Аналитик

Глава 10

Рики обратился в бегство.

Он побросал вещи в сумку, и машина, взвизгнув покрышками, понесла его прочь от мотеля в Нью-Джерси и знакомого голоса. Он не знал, какова связь между мужчиной с псарни и Румпельштильцхеном, но связь существовала наверняка, а быстрота, с которой этот человек отыскал мотель, была пугающей.

Рики гнал машину в Нью-Гэмпшир и старался понять, в какой мере он поставил свое существование под угрозу. Идея пришла ему в голову, когда он проезжал мимо придорожного знака «Добро пожаловать в Массачусетс». Впереди, чуть дальше знака, Рики увидел вездесущий элемент американского пейзажа — торговый пассаж. Он съехал с автострады на парковку пассажа. На то, чтобы найти телефонные будки, во множестве расставленные у входа в продовольственный отдел, времени ушло немного. Номер телефона Рики помнил.

— «Нью-Йорк таймс», отдел объявлений.

— Я хотел бы поместить маленькое объявление, знаете, внизу на первой странице.

Он быстро продиктовал номер кредитной карточки. Телефонистка записала его, потом спросила:

— Итак, мистер Лазарь, что за объявление?

— «Мистеру Эр. Игра продолжается. Новый Голос».

Телефонистка повторила все сказанное.

— Так? — спросила она.

— Так. Только слово «голос» непременно должно быть с большой буквы, хорошо?

Телефонистка уверила его, что так и будет, и Рики повесил трубку. Затем он зашел в ближайшую забегаловку, купил кофе и прихватил несколько бумажных салфеток. Отыскав свободный столик, Рики уселся за него. После нескольких неудачных попыток у него получилось следующее:

Рики с секунду любовался своим сочинением, потом вернулся к телефонным будкам. Через несколько минут его уже соединили с отделом объявлений газеты «Виллидж войс».

— Я хотел бы поместить кое-что в разделе личных объявлений, — сказал он.

— Без проблем, — отозвался сотрудник отдела. — Под какой рубрикой?

— Рубрикой? — переспросил Рики.

— Ну, знаете, БМ — белый мужчина, СМ — садомазохизм.

С мгновение поразмыслив, Рики сказал:

— Шапка такая: «БМ, 50 лет, ищет мистера Райта для особых игр и забав».

Сотрудник повторил все это.

— Ладно, — сказал он. — Что-нибудь еще?

— Всенепременно, — ответил Рики и продиктовал стишок.

— Да уж, — сказал сотрудник, закончив перечитывать записанное, — это круто. Очень круто. От психов отбоя не будет, гарантирую. Значит, так, мы дадим вам номер абонентского ящика, и вы сможете обращаться к нему по телефону.

Рики услышал, как он щелкает по клавишам компьютера.

— Есть. Ваш номер тринадцать-тринадцать. Надеюсь, вы не суеверны?

— Ничуть, — ответил Рики, записал номер на салфетке и повесил трубку.

На миг он задумался, не позвонить ли по номеру, оставленному Вергилией, но одолел это искушение. Сначала нужно кое-что подготовить.

Сунь-Цзы в его «Искусстве войны» рассуждает о том, как важно для военачальника правильно выбрать место битвы и тайком от противника занять позицию, которая обеспечит ему превосходство над врагом. Эти наставления, думал Рики, относятся и к нему самому.

Он понимал, что в самом скором времени в Дареме появится человек, отправленный на его поиски. Номерной знак машины, замеченный хозяином псарни, попросту гарантировал это.

Добравшись до Дарема, он вернул машину владельцам, ненадолго заглянул к себе в комнату, а затем направился прямиком на свою добровольную работу на телефоне доверия. В «Таймс» объявление появится на следующее утро, в «Виллидж войс» — под конец недели. Разумно предположить, что Румпельштильцхен не начнет действовать, пока не увидит и то и другое. До сей поры ему известно только одно: полноватый частный детектив по имени Фредерик Лазарь появился на псарне в Нью-Джерси и задавал там вопросы о супружеской чете, которая, если верить документам, много лет назад усыновила его и его брата с сестрой. Но Рики не тешил себя иллюзиями — Румпельштильцхену вскоре удастся обнаружить и другие признаки его, Рики, существования. Преимущество, которое у меня имеется, думал Рики, состоит в том, что никакой очевидной связи между Фредериком Лазарем и доктором Фредериком Старксом либо Ричардом Лайвли не существует. Один числится мертвым. Другой никому пока не известен.

Но для того, чтобы Ричард Лайвли выжил в предстоящей схватке, Рики следует увести Румпельштильцхена подальше от Дарема.

И он прошептал себе: «Назад в Нью-Йорк».

Подготовку к возвращению Рики начал на следующее утро. Он отдал хозяйке комнаты плату за ближайший месяц, предупредив, однако, что, скорее всего, уедет из города по делам. У него в комнате стоял цветок в горшке, и Рики договорился с хозяйкой, что та будет регулярно его поливать. Простейшая игра на женской психологии, думал он: человек, который просит, чтобы его цветок поливали, вряд ли собирается сбежать. Его университетский начальник разрешил Рики воспользоваться накопившимися отгулами за сверхурочную работу. Деньги со счета Фредерика Лазаря в местном банке Рики перевел на счет, который он открыл через Интернет в одном из манхэттенских банков.

Он также зарезервировал номера в нескольких разбросанных по Нью-Йорку отелях. Все они, кроме последнего, были оплачены по кредитной карточке Фредерика Лазаря. Последние два находились в Уэст-Сайде, на Двадцать второй улице, практически один напротив другого. В одном Рики просто зарезервировал на двое суток номер для Фредерика Лазаря. В другом номер был заказан на две недели и оплачен принадлежащей Ричарду Лайвли карточкой «Виза».

Он закрыл электронный почтовый ящик Фредерика Лазаря, указав в качестве адреса, по которому следует перенаправлять почту, предпоследний из отелей.

И наконец, уложив в сумку пистолет и кое-какую одежду, Рики снова посетил «Рент-э-Рек» и взял напрокат другую машину. Однако на сей раз он позаботился о том, чтобы оставить следы. В договор об аренде он вписал название и номер телефона первого из отелей, где был зарезервирован номер для Фредерика Лазаря.

— Да, и еще одно, — сказал он юному служащему компании. — Я посоветовал одному моему другу тоже взять машину у вас. Ну, знаете, хорошие цены и нет такой толкотни, как в больших прокатных компаниях.

— Хорошо, — отозвался юноша равнодушно.

— Так вот, — сказал, тщательно подбирая слова, Рики, — если он в ближайшие два дня появится здесь, постарайтесь обслужить его на славу, ладно?

Юноша пожал плечами:

— Не вижу проблем. А имя у него есть?

Рики улыбнулся:

— Разумеется. Р. Ц. Хен. Очень легко запомнить. Мистер Р. Ц. Хен.

Продвигаясь по автостраде к Нью-Йорку, Рики навестил три торговых пассажа и купил пять сотовых телефонов и ноутбук.

В первом из отелей, расположенном в Чайнатауне, он появился ранним вечером. Особых строгостей тут, как Рики и предполагал, не соблюдали. Рики вселился, а через пятнадцать минут уже ушел, но на это никто не обратил внимания.

Он поехал подземкой в последний из выбранных отелей, где и превратился в Ричарда Лайвли.

В этот первый вечер Рики всего только раз вышел из отеля, чтобы купить сандвичи и пару бутылок содовой. Остаток вечера он провел, мирно обдумывая дальнейшие шаги, а в полночь отправился на вылазку.

Улицы поблескивали после недавно прошедшего дождя. Желтые фонари отбрасывали на черный асфальт дуги тускловатого света. Рики быстро шел по городу, пока не нашел телефон-автомат. Полицейская сирена прорезала ночной воздух. Рики подождал, пока ее вой утихнет вдали, набрал номер «Виллидж войс» и принялся прослушивать поступившие в его абонентский ящик ответы на данное им объявление. Таковых набралось больше тридцати.

В основном это были предложения сексуального характера, связанные с «особыми играми и забавами». Тридцатый ответ оказался совсем иным. Голос был холодный, со странным металлическим оттенком. Рики догадался, что говоривший использовал какое-то искажающее голос электронное приспособление.

Рики прослушал ответ три раза. В голосе присутствовало что-то знакомое, проступавшее за гулким звучанием маскирующего устройства. Мысль, что голос этот может принадлежать Румпельштильцхену, заставила Рики содрогнуться.

А сразу за стихотворением он услышал голос Вергилии: «Рики, Рики, Рики. Как приятно получить от вас весточку. Да еще такую нестандартную. И могу добавить, поистине неожиданную. Знаете, я ведь их предупреждала. Правда. Я говорила: "Рики очень умный человек. Такая интуиция, так быстро соображает", однако они не хотели мне верить. Думали, вы такой же легкомысленный, как другие. Ну, и видите, к чему это нас привело. — Она глубоко вздохнула, потом продолжила: — Ну что же, лично я и вообразить не могу, зачем вам понадобился еще один раунд с мистером Эр. Я-то думала, вы заползете под какой-нибудь камушек да там сидеть и останетесь. Потому что, по моим подозрениям, мистеру Эр захочется на сей раз получить более серьезные доказательства своей победы. Он человек чрезвычайно обстоятельный. Так мне, во всяком случае, говорили».

Голос вдруг прервался, как будто Вергилия резко повесила трубку. Некоторое время Рики слушал шипение электронных шумов, потом обратился к следующему сообщению. Это опять оказалась Вергилия.

«Так вот, Рики, не хотелось бы мне видеть, как вы повторите исход предыдущей игры, однако, если вам угодно начать играть снова, это ваш выбор. Мы ждем вашего первого хода».

Утром Рики поехал подземкой в первый отель — тот, в котором он зарегистрировался, но останавливаться не стал. Он возвратил ключ от номера углубившемуся в порнографический журнал портье.

— Эй, — сказал Рики, пытаясь добиться от портье хоть какой-то реакции на свое присутствие. — Послушайте, меня здесь, случайно, никто не искал?

Портье, так и не взглянув на него, кивнул.

Рики улыбнулся. Для того, что он собирался проделать, лучшего начала нельзя было и придумать. Он огляделся по сторонам, убедился, что никого, кроме них двоих, в грязноватом вестибюле отеля нет, залез в карман, вытащил пистолет и, не поднимая рук выше стойки, дослал патрон — звук получился очень отчетливый.

Портье вздернул голову, глаза его слегка расширились. Рики наградил его гнусноватой улыбочкой:

— Ну что, мне наконец удалось обратить на себя твое внимание?

— Я слушаю, — ответил портье.

— Тогда попробую еще разок, — сказал Рики. — Если обо мне кто-то спросит, назовешь ему такой номер: 212-555-2798. По нему он сможет связаться со мной. И заставь его дать тебе полсотни. Или сотню. Дело того стоит.

Портье помрачнел, но кивнул:

— А если меня здесь не будет? Может, он ночью придет.

— Сотню захочешь — будешь, — ответил Рики.

— Ладно. Я понял.

— Вот и отлично, — сказал Рики, возвращая пистолет в карман. Он улыбнулся портье и, уходя, указал на журнал: — Не буду отрывать тебя от образовательного чтения.

Он пересек город, чтобы проверить, как обстоят дела в следующем из его отелей.

Этот выглядел внутри точно так же, как первый, — уныло и потерто. В вестибюле Рики миновал двух женщин, накрашенных, в коротких юбчонках, на высоких каблуках, — сомневаться в роде их занятий не приходилось. Женщины не отрывали от него глаз, в которых явственно читалось желание подзаработать. Рики, встретившись взглядом с одной из них, покачал головой. Вторая обронила ему вслед: «Коп», и это его удивило. Он думал, что хорошо приспособился к новому для себя миру. Хотя, возможно, избавиться от отпечатка среды, в которой ты провел всю жизнь, куда труднее, чем кажется поначалу.

Он плюхнулся на кровать и около часа пролежал, глядя в белый потолок с голой электрической лампочкой, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседнего номера и безошибочно свидетельствовавшим о том, что там занимаются сексом.

После полудня Рики отыскал магазин, торговавший излишками военного имущества, и закупил в нем кое-какие вещи, которые, как он полагал, могут ему пригодиться на следующем этапе игры. В их число входили небольшой ломик, велосипедный замок, несколько пар хирургических перчаток, маленький фонарик, моток клейкой ленты и самый дешевый, какой нашелся в магазине, бинокль.

Он возвратился в номер отеля и упаковал все купленное — вместе с двумя из новоприобретенных сотовых телефонов — в рюкзак. По третьему сотовому он позвонил в следующий отель из своего списка, тот, в котором он пока не зарегистрировался. Там он оставил срочное сообщение для Фредерика Лазаря, коему надлежало, как только он появится, перезвонить в ответ. Рики дал клерку номер того телефона, с которого звонил, после чего засунул его во внешний карман рюкзака, пометив предварительно маркером. Добравшись до взятого напрокат автомобиля, он достал все тот же аппарат, снова позвонил в отель и снова оставил, говоря на сей раз тоном более грубым, настоятельные сообщения для себя самого. По дороге в Нью-Джерси Рики проделал это еще трижды, всякий раз требуя, все более крикливо и напористо, чтобы мистер Лазарь немедленно перезвонил, поскольку для него имеется важная информация.

После третьего звонка Рики свернул с автострады на площадку для отдыха и остановил машину. Зайдя в мужскую уборную, он помыл руки и оставил телефон на раковине умывальника. Когда он выходил из уборной, ему навстречу попались несколько подростков. Рики решил, что они, весьма вероятно, ухватятся за телефон и довольно скоро начнут по нему звонить, что Рики, собственно говоря, и было нужно.

До Уэст-Виндзора он добрался уже под вечер.

Отыскав дешевый придорожный ресторанчик, Рики провел в нем некоторое время за гамбургером и жареной картошкой. Когда он вышел из ресторанчика, до темноты оставалось уже недолго. Рики поехал на кладбище. Ему повезло, ворота кладбища не запирались. Рики заехал за белый дощатый сарай и оставил там машину — сарай более-менее укрывал ее от дороги, а если кто ее и заметит, то не обратит на нее внимания.

Дневной свет уже угасал, небо над Нью-Джерси приобрело нездоровый буро-серый оттенок — могло показаться, что мир обуглился по краям от дневной жары. Рики забросил рюкзак за спину, окинул взглядом пустынную сельскую дорогу и зашагал в сторону псарни, где, как он хорошо теперь понимал, его ждала информация.

Свернув с дороги, он нырнул под полог деревьев. Затем он сошел с подъездной дорожки в кусты, закрывавшие псарню от шоссе, и осторожно подобрался поближе к дому и вольерам. Все еще оставаясь укрытым листвой, Рики вытащил из рюкзака бинокль и начал осматривать дом.

Первым делом ему на глаза попался вольер у главного входа псарни, внутри взад-вперед нервно сновал ротвейлер. Рики еще не подошел настолько близко, чтобы пес почуял в нем какую-то угрозу. Поведя биноклем, он заметил тусклое свечение, наполнявшее одну из комнат основной постройки — там явно работал телевизор. Контора псарни, находившаяся левее места, на котором стоял Рики, была темна и, как он догадался, заперта.

Рики глубоко вздохнул, извлек ломик и велосипедный замок, крепко зажал их в правой руке и, выломившись из кустов, побежал к фасаду дома.

Целый бедлам гавканья, воя, лая и рычания взорвал тишину. Рики понимал, что теперь уже все собаки мечутся в своих вольерах. Секунда, и он оказался у дверцы того, в котором сидел ротвейлер. Рики торопливо просунул велосипедный замок сквозь прутья дверцы и запер его, набрав на замке первую пришедшую в голову комбинацию. Пес немедля вцепился в резиновую оплетку стальной цепи замка. Рики понесся к двери, ведущей в контору.

Вбив ломик в щель у дверного косяка, Рики выломал замок. Дверь распахнулась, Рики вошел внутрь, перебросил рюкзак себе на грудь, запихал в него ломик и вытащил пистолет.

В конторе звучала целая собачья опера. Включив фонарик, Рики побежал по вонючему, забитому клетками коридору, останавливаясь у каждой, чтобы открыть ее. Через несколько секунд его уже окружили скачущие, гавкающие представители самых разных собачьих пород. Он возвратился в контору, размахивая, чтобы расшугать собак, руками, точно потерявший всякое терпение Моисей на берегу Красного моря.

Рики услышал, как щелкнул замок и хлопнула входная дверь. Это хозяин псарни, подумал он. Сосчитав до десяти, Рики услышал новый, пробившийся сквозь собачий лай звук: хозяин пытался открыть клетку ротвейлера.

Рики распахнул дверь конторы.

— Давайте, ребятки, все свободны, — сказал он.

Три десятка собак вылетели из двери в теплую ночь, наполнив ее нестройной и радостной песней свободы.

Выйдя наружу и оказавшись на краю круга отбрасываемого фонарем света, Рики услышал, как матерится сбитый собаками с ног хозяин псарни. Бедняга с трудом встал. И когда он наконец поднял взгляд, то первым делом увидел направленный ему в лицо пистолет Рики.

— Ты один? — спросил тот.

— А? — задохнулся, удивленно отшатываясь, хозяин.

— Ты один? Еще кто-нибудь в доме есть?

Теперь хозяин псарни понял, о чем его спрашивают. Он покачал головой:

— Никого. Только я.

Рики поднес пистолет к его лицу, достаточно близко, чтобы ноздри хозяина псарни наполнил резкий запах масла и стали, а возможно, и смерти. Ротвейлер раз за разом бросался на стальную сетку вольера.

— Хорошо. Стало быть, мы сможем поговорить.

— Кто ты? — спросил хозяин.

Рики потребовалась секунда, чтобы вспомнить: при первом своем визите он выглядел несколько иначе.

— Я человек, с которым тебе лучше не связываться.

Через несколько секунд хозяин псарни принял нужную позу: сел на землю, привалясь спиной к дверце вольера ротвейлера и положив руки так, чтобы Рики их видел, — на колени. К этому времени часть собак уже растворилась во тьме, другие сбились у ног хозяина, а третьи продолжали весело скакать по гравию подъездной дорожки.

— Я так и не понял, кто ты такой, — сказал хозяин. — Наличных я здесь не держу, и…

— Это не ограбление. Пока тебе достаточно знать одно: я человек с пистолетом, желающий услышать ответы на кое-какие вопросы.

Хозяин псарни кивнул.

— Я хочу побольше узнать о супружеской паре, которой уже нет в живых, и о троих детях, которых они усыновили, хотя ты и уверял, что ничего такого не было. И еще я был бы рад услышать о телефонном звонке, который ты сделал после того, как мой друг, мистер Лазарь, посетил тебя пару дней назад. Кому ты звонил?

Мужчина покачал головой:

— Я тебе так скажу: за этот звонок мне заплатили.

— Кто?

Мужчина опять покачал головой:

— Это не твое дело, мистер налетчик.

Рики наставил пистолет ему в лицо. Хозяин псарни ухмыльнулся:

— Я видел ребят, которые умеют обращаться с этими штуками, и готов побиться об заклад, приятель, ты не из них. — В голосе его проступили нервные нотки.

— А знаешь, — неторопливо сказал Рики, — ты на сто процентов прав. Мне и вправду не приходилось бывать в таком положении. Так что, может, мне следует немного попрактиковаться.

Произнеся это, он направил пистолет на ротвейлера.

— Эй, погоди секунду! — Хозяин псарни вдруг впал в волнение, не меньшее, чем то, что обуревало носившихся по подъездной дорожке собак.

— Ты что-то хочешь сказать? — спросил Рики.

— Этот пес стоит несколько тысяч, — сообщил хозяин. — Я потратил кучу времени, половину моей клятой жизни, чтобы его обучить. И ты собираешься его пристрелить?

— Ну вот, видишь, — ответил Рики, — теперь у тебя есть о чем подумать. Стоят ли сведения, которые ты утаиваешь, жизни пса?

— Я не знаю, кто они такие, — начал хозяин псарни, и Рики снова прицелился. На этот раз хозяин поднял вверх руки: — Ладно. Что знаю, расскажу.

— Это было бы мудрым поступком.

— Только знаю-то я немного.

— Неправильное начало, — сказал Рики и выстрелил в сторону ротвейлера. Пуля ударила в деревянную конуру, стоящую на задах вольера. Оскорбленный пес гневно завыл.

— Постой! Я все расскажу. Насчет стариков ты прав. Подробностей я не знаю, но они усыновили троих детишек только на бумаге. Дети здесь и не побывали ни разу. Не знаю, кого они прикрывали, потому что я сюда попал уже после их гибели. Оба погибли в автомобильной аварии. Я еще за год до их смерти пытался купить этот дом, а после того, как они разбились, мне позвонил какой-то мужик, сказал, что он их душеприказчик. И спросил, интересует ли меня еще дом и все их дело. Цена была совершенно невероятная. Как на дешевой распродаже. И мы с ним сразу подписали бумаги.

— С кем ты имел дело? С адвокатом?

— Ну да, из местных.

— А кто продал дом, тебе известно?

— Я только один раз видел его имя. По-моему, какой-то доктор. И мне сказали, что, если кто-нибудь когда-нибудь явится и станет расспрашивать насчет троих детишек, я должен позвонить по одному номеру.

— А имя тебе назвали?

— Нет, только номер на Манхэттене. А после, лет через шесть или семь, вдруг позвонил какой-то малый и сказал, что номер изменился. И дал другой, тоже нью-йоркский. Потом, еще через несколько лет, тот же парень звонит и дает еще один номер, только на этот раз на севере штата Нью-Йорк. И спрашивает у меня, не появлялся ли кто. Я ему говорю, нет, не появлялся. Никого и не было, пока не приперся этот тип, Лазарь. Начал вопросы задавать, я его выставил. Потом звоню по тому телефону. Какой-то мужик берет трубку. Старик уже. По голосу слышно. Говорит, спасибо за информацию. А минуты через две примерно звонят уже мне. На этот раз молодая женщина. Говорит, что выслала мне деньги, что-то около тысячи, а если я найду Лазаря, так еще тысячу получу. Ну я и говорю ей, что он, скорее всего, остановился в одном из трех-четырех мотелей. Вот и все, а потом уж и ты объявился.

— Номер, по которому ты звонил, — назови его.

Хозяин псарни быстро протараторил десять цифр.

— Спасибо, — холодно поблагодарил его Рики.

Записывать номер необходимости не было. Рики и так его знал.

Взмахом пистолета он дал хозяину понять, что тому следует развернуться.

— Руки за спину, — приказал Рики. — Мне придется на несколько минут лишить тебя свободы передвижения, чтобы успеть уйти, пока ты не найдешь, чем перерезать замок, и не выпустишь пса. Мне почему-то кажется, что он был бы не прочь провести наедине со мной пару минут.

Эти слова заставили хозяина псарни ухмыльнуться:

— Он единственный известный мне пес, который никогда не забывает обид. Ладно. Делай что задумал.

Рики скрутил ему руки клейкой лентой. Потом выпрямился:

— Ты ведь опять им позвонишь, верно?

Хозяин псарни кивнул:

— Скажи я, что не позвоню, ты мне все равно не поверишь.

Рики помолчал, обдумывая свои следующие слова.

— Хорошо, тогда передай им вот что:

С нескольких попыток хозяин псарни затвердил стишок. Рики улыбнулся:

— Довольно близко к тексту. Могу я напоследок дать тебе совет?

— Какой?

— Позвони туда. Зачитай стишок. Собери разбежавшихся собак. А после забудь обо всем этом.

Оставив хозяина псарни сидеть на земле, Рики трусцой припустился по подъездной дорожке, а от нее к кладбищу, на котором оставил машину. Ему еще предстояло проделать сегодня длинный путь. И по дорогам и по своей душе. Путь, ведущий в прошлое и одновременно направленный в будущее. Он спешил, как марафонец, чувствующий, что финишная черта уже близка, хоть ее пока и не видно.

Было уже немного за полночь, когда Рики остановился заплатить за пересечение реки Гудзон — на западном ее берегу, чуть севернее Кингстона, штат Нью-Йорк.

Он был единственным, кто переезжал через реку в этот поздний час. Оказавшись на другом берегу, он подъехал к обочине, остановился и достал сотовый телефон. Набрал номер последнего из отелей, в которых намеревался остановиться Фредерик Лазарь. Ответил мужской голос:

— Отель «Эксцельсиор». Чем могу служить?

— Меня зовут Фредерик Лазарь, — сказал Рики. — У меня заказан номер на эту ночь. Однако я не сумею появиться до завтра. Вы не могли бы проверить, не оставлено ли для меня сообщений?

— Не вешайте трубку, — сказал мужчина. Рики услышал, как он положил трубку на стол. Через мгновение мужчина поднял ее и сказал: — Вы, должно быть, очень популярный человек. Для вас есть по крайней мере три сообщения.

— Прочитайте их мне, — сказал Рики. — А я, когда доберусь, постараюсь о вас не забыть.

Мужчина прочитал сообщения, которые Рики оставил сам себе, и никаких других. Это заставило его призадуматься.

— А меня сегодня вечером никто не спрашивал?

Мужчина замялся, и Рики все понял. Прежде чем мужчина успел солгать, сказав «нет», Рики произнес:

— Роскошная баба, верно?

Мужчина закашлялся.

— Она и сейчас там? — требовательно спросил Рики.

— Нет, — зашептал мужчина. — Ушла. Чуть меньше часа назад, сразу после того, как ей позвонили на сотовый. Быстро так умотала. И малый, который был с ней, тоже. Они за вечер заходили несколько раз, все спрашивали о вас.

— Это какой же малый? — спросил Рики. — Круглый такой и будто из теста вылепленный?

— Точно, — сказал мужчина и засмеялся. — Он самый.

Привет, Мерлин, подумал Рики.

— Номера телефона они не оставили?

— Нет. Просто сказали, что еще вернутся. Они вообще-то просили не говорить, что были тут. А в чем дело-то?

— Да так, деловая встреча. Знаете что, если они объявятся, дайте им вот этот номер, — Рики продиктовал номер последнего из еще не использованных им сотовых телефонов. — Но только заставьте их раскошелиться. У них денег куры не клюют.

Он отсоединился и посидел немного, откинувшись на спинку сиденья. К этому времени хозяин псарни, надо думать, уже освободился от клейкой ленты и позвонил, так что Рики ожидал, что в доме, к которому он направляется, будет светиться по меньшей мере одно окно.

Как и в начале ночи, Рики оставил автомобиль в стороне от дороги, укрыв его от посторонних глаз. До конечного пункта было километра полтора, но Рики решил, что по пути как раз успеет обдумать свои дальнейшие планы. Он бежал и спрашивал себя: хочется ли тебе убивать кого-нибудь этой ночью?

В начале ведущей к дому дорожки Рики остановился. Как он и ожидал, в кабинете горела единственная лампа.

Он знает, что я появлюсь, подумал Рики. А Мерлин с Вергилией, которые могли бы ему помочь, все еще в Нью-Йорке. Даже если после его звонка они понеслись сюда, им ехать еще не меньше часа.

Рики взял пистолет в правую руку, дослал патрон. Затем снял пистолет с предохранителя и, не таясь, пошел к двери дома. Стучать он не стал — просто повернул дверную ручку. Дверь, как он и рассчитывал, отворилась.

Он вошел в дом. Справа, из кабинета, послышался голос:

— Сюда, Рики.

Он сделал шаг, поднял перед собой пистолет. Затем вступил в полосу света, лившегося из дверного проема.

— Здравствуйте, доктор Льюис.

Старик стоял позади письменного стола, опираясь о него ладонями и немного наклонясь вперед.

— И вы действительно поехали в такую даль, только чтобы убить меня? — спросил он.

— Да, — ответил Рики, хоть это и не было правдой.

— Тогда вперед. — Старый доктор напряженно вглядывался в его лицо.

— Румпельштильцхен… Значит, им были вы.

Доктор Льюис покачал головой:

— Вот тут вы ошибаетесь. Правда, я тот, кто его создал.

Рики бочком, держась спиной к стене, вошел в кабинет. Все те же книжные шкафы вдоль стен. Кабинет казался холодным. Ни на стенах, ни на столе не было ничего, способного что-либо рассказать о человеке, который занимал эту комнату. Рики мрачно подумал: олицетворению зла не требуется диплом на стене, объясняющий, кто он такой. Удивительно, как же он раньше-то обо всем не догадался. Дулом пистолета он показал старику, чтобы тот сел в стоявшее за столом кожаное кресло.

Доктор Льюис, вздохнув, опустился в него.

— Пожалуйста, держите руки так, чтобы я их видел, — сказал Рики.

Старик поднял обе руки кверху. Потом постучал себя указательным пальцем по лбу:

— То, что человек держит в руках, Рики, настоящей опасности не представляет. Страшнее то, что у него в голове.

— В прежние времена я, пожалуй, и согласился бы с вами, доктор, однако теперь мне приходится полагаться главным образом на это приспособление, на полуавтоматический «ругер». В его обойме пятнадцать пуль, каждая из которых способна снести половину вашего черепа.

Доктор Льюис помолчал, глядя на пистолет. Потом улыбнулся:

— Рики, в течение четырех лет вы четыре раза в неделю ложились на мою кушетку. Я же знаю, вы не убийца.

Рики покачал головой:

— На вашей кушетке лежал Фредерик Старкс. Однако он умер, а меня вы не знаете совсем.

И Рики выстрелил.

Пуля просвистела над головой доктора Льюиса и ударила в стоявший у него за спиной книжный шкаф. Рики увидел, как из толстого труда по медицине, в который попала пуля, полетели клочья бумаги.

Доктор Льюис побледнел.

— О господи, — выдавил он, обернулся и взглянул на книгу, в которую попал Рики. Потом издал короткий смешок и покачал головой. — Хороший выстрел. Замечательный выстрел. Куда ближе к истине, чем моя голова.

Рики вгляделся в старого доктора. Затем так же, как почти год назад, опустился в кресло напротив.

— Если не вы, — холодно спросил он, — то кто же тогда Румпельштильцхен?

— Старший сын женщины, которой вы не сумели помочь.

— Это я уже выяснил самостоятельно. Дальше.

Доктор Льюис пожал плечами:

— И мой приемный сын.

— Это я тоже выяснил, сегодня вечером. А двое других?

— Его младшие брат и сестра. Мерлин и Вергилия.

— Тоже ваши приемные дети?

— Да. Мы взяли всех троих. Я договорился с кузенами из Нью-Джерси, чтобы они нас прикрыли.

— Стало быть, дети носят вашу фамилию?

— Нет. — Старик покачал головой. — Не думайте, что вам так повезло, Рики. Ни в одном телефонном справочнике они под фамилией Льюис не значатся. Они были перевоссозданы полностью. У всех разные имена. Разные личности. У каждого — свое образование, к каждому свое отношение. Но в глубине души они остались братьями и сестрой.

— А зачем? Зачем было выдумывать такие сложности, чтобы скрыть их прошлое?

— Жена у меня болела, да и возраст у нас уже был не тот, чтобы удовлетворять требованиям штата. Тут и пригодились мои кузены. Они были рады помочь за определенное вознаграждение. Помочь и забыть.

— Разумеется, — саркастическим тоном откликнулся Рики. — Они ведь погибли в автомобильной аварии.

Доктор Льюис покачал головой:

— Совпадение.

— Но почему они? Почему именно эти трое детей?

Старый психоаналитик снова пожал плечами:

— Скажите-ка мне, Рики. Убийца — по-настоящему безжалостный психопат-убийца, — является ли он продуктом своего окружения? Или таким и рождается? Одно или другое?

— Во всем виновато окружение. И любой психоаналитик сказал бы вам то же самое. Хотя генетики могут и не согласиться. И все же в психологическом отношении мы продукты среды.

— Вот и я так думал. И потому взял ребенка — и его брата с сестрой, — которого можно было использовать для изучения зла, совершенно как лабораторную крысу. Ребенка, брошенного биологическим отцом. Отвергнутого родственниками. Избиваемого одним материнским дружком за другим. Он, кстати сказать, видел, как его мать покончила с собой от нищеты и отчаяния. Просто формула зла, вы не находите?

— Да.

— А я полагал, что могу взять такого ребенка и обратить все, что есть в нем дурного, в хорошее, полагал, что сумею сделать из него полезного члена общества.

— И не сумели?

— Нет. Но я внушил ему верность себе, как это ни удивительно. И возможно, странного рода привязанность. Это страшно, Рики, и все же по-настоящему завораживает, когда тебя любит человек, целиком отдавший себя служению смерти. Вот это и есть Румпельштильцхен. Он профессионал. Виртуозный убийца. Причем получивший хорошее образование, лучшее, какое я мог ему дать. Экзетер. Гарвард. Юридический факультет Колумбийского университета. И знаете, что во всем этом самое странное, Рики?

— Скажите.

— Его работа мало чем отличается от нашей. Люди приходят к нему со своими проблемами. И хорошо платят за их разрешение.

Рики почувствовал, что ему становится трудно дышать.

— Помимо того, что он чрезвычайно богат, знаете, чем еще он отличается от прочих людей? Он безжалостен. — Старый психоаналитик вздохнул и прибавил: — Хотя, возможно, это вы уже поняли. Выяснили, что он ждал долгие годы, готовился, а затем отыскал и уничтожил каждого, кто когда-либо причинял вред его матери.

— Но при чем здесь я? — выдавил Рики. — Я же не сделал ей ничего…

— Разумеется, сделали. Она, впав в отчаяние, обратилась к вам за помощью, а вы оказались слишком заняты собственной карьерой, чтобы помочь.

Помолчав с минуту, Рики спросил:

— Когда вы узнали…

— О связи между вами и усыновленным мною подопытным кроликом? Под конец нашего с вами курса психоанализа. Я просто решил посмотреть, во что это может вылиться.

— Когда он взялся за меня, вы могли меня предупредить.

— Предать приемного сына ради давнего пациента? Да еще и не самого любимого, если уж на то пошло.

Эти слова поразили Рики. Он вдруг понял, что злобы в старике ничуть не меньше, чем в усыновленном им ребенке. Возможно, и больше.

— А двое других?

— Мерлин — действительно адвокат, и довольно способный. Вергилия — актриса, которую ожидает хорошая карьера. И вот еще что вам следует знать, Рики: они свято верят, что это их старший брат, тот, кто известен вам как Румпельштильцхен, что это он спас им жизнь. Не я, хоть я и принимал участие в их спасении. Так что, Рики, уясните себе хотя бы одно: они люди преданные, полностью преданные человеку, который вас убьет.

— Кто он? — спросил Рики.

— Вы хотите знать его имя? Адрес? Местонахождение его офиса?

— Да. Я хочу знать имена всех троих.

Старый психоаналитик покачал головой:

— Рики, вот мы с вами сидим здесь, и никого больше в доме нет. Но долго ли это продлится? Я ведь знал, что вы направляетесь сюда, что же я, по-вашему, не принял мер предосторожности, не вызвал помощь? Сколько осталось времени до того, как она появится?

— Достаточно много.

— Должен сказать, я бы не решился заключить пари на этот счет. — Старый психоаналитик улыбнулся. — Но, возможно, мы могли бы несколько усложнить задачу. Допустим, я скажу вам, что где-то в этой комнате имеется необходимая вам информация. Успеете вы найти ее за оставшееся время? До того, как явятся мои помощники и спасители?

— Мне надоело играть в игры.

— Информация у вас на виду. И вы уже подобрались к ней ближе, чем я рассчитывал. Ну вот. Хватит с вас подсказок.

— Я не стану играть.

— Ну, а я думаю, вам придется поиграть еще немного, Рики, потому что игра пока еще не закончена. — Доктор Льюис вдруг поднял вверх обе руки и сказал: — Рики, мне нужно достать кое-что из верхнего ящика стола. Нечто такое, что вам будет интересно увидеть. Могу я это сделать?

Рики направил пистолет в лоб доктору Льюису и кивнул.

Доктор снова улыбнулся — скверной, холодной улыбкой. Из ящика он вынул конверт.

— Давайте его сюда.

— Как вам будет угодно. — Доктор Льюис бросил конверт через стол, и Рики схватил его.

На миг он отвел взгляд от старого доктора. И это было ошибкой. Снова подняв глаза, Рики увидел, что на лице старика появилась ухмылка, а в руке — маленький тупорылый револьвер 38-го калибра.

Двое мужчин сидели, глядя один на другого поверх стола, наставив друг на друга оружие.

— Сладкий сон психоаналитика, верно? — прошептал доктор Льюис. — Разве нас не обуревает желание убить психоаналитика, точно так же, как нам хочется убить нашу мать или отца — всякого, кто символизирует для нас все, что случилось в нашей жизни дурного?

— Ребенок, возможно, и был лабораторной, как вы выразились, крысой, но его можно было переделать. Однако вам было куда интереснее посмотреть, что произойдет, если вы предоставите ему плыть по течению, ведь так?

Доктор Льюис слегка побледнел.

— Вы же знали, не правда ли, — продолжал Рики, — что и сами вы такой же психопат, как он? Вам был нужен убийца, потому что именно убийцей вы всю жизнь хотели быть.

Старик смерил его злобным взглядом:

— Вы всегда были проницательны, Рики. Подумайте о том, кем вы могли бы стать, будь в вас чуть больше честолюбия.

— Опустите оружие, доктор. Вы же не собираетесь меня застрелить.

Доктор Льюис, продолжая целиться в лицо Рики, кивнул.

— Да мне, собственно, и незачем, верно? — сказал он. — Человек, который убил вас один раз, сделает это снова.

— Нет, если вас интересует мое мнение. Возможно, я снова исчезну. Один раз мне это удалось, так почему бы не испариться опять?

— Я думаю, вы ошибаетесь. Однако на этот вечер наше время истекло. У меня к вам вопрос, на дорожку. Если Румпельштильцхен был так распален желанием увидеть, как вы, человек, который подвел его мать, покончите с собой, что он сделает, узнав, что вы убили меня?

— Что вы имеете в виду? — спросил Рики.

Но старый доктор не ответил. Вместо этого он стремительным движением поднес револьвер к виску, улыбнулся улыбкой маньяка и спустил курок.