Анти-Горбачев 2

Глава 13

Олег Гордиевский-2

На следующий день он совсем не выходил на улицу, даже на традиционную пробежку не выбрался, так что отчет двух наружников, просидевших все это время в Волге, состоял из одного предложения «За время дежурства объект в поле зрения не появлялся».

Вечером 19 июля состоялось ещё одно совещание на кукушке (конспиративной квартире) в районе метро «Беляево», на этот раз на нём присутствовал даже не полковник, а целый генерал-майор, глава всего седьмого управления КГБ СССР.

— Товарищи бойцы, — начал он свою речь достаточно спокойно, — завтра у нас наступает час Ч, определённый в ориентировке с самого верха, — и он посмотрел в потолок, который должен был символизировать верхние эшелоны власти. — Даже не от руководителя нашего ведомства, а… — и он снова закатил глаза.

— Товарищ генерал-майор, — счёл себя вправе уточнить тему замначальника семёрки, — а не может случиться, что в ориентировке немного перепутаны даты? Или это вообще дезинформация вероятного противника и объект никуда не собирается уходить?

— Может, Анатолий Степаныч, может, — ласково ответил ему генерал, — но известная русская поговорка гласит, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Если он никуда не уйдёт, нам никто слова плохого не скажет, а вот если мы его упустим…

Генерал сделал скорбное лицо, и все присутствующие живо представили себе, что произойдёт в этом случае, но генерал на этом не остановился.

— К тому же у нас есть информация, что из английского посольства сегодня утром выехали два Роллс-Ройса. Направление их движения — Ленинград, к вечеру они прибудут скорее всего в местное консульство, так что косвенное подтверждение данных из ориентировки имеется. Доложите о принятых мерах, — генерал сел, наконец, на колченогий стул возле окна и предоставил слово своему заму.

— Все выходы из дома где живёт объект, находятся под нашим круглосуточным наблюдением — даже если он попытается перейти в другой подъезд по чердаку, мы его всё равно зафиксируем. Это раз… можно закурить товарищ генерал? — неожиданно попросил он.

Генерал молча кивнул, он нервно прикурил от зажигалки (многие сотрудники, глядя на него, тоже вытащили сигареты из карманов).

— Все выходы из Битцевского лесопарка также перекрыты постами наблюдения. Особенно плотный контроль осуществляется за шестью дорогами, выходящими непосредственно к остановкам общественного транспорта. Два.

— Какие мероприятия предусмотрены, если объект действительно переоденется в этом парке и предпримет попытку ухода? — перебил его генерал.

— Пост, обнаруживший выход объекта из парка, немедленно переключается на сопровождение, если это будет наземный транспорт. Если метро, то оба сотрудника спускаются туда вслед за объектом. Все остальные посты получают соответствующее сообщение и дублируют наблюдение и сопровождение. Те же, кто проследует непосредственно за Гордиевским, при этом перемещаются на площадь трёх вокзалов и занимают две точки — билетные кассы (скорее всего билеты у объекта уже будут на руках, но нельзя отбрасывать некую вероятность, что он будет их покупать) и выход на перрон, из Ленинградского вокзала он один, очень удобно для наблюдения.

— Если объект сядет в вагон, что тогда? — продолжил пытать генерал.

— Оба наших сотрудника также садятся в этот поезд, на бронированные места — один в тот же вагон, второй в соседний. И следуют за объектом в Ленинград.

— А если он сделает попытку уйти на какой-либо промежуточной станции? Где там ленинградские поезда останавливаются… в Бологом или в Вышнем Волочке?

— Помимо визуального контроля наших двух сотрудников будет осуществляться скрытое наблюдение на всех остановочных пунктах — предупреждение разослано во все без исключения территориальные управления по ходу движения, Калининское, Псковское, Новгородское, Ленинградское, номер вагона им также будет передан.

— Теперь что мы будем делать в Ленинграде? — продолжил генерал.

— Может лучше расскажет товарищ из ленинградского управления? — предложил зам, кивнув на соседа, генерал согласился, тогда тот встал.

— Московский вокзал у нас намечается прикрыть двойным кольцом наблюдения, ориентировочно задействованы будут около пятидесяти сотрудников наружного наблюдения и прикомандированных лиц. Главные посты на выходе с перронов к зданию вокзала — всего у нас восемь платформ, на каждой планируем поставить двоих плюс семь-восемь сотрудников в здании вокзала и на входе в метро «Маяковская». Кроме того, есть небольшая вероятность, что объект попытается уйти по путям, а потом через забор — это в принципе возможно, как в сторону Лиговского проспекта, так и на Гончарную улицу. Здесь также поставим минимум по два человека с каждой стороны.

— Теперь про Финляндский вокзал и Выборг, — напомнил генерал.

— Наши люди будут ожидать Гордиевского возле билетных касс и на двух платформах, откуда отправляются электрички в Выборг. А в самом Выборге ожидается финал операции, верно, товарищ генерал-майор?

— Верно, — буркнул тот, — в Выборг я сам полечу через пару часов, всё, что будет там это уже не ваша забота. Главное — довести объект до этой точки…

Ну и самое главное началось ранним июльским утречком, когда ровно в 7.00 Олег Гордиевский вышел из своего дома на традиционную утреннюю пробежку. Он пристрастился к этому занятию, когда ещё работал в Копенгагене — там у датчан была просто мания к здоровому образу жизни, вот и втянулся. Обычный его маршрут начинался рядом с бассейном Битца, потом продолжался почти точно на запад, пересекал Севастопольский ручей и в районе урочища Сечи он поворачивал назад. Обратный путь был по параллельной дорожке — итого в среднем выходило что-то около пяти километров, вполне достаточно для поддержания физической формы.

— Первый, первый, я седьмой. Объект вошел в парк в районе дома 34 корпус 3 по Балаклавскому проспекту, — сообщил по связи пост от его подъезда, — какие наши дальнейшие действия?

— Остаётесь на месте на случай, если он вернётся, — сообщил им руководитель операции. — Не слышу докладов от девятого и третьего.

— Я девятый, — немедленно отозвалась рация, — объект в поле нашего зрения не появлялся.

— Я третий, — с небольшой задержкой дополнил доклад пост наблюдения у Балаклавского проспекта, — объект только что проследовал мимо нас на дорожку, отмеченную на схему буквой Б.

— Где там эта буква Б? — недовольно спросил руководитель у своего зама.

Тот молча показал карандашом в нужное место на карте парка, она была разложена на столе. Начальник почесал затылок, ничего не ответил и сел на стул.

— Анатолий Степаныч, может кофе? — предложили ему, но он отрицательно покачал головой.

Кукушка занимала трехкомнатную квартиру на первом этаже брежневской панельки и маскировалась под «Пункт технического обслуживания» без уточнений, что за технику тут обслуживали, такая табличка была на двери, выходящей не в подъезд, а прямо на улицу. С другой стороны дверь была всегда закрытой. Из мебели тут имели место старые и обшарпанные столы со стульями, на кухне даже стояла газовая плита, а в самой дальней комнате был пульт связи и как ни странно, зеркальное трюмо. Здесь гримировались сотрудники, тем кому это было необходимо по долгу службы.

— Первый-первый, я четвёртый, — ожила рация, — объект уже переоделся в серые полотняные штаны и белую футболку, на ногах коричневые замшевые туфли. Следует быстрым шагом, но не бегом, в сторону метро «Беляево» вдоль Миклухо-Маклая.

— О как, — озадаченно сказал начальник, — прямо мимо нас сейчас пройдёт… четвёртый, следуйте за объектом, высылаем подкрепление.

Еще три поста наблюдения, расположенные в парке и около него, тут же получили приказ сворачиваться и передислоцироваться один к метро, а остальные к Ленинградскому вокзалу.

— Входим в метро, — сообщил четвёртый, — сейчас связь пропадёт.

И она действительно пропала, эта связь, буквально через секунды после сообщения об этом.

— Всё, — встал руководитель, — я выезжаю во Внуково, машина на месте?

— Виноват, товарищ полковник, — вытянулся в струнку его зам, выслушав ответ от водителя, — машина не заводится. Через пять минут прибудет дублёр.

— Под трибунал пойдёшь, майор, — пообещал ему полковник, — если я опоздаю в Ленинград.

— В дворники завтра пойдёшь, — уже без всяких если пообещал майор водителю, у которого случилась неисправность. — Раньше проверить не мог?

— Никак нет, тщ майор, — отвечал водитель, — бензин наверно левый попался на последней заправке, как такое предусмотришь?

Ну дублирующий экипаж, тоже на Волге с форсированным двигателем и прочими заморочками, установленными в техническом управлении, прибыл на редкость вовремя — начальник загрузился в него и помчал на внуковский аэродром, отдав перед уходом пару ценных указаний.

А Гордиевский тем временем, сопровождаемый двумя наружниками, выгрузился из вагона метро на станции «Комсомольская-радиальная» и направился к выходу между двумя вокзалами. К билетным кассам он, как и следовало ожидать, не пошёл, а направился прямиком в буфет второго этажа Ленинградского вокзала. Где отстояв небольшую очередь, взял бутылку жигулевского пива и бутерброд с сыром.

Сотрудник наружного наблюдения тоже встал в ту же очередь, но через трёх человек, тоже достоялся до буфетчицы, но пива брать не стал, ограничился кружкой кваса и салатом из овощей. Второй сотрудник сидел в зале ожидания, примыкавшем к буфету и делал вид, что читает газету «Советский спорт». Гордиевский, не торопясь, выпил своё пиво, промокнул рот салфеткой и так же, никуда не торопясь, прогулочным шагом проследовал на платформу — по громкой связи объявили, что начинается посадка на скорый поезд номер 163 сообщением Москва-Ленинград. И там он предъявил билет в девятый купейный вагон и загрузился на своё место.

Оба топтуна доложили в центр о поведении объекта, а затем им скинули номера забронированных мест, они их и заняли, предъявив корочки проводнице. Далее шесть часов прошли совершенно спокойно — Гордиевский никуда не выходил из своего купе, кроме как в туалет. Неприятности начались уже в Питере…