Апогей. Часть 1

Часть 3 Глав 4

4 декабря

09.11 по московскому времени

База «Исток»

Отодвинув ноутбук, Князев положил перед собой лист бумаги и взял ручку. Шарик покатился по белой поверхности, оставляя за собой чернильный след. Буквы выходят корявые, словно пишет первоклашка или человек переживший инсульт. Сам не помнил, когда последний раз доводилась писать что-то на бумаге, но в текущих реалиях приходится возвращаться к былому. Через пару минут уже освоился, строчки стали ровнее, буквы больше не скачут как кони в припадке. Необходимо составить список продовольствия, требуемого для пропитания «Истока». Утренний разговор с ответственным за пищевую промышленность «Истока» не порадовал. При учете мощности электропитания генераторов, теплицы и гидропонные системы не смогут давать столько же урожая, как при работе от аккумуляторов Лесного. Меньше тепла, света, удобрять и поливать приходится вручную, больше нет системы искусственного интеллекта, контролирующего влажность почвы, температуру воздуха и прочие параметры. Так же отключились система автоматического доения коров, потребляющая огромное количество энергии и вернулись к методу, которым люди пользовались не одну сотню лет. Автоматические турели и дроны пришлось заменить людьми, что отнимало рабочую силу. К тому же человек не совершенен, он устает, болеет и его нужно постоянно сменять. Это не коптер, который может летать несколько дней и патрулировать всю территорию Краснодарского края. Приходится тратить бензин на квадроциклы и машины, ездить по дорогам, о вертолетах вообще пока разговор не идет, они жрут топливо как сумасшедшие, а запасы горючего не бесконечные. Нет, можно, конечно, освоить пару нефтяных вышек в Краснодарском крае, и запустить НПЗ, но среди людей в «Истоке» нефтяников, к сожалению, нет, а пока кто-то обучится это нелегкой профессии пройдет немало времени. Уже отправили бригаду на ТЭЦ, но ее запуск займет очень долгое время, система подачи топлива, его наличие, обслуживание, все это требует рабочей силы. На одной только электростанции штат составлял почти двести человек, не говоря уже об обеспечении горючим. Только ради одного электричества придется задействовать почти половину мужчин «Истока». Так что пока приходится обходиться генераторами и постоянным подвозом автоцистерн.

«Забавно, — подумал про себя Князев. — Вот так быстро, всего за полгода, кардинально сменились ценности. Если до пурпурного в почете были актеры, спортсмены, певцы, блоггеры, топ-менеджеры и банкиры, то сейчас на вес золота люди с более прикладными профессиями. Врачи, инженеры, электрики, нефтяники, строители, сантехники, да даже простые повара. Любой, кто умеет делать что-то полезное для жизнеобеспечения базы просто бесценны. Только раньше их труд не ценился должным образом. Вот если бы команда футболистов не вышла на игру, то это бы заметили только фанаты, поворчали немного и забыли. А если бы на работу не вышла смена на ТЭЦ, и целый район остался без энергии, то заметили бы уже все, обрывая телефоны энергосбыта и мэрии. Только футболисты зарабатывают миллионы, а работяги впахивают за копейки, которых хватает только на более-менее нормальную жизнь. Сейчас больше никому не нужны айфоны, крутые тачки, брендовые вещи и ювелирные украшения. Люди больше не гонятся за желанием показать остальным, что они круче и богаче. „Пурпурный“ сровнял всех. Больше не важно, сколько денег у тебя было на банковских счетах, сколько людей в подчинении и какой марки часы у тебя на руке. Вирус словно снял с людей всю эту шелуху, оголил и выбросил беззащитными на произвол судьбы. Теперь важно только, что ты за человек, и что ты умеешь. Если ты всю жизнь просидел в офисе за компьютером, устраивал склоки в коллективе и старался показать свою значимость, принижая коллег, то после пандемии ты обречен. „Пурпурный“, как лакмусовая бумага, сразу показал истинное нутро людей, умело мимикрирующих и выживающих в обществе, а конфликт с нуклиевцами разделил всех на два лагеря, обязав людей сделать то, чего они боялись всю свою жизнь — принять ответственность за свои решения. Нельзя отмолчаться, отсидеться и после драки встать на сторону победителя. Каждому пришлось напрячь свое критическое мышление, взвесить все за и против, и определится. Не знаю, к чему все это приведет, но, возможно, „Пурпурный“ стал своеобразной химиотерапией для человечества. Да, очень жесткой, выжила лишь одна десятая процента, но и химиотерапия травит организм онкобольного, спасая его рака.»

— Алекс, ты занят? — Отвлек от размышлений вошедший в штаб Прайс.

— Пришел в себя?

— Как сказать. — Стив сел на стул рядом и уткнулся в стол лбом. — Я всю ночь не спал.

— Нервы или что?

— В Криницу ездил.

— Зачем это? — Удивился Князев.

— Изучал реактор. Думал, может из-за стресса или того, что делал все впопыхах не смог запустить. — Прайс встал и подошел к столику, заварить себе кофе. — Провозился два часа, никакого результата. Вообще не понимаю, как Лесной это делал. Знаешь, что самое удивительное?

— И что же?

— Он запустил этот реактор в первый раз, когда ему было одиннадцать. Еще в девяностые. Как ребенок мог создать такое устройство? Тысячи ученных по всему миру бьются над реактором на управляемом термоядерном синтезе, а он его один собрал и запустил. — Стив сел обратно за стол обхватит горячую чашку двумя руками. — Ты понимаешь, что он был более гениален чем Тесла, Эдисон, Ньютон и Эйнштейн вместе взятые? И вот его не стало, теперь мы откатимся даже не на уровень цивилизации до пандемии. Я сегодня облазил всю базу, и до меня дошло, что у нас большая часть работы выполнялась с помощью нейросетей Кира. А большая вычислительная мощь требует просто колоссальных затрат энергии. Даже если мы запустим ТЭЦ у нас не хватит мощности для обеспечения электричеством всех его изобретений, тут только атомная электростанция поможет. А без искусственного интеллекта мы лишились почти всей автоматизации, и теперь придется выполнять всю эту работу вручную.

— Уж я это прекрасно понимаю, поверь. — Ответил Князев. — Сейчас над этим и бьемся. К хорошему быстро привыкаешь, только вот отвыкать больно.

— Как бы люди не взбунтовались. — Смотря в стену, сказал Прайс.

— Лучше молчи об этом. Я даже боюсь об этом думать. Если раньше мы могли дать почти райские условия жизни, то сейчас мы ничем не отличаемся от общин, в которых они до этого жили. Разве что в рабов их не превращаем, но пахать ради тепла и пропитания приходится не меньше.

— Я о том же. И поэтому задумался, а есть ли вообще смысл держать «Исток»? Сможем ли сделать то, что задумали без Лесного? Если мы так напрягаемся для пропитания и обогрева, то как мы сможем дать больше?

— Со временем все будет, дольше, тяжелее, но будет. — Ответил Саша и встал со стула. Пессимизм Стива начал угнетать, но Прайс высказал именно те мысли, которые занимали голову Князева последний день.

— А будет ли? Ты же понимаешь, что вокруг нас огромная куча общин, главы которых теперь сами по себе, а мы находимся в Краснодарском крае — одном из самых лакомых кусков России. Тем более у нас больше тысячи человек, а люди сейчас — самый ценный ресурс. Если кто-то решит пойти на нас с войной, то мы не выстоим. Вся надежда на Воеводова и ребят.

— Ага, — Вздохнул Князев. — Именно на них.

Он не решился сказать Стиву, что конвертоплан Вадима сбили, эта новость может окончательно растоптать и без того подавленного Прайса.

4 декабря

4.12 по местному времени

13.12 по московскому

Окрестности города Уэйко

Штат Техас

Не успев открыть глаза, Тимур сел на импровизированной кровати и потянулся. Вокруг темно настолько, что сложно понять, где ты вообще находишься, только запах сена напоминает о том, что он в амбаре у черта на куличиках. В начале лета топтал сапоги в армии и мечтал поскорее свалить на гражданку, а сейчас спит на тюках из сена на ферме в Техасе, которые только в кино и видел.

Размяв затекшее тело, понял, что жутко голоден. Посмотрел на время, можно спать еще целый час, но организм, ошалевший от смены часовых поясов, твердо уверен, что он отдохнул и полон сил.

— Вадим, я проснулся. — Шепнул в гарнитуру рации.

— Что так рано?

— Не знаю, выспался вроде.

— Принял. Хочешь сменить Марка? — Спросил Воеводов.

— Не надо, я не усну. — Ответил Сахаров. — Тим, отдыхай пока.

— Я себе поесть разогрею? — Тимур бросил взгляд на то место, где должен сидеть Вадим, но даже зная точное местоположение, увидеть его невозможно.

— Да, только смотри осторожно, не спали здесь все.

Достал из рюкзака газовый баллон и горелку. Квадратная упаковка консервированной гречки с мясом поддалась легко, сложно не из железа, а из пластика. Через пару минут запахло горячей едой, на что желудок радостно заурчал. Ел так же в полной темноте, светомаскировка превыше всего. От сытости накатила волна расслабления и вялости, решил полежать остальное время, но переполненный мочевой пузырь дал о себе знать, нарушив планы.

— Вадим? В туалет наружу или как? — Тихо спросил в рацию.

— Не высовывайся. В амбаре место найди.

— Понял. — Ответил Тимур и отправился обследовать помещение в поисках укромного уголка освещая путь фонариком, прикрытым рукой. Забрел промеж двух стоек с косами, серпами и прочим инвентарем и приметил подходящее место за массивным двигателем, накрытым брезентовым тентом. Расстегнул ширинку штанов и только собрался облегчиться, как заметил проем в стене. Две доски отсутствовали, открывая достаточно широкий проход.

— Don’t move. — Послышался голос справа.

Юлаев, не понял ни слова, медленно повернулся и посветил фонарем. Луч света выхватил из темноты человека в черной форме, бронежилете и каске с прибором ночного видения, держащего в руках AR-15.

— i said don’t move. — Повторил незнакомец. — Hands on the head.

— Я не понимаю. — Выдавил Тимур, смотря в ствол автомата.

Мужчина дернул стволом автомата вверх и Юлаев понял жест. Медленно, держа ладони на виду, поднял руки и свел их за головой, думая только о том, как бы сообщить Вадиму о проникновении.

Незнакомец, не опуская оружия, показал пальцем развернуться. Тимур кивнул и начал поворачиваться. В момент, когда человек в форме скрылся из поля зрения Юлаев закричал во все горло: — «Нападение!» Согнувшись, уже приготовился прыгнуть в сторону, чтобы укрыться за двигателем, но тут же получил удар чем-то жестким в затылок, от которого моментально отключился.

Пробуждение оказалось тяжелым, как с жуткого похмелья. Голова раскалывается, в горле пересохло и глаза открывать тяжело. Кряхтя, попытался повернуться, но понял, что не чувствует рук и ног. Разлепил непослушные веки. Прямо спереди сидит Воеводов в одних штанах и футболке, связан по рукам и ногам пластиковыми стяжками, на лице следы побоев. Слева в таких же позах и почти раздетые Марк с Михаилом. Сахаров, судя по закрытым глазам, без сознания. Трясет, обстановка напоминает кузов военного грузовика: жесткий металлический пол и тентовые стены. Справа сидят двое, в такой же форме, как и тот, что вырубил. Оба не спускают глаз с пленников, держа наготове штурмовые винтовки. Куда везут — не известно, кто эти люди тоже. Остается лишь гадать об их намерениях и своей дальнейший участи.

Оставаться в неведении долго не пришлось, через полчаса грузовик остановился и пленных вытащили на широкую забетонированную площадку. Вокруг высокие, метров пять-шесть, стены с охранными вышками, вся территория перегорожена воротами из сетки, людей в одинаковой форме только на виду человек тридцать. Предрассветную мглу прорезают лучи прожекторов, со всех сторон доносится гул моторов и разговоры на английском.

Грубыми толчками в спину Юлаева и остальных проводили в здание. По интерьеру сразу стало понятно, где они оказались. Кафельные полы, стены, выкрашенные в синий цвет, через каждые несколько метров коридор перекрывают решетки. Пахнет хлоркой, но даже она не может перебить запах старых кожаных вещей — именно с ним ассоциируется смрад от мумий, высушенных вирусом, и выветрить его не получится уже никогда.

Из коридора вышли в большой холл в несколько этажей, куда ни глянь, везде камеры с железными решётками. Людей много, в каждой по несколько человек. Вадима и остальных бросили в одну из ближайших к входу.

— Это тюрьма. — Сказал Тимур, когда охранники срезали стяжки и удалились.

— Да уже догадались. — Ответил Вадим, потирая затекшие запястья.

— Как они вас взяли? — Тимур посмотрел на друзей.

— Их было человек тридцать. Даже я их не видел. — Вадим подошел к решетке и посмотрел на других заключенных. — Подошли очень тихо и с тех сторон, с которых мы максимально слепы. Тот, что тебя вырубил, угрожал тебя застрелить, хотя и без этого сопротивляться смысла не было. Им надо было взять нас живыми, так бы просто изрешетили весь амбар в щепки и все.

— Что им от нас нужно? — Спросил Марк, прикоснувшись к большой шишке на лбу.

— Ты так спрашиваешь, словно я Ванга. Фиг его знает. Будем надеяться, что они не знают кто мы и откуда. Говорить с ними буду только я, вы косите под дурачков, что не знаете английский. — Вадим повернулся и сел на койку.

— Мы и так не знаем. — Потупил взгляд в пол Тимур.

— Ну и отлично, не придется притвориться.

— А если у них будет переводчик? — Сказал молчавший до этого Михаил.

— Это вряд ли. По моему опыту, американцы не очень любят учить другие языки, тем более русский. Привыкли, что их понимают почти везде. — Ответил Вадим.

— Прайс бы с тобой не согласился. — Возразил Сахаров.

— Стив — это отдельный случай, он был вынужден учить, жертва обстоятельств. Блин, с ними же теперь и не свяжешься, не сообщишь, что нас взяли. — Вадим облизнул зубы от досады.

— Что нам теперь делать? Тут охраны как у президента, заборы высоченные и везде решетки, хрен сбежишь. — Тимур с надеждой посмотрел на Воеводова.

— Для начала надо понять у кого мы в плену, и уже дальше думать. Из любой ситуации есть выход пока ты жив, так что не вешайте нос, что-нибудь придумаем.

До вечера никто не беспокоил, только угрюмый мужчина латиноамериканской внешности дважды принес еду, которая больше походила на похлебку для домашнего скота: мутная жижа с двумя картофелинами и крупой. То, что на улице стемнело, стало понятно по потемневшим в холле окнам под потолком. Люди в форме бродили с оружием, заглядывали в камеру и иногда уводили кого-нибудь из соседних, иногда приносили обратно в бессознательном состоянии, иногда койка оставалась пустовать.

Когда к решетке подошел невысокий мужчина с длинной бородой в стиле дровосека, в компании с двумя мордоворотами, стало понятно, что пришла их очередь. Вадим сам встал с койки и подошел.

— По нашему говоришь? — Спросил бородач по-английски.

— Да вроде получается иногда. — Ответил Воеводов.

— Руки на затылок, выйди из камеры и встань лицом к стене. — Приказал мужчина.

Двое охранников подняли оружие, дав понять, что остальным в лучше не дергаться. Вадим подчинился, и встал лицом к белой кирпичной стене, широко расставив ноги. Один из громил обыскал, хотя смысла в этом не было, все оружие и опасные вещи забрали еще при захвате. На руках и ногах застегнули браслеты, скованные между собой цепью. «Только оранжевой робы не хватает» — подумал про себя Вадим, засеменив за бородачом.

Привели в комнату допроса, в лучших традициях Голливуда: стол с железной скобой для крепления наручников, два стула и зеркало во всю стену. Усадили, пристегнув кандалы к креплению.

— Как тебя зовут? — Бородач сел напротив и уставился пронизывающим взглядом.

— Вася Пупкин. — Вадим откинулся в стуле насколько позволяли наручники.

— Шутник? — Мужчина махнул одну из своих помощников, который тут же прописал Воеводову прикладом автомата под ребра, с явным удовольствием на лице. — Еще шутить будешь?

— А чем тебе мое имя не понравилось? — Прокашлявшись, ответил Воеводов.

— Ты думаешь, я дурак? Думаешь не знаю, что значит «Вася Пупкин»? Ты бы еще Иваном Петровым представился! — Сжав зубы от злости, проговорил бородач.

— Блин, ты угадал мое настоящее имя, прямо экстрасенс. — Вадим усмехнулся.

— Хорошего диалога у нас не получится. Ладно, как хочешь. Если продолжишь артачиться, то мы тогда или с твоих пацанов, или со старика прямо на твоих глазах кожу заживо спустим. Может тогда заговоришь.

— Станислав Харченко. — Вадим произнес первое пришедшее в голову имя.

— Зачем вы сюда прилетели?

— Всю жизнь мечтал побывать в США, но визу получить не мог, а сейчас случай подвернулся, решил устроить себе отпуск.

— Ты опять? — Лицо бородача начало багроветь.

— Прилетели Форт-Нокс обчистить.

— Как же вас тогда в Техас занесло?

— Решили отдохнуть на берегу Мексиканского залива. Слушай, у тебя нет выпить? Бурбона там какого-нибудь, вокруг же одна кукуруза, по любому есть.

— Послушаю сюда, тупорылый идиот. — Дознаватель вышел из себя. — Если ты думаешь, что я лясы пришел с тобой поточить, то ты сильно ошибаешься. У нас здесь война, и вы оказались между молотом и наковальней. Все, что мне нужно — понять, на чьей ты стороне и я получу эту информацию любым способом. Пока еще ты слишком самоуверен, но посмотрим, как ты запоешь через несколько дней. — Бородач повернул к громилам. — В камеру его.

Вадима в буквальном смысле зашвырнули в камеру, за малым не врезался в противоположную от входа стену, хорошо хоть кандалы сняли, а то распластался бы на полу. Тимур и Марк сразу же подскочили к Воеводову, но, предвосхищая расспросы, Вадим показал жест «молчите» и сел на койку. Через пять минут к решетке притащили два мощных прожектора и врубили, направив свет в камеру. Воздух моментально раскалился, от яркого света не спасают даже закрытые глаза. Михаил, прикрываясь от слепящих прожекторов, подошел к раковине и открыл кран. Воды нет.

— Твари, воду отключили. — Прошипел сквозь зубы Федорович.

— Это пытка. — Лежа на койке, сказал Вадим. — Они хотят взять нас измором, мы не сможем спать и будем страдать от обезвоживания. Если принесут еду, она будет максимально сухой, чтобы еще и запор прихватил. Пару дней такой экзекуции и любой человек запоет как миленький без физического насилия.

— Что они хотят от нас узнать? — Спросил Тимур, пытаясь укрыться от света за подушкой.

— Ничего не обсуждаем. В камере по любому есть микрофоны и у них есть люди понимающие по-русски. До этого я немного недооценил противника, думал попали в плен к какой-то местной группировке, но, судя по всему, эти ребята намного серьезнее. Так что молчим, и внимательно смотрим. — Воеводов закрыл лицо ладонями, словно собирался уснуть.

21.42 по Московскому времени

База «Исток»

Потап откупорил бутылку и разлил водку по стопкам, стоящим рядом с тарелками закуски: сыр, нарезанные овощи, колбаса уже местного производства.

— Водка? Мог бы что-нибудь и более элитное найти. — Сказал Витя, потирая ладони.

— Ты совсем не шаришь? Это Белуга Эпикур, одна бутылка стоила как полугодовая зарплата. Идеально подходит отметить такое событие. — Потап взял рюмку и не чокаясь опрокинул.

— Да, о лучшем подарке небес я и не мечтал. — Виктор не стал отставать от товарища, закусив четвертинкой помидора. — Как ты думаешь, это диверсия или они сами что-то намудрили?

— Хрен его знает, главное, что нам это на руку. Теперь можно вообще ничего не бояться, камеры не работают, служба охраны забыла о происходящем внутри базы и только периметр сторожит. Все их дроны отключились, смартфоны, — Потап поднял бесполезный теперь телефон и брезгливо кинул его на кровать. — Тоже отрубились. Сказка же! Словно Бог услышал наши молитвы и решил помочь покарать этих тварей.

— И не говори. — Виктор закинул в рот ломтик колбасы. — Теперь хоть можно по базе не прятаться, вот даже в номере спокойно посидеть можем. Все как по маслу идет, и Воеводов свалил, и электричество вырубилось. Уложим взрывчатку и подорвем к хренам собачьим этот гадюшник. Давай, выпьем за успех нашей миссии!

Потап поднял полную до краев рюмку. Звонкий дзынь разнесся по всей комнате.

17.42 по местному времени

02.42 по московскому

Тюрьма Коффилд

Штат Техас

— Эй, русские. — Донесся чей-то голос из-за решетки.

Вадим не отреагировал, продолжая лежать на койке и пряча лицо от палящего света.

— Мужики, вы там живые? — Не унимался говорящий. — Вы как к SRF[1] попали?

— К кому-кому? — Решил ответить Воеводов.

— Ну к этим уродам, что людей сгоняют в резервации и заставляют пахать как рабов.

— Хм, — Вадим встал и подошел к решетке. Говорил крепкий парень с татуированными руками из соседней камеры, но увидеть его Воеводов не смог. — И много у них людей?

— Да как грязи. Все военные базы и крупные города под себя подмяли. Представились всем правительственным подразделением, помогающим выжить нации, только все это полная чушь. Не могло столько людей в одной организации выжить. Брехня. Они и устроили эту эпидемию, а теперь используют выживших, как рабочую силу. — Татуированный смачно сплюнул на пол коридора.

— А ты как сюда попал? — Спросил Воеводов.

— Я из ALA, армия освобождения Америки. Мы противостоим этим выродкам. Освобождаем людей, уничтожаем их штабы, ведем партизанскую войну. SRF собрали все вооружение армии, с ними тягаться сложно, но и мы не пальцем деланы, тоже есть свои козыря в рукаве.

— Это локальная группировка?

— Ты что брат, мы по всем Штатам работаем. Нас уже почти три тысячи человек, десять процентов от всех выживших в Америке. Часть западного побережья полностью под нашим контролем. Вашингтон, Орегон, Айдахо, Монтана, Вайоминг, Невада, Юта и Колорадо — наша земля. В скором времени вообще все штаты освободим. — Парень осмотрелся по сторонам. — А вас как сюда занесло из России?

— Так я тебе и сказал. Ты вполне можешь быть подсадной уткой, чтобы нас разговорить. — Ответил Вадим.

— Умно. Вас же над Техасом сбили? Не думал, почему вы так легко долетели через пол страны, а именно здесь попались? Вы до этого над свободной землей летели и попали на саму линию фронта. Если кто вам и поможет, то только ALA.

— Кто нам здесь поможет? — Воеводов обвел взглядом стены тюрьмы. — Мы под семью замками и кучей охраны. Если и рассчитывать на кого-то, то только на себя.

[1] SRF — Survival Relief Force — Силы помощи выжившим.