Ангуттара Никая

АН 9.34 Ниббана сутта: Ниббана

Я слышал, что однажды Достопочтенный Сарипутта пребывал рядом с Раджагахой в Бамбуковой Роще, в Святилище Белок. Там он обратился к монахам: «Эта ниббана приятна, друзья. Эта ниббана приятна».

Когда так было сказано, Достопочтенный Удайин спросил Достопочтенного Сарипутту: «Но где же тут приятное, мой друг, где ничего не чувствуется?»

«Вот так здесь и приятно, мой друг: где ничего не чувствуется. Есть пять нитей чувственности. Какие пять? Формы, воспринимаемые глазом — милые, приятные, чарующие, привлекательные, воспаляющие желание, соблазнительные. Звуки, воспринимаемые ухом… Запахи, воспринимаемые носом… Вкусы, воспринимаемые языком… Ощущения, воспринимаемые телом — милые, приятные, чарующие, привлекательные, воспаляющие желание, соблазнительные. Любое удовольствие или радость, возникающие в зависимости от этих пяти нитей чувственности, являются чувственным удовольствием.

И бывает так, что монах — в достаточной мере оставивший чувственные удовольствия, оставивший неумелые качества — входит и пребывает в первой джхане: восторг и счастье, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте]. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие чувственного — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с успокоением направления и удержания ума, входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и счастье, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания — [он пребывает] во внутренней устойчивости. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [джхановых факторов] направления ума и удержания ума, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [факторов] направления ума и удержания ума — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с успокоением восторга становится невозмутимым, осознанным и бдительным, и ощущает счастье. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Непоколебимый и осознанный, он пребывает в состоянии радости». Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах с успокоением счастья и страдательности — как и с более ранним исчезновением восторга и беспокойства — он входит и пребывает в четвёртой джхане: [он пребывает] в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением восприятий форм, с исчезновением восприятий сопротивляемости, не обращающий внимания на восприятие множественности, [воспринимая]: «бесконечное пространство», входит и пребывает в сфере бесконечного пространства. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие форм, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие форм — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы бесконечного пространства, [воспринимая]: «бесконечное сознание», входит и пребывает в сфере бесконечного сознания. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы бесконечного пространства, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы бесконечного пространства — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы бесконечного сознания, [воспринимая]: «здесь ничего нет», входит и пребывает в сфере отсутствия всего. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы бесконечного сознания, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы бесконечного сознания — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы отсутствия всего, входит и пребывает в сфере ни восприятия, ни не-восприятия. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего — является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — то страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы ни восприятия, ни не-восприятия, входит и пребывает в прекращении восприятия и чувствования. И, увидев [это] мудростью, загрязнения в его уме полностью прекратились. Путём подобных размышлений можно понять, почему Ниббана приятна.

АН 9.62 Бхабба сутта: Способный

«Монахи, человек, не отбросивший этих девяти вещей, не способен достичь архатства. Какие девять? Страсть, отвращение, невежество, злоба, возмущение, надменность, дерзость, зависть и скупость. Тот, кто не отбросил этих девяти вещей, не способен достичь архатства.

Человек, отбросивший эти девять вещей, способен достичь архатства. Какие девять? Страсть, отвращение, невежество, злоба, возмущение, надменность, дерзость, зависть и скупость. Тот, кто отбросил эти девять вещей, способен достичь архатства».