Ангел в моей постели

Глава 11

Когда Йен опустился около нее на колени, Виктория, пытавшаяся встать, подняла голову.

– Господи Иисусе, миледи.

– Со мной все хорошо. – Ее сердце глухо стучало, она вытерла рот рукой и почувствовала вкус крови. – Я прикусила язык.

– Мэг! – Неожиданно рядом с ней оказался Дэвид. Он поддержал ее за талию, помогая встать, и отдернул руку. На его ладони была кровь.

Она чувствовала, как теплая струйка пропитывает одежду, и сказала со слабой улыбкой:

– У тебя, случайно, нет при себе квасцов, чтобы остановить кровь?

К ним по дороге бежали двое слуг. Дэвид крикнул им, чтобы вернулись за телегой.

– Разверни лошадей, – велел он Рокуэллу, подставляя ей плечо и помогая встать на ноги, затем поднял ее. – И захвати мое пальто. Скорее! – добавил он, когда молодой человек замешкался.

– Я могу идти, Дэвид. Найди человека, который выстрелил.

– Он уже наверняка скрылся, иначе сделал бы еще один выстрел.

– Не вижу в этом смысла, – сказала она, слишком возмущенная, чтобы чувствовать что-либо, кроме парализующего шока, или отказаться от помощи Дэвида. – Мой отец не станет в меня стрелять.

Дэвид расстегнул на ее талии кофточку.

– Этот ублюдок вырезал бы твое сердце, если бы ты ему позволила, Мэг. – Он разорвал ткань. – Черт побери, я должен был убить его еще много лет назад.

Она смотрела, как он старается остановить кровь.

– Это месть, Дэвид?

Он оторвал еще полоску ткани.

– Кто бы это ни сделал, он только что совершил самую страшную ошибку в своей жизни.

Закрыв глаза, она скрывала боль под маской спокойствия.

– У тебя рана как раз под ребром. – Он наложил повязку и встал на ноги. – Корсет облегчит боль. Рана неглубокая.

Она услышала приближавшийся стук копыт.

– Кровь темная? Его глаза потеплели.

– Нет, – тихо сказал он.

И то хорошо, подумала Виктория. Ее бил озноб, и она отвела взгляд.

– Должно быть, это несчастный случай, – едва слышно произнесла она. – Какой-то браконьер. – «А что, если не браконьер?» – мелькнула мысль. Кому-то необходимо проникнуть в коттедж. Дэвид обнял ее.

– Иди ко мне, – прошептал он, положив ее голову себе на плечо, и в тот момент, когда она решила не поддаваться его чарам, развеял ее иллюзии.

– Телега уже подъезжает. – Он дышал ей в висок.

– Я испортила твой теплый плащ, – сказала она, продолжая дрожать. – А он так подходил мне по росту.

– Я куплю тебе накидку на меху, – сказал Дэвид. Захрустел гравий. Возле них остановилась телега.

– Я думала, священникам положено отказываться от своего земного имущества.

– Именно так я и поступил. Но кажется, моя семья сохранила некоторые мои земные акции от ряда семейных предприятий под опекой.

– Ты богат?

– Никоим образом. – В его голосе слышалась ирония. – Но я люблю дорогое мыло.

Она вдохнула запах его волос. Его тепло и надежность свели сотни воспоминаний в одно-единственное. Именно так она чувствовала себя в то далекое время, когда он обнимал ее и они танцевали на блестящем паркете бального зала. «Вы верите в судьбу? Что все происходит по предназначению и всему прочему?»

– Мэг...

– Я рада, что сегодня мы кое-что обсудили, Дэвид вздохнул:

– Это было совсем не кое-что.

Замечание заставило ее рассмеяться. Но она поморщилась от боли, которую вызвал этот смех. Несколько минут спустя Дэвид усадил ее в телегу и приказал отвезти в дом. Йен сидел на прекрасной гнедой кобыле, держа поводья лошади Дэвида и его пальто, перекинутое через руку.

– Я вернусь, как только смогу. – Сунув руки в рукава пальто, Дэвид обратился к мужчине, стоявшему рядом с кучером, одному из своих людей, которых он привез из Ирландии; – Проверь все вокруг.

– Дэвид?

Он посмотрел на сидевшую в телеге Мэг.

– Тс-с! – Он приложил палец к ее губам и, когда телега тронулась, пошел рядом с ней. – Мы обсудим все, что ты пожелаешь, когда я вернусь.

– Позаботься о безопасности Натаниела.

– Я уверен, он в безопасности, Мэг.

– Ты не можешь быть в этом уверен.

– Сэр, – сказал Рокуэлл, – кому-то надо заполучить сэра Генри.

– Мы доставим ее в дом, сэр, – сказал кучер.

Стоя на дороге, Дэвид смотрел вслед удалявшейся телеге. Он обещал защитить ее и ее семью. Но у него не хватало людей, и некого было послать кого-нибудь охранять внука сэра Генри. Да он и не верил, что мальчику что-то угрожает.

Дэвид сел на коня и повернулся к Рокуэллу:

– Поезжай на церковный двор. Выстрел был сделан оттуда.

– Много оленей появилось на этих холмах. Может быть, это случайность.

– Подумай сам. – Дэвид взглянул на стоявшую вдалеке церковь. – Чтобы попасть в цель с того расстояния, с которого был сделан выстрел, стрелок должен был находиться высоко над землей. На дереве? На колокольне, может быть? – Лошадь нетерпеливо била копытом. – Блейкли находится в домике Дойла. Может быть, он что-нибудь знает? Поезжай туда.

Вернувшись в коттедж сэра Генри, Дэвид сошел с лошади и, оглядев пустой двор, взбежал по ступеням и открыл дверь в кухню. Там он увидел Эсму Шелби и Бетани.

– Милорд, это вы! – Эсма всплеснула руками. – Сэр Генри слышал выстрел. Они с моим мужем пошли в поле. Иногда там появляются браконьеры. Он возмущен тем, что стреляют так близко от домов. – Эсма вытерла краем передника глаза. – А что, если это Томми Стиллингз, милорд? Этот разбойник не так благосклонен к сэру Генри, как к ее милости.

– Я найду сэра Генри и пришлю к вам вашего мужа, – заверил ее Дэвид и взглянул на Бетани: – А сейчас вам надо подняться наверх и собрать одежду леди Манро, чтобы она могла переодеться.

– Зачем? – удивилась девушка.

– Сделайте это, Бетани. У меня нет времени для объяснений. – Он повернулся к миссис Шелби и сказал уже более мягким тоном: – Покажите мне, где сэр Генри держит свою медицинскую сумку.

Она повела его в заднюю часть коттеджа, в комнаты сэра Генри. Спустя несколько минут Дэвид нашел сумку доктора под одеялом, которое кто-то набросил на стул.

– Все остальное в его кабинете, милорд. – Бетани отодвинула раздвижную дверь, за которой была еще одна комната, и зажгла лампу. – Здесь он принимает пациентов. С тех пор, как заболел, очень редко ездит к ним домой.

Медицинские книги занимали весь шкаф. Некоторые, как заметил Дэвид, заглянув в него, были написаны самим сэром Генри Манро. Рядом с королевским патентом на звание офицера военно-морского флота на стене висел медицинский диплом. Сэр Генри преподавал в медицинском университете в Лондоне.

– Проверьте, что там есть, Бетани, – оглянувшись, сказал Дэвид.

Пузырьки и баночки выстроились под стеклом на полках, тянувшихся вдоль стены; коробки, бутыли и перевязочный материал занимали другую полку. Он подошел к шкафу и побросал все необходимое в сумку. На шкафах и на полках на задней стене было расставлено около трех дюжин миниатюрных фотографий и дагерротипов. Слишком много лиц для одной семьи.

Послышался стук колес. Дэвид выглянул в окно. Муж Эсмы подъезжал к дому. Один. Отойдя от окна, Дэвид задел две фотографии, стоявшие на столе. Одна упала на пол.

Заинтересованный изображением Мэг, он поднял рамку, стряхнул с нее осколки стекла и бросил их в мусорную корзину. Поднеся фотографию к свету, он узнал на ней Бетани в платье с оборками, ей было не больше двенадцати, и рядом с ней сэра Генри. Темноволосый мальчик в черных бархатных штанишках и черных башмаках с пряжками сидел у Мэг на коленях. Дэвид перевернул фотографию со странным чувством, которое не мог объяснить.

– Милорд, – в комнату ворвалась раскрасневшаяся и запыхавшаяся Эсма, – только что вернулся мой муж. Сэр Генри в Роуз-Брайере. Он прислал моего мужа за своей медицинской сумкой...

– Когда была сделана эта фотография?

Миссис Шелби взглянула на фотографию в руке Дэвида.

– Не знаю, милорд. – Она теребила передник. – Несколько лет назад. Пожалуйста, милорд. Сэр Генри ждет сумку.

Дэвид сунул фотографию в карман пальто.

– Выпей лекарство, Виктория. Это был настой лакричного корня.

После того как сэр Генри прижег рану, она уже мало что помнила. Только голоса. Она погрузилась в забытье. Ей снился Натаниель. Она искала его, и материнский инстинкт подсказал ей, что он в опасности. Она звала Дэвида.

Кто-то подходил к ней, но это был не Дэвид.

Позднее она вспомнила девушку, помогавшую ей помыться и поесть. Она проснулась на рассвете, когда потоки солнечных лучей пробивались в комнату между занавесями. У постели сидел сэр Генри с потухшей трубкой в зубах. Смущенная его присутствием, Виктория, превозмогая тупую боль в голове, посмотрела на него.

– Он был здесь дважды, справлялся о тебе.

В свете камина она разглядела знакомую спинку кровати, складки желто-сиреневых фестонов полога. На ней была свежая ночная рубашка. Она чувствовала себя так, как будто все ее тело пропустили сквозь мясорубку. Она обнаружила, что малейшее движение вызывает боль, и вместе с этим ее снова охватило беспокойство, она поняла, что весь этот кошмар ей не приснился.

Кто-то в нее стрелял. Почему?

– Сколько времени я проспала? – Язык у нее заплетался.

– Почти два дня. – Морщинки собрались вокруг его глаз.

Он держал ее на снотворном, вот почему ей было трудно говорить и думать. Она попыталась приподняться на локте. Сэр Генри мгновенно очутился рядом, его черный сюртук был измят, глаза выражали решимость. В руке он держал шприц. С кончика иглы капала жидкость.

– Не смейте давать мне эту дрянь, сэр Генри.

– Я прижег рану и не позволю тебе разбередить ее. Пусть подействует эта припарка, иначе тебе грозит сепсис.

– Вы тиран, – прошептала она, понимая, что он прав.

– А ты плохая пациентка, – сказал он и сделан ей укол.

– Не хуже вас, – возразила Виктория, откинувшись на подушки. – А где Дэвид?

– Лорд Чедвик вчера уехал навестить мистера Дойла. – Сэр Генри положил шприц на ночной столик рядом с пузырьком карбонового порошка и взял свою трубку. – Не хочешь рассказать мне, откуда ты знаешь Чедвика? Во сне ты звала его, Виктория.

Она натянула на шею шарф и, не в силах посмотреть в глаза сэру Генри, отвернулась.

– Мы были знакомы в Калькутте.

– Я так и думал. Готов биться об заклад, что вы хорошо знаете друг друга.

Голос сэра Генри отдалялся, она снова начала погружаться в сон. «Конечно, я его знала», – мелькнуло в голове. Была влюблена в него.

В этом признании не было ничего нового для ее истерзанного сердца, она всегда любила Дэвида. Они создали ребенка, единственную хорошую вещь, которую сделали вместе. Дэвид мог защитить Натаниела. Даже если никогда не будет принадлежать ей. Поэтому он ей нужен. Он даст сыну будущее, она этого сделать не может.

Она чувствовала на себе взгляд сэра Генри, озадаченный и обеспокоенный. Кто-то стрелял в нее. Она должна узнать кто. Ей необходимо добраться до кладбища. Необходимо узнать правду.

Дэвид скакал по замерзшим полям несколько часов, прежде чем добрался до церкви, и ему необходимо было найти укрытие от холода. Он привязал к забору Люцифера и пошел на свет фонаря. Ночь выдалась темная, луна пряталась за густыми облаками. В воздухе кружились снежинки.

Глядя на расплывчатый свет, двигавшийся внутри сгоревшей церкви, Дэвид понял, почему мистер Дойл говорил о привидениях. Он пролез через отверстие в стене и остановился, потрясенный.

Прошло много времени с тех пор, как церковь выгорела дотла. Деревянные скамьи валялись у противоположной стены. Внутри стоял запах гниющего дерева и мертвечины.

– ...У людей не вырастают крылья, черт побери, и они не летают. – Дэвид услышал голоса и стал пробираться через обломки и мусор к домику священника.

– Я не утверждаю, что стреляли не из церкви, мистер Рокуэлл. Я только говорю, если кто-то был на колокольне, он не ушел через дверь или окно.

– Мы имеем дело не с привидениями, – заявил Дэвид с порога. – Здесь есть другой ход.

Восемь мужчин стояли среди обломков. Среди них – Ральф Блейкли, долгое время носивший имя Глинили, ирландский резидент, в свое время телохранитель Дэвида, когда семь лет назад Дэвид впервые начал работать в портовых трущобах около Дублина. Блейкли был такого же высокого роста, как Дэвид.

Дэвид отошел в сторону и огляделся. Очевидно, церковь была построена еще во времена Кромвеля – эпоху великого политического переворота. Любой священник знал, что в такой комнате, как эта, есть тайный ход, который в случае обыска выведет его в безопасное место. Дэвиду следовало бы догадаться об этом еще несколько недель назад, когда он понял, каков размер доходов от контрабандной торговли, кормившей многих людей в окрестности.

Он взглянул на Блейкли:

– Найди викария, который служил и жил здесь.

– А Дойл что-нибудь сказал? – спросил Рокуэлл.

– Тот, кого он видел в церкви, находился там несколько недель.

– Недель?

– Двое из банды шерифа Стиллингза были найдены убитыми две недели назад возле старой пастушьей тропы. Съезди туда, посмотри.

Дэвид пробыл в церкви еще около часа, сел на Люцифера и направился в Роуз-Брайер. После вчерашнего посещения Мэг он оставался в домике Дойла. Пока он не нашел ничего, что указывало бы, кто стрелял в Мэг. Предполагать, что кто-то намеренно стрелял в нее и этот кто-то может оказаться ключом к тайне похищенных сокровищ, казалось бессмысленным. Что действительно его беспокоило, так это то, что на Мэг был надет его плащ.

Мысли о Мэг не покидали его. В отношениях с ней он больше чувствовал себя мужем, чем следователем, и это в то время, как ему было велено передать ее Кинли.

Снежинки плавали в янтарном свете фонаря, когда Дэвид въехал в конюшню. Он не имел намерения сохранить за собой эту собственность, но обеспечил законность своего соглашения с Мэг, купив Роуз-Брайер и переведя все имущество на свое имя. Однако, бросив взгляд на дом, почувствовал себя собственником. Окна спальни Мэг выходили на оранжерею. Он не видел ее окна, но ощущал ее присутствие и поймал себя на том, что думает не только о земле и этом доме. Все – отсюда до Эфритсона – принадлежало ему, включая и Мэг.

Как можно было отказаться от этого?

Когда он вошел, девушка как раз закрыла дверь в комнату Мэг. Это была одна из служанок, которых Блейкли привез из Ирландии. Она держала плетеную корзину, наполненную окровавленными бинтами.

– Простите, милорд. Я вас не видела.

Дэвид снял перчатки и сунул в карман.

. – Она в сознании?

– Да. Сэр Генри попросил меня принести ей чаю. – Горничная поспешно удалилась.

Сэр Генри вышел из спальни и, увидев Дэвида, закрыл за собой дверь.

– Вы вернулись, – сказал он и протянул Дэвиду кусочек свинца. – Забыл отдать вам это вчера. Тот, кто стрелял в нее, охотился не за дичью, если только у него не было энфилдского ружья, – сказал сэр Генри. – Старого выпуска.

У Дэвида болезненно сжалось сердце. Он подумал, не обученный ли в армии снайпер или убийца стрелял в Мэг.

– Вам что-нибудь известно о пещерах в этом холме? – спросил он.

– Вот уже полвека, как они замурованы. Еще до того, как я приехал в Роуз-Брайер. Вряд ли кто-нибудь рискнет войти туда. Это очень опасно.

– Тот, кто хорошо знает эти места, вполне может туда войти.

– Значит, вы знаете больше меня, возможно, и то, кто стрелял в Викторию, – сказал сэр Генри.

Помня о ее смелости в стычке со Стиллингзом, Дэвид с трудом удержался, чтобы не назвать дюжину людей, пришедших ему на ум.

– В этом месте не очень высоко ценится мораль, сэр Генри.

– Понятно. – Сэр Генри положил медицинскую сумку на резной столик у дверей и защелкнул замок. – Они никчемные люди. Но Виктория отправилась среди ночи зашивать их раны. Она принимает роды у их жен. Лечит их и их сестер. Ни один человек в этих местах не будет стрелять в нее. Сейчас она беспокоится, что стрелявший доберется до ее сына.

– О чем вы говорите?

– Это вы мне скажите, Чедвик. Сначала я думал, вы ее родственник и искренне хотите ей помочь. Но у вас с ней совсем другого рода отношения. Даже слепой заметит.

– Об этом вам надо поговорить с ней.

– Я говорил. Две ночи, молодой человек. Морфий опасен для тех, у кого есть тайны. Она знала вас в Калькутте, это многое объясняет. Там она попала в беду.

Сэр Генри вынул носовой платок и вытер верхнюю губу.

– Виктория старалась научить Натаниела ценить и уважать землю, которую, как предполагалось, в один прекрасный день он унаследует. Посылала его к родственникам Бетани, чтобы он помогал собирать хмель. Но в этом году она пока не хочет, чтобы он возвращался. Сначала я думал, это из-за Неллиса. А теперь склонен думать, что здесь кроется совсем другая причина. Почему она вас так боится? Почему несколько недель ее мучают ночные кошмары? А теперь еще это.

– Черт меня побери, если я знаю, – сказал Дэвид, обеспокоенный наблюдательностью сэра Генри. – Почему бы вам самому не сказать мне?

– Потому что вы связаны с теми людьми, которых она опасается, считая, что они будут охотиться за ее сыном.

Дэвид не успел ответить: шум, раздавшийся в коридоре, заставил его обернуться. На лестнице появился Рокуэлл.

Дэвид опустил руку в карман и нащупал фотографию, взятую им в коттедже.

– Насколько я понимаю, этот человек не просто ваш слуга? – осведомился сэр Генри.

– Он работает на меня, – ответил Дэвид.

– Понятно. Тогда, с вашего разрешения, я вас оставлю, не стану мешать.

– Сэр Генри! – остановил его Дэвид. – Сколько лет Натаниелу?

– Спросите у Виктории.

Дэвид не ответил, словно окаменел. Сэр Генри повернулся и поспешно вышел. Дэвид все еще стоял неподвижно.

– Что случилось? – обратился к нему Рокуэлл.

– Пока не знаю.

Спустившись с лестницы, Дэвид повел Рокуэлла в библиотеку, самое удаленное от комнаты Мэг место. Он не стал зажигать лампу.

– А как себя чувствует леди Манро? – спросил Рокуэлл.

– Жива.

Не снимая пальто, Дэвид подошел к окну. Он не брился уже два дня и, судя по его виду, давно не спал. .

– Но каково ее состояние?

– Спасибо за доверие. Я не убил ее, если это тебя тревожит, не понимаю только почему. Ты нашел что-нибудь на пастушьей тропе?

– Там давно никого не было.

– Тогда почему ты не в коттедже?

– Вчера Памела не появилась в городском доме. Я беспокоюсь. Хочу попытаться ее найти.

Дэвид покачал головой:

– В ее отсутствии нет ничего необычного.

– Возможно, но это не значит...

– Черт побери, Рокуэлл, – перебил его Дэвид. – Ты знал, какова будет твоя служба, еще до того, как женился на ней. Ей не понравится, если ты станешь вмешиваться в то, чем она сейчас занимается.

Рокуэлл промолчал. Расчетливость, присущая Дэвиду, помогала ему не совершать ошибок в работе и сделала Памелу ценным приобретением британской шпионской сети. Он ценил это свое качество и чувствовал, что частица того человека, каким он когда-то был, не так уж глубоко прячется в его душе.

Дэвид отвернулся от окна, подумав, что не вправе вымещать свое настроение на Рокуэлле.

– Я сегодня же найду Памелу, и она свяжется с Кинли.

– Что-нибудь еще, сэр?

После отъезда Рокуэлла Дэвид долго стоял у окна. Снег прекратился, лучи лунного света легли на натертый паркет.

Он достал фотографию и, поднеся ее к лучу света, долго смотрел на изображение.

Если Скотт Манро умер в Индии, ребенок был слишком мал, чтобы быть пасынком Мэг.

В дверях появилась горничная:

– Милорд, я могу разжечь камин. В комнате холодно. Дэвид равнодушно взглянул на камин, на великолепные панели стен, резные книжные шкафы и почувствовал, как в нем вскипает гнев.

– Нет, спасибо, я и сам могу его разжечь.

– Да, милорд.

Его взгляд остановился на пюпитре. В первый день своего приезда Дэвид видел на этой подставке Библию. Семейную библию Манро.

Ту самую, на которой Мэг не захотела поклясться, что скажет ему всю правду.

Он нашел в ящике стола трутницу, зажег масляную лампу и перенес Библию на стол. Раскрыл богато украшенный переплет и начал одну за другой перелистывать последние страницы, пока не нашел записи рождений. Он водил пальцем вниз по длинному списку имен и остановился, узнав почерк Мэг. Дата рождения Натаниела была последней записью. Родился в мае, четырнадцатого числа 1864 года, спустя пять месяцев после исчезновения Мэг из Калькутты.

Дэвид похолодел.

Пять месяцев.

Положив ладони на стол, он закрыл глаза. Пять проклятых месяцев. В то время как он оплакивал ее. Он вернулся в Ирландию, чтобы принять сан священника, а она родила его сына. Девять лет он был отцом.

– Надо быть слепым, чтобы не видеть сходства между вами и моим внуком, – раздался из темноты голос сэра Генри. – Я думал, вы знали.

Не убирая рук с пюпитра, Дэвид поднял глаза к потолку, мысленно проклиная лживость Мэг, ее вероломное сердце. Гнев разгорался по мере того, как он осознавал, что это значило. Она позволила бы ему уехать отсюда, и он бы никогда не узнал правды.

– Виктория была совсем девчонкой, ей не было двадцати, когда она появилась на моем пороге с ребенком в животе и кошкой на руках, составлявшей все ее имущество, сказал сэр Генри.

Дэвид неприязненно посмотрел на него:

– Насколько я могу быть уверен, эта история...

– Эта женщина наверху – моя дочь. Если мой сын по какой-то причине женился на ней, значит, очень ее любил.

– Не полагайтесь на это.

– Бетани не знала другой матери, кроме Виктории, – продолжал сэр Генри. – Я люблю ее, как родную. Люблю этого мальчика. Если они в беде...

– В беде? – с яростью повторил Дэвид.

Сэр Генри приблизился к Дэвиду, и тому на мгновение стало жаль старика.

– Что бы она ни сделала в прошлом, она создала хорошую жизнь для себя и своего сына.

– Да нет у нее, черт побери, никакой жизни, – охваченный яростью, сказал Дэвид. – Она в беде. Увязла по уши.

Дэвид направился к двери.

– Не знаю, кто вы, Чедвик, – вслед ему сказал сэр Генри, – если это действительно ваше имя. Но что бы с ней ни случилось, от чего бы она ни пряталась все эти годы, Натаниел – урожденный Манро. И по закону принадлежит моей семье.

– Ошибаетесь, сэр Генри. Он принадлежит мне.