Алиар

Глава 7

Это было смешно. Джон сам подтвердил (а уж кому знать, как не ему), что Тэрн — герой из Пророчества, рождённый убить Повелителя Мечей. Но когда Тэрна готовили к этой цели, он всегда чувствовал, что делает что-то неправильное, категорически неверное… А теперь он путешествовал с Повелителем Мечей, помогал ему в делах, и ощущал, что как раз сейчас всё правильно. Притом оставаясь героем из Пророчества, рождённым убить Повелителя Мечей.

Но когда Тэрн излагал это Джону, тот даже не улыбался. Да, хоть Повелитель Мечей и нравился Тэрну, он всё-таки был редкостным занудой. Вот и сейчас — Джон, как обычно, с самого утра сидел за столом и что-то считал. Тэрну оставалось лишь читать и бродить по лесу.

Они поселились посреди чащи около Дейнара, в маленьком доме — Джон признался, что когда-то выстроил его своими руками. Порой Тэрн изумлялся: казалось, не было на свете ремесла, которым он не владел бы! Не только Повелитель Мечей, но Властелин Стройки, Хозяин Кастрюль и Господин Наковальни!.. Понято, что если ты живёшь несколько тысячелетий, то только это и остаётся, но всё равно запас знаний Джона был поразителен…

Как и всегда, во время прогулки Тэрн обдумывал новые вопросы. Он надеялся, что на этот раз Повелитель Мечей ответит — зачастую Джон лишь долго молчал, а потом говорил, что они обязательно поговорят об этом позже. Иногда добавлял, что Тэрн пока не готов это услышать. Иногда — что сам не готов об этом рассказывать.

Тэрн ценил такую честность. Никто никогда не понимал его так, как Джон. Никого он не понимал так, как Джона. Он чувствовал себя, словно с кем-то родным и очень близким, старшим братом или лучшим другом — тем, кто был рядом всю жизнь… Тэрн предполагал, что это из-за Пророчества и знака Творца. Они были связаны; даже если не знали друг друга, даже если были на разных концах мира — между ними всегда была прочная нить. И тогда становилось странным и страшным — как другие герои могли ненавидеть Повелителя Мечей? Как могли желать убить его?.. Они не прислушивались к себе и не могли ощутить эту связь? Или чувствовали её, но всё равно исполняли свой долг?.. Непонятно…

Была и другая идея — а может быть, лишь иная сторона этой. Тэрн не знал, насколько она верная, потому что Джон пока отказывался обсуждать её. Но она постепенно формировалась в голове у Тэрна и казалась, хоть и дикой, но всё более правдоподобной…

Итак, по какой-то причине некоторые люди в Алиаре сильно выделялись среди прочих. Тэрн не мог сказать, что именно отличало их. Доброта? Ум? Понимание мира?.. Ни одна из этих черт не была свойственна всем. Если говорить упрощённо, они просто казались более… живыми. Словно единственные проснувшиеся среди бродящих в полудрёме.

Всегда или часто — Тэрн не знал точно — их можно было отличить по глазам. У «живых» они и выглядели — живыми. Были яркими, красивыми, ясными. У остальных были в разной степени тусклыми. А у некоторых и вовсе — будто прямо за радужкой располагалась стена… довольно забавно, если считать, что глаза — это зеркало души.

И, если исходить из этой теории, они с Джоном выделялись сильнее всего. Тэрна немного смущало столь нескромное предположение (тем более, что он не видел в себе ничего, столь принципиально отличающего его от остальных людей), но он связывал это как раз со знаком Творца. Может быть, это передавалось по наследству, как цвет глаз или волос: было решено до рождения и не зависело от тебя… С другой стороны, Тэрну казалось, что сейчас его глаза были гораздо ярче, чем, например, в ордене. Может быть, это и наследовалось, и развивалось… Тэрн не понимал до конца, и это злило. Особенно потому, что Джон, кажется, всё прекрасно знал — но отказывался объяснять ему. А самым худшим было, что он опять говорил: «Ты не готов пока в это поверить»!

Он не готов?! Он не готов?! Да если бы он не верил Джону, торчал бы он рядом? Нет! Он бы бегал за ним с мечом и криками «Умри, исчадие Пропасти!»

Тэрн нахмурился и повернул назад. Благо, он не отходил далеко: боялся заблудиться. Как Повелитель Мечей каждый раз находит дорогу сюда, было совершенно непонятно…

Увидев его, Джон отложил бумаги и потянулся.

— С возвращением. Что ты хотел спросить сегодня утром?

Тэрн заглядывал к Джону, но тот был слишком поглощён своими расчётами. Повелитель Мечей уже несколько раз пытался объяснить их ему, но Тэрн никак не мог запомнить формулы и поэтому всё время сбивался. Тэрн называл это аллергией на математику, Джон — ленью.

— А, ничего… Всё равно ты в последнее время ни на один вопрос не отвечаешь.

— Такие вопросы. Потренируемся?

Ещё Джон учил его сражаться на мечах. Раньше Тэрн был бы счастлив этому, но сейчас он был поглощён мировыми проблемами и не хотел тратить время на такие банальности.

— Зачем?.. Чтобы увеличить мои шансы в бою с Повелителем Мечей?

— Как вариант.

Тэрн поморщился.

— Лучше расскажи — почему я такой плохой мечник?

— Потому что не доверяешь интуиции. В остальном всё отлично.

Тэрн махнул рукой и нахмурился ещё сильнее:

— Я не про то! Меня должны были научить драться так, чтобы победить тебя! А вместо этого учили всякой ерунде.

Нет… опять!.. В глазах Джона снова возник этот хитрый блеск. Джон настаивал, что по-настоящему помогает лишь то знание, которое человек пропустил через сердце и разум, поэтому третьим его любимым ответом было: «Думай сам». К чести Тэрна надо отметить, что он почти всегда додумывался, а к чести Джона — что он говорил это лишь когда и впрямь можно было догадаться.

Тэрн знал, что Джон ни за что не ответит, если не увидит, что он хотя бы попытался найти решение, — поэтому сосредоточенно уставился в стену. И через некоторое время сообразил:

— Тебе около трёх тысяч лет… и всё это время ты сражаешься на мечах… значит… героя просто не успеют натренировать так, чтобы он стал сильнее тебя!

Джон кивнул: так, так, молодец.

— …Но тогда в чём смысл?! Зачем нужен человек, который единственный может победить тебя, если он не может тебя победить?!

Джон одобрительно смотрел на него и молчал.

— То есть, суть не в том, чтобы тебя одолеть… по крайней мере, в прямом бою… тогда в чём?! Мне тебя перетанцевать, что ли?!

Джон помолчал и отечески улыбнулся ему.

— Ты молодец. Уже почти до всего догадался.

— Опять по глазам видишь? — вздохнул Тэрн. Он потёр виски. — Никогда ничего не объясняешь…

— Я не говорю только на одну тему. Все вопросы, на которые я не отвечаю, касаются её.

Тэрн моргнул. То есть, всё, о чём он спрашивал, — суть одно? Про глаза? обучение героев? почему люди такие странные? что случилось с городами? зачем Джон ведёт войну?.. Да как это может быть связано?!

— Голова уже кипит от твоих загадок! Почему ты не можешь просто объяснить?! А я бы уж потом пропускал — через сердце, через голову, через желудок…

— Потому что если я просто изложу тебе свою версию, ты никогда не сможешь быть в ней уверен. Вдруг я солгу тебе, чтобы использовать в своих целях? Я же Повелитель Мечей.

Тэрн застонал и рухнул на кровать. Джон хмыкнул, повернулся к столу и стал очинять карандаши. Ну как так?! У него выясняют, как устроен мир, — а он карандашик точит!

Тэрн вздохнул и стал наблюдать. Просто удивительно было, насколько они похожие и какие разные. При схожей внешности Тэрн выглядел ярко, редко встречался человек, который мог поговорить с ним и не запомнить в лицо. Джон же, наоборот, оставлял ощущение «Их тут сотни, что я, всех упомню, что ли?!» Но с этим Тэрн уже разобрался. Джон специально научился выглядеть так, чтобы не привлекать внимания. Иначе он не смог бы прятаться каждый Виток.

Дальше — мимика, жесты, интонации. Тэрн почти всегда говорил энергично, эмоционально, Джон — спокойно и несколько монотонно, а выражение его лица почти не менялось. Впрочем, его было совсем несложно понять: вот он улыбается, пусть и уголком губ, вот смеётся, хоть и одними глазами, вот расстроился и отвёл взгляд… Тэрн был ошарашен, когда Джон упомянул, как одна девушка сказала, что по его речи ничего не поймёшь и он говорит, словно кусок железа. Джону это казалось забавным, он даже объяснил, почему так выглядит: мол, он очень редко разговаривает с людьми и порой забывает, как это делать. Тэрн только думал: что за дура? Как тут можно что-то не понять?..

Джон тоже относился к нему по-особенному. По крайней мере, Тэрн понял так, что Повелитель Мечей не общался ни с кем в последние сотни лет, ни к кому не привязывался. Но с Тэрном он вёл себя совсем иначе. Всегда был готов пообщаться, живо интересовался его мыслями и…

— Как ты попал в орден?

— Что?

— Ты же меня всё время расспрашиваешь. Будь готов и сам отвечать.

Тэрн пожал плечами.

— Как все. Мать бросила меня там.

— А почему?

— Не знаю… — с омерзением пробормотал Тэрн. — Не помню… Она ведь не могла знать, что я — герой из Пророчества. Получается, просто так.

Джон серьёзно посмотрел на него и промолчал. Джон был, как… Райк. Только разделял взгляды Тэрна и умел слушать. И думать.

Наверное, так казалось просто потому, что никто, кроме Райка, не относился к нему с искренней заботой, с привязанностью… с любовью, может быть.

— Ты ничего не помнишь о жизни до ордена?

Тэрн сильно нахмурился.

— Нет… кажется, мы всё время были в разъездах… и мне почему-то нельзя было об этом говорить… нет, больше ничего.

— А своё настоящее имя помнишь?

— Нет!

Джон успокаивающе поднял руку, и Тэрну стало стыдно за свою вспышку.

— Нет, я… не помню. Оно напоминало мне о матери. Хотел поскорее вырвать из памяти.

Они замолчали, думая о своём. Наконец, Джон тихо признался:

— А я всегда боялся забыть своё. Мне тоже казалось, что если это случится, я позабуду и свою прежнюю жизнь… правда, всё равно почти забыл.

— Прежнюю жизнь?..

— Я жил на плантации около Дейнара, пока не стал Повелителем Мечей. Джон — древнее имя, его давали детям ещё в Каммене… и лет пятьсот после её разрушения.

Тэрн не нашёл слов. Допустить, что Повелитель Мечей был когда-то обычным человеком… родился в Алиаре… занимался простыми житейскими делами… это было против всего, чему его учили! Как, впрочем, и всё, что произошло за последнее время…

— На какой плантации?

Джон поглядел куда-то вдаль и улыбнулся своей памяти.

— Яблочной… у нас были огромные яблочные сады… я всегда мечтал, что сделаю их ещё больше. Мои родители всю жизнь занимались ими… и мои братья… и… кажется, у меня были сёстры… — он перевёл взгляд на Тэрна и совершенно спокойно сказал: — Жутко это. Сады помню, а семья как в тумане.

Тэрн помолчал. Нет, это всё-таки не укладывалось в голове. Тогда как, почему Джон стал Повелителем Мечей?! А, он всё равно не ответит…

— Ты поэтому так любишь яблоки?

— Конечно…

Тэрн попытался представить Джона в окружении братьев, сестёр, родителей, собак, яблок и… детей?

— А ты был женат?

Джон рассмеялся.

— Не поверишь. Был, причём в этом Витке.

Тэрн вытаращил глаза.

— И?..

— Она ушла, когда узнала, кто я.

— Ох, ты ж… Мне жаль.

— Её можно понять.

Они надолго замолчали. Тэрн всё так же пытался уложить это в голове. Повелитель Мечей выращивает яблоки на ферме. Повелителя Мечей бросает жена.

Совершенно неожиданно в голове вспыхнуло:

— У меня было какое-то короткое имя… на «т»… нет, не помню…

Тим сейчас должен быть у Ринса… то есть, нужно пробежать ещё всю деревню! Алисия с трудом переставляла ноги. Перед глазами было темно, воздуха не хватало. Но сына нужно было забрать как можно скорее. Только бы успеть раньше них. Только бы… не опоздать.

Алисия бежала из последних сил…

…Кина бежала из последних сил. Монахи всё-таки добрались до неё. Ей предлагали вернуть амулет по-хорошему, и она уже почти согласилась — но вдруг поняла, что не может отдать то, что связывало её с Джоном, что давало надежду увидеть его… может быть, в последний раз, прежде чем он её убьёт.

Нужно будет найти коня — сейчас ей не дали добраться до Мрака. Но как? На какие деньги?! Это Джон мог позволить себе любые траты. А она совсем издержалась. Можно было украсть что-нибудь (можно было и сразу коня), но чем больше бы она воровала, тем сложнее было бы вернуться в этот город — а их мир был таким маленьким, что ещё не раз пришлось бы исколесить его. На работу же она устроиться не успевала, её слишком быстро находили. Что ж, значит пришла пора ей становиться мастером маскировки, как Джону.

Тут полянка снова сменилась лесом и Кина перешла на шаг. Лес был её единственной возможностью оторваться от конников.

А что если… сделать большой круг по лесу и снова выйти в Эрнел? Они не ждут её возвращения, слишком далеко она ушла… Так можно будет забрать Мрака — и либо снова перестать ходить пешком, либо продать его (прости уж, коняга! хотя ты не расстроишься).

Да, это была хорошая идея. Кина повернулась, чтобы уйти глубже в лес, и вдруг всхлипнула. Она так устала. У неё так болела голова. Ещё она ухитрилась заразиться какой-то дрянью, но каждый раз, когда хотела зайти к врачу, ей то не хватало денег, то снова приходилось убегать… Почему ей приходится убегать?! Она же ни в чём не виновата! Катились бы они в Пропасть с их проблемами. Они враждуют с Джоном — вот с ним пусть и разбираются!

Вдоволь пожалев себя бедную, Кина вздохнула и взяла себя в руки. Нужно было идти дальше — или уж сразу сдаться. Но сдаваться она была не намерена.

Райк лежал и смотрел в потолок. Объявили отбой, но он в кой-то веки не послушался приказа и даже не пытался заснуть. Он думал.

Наконец-то прекратились разговоры о «предательстве» Тэрна. Все эти месяцы орден гудел, как улей, жил, казалось, одной ненавистью. Все разговоры в итоге касались Тэрна и его побега — и сразу же умолкали, потому что наставник Лорм строго-настрого запретил обсуждать это. Да и что тут было обсуждать? Всё было повторено сотни, тысячи раз. Тэрна ненавидели едва ли не сильнее, чем Повелителя Мечей.

Но теперь орден успокоился: приелось уже цедить сквозь зубы, обсуждать шёпотом… И, хотя непонятно было, что им делать теперь и как побеждать Повелителя Мечей без героя, орден продолжал жить своей обычной жизнью. Ведь что ещё им оставалось делать?.. Разве что разойтись…

Райк был счастлив, что разговоры смолкли. Он не знал, как реагировать на них: они резали по сердцу и дико хотелось остановить болтунов, закричать, что они ошибаются… но Райк не был уверен, что имеет на это право. Ведь Тэрн действительно ушёл.

Но он не предавал ни их дело, ни их мир… ни их дружбу. Хотя когда-то Райк именно так и считал.

А теперь ему иногда приходили в голову странные и страшные мысли. Может, всё было наоборот? Может, это он предал Тэрна?

Когда впервые отказался выслушать. Когда стал решать за него. Когда решил, что лучше знает, как ему жить. Когда из друга стал надзирателем…

Нет, Райк по-прежнему считал, что Тэрн должен победить Повелителя Мечей. Это долг. Это спасение мира. Но, наверное, он… не имел права навязывать своё мнение? А как тогда? Просто отпустить… и надеяться, что он сделает правильный выбор? Что когда-нибудь он вернётся?

Видимо, так. Как и всегда, придя к выводу, Райк закончил размышления. Он повернулся на бок и закрыл глаза. И вдруг отчётливо подумал: «Дэйниэл Всеблагой, храни его в пути! Где бы он ни был, что бы ни делал, прошу тебя, помоги ему!»

А Тэрну и не нужно было помогать. Он тоже лежал и думал — правда, лежал, не вытянувшись по-солдатски, как Райк, а расслабленно, закинув руки за голову.

Как, как ясность глаз могла быть связана с обучением героев? А со странностями городов? А с Извечной войной?!

Ещё раз. У Повелителя Мечей и героя глаза самые ясные. Хорошо. Значит… орденское воспитание… направлено на то, чтобы… у героя были как можно более яркие глаза. Что бы это ни значило.

Дальше. В городах странные только те люди, у которых глаза тусклые. Просто их сейчас очень много. Значит… чтобы города были нормальными, нужно чтобы в них было как можно больше людей с яркими глазами. И… за этим Джон ведёт войну — чтобы убивать людей с тусклыми глазами. А мир он хочет уничтожить, если их станет слишком много. Нет, ерунда какая-то…

— Тэрн? Всё в порядке?

— Да… а что?

— Вертишься — аж через стену слышно. Я думал, зверь какой-то забрался.

— А. Нет. Слушай, Джон… — и он изложил свою теорию.

Повелитель Мечей опустился на кровать и внимательно выслушал.

— …Только я никак не могу понять, зачем ты собираешься разрушить мир.

— А я не собираюсь.

Тэрн похлопал глазами.

— Но Пророчество…

— Пророчество было написано так, чтобы произвести впечатление на людей. Кто бы бросил размеренную жизнь и пошёл рисковать головой, если б знал, что у врага нет цели ни убить его, ни навредить ему?

— А зачем ты тогда… а-а-ах. Если ты скажешь, что я не готов это слышать, а кинусь в тебя подушкой. Я предупредил!

— Ты готов, — даже в темноте Тэрн почувствовал, что Джон улыбнулся. — Просто мне не нравится твоя привычка сдаваться при малейших сложностях. Ты же почти всё понял сам! Остался последний шаг! Так зачем ты спрашиваешь меня?

Тэрн насупился, и они, как обычно, замолчали.

— Ладно, зайдём с другой стороны… надеюсь, ты не скажешь, что это та же самая тема. Я перед сном копался в твоих расчётах — по-прежнему в них не вникаю, но, кажется, я уловил главное.

Джон склонил голову и с интересом прислушался.

— Эти истории, что Каммена — Сердце Мира, и через него просачивается магия из Пропасти между мирами — на самом деле правда. Так что ты хочешь собрать энергию из Пропасти и из предыдущих миров и направить её куда-то… И если я правильно понял, сделать это можно будет только в храме Каммены… Так?

— Вкратце. Я же говорил, что ты способен понять.

Тэрн отмахнулся.

— Но тогда почему на карте пять звёзд? Эндер, Аймос и Акватрия — другие миры. Так? А откуда ещё два?

Джон молчал.

— Почему у них чёрные камни? — зашёл Тэрн с другой стороны. — И почему они без названий?!

Джон молчал.

— Да как же ты бесишь! Почему ты всё время заставляешь меня думать?! Прямо как в ордене! Не ты ли его основал?

— Я.

Тэрн осёкся.

— А?..

— Правда, я не ожидал, что он так разрастётся. Он должен был растить только героев, может, парочку помощников.

Тэрн замолк, но не смог уложить это в голове и просто сменил тему.

— …Я остановился на мирах без названий, которых не видно в небе. Они поэтому чёрные? Потому что не светятся?

— Можно и так сказать.

— А не светятся они… они… и названий у них нет… их не существует, что ли?

— Именно.

— А почему тогда они есть на карте? Пожа-а-алуйста, не говори это снова…

— Я и не собирался, — Джон встал, зажёг лампаду и продолжил очень серьёзно: — Это те миры, которые Дениел должен был создать, прежде чем браться за Алиар… если бы он не был таким идиотом. Хотя Акватрия — тоже не первый мир. До неё было множество других… первая серьёзная работа, предтеча Алиара.

— Какой Дэйниэл? — просипел Тэрн.

— Дениел-Творец… — Джон пожал плечами. — Знаешь других?

— Его не существует! Нет никакого Творца! Ты издеваешься надо мной?!

Повелитель Мечей удивлённо смотрел на него, и по спине у Тэрна пробежал холодок.

— Никакого Творца нет… Нет! Ты же логичный, разумный человек, ты не можешь в него верить!

— Я и не верю, — Джон мрачно ухмыльнулся. — Я давно не верю в этого урода… Но это, к сожалению, не значит, что его не существует.

Тэрн некоторое время не шевелился. Потом закрыл рот.

Творец существует, пам-парам-папам. Джон, похоже, видел его лично, парам-пара-пам. А, вот что произошло: как и все, побывавшие в Каммене, он стал сходить с ума! Точно. Именно так ведь и бывает: человек возвращается, вроде как, совершенно нормальный, а через некоторое время начинается. Парам.

— Тебе уже полегчало?

— Пампа… то есть… да. Творец существует. Логично, в принципе. Каммена существует. Магия существует. Почему бы Творцу не существовать? Наука терпит поражение и машет белым флагом.

— А почему ты считаешь, что магия против науки?

Тэрн яростно замахал руками, едва не снёс книгу со столика у кровати, но на человеческий язык перевести свою речь так и не смог. Джон продолжил:

— Алиар дал трещину в Каммене. Иногда в неё просачиваются существа, которые живут по законам других миров. Но там наука спокойно изучает их: даёт обоснование полёту фей, классифицирует говорящие деревья.

— Ты мне сейчас ещё скажешь, что создание мира Творцом — это логично и естественно… — выдавил Тэрн.

— Это логично и естественно. Но непонятно. Как раз это я назвал бы магией, а лучше — волшебством. Сведения, которые недоступны тебе на нынешнем уровне, которые, даже если тебе изложат, ты не сможешь понять и уж точно не сможешь применить… Когда мы познакомились, я говорил тебе, что ты не готов услышать многие ответы. И подумай: если бы я сразу рассказал, что я создал орден, что герой не должен, да и не может победить меня, что не все люди, которые дышат и говорят, живы… смог бы ты это осмыслить? А ведь это лишь малая часть того, о чём ты спрашивал. А создание миров, сотворение души, смысл мира… это гораздо сложнее. Это не просто знание, которое ты не сможешь осмыслить, — это то, что вредно и опасно знать, пока ты не готов к этому…

Парам. Парам. Парампам.

— Откуда ты всё это знаешь?

Тэрн сам удивился своему хриплому голосу.

— Да я не знаю, — удивился Джон. — Я просто так думаю. Что ещё мне было делать в последние тысячи лет? Учиться разным вещам и думать… Ладно, пойду я. Слишком много для одного дня, да?

Тэрн судорожно кивнул и зажмурился, уговаривая рассудок не расставаться с ним. Джон погасил лампаду, вышел и тихо прикрыл дверь.

Алисия помнила тот ледяной ужас, когда она увидела знак Творца на своём сыне. Одна из немногих людей Алиара, она знала, что означают эти родинки.

Что у него не будет нормальной жизни.

Она рыдала ночами, она проклинала Творца, она умоляла Его убрать эту метку… Почему Он выбрал её сына?! Неужели Он мало забрал у неё?! Неужто в её жизни ещё недостаточно боли?!

Потом началась её маленькая война. Стало не до проклятий.

И лишь через несколько лет, уже почти проиграв, Алисия поняла, что, может быть, — может быть, — таким образом Творец спас Тиму жизнь.

Алиар был слишком маленьким миром и слишком редки в нём были путешественники. Она побывала во всех городах десятки раз — сначала меняла обличья, легенды, но потом это перестало работать. Слишком примелькалась молодая женщина с маленьким ребёнком. В каждом городе их находили всего за несколько дней, и не было никого, кто мог бы заступиться за неё…

За неё — но не за Тима.

Завандрские бандиты, айнерские монахи, кивишская стража — в мире не было силы, равной ордену. Ещё бы, если даже Повелитель Мечей каждый раз проигрывал ему! И любого человека, попавшего в орден, берегли, как зеницу ока. А уж героя…

Конечно, оставить Тима ордену значило, что она вряд ли увидит его до войны. Конечно, это почти сводило к нулю его шансы прожить нормальную жизнь и завести семью. Но Алисия не видела других путей спасти сына.

И без него она сможет перемещаться быстрее и скрытнее… Она найдёт всех, кто преследует её, и убьёт их. Она найдёт того, кто поможет ей, — пусть это будут монахи, пусть бандиты, пусть хоть Повелитель Мечей. И, может быть, выживет. Но главное, что выживет Тим. А от судьбы героя ему всё равно не уйти…

Джон сидел над расчётами и раскачивал перед собой амулет. Это был приз, полученный Тэрном в Айнере. Глупая, бесполезная безделушка — подлая насмешка над его изобретением, над всеми его мечтами. Впрочем, настоящий амулет тоже не помог бы сейчас.

Он упустил момент. Звёзды разошлись на пятьсот лет… И теперь Джон вновь закапывался в расчёты, пытаясь найти другой способ зарядить амулет — или открыть иной путь к своей цели. Но не удавалось, не выходило. Куда он ни рвался — везде был тупик…

И всё из-за Кины. Нет, неправильно. Всё из-за собственной глупости: наивности, честности, неумения разговаривать с людьми… продолжать можно было долго.

Жалел ли он о своём решении? Винил ли Кину?.. Поначалу бывало. Со временем перестал. По крайней мере, он попытался! По крайней мере, в его жизни была любовь…

Да, до чего смешно это звучало. Он, он отказался ото всего, к чему стремился, ради любви! Да из него в первой жизни романтический герой был, как из моли, и теперь — как из булыжника!

Конечно, тысячелетия жизни доказали Джону, что всё именно так и выходит. Любовь, страсть, ненависть, самые сильные чувства бушуют порой в людях, в которых их дико даже предположить. И наоборот, в сильных, красивых, галантных юношах часто обнаруживается лишь пустота — в полную противоположность девичьим романам.

Хотя вообще-то романы Джон одобрял. Да, да, эти глупые, сопливые книжки с овцой-героиней и героем-оленем, которые нельзя было прочесть, не выключив предварительно мозг… и в которых всегда всё кончалось хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, что Кину от них тошнило, и Тэрна от них тошнило — а Джон радовался. Приятно было видеть, что у кого-то в мире всё хорошо. Не зря живём, значит. Не зря страдаем.

Правда, гораздо сильнее романов Джон ценил сказки. Наверное, потому что для него они были историческими фактами, переиначенными, конечно, перевранными, — но всё-таки отражающими его воспоминания.

Тэрн, кстати, тоже сказки любил.

Тэрн… Тэрн уже несколько дней ходил, как пришибленный, и Джон почти жалел, что открыл ему ту малую толику происходящего. Как бы ни злился мальчишка, каким бы рассудительным он ни был, он действительно был не готов. И Джон представить не мог, как расскажет ему остальное…

Впрочем, значения это не имело. В ближайшие пятьсот лет всё неосуществимо. Он воспитает Тэрна, научит его всему… потом погибнет или изобразит свою смерть; скроется в тени и посмотрит, чего достигнет мальчик. Он молодец, он сильнее многих героев, может быть, зная, как устроен мир, он сможет, наконец, добиться цели… да нет, не сможет. Джон тяжело вздохнул. Тэрн — в точности, как он, — не умел по-настоящему находить язык с людьми. Когда было нужно для дела — да, мог убедить любого. Но чтобы долго вести за собой… вести не людей достойных, приличных, а всех… Искренне полюбить их — всяких. Вдохновить на подвиги — отъявленных подонков, глупцов, трусов… Тэрн бы не справился. Даже Джон за столько лет не научился.

Порой он жалел, что не застал Святых Гелдера и Дайфуса. Они, конечно, тоже не достигли цели — но они умели любить людей. Посмотреть бы хоть издали, как это выглядит…

Джон откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Что ему делать в эти пятьсот лет?.. Найти настоящий амулет или собрать новый… времени теперь на это предостаточно. Вести потихоньку свои бесполезные расчёты… а вдруг повезёт, а вдруг всё-таки выйдет. Растить Тэрна… хотя что его растить, взрослый уже почти. А потом? А потом что? Через пятьдесят лет? Через восемьдесят? Когда Тэрн умрёт?

У него будут дети. Может быть, они будут ему так же близки, как сам Тэрн. Потом будут внуки. Потом… всё кончится.

В первых Витках Джон не раз пытался разыскать потомков людей, которые были ему когда-то дороги, — и прекрасно знал, что за несколько поколений внутреннее сходство растворяется. И остаётся лишь боль от того, что человек рядом так похож на некогда близкого тебе, но не имеет с ним ничего общего.

Конечно, Джон с самого начала знал, что проживёт гораздо дольше обычного алиарца. Понимал, что все, к кому он привяжется, не проведут рядом и одной десятой его жизни… но одно дело знать, а другое — пережить. И осознание вышло столь болезненным, что полсотни Витков он не подпускал к себе никого и окончательно разучился привязываться к людям. Только Кина, видимо, что-то разбередила в нём. Все давно забытые, отмершие потребности: любить, быть любимым, заботиться о ком-то, делиться знаниями и мыслями, быть выслушанным — постепенно возвращались к нему, и становились всё сильнее после её ухода; тем больше напоминали о себе, чем дольше он не обращал на них внимания — и в итоге вылились на Тэрна…

А значит — нужно было убрать эти бумаги и проводить с мальчишкой больше времени. Пока не стало поздно. Пока не оказалось — опять — что за своими делами он всё упустил…

Была у него любимая, теперь появился ученик. Оставалось лишь надеяться, что в этот раз ему повезёт больше.

Эрнел снова остался позади, и у неё снова был конь. Хорошо.

Брат Елло заметил её. Плохо.

В этот момент он ел, а судя по его виду, завандрский настоятель был не из тех, кто оставляет тарелку полной. Значит, у неё была фора. Хорошо!

Мрак путешествовал с Джоном и привык к разнообразнейшим трюкам. Переплывать реку или идти по лесу было для него делом привычным и довольно скучным. Вряд ли у монахов были подобные кони. Очень хорошо.

Зато они всегда могли найти сменных, а она нет. Плохо!..

Кина была в пути уже пару дней после возвращения в Эрнел — и пока брат Елло не догнал её. Кина металась между городами, словно загнанный зверёк — а впрочем, почему «словно»…

За время пути она не раз пыталась узнать о Джоне, но разве могла она разыскать того, кто тысячелетиями оттачивал умение прятаться! Оставалось лишь надеяться, что он сам разыщет её… и тогда она будет в безопасности… и пролежит пластом целую неделю и наконец-то выспится…

Тэрн, зевая, шёл на запах чего-то вкусного. Джон широким жестом указал на тарелки и произнёс:

— Доброе утро. С завтрашнего дня готовишь ты.

Тэрн, уже взявший ложку наизготовку, вытаращил глаза.

— Я?! А чего я? У тебя так здорово выходит!

— Вот и учись, пока я жив.

— Ну да, ну да. Я же тебя, бессмертного, обязательно переживу.

Тэрн рассмеялся, а Джон пожал плечами.

— Кто знает, кому из нас повезёт.

Тэрн не знал, что он имеет в виду под везением, и понял, что не хочет уточнять. Впрочем, ему всё равно предстояло узнать.

— Ты меня вчера сбил. Я же что говорил: ты хочешь собрать энергию от других миров и направить её в амулет. Так вот! Если я правильно понял, там, где будет амулет, произойдёт взрыв! Но применить-то ты его можешь только в Каммене. Так зачем ты хочешь взорвать Каммену? Я запутался…

Джон помолчал, грустно улыбаясь.

— Или нет? Я опять формулы напутал? Там не взрыв, а… а…

— Ты всё понял правильно.

Джон на секунду прикрыл глаза, и интуиция, к которой он всегда говорил прислушиваться, подсказала Тэрну, что его ждут плохие новости. Начало это подтвердило:

— Ты только не переживай. А то ты так близко к сердцу всё принимаешь…

Тэрн опустил руки.

— Я хочу взорвать не сам храм, — продолжил Джон. — А того, на ком будет амулет.

— А!.. — Тэрн облегчённо выдохнул. — Я уж думал, ты что-то жуткое скажешь! А зачем такие сложности? Прирезать просто нельзя?

— Нет, к сожалению. Если просто прирезать, я воскресаю.

Сердце Тэрна пропустило пару ударов. Джон молча смотрел на него.

— …Ты не переживай, — повторил он. — В ближайшее время у меня всё равно ничего не выйдет. Я разрядил амулет, когда женился. Я тогда решил, что останусь с ней… а силы в амулете было достаточно, чтобы разнести всё вокруг даже вдалеке от Каммены. Но такая комбинация звёзд будет снова лет через пятьсот.

Тэрн открыл рот, чтобы задать наиболее интересующий его вопрос, но осознал, что не может задать пять вопросов сразу.

— А-а-а зачем ты хочешь это сделать?

— Чтобы больше не воскресать, — пожал плечами Джон.

Очевидно, да. Но всё равно непонятно.

— А как это поможет?

— Помнишь, я говорил, что в Каммене есть трещина, через которую просачивается магия? Когда три мира сходятся так близко, энергии становится больше всего. Амулет (если его правильно зарядить) начнёт собирать силу и будет набирать её месяц или два. Это время уже необязательно быть в Каммене, хотя сами, так сказать, ритуалы и приходится проводить в ней. А через два месяца — взрыв. Если быть в храме Дениела, у самой трещины, то… у меня есть надежда, что я отправлюсь в Пропасть между мирами, а там… ни один человек не выживет, даже бессмертный.

Тэрн сглотнул.

— А что будет с твоей душой, если ты попадёшь в Пропасть?

— Понятия не имею.

— Но… но… а как же мир? Как же твоё дело?! Зачем-то же ты занимался этим столько лет! Что будет, если ты просто… исчезнешь?

— Думаю, будет плохо. Наверное, этот мир превратится в редкостное болото. Хотя есть и другой вариант.

Интуиция сказала, что вот сейчас будут по-настоящему плохие новости.

— Может случиться, что после этого трещина не сойдётся обратно. Тогда в Алиар ворвётся слишком много энергии. Результат… непредсказуем. Но не бойся: если его разорвёт изнутри, то мгновенно. Никто ничего не почувствует.

Тэрн внимательнее посмотрел на Джона. Такой спокойный. Вот он — Повелитель Мечей. Тот, кто воскресал сотни раз, и сотни раз продолжал свою войну… кто отрёкся от своей жизни, чтобы сделать что-то бесконечно далёкое от человеческого понимания, а теперь покончил с делами и собирается уйти на покой.

— То есть, Пророчество всё-таки право: ты собираешься разрушить мир.

Джон пожал плечами.

— Изначально не хотел. Но не остановлюсь, если придётся… Свою задачу я выполнял много лет и считаю долг оплаченным. Что будет теперь — не мои проблемы.

— А зачем ты вообще стал этим заниматься?

Тэрн уже спрашивал когда-то. Он не помнил, что ответил Джон — то ли «Ты не готов слышать», то ли «Я не готов рассказывать»… или, кажется, оба сразу.

— Меня попросил об этом… тот, кого я очень уважал. И кому был всем обязан. Он сказал, что это временная мера. Я не учёл, что у нас с ним… разные понятия времени.

Раньше Тэрн не думал, что его голос может быть настолько хриплым:

— Дэйниэл?..

— Да. Дениел.

Джон на секунду отвёл взгляд, а потом повторил:

— Теперь это снова его проблема.

Тэрн надолго замолчал, пытаясь осознать всё услышанное. Наверное, ему нужно перестать полагаться на себя и больше слушать людей знающих. Джон оказался совершенно прав: он не был готов это слышать.

— А если ты всё уже спланировал… и всё это произойдёт не раньше, чем через пятьсот лет… что ты всё время считаешь?

— Я подумал: вдруг это можно приблизить.

— Не надо, — пробормотал Тэрн. — Пожалуйста… не надо…

Джон сцепил руки в замок.

— Ты тоже мне очень дорог. Я постараюсь не делать этого при тебе. Я хотел бы посмотреть, как ты проживёшь, провести с тобой больше времени. Но если вдруг мне выпадет шанс — я не откажусь. Извини.

Тэрн молчал.

— Я прожил на тысячу лет больше, чем мог вынести. И в прошлый раз, когда упустил возможность… это было слишком тяжело, хотя, может быть, и стоило того. Но я не… я бы сказал, что не перенесу второй раз, но это самое худшее — я его перенесу. Прости, Тэрн, я понимаю, что для тебя звучат ужасно мои слова про разрушение мира… но ты просто пока не понимаешь. Как и то, почему я убиваю каждый Виток, и почему это ничего не значит… смерть тела неважна, Тэрн. Страшна только смерть души.

Он помолчал и добавил:

— Наверное, я зря рассказал тебе. Ты всё ещё был не готов.

Он аккуратно собрал тарелки и вышел. Тэрн так же смотрел в стену.