, — миролюбиво закончил завандрец. Что-то во взгляде Тэрна мигом привело его в чувство. — Пойду посторожу.

И он быстро покинул комнату. Лит с ненавистью поглядел на Тэрна.

— Ты в прошлый раз мало подгадил?! Зачем ты влез, он теперь гораздо злее будет! Никогда, кретин, промолчать не можешь!

Он вылетел вслед за Талеком.

Тэрн молчал. Да, дружище, в этом городе тоже никому не нужно чинить крышу. Он зажмурился и пообещал себе, что в следующий раз ни за что лезть не будет.

Он криво ухмыльнулся и проследовал на кухню: достал бутылку из холодильника, открыл и чуть пригубил пиво. И сразу пришёл в себя — настолько омерзительным был напиток. Это было то пиво, которое Талек принёс ему взамен услуги. Очевидно — самое-самое дешёвое. Странно было ожидать чего-то иного…

Тэрн поставил бутылку обратно и вернулся к себе. Даже напиться не получается!.. Выяснять отношения с Талеком не имело смысла: он сам был виноват, что не догадался, хороший будет урок на будущее.

Тэрн разлёгся на своём лежаке и закинул руки за голову. Да, жаль, что нельзя сегодня уйти. Он бы к Эльке сходил… а так уродов этих целый день слушать. Что за посторонние такие, которых боится Рия?.. Охота же кому-то возиться с этой ерундой, выслеживать, выведывать… И чего добьются? Ну начнут тоже воду продавать, ну сделают на этом деньги… так ведь точно так же узнает кто-то ещё, две-то компании сложнее скрыть… и чем больше их будет становиться, тем меньше будет прибыль.

Или их просто из зависти заложат монахам? Или завандрцам? Неизвестно даже, что хуже, завандрцы такие религиозные и так не любят, когда их дурят… а монахи хоть праведников строят, но злопамятные до жути… уж умер давно тот, кто отомстить собирался, а остальные всё равно не отвяжутся… да, не зря Рия боится. Только что делать, непонятно: снаружи караулить — только внимание привлекать, а здесь сидеть… не подготовишься, если что-то серьёзное затеют.

Чем больше времени проходило, тем сильнее не нравилось Тэрну их положение. Действительно, вломятся сюда человек шесть — и что они втроём сделают, если один из этих троих Лит?.. Но и сторожить снаружи смысла не имело, даже Талек бродил лишь внутри — иначе сразу стало бы ясно, что именно здесь находится что-то интересное. Следить из соседнего здания? Это был заброшенный район с такими же полуразвалившимися заводами, мало ли кто мог там обитать… но может быть, стоило попробовать. По крайней мере, выглянуть на улицу точно можно было.

Тэрн подхватил куртку и осторожно пробрался мимо кухни. Оттуда снова доносились раздражённые голоса Лита и Талека.

Искомое он обнаружил в первую же секунду. Посреди двора стоял парень с картой. Он некоторое время изучал один из заводов, потом приложил карту к стене и что-то на ней написал. После этого он повернулся к другому зданию и стал осматривать его. Тэрн был почти уверен, что это тот самый шпион.

Что с ним делать? Оглушить, затащить куда-нибудь и допросить? А куда? На заводе он увидит слишком многое — что его потом, убивать, что ли? А если здесь в укромный уголок между заводами, так по закону подлости обязательно же кто-нибудь мимо пройдёт.

Стоял парень к нему спиной, Тэрн видел его коротко стриженный светлый затылок. Надо хоть лицо разглядеть, чтоб потом рассказать остальным. Тэрн аккуратно подкрался к парню — не издав ни звука, наставник бы им гордился — оскалился и схватил за ворот. И заботливо спросил:

— Заблудился?

Шпион рванулся из его рук, но Тэрн толкнул его в стену, разворачивая лицом, — и уже собирался заехать под дых, но замер.

— О, привет, Тэрн, — как и всегда спокойно и благожелательно заметил брат Юнь.

Даже лицом к лицу узнать его было сложно. Он был одет в широкие штаны из странной релльской ткани и крупную чёрную кофту с капюшоном; но надо всем этим возвышалось то же довольное круглое лицо, а из труб-рукавов торчали пухлые маленькие ладошки.

— Ты… ты откуда здесь?..

Брат Юнь улыбнулся.

— Да вот занесла судьба. А ты всё это время здесь жил? Мне сказали, ты от нас в Реллу поехал. Обустроился?

— Да, я… — Тэрн потряс головой, приводя мысли в порядок, — обустроился. Ну а ты зачем сюда приехал?

— По делам, — брат Юнь снова улыбнулся, но глаза его остались серьёзными. — И чем ты теперь занимаешься?

— Да так… ерундой всякой.

— Понимаю. Маленькая, но нужная работа, да? Мебель перевезти… воду по бутылкам разлить… иногда склад какой-нибудь посторожить…

Тэрн тоже улыбнулся одними губами.

Они помолчали.

— Ты один приехал? Или с Андой? Или ещё с кем-то?..

— Ты что, брата Анду в Реллу брать нельзя! Сначала он будет ужасаться местным порядкам, потом бросится проповедовать, его побьют, и все оставшиеся дни он просидит в гостинице, насупившись и читая молитвы.

Тэрн улыбнулся, на этот раз искренне.

— Это точно… как он там? Не обижается на меня? Я когда уезжал, много лишнего ему наговорил… и тебе…

— Нет, что ты. Переживает очень, как ты здесь. Молится за тебя. Он тебе подарок передал… но ты ему не обрадуешься.

Тэрн помедлил.

— Молитвослов?!

— Молитвослов.

Брат Юнь дал Тэрну переварить эту информацию и продолжил:

— Но я его, конечно, с собой не взял: не ожидал тебя встретить. Ты где остановился? Давай я занесу.

— Нет! У меня будет неудобно. Давай… встретимся в баре — так здесь трактиры называются — на Центральной улице. «На куличиках». Сегодня, в восемь… а сейчас мне работать нужно, ты уж извини.

— Да, мне тоже.

Он аккуратно сложил карту и убрал её в карман своих огромных штанов. Тэрн отступил на пару шагов, давая ему дорогу, и лишь потом спохватился:

— Погоди, у тебя карточка-то есть? Давай я тебя хоть в гостиницу устрою!

— У меня всё есть, Тэрн. Спасибо.

«Интересно, откуда это. Учитывая, что документы приезжим оформляют только по запросу кого-нибудь местного, а монахов или хоть верующих здесь нет…»

Брат Юнь кивнул ему напоследок и неторопливо пошёл к выходу из двора. Из-за его широких размеров и огромной одежды он был похож на большой сине-чёрный шар.

Тэрн поглядел ему вслед, потом спохватился и рванул обратно на завод.

— Брат Юнь, говоришь… Юнь… — повторил Талек. — Что-то очень знакомое…

— Какая разница! Надо просто заманить его куда-нибудь и… — Рия провела пальцем по горлу.

— Да? И кто этим займётся, ты или Лит?

Рия перевела выразительный взгляд с Тэрна на Талека.

— Не я, — спокойно заметил Тэрн.

— И не я! — округлил глаза Талек. — Я завандрец, я верующий человек! Как я руку на монаха подниму?!

Лит закатил глаза. Рия помрачнела.

— …Более того, — продолжил Тэрн, — если даже ты найдёшь того, кто согласится это сделать, в драке я буду не на вашей стороне.

— И что тогда делать?!

— Пока не знаю. Но мы хотя бы выяснили, кто под нас копает! Если б это были конкуренты, придумывать бы надо было совсем другое…

Рия вскочила и заметалась по комнате:

— Ты понимаешь, что с нами сделают монахи?!

— Ты же знала, на что шла.

— Нет, нет, так нельзя, — не слушала она. — Надо как-то доказать им, что мы доставляем воду из родников Каммены… здесь просто изготавливаем бутылки, а воду привозим оттуда. Нужно какое-то оборудование… большая канистра, лучше цистерна… нет, её туда не довезёшь… что же делать…

— Да хватит и бутыли, — произнёс не Тэрн и не Талек.

Лит вздрогнул. Все обернулись на голос — в дверях комнаты стоял брат Юнь, столь же спокойный, сколь и всегда.

— Ты знал… ты с самого начала знал, что я позову Рию… ты знал, что мы здесь делаем… и специально дал мне это понять, — пробормотал Тэрн.

— Выбора у тебя особо не было: либо её позвать, либо к ней пойти…

Все растеряно поглядели друг на друга.

— И что теперь? — первой собралась с мыслями Рия.

Брат Юнь неторопливо прошёл к ним и огляделся в поисках, куда бы сесть. Но сесть было некуда, и он опустился на стол — тот натужно скрипнул.

— Во-первых, посмотрите в окно. Это чтобы не было недоразумений.

Тэрн покосился на Лита, который сидел к окну ближе всех. Тот перевёл взгляд на Талека, но Талек задумчиво, словно бы что-то вспоминая, глядел на Юня. Тэрн вздохнул, вскочил на коробки в углу и выглянул в маленькое окошко под потолком. Как он и ожидал, во дворе завода крутилось человек пять — и это только с этой стороны. Все они были настроены решительно.

— Понятно. А что во-вторых?

— Во-вторых, если недоразумений не возникнет, то, думаю, мы вполне сможем договориться.

— Договориться?.. — ошарашено повторил Тэрн.

— Как? — перебила Рия.

— Нам нужен образец воды из родников Каммены. Но заходить туда… люди боятся. А у вас нет выбора. Принесёте нам её, и мы готовы не обращать внимания на вашу маленькую лабораторию. Да, и вам придётся снизить цену: твоя мать хоть знала меру и умела её соблюдать…

Рия просияла, но Тэрн не дал ей ответить.

— То есть вы в курсе того, как здесь всё происходит, — тихо проговорил он, — давно в курсе! И ты позволишь этому продолжаться? Ты, монах?! Люди последние деньги порой отдают, надеясь, что эта вода их исцелит, спасёт, а… — он замолчал, не в силах подобрать слов.

Брат Юнь спокойно поглядел на него и, словно маленькому мальчику, сказал:

— Исцеляет не вода, Тэрн. Исцеляет вера.

Тэрн скривился и с омерзением отвернулся.

— А как мы узнаем, что ты договоришься со святыми отцами, — вдруг сказал Лит. — Может, ты нас кинешь? Мы доберёмся до самой Каммены, а потом нас всё равно всех повяжут и…

— Договорится, — произнёс Талек. — Я его вспомнил; он сын прежнего завандрского настоятеля. Сейчас тот служит в Серебряном Храме Айнера. Так что… договорится.

— Ты поэтому выкрутился, когда я победил на Состязаниях? Я ещё думал, как ты вообще решился…

— Ты победил на Состязаниях Веры?! — ошалело переспросил Талек.

— Благодаря ему, — Тэрн хмуро кивнул на брата Юня.

— Да, пожалуйста, — улыбнулся тот в ответ, — твоя благодарность к людям, которые тебе помогают, всегда не знает границ.

Тэрн мотнул головой. И признался:

— Я понимаю, что должен тебя поблагодарить. Но иногда хочется в тебя плюнуть.

— Ребят, я понимаю, что у вас очень интересная психологическая беседа, но, может, вернёмся к делу?! — перебила Рия. — Что от нас требуется? Просто принести бутыль воды?

— Если это просто, — поправил Юнь. — Впрочем, я почти уверен, что так и будет.

— Дотуда ещё никто не добирался, — пробормотал Лит. — Ни одна экспедиция… В газетах писали, что…

Рия с размаху заехала ему локтём под рёбра и мило улыбнулась.

— В газетах писали всякие глупости. А ты и веришь. Ну, не добралась экспедиция! У них просто оборудования хорошего не было, да и карты леса нет.

Она бросила взгляд на Тэрна. Тот холодно улыбнулся и произнёс:

— Так у вас тоже повторяют эти глупости?.. А я думал, их рассказывают только вдалеке от Реллы — те, кто в саму Каммену и не пытался попасть.

— Ой, да дураков везде хватает! — с той же безмятежной улыбкой заявила Рия и вдруг стала поправлять причёску, старательно не глядя на Тэрна.

Он перевёл взгляд на Талека, потом на Лита. Лит ерошил волосы руками и нервно кусал губы; он явно был готов идти под суд за мошенничество, столкнуться с гневом айнерцев, — но не идти в руины первого города. Талек развёл руками.

— Что ж, видно, идём мы с тобой.

Тэрн хмуро кивнул. Каммена… про неё ходили разные слухи. Что люди могли неделями, месяцами блуждать по лесу, но так и не найти её — но как только решали повернуть обратно, выходили в тот же день. Что в этом лесу встречались волшебные создания — но поймать их было невозможно. Что далеко не все могли придти в себя после увиденного и так и рассказывали до конца жизни странные небылицы…

А теперь они хотят отправить туда его. Да и сделать вид, что никаких сложностей здесь нет.

— Я думаю, что идти имеет смысл только Тэрну, — вдруг произнёс брат Юнь.

— Почему это?

— Не знаю. Мне кажется, что только у тебя есть шанс дойти.

Тэрн посмотрел на него. Может он знать, что Тэрн — герой из Пророчества?.. Да нет, откуда! Догадался?.. Нет, не мог…

— Смешно! И что мне взять с собой? Чего такого не хватило предыдущей экспедиции?

— Ничего. Ну, еды на пару дней. И бутылку пустую, конечно же. И обычной воды много, а то захочешь пить и всю священную воду истратишь…

— Так исцеляет же не вода?

Юнь только улыбнулся.

Рия умоляюще глядела на него. Взъерошенный Лит по-прежнему выглядел перепуганным. Талек чесал в затылке.

— А, что с вами делать… надо — схожу… в крайнем случае, выведет меня обратно — что тут страшного?

Все облегчённо вздохнули.

Громкое ворчание Рии предупредило о его приходе куда лучше, чем мог он сам, но Тэрн всё же постучал — и, дождавшись «Можно!», распахнул дверь. Запыхавшаяся Элька выдохнула и улыбнулась. Судя по чуть криво застеленному покрывалу и задвинутой в угол очень шаткой стопке книг, она убиралась здесь в последнюю секунду.

— Тэрн! Что же ты не предупредил, что зайдёшь? Я бы хоть комнату в порядок привела. И себя… — она хихикнула, посмотрев на свою старую широкую футболку.

Как и всегда, когда Элька улыбалась, он и сам невольно расплылся в улыбке.

— По-моему, всё отлично.

Тэрн обвёл взглядом комнату. Она была выдержана в спокойном, классическом для Реллы стиле: бежевые стены и мебель, светлые шторы — но в каждом углу были вещи, напоминавшие о детстве. Мягкая игрушка на кровати, картины с волшебными животными на стенах, на двери разноцветными мелками был нарисован какой-то пейзаж, и главным в нём было огромное разноцветное солнце… Она же совсем недавно ребёнком была — если и перестала им быть! А скоро сама матерью станет… Да, не угадаешь судьбу…

— Я попрощаться зашёл, — объяснил Тэрн. — Тебе Рия не сказала?.. Я в Каммену завтра ухожу.

Глаза Эльки стали круглыми и очень испуганными.

— Ты что! С ума сошёл? А как же я? А как же все?! Там опасно!

Тэрн пожал плечами:

— Для дела нужно. Мы уже всё в дорогу даже собрали…

Она схватила его за руку:

— Пожалуйста, не ходи!..

Беспокойство в её зелёных глазах было таким приятным. Тэрн подумал, что за него давно никто так искренне не переживал. Волосы Эльки были чуть встрёпаны, но Тэрн подумал: зря она переживает, что не успела привести себя в порядок. Она и сейчас была очень красива, разве что не лучше, чем всегда.

— Тэрн, пожалуйста! Оттуда же никто нормальным не возвращался! Люди знаешь как странно себя ведут, если в этом лесу хоть пару дней пробудут?

Он хмуро улыбнулся:

— Раз так, мне мало что грозит.

Элька так же резко успокоилась.

— Но в тебя я почему-то верю… да… я верю, ты вернёшься и всё будет в порядке! — она снова засияла улыбкой. — Когда ты возвращаешься? Я тебе пирогов напеку…

Тэрн почувствовал, как на душе становится легче, а мысли о Каммене отходят на второй план.

— Понятия не имею… но ты жди, постараюсь побыстрее!

Они помолчали. Элька всё так же улыбалась и в комнате словно бы становилось светлее. Тэрн глубоко вдохнул и очень осторожно начал:

— Я… спросить хотел. А что ты… ты… думаешь делать, когда родишь? То есть, где-то работать?.. на что жить?.. Тебе платят какое-то пособие, да?.. Я слышал, оно маленькое… тебя Рия будет содержать? Или как?.. Я просто подумал: тяжело же очень работать с ребёнком… Я… когда ты… если вдруг что, то…

Он окончательно сбился и неожиданно для себя покраснел. Элька изумлённо смотрела на него.

— Но я же не буду растить ребёнка. Я оставлю его в роддоме, вот и всё.

Тэрн молчал долго, несколько минут, наверное. Элька, видимо, почувствовала, что нужно что-то сказать:

— Ему там хорошо будет. Там ему дадут хорошее образование, он будет жить в нормальных условиях… в детском доме ему будет гораздо лучше. А я скоро буду свободна!

Тэрн всё так же молчал. Он думал о том, как считал эту девушку чистой, светлой, доброй, как хотел ей помочь… Он покачал головой и совершенно спокойно произнёс:

— О Творец, какой же я идиот.

Тэрн развернулся и пошёл к двери.

— Тэрн, ты чего?.. — раздался сзади расстроенный голос Эльки. — У нас так все делают…

Он оперся на дверь.

— О чём ты? Что ты делаешь? Ты же не такая. Ты сама потом переживать будешь.

Лицо её страдальчески исказилось:

— Но я не смогу дать ребёнку нормальную жизнь! Что ему, в нищете жить?..

Тэрн склонил голову и заговорил, и голос его был таким, что Элька отступила шага на три.

— Сын твой вырастет — до конца жизни тебя проклинать будет. «Чтоб ты сдохла», — каждую ночь перед сном думать будет, чтоб ты сдохла…

Элька испуганно смотрела на него. Тэрн пригляделся. До этого момента он обращал внимание лишь на её улыбку, и она была такой искренней, такой тёплой, что и глаза её казались такими же светлыми и тёплыми. Но только сейчас Тэрн заметил, что глаза у неё, хоть и красивые, но всё равно несколько тусклые.

— Ты же знаешь, чувствуешь ведь, что это неправильно!.. но… как говорят у вас в Релле, это не моё дело. Не хворай.

Он вышел и аккуратно притворил за собой дверь.

В комнате Тэрн ещё долго лежал, глядя в потолок. Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем он смог закрыть глаза — и всего пара минут, прежде чем снова распахнул их. Из соседней комнаты раздавались крики — в основном, Талека, кажется, он был пьян. Тэрн не хотел прислушиваться, но против воли слышал.

— Какого ты опять нализался?! Тебя и так рядом нет почти, а когда бываешь, то либо пьян вот настолько, либо под наркотой своей! Что, думаешь, я не знаю, что тебе Рия опять передавала?! И с кем ты её скурил?! Скажи, с кем?! Где ты был опять? И почему ты… ты… у тебя что, опять помада на рубашке?!

Талек отвечал ему таким отборным матом, что Тэрн даже зажмурился. На шестом предложении промелькнула мысль: «Может, записать?» — но Тэрн не смог вспомнить ни одного человека, которому он мог бы повторить такое. Даже к матери своей он относился не настолько плохо.

Ссора за стеной становилась всё громче и яростнее и закончилась… ударом. Из комнаты доносились крики: яростные — Талека и взвизги Лита; они мешались со звуками ударов. Тэрн подорвался кинуться туда, но остановился. Главное правило Реллы: не лезь не в своё дело. Лит сам ему это не раз повторял.

…Истеричные, страдальческие крики за стеной как по сердцу резали. «Да он убьёт его сейчас!»

Может, всё-таки вмешаться?.. Но… судя по тому, что кричал Лит, всё это происходило уже не в первый раз. А если так, и он ничего не меняет — видимо, его и впрямь всё устраивает. Он ведь сам всё время просит не лезть…

Наконец, всё стихло. Талек завалился спать. Полчаса ещё раздавались тихие всхлипывания Лита, иногда их прерывал звучный храп. Наконец, заснул и Лит.

А Тэрн ещё долго смотрел в потолок и отрешённо думал.

«У Эльки всё-таки очень красивые глаза…»

«Эти два урода… интересно, они действительно… хотя нет. Неинтересно».

«Неужели Элька правда бросит ребёнка?.. Как мать может такое сделать?..»

«И почему Лит это терпит…»

«А может, они оба правы? Может быть, Эльке и впрямь лучше оставить ребёнка где-то ещё. Действительно, ей шестнадцать всего, как она его обеспечит? Будут жить впроголодь… Может, и у моей матери такие причины были?.. Может, так лучше было?..»

«Нет!» — подумал он уже почти во сне.

«Нет таких причин, чтобы детей бросать».

Алисия пронеслась по комнате, закидывая в мешок оставшиеся вещи.

— Мам, а нам обязательно уходить?..

— Да.

Нет, нож рано убирать… пока еду надо взять. Творец, помоги мне!

— Но Дар обещал научить меня играть в стайки!

— Мне жаль.

Деньги — взяла. Еды… столько хватит. Одежда? Не нужна, только замедлит. Эх, нет, Тиму надо хотя бы рубашку взять, он же извозится, да и…

Раздался стук в дверь.

Алисия поймала взгляд Тима и приложила палец к губам. Выражение лица у неё было уж очень страшное, да и привык Тим к подобному — он весь сжался и даже перестал дышать. Алисия схватила со стола нож и подошла к двери.

— Кто там?

— Лисси, это я, Нета! Ты муки не одолжишь? Дар, представляешь, ухитрился всю потратить, и не говорит ведь, куда дел, остолоп маленький…

Алисия положила нож на столик у входа и приоткрыла дверь. Нета была одна.

— Одолжу. Подожди.

— Ой, у вас что-то случилось? Едете куда-то?..

— Да. В Кивиш. Навестить родных. Вот мука.

— Спасибо! — Нета приняла горшочек. — Какая-то ты совсем убитая! И говоришь странно…

— Я не убитая! — воскликнула Алисия громче, чем ожидалось. — Ой… прости, тётушку хоронить еду, очень расстроена, совсем не хочу разговаривать. Если кто-то будет спрашивать, я вернусь через неделю. Ровно через неделю!

Она выпроводила Нету и вернулась в комнату. Рубашку взяла. Еду взяла. Деньги…

Привычный к подобному Тим уже снова играл в солдатики.

Лит забился в угол кухни и тяжело, со всхлипами, дышал. Тэрн ничего не сказал ему — да и что тут можно было сказать.

Не допитая вчера бутылка сейчас была почти пустой.

— Пиво у тебя отвратительное, — произнёс Лит.

— Талек принёс.

— А-а, тогда понятно, — зло пробормотал Лит.

Он поморщился и потёр скулу.

Тэрн помолчал, глядя на него, а потом всё же не выдержал:

— И что, это правда стоит того?

Лит вспыхнул.

— А тебя что не устраивает? Что он меня бьёт? Нет, иначе бы ты вмешался! И будь на моём месте девка, ты бы вмешался!..

Тэрн хотел сказать, что он бы и так вмешался, если б ему не говорили столько раз не лезть, но Лит не замолкал:

— Вовсе нет! Это только из-за того, что мы оба мужчины! Давай, расскажи мне, как это неправильно! У вас, лимиты, всегда аргументы одинаковые. Сначала ты скажешь, что это против природы, потом, что это против того, как устроил мир Бог, потом, что таким образом я развращаю общество, подавая плохой пример детям…

— А это всё не так? — пробормотал Тэрн.

— Нет! — Лит начал ходить по кухне.

Он размахивал руками и эмоционально, очень уверенно говорил — синяк на скуле только впечатление портил.

Против воли Тэрн стал вслушиваться: благо, Лит сам поднимал возражения и опровергал их, а монолог его звучал красиво и логично. Тэрн слушал так целых десять минут, а к концу их с изумлением осознал: Лит повторяет чужие слова. Его возражения на разные аргументы были логичными и довольно справедливыми, но полностью противоречили друг другу. Это была мешанина чужих разговоров, мешанина, из которой ухватили лишь самое основное и подходящее, и если у Лита не было раздвоения личности, выдумать такое он не мог. Даже специально — иначе заметил бы несоответствия. Осознав это, Тэрн перестал слушать и погрузился в свои мысли. Наконец, его внимание привлекла непривычная тишина. Лит стоял и победно смотрел на него.

— А?! Что ты на это скажешь?

Тэрн кивнул:

— Ты совершенно прав. Я и сам заметил, какие у вас высокие отношения.

Лит вспыхнул, хотел разразиться ещё одним монологом, но Тэрн продолжил:

— А насчёт твоих слов… найди тех, кто напел тебе это, и плюнь им в лицо. Каждому. Это не нормально и зря ты так старательно учил, как доказывать иное.

Лит неожиданно смущённо опустил глаза. По выражению его лица стало очевидно, что Тэрн попал в точку. На счастье обоих, через пару минут в кухню вошла Рия. Она бросила на диван мешок с едой и нетерпеливо поглядела на Тэрна:

— Что сидишь?! Готов?

Он кивнул, и она за руку потащила его к выходу. Во дворе ждал брат Юнь. На этот раз он был одет в деловой костюм; рядом с ним стояло ещё несколько монахов в таких же чёрных костюмах, и Тэрн против воли криво ухмыльнулся.

— Всё? — благожелательно спросил Юнь. — Да пребудет с тобой благословение Творца.

— Ты ещё святой воды в дорогу дай, — процедил Тэрн.

Он отступил на пару шагов, но брат Юнь всё равно благословил его.

— Как же ты меня, грешника неверующего, благословляешь? Нехорошо ведь.

— Чтобы быть угодным Творцу, необязательно в него верить. Достаточно соблюдать его заповеди.

После этого он вручил Тэрну небольшую красивую книгу. «Молитвослов», — значилось на её обложке.

— Что за… а, от Анды. Оставь себе.

— Это же подарок, — улыбнулся Юнь, — сделанный от чистого сердца. Ты не можешь отказаться. Но это хороший молитвослов, здесь собрано много полезных молитв.

Тэрн ухмыльнулся.

— Ладно, пошёл я.

— Пошёл ты, — согласился Юнь.

Тэрн окинул собравшимся прощальным взглядом. По счастью, Талек спал, а Лит не стал выходить с завода, так что осталось лишь кивнуть Рие и Юню с его монахами.