Алькатрас и Пески Рашида

Глава 18

Книга близится к завершению…

Мой личный опыт говорит о том, что чтение завершающих глав есть лучшая и одновременно худшая часть всего процесса. Это потому, что от окончания всего чаще зависит, понравится ли вам книга в целом. Вы можете прийти в восторг, а можете и возненавидеть ее.

Кстати, оба чувства приводят к разочарованию. Если все завершается хорошо и вообще книга стоила потраченного на нее времени, вы будете опечалены и раздосадованы оттого, что она так быстро кончилась и читать больше нечего. А если в финале все скверно и вы влетаете в этот скверный конец, не успев вовремя бросить чтение, вы будете опечалены и раздосадованы оттого, что потратили столько времени на книгу, которая кончается плохо.

Таким образом, по-моему, стоит вообще задуматься о полезности чтения, признать его пустым занятием и предаться чему-нибудь более духоподъемному. Я вот, к примеру, немало наслышан о выгодах занятия алгеброй. Тут и неизбежное смирение, и вычисление множителей.

Ладно, в любом случае вы скоро меня возненавидите. Либо за то, что написал слишком мало, либо за то, что настрочил слишком много. Если озлитесь настолько, что вздумаете меня убить, пожалуйста, приурочьте свое намерение к буднему дню. Как-то нет у меня настроения помирать в субботу. Уик-энд — дело святое, зачем же портить его?

— Здесь, — сказал дедушка Смедри, ведя нас очередным коридором. — Вон та дверь в самом конце!

Третий этаж оказался оформлен с некоторым намеком на шик. Вместо противных каменных полов и голых невыразительных стен здесь были противные ковры на полу и невыразительные шпалеры по стенам. В «той самой» двери красовался большой вделанный стеклянный диск. Он достаточно заметно светился, так что с первого взгляда я даже заподозрил внутри маленькую лампочку. Потом, однако, я вспомнил о своих Линзах Окулятора и сообразил, что источник света был виден только мне одному.

А это значило, что по ту сторону двери находились Линзы. И притом очень могущественные.

На подходах к двери Бастилия перехватила деда Смедри и придержала его, взяв за плечо. Отрицательно мотнув головой, она утянула старика себе за спину, потом приблизилась ко входу и попробовала заглянуть внутрь сквозь стекло. И наконец, держа наготове хрустальный кинжал, толкнула створку двери.

Из комнаты вырвался такой свет, словно дверь служила проходом непосредственно в рай. Я ахнул от неожиданности, загораживая глаза.

— Сосредоточься на Линзах, малыш, — скомандовал дедушка Смедри. — Их можно затемнить, если ты постараешься!

Я постарался, сощурившись. С грехом пополам мне удалось превратить ослепительный свет в умеренное сияние. Тогда я смог рассмотреть внутренность комнаты, и то, что я увидел, повергло меня в благоговейный восторг.

То, что я на самом деле испытывал, адекватно описать трудновато. Для Бастилии и обоих моих кузенов комната была всего лишь круглым, средней величины помещением, все стены которого занимали миниатюрные полки. А на полках были Линзы. Мириады Линз. Каждая на своей особой подставочке. Они искрились и переливались на свету, так что для обычного взгляда получалось вроде калейдоскопа. Симпатичное зрелище, но ничего уж такого особенного.

Зато для меня…

Вспомните, может, имелся у вас в жизни некий предмет, который вам было по-особому приятно брать в руки? Любимая игрушка, памятные фотографии? Наконец, пуля, убившая злейшего наследного недруга?

А теперь представьте, что вы не осознавали истинного значения этого предмета. До некоторого момента. И вот этот момент наступил, и чувства любви, гордости, сопричастности нахлынули разом, словно вырвавшись из запруды.

Вообразите — и отчасти приблизьтесь к тому, что испытывал я. Было в этих Линзах что-то абсолютно, незыблемо правильное. В этой комнате я не бывал никогда и все равно почувствовал себя дома.

А слово «дом» дорогого стоит в устах мальчика, прошедшего через десятки приемных семей. Учтите, я им не стал бы бросаться.

Синг, дедушка Смедри, Бастилия и Квентин вошли вместе со мной. Я чуть постоял на пороге, физически впитывая красоту Линз. В комнате обитало величие. И теплота…

«Вот оно, мое предназначение, — подумалось мне. — Вот то, к чему я, сам того не зная, стремился всю жизнь».

— Поторопись, мальчик мой! — достучался до сознания голос дедушки Смедри. — Ты должен отыскать Пески Рашида! Я не могу помочь, у меня нет моих Линз Окулятора! Я, конечно, попробую здесь себе что-нибудь подобрать, но все равно начинай искать без меня!

Я встряхнулся, прервал восхищенное созерцание и приступил к делу. Я напомнил себе, что нас продолжают ловить. И здесь не мой дом, а вражеская твердыня. Даже потряс головой, чтобы окончательно вернуться к реальности. И все-таки я уже понимал, что воспоминание об этом мгновении — мгновении, когда я уверенно осознал свое желание стать Окулятором, — золотой капелькой останется со мной на всю жизнь.

— Дедушка, — пожаловался я. — Тут сразу все светится! Как мне искать Пески?

— Они точно здесь! — отозвался дед Смедри, судорожно обшаривая помещение. — Клянусь, они здесь!

— Гольф и спазмы пингвинов! — подал голос Квентин.

Он указывал на столик возле дальней стены.

— А он прав! — воскликнул дедушка Смедри. — Именно там Пески были прежде. Активные Азимовы! Куда же их подевали?

— Как правило, — прозвучал чей-то голос, — Пески используют для создания Линз!

Я крутанулся. В коридоре за нашими спинами стоял Блэкберн. Черное облако его ауры по какой-то причине казалось еле заметным.

«Мои Линзы Окулятора, — сообразил я. — Я же их привернул…»

Блэкберн улыбался. Он был не один, а с целой оравой Библиотекарей. И не тех дохлятиков в балахонах — при нем были сплошь культуристы в галстуках-бабочках и темных очках. И еще парочка воительниц с мечами — черные юбки, волосы тугими пучками.

А кроме того, Блэкберн что-то держал в руке. Пару очков. И даже сквозь мои здорово затемненные Линзы я видел, как они лучились могучим белым сиянием.

— Отойди-ка, малыш, — негромко сказал мне дедушка Смедри.

Я послушно отступил внутрь комнаты. «А ведь отсюда второго выхода нет. Мы в ловушке!»

Бастилия тихо зарычала и, готовя хрустальный кинжал, встала между дедушкой и улыбающимся Блэкберном. Качки Библиотекари уже входили внутрь, собираясь взять нас в кольцо. Синг следил за их перемещениями, держа руки на пистолетах.

— А у тебя тут неплохая коллекция, Блэкберн, — сказал дедушка Смедри, обходя комнату по окружности. — Линзы Морозильщика, Линзы Курьера, Линзы Грабителя. Весьма впечатляет!

От меня не укрылось, что в руке деда что-то мягко мерцало.

— Насчет могущества, — усмехнулся Блэкберн, — у меня действительно пунктик.

Дедушка Смедри кивнул, словно нечто для себя уяснив.

— Эти Линзы у тебя в руке, — сказал он. — Они ведь сделаны из Песков Рашида?

Блэкберн промолчал, по-прежнему улыбаясь.

— А зачем тебе пара? — спросил дедушка. — Почему не монокль?

Блэкберн ответил:

— На тот случай, если придется ссужать их другим. Не все же, как я, понимают выгоду концентрации силы.

— Вся эта погоня да еще пытка, — проговорил дедушка Смедри. — Я и то подозревал, зачем ты так долго возишься с нами. Ты просто нас отвлекал, пока твои приспешники выплавляли эти Линзы.

— Не просто, — сказал Редриан Блэкберн. — Я в самом деле надеялся сломать тебя, старик, и таким образом выведать природу Талантов Смедри. Ты прав в одном: мой расчет был на то, что, заполучив эти Линзы, я тебя уже точно побью!

Дедушка Смедри улыбнулся в ответ.

— Но они, — сказал он, — не делают того, чего ты от них ждал. Так ведь?

Блэкберн передернул плечами.

Дедушка Смедри прекратил наконец кружить возле полок. Подняв руку, он снял с подставки какую-то Линзу и присоединил ее к еще нескольким, лежавшим у него на ладони. И повернулся к Блэкберну.

— Давай не будем, — сказал он. — А если будем, то — давай!

Блэкберн расплылся еще шире.

— Давно же я этого ждал.

Рука дедушки Смедри метнулась к лицу, поднося к глазу Линзу Окулятора. Блэкберн тоже вскинул ладонь… и надел еще один монокль поверх того, в котором пришел.

Синг, как и следовало ожидать, грохнулся на пол.

— Битые Стекла! — ругнулась Бастилия, грабастая меня за руку и увлекая в сторонку.

Даже мускулистые Библиотекари замерли на местах, расставляя для устойчивости напряженные ноги.

И тогда воздух затрещал энергетическими зарядами. Волосы у меня поднялись дыбом, каждый шаг вызывал легкий удар статическим электричеством.

— Что происходит? — закричал я шепотом, обращаясь к Бастилии.

Она ответила:

— Окуляторский Поединок.

Я увидел, как дедушка Смедри поднес к лицу еще одну Линзу. Левый глаз он держал зажмуренным, так что обе Линзы располагались у правого. Первая из них — розово-красная Линза Окулятора — висела прямо в воздухе, сама собой удерживаясь в одном положении.

Блэкберн подвел к единственному глазу третью Линзу. Комнату наполнила такая энергия, что Линзы завибрировали на подставках.

Я узнал выбранное им стеклышко, это была черновато-зеленая Линза Палача. Я ощутил ее активацию. Вот только на дедушку Смедри она видимого воздействия не возымела.

— Линзы Окулятора, которые сейчас на тебе, — перекрывая дребезжание стекол, пояснила Бастилия. — Они так называются, потому что они базовые, в смысле универсальные. Хорошо обученный Окулятор может отбивать ими атаки врага.

Дедушка Смедри медленно поднес к глазу третью Линзу. Все три так и повисли перед ним в воздухе. Самая последняя издавала тончайший звон, от которого было больно ушам. Хотя звуковой луч предназначался в основном Блэкберну.

— Почему они комбинируют Линзы? — спросил я, глядя, как Блэкберн берется за четвертое стекло.

В комнату дохнуло морозом, к дедушке Смедри протянулась ниточка кружащегося инея.

Мы с Бастилией пригнулись к самому полу. Между стенами загудел ветер. Он развевал мои волосы и забирался под куртку.

— Они парируют атаки друг друга, — сказала Бастилия. — Добавляют Линзу за Линзой. Штука в том, что по мере нарастания их числа делается все трудней фокусировать силу. Тот, кто первым утратит контроль над своими Линзами или не сумеет блокировать неприятельский выпад, проиграет.

Дедушка Смедри поднес к глазу четвертую Линзу, и я заметил, что его рука начала дрожать.

Ветер колебал выстроившиеся в воздухе Линзы. Дедушка Смедри больше не улыбался. Более того, свободной рукой он опирался о стену, чтобы не упасть.

Блэкберн добавил пятую Линзу, и я ее снова узнал. На ней не было оправы монокля, зато посередине красовалась алая точка.

«Моя Линза Поджигателя! — ахнул я мысленно. — Он нашел ее и забрал!»

Как ей и полагалось, Линза испустила огненный луч, и он устремился вперед, ложась параллельно нитке морозного инея. Но то и другое, приближаясь к дедушке Смедри, обращалось в ничто, словно бы наталкиваясь на невидимый щит. Дедушка Смедри только крякнул, принимая удар.

Я увидел, как неподалеку от нас приподнялся Синг. Здоровяк достал пистолет и выстрелил в Блэкберна. Ветер так ревел, что я даже толком не расслышал выстрела.

Тело Темного Окулятора окуталось паутиной молний, змеившихся так быстро, что взгляд не успевал уследить. До сих пор я не уверен, что именно произошло с теми пулями, знаю только, что они не долетели до цели. Я снова посмотрел на Синга и увидел, что он, сгорбившись, нянчил обожженную руку, а его пистолет дымился на полу.

Между тем дедушка Смедри ухитрился пристроить на место пятую Линзу. У меня заложило уши, как если бы в комнате внезапно повысилось давление. От дедушки Смедри исходила некая сила, неудержимо таранившая Блэкберна.

Темный Окулятор охнул и пошатнулся. Однако, я обратил внимание на влажное пятно, которое начало расплываться вокруг ножевого пореза на брючине дедушки Смедри. Вокруг его ботинка на полу собиралась лужица крови.

«Рана, полученная в пыточной, — сообразил я. — Из-за усталости он больше не может от нее отставать…»

— Надо что-то делать! — заорал я, силясь перекричать ветер.

Линзы валились с подставок, падали на пол и разбивались. По комнате гулял смерч, в нем кружились обрывки бумаги.

Бастилия замотала головой.

— Мы не можем вмешаться…

— Почему? — спросил я. — Из-за какого-нибудь дурацкого кодекса чести?

— Нет! — ответила она. — Если мы вздумаем приблизиться к одному или другому, концентрация силы испепелит нас!

«Во дела», — только и подумал я.

Блэкберн, чья рука уже тряслась от натуги, поднес к глазу шестую Линзу. Он по-прежнему держал Линзы, выплавленные из Песков Рашида.

«Их-то он почему не наденет? — недоумевал я. Неужели напоследок приберегает?»

Синг кое-как подобрался к нам поближе.

— Государю Ливенворту не победить в этой схватке, Бастилия! Он пользуется Линзами на один глаз! Блэкберн с ними столько тренировался, даже глаз себе выставил, чтобы преуспеть! Но Ливенворт, он же привык работать обоими сразу. Ему просто не…

Дедушка Смедри вдруг издал что-то вроде боевого клича. Пальцы, сведенные судорогой, сжимали шестую Линзу. Но вот он дрогнул…

И выронил Линзу. Последовали вспышка яркого света и мощнейший выхлоп энергии. Я закричал, меня опрокинуло и отшвырнуло.

И ураган прекратился.

Открывая глаза, я услышал над собой смех. Я перекатился на живот, дико озираясь в поисках дедушки Смедри. Старик лежал на полу, едва шевелясь. Блэкберна тоже приложило о стену, но Темный Окулятор поднялся без большого труда.

— И это все, на что ты способен? — спросил он, отряхивая пиджак.

Он улыбался, сверху вниз глядя на дедушку Смедри единственным глазом, не перекрытым более ни одной Линзой. Все они валялись на полу у его ног.

— Ты называешь эти трепыхания дракой, старик?..

Синг здоровой рукой потянулся за пистолетом. Сзади к нему тотчас шагнуло двое здоровенных Библиотекарей. Бастилия прыгнула к ближайшему. К ней, в свою очередь, устремилась еще шестерка солдат.

Блэкберн продолжал хихикать. Он медленно обошел комнату. Осколки стекла хрустели под ногами. Потом он покачал головой.

— Ты хоть понимаешь, — сказал он, — какого труда потребует разбор этих осколков? Их же все придется рассортировать и заново переплавить! Работа по восстановлению этой коллекции отнимет у моих Библиотекарей долгие месяцы!

«Нет, я должен что-то сделать», — думалось мне.

Бастилия яростно отбивалась, окруженная плотным кольцом врагов. Синг и Квентин уже лежали прижатые к полу. И только меня, закатившегося под стену, временно оставили в покое как не представлявшего особой опасности.

Я лихорадочно оглядел комнату. Линзы Рашида лежали совсем рядом со мной, заманчиво поблескивая среди кучи битых моноклей. Их бросило туда тем же выхлопом, который сбил остальные Линзы Блэкберна.

Я крепко сжал зубы.

«Я должен воспользоваться Линзами Рашида, — твердил я про себя, потихоньку продвигаясь вперед. — Я должен… должен…»

…На минуточку. Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Вспомните самое начало нашей истории. Самую первую главу, когда я даже еще не объяснил вам своего имени. Помните, я еще разглагольствовал о ситуациях, связанных с жизнью и смертью? И о том, как они заставляют нас, грешных, вспоминать самые неожиданные материи? Перспектива смерти — в данном случае перспектива увидеть смерть дорого мне человека — шутит с рассудком странные шутки. Заставляет мысли двигаться, скажем так, по касательной.

И вспоминать вещи, которые при иных обстоятельствах показались бы не стоящими выеденного яйца.

Дедушка Смедри был обречен. И Бастилия тоже была обречена. И Синга они убьют.

И тут я обратил внимание на светильник, что каким-то образом уцелел на своей подставке, на столбике в самом центре комнаты. Так вот, его крепление здорово смахивало на рутабагу. То бишь на брюкву.

«Рутабага, — пронеслось у меня в голове. — Что-то я такое слышал совсем недавно! Рутабага… огонь над наследием!»

Я, как был, на карачках рванулся вперед, видя краем глаза, как оборачивается Блэкберн. Нырок — я выбросил вперед руки по направлению к Линзам Рашида. Но схватил не их. Я сцапал Линзу, лежавшую совсем рядом с ними.

Свою Линзу Поджигателя.

Ботинок Блэкберна приземлился мне на руку. Я вскрикнул, выронив Линзу, и ко мне тут же бросились двое солдат-Библиотекарей. Они рывком вздернули меня на ноги и поволокли прочь. Один держал меня за правую руку, другой — за левую. Блэкберн лишь презрительно покачал головой.

Я успел увидеть, как какой-то Библиотекарь наконец свалил Бастилию. Она не сдавалась, но на выручку первому подоспело еще трое.

— Так, так, так, — проговорил Блэкберн. — Вот и снова вы все в плену.

На всякий случай он покосился на дедушку Смедри, но старик явно был неопасен. Он лежал оглушенный, его нога кровоточила, а лицо распухало синяками.

Блэкберн наклонился и поднял Линзу Поджигателя.

— Линза Поджигателя, — сказал он. — Следовало бы тебе сообразить, мальчик: применять нечто подобное против меня — вполне бесполезно. Мое могущество несоизмеримо с твоим! — Он повертел Линзу в руках. — А впрочем, хорошо, что ты доставил ее мне. Это такая редкость, что даже у меня в коллекции до сих пор не было ни одной. — Он нагнулся и подобрал Линзы Рашида. — А эти!.. По идее, они должны оказаться самыми могущественными Линзами из всех когда-либо существовавших. Твой сын, старик, посвятил всю свою жизнь собиранию этих Песков, так ведь?

Дедушка Смедри ничего ему не ответил.

— Пустая трата времени, — сказал Блэкберн и, покачав головой, поднес Линзу Поджигателя к глазу. — Итак, продолжим нашу беседу. Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, старик. Ты поведаешь мне все тайны своего ордена и поможешь завоевать Свободные Королевства. — Он улыбнулся. — А если будешь упорствовать, я убью всех твоих друзей одного за другим.

Он обвел комнату взглядом. Моих друзей мертвой хваткой держали головорезы-Библиотекари. Лишь Бастилия еще пыталась бороться. Синг и Квентин выглядели так, словно им вмазали разок-другой под дых, чтобы вели себя поспокойней.

— Нет, — сказал Блэкберн. — Мальчишку Смедри я, пожалуй, попридержу. Ваши треклятые Таланты норовят не дать вас в обиду. Начнем, пожалуй, с девчонки.

И он опять улыбнулся, нацеливая единственный глаз на Бастилию.

— Нет! — подал голос дедушка Смедри. — Задавай свои вопросы, чудовище!

— Не так быстро, Смедри, — сказал Блэкберн. — Я все-таки убью одного из них для начала. Просто чтобы ты знал, насколько я серьезен!

Линза Поджигателя начала медленно тлеть.

— НЕТ! — что было мочи закричал дедушка Смедри.

Линза Поджигателя вспыхнула и всадила огненный луч…

…в обратном направлении. Прямо в глаз Блэкберну.

Воспользовавшись моментом, я вывернулся из рук конвоиров, перехватив их запястья и наградив каждого неплохим разрядом своего Таланта. Под моими пальцами хрустнули кости, оба качка взвыли и шарахнулись прочь, хватаясь за покалеченные конечности. Блэкберн рухнул на колени, Линза Поджигателя выпала у него из рук. Почерневшая глазница курилась дымком. Темный Окулятор дико завизжал, настигнутый болью.

Я подошел к нашему врагу, утратившему всю свою силу.

— Блэкберн, — сказал я ему. — Я же хватался за Линзу Поджигателя не ради того, чтобы нацелить ее на тебя. Мне надо было лишь подержаться за нее и успеть сломать. Теперь она стреляет назад.