Америка — справа и слева

ПРЕДИСЛОВИЕ МОСКВИЧА

Много лет тому назад редакция газеты «Правда» послала двух своих корреспондентов в далекую заграничную командировку. Они добрались поездом до Гавра, а там поднялись на борт французского парохода «Нормандия», который держал линию между Старым и Новым светом.

В океане «Нормандию» захватил шторм. Казалось, что кто-то ломится в двери, стучит в окна, тяжко хохочет. Утром пришел матрос и наглухо закрыл иллюминаторы металлическими щитами. Шторм усиливался...

Плавание заканчивалось на пятые сутки.

В Нью-Йорке наши корреспонденты купили автомобиль и отправились в большое путешествие по дорогам Америки. Они проехали двадцать пять штатов и несколько сотен городов, посетили заводы Форда, побывали в Голливуде, заглянули в ночлежные дома и индейские резервации. Они беседовали с молодыми безработными, старыми капиталистами, радикальными интеллигентами, революционными рабочими, поэтами, писателями, инженерами. А потом написали правдивую остроумную книгу о великой стране, о ее богатстве и нищете, о ее гордости и позоре...

Читатели, конечно, уже догадались, что этими корреспондентами «Правды» были замечательные советские писатели Илья Ильф и Евгений Петров, а книга, которую они написали, называется «Одноэтажная Америка».

С той поры прошла треть века. В один из осенних вечеров 1969 года об «Одноэтажной Америке» зашел разговор на совещании молодых сатириков-правдистов. К слову, это совещание проходило на четвертом этаже нашей редакции, в той же самой комнате, где тридцать четыре года тому назад Илья Ильф и Евгений Петров поделились с журналистами своими планами путешествия по Соединенным Штатам. И вот один из сотрудников редакции вдруг встал и сказал:

— А что, если сейчас проехать по Америке тем же самым маршрутом, которым ехали наши старшие коллеги? Посмотреть, как там теперь обстоит дело с этажностью, подсчитать, на сколько этажей подросла Америка или, быть может, не подросла совсем! Ведь страницы замечательной книги Ильфа и Петрова помогут нам понять, какой была тогда Америка, сравнить прошлое с настоящим, заглянуть в будущее.

Предложение показалось интересным. Последовали бурные прения, которые завершились принятием устной резолюции:

— Идею нового трансамериканского путешествия одобрить и поддержать.

— Выслать в Соединенные Штаты своего представителя для организации и проведения автомобильного пробега.

Вскоре наш товарищ, которого для удобства дальнейшего повествования будем впредь именовать Москвичом, вылетел в США. Чтобы попасть в Соединенные Штаты Америки теперь вовсе не нужно пользоваться услугами железнодорожной компании спальных вагонов и трансатлантической пароходной корпорации. За советские деньги Москвич купил билет в Москве, сел в советский самолет «Ильюшин-62», и советские летчики за одиннадцать летных часов доставили его в Нью-Йорк. Более подробное описание полета здесь даваться не будет, так как почти каждой бабушке, не говоря уже о людях младших возрастов, приходилось летать на «ИЛ» либо на «ТУ», и все хорошо знают, как это происходит.

Скажем лишь, что Москвич с комфортом добрался до Нью-Йорка и, как это делают все путешественники, сразу же стал подбирать компанию для совместной поездки. Это оказалось делом далеко не простым. Москвич вспомнил, что такие же трудности испытывали Ильф и Петров, когда искали себе попутчиков. Он раскрыл «Одноэтажную Америку» и прочел:

Москвич отчетливо понимал, что в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе проживает немало достойных джентльменов, обладающих всеми этими завидными качествами. Но как отыскать этих людей? У Москвича не было ни связей, ни знакомств, ни адресов. Он был близок к отчаянию, когда его вдруг посетила спасительная мысль. Он вспомнил о вашингтонском корреспонденте «Правды», который подходил для путешествия по всем семи перечисленным пунктам.

Москвич сел в самолет и полетел в Вашингтон, чтобы провести двусторонние переговоры. Для удобства дальнейшего повествования мы будем теперь называть вашингтонского корреспондента «Правды» просто Вашингтонцем.

Вашингтонец предложение принял, но оговорил три условия:

ни в коем случае не пытаться изображать из себя Ильфа и Петрова, не подделываться под их стиль, не претендовать на их славу;

не открывать Америки. Не рассказывать о том, что в американских аптеках можно позавтракать, что «Импайр Стейт Билдинг» имеет сто два этажа, что служащие газолиновых станций по собственной инициативе протирают ветровые стекла автомашин и дают совершенно бесплатные советы, как проехать до того или иного места. Словом, не рассказывать о том, что читателю уже хорошо известно из «Одноэтажной Америки», и обращаться к тексту этой книги лишь по мере крайней необходимости;

писать о сегодняшней Америке, о том, что мы увидим и узнаем сами.

— Ваши условия поддерживаю полностью, — согласился Москвич. — Только, может быть, нам все-таки стоит поискать своего мистера Адамса, настоящего американца, который бы сопровождал нас в поездке и помогал нам.

— Мистер Адамс как проводник — давно устаревшая фигура, — заметил Вашингтонец. — Не забывайте, что существует знаменитый американский сервис. В столице Соединенных Штатов есть особая организация — Центр для иностранных корреспондентов, который призван помогать иноземным журналистам, желающим писать об Америке. Вот я сейчас туда поеду и попрошу помочь нам встретиться с мэрами городов, с промышленниками, с фермерами, со студентами, ковбоями и индейцами, показать нам самое интересное, что только есть в этой стране.

Мистер Роберт Бауэр, руководитель Центра для иностранных корреспондентов, встретил Вашингтонца, как всегда, с распростертыми объятиями. О да, конечно, он просто счастлив, что к нему обратились советские журналисты. Пусть они выкладывают свои пожелания не стесняясь. Америка, как известно, свободная страна, открытая для всех. Не хотят ли джентльмены встретиться с полицейским начальником Нью-Йорка? Весьма, весьма достойный господин! А может быть, они желают перекинуться парой слов с мистером Генри Фордом-вторым или побывать в гостях у губернатора Техаса?

Увы, от многих встреч пришлось заранее отказаться: не хватало времени. Путешествие, на которое Ильф и Петров затратили два месяца, мы должны были совершить в тридцать дней. Неотложные журналистские дела ждали одного из нас в Москве, другого — в Вашингтоне.

Голос добрейшего мистера Бауэра звенел от волнения. Мы верим, что он искренне хотел нам помочь. Мы бы не удивились, если бы он вдруг сказал голосом мистера Адамса:

— О нет, джентльмены, не говорите так! О но, но! Мне больно, когда вы говорите, что у вас не хватит времени на посещение Калифорнийского университета! Вы просто не поймете современной Америки, если не побываете в Хьюстоне. Да, да, запишите это в свои блокноты, джентльмены!

Прошло три дня. Мы уже предвкушали удовольствие от бесед с американскими знаменитостями, как вдруг на столе у Вашингтонца затрезвонил телефон. Сняв трубку, Вашингтонец не узнал в ней голоса любезного мистера Бауэра. Голос был холоден и сух, как дипломатическая нота. Мистер Бауэр извинялся за то, что он... ничем не может нам помочь.

— Почему же?

— Мне сообщили, — надтреснутым голосом сказала телефонная трубка, — что американские корреспонденты в Москве не пользуются подобной помощью.

— Да читаете ли вы американскую прессу, мистер Бауэр? — удивился Вашингтонец. — Ведь как раз только вчера столичная газета «Вашингтон пост» напечатала сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс, в котором говорится буквально следующее: «Норман Айзекс, президент американского общества газетных редакторов и руководитель группы американских журналистов, только что посетивший Советский Союз, рассказывает, что делегация была всюду в СССР принята с самой искренней теплотой и гостеприимством. Он подчеркнул также, что его делегация получила широчайшую возможность путешествовать по Советскому Союзу и встречаться со многими официальными лицами».

Вашингтонец признается, что не расслышал ответа мистера Бауэра. Однако он утверждает, что ему показалось, будто трубка сказала:

— О но, но! Мне больно, когда вы это читаете. Вы просто ничего не понимаете в современной Америке, джентльмены!

Увы, мы понимаем. Дело было не в мистере Бауэре, а в некоторых джентльменах из государственного департамента.

— Что ж, придется обойтись без их помощи, — сказал Вашингтонец. Он положил на стол большой географический атлас Соединенных Штатов и принялся черным карандашом рисовать в нем какие-то квадраты, треугольники и прочие геометрические фигуры. При этом он заглядывал в некий список, лежащий рядом с атласом.

— Выделяешь интересные места? — полюбопытствовал Москвич.

— Зачеркиваю районы, куда запрещен въезд советским журналистам, — ответил Вашингтонец. Он энергично махал карандашом направо и налево, оставляя на карте безобразные пятна.

— И Сент-Луис закрыт! — ахнул Москвич.

— И Кливленд! — злорадно ответил Вашингтонец.

— И Питтсбург? — застонал Москвич. — Знаменитый город сталелитейщиков?

— И Скенектеди со знаменитым электрическим домиком мистера Рипли, который так восхитил Ильфа и Петрова, — сухо отозвался Вашингтонец.

Зачеркнув в соответствии со списком едва ли не третью часть Америки, Вашингтонец объявил:

— Вот теперь можно ехать!

И мы поехали...