Алиар

Финал

Прошло ещё несколько дней. Кина уже ничего не соображала. Она слишком устала. Она была слишком больна, чтобы это продолжать. Она… больше не могла.

Наверное, она прислонилась к дереву и, наверное, провалилась в сон — впервые за столько времени, — потому что когда Мрак предупреждающе заржал и она очнулась, было уже совсем темно, а вокруг стояло множество людей… Кина сосредоточила взгляд. Монахи… брат Елло. Да, кончилось путешествие.

— Амулет.

Она послушно сняла с шеи амулет и вручила настоятелю. Брат Елло вздрогнул и сразу же передал его монаху слева. Да, боялись они его… амулет… Джона…

Брат Елло сделал два шага назад и смерил её взглядом. Жалкое зрелище, наверное, увидел.

— Повезло тебе, дрянь. Святой дед Ушка проникся твоей историей. Он считает, что ты — заблудшая овца, и говорит, что надо лишь забрать у тебя амулет, а тебя оставить в покое. Он у нас такой добрый, наш всемилостивый дед Ушка! Ко всем, ко всем снисходит, даже к таким, как ты…

На полторы фразы голос брата Елло вместо омерзения и ненависти наполнился благоговением, но потом сорвался обратно. Кина присмотрелась. Двое монахов, стоявших ближе всех к брату Елло, были одеты в иные рясы: полностью серебряные, а не белые, как у обычных монахов, и не белые с серебряной отделкой, как у завандрского настоятеля. Адепты Серебряного Храма, значит… Святой дед послал проконтролировать… Ну, спасибо, дед Ушка, может, и не убьют.

Брат Елло говорил что-то, но Кина не слушала. Она пришла в себя лишь на словах монаха в серебряной одежде:

— Тебя никто не тронет, дочь наша. Тебе будет порукой слово самого святого Ушки, — Кина видела, как скривился брат Елло, а с ним ещё несколько мужчин, — и ни один монах не осмелится его нарушить.

Стальным был его тон. Стало ясно, что и впрямь — не осмелится. Потому что преступившего приказ подлеца-монаха быстро устранят другие монахи, добрые. Причём достанут всех-всех-всех, причастных к случившемуся. Ох, как Елло глазами прожигает…

— Иди, дочь наша, — вступил второй монах. — Мы верим, что ты просто ошиблась. Не может простой человек распознать ложь самого воплощения зла… Иди и не совершай больше таких ошибок.

Они её отпускали. Кажется, они правда её отпускали. Какие милые, добрые люди. Не все монахи, значит, продажные твари… не все, значит…

В своих серебряных одеждах, облечённые непререкаемой волей и добротой, на мгновение они показались Кине воплощением Святых Гелдера и Дайфуса. Она опустилась на колени и просипела:

— Благословите на новую жизнь, святые отцы.

Один из них возложил руку ей на лоб, второй сложил ладони в молитвенном жесте, и они нараспев произнесли слова благословения. После чего ушли, уводя за собой всю толпу и брата Елло.

Он слегка задержался. Обернулся, поймал взгляд Кины и демонстративно сплюнул. Она помахала в ответ.

Когда монахи ушли, Кина вскочила, начисто забыв о прежней усталости. Она заметалась вокруг коня, навешивая попону, застёгивая седло и взбудораженно приговаривая:

— Видишь, Мрак, какие дела! Не найдёт меня Джон теперь… А, что ж врать-то!.. хотел бы — разыскал давно! Новая жизнь нам только и остаётся, брат. Ну да живы и хорошо… хорошо-то как, что живы!

Она хотела сказать что-то ещё, но вдруг замолчала, а потом её вывернуло наизнанку. Кина шатнулась, прислонилась к дереву и снова сползла по нему. Мрак сочувственно покосился на хозяйку, кажется, впервые за их знакомство проявив какие-то эмоции.

Где-то вдалеке милосердные, гордые собой монахи с большой осторожностью несли красивый, но совершенно бесполезный амулет.

В последнее время Тэрн с Джоном не обсуждали мировые вопросы. Наоборот: Тэрн учился драться на мечах, изучал травы и звёзды, готовку и стройку — всё то, от чего он так бежал в ордене, и многое другое.

Сейчас, например, они пришли в Айнер — пополнить запасы, посмотреть, что сталось с миром за это время.

Джон упоминал Тэрну, почему мир сейчас такой странный. По его словам, из-за того, что Виток был отложен. Его предстояло начать чуть меньше двадцати лет назад, но сначала Джон возился с амулетом, а потом его угораздило пообещать жене, что в ближайшее время Витка не будет. Таким образом, Тэрн получался героем следующей войны. Что случилось с тем, из предыдущей? Он не спрашивал и, кажется, не хотел знать. Как Извечная война спасала людей?.. Он не спрашивал. Тэрн пока не думал над столь серьёзными вопросами. Отходил после предыдущих ответов.

Он уже заглядывал в Айнер — относил святую воду. Там стало гораздо лучше: молились по-прежнему много, но уже не было той экзальтации, что он застал до своего отправления в Реллу.

Тогда он в кои-то веки хорошо пообщался с Юнем и Андой — может быть, из-за того, что быстро закончилась и он не успел наговорить лишнего. Теперь было интересно узнать, что они там нашли в этой воде, да и просто повидать живых людей.

Юня Тэрн встретил совершенно неожиданно: выходящим из Высокого Храма. Это было одно из самых закрытых мест Айнера: если в Серебряном Храме монахи собирались для особых церемоний, то в Высоком они проводили советы.

— Интересные ты места посещаешь, брат Юнь.

— Брат Тарк! — просиял тот. — Или брат Тэрн?

Он пожал плечами:

— Лучше просто Тэрн. Хотя это нужно будет ещё брату Анде объяснить…

— Да уж попробуем. Ты его видел? Он стал гораздо спокойнее… и по-прежнему за тебя молится.

— Анда?! Спокойнее? Вы что с ним сделали?

Брат Юнь улыбнулся:

— Не мы, а Творец.

— Творец — молодец… Извини, что я в прошлый раз так быстро уехал, дела были.

— Мы так и поняли.

Юнь успокаивающе улыбнулся и указал головой вглубь улицы. Действительно, здесь было слишком людно и шумно. Тэрн пошёл за ним и вскоре разговаривать стало гораздо легче.

— Жаль, брат Анда сейчас занят. Творец помог нам найти в архивах специальную дыхательную гимнастику, которая позволяет ему оставаться спокойным. Более-менее, но уже хорошо… Может, он тебя ей потом научит?.. Я не хочу сказать, что ты неспокойный, но…

— Но я неспокойный. Пусть учит, не повредит. Скажи лучше, а ваш святой дед меня не сожжёт за то, что я опять здесь шастаю?

— Не-ет… Ты же пообещал больше лишнего не говорить. Не будешь ведь? — Тэрн помотал головой. — Вот я ему так и сказал. И что ты мой друг. Он, кстати, хотел с тобой познакомиться.

— Святой дед Айнера?..

— Ну да. Дедушка мой.

Брат Юнь обезоруживающе улыбнулся. Тэрн на некоторое время прикрыл глаза.

— Сильно. Слушай, а раз ты у нас такой… блатной, можешь кое-что узнать?

— Попробую.

— Ты ведь знаешь, как были изобретены амулеты победителя состязаний?

— Ну да, их мой дедушка придумал.

— А вот среди них… должен быть один особенный. Можешь узнать, он не у вас случайно? Просто узнать.

— Узнаю.

Юнь улыбнулся.

— Вот так запросто?.. А что ты хочешь… в смысле, что я могу для тебя сделать взамен?

— Ну… было бы неплохо, если бы ты стал вести себя так, чтобы следующие наши встречи тебе больше не приходилось начинать с извинений.

Тэрн почувствовал, что вспыхнул, как факел. Он судорожно кивнул и отвернулся, чтобы скрыть совершенно алое лицо. А когда снова обернулся к Юню, то увидел, что тот так же спокойно и искренне улыбается. Тэрн оглядел его круглое лицо, ёршик светлых волос, нос картошкой — и подумал, как в таком простом человеке может быть столько доброты и прощения. Наверное, он станет следующим Дайфусом или Гелдером… но если останется святым дедом, то Алиар будет в надёжных руках. Интересно, его родня такая же? Как там Талек говорил, что его отец — настоятель в Завандре?

Тэрн представил трёх кругленьких братьев Юней разных возрастов, окружённых каждого своей паствой, и прыснул со смеху. Юнь хитро покосился на него, но ничего не сказал.

— Слушай, а если ты знаешь, для чего были изобретены эти… штуки, — Тэрн бросил взгляд по сторонам, — то не боишься узнавать, что я тебя просил?

— Неа. Я ж монах. Что я, хорошего человека от плохого не отличу?

Тэрн хлопнул глазами.

— Спасибо… но знаешь, закрытая информация даже у хороших людей не всегда приводит к добру…

— Тоже верно. Но ты герой из Пророчества, и мой долг, как любого алиарца, во всём помогать тебе.

Тэрн едва не врезался в одно из зданий. Повезло, что брат Юнь вовремя подцепил его под локоть и умело оттащил от угла — сказывалось общение с Андой. А Тэрн мог выдать только:

— Как?!

— Я увидел зна-ак, — расплылся в улыбке брат Юнь.

— Да?.. На меня что, сел зелёненький жук?..

— Почти. Помнишь, перед Состязаниями ты переодевался в одежду участника?.. Тогда я и увидел знак. У тебя на груди.

— Метку героя!..

— Ну да. Видишь, а ты не верил, что Творец посылает нам знаки.

Юнь вскинул к небу прочувствованный взгляд. Тэрн прикрыл ладонью глаза.

— Вот, в этом храме брат Анда и тренируется.

— Так далеко?..

— Да, в тупике почти. Зато слышишь, как тут тихо? Пойду его подготовлю… ты лучше здесь подожди, а то вся его гимнастика пойдёт насмарку.

Тэрн улыбнулся:

— Жду вас.

Он пошатался по улице, посидел на ступенях храма, снова походил от дома к дому. Через некоторое время в конце улицы появился невысокий парень. Видимо, по Тэрну было заметно, что он кого-то ждёт, а место это было не особо популярным, и парень принял его за того, с кем должен был встретиться, — потому что он с улыбкой подошёл к Тэрну и радостно произнёс:

— Привет!

— Ну, здорово… — протянул Тэрн.

— Ты прости, что пришлось подождать. Занят был, не сразу услышал.

— Бывает.

Они замолчали. Паренёк вдруг нахмурился и опустил взгляд:

— По поводу того, что ты говорил… всё правильно, в общем-то. Только… ты правда считаешь, что у тебя вышло бы лучше?.. Нет, ты не прав…

Тэрн кивнул сам себе. До этого момента у него не было твёрдой уверенности, что парень с кем-то перепутал его (мало ли, просто поболтать захотел?) — но теперь это было ясно.

— Вы меня с кем-то путаете.

Он вежливо улыбнулся и отошёл к храму. Парень растерялся.

— Да нет… — пробормотал он, — ты Тим.

— Меня зовут не так, — холодно ответил Тэрн.

Парень непонимающе заморгал. Он был весь какой-то встрёпанный, будто только что проснулся, а взгляд у него был такой расфокусированный, будто, даже глядя в упор на Тэрна, он в то же время думал ещё о нескольких вещах. Сумасшедший, что ль, местный?

— Тим… — снова начал он.

— Меня зовут не так, — теряя терпение, повторил Тэрн и вдруг вспомнил.

Тим. Короткое имя на букву «т». Его звали Тим…

— Кто вы?..

— Но ты же сам меня звал, — расстроено повторил парень. — Я Ден, Дениел Холдон! Дение… мда. Я всё неправильно сделал, да? Извини…

Он покачал головой и вдруг стены Айнера растаяли перед лицом Тэрна. На какое-то мгновение он очутился в белой пустоте, а потом вокруг соткался маленький кабинет, под завязку заваленный чертежами.

— Извини, со мной всё время как-то так получается. Ты садись, садись! Чай будешь?

Тэрн рухнул в кресло.

— Так это правда… — наконец пробормотал он, — что ты порой ходишь по Айнеру…

Дэйниэл поморщился, как от зубной боли.

— Как и по любому другому городу. Хотя я Реллу предпочитаю.

— Там же в тебя не верят…

— Я тоже в себя не верю.

Он грустно улыбнулся.

Тэрн обвёл взглядом комнату, потом самого Дэйниэла. Кто он? Волшебник? Гипнотизёр? Тэрн не верил, что это его Творец. В нём было столько человеческого, в его кабинете было столько человеческого…

— Каков есть, извини.

Тэрн вспыхнул.

— Чем я могу помочь? — наконец выдавил он.

Дэйниэл вскинул брови.

— Это я чем могу тебе помочь! Мне показалось, ты хочешь о чём-то спросить…

— А ты всем являешься, у кого есть вопросы?..

— Нет, но… за тебя многие просили. И ты говорил со мной в храме Каммены, я оттуда лучше всего слышу… и мне показалось, что я тебе действительно нужен.

Тэрн уставился в стену, потому что не было сил смотреть на этого встрёпанного паренька и продолжать считать, что говоришь с Творцом.

— Да… у меня к тебе столько вопросов…

— Я знаю, Тим. Мне жаль.

— Я не знаю, с чего начать…

Тэрн закрыл лицо ладонями.

— Давай начну я, — успокаивающе произнёс Дэйниэл-Творец. — Хотя это тоже непросто.

Тэрн всё так же не отводил рук, и откуда-то из темноты до него доносилось:

— Я стал демиургом раньше срока. Так вышло… Но я не был готов к этому знанию. Во мне осталось слишком много человеческого. И видишь, как получилось…

— Как?..

— Мои миры… они гибли один за другим, как я считал; и я решил сотворить ваш мир, ты же знаешь эту историю? — он начал тараторить, — идеальный мир, в котором не будет…

— «…Болезней, голода, землетрясений или наводнений — ничего, что мешало бы вам жить…»

— Да… да… и я ошибся. Я не знаю, была ли неверна сама идея, или это я сделал что-то не так, но… в итоге люди не хотели ничего. У них и так всё было, им не нужно было ничего создавать. Не нужно было строить здания для защиты от холода, или жары, или животных. Не нужно было выращивать поля или сажать деревья — вокруг и так было полно еды… Я думал, что раз низшие потребности удовлетворены, вы сразу же перейдёте к высшим… я не знаю, почему это не сработало.

— И что ты сделал?

— Я… попытался сам научить вас. Может, это было второй ошибкой. Может быть, стоило подождать, пока вы разовьётесь сами, может, вы выработали бы свою культуру. А так я дал вам знания, используемые в моём родном мире… но только те, что пригодились бы вам для жизни и не повредили бы природе… В результате вышло — кусками… да и то вы почти всё потеряли…

Он помолчал, потом продолжил:

— Да… и получилось такое странное отражение моего родного мира… я ведь даже с флорой и фауной не особо возился — взял за основу родной мир… и сказки оттуда же… мне ведь была важна сама идея, создание гармоничного мира, а не его животные или цветы. Обычно всё совсем не так: я вожусь с мирами долго, бесконечно долго, шлифую каждую деталь… Вот и боялся, что если начну, то снова застряну навечно… а если бы потом этот мир тоже разрушился? Я бы не перенёс ещё одного поражения…

— Ясно. И что, со знаниями не вышло?

— Нет… вы не хотели их — неважно, знаний о том, как обрабатывать пищу, или об устройстве мира и вашем предназначении. Все мои слова уходили впустую… когда я увидел, что мой идеальный мир обращается в болото, я решил остановить… эксперимент. Как-нибудь раскачать его, нарушить равновесие. Пусть были бы наводнения, голод, холод — что угодно, лишь бы вы не тонули в равнодушии… Но я слишком старался создать самый гармоничный мир. Его невозможно было вывести из равновесия. Никак, никакими способами! Что бы я ни делал, он сразу становился таким, как прежде!..

— Всё, чего ты добился — трещина посреди Каммены…

— Да. Но это было только хуже. Я ведь создавал мир без магии, так он был стабильнее… и если бы она появилась так резко, это могло уничтожить Алиар. Так что я разрушил Каммену и расселил вас по городам. А лес закрыл, чтобы волшебство не прорвалось наружу. Потом уже туда смогли пройти только Джон и герои… на всякий случай, чтобы связаться со мной…

— А почему ты создал несколько городов вместо одного?

— Я расселял вас по склонностям к тому или иному, по мировоззрению. Чтобы проще было донести до вас идеи… Но это не сработало: усилились, в основном, плохие черты… я посылал к вам пророков, пытаясь разбудить ваши души, но их вы тоже не слышали. Последними были Гелдер и Дайфус, им удалось добиться хоть чего-то, хотя их вы тоже поняли неправильно… Нет, то, что ты изучал в ордене, тоже не совсем верно…

— И тогда ты?..

— Я создал Повелителя Мечей. Я был в полной растерянности, и тут Джон предложил свою помощь. Мы придумали это дурацкое Пророчество — я никогда не отличался ни лаконичностью, ни литературным талантом, но всё же сработало.

— А смысл был в том, чтобы разбудить человеческие души?

— Да. На борьбу с Повелителем Мечей порой поднимался весь Алиар. Зачастую им и не нужно было воевать — достаточно было просто подняться. А если не получалось, Джон создавал такие условия, в которых нельзя продолжать спать… мор, войну, голод…

— Ты сказал ему, что это временно.

— Я помню… я сказал, что это только пока я не придумаю ничего получше.

— И ты не придумал.

Демиург тяжко вздохнул, потом обвёл рукой комнату. Вся она была завалена чертежами, схемами и рукописями.

— Я старался…

— А Джон? Почему ты просто не отпустишь его?

— Я не могу! Сначала нужно придумать что-то другое…

— Он хочет убить себя.

— Я знаю…

— Это сработает?

— Должно…

— Почему ты не помешаешь ему, если он тебе так нужен?

— Это его право… я не навязываю вам свою волю, только указываю, что правильно, а что нет. Но я не могу отпустить его сам! Пусть делает, что хочет, но я не буду помогать в этом. Я не могу, понимаешь? Он мне нужен. Алиару нужен.

Тэрн вскинул глаза:

— Алиару нужно, чтобы каждый век в нём убивали людей — стариков, детей? Чтобы люди страдали, мучились, умирали на войне, голодали, теряли близких? В двадцатом Витке вырезали две трети населения! Две трети!

— Джон всегда останавливается, как только ему удастся разбудить хотя бы половину душ… сделать так, чтобы людям больше не было наплевать… чтобы брало за живое. Он не виноват, что иногда вам плевать, пока не вырежут две трети населения.

Тэрн надолго замолк.

— И зачем всё это? Чтобы души просыпались? Стоит оно того?

— Конечно! — Дэйниэл всплеснул руками. — Для этого вы здесь и живёте!

— В смысле?

Дэйниэл сник.

— Знаешь, я… не знаю, как ответить тебе. Ты не поймёшь, просто не сможешь осмыслить — и это в лучшем случае. А в худшем — как я — осмыслишь часть, когда будешь ещё не готов.

«Прямо как говорит Джон…»

— Да, он тут совершенно прав.

Тэрн ухмыльнулся и потёр виски.

— Но хоть что-то ты можешь сказать? Ты упоминал, как пытался что-то объяснить людям в Каммене и после расселения. Что ты им говорил?

— В основном, что вы живёте здесь, чтобы получать уроки. Чтобы в итоге, шаг за шагом, развиться и выйти на другой уровень существования… осознания, мышления, способностей, чувств. Нет, я не про то, чтобы создавать миры. Для начала более мелкий уровень, их много. Но до этих пор нужно развить всё в равной степени: понять, как устроен мир, избавиться от разрушительных эмоций… начать думать и жить совсем по-другому…

На фразе про понимание мира в голове промелькнул Джон, про избавление от разрушительных эмоций — всегда благостный и спокойный брат Юнь.

— А ты получил новые способности прежде, чем это случилось.

— Да.

Тэрн вновь замолчал.

— Так значит, мой мир — болото. А что с остальными твоими творениями?

Дэйниэл вздохнул.

— В Эндере изливались вулканы… они сожгли всё, что я создал… деревья, цветы… живых существ. Остался только пепел… Я думал, всё потеряно, но, знаешь, сейчас там появилась новая жизнь… там такие интересные животные! Они могут дышать несмотря на пепел в воздухе и способны выдерживать любую температуру. Так что лава им не мешает… Человека или ему подобных там пока нет. Есть достаточно разумная раса, из неё можно было бы сделать, но… я не готов пока рисковать. Решил не трогать ничего другого, пока не разберусь с Алиаром.

— То есть, человека ты создаёшь из уже готовой разумной расы?..

Дэйниэл пожал плечами.

— Люди — как бы они ни выглядели — отличаются от животных наличием разума и души. Можно либо создать их такими, либо дать душу уже готовому… — он осёкся. — Н-не спрашивай меня, пожалуйста, о таких вещах.

Тэрн опустил взгляд. Да, не стоило. Достаточно было поглядеть на Дэйниэла и его творения: ему раннее знание счастья не принесло.

— Я представлял тебя совсем иным.

— Я знаю. Менее похожим на человека. Ну, я вот так могу, твоим соотечественникам было легче, — на месте Дэйниэла вдруг появилось бесформенное сияние. — Только это не меняет ничего, — разнеслось со всех сторон, а потом перед Тэрном снова появился растрёпанный паренёк.

— А остальные твои миры?

— Акватрию затопило… там тоже всё было уничтожено…

— Я понимаю, почему ты хотел создать самый гармоничный мир.

— Да, — Дэйниэл криво улыбнулся, — именно поэтому. Правда, сейчас там…

«Зародилась новая жизнь, которая спокойно выживает в воде?!» — не успел произнести Тэрн.

— Именно.

В голове начала появляться какая-то идея, но Тэрн пока не мог сформулировать её.

— А в Аймосе идёт война, — продолжал Дэйниэл. — Я уже так устал сортировать души и возвращать их в мир после смерти… сейчас это происходит автоматически… всё равно они ничего не хотят слушать…

— А следующий мир? — не слушая, продолжил Тэрн. Что-то стучалось в голову, что-то…

— Следующим был Алиар…

Тэрн прищурился.

— Джон говорит, должно было быть ещё два мира… Ты должен был создать их перед Алиаром.

Дэйниэл поднял брови.

— Не знаю… как странно… я никогда об этом не думал.

— Он говорит, если бы ты создал их, то с Алиаром бы всё получилось.

Растерянный паренёк напротив погрузился в задумчивость.

— И с другими мирами… ты просто поторопился. Эндер, Акватрия — в них же сейчас всё хорошо… совсем не так, как ты планировал, но всё же хорошо… и в Аймосе наверняка наладится! Один из уроков, которые ты не постиг, — это терпение! Ты не научился выжидать, не научился… не нервничать.

— Да, я знаю, — Дэйниэл грустно улыбнулся. — Из-за этого все проблемы. Я очень переживаю. Я всегда хотел творить миры, в которых людям будет хорошо и легко… и когда выходит вот так… — он осёкся.

— А эта фраза в пророчестве — что если герой не победит, мир будет уничтожен… ты с самого начала знал, что Джон попытается это сделать?

Лицо Дэйниэла страдальчески исказилось.

— Нет. Если в Витке не удавалось разбудить людей… тогда был последний шанс. В таких случаях Джон смотрел на самого героя. Герой должен был стать цветом Алиара. Впитать в себя его культуру, историю, волю, любовь, доброту, стремление к лучшему… Если бы оказалось, что даже его душа мертва… это значило бы, что Алиар потерян.

Тэрн замер. Дэйниэл прикрыл глаза.

— …Тогда мне оставалось бы только уничтожить его. Без души ведь всё это не имеет смысла.

Тэрн облизал пересохшие губы. То есть, он… если бы он оказался недостаточно добрым… или волевым… Он ведь жил совсем не так… сколько плохого он совершил? Сколько раз струсил? Сколько ненавидел!..

— Ты бы не оказался, Тим. Ты очень далеко от края. А плохие поступки иногда совершают и хорошие люди, вопрос лишь в том, какие выводы они из них делают. Не ошибаясь, не выходит расти…

Они снова замолчали.

— А почему ты сказал про доброту? Я думал, вы пытаетесь просто разбудить людей — заставить их жить, чувствовать…

— Разбудить их души. А души нет без доброты.

— То есть, вы… наполняли мир злом и жестокостью, чтобы… создать доброту?

— Это не зло, Тим. Ты всё ещё не видишь разницы?

Тэрн потряс головой. На самом деле, он видел. Просто… слишком необычно всё это было, слишком далеко от человеческих мерок.

— Но, да, пожалуй, это… сурово. Жёстко. Я-то хотел сделать мягко, безболезненно… но так не вышло. Видно, людям нужно преодолевать трудности, чтобы расти… а может, я что-то упустил. Что-то совсем маленькое!.. Но я не нахожу его…

Они посидели так ещё немного. Наконец, Тэрн вскочил и начал ходить по комнате.

— Ты сказал, что отпустишь Джона, как только найдёшь другое решение? А ты пробовал спрашивать у самих людей?

— Да… они ничего не предложили мне…

— А если я предложу?

— Пожалуйста…

Дэйниэл не мог прочитать его мысли, потому что Тэрн сам ещё не знал, что скажет. Он ходил по комнате и размышлял вслух, пытаясь поймать ту идею, которая посещала его.

— Ты слишком торопишься. Ты поспешил с первым миром, поспешил со вторым… и не даёшь времени Алиару. Ты говоришь, что душам нужно развиваться… и для этого нужны испытания… и что в Алиаре душам пробудиться очень сложно… так пусть это будет самый сложный мир! Пусть здесь будет самое серьёзное испытание — сном, бездействием. А развиваться нужно будет, преодолевая это… Ты говорил, что не навязываешь нам свою волю, только указываешь, что правильно… но ведь ты делаешь именно это. Зачем нужен Повелитель Мечей? Он создаёт условия, в которых душа вынуждена расти… но это неправильно! Развитие должно идти изнутри. Ты объяснил нам, как нужно жить, у нас есть твои Свитки. Выживут ли наши души… теперь это наша проблема. Разве нет?

— Может быть… — Дэйниэл грустно улыбнулся. — я всё-таки совсем недалеко ушёл от человека… видишь, ты говоришь не менее правильно, чем я… но я всё это знаю, знаю. Да, нужно давать мирам развиваться самим… но я просто не могу! Не могу сидеть, смотреть, как мир гибнет, и ничего не делать!

— О, я нашёл, что тебе делать. Ты пропустил два мира. Я думаю, Джон имел в виду, что ты получил бы на них какие-то знания, и этого бы хватило, чтобы создать правильный гармоничный мир… Но, может быть, есть ещё кое-что. Раз миры обмениваются энергией через Пропасть между ними… то, может, энергия двух этих миров поможет… гармонизировать Алиар? Я не знаю. Просто предположение.

Дэйниэл ошарашено смотрел на него.

— …Кроме того, ты собирался заселить душами Эндер и Акватрию. Когда закончишь, когда разберёшься с их проблемами, тогда можно будет посмотреть, что сталось с Алиаром… если, конечно, всё это время ты не будешь его трогать.

Повисло молчание.

— Может быть, ты и прав… — наконец проговорил Творец, — в любом случае, я… должен отпустить Джона. Он уже помог мне гораздо сильнее, чем я имел право просить. А это решение я хотя бы попробую. Спасибо.

Он встал и пожал руку Тэрну. Тот замер. Дэйниэл потёр переносицу, а потом выхватил откуда-то из воздуха маленькую бутылочку. Он провёл над ней ладонью и протянул Тэрну.

— Вот, передай это Джону. Ему нужно выпить это в центре Каммены, так будет надёжнее. Нет, что ты. С его душой всё будет в порядке. В мире… мало таких кристальных душ, как его… — Творец вздохнул. — В этом и была проблема, почему я не мог передать это дело кому-то другому. Нужен был человек с чистейшей душой! Чтобы не усомнился, чтобы… как бы ни относились к нему, что бы ни говорили, он не сорвался в злобу, ненависть…

— Тебя он, по-моему, ненавидит.

— Ну, я-то это заслужил!

Дэйниэл широко улыбнулся. Он оглядел Тэрна, свои чертежи и вздохнул:

— Я… очень благодарен тебе за помощь. Я не ожидал такого! Я думал, наша встреча пройдёт совсем иначе… я хотел тебе кое-что сказать.

Тэрн захлопал глазами.

— Что?

— Ну… ты… казался таким несчастным в Каммене. Я посмотрел твой прежний путь, твои мысли. И хотел тебя как-то утешить, и рассказать, что ты… не совсем прав… наставник Лорм искренне заботился о тебе… а брат Юнь вовсе не дурит людей… и… твоя мать, Тим… она не бросала тебя. Её убили через несколько дней. Она правда собиралась вернуться!

Тэрн сделал шаг назад. Всё это время он… нет, нет, нет, нет. Она следила за ним всё это время. Она слышала всё, что он говорил!

— …Она ждёт тебя, Тим. Она хотела поговорить с тобой.

— Нет! — вскрикнул Тэрн. Он отошёл назад до самой стены. — Я, я не готов! Мне нужно… я… это можно отложить?!

Дэйниэл окинул его взглядом и закусил губу.

— Да, конечно. Прости меня, что всё вот так вышло, — Творец помолчал. — Я собирался сказать тебе кое-что ещё, но… — он оглядел совершенно белое лицо Тэрна, — лучше пусть она сама.

Тэрн судорожно кивнул. Дэйниэл протянул ему руку на прощанье и сказал:

— Прости, что у тебя такой неумелый Творец.

Тэрн пожал ему руку и криво ухмыльнулся.

— Прости, что у тебя такой беспокойный герой. Прости, что у тебя такой сонный мир. Прости, что у тебя такие проблемы с самооценкой…

Дэйниэл рассмеялся. Он уже собирался отправить Тэрна обратно, но увидел, что он хочет что-то сказать и остановился.

— А этот духовный рост ведь не заканчивается на том, чтобы стать Творцом?..

— Конечно, нет!

— Тогда, может быть, то, что над тобой — которое не торопилось, как ты, и поэтому усвоило все свои уроки — позволило тебе стать Творцом не просто так. Может быть, твоя судьба — постигать нужные знания вот так. Может, твои миры совсем не плохи… Прощай и спасибо тебе за всё. И ради своего Творца, Дэйниэл! Не торопись ты так больше!

Тэрн лежал и смотрел в потолок. Потолок был красивый, с лепниной, будто в храме каком-то… Над ухом кто-то вздохнул настолько судорожно, что дальше Тэрн ожидал услышать звук оседающего на пол трупа, но вместо этого раздалось:

— Наконец-то!

Тэрн скосил глаза и увидел брата Анду.

— Как ты себя чувствуешь? — хотел спросить Анда, но услышал этот же вопрос от Тэрна.

— Я?..

— Ты совсем белый…

Тэрн легко встал на ноги. Оказывается, всё это время он лежал на полу посреди маленького храма, а брат Анда сидел рядом с ним.

— …Что, сорвал я твоё успокоение? Извини. Давай, приходи в себя.

Тэрн тепло улыбнулся. Он чувствовал изумительный приток сил, спокойствия и… любви, что ли. Анда растерянно моргнул, а потом настороженно поглядел на Тэрна. Наконец, монах сделал несколько глубоких вдохов и успокоился.

— Я сознание потерял?

— Да, тебя с улицы принесли. Брат Юнь пошёл за врачом. Мы же что только ни делали, ты в себя не приходил…

Тэрн помедлил, а потом похлопал себя по груди: туда он убрал бутылку, данную Дэйниэлом. Но он уже знал, что она будет на месте.

— Не придавай значения. Как ты быстро успокоился! Отличные упражнения. Научишь меня?.. потом.

Анда просиял.

— Конечно! С удовольствием! Знаешь, это действительно совсем несложно и так помогает.

Тэрн уже хотел назвать его прежним, мирским именем, но понял, что лучше этого не делать. Вместо этого он зашёл издалека:

— Знаешь, мне довелось быть в Кивише… и там помочь одной девушке добраться до Эрнела… и…

— Миза уже была здесь. Она мне всё рассказала. Спасибо, брат Тарк.

— Не за что, Хэггардим.

На мгновение в глазах Анды промелькнули ужас и безысходность, но он более-менее взял себя в руки и криво улыбнулся:

— Зови меня лучше брат Анда.

— А ты меня Тэрном.

Монах поднялся с колен. Тэрн огляделся:

— Слушай, а в этом храме что, никого кроме тебя нет?

— Да разошлись все, когда поняли, что ничего сделать не могут, а врач сейчас придёт…

— А я что, так долго провалялся?

Если бы Тэрн знал, что такое дежавю, то обязательно бы его испытал.

— Не знаю, я так нервничал… час, наверное…

— Да уж больше! — брат Юнь быстрым шагом вошёл в храм. За ним семенил старичок с аккуратно подстриженной бородой. — Доктор, осмотрите его, пожалуйста.

— Не надо, со мной всё хорошо. И мне уже пора…

— Я настаиваю, — так же доброжелательно, но очень внушительно произнёс брат Юнь.

Тэрн покосился на него и не стал спорить. Он послушно высовывал язык, следил за пальцем и совершал десяток других бесполезных действий, прекрасно понимая, что с ним всё в порядке. А вот если он не разыщет Джон в ближайшее время, то получит по ушам.

— Юнь, я тебя просил узнать… — Тэрн в очередной раз отвлёкся на врача.

— Да, но я не успел пока.

— Я понимаю. Я хотел сказать, что уже не надо.

Анда перевёл взгляд с одного на другого. Юнь вопросительно поднял брови, но промолчал.

— Ну, что ж, молодой человек. Здоровье у вас и впрямь отменное. Видимо, это издержки возраста. Знаете, есть периоды в жизни человека, когда…

Тэрн пару раз кивнул и с почтением смотрел на доктора, пока тот, наконец, не ушёл, довольный таким уважением к своим знаниям. Тэрн обернулся к монахам.

— Ребята, мне очень жаль…

— Но ты опять торопишься.

— Да. Меня уже вовсю ищут… Но я, кажется, скоро снова приеду, — Тэрн тяжело вздохнул, — да, у меня скоро будет много свободного времени… — он тряхнул головой и перевёл взгляд на Анду. — Спасибо тебе огромное за молитвослов. Отличная книга, много хороших молитв… Жаль, что я опять так убегаю, но мне правда пора. Простите, ребят, вы замечательные друзья.

Он пожал руки братьям и вышел. Натренированный слух позволил различить:

— Тебе не кажется, что брат Тарк ОЧЕНЬ изменился?

— И, в основном, за последние полтора часа.

Тэрн ровным шагом шёл впереди Джона. Как ни странно, Повелитель Мечей совершенно спокойно среагировал на его опоздание. Они просто закончили дела и пошли обратно, к дому. Дорога впереди была длинная: они жили у Дейнара, а за покупками пошли в Айнер, потому что Тэрн хотел повидать братьев. Теперь идти можно было долго — в самый раз, чтобы поговорить.

«Как начать?.. Наверное, так и скажу: „Знаешь, в Айнере я встретил Творца… Он передал тебе это“. Джон ведь тоже видел Дэйниэла, он не подумает, что я сошёл с ума. Да! Скажу: „Я встретил Творца, он передал тебе это“… и через несколько дней Джона не станет».

Тэрн замедлил шаг. Джон покосился на него, но промолчал. Тэрн видел: Повелитель Мечей давно уже заметил, что с ним что-то не так, просто не знал, как спросить.

А скоро и не сможет. Он умрёт и никогда больше не расскажет о строении мира, не вспомнит свои яблочные сады, не заставит думать самостоятельно…

Тэрн зажмурился. Бутыль, которую дал ему Творец, словно жгла кожу, и он знал: Дэйниэл тут ни причём. Это была его совесть.

Он должен был привести к смерти своего наставника, своего лучшего друга, единственного человека, который по-настоящему понимал его… единственного, кого он так уважал, кем так восхищался… на кого так хотел быть похожим!..

— Тэрн? — не выдержал Джон. — Всё в порядке?

Тэрн обернулся и внимательно посмотрел на своего друга и наставника. И совершенно спокойно произнёс:

— Да. Я просто задумался, — он широко, искренне улыбнулся и продолжил: — Когда остановимся на привал, покажешь мне снова тот удар? Всё не пойму, как ты его делаешь! Да, и насчёт обработки серебра…

Прошло несколько дней с их возвращения, а Тэрн так ничего и не сказал Джону. Он знал, что должен… но просто не мог.

В конце концов! Что такое для Повелителя Мечей пара недель?! Или месяц. Или год. Какая разница, он собирался ждать пятьсот лет!

«Я прожил на тысячу лет больше, чем мог вынести», — постоянно звучал в голове голос Джона.

«В прошлый раз, когда я упустил возможность, это было слишком тяжело».

Тэрн сцепил зубы и яростно помотал головой. Он знал: бутыль очень хрупкая и легко может разбиться или потеряться… Он каждый день говорил себе, что сегодня всё расскажет, и каждый раз находил новый повод, чтобы сделать это завтра.

«Я должен отпустить Джона. Он уже помог мне гораздо сильнее, чем я имел право просить».

«Смерть тела неважна, Тэрн. Страшна только смерть души».

— Болтать я тоже умею, — процедил Тэрн.

Он закинул руки за голову и вспомнил, что завтра Джон обещал объяснить ему, как магия оживляет деревья в лесу Каммены. Вот завтра он ему всё и расскажет. И бутылку отдаст! Сразу после того, как Джон всё объяснит.

«Мой бедный мальчик…»

Тэрн сел на кровати. Он сразу же узнал этот голос. Он узнал бы его среди всех голосов мира.

«Милый мой… как же тебе тяжело…»

«Мама…»

«Да, мой хороший… как я скучала по тебе… как давно я хотела поговорить с тобой, милый, дорогой мой… я ведь всё это время была рядом, бедный мой…»

«Мама, прости! Прости меня! Я так виноват, я…»

«Глупый. Ну что ты говоришь. Ты ни в чём не виноват… ты бы знал, как здесь светло, как радостно… дорогой мой…»

Тэрн не ответил. Он крепко сжимал веки, чтобы сдержать слёзы.

«Не переживай, милый мой! Скоро мы все будем вместе. И возродимся все вместе, и проживём долгую, счастливую жизнь… Творец обещал мне!»

Он обхватил голову руками.

«Но сейчас ты должен сделать то, что необходимо, милый… Я понимаю, как тебе тяжело. Так сложно отпускать тех, кого любишь… Помнишь, как мы шли в орден? Я рыдала каждую ночь… и каждый день… ты всё время спрашивал меня, что случилось, а я так глупо врала…»

Тэрн судорожно вдохнул. Теперь он помнил, теперь он всё помнил.

«Отпусти Джона, милый мой. Он больше не может…»

«Да, мама».

Её нежный, ласковый голос надолго замолчал.

«Джон… он… он…»

«Что?»

«Он… должен поскорее отправиться сюда. Его здесь очень ждут», — закончила Алисия, и впервые в её голосе послышалось что-то не то. Но Тэрн не обратил внимания.

«Кто?..»

«Одна девушка, Кина».

«Его жена?!»

«Да. Его жена».

Тэрн кивнул.

«Пока, мой милый… Помни, что я всегда с тобой… В горе, в радости… Если бы ты знал, какая счастливая жизнь тебя ждёт! Ты любим сильнее, чем думаешь… Не грусти…»

Её голос растаял. Тэрн тряхнул головой, встал и зажёг лампаду, аккуратно застелил постель, сел на неё. И дико, истерически разрыдался.

Прошла, наверное, минута, прежде чем в комнату влетел Джон. Глаза у него были совершенно перепуганные. Когда Тэрн пришёл в себя, Джон сидел рядом и держал его за плечи.

— Тэрн! Тэрн! Успокойся! Расскажи, что случилось!

Он вдохнул.

— Да, мне… нужно кое-что тебе рассказать.

— Вот и всё, — тихо сказал Джон.

Тэрн кивнул. В руке у Повелителя Мечей была эта дурацкая маленькая бутылочка, которую Тэрн ненавидел, как никого и никогда.

— Я уже сказал тебе всё, что мог. У меня нет никаких напутствий. Ты — истинный герой Алиара. Ты проживёшь достойную и счастливую жизнь, потому что ты хороший и порядочный человек. Будь счастлив, Тэрн. Я горжусь тобой.

Тэрн хотел сказать: «Я тобой тоже», — и хотел сказать: «Давай пей уже». Он промолчал.

Джон встал напротив статуи Творца: у самой трещины в Пропасть между мирами. Из-за низкого роста Дэйниэла они стояли лицом к лицу. Джон ухмыльнулся и разом опрокинул в себя бутылку.

Ничего не произошло.

Он спокойно окидывал взглядом статую Дэйниэла. Тэрн выдохнул. Он был одновременно опечален за Джона и рад за себя. Он сделал всё, что мог, и не его вина, что не сработало.

А потом Джон рухнул на пол, прямо и ровно, как стоял. И впервые за тысячелетия тело Повелителя Мечей не рассыпалось прахом после смерти. Тэрн подошёл и взглянул в его серые, стальные глаза. Они всё ещё были самыми живыми в Алиаре, и Тэрн поскорее закрыл их, чтобы запомнить такими.

Он ещё не знал, где похоронит Джона.

Но знал, что через много лет над его могилой будет самый красивый яблоневый сад в Алиаре.

— Подхватила какую-то заразу! — старушка зашлась громовым хохотом, жутким в таком хрупком старческом тельце. — Ой, не могу! Сколько раз я это слышала? Заразу, заразу подхватила! Точнее и не скажешь.

Сидящий рядом дюжий парень тоже хохотнул.

Кина прислонилась к борту телеги. Ей было всё равно, смеются они над ней или оскорбляют её. Пусть только довезут куда-нибудь… У неё уже давно не было ни коня, ни денег.

— Да через годик твоя зараза начнёт по полу ползать и грызть всё, что плохо лежит! Правильно я говорю, Малыш Терс?

Малыш Терс заржал ещё сильнее.

Кина вытаращила глаза.

Ну да. Конечно. Естественно. Странно, что она не догадалась. Хотя когда ей было? Она была так поглощена погонями и побегами… Но всё это было неважно…

— Ой, не могу… насмешила ты меня, девочка! Что, бросил тебя женишок твой? А ты с горя по лесам скитаешься?

Глаза Кины оскорблённо расширились. Она хотела сказать, что всё не так, она замужем… но тогда объяснять пришлось бы слишком многое.

— Эх, молодо-зелено. Бедная, глупая… поди, родители из дома выгнали, идти некуда… вона как отощала… и волосёнки спутались… решено! У меня жить будешь.

Малыш Терс открыл рот от изумления.

— Слышь, Элтири… а твои-то не против будут? — пробасил он.

Старушка лихо махнула рукой.

— Ха! Кто будет против — тому ка-ак дам ложкой по лбу. Сразу передумает!

И стало очевидно, что всё так и будет.

— Что, согласна ты, девонька? Только у нас работать надо, не дурака валять. Ну да ты девка правильная, по глазам вижу. Как зовут-то тебя?

Кина уже открыла рот, но осеклась. Если брат Елло когда-нибудь наберёт власть и станет искать её…

— Алисия меня зовут. Спасибо, спасибо вам за доброту…

Она расплакалась. Малыш Терс растерянно глядел на неё и молча сочувствовал беде. Элтири гиканьем подгоняла коня. Откуда, откуда в мире столько добрых людей?..

Вёрсты оставались за спиной — а с ними злые враги, рухнувшие надежды и одинокая жизнь в лесу. Кина думала, как теперь она начнёт новую жизнь. Родит ребёнка. Разыщет Джона. А может быть — проживёт одна со своим сыном или дочерью, счастливо и спокойно, и никакой подлый монах никогда до неё не доберётся…

О чём она точно не думала — так это о том, что через несколько лет Ульа станет святым дедом и, объезжая свою паству, случайно наткнётся на неё… и сопоставит время, и так испугается, что вырастет помощник Повелителя Мечей, что ей вновь придётся кружить по всему Алиару — на этот раз уже с ребёнком. Кина не могла думать, что когда-нибудь ей придётся оставить сына чужим людям. Что она будет убита на следующий день. И что даже после своей смерти она не сможет открыть сыну, кто его отец, потому что поймёт, что иначе Джон так и не получит свою долгожданную свободу.