Анти-Горбачев 2

Глава 26

Москва-Лима-Карабах

Фестиваль молодежи прошел относительно спокойно, была зафиксирована всего одна попытка взять заложников в помещении пресс-центра мероприятия, да и та закончилась пшиком. Среди взятых в заложники оказалось двое сотрудников КГБ под прикрытием, первый был корреспондентом ТАСС, а второй журналистом «Московского радио», нашего аналога «Голоса Америки» или допустим «Немецкой волны». Эти сотрудники с скрутили незадачливых террористов в кратчайшие сроки.

Круиз, ДДТ и Кино все же в итоге выступили на фестивале. На одной площадке и по одному разу, но резонанс был приличный — Шевчук и Цой получили приглашения от нескольких стран выступить с гастролями. А вот с именитыми западными исполнителями случился провал, как и утверждал Липский, график всех их выступлений на ближайшие год-два был давно сверстан. Удалось заполучить в Москву только старину Пола Маккартни с его текущим коллективом под названием Крылья. Но советские зрители и этому были рады, ажиотаж перед концертом был чудовищный, билеты перепродавали по десятикратной цене и выше.

А после фестивали Романов принял решение форсировать решение национальных вопросов, начав при этом с самой больной точки, с Нагорного Карабаха… переговоры с ООН вообще и с его генеральным секретарем Пересом де Куэльяром взял на себя все тот же неутомимый Евгений Максимович Примаков. Они встретились на родине генсека, в столице Перу, которая называется Лима. У Переса там имелся собственный дом в пригороде, огромный и нелепый, полный многочисленной родней.

— Рад вас приветствовать, господин Примаков, — улыбнулся он во все 32 зуба, когда встретил гостя в аэропорту, — добро пожаловать на гостеприимную землю Перу.

— Может называть меня просто Эухенио, — предложил тот.

— Тогда и вы зовите меня Хавьер, — ответил Перес, — самое распространенное имя в Южной Америке. Желаете ознакомиться с перуанскими достопримечательностями?

— А вы знаете, Хавьер — не откажусь, — улыбнулся Примаков, — когда ещё попадешь в такой экзотический край.

— Я это предвидел, — довольно отвечал генсек ООН, — и поэтому предпринял некоторые предварительные меры — для начала вы ознакомитесь с местными гастрономическими особенностями, а следом мы сразу вылетим в Мачу-Пикчу. Знаете, что это?

— Слышал, конечно, но не в больших подробностях.

— Хорошо, подробности последуют непосредственно во время посещения этого города, а пока у нас в программе национальные еда и напитки…

И они в сопровождении двух карбаинеров устрашающего вида сели в джип и отправились в один из ресторанов столицы Перу, их здесь было великое множество.

— Я позволил себе сделать заказ за вас, Эухенио, — сказал Перес, когда они уселись за столик в тенистом дворике, — на первое касуэлу, это такой густой суп и мяса, рыбы и овощей, хорошо тонизирует. На второе козье мясо в горшочках под названием Секо де Кабрито, ну а на сладкое тежа, конфеты из абрикосов и орехов. Запивать все это рекомендуется инка-колой, напиток на настоящих листьях колы, а не то, что в Штатах торгуют под этим именем. Если желаете что-то покрепче, то советую писко — бренди с соком лайма и мятой.

— Замечательно, — ответил Примаков, — сразу все вместе и попробую, а пока тост… вы же наверно знаете, я родом из Грузии, у нас там принято говорить тосты по любому поводу.

— Внимательно слушаю, Эухенио, — откинулся на спинку кресла Перес.

— Один старый мудрый грузин говорил: «Если хочешь быть счастлив один день — напейся. Если хочешь быть счастлив одну неделю — заболей. Если хочешь быть счастлив один месяц — женись. Если хочешь быть счастлив один год — заведи любовницу. А если хочешь быть счастлив всю жизнь — будь здоров, дорогой!!!» Так выпьем же за счастье всех присутствующих.

— Глубоко, — задумался Перес, — тогда и у меня тоже будет ответный тост — Лима хоть это и не Грузия, но красиво говорить и тут умеют — будет немного длинно.

— Жду с нетерпением, — сказал Примаков, поглощая аппетитно пахнущую касуэлу.

— Так вот… одна местная легенда гласит, что в окрестностях Арекипы, в пещере, рядом с подземной рекой хранились несметные сокровища. Однажды человек, который задался целью отыскать эти сокровища и разбогатеть, отправился на поиски. Вычислив расположение пещеры, следуя вдоль подземных ручьёв и используя различные техники, он наконец нашёл долгожданное сокровище. Когда он держал в руках драгоценности и видел перед собой огромное количество золота, то уже считал себя богачом, но вдруг сокровище стало уменьшаться под лучами солнечного света, пока не исчезло совсем. А вместо него у руках у этого человека оказались семена некого растения. Человек посадил эти семена и из них выросла кока. Так выпьем же за реальные, а не иллюзорные ценности этого мира.

— Браво! — похлопал в ладоши Примаков, — такого у нас в Грузии точно не придумают.

Перес скромно поклонился, после чего прием пищи прошел уже без тостов и дальнейших разговоров. По окончании хозяин пригласил гостя на ближайший частный аэродром.

— Я как знал, что вы согласитесь, поэтому забронировал самолет, прямо сейчас можно вылететь — сначала у нас будут наскальные рисунки в пустыне Наска, а потом уже и Мачу-Пикчу. Возражения есть?

— Возражений нет, — тут же откликнулся Примаков, — готов к труду и обороне, как пионер из моей родной страны.

Близко или нет, но до пустыни Наска они летели добрый час, наконец горы закончились и потянулась желто-коричневое плато с характерными скальными выступами.

— Ну вот, — сказал Перес, — это наша главная национальная достопримечательность, геоглифы Наски. Вот обезьяна (и он очертил руками завитый кольцами хвост животного), это паук, а там колибри.

— Красиво сделано, — признался Примаков, — прямо как пиктограммы у современных дизайнеров. А что все это означает, расскажете?

— Охотно, только после посадки, — и Сессна зашла на крутой вираж на краю пустыни.

После того, как винты остановились, двое мужчин выпрыгнули на спрессованный веками песок, Примаков было хотел пойти вперед, но Куэльяр придержал его за рукав.

— Там запретная зона, смотреть можно, ходить нельзя.

— Все понял, быстро сориентировался Примаков, — итак, жду ваших пояснений относительно этих рисунков.

— Появились они, — начал сеньор Перес, — в период начала правления инков, это 12 век, самый конец. Что они означают, до сих пор до хрипоты спорят специалисты. Вы смотрели, наверно, фильм «Воспоминание о будущем»…

— И даже читал книгу Дейникена, — признался Примаков.

— Шарлатаны они оба, что режиссер Райнль, что сценарист Дейникен, — твердо ответил Перес, — все эти бредни про палеоконтакт годятся только для желтой прессы.

— А зачем же тогда их нарисовали, — поинтересовался Примаков, — эти огромные рисунки, которые только с высоты птичьего полета и видны. И еще из космоса.

— Тут есть множество версий, выбирайте, Эухенио, — монотонно продолжил Перес, когда они прогуливались вдоль заградительного барьера, отделяющего посадочную полосу от остальной пустыни Наска, — ритуальная — они выполняли функцию божественной проекции с небес на землю, астрономическая — это диаграмма звездного скопления в созвездии Ориона, лингвистическая — в рисунках зашифрован некий текст, адресованный потомкам. Достаточно?

— А к какой версии склоняется современная перуанская наука?

— Я точно не знаю, — растерянно ответил сеньор Перес, — но на мой личный взгляд астрономия как-то ближе к теме.

— Впечатляет, — сказал Примаков после небольшого размышления, — в России такого даже и близко нигде нет. А теперь давайте уже двинемся к вашему старинному городу, как его…

— Мачу-Пикчу, — подсказал Перес, — давайте двинемся, я не против.

Перелет до этого города занял еще битый час, в течение которого они попали в воздушную болтанку. Примаков с летчиком удержались в рамках, а бедный Куэльяр пару раз сблевал в предусмотрительно подготовленный пакет.

— Ну вот, наконец мы и на месте, — сказал с прояснившимся лицом Перес, когда они приземлились на крошечном пятачке рядом с этой культурной ценностью. — У инков вообще-то было немало аналогичных городов, но практически все они были разрушены конкистадорами. А Мачу-Пикчу уцелел, потому что дорога, наверно, сюда была очень непростой.

— Красиво, — сказал Примаков, обозревая Храм солнца и Башню принцессы, — наверно, все это еще и золотом было обложено.

— Да, вы абсолютно правы, когда-то оно было золотое, — отвечал Перес, — но сами понимаете, века и грабители не способствуют сохранению ценностей. А вот местная ресторация, может отдохнем немного за кружкой-другой местного напитка?

Примаков охотно согласился и через пять минут они уже дегустировали чичу де хора — местную самогонку на базе кукурузы, сильно разбавленную на вкус российского гостя.

— Так вот, сеньор Перес, — начал давно задуманный разговор он, — насчет наших проблем…

— Да-да, сеньор Эухенио, — откликнулся тот, — я как раз собирался поговорить на этот счет…

— У вас тут в Перу хотя бы национальных вопросов не стоит, — продолжил Примаков, — в отличие от СССР.

— Вы правы…уж с чем-с чем, а с этим делом у нас полная гармония.

— А у нас к сожалению нет — про Нагорный Карабах вы наверно не в курсе, пояснить?

— Почему это не в курсе, я остаточно подробно изучил эту тему, — обиделся он, — так что можете переходить прямо к основным вопросам.

— Хорошо, — Примаков допил слабоалкогольный коктейль и перешел к делу, — Кавказ это просто какой-то заповедник наций, национальностей и разных языков, в одном Дагестане их под сотню. Но у нас речь не про Дагестан, там все худо-бедно спокойно, а про Карабах, перекресток влияния армянского и тюркского мира. На заре советской власти в начале 20-х годов эта территория была отписана Азербайджану, хотя большинство населения там составляли армяне.

— И в связи с чем это произошло?

— Сложно сказать, — поморщился Примаков, — времена были сложные, да и незачем ворошить старое, надо разбираться с настоящим. Так вот, 85% Карабаха это армяне, и они хотят жить в Армении, а существующие границы определяют их в Азербайджан.

— Такое бывает в нашем мире, — философски заметил Перес, — ничего, привыкают и живут как-то в существующих границах.

— Это верно, но иногда ситуация выходит из-под контроля и требует экстренных мер…