Альпийская рапсодия

Глава пятая

Вода в бассейне, как она и предполагала, действительно оказалась отличной. Ивлин, которая всегда прекрасно держалась на поверхности воды, с радостью обнаружила, что по-прежнему может плавать как рыбка. Джейк, не обладавший такими способностями, с восторгом наблюдал за ней.

Искупавшись, она села рядом с ним на расстеленное на деревянных мостках полотенце и принялась втирать в кожу лосьон для загара.

— Теперь наконец-то я не буду выглядеть как труп, — сказала Ивлин.

Она не любила бикини, и все ее купальные костюмы были закрытыми и только темного цвета. На сей раз она была в черном купальнике, еще больше подчеркивающем белизну ее тела. Волосы Ивлин, распущенные по плечам, спускались почти до талии.

— Что за глупости ты говоришь! — воскликнул Джейк. — У тебя прекрасная кожа. Она подобна лепесткам магнолии. — Он смущенно улыбнулся. — У нас в саду растет магнолия. Мой отец очень гордится ею.

— И часто ты сравниваешь своих знакомых девушек с этим растением? — рассмеявшись, спросила Ивлин. — Они должны чувствовать себя польщенными.

— О нет, я никогда даже не думал об этом. Ты считаешь, что я сказал глупость? Но ты первая девушка с кожей цвета магнолии, которую я встретил. Однако ты должна быть осторожна, — деловым тоном произнес он, стараясь сгладить свое возвышенное настроение, — а то можешь сильно обгореть.

— Этого я не допущу. Я не хочу выглядеть как вареный омар, — Ивлин засмеялась. — Ничего себе переход от магнолии к раку! Она легла на полотенце, убрав волосы с плеч. — Я не загорала с тех пор как… Целую вечность.

С того самого лета, когда произошла трагедия. Тогда у нее был прекрасный загар. Гарри даже называл ее Кармен.

Взгляд Джейка устремился на ее левую руку, на которой в данный момент не было перчатки. Он заметил, что одна фаланга на мизинце отсутствует.

— Как это случилось? Несчастный случай?

На мгновение лицо Ивлин исказила гримаса боли. За прошедшие два года никто не решался говорить о ее увечье, кроме как во время медицинских консультаций. Потом девушка взяла себя в руки.

— Да, это был несчастный случай.

— И тебя это очень беспокоит?

Ивлин поднесла руку к лицу, как будто впервые видела ее.

— Не очень.

Что-то в ее голосе заставило Джейка пристально посмотреть на девушку.

— Ты не расстроилась из-за того, что я заговорил об этом? Мне кажется, ты легко отделалась.

— Я могла потерять руку, — словно убеждая саму себя сказала Ивлин, — это было бы гораздо хуже.

Но результат был бы тот же — никаких басовых аккордов, никаких легких арпеджио.

— Да, конечно, — согласился Джейк, — но все равно очень жаль. — Он хотел сказать, что ему больно видеть даже небольшой недостаток на таком совершенном теле.

— Да, жаль, — подтвердила Ивлин и вскочила на ноги. — Мне пора возвращаться.

Джейк снизу вверх посмотрел на ее стройную изящную фигурку.

— Зачем тебе уходить? Здесь так хорошо.

— Я оставила тетю совсем одну.

Джейк удивленно уставился на нее.

— Неужели она не может хоть немного побыть одна? Тебе не стоит о ней беспокоиться.

— Естественно, я не обязана это делать, но она очень добра ко мне.

— Я думаю, ты очень хороший человек, Иви, — сказал Джейк.

К бассейну подошла еще одна парочка с транзистором, из которого во всю громкость доносилась современная музыка. Ивлин поежилась и сказала:

— Ну вот, все испортили. Теперь я точно ухожу.

Джейк тоже встал.

— Тебе не нравится? — спросил он. — Ты что вообще не любишь музыку?

— Не люблю, — с улыбкой ответила Ивлин.

Покинув окрестности бассейна, они направились к пансиону. На Джейке были только шорты; свое полотенце он набросил на плечи. Ивлин шла в босоножках и коротком белом платье, в котором было несколько прохладнее, чем в брюках. Они смешались с другими отдыхающими, которые, пользуясь теплой солнечной погодой, стремились провести время на природе. День был по-летнему жарким; серые контуры гор четко выделялись на фоне голубого неба и трава на близлежащих склонах казалась необычно зеленой.

Большой черный автомобиль обогнал Ивлин и Джейка и неожиданно остановился в нескольких метрах от них. У Ивлин учащенно забилось сердце, когда она узнала эту машину. Макс вышел из автомобиля и встал рядом, поджидая когда подойдет Ивлин. Он был одет в тот самый серый костюм, что был на нем в парке Инсбрука, и Ивлин смогла убедиться, что она не ошиблась. Она пыталась настроить себя против Макса, из-за того что он не воспринял всерьез ее решение больше не разговаривать с ним и сам разыскал ее, однако в душе она была этому очень рада.

Но Макс, однако, смотрел не на нее, а на Джейка.

— Здравствуй, Иви, ты сегодня рано вышла на прогулку, — сдержанно произнес Макс. — А мы как раз ехали навестить вас.

Ивлин поспешно стала объяснять, что она ходила купаться. Тут на переднем сиденье она заметила девушку, которая робко улыбнулась, когда Макс открыл ей дверцу.

— Это твоя знакомая, Макс? — спросила девушка, но при этом почему-то не посмотрела на Ивлин. — Пожалуйста, познакомь нас.

Она неуверенно протянула руку, и Макс вложил ее в руку Ивлин. Рука была маленькая и дрожала как испуганная птица. Такой рукой не возьмешь октаву. Ивлин быстро отпустила ее и с любопытством посмотрела в лицо той, кому она принадлежала. Несомненно это была та самая девушка, с которой Макс был в парке. При ближайшем рассмотрении она не выглядела такой юной; в ней чувствовалась какая-то необычная зрелость, хотя миловидное личико и было по-детски округлым. Одета девушка была изысканно; в голубом платье, в широкополой шляпке из голубой соломки, затеняющей глаза, и даже перчатки на ней были голубые. Она знает, что ей идут такие женственные наряды, подумала Ивлин, в спортивной одежде она просто потеряется. Без сомнения ей известно, что Максу нравится ее стиль. Разве мужчина может по-настоящему оценить женщину в брюках? Ивлин почувствовала неловкость за свой внешний вид: простое короткое платье, распущенные по плечам волосы. Она увидела, что Макс с интересом рассматривает ее.

Девушку представили как Софию Хартманн, но Макс называл ее просто Софи. Джейк, чья неуверенность в себе заставляла его быть немного развязным, громко назвал свое имя, и опять Софи очень осторожно протянула ему руку. Она или слабоумная, решила Ивлин, или, наоборот, очень умна. Эти осторожные легкие движения весьма привлекательны… для мужчин. Софи выглядела такой изящной и хрупкой, что рядом с ней Ивлин вдруг почувствовала себя слишком большой и неуклюжей.

— Я очень хотела познакомиться с вами, фрейлейн Риверс, — с чуть заметным акцентом мягко произнесла девушка. — Макс так много рассказывал мне о вас.

Интересно, что, подумала Ивлин. Очевидно, не всё, решила она и взглянула на Макса, чтобы увидеть выражение его лица. Он в этот момент с откровенной неприязнью смотрел на Джейка.

— Мы с Максом хотели пригласить вас на чашечку кофе, — продолжала Софи, — и вашу тетю тоже. Макс находит ее весьма приятной пожилой особой. — Ее английский был чуточку старомоден. — Но сначала нам надо за ней заехать.

Ивлин поблагодарила девушку и сказала, что ее тетя сейчас в пансионе и что ей самой необходимо переодеться, прежде чем куда-то идти. Она повторила для Софи, что была в бассейне.

— Это должно быть чудесно, — воскликнула Софи. — Я иногда жалею, что не умею плавать, — с сожалением добавила она.

— Вы могли бы научиться… — начала Ивлин.

Софи покачала головой.

— Нет. Боюсь, что спорт не для меня.

Ивлин удивилась, что такое слабое существо может привлекать Макса. Она даже немного воспрянула духом; Макс ведь не может по-настоящему любить эту странную маленькую куклу. Она, конечно, пробуждает в нем желание окружать ее заботой, но Максу наверняка нужны огонь и страсть. В Софи огня не было совершенно; во всяком случае, внешне это было незаметно, хотя кто знает… Хрупкие нежные женщины способны иногда взрываться как вулкан.

Джейк, почувствовавший себя с этими людьми не в своей тарелке, извинился и сказал, что ему надо встретиться с сестрой.

— До встречи, — сказал он Ивлин и ушел. Макс хмуро посмотрел ему вслед.

— Что случилось, Макс? — спросила Софи. Она, казалось, чувствовала малейшую перемену в его настроении. — Что тебя рассердило?

— Ничего, дорогая, — нежно успокоил он девушку и совершенно другим тоном обратился к Ивлин, открывая перед ней заднюю дверцу машины. — Садись. Поедем вместе.

— Нет, спасибо. Я пойду короткой дорогой через поле и буду в пансионе раньше вас, — ответила Ивлин, недовольная его тоном. Макс разговаривал с ней совсем иначе, когда Софи не было рядом, раздраженно подумала она. — У меня неподходящий вид, чтобы ехать в такой машине.

И Ивлин убежала прежде, чем Макс успел что-либо возразить.

Она действительно оказалась в пансионе до того, как машина Макса остановилась у подъезда «Дома Клары». Эми сидела на террасе. Она с радостью приняла приглашение Макса, не оставив Ивлин ни малейшей возможности отказаться. Несмотря на то что девушка в душе была рада новой встрече с Максом, она чувствовала, что присутствие Софи не доставит ей удовольствия.

Поднявшись наверх, чтобы переодеться, Ивлин перебрала весь свой гардероб, выдержанный в весьма мрачных тонах, в поисках чего-нибудь подходящего. Оказалось, что у нее нет ничего, что могло бы сравниться с ярким туалетом Софи, а ее единственные белые брюки еще не вернулись из чистки. Внезапно осознав причину своих поисков, Ивлин замерла перед зеркалом. В нем отражалась высокая темноволосая девушка, которая вряд ли могла соперничать с фарфоровой грацией Софи, да она и не стремилась к этому, сердито подумала Ивлин. После чего она сознательно выбрала серые брюки и черную рубашку, которая совершенно не шла ей. Ивлин была абсолютно уверена, что ее наряд не понравится Максу, но почему-то испытала при этом странное удовольствие.

Однако он только нахмурился, когда она спустилась вниз с таким же строгим выражением лица, как и ее костюм, а вот Эми не выдержала:

— Иви, дорогая, неужели ты не могла надеть что-нибудь менее мрачное?

— Я считаю, что оделась вполне прилично, — небрежно ответила Ивлин.

— Мне бы очень хотелось увидеть на тебе что-нибудь яркое, — сказал Макс.

— Сожалею, но я подбирала свой гардероб еще до того, как познакомилась с вами, — возразила Ивлин, — и я не носила… не ношу ярких нарядов.

— А как насчет красного джемпера? — тихо спросила Эми, но Ивлин сделала вид, что не расслышала и повернулась к машине. Она надеялась, что Макс не слышал последнего замечания Эми, но по насмешливому блеску его глаз сразу поняла, что ошиблась.

Макс повез их кратчайшей дорогой через новый район, выросший на склоне холма с видом на плато Зеефельд. Ресторан, который он выбрал, имел просторный зал с огромными окнами, в которые были видны вершины гор. Макса, видно, здесь хорошо знали, судя по тому что хозяин сам вышел навстречу гостям. Помогая Софи выйти из машины, Макс бережно поддерживал ее под руку. Ивлин показалось, что девушка слишком цепляется за своего спутника.

Макс усадил Софи, потом придвинул стул Эми. Ивлин сама нашла себе место. Она даже находила какое-то извращенное удовольствие в том, что о ней забыли. Во время поездки в Доломитовые Альпы все внимание Макса принадлежало ей; сегодня для него существовала только Софи, что полностью доказывало ошибочность выводов, сделанных Эми. Ивлин взглянула на тетю и увидела, что та задумчиво смотрит на Софи. Поняла ли Эми, как она ошибалась?

Подали кофе и корзиночку с самыми разнообразными пирожными. Софи улыбнулась Максу.

— Выбери для меня пирожное, дорогой.

Он выбрал самый красивый бисквит, положил на тарелочку рядом с девушкой и налил ей кофе. Ивлин смотрела на все это несколько презрительно. Неужели эта девушка ничего не в состоянии сделать сама?

Софи стала расспрашивать о поездке в Доломитовые Альпы, из чего Ивлин сделала вывод, что Макс не делал из этого секрета. Забыв о своем раздражении, она стала с восторгом делиться впечатлениями. Софи слушала ее с тем же мечтательным выражением на лице, которое было у нее, когда они говорили о плавании. Ивлин замолчала, и девушка заметила:

— Вы так красочно все описали, что я очень хорошо могу себе это представить.

— Разве вы не были… — начала Ивлин, не в состоянии поверить, что Макс не возил Софи на поле крокусов. Она вдруг ощутила какую-то напряженность атмосферы к, взглянув на Макса, увидела, что тот смотрит на Софи с огромным сочувствием. Эми попыталась подать Ивлин предупредительный знак, но Софи совершенно спокойно произнесла:

— Нет, фрейлейн, мне бесполезно ехать туда, потому что я ничего не увижу.

— О! — чуть слышный вздох вырвался у Ивлин. Она не понимала, как она могла оказаться до такой степени невнимательной. Ее неприязнь и раздражение буквально потонули в потоке сострадания, который так и рвался наружу, но Макс взглядом сумел остановить Ивлин. Софи не нуждалась в жалости.

Он положил свою ладонь на руку девушки и мягко произнес:

— Но ты скоро будешь видеть, дорогая, — и объяснил остальным: — Софи смотрел знаменитый офтальмолог. Он считает, что может сотворить… чудо.

Софи поежилась.

— Нет, не чудо, Макс, — поправила она его, — а лишь долгую и сложную операцию, но я — большая трусиха. — Она смущенно улыбнулась. — Я очень боюсь.

— Ты не трусиха, Софи, ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю, — заверил ее Макс. — Не забывай, что эта операция значит для тебя.

— Мне кажется, она гораздо больше значит для тебя, — тихо сказала Софи. — Ты же знаешь, что я согласилась на нее только ради тебя. — Она высвободила свою руку и повернулась в ту сторону, где, как она чувствовала, сидели другие двое.

— Жаль, что Макс заговорил об этом, когда мы так хорошо проводили время, — пожаловалась она. — Но он хотел, чтобы вы знали, что меня не нужно жалеть; мне повезло во многих отношениях. — На ее лице появилась блаженная улыбка. — Поговорим о чем-нибудь другом?

Эми тут же нашла подходящую тему для разговора, и Софи быстро подхватила ее. Ее жизнерадостность была просто поразительной, и она так ловко управлялась с чашкой и ложечкой, что никто бы и не заподозрил ее в физическом недостатке.

Ивлин с восхищением смотрела на девушку; в ее мыслях царил хаос. Как много объяснило ей состояние Софи. Неудивительно, что Макс хотел защищать и оберегать ее; она будила в нем самые лучшие и благородные чувства. Теперь стало ясно, почему Софи отклоняла помолвку: она хотела быть уверена в успехе операции прежде, чем согласится выйти за него замуж.

Софи, оказывается, вовсе не была изнеженной куклой; она обладала мужеством и стойкостью. Она, видимо, очень любила Макса, но не хотела быть для него обузой и поэтому согласилась на операцию, которой боялась, только чтобы стать его женой.

Софи никогда не страдала оттого, что из-за своей слепоты не могла делать очень многих вещей; она была счастлива в пределах своих возможностей и умела по-настоящему радоваться жизни. Ивлин была совершенно уверена: что бы ни случилось, Макс никогда не оставит Софи.

Познакомившись с этой девушкой, Ивлин начала понимать, почему Макс так критически относился к ней самой. Она осторожно посмотрела на свою левую руку и про себя посмеялась над собой. Она утешала себя тем, что Максу известна только одна часть ее истории. Хотя он и доказал ей, что ее безутешное горе уже стало лицемерием, он не мог знать, что она, ко всему прочему, лишилась блестящего будущего. Ивлин уже начала мечтать о том, что она еще расскажет Максу, кем она была, и заслужит его похвалу за стойкость, ведь несмотря на то что он насмехался над ее верностью недостойному мужчине, он должен понять ее разбитые мечты.

Но теперь она ничего не скажет Максу потому, что ее потеря по сравнению с трагедией Софи казалась ничтожной.

Но у Софи был Макс. Он окружал ее заботой, предупреждал малейшее ее желание. Наблюдая за ними, Ивлин вдруг поняла, что готова отдать все что угодно, даже свое зрение, лишь бы оказаться на месте Софи. Определение любви, которое дал Макс, не впечатляло Ивлин, пока она своими глазами не увидела как это может быть на самом деле. Как было бы прекрасно опираться на его сильную руку и находить утешение в его объятиях, ощущая его нежность.

У Ивлин стало тяжело на сердце. Как многого она была лишена, пока жила в выдуманном ею самой мире, мечтая о бессмертной любви, которая на самом деле оказалась лишь мифом, ведь Гарри бессовестно обманывал ее. Но и Макс тоже в какой-то мере обманул ее, потому что пробудив в ней интерес к жизни, не дал ей любви, ради которой и стоило жить.

Он не принес ей радости, разрушив стену, которой она отгородилась от суровой действительности. Пытаясь вдохнуть жизнь в ее окаменевшее сердце, Макс невольно пробудил в Ивлин интерес к самому себе. Еще не влюбившись в него по-настоящему, она уже была на пороге нового чувства, но Макс познакомил ее с Софи, чтобы дать понять, что он не свободен, и не успев расцвести, новая любовь Ивлин уже была обречена.

Девушка чувствовала себя как улитка, лишившаяся своего домика и вынужденная искать себе новое пристанище. Потерявшая Гарри и оставшаяся без своей любимой музыки, она потянулась к Максу — и наткнулась на Софи.

Ивлин не могла бы назвать Макса добрым и участливым по отношению к ней, но если бы она решилась обвинить его в том, что он несерьезно отнесся к ее чувствам, он бы, без сомнения, ответил, что его вмешательство пошло ей на пользу.

— Ты что-то слишком молчалива, Иви, — сказала Эми. — Может быть, наша вчерашняя поездка в Инсбрук утомила тебя?

— О, вы были в Инсбруке? — воскликнула Софи. — Жаль, что я не знала об этом. Макс, почему ты не привез их к нам?

— Потому что я все это время провел с тобой, — ответил Микс.

— Это был такой чудесный день, — мечтательно произнесла Софи, и ее голубые глаза потеплели. — Но вы обязательно должны посетить нас. Приедешь, Ева? — Она назвала Ивлин на немецкий манер к протянула руку. Не зная, чего от нее требуется, Ивлин коснулась руки девушки. — Макс говорит, что ты красивая. Мне так хотелось бы увидеть тебя.

— Макс мне льстит, — сказала ей Ивлин. — Когда-то я на самом деле вполне сносно выглядела, но теперь больше похожу на скелет. — Она бросила на Макса колючий взгляд.

Он искоса взглянул на ее черную рубашку.

— Ты даже не пытаешься измениться, — сухо заметил он.

Взгляд Макса был жестким; он, казалось, очень недоволен Ивлин. Очевидно, он решил, что ее мрачная одежда свидетельствует о том, что она вновь решила погрузиться в пучину печали. Но она уже не могла вернуться к прошлому, даже если бы захотела. Ивлин вышла из тьмы затворничества и больше не собиралась туда возвращаться.

Софи настойчиво приглашала Ивлин и Эми приехать в дом ее родителей с визитом.

— Я хочу, чтобы друзья Макса стали и моими друзьями, — с улыбкой сказала она.

Уже приготовившись сказать, что она вовсе не друг Макса, Ивлин вдруг замолчала, не зная, как иначе объяснить свои с ним отношения, если таковые вообще существуют. Эми предостерегающе взглянула на племянницу и поблагодарив Софи за приглашение, сказала, что они с радостью приедут, если Софи назначит им день и час. Девушка была в восторге и настояла, чтобы гостей привез Макс.

— Вы должны приехать в ближайшее время, — объяснила она, — потому что Макс скоро возвращается в Вену.

Эта новость удивила Ивлин. Ее пребывание в Зеефельде могло продлиться неопределенно долго, и она не предполагала, что Макс захочет так скоро уехать. Известие о его предстоящем отъезде вызвало у нее острое чувство потери. Никакая это не потеря, убеждала себя Ивлин; присутствие Макса только смущает ее, и чем скорее он уедет, тем будет лучше для всех.

Ивлин никак не могла придумать предлога, чтобы не ехать с визитом к Хартманнам, а Эми и Софи тем временем уже обо всем договорились. Ивлин же свыкалась с мыслью о том, что всего через несколько дней она уже больше не увидит Макса.

Макс подвез их до пансиона. Попрощавшись с Софи и сдержанно поблагодарив Макса, Ивлин вслед за своей тетей направилась к дверям. К ее изумлению, почти на пороге Макс их догнал.

Он обратился к Эми.

— Софи хочет вам что-то сказать, миссис Бенкс.

Эми удивилась, но тут же вернулась к машине. Ивлин сделала шаг к лестнице — она не хотела оставаться с Максом наедине, — но скрыться ей не удалось. Весьма бесцеремонно Макс подтолкнул девушку к дверям гостиной, в которой в это время никого не было.

— А я хочу кое-что сказать тебе, Иви. — Его лицо выглядело мрачным.

Девушка удивленно подняла брови.

— В самом деле?

Он недовольно посмотрел на ее черную рубашку.

— Почему ты носишь такую ужасную одежду? — спросил он.

— Право же, Макс, если дело только в этом… — начала Ивлин.

— Нет, не только. Будет лучше, если ты сядешь.

— Звучит угрожающе, — как можно беспечнее сказала она и села в глубокое кресло, скрестив ноги. Макс начал ходить взад и вперед по комнате.

— Этот молодой человек, с которым ты была сегодня утром, ты давно его знаешь? — неожиданно спросил он не поворачивая головы.

— Дорогой Макс, какое отношение это имеет к тебе?

— Не увиливай от ответа, — сердито бросил он.

Неожиданно Ивлин пришла в голову бредовая идея, что Макс просто ревнует ее к Джейку. Эта мысль сначала окрылила Ивлин, но потом она быстро поняла ее абсурдность. Почему Макс должен ревновать, если у него есть Софи, которая в данный момент ждет его в машине?

— Мы познакомились недавно, — ответила Ивлин. — Джейк Армстронг — вполне приличный молодой человек, который живет в нашем пансионе. Он пригласил меня купаться. Еще есть вопросы?

— И это все?

— Все. Ах, да… еще он сказал, что моя кожа напоминает лепестки магнолии, которую его отец выращивает в своем саду.

— Но это же неслыханная дерзость!

— Вовсе нет. Я нахожу его слова забавными, тем более, что ему, кажется, не часто случалось подниматься до таких высот фантазии. Наверное, на него подействовала романтическая обстановка.

Макс заметно успокоился.

— Будем надеяться, что у него не возникнут более смелые фантазии, — заметил он. — Однако я не думал, что ты поощряешь мужчин, старающихся подцепить хорошенькую девушку.

Столь просторечное выражение в устах Макса, чей английский до сих пор был безупречно правильным, прозвучало несколько странно. Ивлин насмешливо посмотрела на него.

— Если я правильно помню, я тоже тебя подцепила, — хмыкнув сказала она, — или это ты меня подцепил, как тебе больше нравится.

— Тогда были особые обстоятельства, — заметил он, пристально глядя на девушку. — Ты нуждалась во мне, не так ли?

— Ты так думаешь? — Если бы Макс в тот день не спускался по горной тропинке, она по-прежнему пребывала бы в печали или со временем ей все же удалось бы вернуться к жизни и без его помощи? Решилась ли бы Эми рассказать Гарри, если бы ее не подтолкнуло к этому присутствие Макса?

— Может быть, я, конечно, заблуждаюсь, — согласился Макс. — А где ты подцепила этого молодого пловца?

— Нигде. Я же сказала, что он живет в пансионе. Разве ты не этого хотел? Чтобы я вернулась к нормальной жизни? А нормальная жизнь означает нормальные отношения с молодыми людьми. Я очень давно не плавала, а я всегда любила это делать.

На лице Макса появилось вполне удовлетворенное выражение, что убило в Ивлин всякую надежду на то, что он действительно мог ревновать ее.

— Возможно, у тебя найдутся еще какие-нибудь любимые занятия, которые ты была бы не прочь возобновить, — предположил Макс.

— Я пока не думала об этом. Мое… возвращение к жизни было таким внезапным.

Макс отвернулся к окну и замолчал. Через некоторое время он осторожно произнес:

— Твоя тетя упомянула как-то, что ты любила музыку… — Ивлин вздрогнула. Когда Эми успела сказать ему об этом? — Завтра я еду в Мюнхен на концерт Ганса Шрайберга. О нем говорят как о талантливом пианисте, и я хочу его послушать. Как я понял, в его программе есть несколько произведений Листа. Не хочешь ли ты поехать со мной?

Если он таким образом хотел вернуть ее к действительности, то его методы оказались чересчур радикальны.

Ивлин смотрела на стоявшего у окна Макса и не видела его; она как будто окаменела. Концерт… пианист… Лист — все эти слова были для нее табу. Именно Листа она играла на своем последнем концерте — три из его «Венгерских рапсодий» и «Пляску смерти». Перед ней вдруг возник концертный рояль, глаза ослепил свет рампы, а в ушах зазвучал гром аплодисментов, который превратился в шум водопада… и она упала в обморок.

— Иви!

Откуда-то издалека до нее донесся голос Макса, и она почувствовала, как его рука приподнимает ее голову, и ощутила край стакана у своих губ.

— Выпей это.

Девушка послушно сделала глоток, и постепенно туман перед ее глазами рассеялся, шум в ушах исчез и головокружение прошло.

— Теперь лучше?

Она заметила, что Макс стоит перед ней на коленях и растирает ей руки. У него был очень расстроенный вид.

— О да, — смущенно улыбнувшись, сказала она. — Я, кажется, упала в обморок, но по крайней мере я выбрала для этого подходящее место.

Макс встал и, взяв стакан, вернул его на стойку бара.

— Я опять совершил ошибку, — пробормотал он и громче добавил: — Прости меня.

— Это ты должен простить меня за мое глупое поведение. Не понимаю, как это произошло, — быстро сказала Ивлин. Она неуверенно посмотрела на Макса, стоявшего у бара в пол-оборота к ней. — Ты… ты, кажется, пригласил меня на концерт?

— Забудь об этом.

— О, прошу тебя, мне так хочется пойти!

Макс резко повернулся к ней, и она увидела, как просияло его лицо.

— Макс! — воскликнула Ивлин. — Я так соскучилась по музыке! Я слишком долго была лишена ее.

Музыка была самой первой и самой сильной ее любовью, но не имея возможности исполнять ее, Ивлин полностью от нее отказалась, но сейчас поняла, как это было глупо. Музыка могла принести ей утешение, если бы она ее не отвергла.

Макс как-то странна смотрел на Ивлин.

— Почему ты была лишена музыки?

Боясь выдать себя, Ивлин поспешно ответила:

— Так сложились обстоятельства. Но Мюнхен, кажется, довольно далеко отсюда?

— Поездка на машине займет всего два часа, ну, может быть, два с половиной, если учесть остановку на границе.

Макс по-прежнему с недоумением смотрел на нее, и Ивлин чувствовала, что ее объяснение не было убедительным, однако ничего другого ответить ему она не могла.

— Мне очень хочется поехать на концерт, — вежливо произнесла она, — но может быть, тебе лучше пригласить мисс Хартманн?

— Нет, — ответил Макс так резко, что Ивлин даже вздрогнула. Потом он улыбнулся. — Я хочу сказать, что она не любит серьезную музыку. Ей будет скучно.

— А сам ты любишь хорошую музыку? — поинтересовалась Ивлин.

— Люблю и хочу разделить это удовольствие с тем, кто тоже ее понимает.

Лестное заявление, и все же Ивлин не могла избавиться от ощущения, что у Макса были какие-то скрытые мотивы, которые она никак не могла разгадать, Она с некоторой долей сомнения посмотрела на Макса. Случайно ли он приглашает ее послушать пианиста, который играет Листа? Но он не мог знать, что именно этот инструмент и именно этот композитор имеют для нее особое значение.

— Мне очень хочется послушать этого молодого исполнителя, — объяснил Макс, — чтобы самому убедиться, так ли он хорош, как все об этом говорят.

Ивлин вздохнула, без всякого тщеславия подумав о том, что ему надо быть очень хорошим исполнителем, чтобы оказаться лучше Изабеллы Равелли, но ведь Макс никогда ее не слышал.

— Мюнхен находится слишком далеко от сюда, чтобы проделать этот путь одному, — продолжал Макс. — Поэтому я надеюсь, что ты окажешь мне честь своим присутствием.

Очень разумно, особенно если учесть, что Софи не разделяет его музыкальных пристрастий. Ивлин ощутила волнующую радость, оттого что у них с Максом есть что-то общее. Вероятно, Эми рассказала ему, какую музыку она предпочитает. Вспомнив о своей тете, девушка нахмурилась. Эми слишком настойчиво подталкивала ее к Максу. Теперь, когда она узнала о существовании Софи, ее поведение должно измениться. Она может даже воспротивиться поездке племянницы в Мюнхен.

Так и случилось. Пока Ивлин была с Максом, Эми довольно долго беседовала с Софи, которая совершенно ее покорила. Она казалась такой храброй и такой жизнерадостной, несмотря на свой физический недостаток, сказала Эми. Ивлин почувствовала в ее словах намек на свое недавнее поведение и, оскорбившись, сразу же рассказала о приглашении Макса.

Эми была поражена. Поехать на концерт и подвергнуть себя опасности нового эмоционального срыва было, по ее мнению, слишком рискованным экспериментом. Она боялась за Ивлин, но она совершенно не понимала Макса, который предлагал другой девушке провести с ним вечер, когда он должен быть рядом с Софи, и особенно перед своим скорым отъездом в Вену.

— Я заблуждалась на ее счет, — призналась Эми, — но я же ничего о ней не знала. Боюсь, что я и тебе навязывала свое ошибочное мнение, но если ты уверена, что не питаешь к Максу никаких чувств, то ничего страшного не случилось.

Она с легким беспокойством посмотрела на племянницу, опасаясь, что это она вселила в девушку надежды, которым не суждено будет сбыться.

— Действительно ничего страшного, — заверила ее Ивлин, — но я не понимаю, почему я не могу поехать в Мюнхен. Софи, кажется, не любит музыку, а Макс как раз наоборот. — Девушка вопросительно посмотрела на свою тетушку.

Эми смутилась. Она отлично знала, что музыка для Макса имела не меньшее значение, чем для ее племянницы. Для него это было не развлечением, а делом всей жизни. Очевидно, он пока не стал рассказывать Ивлин об этом.

Но появление на публике Изабеллы Равелли со знаменитым музыкальным директором не осталось бы незамеченным. Конечно, сейчас Изабеллу уже забыли, но вдруг кто-нибудь узнает ее. Как Ивлин на это отреагирует?

— В конце концов, они еще не помолвлены, — сказала Ивлин, превратно истолковав озабоченность Эми.

— Но скоро будут, — возразила Эми, которой отношения. Софи и Макса стали казаться очень романтичными. — И она сможет видеть — современные хирурги способны творить чудеса. Родители девушки всегда верили в эту операцию, но Софи очень долго на нее не решалась. Она боялась, что мир может оказаться не таким прекрасным, каким она его себе представляла. — Эми засмеялась. — Она просто прелесть. Максу наконец удалось уговорить ее на операцию.

— Кажется, она многое сумела тебе рассказать за такое короткое время, — заметила Ивлин. — Ты ведь совершенно чужой для нее человек.

Эми улыбнулась.

— Я льщу себя надеждой, что умею расположить к себе людей. — Эми сурово взглянула на племянницу. — Ты же не собираешься встать между Максом и Софи?

— Уверена, что не смогла бы этого сделать, даже если бы и очень захотела, к тому же один вечер ничего не изменит.

— А он не предлагал, чтобы я вас сопровождала? — спросила Эми.

— Дуэньи вымерли как динозавры, — фыркнула Ивлин, — а на концерте тебе было бы скучно.

— Ты права, — согласилась Эми, — но Софи такая милая девушка, и мне не хотелось бы, чтобы ей причинили боль.

Ивлин поморщилась. Конечно, Софи очень мила, но Эми не стоит все время напоминать об этом.

— Я не собираюсь причинять ей боль, — твердо ответила она. — Макс вероятно, все рассказал ей о концерте, как и о поездке на перевал Бреннер… — Она внезапно замолчала. Макс не мог рассказать о той поездке все; этот случай казался ей более предосудительным теперь, когда она узнала у существовании Софи. Но повторения не будет. Познакомив ее с Софи, Макс сам воздвиг между ним и Ивлин барьер, с которым ему придется считаться. Ивлин тихонько вздохнула. Макс не стал менее привлекательным лишь потому, что принадлежал другой женщине. Ивлин все равно решила поехать в Мюнхен. И тут перед ней встал вопрос — не означает ли эта ее реакция, что она влюбилась в Макса? Можно ли влюбиться в человека за такой короткий срок? Такое, как известно, случается. В таком случае ей лучше с ним не ехать, но ведь Макс скоро уедет в Вену и они больше не увидятся. Ивлин не могла отказать себе в удовольствии провести с ним хотя бы один вечер. Софи не будет на нее в обиде.

Тем временем Ивлин должна была кое-что сделать перед поездкой, и ей оставалось только надеяться, что магазины Зеефельда смогут удовлетворить ее требования.