Английские и шотландские баллады

Он был пригожим молодцом,

Когда служить пошел

Пажом усердным в графский дом

За деньги и за стол.

Ему приглянулась хозяйская дочь,

Надежда и гордость отца,

И тайною клятвой они поклялись

Друг друга любить до конца.

Однажды летнею порой,

Когда раскрылся лист,

Шел у влюбленных разговор

Под соловьиный свист.

— О Вилли, тесен мой наряд,

Что прежде был широк,

И вянет, вянет нежный цвет

Моих румяных щек.

Когда узнает мой отец,

Что пояс тесен мне,

Меня запрет он, а тебя

Повесит на стене,

Ты завтра к окну моему приходи

Украдкой на склоне дня.

К тебе с карниза я спущусь,

А ты поймай меня!

Вот солнце встало и зашло,

И ждет он под окном

С той стороны, где свет луны

Не озаряет дом.

Открыла девушка окно,

Ступила на карниз

И с высоты на красный плащ

К нему слетела вниз.

Зеленая чаща приют им дала,

И прежде чем кончилась ночь,

Прекрасного сына в лесу родила

Под звездами графская дочь.

В тумане утро занялось

Над зеленью дубрав,

Когда от тягостного сна

Очнулся старый граф.

Идет будить он верных слуг

В рассветной тишине.

— Где дочь моя и почему

Не поднялась ко мне?

Тревожно спал я в эту ночь

И видел сон такой:

Бедняжку-дочь уносит прочь

Соленый вал морской,

В лесу густом, на дне морском

Или в степном краю

Должны вы мертвой иль живой

Найти мне дочь мою!

Искали они и ночи и дни,

Не зная покоя и сна,

И вот очутились в дремучем лесу,

Где сына качала она.

«Баюшки-баю, мой милый сынок,

В чаще зеленой усни.

Если бездомным ты будешь, сынок,

Мать и отца не вини!»

Спящего мальчика поднял старик

И ласково стал целовать.

— Я рад бы повесить отца твоего,

Да жаль твою бедную мать.

Из чащи домой я тебя принесу,

И пусть тебя люди зовут

По имени птицы, живущей в лесу,

Пусть так и зовут: Робин Гуд!

Иные поют о зеленой траве,

Другие — про белый лен.

А третьи поют про тебя, Робин Гуд,

Не ведая, где ты рожден.

Не в отчем дому, не в родном терему,

Не в горницах цветных,—

В лесу родился Робин Гуд

Под щебет птиц лесных.

Спешите на улицу, добрые люди,

Послушайте песню мою.

О славном стрелке, удалом Робин Гуде,

Для вас я сегодня спою.

В лесу на рассвете гулял Робин Гуд.

Вдруг слышит он топот копыт.

Мясник молодой на лошадке гнедой

На рынок рысцою трусит.

— Скажи, молодец,— говорит Робин Гуд,—

В какой ты живешь стороне

И что за товар ты везешь на базар?

Ты больно понравился мне.

— Мне некогда, сударь, рассказывать вам,

В какой я живу стороне,

А мясо на рынок везу в Ноттингам

Продать там по сходной цене.

— Послушай-ка, парень,— сказал Робин Гуд,—

А сколько возьмешь ты с меня

За все целиком: за мясо с мешком,

Уздечку, седло и коня?

— Немного возьму,— отвечает мясник,—

Чтоб в город товар не везти.

За мясо с мешком и коня с ремешком

Пять марок ты мне заплати.

— Бери свои деньги,— сказал Робин Гуд,—

Бери заодно с кошельком

И пей за меня, чтобы с этого дня

Счастливым я стал мясником!

Верхом прискакал Робин Гуд в Ноттингам,

Проехал у всех на виду,

К шерифу пошел — и деньги на стол

За место в торговом ряду.

С другими купцами он сел торговать,

Хоть с делом он не был знаком,

Не знал, как продать, обмануть, недодать.

Он был мясником-новичком.

Но шибко торговля пошла у него.

Что хочешь плати — и бери!

За пенни свинины он больше давал,

Чем все остальные за три.

Он только и знал — зазывал, продавал,

Едва успевал отпускать.

Он больше говядины продал за час,

Чем все остальные за пять.

— Дворянский сынок,— мясники говорят,—

В убыток себе продает.

Он, видно, отца разорит до конца,

Бездельник, повеса и мот!

Подходят знакомиться с ним мясники.

— Послушай, собрат и сосед,

На рынке одном мы товар продаем.

Должны разделить и обед.

— Мы все мясники,— отвечал Робин Гуд,—

Одна небольшая семья.

Сочту я за честь попить, и поесть,

И чокнуться с вами, друзья!

Толпою к шерифу пришли они в дом,

Садятся обедать за стол.

— А младший наш брат,— мясники говорят,—

Молитву за нас бы прочел.

— Помилуй нас, боже,— сказал Робин Гуд,—

Дай хлеб нам насущный вкусить

И выпить винца, чтоб согрелись сердца!

Мне не о чем больше просить.

— А ну-ка, хозяйка,— сказал Робин Гуд,—

Друзей угостить я хочу.

Давай нам вина, и по счету сполна

За всех я один заплачу.

— Вы пейте и ешьте,— сказал Робин Гуд,—

Пируйте весь день напролет.

Не все ли равно, что стоит вино!

Беру на себя я расчет.

— Дворянский сынок! — говорят мясники,—

Он продал именье отца

И весь свой доход за будущий год

Решил промотать до конца.

—Давно ль,— говорит Робин Гуду шериф,—

Ты в наши приехал места?

Как жив и здоров и много ль голов

Рогатого держишь скота?

— Рогатого много держу я скота,—

Две сотни голов или три,—

А впрочем, наведайся в наши места

И сам на него посмотри.

Пасется мой скот по лесам, по лугам,

Телята сейчас у коров.

И, если захочешь, тебе я продам

Задешево сотню голов!

Садится шериф на гнедого коня,

Три сотни червонцев берет

И едет верхом за лихим мясником

В леса покупать его скот.

В Шервудскую чащу въезжают они

Охотников славных приют.

— Спаси меня, боже,— воскликнул шериф,—

Коль встретится нам Робин Гуд!

По узкой тропе они едут вдвоем.

И вдруг увидал Робин Гуд:

Лесные олени меж темных ветвей

От них врассыпную бегут.

— Вот здесь и живет рогатый мой скот!

Тут несколько сотен голов.

Коль можешь купить,— тебе уступить

Я сотню-другую готов!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,

И разом явились на зов

С двух разных сторон и Маленький Джон[2]

И семеро лучших стрелков.

— Что скажешь? — спросил его Маленький Джон,—

Каков твой приказ, Робин Гуд?

— Пожаловал к нам Ноттингамский шериф.

Пускай ему ужин дадут!

— Что ж, милости просим, почтенный шериф,

Тебя поджидаем давно.

Отличным жарким мы тебя угостим,

А ты нам плати за вино!

Дрожащий шериф протянул кошелек,

Не молвив ни слова в ответ.

И так же без слов отсчитал Робин Гуд

Три сотенки звонких монет.

Потом он шерифа повел за собой,

Опять посадил на коня

И крикнул вослед: — Поклон и привет

Жене передай от меня!

Двенадцать месяцев в году,—

Считай иль не считай.

Но самый радостный в году

Веселый месяц май.

Вот едет, едет Робин Гуд

По травам, по лугам

И видит старую вдову

При въезде в Ноттингам,

— Что слышно, хозяйка, у вас в городке?

Старуху спросил Робин Гуд.

— Я слышала, трое моих сыновей

Пред казнью священника ждут.

— Скажи мне, за что осудил их шериф,

За что, за какую вину:

Сожгли они церковь, убили попа,

У мужа отбили жену?

— Нет, сударь, они не виновны ни в чем.

— За что же карает их суд?

— За то, что они королевскую лань

Убили с тобой, Робин Гуд.

— Я помню тебя и твоих сыновей.

Давно я пред ними в долгу.

Клянусь головою,— сказал Робин Гуд,—

Тебе я в беде помогу!

Вот едет, едет Робин Гуд

Дорогой в Ноттингам

И видит: старый пилигрим

Плетется по холмам.

— Что слышно на свете, седой пилигрим? —

Спросил старика Робин Гуд.

— Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме

На смерть в эту ночь поведут.

— Надень-ка одежду мою, пилигрим,

Отдай-ка свое мне тряпье,

А вот тебе сорок монет серебром —

И пей за здоровье мое!

— Богат твой наряд,— отвечал пилигрим,—

Моя одежонка худа.

Над старым в беде и над нищим в нужде

Не смейся, сынок, никогда.

— Бери, старичок, мой богатый наряд.

Давай мне одежду свою,

И двадцать тяжелых монет золотых

Тебе я в придачу даю!

Колпак пилигрима надел Робин Гуд,

Не зная, где зад, где перед.

— Клянусь головой, он слетит с головы,

Чуть дело до дела дойдет!

Штаны пилигрима надел Робин Гуд.

Хорошие были штаны:

Прорехи в коленях, прорехи с боков,

Заплата пониже спины.

Надел Робин Гуд башмаки старика

И молвил: — Иных узнают

По платью, а этого можно узнать,

Увидев, во что он обут!

Надел он дырявый, заплатанный плащ,

И только осталось ему

Клюкой подпереться да взять на плечо

Набитую хлебом суму.

Идет, хромая, Робин Гуд

Дорогой в Ноттингам,

И первым встретился ему

Шериф надменный сам.

— Спаси и помилуй,— сказал Робин Гуд,—

На старости впал я в нужду.

И если ты честно заплатишь за труд,

К тебе в палачи я пойду!

— Штаны и кафтан ты получишь, старик,

Две пинты вина и харчи.

Да пенсов тринадцать деньгами я дам

За то, что пойдешь в палачи!

Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд

И с камня на камень — скок.

— Клянусь головою,— воскликнул шериф,—

Ты бодрый еще старичок!

— Я не был, шериф, никогда палачом,

Ни разу не мылил петлю.

И будь я в аду, коль на службу пойду

К тебе, к твоему королю!

Не так уж я беден, почтенный шериф.

Взгляни-ка на этот мешок:

Тут хлеба краюшка, баранья нога

И маленький звонкий рожок.

Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.

Сейчас от него я иду.

И если рожок приложу я к губам,

Тебе протрубит он беду.

— Труби,— засмеялся надменный шериф,—

Пугай воробьев и синиц.

Труби сколько хочешь, покуда глаза

Не вылезут вон из глазниц!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,

И гулом ответил простор.

И видит шериф: полтораста коней

С окрестных спускаются гор.

И снова в рожок затрубил Робин Гуд,

Лицом повернувшись к лугам,

И видит шериф: шестьдесят молодцов

Несутся верхом в Ноттингам.

— Что это за люди? — воскликнул шериф.

— Мои! — отвечал Робин Гуд.—

К тебе они в гости явились, шериф,

И даром домой не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,

На волю троих отпустив,

И вместо охотников трех молодых

Повешен один был шериф.