Антигона

О, что вижу? И сам послушания долг

Позабыть я готов, и из старческих глаз

Неудержно струится горючий родник.

Антигону ведут — ах, не в дом жениха:

Ее ждет всеприемлющий терем!

В последний путь, старцы земли родимой,[25]

Я собралась теперь.

Этот солнца лучистый круг,

Ах, в последний вижу я раз.

810 Все прошло: живую меня

В дом ведет свой мрачный Аид

К берегу плача.

Нет мне проводной песни,

Подруг игры не услышит мой

Свадебный терем,

О, нет: владыке невеста я мрака.

Но ты чести стяжала нетленный венец,

С ним нисходишь ты славно в обитель теней.

Не ползучая хворь иссушила тебя,

820 Не жестокий булат твою грудь изрубил:

Ты нисходишь живая, одна среди жен,

Своему повинуясь закону.

Погибла так в горя расцвете, молвят,

Гостья с фригийских гор:[26]

Где белеет Синила кряж,

Там живую камня побег,

Точно цепкий плющ, охватил,

Бурный дождь струится по ней,

Снег белеет, —

830 Так говорят сказанья.

Поныне там от бессонных слез

Камень влажнеет;

Такую гибель и мне судил демон.

Не забудь: то богиня, бессмертных дитя,[27]

Мы же смертные люди и дети людей;

А ведь грешен запретной гордынею тот,

Кто с богами[28] и в жизни равняет себя

. . . . .

И в загробной всесилии доли.

Глумишься ты? Ради богов отчизны нашей!

840 Скоро меня не будет;

Долго ли ждать вам?

О мой родимый край,

О счастливое племя,

О волны Диркеи! О роща

Царицы ристаний, Фивы!

Я вас зову в свидетели,

В какой меня могильный склеп, в страшный плен

Ведут, поправ людской закон,

И нет слезы мне от друзей!

850 О, что ждет меня?

Уж не числюсь среди живых я,

Еще не став между мертвых мертвой.

Прейдя земной отваги грань,

К престолу Правды вековой[29]

Припала ты теперь, дитя.

Отца, знать, искупаешь горе.

Коснулись вы самой больной моей кручины,

Той незабвенной смерти,

Рока — его же

860 Тяжесть несем мы все,

Славный род Лабдакидов.

О терем проклятья! О ложе!

О ласки родимой крови,

От матери сыну жаркий дар!

От них ведь я несчастных дней нить веду.

И вот безбрачной девой к ним

Меня проклятье гонит — в ад;

А ты, бедный брат,

870 Негу брака познал[30] — и ею

Живую, ах! мертвый к мертвым сводишь.

Почет богам — наш долг святой.

Но кто приемлет власти скиптр,

Тот власти должен честь блюсти.

Тебя ж дух гордой мысли губит.

Ах, без друзей, без песни брачной

Меня несчастную уводят

В последний, подневольный путь!

Этого ока святого сияние боле

880 Я не вправе видеть;

Боги! И никто меня почтить не хочет

Хоть слезой участья!

(выходя из дворца)

Конечно! Дайте волю человеку

Пред смертью чувства изливать свои —

Конца не будет жалобам и плачу!

Теперь довольно. Уведите деву

Скорей под полого кургана сень,

Как я сказал вам, и одну оставьте.

Там полная ей воля будет. Хочет —

Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше

Живет во мраке птицей гробовой.

Нам от нее не будет оскверненья:

Я крови родственной не пролил, только

890 От мира жизни отлучил ее.

О склеп могильный! Терем обручальный!

О вечный мрак обители подземной!

Я к вам схожу — ко всем родным моим,

Которых столько, в лютой их кончине,

Приветила царица мглы ночной.

Теперь и я… Казалось, жизни этой

Конец далек, и что же? Злейшей смертью

Последовать за ними я должна.

И все ж — не каюсь я. Я верю, милой

Приду к отцу, к тебе, родная, милой,

К тебе желанной, брат родимый мой.

900 Родители, когда почили вы,

Своими я омыла вас руками,

Убрала вас и возлияний дань

Вам принесла. А за твою, о брат мой,

Своей я жизнью заплатила честь…

[И все ж — не каюсь я.[31] Разумный скажет,

Что и тебя почтила я разумно.

Да, будь детей я матерью — вдовою

Убитого супруга — я б за них

Не преступила государства воли;

Вам ведом крови родственной закон?

Ведь мужа и другого бы нашла я,

И сына возместила бы утрату,

910 Будь и вдовой я, от другого мужа.

Но раз в аду отец и мать мои —

Другого брата не найти мне боле.

Таков закон. Ему в угоду честью

Тебя великою почтила я.

Тень братняя! Виной зовет Креонт

Поступок мой и дерзкою отвагой.]

И вот меня схватили и ведут

На смерть — до брака, до веселья свадьбы,

Не дав изведать мне ни сладких уз

Супружества, ни неги материнства;

Нет, сирая, без дружеской слезы

920 Я в усыпальницу схожу умерших.

Но где ж тот бог, чью правду, горемыка,

Я преступила? Ах, могу ли я

Взирать с надеждой на богов, искать в них

Заступников? За благочестья подвиг

Нечестия я славу обрела!…

Что ж! Если боги — за царя, — то в смерти

Познаю я вину и искуплю.

Но если он виновен, — горя чашу

Мою — не более испить ему.

Не стихает, я вижу, мятежный порыв

930 В Антигоны душе.

Не стихает он, да, по ведущих вине,

И за медленность их наказание ждет.

О бездушное слово! Уж в гибели пасть

Ты ввергаешь меня!

Креонт

Да, пожалуй. Совет мой — покончить совсем

С безрассудной надеждой на лучший исход.

Что ж, идем; я готова. О боги отцов!

Вы простите — прости ты, родная земля!

940 О, смотрите, фиванцы! Царевна идет —

Остальная наследница древних владык.

Вот судья мой — и вот преступленье мое:

Благочестию честь воздала я!