Алмазная маска

23

Сектор 12: звезда 12-337-010 (Гриан)

Планета 4 (Каледония)

13 – 14 ан джиблеан

24 – 25 ноября 2077 года

К тому моменту, когда Роги пришел в себя – большую часть звездного маршрута он проспал в своей каюте, – «Скура-2» уже мчалась в исчерченной цветовыми полосами ионосфере планеты. Поверхность Кали была плотно укутана облаками.

Зевнув, почесавшись, старик оделся и отправился в рубку. Его внучатый племянник в полном человеческом обличье – летном, в обтяжку комбинезоне, высоких шнурованных ботинках, темноволосый, озадаченный – занимал кресло командира корабля. В боковой стене чернело открытое отверстие – оттуда, из «кутузки», как называл свою каюту Джек, он во время прыжков через серое лимбо бестелесно управлял кораблем. Мягкое, мерцающее сияние стекало с экрана дисплея, с помощью которого поддерживалась связь с диспетчером космопорта. Радужными пятнами оно ложилось на его лицо. Брови у Джека были удивленно вздыблены.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался Роги. – Ты не собираешься садиться в Вестер Киллекранки?

– Я бы с удовольствием, – откликнулся Джек. – Только диспетчер почему-то решил, что моя «Скура» – это местный автобус-рокрафт, и попросил не занимать место там, где садятся звездолеты. «Если всякий извозчик начнет загромождать наши причалы… « – представляешь, он так и заявил: извозчик!

– Какая наглость! – воскликнул старик. – Знает ли он, что мы обставили самих крондак, да так, что любо-дорого посмотреть. Не могу поверить, что за два дня мы сделали более пятисот парсеков.

– Это еще что! Если бы я не боялся, что ты не выдержишь, я бы прибавил ходу. Ты же первый пассажир, вступивший на борт моей «Скуры».

Старый букинист насупился, прочистил горло.

– Хорошо, что ты заранее не известил меня об этом, иначе я бы хорошенько подумал, прежде чем ступить на борт твоей лоханки.

«Извозчик» встревоженно глянул на старика.

– Ты, случаем, не заболел, дядя Роги?

– Это тебя, нелепое ты существо, подпространство трахнуло по голове. Я чувствую себя превосходно – благодаря твоим же целительным стараниям. Тебе хоть бы хны, а я умираю от голода. Ты бы связался с Доротеей, замолвил бы пару слов… У тебя же на борту нет пи крошки… Кстати, куда мы садимся?

– Какое-то плато в семистах километрах от столицы, – ответил Джек и повернулся к экрану.

На плоском, светящемся стекле, почти в его центре, висело красное колечко. По экрану плыло изображение поверхности планеты, похожее на карту мелкого масштаба. Внизу раскинулось обширное и, по-видимому, дикое плато, охватываемое двумя большими реками. Тут же внизу светилась надпись – Вайндлестроу Мюир. Так, вероятно, называлась эта горная страна, побережье которой было усыпано населенными пунктами – я насчитал двенадцать больших городов, а мелких поселков и деревень – целая россыпь. Однако чем дальше от побережья, тем реже поселения. Собственно, плато представляло из себя – Девственную, неизведанную территорию, ограниченную с севера Лотианским хребтом, с юга морем, а с востока и запада могучими водными потоками.

– Когда мы вынырнули из подпространства, я связался с Главой администрации, – сказал молодой человек. – Хотелось узнать, удалось ли ей дополнительно набрать добровольцев-оперантов с других планет? К сожалению, только трое с Сацумы и одна с Якутии. Она намерена отменить операцию.

– Дерьмовое дрянцо! – Роги выпятил нижнюю губу, покачал головой. – Что еще можно сделать?! Ничего. Ты предупредил ее, что для организации метаобъединения необходимо не менее пятнадцати хорошо подготовленных геофизиков-разрушителей?

– Я бы хотел сначала разобраться в ситуации. Поговорю с начальником геологического и геодезического Директората планеты… Будем думать. Если бы удалось как-нибудь создать дееспособную конфигурацию из семи человек… Может, что-нибудь и придет в голову.

Корабль сладким, до боли знакомым голосом объявил:

– Входим в тропопаузу. Коридор для приземления открыт. Порт Вайндлестроу через пять минут. Желаете ли прослушать сводку?

Джек засмеялся.

– Что, старичок, рот разинул? Голос родной услыхал. А почему бы и нет?..

– Посадишь ее как-нибудь на свою «Скуру», тогда узнаешь…

– Свой голос люди никогда определить не могут, так что мне беспокоиться нечего…

Тем временем в динамике продолжал звучать знакомый голосок:

– Густая облачность, дождь, видимость на поверхности ограничена. Ветер от трех и шесть десятых до пяти с половиной метра в секунду. Местное время семнадцать часов тридцать две минуты. Навигационная система НАВКОМ приглашает к посадке. Что-нибудь еще?

– Нет, свободна, – сказал Джек и обратился к Роги: – Достань, пожалуйста, пару дождевиков и один ЦГ для связи.

Ливень в момент приземления был такой, какого Роги за всю свою жизнь не видывал. Густой ревущий сумрак поминутно разрезали всполохи молний. Гром рокотал, словно раненое божество. Разборные домики геофизической станции буквально стонали под напором падающей из поднебесья воды. Станция располагалась на каменистой возвышенности, и широкие бурливые потоки, огибая огороженную территорию, устремлялись вниз, в долину, где едва просматривалось тусклое, совершенно круглое око горного озера. На самом берегу, защищенные сигма-полем, освещенные прожекторами, виднелись купола, под которыми, вероятно, были спрятаны командный пункт, самоходные буровые машины, мастерские, ангары и прочие служебные помещения.

Гравитационная ловушка любовно приняла «Скуру» и опустила звездолет на землю. От скрытых завесой дождя строений к посадочной площадке отправился вездеход с огромными колесами.

Перед уходом Джека корабль посоветовал ему:

– Местность подвержена частым подземным толчкам. Кроме того, существует опасность подмыва площадей грунтовыми водами. Советую оставить мои жизненно важные системы в рабочем состоянии, чтобы иметь возможность немедленно взлететь. В случае угрозы я возьму на себя управление по обычной схеме и буду ждать в ионосфере вашего мысленного приказа.

– Хорошо, – согласился Джек.

Сквозь переднюю стенку он окинул дальнодействующим взглядом приближавшийся вездеход. За рычагами управления сидела молодая Председательница, на заднем сиденье расположился глава законодательного собрания Сорли. Лицо Доротеи было бесстрастно, однако в глазах стояла тревога, по всей видимости, она уже давно не высыпалась. Бедная девочка!.. Эх ты, Алмазная Маска!.. Уж как она убеждала Верховного лилмика, что не в состоянии справиться с обязанностями Главы администрации! И вот жестокая насмешка судьбы – на ее глазах может погибнуть планета, а она – олицетворение власти – не в состоянии помочь.

– Добро пожаловать на Каледонию, – приветствовала гостей Доротея, когда те расположились в кабине старенького «форда». Она по очереди протянула им руку, Джек и Роги пожали ее. – Просим простить за столь мокрый прием. Хлынуло примерно с полчаса назад.

Она представила друзей Сорли – хорошо сложенному мужчине на излете тридцати. Оба – и Сорли и Доротея – были одеты в оранжевые комбинезоны в обтяжку. Обычная экспедиционная форма…

Вездеход, звучно шлепая по лужам, покатил в сторону поселка.

– Спасибо за приезд, Джек, – сказала Доротея. – Дяде Роги, конечно, не стоило вовлекать тебя в такое безнадежное предприятие, но…

– Он и не вовлекал. Я сам рвался сюда, рад сделать все, что в моих силах. Не понимаю, почему ты сама не обратилась ко мне с этой просьбой?

Девушка, крепко удерживая руль в руках, смотрела вперед.

– Я считала подобную бесцеремонность недопустимой… Ты так загружен. Я просила дядю Роги, чтобы он убедил твоего брата ускорить посылку на Каледонию нового ЦГ. Я даже не мечтала, что он попросит тебя прибыть сюда.

– Бога ради, почему? – прошептал Джек. – Почему жители планеты должны страдать? Ты до сих пор не простила меня?

– Я испытываю к тебе огромное уважение. Мне казалось нечестным вовлекать тебя в безнадежное дело.

– Почему ты решила, что безнадежное? – вызывающе вскинул голову Джек.

– Через несколько минут сам увидишь. Наш главный специалист готов дать самые подробные объяснения. Я же сказала, что вы только зря потратите время.

– Черт возьми, что за упрямство! Позволь мне сначала самому разобраться в ситуации. И прекрати всякие разговоры насчет безнадежного предприятия…

– Я отвечаю за эту планету! Я, а не ты, Джек!.. – огрызнулась она. – И мне принимать окончательное решение. Я должна смотреть правде в глаза…

– Тогда ты должна быть вдвойне уверена, что решение основывается на взвешенном учете всех обстоятельств, а не на укушенном самолюбии!

– Хватит вам спорить, – подал голос Сорли. Вид у него был крайне усталый. – Есть и хорошая новость: еще один опытный геофизик-оперант прибывает с Оканагона. Она будет здесь в самое ближайшее время.

– Значит, уже восемь оперантов? – спросил Джек. – Это уже кое-что… Все равно маловато для программы, рассчитанной на пятнадцать человек.

– Оперант с Якутии сегодня внесла предложение, – продолжил Сорли, – она сказала, что при сложившихся условиях есть смысл не организовывать метаконцерт, а атаковать магматический пузырь каждому индивидуально. Отдельными творящими импульсами… Кажется, у них что-то получилось на ее родной планете, правда, там резервуар был куда меньше. Наш и глубже и больше, но учитывая добавочную мощность, которую может развить ЦГ нового типа…

– Мне очень важно увидеть целостную картину, – заявил Джек.

– Полная тридимодель уже готова. Действительно, вам следует взглянуть на нее свежим взглядом…

– Вот и отлично.

Наконец они добрались до небольшого сборного домика, на крыше которого были установлены антенны разных форм и размеров. Доротея затормозила возле крыльца. Все четверо вышли из машины и прошли под козырек. Здесь их встретил темнокожий мужчина, на его лице сияла роскошная белозубая улыбка. Доротея представила – Нарендра Шах Макнаб. Он с нескрываемой, неуемной радостью поздоровался с Джеком и Роги и тут же провел их в аппаратную, где были установлены голографические дисплеи.

– Вы знакомы с принципами построения графических объемных моделей? Сейчас я вам покажу – это страшно интересно.

Он задержался на пороге большой полутемной комнаты, нажал на выступающую из стены клавишу. Подсвеченная огненными багровыми отсветами темнота отступила.

– Гром меня разрази! – воскликнул старик, входя в комнату. Геофизик рассмеялся…

Перед нами открылось голографическое изображение тектонического пространства, расположенного под материковой плитой континента Клайд. Зрелище было завораживающе-ошеломляющее – наблюдателю казалось, что он погружается в расплавленное, обжигающее месиво. Дух захватывало, когда гигантский поток раскаленной магмы начинал спиралевидное движение. Алые, кроваво-красные, золотые языки мелькали перед глазами, и в первозданном хаосе огня постепенно обнаруживалась стройная система распределения плотностей и температур.

На другом конце комнаты возвышалась платформа. Нарендра пригласил гостей подняться на нее. Теперь сверху открывался вид на весь континент Клайд – даже слой атмосферы над ним был настолько реален, что хотелось потрогать воздух рукой.

Макнаб начал давать пояснения:

– Вот тот расплавленный, верхний, весьма подвижный слой – да-да, чуть ниже литосферы – представляет собой верхнюю часть планетарной мантии. Его называют астеносферой. Она ведет себя скорее как жидкость, чем как твердое вещество, образующее нижний слой земной – тьфу, черт – каледонской коры. Видите спиралевидные образования в астеносфере? Это конвекционные потоки – их движение на модели, конечно, намеренно ускорено. Вглядитесь внимательнее – отдельные нити или пучки из-за изменения температур и давлений в расплаве постоянно меняют цвет, форму, а также скорость перемещения. Теперь давайте спустимся вниз и изучим область астеносферы, расположенную непосредственно под материком Клайд. Через несколько минут вы увидите на модели сценарий ожидаемой катастрофы.

Они заняли позицию как бы на «юге» континента.

– Вот тот янтарного цвета массив с подстилающим тонким малиновым слоем – это изображение кристаллической плиты Клайда с прилегающим к ней снизу участком мантии. Мы находимся как бы на крыше плиты, на плоскогорье Вайндлестроу Мюир. Плита представляет собой обломок более древнего образования – той первоначально сформировавшейся твердой каледонской коры, которая покрыла планету около трех миллиардов лет назад. А вот эти, светящиеся разными цветами массивы, приткнувшиеся к платформе Клайд с севера, – более молодые глыбы, которые сцепились с интересующей нас плитой миллионы лет спустя. Именно путем образования новых массивов и срастания их с обломками древней коры происходит формирование современной твердой оболочки планеты. Но все дело в том, что континентальные платформы на Каледонии растут во много раз медленнее, чем происходит тот же самый процесс на планетах типа Земли. Пока никто не может объяснить, в чем здесь дело. Теперь взгляните на область астеносферы, расположенную как раз под Клайдом. Видите, как вот тот вихревой поток на глазах разваливается или рассасывается… Одним словом, теряет форму, а значит, остойчивость. Видите, как он расщепляется, замедляет ход – и все это происходит за несколько секунд, что мы наблюдаем за ним. Теперь посмотрите на центральную область, вот на ту каплю, всплывающую в центре замедлившей свое движение конвекционной спирали. Сгусток представляет из себя аномальную область, где вещество имеет меньшую плотность и более высокую температуру, чем прилегающие слои мантии.

– Вот это перышко? – спросил Джек.

– Скорее скомканная салфетка, – ответила Доротея. – Всплывающий пузырь, потерявший свою прежнюю структурную упорядоченность.

– Точно, – кивнул геофизик. – Мы полагаем, что появление пузыря – результат возрождения активности очень древних, так называемых «изобильных», слоев мантии, которые, очевидно, никогда ранее не достигали ее поверхности и не избавлялись от избытка газов. В любом случае, каково бы ни было происхождение пузыря, в нем содержится повышенный процент летучих элементов, особенно двуокиси углерода и водяных паров. Теперь смотрите, что произойдет, когда «скомканная салфетка» достигнет нижнего края литосферной оболочки на глубине ста шестидесяти километров. Всплывающая порция магмы, блистающая как золотистого тона драгоценный камень, коснулась корневых утолщений кристаллической плиты Клайд, на мгновение (в геологическом смысле) застыла и начала растекаться под литосферой. Спустя несколько секунд единое образование расщепилось на отдельные полости, и под базальтовым подстилающим слоем платформы Клайд возник обширный резервуар сверхгорячей «легкой» магмы.

– Обратите внимание, что вот в этой области я ускорил процесс, – пояснил геофизик и указал на пузырь, оказавшийся под плитой Клайда. – Долгое время мы не имели представления о нависшей угрозе.

–… и скопище древней магмы регулярно поставляло нам богатые месторождения алмазов, – добавила Доротея, – как оно и должно быть, если размеры резервуара «легкой» магмы невелики.

Геофизик кивнул.

– Система несколько миллионов лет находилась в равновесии, пока пустоты и трещины в коренных породах плиты заполнялись расплавом.

На трехмерном изображении в местах, указанных ученым, были заметны тонкие нити золотистого цвета, проникающие в более темные, густо-янтарные области платформы. Одна из них была значительно толще других и сумела проникнуть на глубину в несколько десятков километров.

– Вот тот хвостик, – указал на него Макнаб, – начал подъем около десяти лет назад. Так, во всяком случае, мы считаем… Теперь давайте посмотрим, что получится, если не удастся остановить запущенный природой механизм.

Пленка малинового цвета – связующая область между кристаллическими породами и веществом, заполнившим резервуар, пришла в турбулентное движение. Спустя мгновение золотой волосок заметно утолщился, потом поток магмы рванулся вверх. От динамического удара в подстилающей области кора треснула, и содержимое резервуара разлилось по поверхности материка. Еще через мгновение резервуар опорожнился.

Наблюдатели в молчании оцепенело следили за развивающейся катастрофой, и когда все кончилось, изображение пару раз мигнуло и погасло.

Наконец Роги нерешительно подал голос:

– Что же случится, когда расплавленная масса хлынет на планету? Кроме рождения алмазов, разумеется…

– Представьте, что взорвалось сразу пять десятков Кракатау или подобных ему вулканов, и поскольку в данном случае мы имеем дело с адиабатическим расширением, то извержения будут «холодные».

– При этом следует ожидать подземных толчков, – добавила Доротея. – Клайд будет опустошен полностью, но и это не самое худшее. Выброшенный вулканами пепел, газы плотным слоем укутают планету, солнечные лучи не смогут пробиться к поверхности на протяжении многих лет. Случится армагеддон – скрывать тут нечего. Планета должна быть оставлена на долгие годы.

Геофизик открыл дверь и вежливо придержал створку, пока Председательница и гости не вышли в коридор. Выключив лазерные проекционные установки, он обратился к Джеку:

– Надеюсь, что демонстрация поможет вам, господин блистательный магнат, осознать суть проблемы. Более подробную информацию насчет резервуара, заполненного «легкой» магмой, вы можете получить через банк данных, и, конечно, я в любую минуту в вашем распоряжении. День, ночь – не имеет значения…

Джек поколебался, потом все же решил задать вопрос, ответ на который был очевиден. Тем не менее, чтобы поставить точки над i, он был обязан задать его.

– Вот о чем я бы хотел спросить вас, доктор Макнаб… Только прошу ответить сразу, не тратя время на обдумывание.

Геофизик вскинул правую бровь, потом едва заметно пожал плечами. Джек взял у дяди Роги привезенный с собой экземпляр модифицированного церебрального генератора, взвесил его…

– Вы, конечно, знакомы с обычными моделями церебральных усилителей. Я привез нечто новенькое – эта штука способна усилить сотворительную мощь метаконцерта раз в триста по сравнению с предыдущими образцами, дававшими не более чем стократное увеличение. Кроме того, у нас восемь хорошо подготовленных оперантов. К тому же практически все характеристики, касающиеся состояния плазмы, нам известны. Вопрос: способны ли мы, используя индивидуальные усилия каждого операнта, увеличенные модулем Е-18, выпустить газы из расплава, а остаток загнать обратно в астеносферу?

Нарендра Макнаб вскинул голову, потом глянул прямо в глаза Джеку и сказал:

– К сожалению, нет.

Доротея, принарядившись в белый с отворотами свитер и клетчатые брюки, чуть-чуть опоздала к ужину. Она появилась в столовой вместе с прибывшей с Оканагона стройной чернокожей женщиной-оперантом Тишей Абакой. Усевшись за стол, они сразу принялись за жареного барашка… Все были настолько голодны, что беседовали исключительно телепатически.

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Если директор Ремилард будет так любезен и завтра познакомит присутствующих с новым аппаратом, то уже вечером мы сможем приступить к тренировкам по схеме, предложенной Неелой Демидовой.

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Эта схема предусматривает, что каждый оперант будет действовать самостоятельно?

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Да. Неела, будь добра, покажи, как ты предлагаешь использовать такую необычную конфигурацию.

HEEJIA ДЕМИДОВА (изображение). В первую очередь мы должны добраться до южной оконечности резервуара «легкой» магмы. Пусть этим займется главный геофизик Каледонии. Ему необходимо определить самое выгодное место для создания отводного рукава. Начинать надо где-то в районе островной дуги Сгейреан Дабхи к югу от Клайда. Древний архипелаг расположен на границе океанической базалътовой плиты – там есть полости, куда может быть отведен избыток магмы. В то же самое время в помощь Джиму надо проложить еще четыре отводных рукава. В результате отвода магмы на островной дуге резко усилится вулканическая активность, там возникнут новые острова, и тем самым мы отведем угрозу. В любом случае надо что-то делать, мы не можем просто сидеть и ждать.

ТИША АБАКА. Я никогда не слышала ни о чем подобном.

НЕЕЛА ДЕМИДОВА. Может быть, потому, что Оканагон древнее Каледонии. Геологические условия на нем более стабильны. А мы на нашей маленькой Якутии часто сталкиваемся с подобными осложнениями. Конечно, мы никогда не забирались так глубоко, никогда не имели дела с такими огромными резервуарами.

ДЖЕЙМС МАККИЛВИ. Я не говорю, что не верю в подобную гипотезу, но у меня есть серьезные возражения. В целом, Неела, я согласен с вашим планом. У нас нет выбора. Однако обратите внимание на боковые скважины. Три сотни километров под океанским дном! Мы – Эльза, Тормод и я – провели сутки на глубине в полторы сотни километров. У нас нет уверенности, что мы сможем сдержать магму, особенно если будем действовать в одиночку. Ведь в этом случае просто невозможно мгновенно отреагировать на изменения, происходящие в пограничной зоне, находящейся под океанской плитой.

ТОРУ ЕРИТА. Мы с коллегами проанализировали возможные последствия подобного решения. Главное внимание было уделено зоне разлома в месте стыковки двух кристаллических плит – материковой и океанической. Всем известно, что планетарная кора наиболее тонка именно под океанами. По нашему мнению, отводимые газы и магма прежде всего прорвут кору именно здесь, вместо того чтобы следовать по проложенному нами каналу.

МИДОРИ САКАИ. Если это произойдет, то разрушения будут такими же, как и при естественном ходе событий, только сюда надо добавить гигантский цунами, который обрушится на побережья других материков.

ЭЛЬЗА ГОРДОН (подсчитав что-то на наручном компьютере). В случае подводного извержения произойдет небывалое заражение океанских вод – вкупе с миллионами тонн пепла и ядовитых газов, выброшенных в атмосферу.

НЕЕЛА ДЕМИДОВА (чуть надменно). Я предложила свой план в качестве рабочей гипотезы. Не более того…

КАЛЕМ СОРЛИ. Неела Александровна, мы глубоко ценим ваше желание помочь нам. Все вы (он обвел взглядом собравшихся за столом) мужественно готовы рискнуть своими репутациями, даже жизнями, чтобы помочь попавшей в беду Каледонии. Мы, по мнению Директората по делам науки Галактического Содружества, находимся в безвыходной ситуации. Нам рекомендуют срочно эвакуировать население планеты. Готовы оказать всяческое содействие. Но разве это выход? Однако рисковать мы не вправе. Тем более важно сохранить холодной голову.

ЙОШИФУМИ МАЦУИ. Хочу заметить, что мы поддерживаем точку зрения председателя законодательного собрания. Эвакуация – это жест отчаяния. Нельзя поддаваться чувству отчаяния. Необходимо срочно прислать на Каледонию весь штат полноценных оперантов-геофизиков и геологов. Всех! Кого только возможно!.. Никто не посмеет отказаться. Мы гордимся, что первыми прибыли сюда.

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Даже если нам придется покинуть родину и где-нибудь в другом месте возродить наш национальный мир, мы всегда будем помнить о наших друзьях.

НЕЕЛА ДЕМИДОВА. Нас, собравшихся здесь, не очень волнует, попадем ли мы в исторические анналы. Мы жаждем действовать!

ТОРМОД МАТЕССОН. Главная трудность, милая моя Неела, в том, что нас слишком мало. Даже с директором Ремилардом, даже с Е-18…

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Ради Бога, зовите меня Джек.

ТОРМОД МАТЕССОН. Даже с Джеком и его Е-18 мы имеем слишком слабый энергетический уровень на выходе разбитой на отдельные ячейки конфигурации. С подобной мощностью глупо браться за манипулирование объектами на таком – триста километров! – расстоянии, при таких температурах и давлениях. Только если нам удастся сложить новую конфигурацию уже метаобъединительного характера, составить управляющий подземными породами метаконцерт из восьми участников, схема Неелы может заработать. Конечно, это еще бабушка надвое сказала, но тогда хотя бы появится шанс…

ТОРУ ЕРИТА. Как насчет подобного предложения, Джек? Можем ли мы что-нибудь предпринять?

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Тору, мне кажется, ты не до конца понимаешь трудности, связанные с созданием подобного объединения. Я не ожидала, что Джек привезет самое новейшее оборудование. Его брат очень неохотно согласился помочь нам. Именно исходя из этих соображений…

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Минутку…

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Что – минутку?..

РОГАТЬЕН РЕМИЛАРД. Черт бы вас всех побрал! Ти-Жан, ты что, всерьез считаешь, что положение не такое уж безнадежное?..

ДЖЕК РЕМИЛАРД (извиняющимся тоном). Только в том случае, если мы не воспользуемся планом Неелы Александровны, а начнем действовать вопреки ему. Действительно, вероятность того, что мы не сможем удержать поток магмы и направить его в желательном направлении, слишком велика…

ЭЛЬЗА ГОРДОН. Что же еще можно придумать, искусай вас дьявол!

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Изменить ее строение…

ЭЛЬЗА ГОРДОН. Джек, извини, если я покажусь тебе невежливой, но ты же не геофизик. Химический состав магмы, ее физические характеристики не могут быть изменены каким-то известным на сегодняшний день способом. Не собираешься же ты устроить метаконцерт, который бы занялся трансмутацией вещества?

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Если наиболее легкие фракции – двуокись углерода и водяные пары – выделить и собрать в верхней части резервуара, все остальные компоненты сразу опустятся до уровня астеносферы, потому что плотность их значительно увеличится. Что, если нам устроить гигантский сепаратор?

ДЖЕЙМС МАККИЛВИ. Парень прав. Дегазированная магма сольется с подстилающей мантией.

ЭЛЬЗА ГОРДОН. Но как, дьявол вас всех перекусай, на глубине в сто шестьдесят километров, при тамошних температурах и давлении вы собираетесь отделять фракции?! Давление в шестьдесят килобар!.. Ну ладно, выделите вы газы – дальше что? Один большой бум?..

МИДОРИ САКАИ. Ага, гигантская бутылка шампанского, подогретого до нескольких тысяч градусов. А если ее еще взболтать…

ТОРМОД МАТЕССОН (обращаясь к Джеку). А ведь они правы.

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Мы нуждаемся не в одном метаобъединении, g в двух. Одно – чтобы провести сепарацию, другое – чтобы держать под контролем ситуацию и не допустить этот самый «бум»! Собравшиеся газы отведем через диатерму. Да, сильных толчков нам не избежать, но извержение газов само по себе будет значительно менее разрушительным и для атмосферы, и для континента.

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Два метаконцерта! Ну конечно!.. Восемь опытных специалистов разделяют магму на фракции, а два блистательных операнта…

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Вот именно! Удерживают крышку, пока суп не сварится. Потом – р-р-раз! – и мы сдернем крышку!..

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Но я же никогда не работала с ЦГ и практически ничего не знаю об организации метаобъединения.

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Научиться работать с прибором нетрудно. Объединиться в метаконцерт тоже. Тебе придется встать в фокусную точку. (Изображение.)

РОГАТЬЕН РЕМИЛАРД. Но… как раз исполняя эту роль, Марк едва не погиб. Стать проводником энергии… Ты подумал?

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Подумал. Сознание Марка плохо подходило для двойной конфигурации. Я прошлой ночью связался с Верховным лилмиком – разум Алмазной Маски точно откалиброван для метаконцерта из двух человек. Эту операцию провели как раз перед присуждением ей звания магната.

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Точно так. Это было сделано в порядке эксперимента.

КАЛЕМ СОРЛИ. Так, значит… если вы двое объединитесь…

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. То Каледония может быть спасена.

ТИША АБАКА. Джек, сколько времени займет подготовка?

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Два дня. Прежде всего мне необходимо познакомиться с результатами последних анализов содержимого резервуара. Боюсь, что старые данные не годятся.

ДЖЕЙМС МАККИЛВИ. Тормод, Эльза и я немедленно займемся этим вопросом. Часов за четырнадцать мы все сделаем.

ДЖЕК РЕМИЛАРД. Тренировки участников метаконцерта – и Председательницы в том числе – займут не менее двух дней. (Поднимается из-за стола.) Прошу извинить, но мне необходимо поспать. Кроме того, надо просмотреть еще кое-какие данные. Утром начнем тренировки с Алмазной Маской. Пока Джим с товарищами будут находиться на глубине, я вычерчу конфигурацию…

ДОРОТЕЯ МАКДОНАЛЬД. Позвольте я покажу вам ваши комнаты. Тебе и дядюшке…

(Когда гости покинули столовую, за столом воцарилось общее волнение, энтузиазм, раздавались возгласы вслух.)

НЕЕЛА ДЕМИДОВА. Всем известно, что Джек – самый гениальный человек на Земле. Надеюсь, он знает, что делает. В любом случае я не верю, что за ночь можно освоить курс динамики магмы.

ТОРУ ЕРИТА. У нас нет выбора. Мы должны попробовать.

Под утро дождь прекратился, и к восходу над озером сгустился туман. Наполз на берег… Местные птахи с розовыми хохолками и ромбовидными хвостами, напоминающие земных пернатых эпохи мезозоя, клевали плоды на цветастых, словно женские платки, деревьях и, громко возбужденно повизгивая, слетали на землю к своим гнездам. В их мирной суматошной суете было что-то убаюкивающее, вечное… Пахло свежестью, сыростью…

Роги сидел на ступеньке крыльца. В серовато-жемчужном небе разливалось бодрящее серебристое сияние. Хотелось петь, руки тянулись к работе. Весна – она везде весна… Старик вздохнул, протер глаза. Комплексная геофизическая экспедиция располагалась на южной оконечности обширной болотистой долины, уютно устроившейся между двух невысоких, угловатых, обрывистых хребтов. Горы были молоды, их вершины еще не успели оплыть, затянуться растительностью – травы, мхи, красновато-сизый кустарник еще только начинали вползать вверх по скалистым распадкам, глубоким трещинам, осыпям, уже заметно сгладившим угрюмые, из черного базальта обелиски и гигантские обломки у подножия. Между двумя изломанными линиями хребтов понизу, далеко-далеко тянулось ровное, как стол, с редкими вздутиями болото. На горизонте в туманной дымке едва угадывались Лотианские горы – голубая, испещренная черными штрихами ущелий стена, на несколько километров вознесшаяся над плоскогорьем…

Вот и Доротея вышла из своего домика, помахала Роги рукой. Они еще с вечера договорились встать пораньше и прогуляться по окрестностям.

Миновав ограду, Роги и Доротея направились по тропинке к озеру. Пару километров они прошли молча. Старик дышал полной грудью – с первого вздоха, как только вышел сегодня утром на крыльцо и поглядел окрест, он полюбил этот молодой, пропитанный звонкой силой мир. Удивительное чувство захватило его – все вокруг казалось и непривычным, и до боли знакомым, словно его собственная юность, которую он часто теперь видел в снах, наконец вернулась к нему. Лес в дремотных сновидениях тоже был наряден и пестр, скалы низки и отвесны, грани их остры, бутоны цветов – с человеческую голову, воздух пропитан влагой. Может, по ночам он вспоминал Гавайи?..

Может быть… Эти райские острова он полюбил с детских лет.

Доротея неожиданно вскрикнула, хлопнула в ладоши и, словно тетерка, бросилась в кусты.

– Дядя Роги, посмотри – алмаз!

– Ты не шутишь?

Девушка опустила прозрачный камешек в его раскрытую ладонь. Размером с горошину, с округлыми боками, на ощупь словно намазан салом, с голубоватым отливом…

– Если все пройдет успешно, я попрошу огранить его и хорошенько отполировать. Мы назовем его «Звезда Вайндлестроу», хорошо? – Доротея внимательно вгляделась в камень. – Там всего одна микроскопическая трещина. Этот алмаз относится к разряду бело-голубых. Наиболее распространенный на Кали…

Она указала на раскинувшееся рядом озеро. Оно занимало овальную впадину на краю плато – далее долгим откосом земля упиралась в морской залив.

– Эта впадина – вершина древней кимберлитовой трубки. Слыхали, наверное, – в таких местах ищут алмазы. Когда-то здесь тоже вырвались магматические газы – прорвались через толщу материка. Миллионы лет назад…

– Удивительное дело! Мне тоже когда-то подарили алмаз.

Роги порылся в кармане джинсов и вытащил кожаный чехольчик на ремешке, пришитом к штанам. Расстегнул его, достал связку ключей – на скрепляющем ключи колечке поблескивал бриллиант, известный всем Ремилардам как «Знаменитый Карбункул». Роги показал его Доротее.

– Когда я впервые взял его в руки, он стоил несколько миллионов. Теперь точно такой же можно купить за пару тысяч долларов. Уж Бог знает сколько лет он служит мне талисманом.

Доротея пристально вгляделась в камень дяди Роги.

– Какая красота! И такой необычный, чистый, винный цвет. Полировка мастерская – идеальная сфера. От кого же, если не секрет, ты получил его? Не думаю, что цена на такие камни сильно упала. Это редчайшая вещь.

– От Верховного лилмика, – ответил старик и в ответ на вопросительный взгляд Доротеи добавил: – Ладно. Я нашел его в водосточной канаве в Хановере. Очень странная история… Клянусь, что камень пару раз спас мне жизнь. – Что-то вдохновенное появилось на лице Роги, затем он ловко снял свой алмаз и протянул девушке: – Давай-ка, девочка, махнемся. На время. Ты будешь хранить мой «Карбункул», а я пока буду носить «Звезду Вайндлестроу».

Доротея замерла, взгляд ее остановился, потом неожиданно она засмеялась, встряхнула головой.

– Спасибо, дядя Роги. – Она расстегнула на шее золотую цепочку, взяла в руку брелок в виде полумаски и показала старику: – Я вот сюда прикреплю его. Видишь, здесь и гнездышко есть, как раз по размеру. Как знали…

Доротея снова повесила талисман на шею, потом посмотрела на старика и, ни слова не говоря, потерлась лбом о его щетинистый подбородок.

Сердце у Роги сжалось. Ей только двадцатый годик стукнул, через несколько дней она может расстаться с жизнью. Это были не пустые слова, решил старик. Жалость родилась в душе – жалость к этой девочке, к этому миру. Его словно вновь посетила любовь, кто бы поверил – к кому! Или к чему!.. Чувство горечи и одновременно радостное ощущение неразрывной связи с не распаханной еще, бурной, безмерной жизнью охватило его. В душе в мгновение ока сплелись и зябкое, сырое солнечное утро, и нежное прикосновение невинной девушки, и чудо природы – алмаз, который он спрятал в чехол, и легкая тень смерти, никак не вычитаемая из этих мгновений… Она поджидала их на пороге – терпеливо, безмолвно… Вчера Джек откровенно признался, что, даже используя двойной метаконцерт, состоящий из блистательных оперантов, шансы на успех пятьдесят на пятьдесят. Вспомнился и понимающий кивок Доротеи. Вот еще бороздка на необъятном дурманящем поле жизни – Доротея так и не поинтересовалась, почему Джек решил рискнуть жизнью?

Ты знаешь, Доротея? – безмолвно спросил старик. – Если позволишь, скажу.

Она оставила его вопрос без ответа, судорожно схватила за рукав куртки и кивком указала на озеро:

– Смотри!

Вода внезапно забурлила, пошла огромными пузырями, почва под ногами заходила ходуном. Люди повыскакивали из домиков и бросились на берег. Несколько минут спустя гигантский водяной столб плеснул в небо, следом на поверхность выскочила напоминающая пулю черная оплавленная машина размером с городской автобус. Вновь рухнула в озеро, еще раз всплыла и двинулась к берегу.

Доротея, сузив глаза, наблюдала за ней.

– Джим доставил образцы магмы. Самые свеженькие… Что ж, пора возвращаться, самое время приступить к тренировкам. Молись за меня, дядя Роги! – Она повернулась и бегом бросилась в сторону станции.

Черт побери, я буду молиться так, как никогда в жизни не молился! – поклялся старик.

Он дождался, пока девушка не скроется за поворотом, потом вперил взгляд в пространство и торжественно вопросил:

– Призрак! Ты меня слышишь?.. Сделай что-нибудь… Она не должна погибнуть. Не надо этого…

Потом он долго стоял прислушиваясь. Небо над головой заметно осветлилось, растаяла дымка. День обещал быть жарким. С гор веяло легким ветерком. Птицы, напуганные появлением ужасной грохочущей машины, теперь успокоились, суматошно и деловито застрекотали.

– Ты слышишь меня? Экий ты скромный… Затаился и молчишь?..

Ветерок взъерошил его волосы, потрепал полу куртки.

Старик улыбнулся и не спеша побрел в сторону поселка. На ходу нащупал маленький алмаз, погладил его и что-то зашептал по-французски.