Альбертина и Дом тысячи чудес

Борьба начинается

Пауле стоял в ванной комнате и тряс ручку двери. Она не подавалась ни на миллиметр, а ведь до сих пор любой замок его слушался. Пауле был совершенно убит. Подумать только, какая-то вшивая дверь в ванную — а он так позорно пасует!

— Да в этом доме вообще все немножко по-другому, — утешала его Альбертина. Немножко слишком по-другому, подумала она про себя. Странствующая ванная комната могла кого угодно вывести из себя, да к тому же в животе у нее уже давно и настойчиво бурчало.

— Не, дело не в замке. Там под ручку что-то подложено! — Пауле не сдавался.

— Да проберемся мы туда как-нибудь, в этот театральный зал. А сейчас давайте сначала опустошим холодильник, и после этого я сразу что-нибудь придумаю. Ведь должен же в библиотеке быть нормальный план виллы! — сказала Альбертина.

Четверо детей молча побежали по длинным коридорам. Альбертина все лучше и лучше ориентировалась в своем новом доме. Не так уж это было и трудно, все помещения были прямоугольными и шли одно за другим. Впрочем, она до сих пор точно не знала, сколько их всего.

Ошибившись всего только один раз, они добрались до лестничной площадки перед спуском на первый этаж.

— Ну что, на санках поедем? — Альбертина уже положила руку на деревянного Будду, который мог превратить лестницу в скользкую санную трассу.

Отто, который утром в подробностях наблюдал приземление Альбертины и месье Флипа на диван перед камином, воспротивился:

— Я лучше пешком пойду.

На кухне Альбертину ожидала неприятность: в кладовке, в старомодном холодильнике, в шкафах — везде пусто. Даже в хлебнице не нашлось ни крошки. Желудок громко рапортовал о том, что не потерпит ни минуты промедления. Одно яйцо да две сухих лепешки — явно недостаточное подкрепление, чтобы одолеть такое заколдованное царство, как вилла Вюншельберг.

— А у вас что, сквозняк в животе не наблюдается?

Отто посмотрел на Клару, потом на Пауле. Сквозняк? Никто из них и вспомнить не мог, когда ел в последний раз. Пауле прислушался, но в животе у него не бурчало.

— А я так просто умираю от голода! — простонала Альбертина.

— Ну, так быстро никто не умирает! Альбертина вздрогнула. В кухню вошла тетя Кора.

— Тетя Кора?

— Да, представь себе, твоя любимая тетушка!

— Приехала забрать свою картину?

— Ну что ты, нет, на вилле все должно оставаться так, как было при нашей милой Лиззи. — Тетя Кора обошла большой стол, позади которого сгрудилась банда клетчатых. — О, ты пригласила друзей! Милое платьице! — пропела она, протягивая руку Кларе. — А какой жакетик, прелесть! Может быть, не стоило бы носить все такое клетчатое, но в целом, честное слово, очень оригинально…

Альбертина нахмурилась. До сих пор в таком тоне тетя Кора вела беседу всегда не более минуты, а потом…

— Ты знаешь, дорогая моя Тинхен… — Тетя Кора подошла к Альбертине и выудила из сумочки какой-то лист бумаги.

— Никакая она вам не Тинхен! — перебил ее Отто и преградил ей дорогу.

— Ты же понимаешь, милая моя Альбертина, такой старый дом — это не для маленькой девочки, которая совсем одна на свете. Как ты здесь выживешь, одинокая, покинутая, среди темного леса?

Отто бросал на Альбертину предостерегающие взгляды.

— Если у этой старой перечницы что-то доброе на уме — ну, тогда я — это не я и зовут меня Отто Капоне! — шепнул он на ухо Альбертине.

— Не беспокойся, Альбертинхен, я позабочусь об этой старой развалюхе! — продолжала тетя Кора. — Ты подпишешь сейчас вот эту маленькую бумажоночку и поедешь назад, к своей госпоже Раппельмайер…

— Рапп-Майербринк, — поправила ее Альбертина. — И никакая она не моя.

— Ну да, к госпоже Рапп-Майербринк. А я договорюсь, чтобы тебе отвели там самую красивую комнатку, и дам денег, чтобы ты смогла купить себе красивенькое новенькое платьице. Кто же носит такие отвратительные жилетки?

— Я ношу! И хочу, чтобы вы поняли раз и навсегда: я никогда больше не вернусь к Раппельмайерше.

Отто и Пауле скрестили руки и встали у нее за спиной, как стена. Альбертина тоже скрестила руки на груди. Отто постучал ногой по полу и, сделав большие глаза, посмотрел на Клару. Та ответила вопросительным взглядом. Ну давай, говорили глаза Отто, что же ты?

Клара, чуть поколебавшись, встала рядом с двумя другими клетчатыми, уперев руки в боки.

— Нам никакие платьица не нужны!

— Но парочка перламутровых пуговок — было бы клево, — захихикал Пауле, и удостоился за это гневного взгляда Клары. Ухмылка на его лице сразу застыла.

— Твое решение окончательное? — спросила тетя Кора Альбертину ледяным тоном.

Та кивнула с решительным видом.

— Ну что ж, ты сама этого хотела! — Приветливость тети Коры полностью куда-то испарилась. — Пастор! Кольфукс! — пронзительно крикнула она.

Собаки ответили глухим рычанием.

— Нези-нези, пенк-пенк!

Милые диванные собачки мгновенно превратились в двух ужасных чудовищ. Шерсть у них на загривках поднялась дыбом и выглядела теперь как панцирь дракона. Но страшнее всего были их зубы, длинные желтые зубы, с которых толстыми нитями тянулась на пол слюна. Еще никогда Альбертина не видела столь жутких челюстей. Рычание собак наводило такой ужас, что у нее кровь стыла в жилах. Нет, это были не собаки, это были чудовища из фильма ужасов.

Кастор и Поллукс, как два кровожадных волка, бросились на Альбертину и ее друзей. Им с трудом удалось добежать до библиотеки, и там они запрыгали по столам и стульям. Все, что пекинесы могли ухватить зубами, они разрывали на мелкие кусочки.

Отто первым вскарабкался по стеллажу до потолка.

— За мной, скорее!

— Ой, я высоты боюсь! — простонал Пауле. Альбертина ущипнула Пауле сзади. И тот, подумав, что до него добрались псы, мгновенно подпрыгнул и, внезапно обретя ловкость горной козочки, взлетел до потолка.

Все четверо держались теперь за верхние полки с книгами — а под ними неистовствовали псы и тетя Кора.

Тетя Кора заиграла на флейточке «И мой сурок со мною…», и псы тут же превратились в очаровательных маленьких диванных собачек.

— Подумай еще раз хорошенько, Альбертина Шульце! — крикнула тетя Кора и вновь потребовала, чтобы племянница подписала документ, который делал ее, Кору Рабеншлаг, новой хозяйкой виллы.

— А ты нас тогда отпустишь? — Альбертина начала торговаться.

Клара повернулась к ней со словами:

— Сдурела, что ли? Ты ничего подписывать не будешь! — и, внезапно потеряв равновесие, сорвалась с полки.

Альбертина успела схватить ее за рукав. Какая она легкая, прямо как перышко, пронеслось у Альбертины в голове, но тут руки Клары выскользнули из рукавов. Она с криком рухнула вниз, опрокинула глобус тети Лиззи с маршрутами ее кругосветных путешествий и теперь, бездыханная, лежала на полу.

Даже сама тетя Кора от ужаса закрыла лицо руками.

Отто, Пауле и Альбертина медленно стали спускаться вниз.

— Клара! — Глаза Альбертины наполнились слезами. — Клара! Очнись! Клетчатые должны… Клара, ты нам очень нужна… — Больше Альбертина ничего не в силах была сказать, ее сотрясали рыдания. Пусть Клара иногда бывала несносной, Альбертина совершенно не хотела расставаться с самой отчаянной девчонкой в банде.

А Тетя Кора тихонько пятилась к двери на веранду. Со всем этим ей совсем не хотелось иметь дело. Немножко попугать, больше она ничего не хотела. А эта девка того и гляди убийство на нее повесит.

— Ах, Клара, ну пожалуйста!!! — Альбертина припала к безжизненному телу девочки.

— Тсс! — услышала она под собой. Альбертина замерла. Значит, Клара жива! Она чуть было не вскрикнула от радости.

— Тихо! Не дергайся! — прошептала Клара. — На счет «три» побежишь к двери и потом вверх по лестнице! — Раз, два… — тихо считала Клара, а потом заорала: — … Три-и-и-и! — и вскочила на ноги.

Альбертина все сделала так, как велела ей Клара. Пауле и Отто тут же пришли в себя и помчались следом за ней и Кларой.

— Черти проклятые! — закричала тетя Кора, но вся четверка уже исчезла за дверью библиотеки.

— Если мы доберемся до коридоров, там нас эта ведьма не поймает, — подгоняла Клара остальных.

— Ты что, совсем не ушиблась? — Альбертина до сих пор не могла поверить, что Клара после падения осталась цела и невредима. — Я бы тебя и одним пальчиком удержала, если бы не этот дурацкий жакетик…

— Нет, рёбя, это не для такого противотанкового тяжеловеса, как я! — пыхтел сзади Пауле. Гимнастика на стеллаже отняла у него все силы. А бесконечная лестница окончательно добила. Он остановился.

Альбертина потянула его за угол, где открывался последний взлет лестницы.

— Если будешь нюнить, пропадешь!

Один взгляд вниз придал Пауле новые силы. Кастор и Поллукс, несмотря на свои кривые карликовые ножки, добрались уже до середины лестницы.