Апологетика. Лекции

АПОЛОГЕТИКА

Лекции Джима Бэрда

Санкт-Петербург, 2007 год

Лекция 1

Давайте начнем этот урок с того, что поговорим о вере. Что есть вера?

Многие отрывки Писания говорят о вере и природе веры. Современные истолкователи тоже говорят о

природе веры. Я не до конца уверен в том, как в России среди интеллектуалов рассматривается вопрос

взаимоотношений веры и разума. Поэтому мне интересно узнать, если задать вопрос

среднестатистическому образованному человеку на улице Петербурга «что такое вера?», то какое

определение можно услышать в ответ.

- Это женское имя!

- Это что-то, что ты не знаешь точно, но веришь. Не видел, но все равно веришь, что это правда.

- Многим людям слово «вера» и причастность к церковной деноминации кажутся синонимами.

То есть иногда подразумевается принадлежность к какой-то религиозной группе. Также это может

означать в целом веру в то, что недостоверно. Веру, когда не достает очевидных доказательств. В

Америке, например, часто можно услышать такую фразу «Доказать это нельзя. Приходится брать это

верой». Что-то подобное можно услышать и в России. И это основано на определенном различии,

которое является не совсем библейским в своем историческом развитии. Некоторые люди говорят, что

они находят это различие в произведениях Фомы Аквинского, великого римско-католического

богослова, доктора философии. Но я не уверен, что он имел такой взгляд на веру. Взгляд Фомы

Аквинского на веру был примерно следующим: «Вера это то, во что мы верим. Она основана на нашем

доверии источнику информации».

То есть христианская вера, например, заключается в том, что мы верим благодаря нашему доверию

церкви. Мы доверяем церкви как нашему учителю, и потому мы верим тому учению, которое несет нам

церковь. Мы верим, что церковь является представителем истины Божьей, и потому верим учению

церкви. Вот такая последовательность. Хотя он считал, что некоторые аспекты бытия Божьего можно

познать и через разум. Он считал, что если бы не было веры и Писания, то чисто на аргументах разума

можно было прийти к заключению о том, что Бог есть. Но он также сказал, что есть определенные

аспекты Божьего бытия, которые невозможно познать без помощи церкви и откровения, потому что Бог

открыл это посредством Писания и церкви. Например, никогда человек в пределах чистого разума и без

помощи церкви не способен понять концепцию Троицы, что Бог – это Три в одном. Или, например,

никогда с помощью чистого рассудка не придет человек к пониманию того, что Сын Божий умер за

грехи. Это должно быть открыто Писанием или церковью. Силами самого разума к этому не прийти.

Итак, Аквинат утверждал, что истины мы принимаем верой. Но также есть и некие истины, которые

могут быть подтверждены рассудком, рассуждениями.

Мне кажется, что современные истолкования веры, в соответствии с которыми вера это то, во что мы

верим без адекватного обоснования, – это скорее продукт эпохи Просвещения XVII-XVIII веков. Это

продукт философии Джона Локка, Дэвида Юма, Вольтера во Франции, Дидро. В целом, французская

философия тоже повлияла на такой взгляд. Это более-менее современное понимание отличий веры от

рассудочного знания или знания, подтвержденного разумом. И из-за этого у нас, как у христиан,

возникают трудности и некая внутренняя борьба. Мы пытаемся понять сами и пытаемся помочь людям

понять, что же такое вера. Я собираюсь дать определение веры, которое, как мне кажется, включает в

себя большую часть библейского учения, библейского понимания. Я был бы очень счастлив, если бы вы

задавали мне вопросы, бросали вызов моему пониманию, чтобы помочь отточить и сделать более

изощренной эту формулировку.

Итак, вера – это фундаментальное убеждение о невидимой реальности, которая служит основанием для

нашей жизни.

Невидимая реальность. Что я имею в виду, когда говорю о невидимой реальности? Это такая

реальность, которая не является непосредственно данными нашего чувственного восприятия. Давайте

рассмотрим отрывок в 11-й главе послания к Евреям, стихи с 1 по 3: «Вера же есть осуществление

ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки

устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое».

Верой мы понимаем, что Вселенная была сформирована, создана, сотворена Божьей заповедью. И

сотворена не из видимого чего-то, а из невидимого. Верой мы получаем уверенность в том, чего мы не

видим. Вот этот отрывок охватывает два элемента этих невидимых реалий. Кто мог быть свидетелем

при создании мира? Никто. Кто-нибудь переживал это на опыте? Нет! Какие бы мысли мне ни

приходили, когда я говорю об источнике Вселенной, – это область невидимого, превышающая пределы

опытного познания. Это необходимо принимать верой, потому что невозможно увидеть или проверить

опытным путем.

Итак, верующие в Библию говорят: «Бог есть Творец». Другие люди могут иметь другие, самые разные

представления, как произошел так мир. Если вы индуист, то можете считать, что Вселенная есть

дыхание Брамы. Если вы западный человек, находящийся под влиянием науки, то можете считать, что

Вселенная – это продукт Большого Взрыва. Если вы древний вавилонянин, то можете считать, что

Вселенная – это результат битвы между Мардуком и Тиамат, а Вселенная – это лишь остатки трупов, разрубленных Тиамат, которую порубил Мардук и раскидал части ее тела, а они сформировали собой

долины, горы и весь рельеф. Но суть в том, что сам никто ничего не видел. Вы не имеете этого знания

непосредственно или чувственно, а невоспринимаемая реальность принимается верой. И есть многие

другие вещи, которые мы принимаем не непосредственно, а опосредованно. Например, откуда всё

произошло, куда всё движется и что произойдет в конце всего?

Если вы современный ученый, то скажете: «В конечном итоге, Солнце сгорит. А через пару миллиардов

лет оно остынет и любые формы жизни на этой планете исчезнут. Если люди до этого времени не

переместятся в другую Солнечную систему, они все погибнут». Если вы христиане, то вы верите, что

придет Христос и будет Новая Земля и Новое Небо. Если вы еврей, то вы всё еще ждете Мессию, когда

Он придет. И потом вы будете ожидать чего-то подобного, чего ждут христиане, – Нового Неба и Новой

Земли. Если вы мусульманин, то ожидаете разделения мира на спасенных Аллахом и осужденных

Аллахом. Но суть в том, что всё это относится к невидимым реалиям, а вы принимаете их верой.

Что еще можно отнести к невидимым реалиям? Это ответы на вопросы: почему мне стоит вести

нравственный образ жизни, почему я должен придерживаться определенных нравственных стандартов, почему я должен быть справедливым, почему каждый человек имеет определенную систему ценностей, которая оправдывает или осуждает их поступки. Есть различия между людьми. Один человек считает

правильным и справедливым одно, другой считает нечто иное. Но вы никогда не встречали и не

встретите человека (по крайней мере, я надеюсь, что не встречали), у которого нет таких ценностей.

Конечно, есть некоторые больные люди, у которых нет системы нравственных стандартов, – мы

называем их социопатами. Но у каждого человека есть определенные чувства, которые помогают им

ориентироваться между правильным и неправильным. Но вот вопрос: а зачем мне это всё? Зачем я

должен волноваться об этом, для чего у меня есть совесть, почему у меня есть понятия правильного и

неправильного? Почему меня вообще это беспокоит? Разные люди дают разные ответы на этот вопрос.

Но люди, которые верят в Бога (мусульмане, иудеи, христиане), все мы говорим: «Это потому, что мы

сотворены по образу Божьему, мы Божьи творения, и центральная и главная причина, которая побуждает

нас вести нравственно, не наша, а Божья. Мы находимся под властью Бога, поэтому стараемся вести

себя надлежащим образом».

Если вы, например, современный человек, который верит в науку, натуралист, материалист, тогда вы

считаете, что всё, что есть, – это материя и законы природы, то есть физика и ничего более. И тогда

ваши причины, побуждающие вас к нравственности, например такие: «Ну вот, я хочу, чтобы ко мне

относились нормально, поэтому и я тоже буду относиться к людям нормально». Суть в том, что какие бы

причины ни побуждали вас к этому, это причины, уходящие в сферу невидимого.

Какова цель человеческой жизни? Зачем мы здесь живем? Для чего мы живем? Опять-таки, люди имеют

различные взгляды на эти вопросы, и в зависимости от вашего мировоззрения у вас могут быть

различные ответы. Но суть того, что я хочу донести до вас, заключается в том, что это фундаментальные

утверждения, находящиеся в сердце каждого человека. Начиная с эпохи Просвещения производились

попытки заявлять о том, что религиозные люди это те, у которых есть вера, но есть и нерелигиозные

люди, и вот им как раз вера не нужна. Дэвид Юм, Вальтер, Томас Пэйн, Дидро – подобные люди. Позже

Зигмунд Фрейд и Карл Маркс, – они заявляли: «Я не верой живу, а знанием. Мне не нужна вера. Всё, что

мне нужно, – это знания. Знания – сила». Но это неправда. Очевидно, что это неправда. И используя мое

определение веры, – это становится ясным. Все люди, которых вы когда-либо встречали в жизни, имеют

хоть какие-то, но убеждения в отношении невидимых, фундаментальных утверждений. И они

ориентируются на них, когда живут определенным образом и поступают определенным образом.

Каждый человек, с которым вы будете беседовать о Христе, имеет определенные фундаментальные

убеждения в отношении этих вопросов, которые я только что упомянул. Почему мы здесь? Почему мы

здесь живем? Для чего мы живем? Почему и куда мы движемся? И зачем мне быть нравственным

человеком?

Один из лучших способов беседовать на глубокие темы – это задавать вопросы, которые могут помочь

людям понять, во что же они верят. Вы можете применить творческий подход, пытаясь найти вопросы, которые действительно могут справиться с этой задачей. Если бы было время, я бы вам поставил задачу

отыскать такие вопросы, которые помогут обнажить систему ценностей человека в русской культуре.

Иногда я задаю вопрос таким людям: «Чего вы хотели бы достигнуть через двадцать лет? Или, если у

вас есть дети, то вы хотите, чтобы они выросли какими людьми?» Ответы помогают понять, к чему

люди стремятся и что считают ценностью. Вы никогда не встречали человека, у которого нет

фундаментальных убеждений. И аргумент, который я здесь предложу, состоит в том, что мы должны

противостоять различиям, которые возникают в мыслях человека между верой и знанием. На самом

деле, все люди живут исходя из своей веры. И всегда есть противопоставление одной веры другой. Все

мы живем, осуществляя свою идейность на основании каких-то глубинных убеждений. Многие люди, с

которыми вы будете беседовать, никогда и не задумывались над тем, во что они верят. Многие люди

имеют очень смутные, очень неясные убеждения. Они впитали их из различных источников, – из

популярной культуры, от учителей своих, от родителей. Они всё это впитали и искренне не понимают, что многие вещи противоречат друг другу. Но все люди имеют определенный набор убеждений и

верований, на основании которых строят свою жизнь. Это помогает им воспринимать себя. И помочь им

понять вот эти смутные убеждения – это первый шаг.

Христианство предлагает последовательную систему верований, – веру, которая была отчеканена, и

является последней, целостной и единой системой. Это одно из преимуществ, которым мы обладаем.

Вера связана с невидимыми реалиями, она является основанием для всего образа жизни. Если вы

рассмотрите продолжение 11-й главы послания к Евреям, то увидите, что именно эту мысль проводит

автор. Вся остальная часть главы – это не примеры людей, которые ведут глубокие интеллектуальные

дискуссии о существовании Бога. Нет, не об этом там говорится. Мы называем эту главу главой веры, и

когда мы ее читаем, то обнаруживаем такие фразы: «верой Авраам мог принести жертву», «верой Ной

построил ковчег», «верой Самсон смог победить воинство» и Варак смог делать то-то и то-то. Другими

словами, вера в основном связана с тем, как вы проживаете свою жизнь, – это то, что дает вам силы для

жизни. И, прежде всего, вера касается не моих идей, а именно моего образа жизни, то есть того, как я

живу.

И есть еще один важный пункт. Когда вы используете христианские свидетельства при благовестии, то

вопрос заключается не в том, что говорит тот или иной человек, а как он на самом деле живет. Нужно

судить о том, во что он верит, на основании того образа жизни, который он ведет.

И я бы добавил еще один момент. Есть мудрые верования и есть глупые верования. Писание указывает

на то, что вера в Бога есть мудрость, она мудра. Псалом 13-й: «Сказал глупец в сердце своем – нет

Бога». Это первый стих. Но мы сейчас прочтем Псалом 13-й, стихи с 1-го по 4-й: «Сказал безумец в

сердце своем: "нет Бога". Они развратились, совершили гнусные дела; нет делающего добро. Господь с

небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все

уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного. Неужели не

вразумятся все, делающие беззаконие, съедающие народ мой, как едят хлеб, и не призывающие

Господа?»

Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога». Скорее всего, все мы слышали эту фразу, но заметьте, какой

образ жизни ведут такие люди. Заметьте характерные черты тех людей, которые утверждают, что Бога

нет. Они развратились, они угнетают слабых, они поглощают, пожирают праведников, они отказываются

взывать к Богу.

Следующую мысль, которую мы хотим провести, можно выразить так: образ жизни, который ты ведешь, влияет на твою способность что-то утверждать о Боге, за Бога или против Бога. Миф о рациональности

эпохи Просвещения состоит в том, что человеческий разум независим от человеческой нравственности.

Например, можно быть очень умным и очень образованным интеллектуалом, но это не имеет абсолютно

никакого отношения к тому, хороший ты человек или нет. Человеческий интеллект – это

вычислительное устройство, полностью отделенное от характера человека. Это миф эпохи

Просвещения. И, на самом деле, он просто ложен. Даже в самой парадигме Просвещения мы можем с

этим спорить. Даже в точных науках, в исследованиях, нужно усердие, то есть твой характер на самом

деле имеет значение. Христианам важно отвергнуть концепцию о том, что характер важен для тех идей, которые оцениваешь и принимаешь для себя.

Один из наиболее важных способов высказывания против христианства начиная с эпохи Просвещения

состоит в следующем – человек говорит: «Да я бы с радостью поверил в Бога как вы, христиане, и мне

жаль, что у меня нет такой веры. Но у меня просто нет свидетельств. Вот если бы только Бог дал мне

достаточно свидетельств. Я был бы верующим. Но я просто не получаю таких свидетельств. Я их не

вижу». И люди вам это скажут, если вы с ними начнете разговаривать о Боге. Они скажут: «Ой! Я так

хотел бы быть верующим. Но аргументы меня просто не убеждают». И действительно они верят в то, что, может быть, им и хотелось быть верующими. А каково же свидетельство Писания о людях? Что же, люди на самом деле так страстно желают найти Бога и надеются обнаружить что-то, указывающее на

Него?

Откроем 1-ю главу послания к Римлянам и посмотрим на стихи с 18 по 23: «Ибо открывается гнев

Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Ибо, что

можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и

Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как

они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях

своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного

Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся».

Что же, люди в мире так страстно желают обнаружить Бога? Свидетельства Писания противоположны.

Писание свидетельствует о том, что люди в мире с ужасом думают о встрече с Богом, с ужасом думают о

том, что Бог к ним обратится. Они делают всё, что возможно, чтобы избежать взора Божьего. И при

любой возможности, какие бы свидетельства Бог ни предлагал, они Его отодвигают. Они подавляют Его

в своем сознании. И, кстати говоря, послание к Римлянам говорит не о том, что делают отдельные люди, а о том, что мы вообще как группа людей, как человеческая культура, систематически отвергаем

присутствие Божие. Род человеческий из поколения в поколение растлевается, то есть наши дети еще с

большим отвращением будут отталкивать идею о Боге и обращаться к другим идеям. Люди не хотят

найти Бога.

Очень важно помогать людям быть честными в этом отношении. Важно задавать им вопросы. Вот

представьте, что Бог обратился лично к вам. Какова была бы ваша жизнь, если бы вы с сегодняшнего

дня сказали: «Я полностью подчиняю себя Богу»? Что должно было измениться в вашей жизни? Если

вы получите честный ответ от человека на этот вопрос, то увидите, что же стоит у него на пути и

является препятствием для благовестия.

Еще одну мысль хочу высказать в отношении веры. Я сказал, что вера – это основа, на которой мы

строим свою жизнь. Я бы сказал, что христианская вера обладает способностью делать нас

стабильными. И не все верования, кстати говоря, имеют такую способность. Можно прочесть послание

к Ефесянам, 4-ю главу, стих 14: «Дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и

увлекающимися всяким ветром учения по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения».

Также и евангелие от Марка, 4-я глава, стихи 16 и 17: «Подобным образом и посеянное на

каменистом месте означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не

имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас

соблазняются».

В обоих этих отрывках и во множестве других словесная связь между верой и верностью раскрывается с

помощью образов. Вера дает нам основу для того, чтобы мы вели последовательную целостную жизнь,

– жизнь, имеющую единое направление и единую цель. Кто-то из нас, наверное, встречал людей, у

которых не было какого-то одного направления в жизни. Например, на этой неделе их увлекает какой-то

один набор идей, а на следующей неделе они увлечены уже чем-то другим. Я разговаривал с людьми, которых очень увлекал индуизм, а при следующем разговоре оказывалось, что их уже увлек синтаизм

после этого. И я просто не могу предсказать, что увлечет их дальше, потому что они постоянно в поиске.

В каком-то смысле хорошо, что они в поиске. Но вера дает нам такое стабильное, устойчивое

направление. Это одна из характеристик, в частности, христианской веры.

Если мы воспримем такое отношение к вере, то это позволит нам отбросить ряд ложных представлений

о вере. И позвольте мне высказать критику ряду этих ложных представлений. Вера не связана, главным

образом, с эмоциональной сферой. Некоторые люди скажут, что вера это просто еще некий способ

чувствования, еще один. Но, на самом деле, один из способов того, как евангельские христиане

откликнулись на критику христианства со стороны просветителей, и один из способов нашей реакции

на научную критику христианства, состоит в том, что мы как бы вернулись в свое сердце. Мы сказали:

«Да, вот профессора университетов нас критикуют, и с интеллектуальных позиций нас критикуют. И

вместо того, чтобы встречать их критику, мы говорим, что Иисус в моем сердце. Я знаю, что

христианство истинно, что Иисус – истина. И это то, что я чувствую в своем сердце».

Несомненно, полноценная христианская вера полна эмоциональности, она захватывает сердце

полностью. Мое сердце не может восторгаться тем, что отвергает мой разум. Павел говорит: «если

Христос не воскрес из мертвых, то мы самые жалкие из всех людей». Он это заявляет со всей

честностью. Он говорит, что мы должны верить по-настоящему в воскресение Иисуса. То есть, что это

действительно произошло в реальности, а не только в нашем сердце. Иначе христианская вера достойна

жалости и презрения.

Второе, вера – это не какое-то пиковое переживание. Всякий, кто достаточно долго ведет христианскую

жизнь, должен обладать достаточно глубоким возвышенным духовным опытом. И этот духовный опыт

очень ценен для человека. А время поклонения Богу, которое выбивается из общей жизненной колеи, время близости к Богу, просто преображает человека. У меня был подобный опыт, и у вас наверняка был

подобный опыт, если вы достаточно долго были христианином. Но что со мной произойдет, если я

скажу, что вот именно такая вера, которую я чувствую, только она и настоящая? Никто не может вечно

находиться в таких пиковых состояниях, иногда эта вершина превращается в долину или в темную ночь

души. И тогда я просто могу счесть, что утратил свою веру. Вера должна быть способной поддерживать

меня, когда я ведом по «злачным пажитям». Она должна поддерживать меня и когда я иду «долиной

смертной тени», если это истинная вера.

Вера – это не попытка заставить себя поверить во что-то, что неправда и что не является истиной. Опять

же, из эпохи Просвещения идут эти разделения между верой и разумом. Некоторые христиане, на самом

деле, восприняли это и сказали, что вера это когда ты заставляешь себя поверить в то, о чем у тебя нет

никаких доказательств. То, во что ты веришь вопреки обстоятельствам. Как будто можно просто закрыть

глаза и поверить в Бога несмотря ни на что. Я даже слышал, что некоторые христиане заявляли, что это

может впечатлить Бога. Они говорили: «Разве Бога впечатлит вера благодаря доказательствам? Бога как

раз впечатлит, когда нет никаких доказательств. Ты всё равно можешь верить, несмотря на это». Это не

так. На самом деле, если вы не верите, не пытайтесь заставить себя поверить.

И я думаю, что здесь очень важен Лаодикийский принцип. Иисус сказал Церкви Лаодикийской: «Лучше

быть холодным, чем быть таким, ни горячим, ни холодным». Конечно, лучше быть горячим, пылающим

пламенем веры. Но Иисус говорит: «Лучше будь холодным, чем таким, какой ты есть, таким

тепловатым». И я действительно считаю, что если человек решил, что я в общем-то не верю во Христа, то пусть лучше человек это скажет, пусть он столкнется лицом к лицу со своими сомнениями. Нежели

он скажет, что нет, я не буду это принимать. Я буду считать себя верующим. То есть лучше выйти в

холодную пустыню неверия, чем жить такой жизнью полуверы, когда у тебя вера не горячая, а

тепловатая. Почему я так считаю? Потому, что холодная жизнь безверия и попытки поверить во что-то

другое – это неудача. Это состояние приводит ко множеству проблем. И когда это становится

очевидным, то является одним из лучших способов оценить ценность веры в Бога.

Итак, вот нечто важное уже для вашего служения, – причем для служения не столько тем, кто не спасен, а скорее новым христианам или даже самим себе. Предположим, у меня есть сомнения, по-прежнему ли

я христианин. Послание Иакова, 1-я глава, 6 стих: «Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому

что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой». Это очень страшное

для меня место Писания. Говорят, что психологи обычно избирают область психологии для себя, потому

что они чувствуют, что сходят с ума, и хотят себя излечить. Я должен признать, что избрал область

христианского свидетельства и философии религии по схожим причинам. Я был воспитан в

христианской вере, у меня родители христиане. И я не помню времени, когда бы я не ходил в церковь и

не поклонялся вместе с христианами. Но с того времени, когда мне исполнилось лет 12-13, я буквально

был поражен массой сомнений и вопросов, на которые мои родители, мои преподаватели Библии и

проповедники не могли ответить. И я много читал, пытаясь найти ответы сам, потому что был

сомневающимся. Я должен сказать, что Послание Иакова глава 1, стих 6 – это для меня как удар плеткой

по спине. Что же, это значит что я не христианин? Меня долгое время беспокоило это место Писания.

Некоторые утверждают (и, опять же, это скорее присуще протестантам, нежели католикам и

православным), что если у тебя есть сомнения, то, на самом деле, настоящей веры-то нет и не было. Это

особенно характерно для людей строго кальвинистских взглядов. С точки зрения кальвиниста, вера – это

нечто, что Бог в тебе совершает. Это не твоя реакция, а просто Бог в тебе создает веру, и Бог не стал бы

создавать какую-то веру с изъянами и сомнениями. Поэтому ясно, что если у тебя есть сомнения или

вопросы, то значит это в тебе не божья вера. То есть у тебя ее нет и даже с самого начала не было. Это

ужасная позиция, и найти себя в таком положении ужасно. Я думаю, что многие протестанты

чувствовали, что они буквально не могут признаться себе в том, что у них есть сомнения. То есть если

они чувствуют, что у них возникают в разуме сомнения, то они немедленно должны их отвергнуть,

изгнать из сферы своего сознания. Ими движет страх, что из-за сомнений они попадают в число

погибших, а не избранных ко спасению. Я думаю, что это очень опасно. Если я пытаюсь подавить в себе

сомнения, то я только придаю им силу. Потом мы еще поговорим об этом подробнее. Любая идея,

которую вы пытаетесь в себе подавить, тем самым только усиливается.

Если я вам скажу сейчас: «Всего семь минут до перерыва осталось, но вы не думайте об этом. Ни в коем

случае не думайте о перерыве. Ни в коем случае не думайте о чашке вкусного горячего чая. Не думайте, изгоните из разума это всё. О чем угодно думайте, только не об этом». Тогда очень скоро только об этом

вы и будете думать. То же самое справедливо и для сомнений. Если вы пытаетесь подавить любое

сомнение, которое у вас есть, то какая-то часть вашего разума уже говорит, что если вы честно это

рассмотрите, то вам придется отказаться от своей веры. И, таким образом, какая-то часть вашего разума

уже впадет в неверие.

Давайте поговорим на тему сомнений. Поговорим о трудностях, связанных с сомнениями.

Во-первых, фактически мы можем говорить о множестве вариантов сомнений во всех областях,

связанных с верой, необязательно с религиозными верованиями. Это, может быть, поможет нам понять

природу сомнений в религиозной области, в области религиозных верований и убеждений. И еще это

поможет нам понять некоторые споры, которые идут в связи с вопросами веры.

Представьте себе шкалу верований любого воззрения, где любое убеждение может попасть на любую из

градаций этой шкалы. Например, вот здесь (на одном краю) находится видимое. Я вижу и поэтому верю

в то, что вижу. Верю в то, что Игорь сидит напротив меня, потому что вижу это. Сомнений у меня очень

мало по этому поводу, потому что зрение чаще всего психологически адекватно отражает

действительность. То есть мне нужно изобрести какую-то безумную идею, в соответствии с которой

несмотря на то, что я вижу, я смогу всё же думать, что его здесь нет. Либо у меня галлюцинации, либо я

какой-то травки себе добавил в чай, либо я в матрице, и это всё вообще одна большая иллюзия и ничего

этого на самом деле нет. Так что обычное зрение обладает очень убедительной силой, это принцип

самоочевидности. Но если мы начинаем передвигаться по этой шкале к другой крайней точке, ко всё

более и более невидимому, то сомнений возникает всё больше и больше. То есть иногда это правда, а

иногда неправда. Некоторые вещи, которые не очевидны, невидимы. Или есть вещи, о которых я,

возможно, не знаю и могу в них сомневаться.

Например, я не могу с уверенностью утверждать, что у вас такой же образ мысли как и у меня, потому

что я этого не вижу. И я ничего не могу поделать, чтобы добиться абсолютного доказательства, что вы

не робот. Возможно, вы робот. Это старая загадка философов, над которой они размышляли. Но в

реальности, в обычной жизни, мы вряд ли подвергаемся таким сомнениям. Но это возможно, –

сомневаться, вдруг это робот сидит перед вами. Есть другие вещи, которые невидимы, и в них еще легче

сомневаться. Например, вещи, которые превосходят переделы нашего восприятия. И они становятся

очень сомнительными, поскольку мы не в состоянии их воспринимать. И поэтому сомневаемся.

Вторая категория, вторая шкала. Шкала, по которой бегунок может передвигаться от одной крайности к

другой, – известность и неизвестность. Одна крайность – то, что известно, – она слева. А справа –

неизвестность. К известным воззрениям мы привыкли, они привычная часть нашего повседневного

опыта. Например, мы знаем, что такое двери и для чего они. Вот я вижу дверь, и у меня не возникает

сомнений, что входить в здание и выходить должным образом нужно через нее. Я даже никогда не

заботился о том, чтобы решать это для себя. Ну, может быть, только в классе философии, где я учу своих

студентов во всем сомневаться и задавать вопросы. То есть это что-то очень известное, привычное, знакомое. А чем более незнакомым является предмет или явление, тем больше появляется сомнений в

отношении него.

В 20-е годы ХХ века ученые начали формулировать теорию субатомных воздействий. В подобных

теориях сложно проводить измерения опытным путем. Когда квантовая теория развивалась,

воспринимать движение частиц можно было только приняв определенную неизвестность,

неуверенность касательно момента их движения. Нильс Бор был одним из родоначальников этой

теории. И он говорил, что если вас это не беспокоит, то значит вы этого не понимаете. Если у вас нет

сомнений по этому поводу, то значит вы невнимательно к этому относитесь. Здесь речь идет о крайней

степени неизвестности, и поэтому больших продвижений в квантовой механике не было. И чем больше

она изучается, тем более загадочной предстает. То есть она очень загадочная, очень непонятая. Вроде

бы, всё больше и больше известно о ней, но всё более и более всяких недоразумений возникает. И из-за

этого очень много сомнений. Почему? Потому что это совершенно непохоже на наш повседневный

обычный опыт.

У меня есть один знакомый, друг, он очень эмоциональный человек. Он посещает церковь, которую я

посещаю. Он вступает в брак в конце апреля, и они с женой хотят поехать в Калифорнию на медовый

месяц. И она хотела бы полететь в Калифорнию на самолете, потому что на это уйдет всего 4 часа. А он

архитектор, очень образованный человек. Но он не в состоянии посадить себя на самолет. Мы не можем

его убедить в том, что он может сесть на самолет. Мы ему можем показать статистику, что на самом деле

намного безопасней садиться в самолет, чем в машину. Не помогает. У него холодный пот просто от

одной мысли о самолете. Почему? Потому что он знаком с автомобилями, он каждый день ездит на них.

А в самолете никогда в жизни не был. И для него самолет – это совершенно неизвестная область.

Поэтому он не в состоянии остановить постоянный процесс сомнений в отношении этой машины. То

есть рационально он понимает, что да, наверное, можно вытеснить эти сомнения. Но не получается.

Потому что это совершенно незнакомый для него опыт. Это очень естественное состояние для человека, естественные сомнения.

Вот третий спектр, который мы рассматриваем, третья спектральная шкала. Она рассматривает то,

насколько мы все с чем-то согласны, то есть распространенность мнения. Насколько общественное

мнение согласно в каком-то убеждении. Было время, когда все были едины в понимании того, что Земля

это центр Вселенной. Также считали, что звезды и Луна крутятся вокруг Земли. И профессора в

университетах, и проповедники в церквах, и люди на улицах были абсолютно согласны с тем, что это

действительно так, что это истина. Поэтому если вы верили в это, то у вас очень мало сомнений

возникало по этому поводу. И на самом деле в то время считалось, что доказательства весьма

убедительны. Правда, вы смотрите на Солнце, и оно восходит на востоке, проходит по кругу и садится

на западе. А вечером Луна выходит, тоже по кругу проходит и на западе садится. Звезды тоже на востоке

восходят, по кругу проходят и на западе садятся. Очевидно. Все мы на месте, а всё крутится вокруг нас.

Что может быть более очевидным? Никаких причин для сомнений нет, все согласны. Даже очень трудно

представить себе, как можно в этом усомниться. А сегодня мы верим в совершенно противоположное.

На самом деле, для того чтобы опровергнуть это опытное понимание, распространенное и принятое

многими, требовались дополнительные инструменты, телескопы. То есть специальные

высокочувствительные приборы. Они предоставили доказательства того, что Земля не есть центр

Вселенной. И первые люди, которые произносили подобные мысли и взгляды, что Земля – это не центр

Вселенной, это Коперник и Галилей. То, во что они верили, было противоречивым. И они сами, и люди, которые им помогали, тоже сомневались, потому что их постоянно бомбардировали критикой: «Что ж

вы говорите, вы обезумели, что ли?» И чем больше этот бегунок идет в другую крайность, тем больше

возникает сомнений. И во многом это происходит потому, что другие люди постоянно бросают вызов в

мою жизнь. Они задают мне вопрос: «Ты уверен, что это так?»

Четвертая шкала верований. То, что легко принимается, обязательное и необязательное. Некоторые

люди считают, что у них есть всё время, которое доступно. То есть, например, я не задаюсь вопросом, кто самый лучший писатель, Толстой или Шекспир. Ну, время покажет. И я никогда не могу найти

времени, чтобы разобраться в этом вопросе. А что будет, если я никогда не уделю время для этого, и так

никогда и не разберусь в своей жизни, кто же из них лучше. То есть у меня может быть правильный

ответ, а может быть неправильный. Если я никогда не утвержусь в каком-то взгляде, то могу всю жизнь

прожить, и у меня не будет точного понимания, точной позиции по отношению к этому вопросу.

Скажем, я могу 20 лет провести в своей жизни, собирая информацию, сравнивая двух авторов и к концу

20-летнего периода, я скажу: «Да у меня всё равно нет достаточного материала. Всё, я агностик, я не

знаю, нельзя этого знать, и я не могу решить для себя, кто же из них лучше Толстой или Шекспир?» Но

это и не имеет значения. Я могу сказать, что не знаю и всё.

Есть очень много воззрений, убеждений и верований, подобных этому. Что лучше, – свинина или

курятина? А кого волнует этот вопрос? Но не все воззрения такие. Есть верования, которые склоняются

в одну сторону, к одной крайней точке. Вселенная так устроена, что она заставляет, навязывает делать

определенный выбор между одним и другим, и пытаться избежать какого-то определенного решения –

это тоже решение. Я исповедуюсь перед вами, что будучи молодым человеком, я слишком долго тянул в

выборе будущей супруги. Для меня это было решение, которое я еще чуть-чуть бы и совсем не принял.

То есть я думал, что у меня еще достаточно времени, целая вечность. Еще будет время решиться на это.

Еще будет время попросить ее руки. И я всё ждал, ждал и колебался. То, вроде, думал, – надо. А потом

думал, что вроде и не надо. И мой друг (он был очень достойным человеком) после трех лет моего

ожидания сказал мне: «Джим, если ты не собираешься вступить в брак с Юди, тогда я сам возьму ее

себе в жены».

И вдруг мне всё стало ясно. Я понял, что на самом деле это было не из разряда неспешных решений.

Кто-то заставил меня принять какое-то решение быстро. Попытка отказаться от решения – это было

решением отдать эту женщину кому-то другому. Отказ от решения – это было решение о том, что я не

очень-то и хотел вступать с ней в брак. И вдруг всё сразу стало ясно для меня, всё прояснилось. Два дня

спустя после этого разговора я предложил ей руку и сердце. Это было очень мудрое решение. Можете ей

передать, что я так говорил перед всеми студентами.

Пятая шкала. Шкала с таким бегунком, по которому мы можем оценивать тривиальное и важное.

Насколько это влияет на меня, насколько определяет образ моей жизни. Многие верования и воззрения

являются интересными, забавными и оригинальными, но лично на меня большого влияния не

оказывают. Они тривиальны не потому, что они неистинные, но потому что не имеют значения. Важно

понять, как обернется тот или иной факт на самом деле. Например, атомный вес углерода, сколько он?

Кто-нибудь знает? А какая разница-то, в общем? Мне кажется, 12 с каким-то хвостиком. Но какая

разница? Кого это волнует? Вот видите, в аудитории никто почти не знает. Вдруг завтра объявят

официально, что ученые обнаружили, что оказывается атомный вес углерода равен 11 или 13. Что ж

делать тогда нам всем? О, Боже, всё, у меня стресс, мне надо переоценить всю свою жизнь. Надо

выходной взять, да какой день, неделю надо взять выходных, взять отпуск за свой счет. Всё, теперь всё

рухнуло? Нет! Это тривиальный факт. Вот именно поэтому мы его так и называем, потому что он не

имеет большого значения для нас, для нашей жизни.

Когда я был молодым человеком, учитель меня учил, что в Солнечной системе девять планет: Меркурий, ближайший к Солнцу, и дальше до Плутона. А Плутон – самая далекая планета от Солнца. Два года

назад что оказалось? Всё, Плутон отменили в качестве планеты. Отменили официально, теперь это не

планета. Что же мне делать? Жизнь моя, что с ней станет? Вот эти две студентки шокированы. Всем им

надо переосмыслить всю свою жизнь. Это тривиальные факты в том смысле, что они не имеют

большого влияния на мою жизнь, если конечно я не профессиональный химик или астроном, вот тогда

что-то меняется. А так, если я обычный человек, – ничего не меняется. Но есть воззрения и взгляды, которые по-настоящему накладывают определенные требования на мою жизнь и производят в ней

изменения, это очевидно. Какие бы доказательства вы не изыскали, или молитвы, которыми вы

молились, или если вы с кем-то общались, и это таким образом повлияло на ваше решение поступить в

это учебное заведение и пройти этот курс. Я уверен, что о решении поступить в эту школу вы намного

больше обдумывали, чем о Плутоне, или о том, что атомный вес углерода равен 12. Вы больше думали

об этом, больше искали подтверждений верности своего решения. И я скажу, что несмотря на это у вас

все равно были сомнения в том, поступать или нет. А почему? Почему больше сомнений возникает,

когда вроде больше думаешь, глубже рассматриваешь предмет, в котором сомневаешься? Ответ

очевиден – потому что это решение, приехать сюда, оставив свой дом. Переехать в другой город, отдать

два года своей жизни – это решение, которое имеет огромную стоимость. Время, усилия, одиночество, разлука с родными, – всё это меняет вашу жизнь. Вот почему это важное решение. Любое решение,

которое требует от вас изменений образа жизни, автоматически приносит с собой сомнения. А в

правильном ли направлении я движусь, всё ли я верно рассчитал, действительно ли это мой путь?

Когда мы думаем о религиозной вере, – например, мы думаем о вере в Иисуса Христа или Бога-Творца, то мы думаем о доверии Слову Божьему. На какую шкалу оно попадает? Когда мы верим в Бога, то мы

верим в видимое или невидимое? Очевидно, Бог невидим. Что бы мы ни знали о Боге, Он невидим. Мы

можем верить в Него из-за видимых вещей, но Сам Бог невидим. И об этом свидетельствует также и

Писание. Из-за того, что Он невидим, это автоматически привносит моменты сомнений. Это Бог, мы

знакомы с Ним хорошо или не очень хорошо? Он что, каждый день тут у нас? Я это на опыте своем

переживаю? Или это что-то запредельное, другое, необычное? И, опять же, ответ состоит в том, что

конечно же Бог во всей своей глубине это тайна и очень могущественная загадка. Это тайна, которая

приводит в ужас человека. Итак, вера в Бога, вера во Христа, вера в Слово Божье, – должен ли я ждать

от людей, что они согласятся с этой верой? Понятно, что нет. Потому что это спорный вопрос. Если я

верю в Бога, то постоянно буду встречать вызов в свой адрес и людей, которые будут выдвигать

сомнения в адрес моей веры. Могу ли я оставаться агностиком? Есть ли у меня вечность для того, чтобы

решить, что мне думать о Христе? Задумайтесь об этом. Это очень распространенное явление для

современных скептиков, которые утверждают: «Ну смотрите, если свидетельства за Бога и против Бога, в общем-то, сбалансированы, то мы не можем сказать ни того ни другого, и разумным подходом будет

просто сказать: мы не знаем. Мы не можем этого знать. Мы агностики». Правильно это рассуждение или

нет? Каков здесь ответ?

Если я говорю Иисусу Христу: «Я рассмотрю свидетельства. Я пока не могу решить, верить мне в Тебя

или нет, и поэтому решаю воздержаться от суждений». Буду ли я жить уже как последователь Иисуса

Христа, или как тот, кто не следует Иисусу Христу? На самом деле, если я говорю: «Иисус, я в общем-то

не против Тебя», то я все равно буду жить как тот, кто против Иисуса. На самом деле, разве не так

говорит сам Иисус: «Кто не со Мною, тот против Меня. И кто не собирает со Мною, тот расточает»?

Иисус сознательно ставит нас в такую позицию, что мы буквально вынуждены сделать выбор о том, что

касается Него. Он не дает нам возможности воздержаться от суждений. Каждый человек, с которым мы

говорим при евангелизации, каждый христианин, которого мы консультируем и помогаем обрести более

глубокую веру в Бога, все они сталкиваются с вызовом, состоящим в том, что они должны либо

следовать за Богом, либо быть против Него. Это такой основополагающий выбор, связанный с

человеческим положением.

Итак, что касается той пары, тривиальные утверждения и важные. Действительно, требования

христианства чрезвычайно важны. И они меняют вообще всё мое существо. Когда мы будем говорить о

свидетельствах в пользу воскресения Иисуса Христа, то скажем, что если сравнить их с другими

историческими фактами I столетия, то есть огромные свидетельства в пользу воскресения. Но важность

же не в достоверности свидетельств, а в том, принимаю я факт воскресения Иисуса или нет. Я не могу

принять факт воскресения Христа, не став Его последователем. И это очень важное верование. Это

фундаментальное верование, потому что оно меняет всю мою жизнь. Благодаря этому сомнения

практически сразу возникают, они уже встроены в саму эту веру. Если вы подобны мне и были людьми, которые на своем христианском пути оставались верными Богу, и у вас было множество сомнений, то я

думаю, что это естественная часть веры. Я не думаю, что вера и сомнения всегда противоположны друг

другу. Я думаю, что есть определенная часть сомнений, которая приводит к непослушанию Богу. Но

есть и другой тип сомнений, который возникает как результат верной жизни и не является

противоположностью веры.

Рассмотрим еще один отрывок, с которого мы начали эту дискуссию, Иакова 1:6. Давайте прочтем

контекст, в котором находится этот отрывок, стихи с 1 по 8. «Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, - радоваться. С великою радостью принимайте, братия

мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без

всякого недостатка. Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и

без упреков, - и дастся ему. Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся

подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-

нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих». Человек

сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Почему? Потому что он

позволил, чтобы эта мысль проникла к Нему в голову? Что текст нам говорит? Не потому, что такие

мысли у него в голове, а потому что это побуждает его быть неустойчивым в своих путях. Позволяет ему

колебаться вперед и назад, сбиваться с пути.

Давайте рассмотрим еще несколько других отрывков. Послание к Римлянам, 4-я глава, стихи с 18 по 21.

«Он, сверх надежды, поверил с надеждою, через что сделался отцом многих народов, по сказанному:

"так [многочисленно] будет семя твое". И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти

столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием

неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить

обещанное». Павел использует пример Авраама в послании к Римлянам как пример веры, пример

спасения через веру. Я помню, что когда читал об Аврааме, то думал, почему у меня нет такой веры, неколеблющейся и стойкой, причем не важно, каким бы старым человек не был. Почему у меня нет

непоколебимой убежденности в том, что Бог совершит то, что обещал?

Давайте прочтем Бытие 17-ю главу, стихи 17-18. «И пал Авраам на лице свое, и рассмеялся, и сказал сам

в себе: неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит? И сказал Авраам

Богу: о, хотя бы Измаил был жив пред лицем Твоим!» Авраам рассмеялся, когда Бог сказал, что даст ему

сына, которого обещал. Он смеялся от радости? Некоторые так говорили. Но нет, он смеется потому, что

это кажется ему нелепым. Он слишком стар, и Сарра слишком стара. То есть очевидно, что в стихе 18

говорится, что у них уже был Исмаил. Может быть, Исмаила ты мог бы как-то воскресить или

использовать в качестве нашего сына?

Как нам осмыслить 4-ю главу послания к Римлянам, где говорится о том, что у Авраама вера была

непоколебима, когда Бог ему обещал. Авраам не колебался в вере? В свете отрывка из книги Бытия 17-й

главы какова наша теория? Это противоречие в Библии? Может быть, по вашей теории Павел просто не

читал книгу Бытия и не был знаком с этой историей? Наверное, Павел не так хорошо знал Ветхий Завет, как мы с вами, да? Мы знаем, что Павел прекрасно знал, что это история в книге Бытия есть. Но что же

он имеет виду когда говорит, что Авраам имел непоколебимую веру и твердо верил? Ведь Авраам

смеялся в лицо Богу. Что же было непоколебимым в Аврааме? Действительно, что по крайней мере

разум его взбунтовался, когда Бог ему это сказал. Его разум говорил, что это нелепость, это глупость.

Авраам смеялся и Сарра тоже смеялась. Они просто не могли понять, что им говорит Бог. Может быть, было ли что-то в Аврааме и Сарре, что не колебалось? К чему призвал Бог Авраама в Бытие 12-й главе?

«Оставь свою страну, оставь свою семью, приди в ту землю, которую Я тебе покажу и Я обещаю, что Я

тебе дам потомство, через тебя благословлю все народы». Авраам сделал то, что ему велел Бог. По

крайней мере, он не колебался в том, чтобы послушаться в этом Бога. Он не собрал чемоданы и не

сказал, что это всё просто безумие, я возвращаюсь к себе на родину и я оставляю Бога. Что же было

непоколебимым? Верность Авраама. Пожалуйста, помните, что в еврейском языке и в греческом языке

невозможно четко разделить слова вера и верность. Эти два понятия, в сущности, одинаковые.

Когда же у меня возникают сомнения, которые в Писании осуждаются? Не тогда, когда у меня просто

возникают какие-то вопросы. И Павел признается, что иногда он тоже был озадачен какими-то деяниями

Бога и был чем-то смущен. Я думаю, что это происходит с каждым. Сомнение, которое осуждается в

Писании, это сомнение, которое делает человека неустойчивым в поступках перед Богом. И это

сомнение он уже использует как оправдание для непослушания Богу, – для того чтобы отойти от

верности Богу. Человека оставляет вера, когда он оставляет свою верность Богу.

Итак, что же мне делать, когда у меня возникают сомнения? Позвольте мне привести несколько

примеров того, что мы можем делать, когда это происходит. Прежде всего, даже когда у меня есть какие-

то вопросы на уровне разума, то я продолжаю оставаться верным. В данном смысле, вера в Бога очень

похожа на брак. Что бы произошло с семейной парой, которая заявляла бы каждый раз, когда у них

какой-то скандал или разногласие: «Всё, мы разведены. До тех пор, пока мы не помиримся и не придем

к согласию, мы разведены»? И так каждый раз, при каждой ссоре. Я не знаю, что касается ваших браков, но мы бы с женой пару раз в неделю разводились. Может быть, даже несколько раз в день, если день

неудачный. И на самом деле, если супружеская пара разделялась бы всякий раз, когда у них разногласия, то скорее всего этот брак распался бы. Конечно, вы остаетесь верными в браке, даже когда у вас какие-

то проблемы. И иногда какие-то другие аспекты брака помогают вам разрешить трудности. То же самое

и в отношении с Богом. Часто, когда я встречался с какими-то научными доводами и вопросами, которые

я задавал сам себе или другие люди мне задавали, то я не знал на них ответа и меня это беспокоило. Что

меня сохраняло на пути? Меня сохраняло общение с братьями и сестрами во Христе, мое поклонение

Богу, моя молитвенная жизнь и другие моменты. Может быть, общение с братьями и сестрами во

Христе вызывало у меня трудности и были какие-то проблемы в церкви, но в то время как раз

интеллектуальные убеждения придавали мне силы. Вера вовлекается во всю мою жизнь, во всей ее

целостности, и разные аспекты моего бытия в разное время помогают мне оставаться верным.

Во-вторых, нужно столкнуться лицом к лицу с тем, в чем вы сомневаетесь. Слишком многим

христианам говорилось, что сомнения нужно подавлять. Иногда это говорили им служители или

учителя, которые сами боялись сомнений. Или у них не было ответов и поэтому они просто говорили, что я не могу ответить на этот вопрос, а ты просто перестань задавать лишние вопросы, – верь и всё!

Это неадекватное поведение. Христианам нужно говорить: «Послушайте, даже если, например, я не

могу ответить на ваш вопрос, то есть люди, которые могут ответить». Нельзя сказать, что любой человек

в церкви может и должен давать ответы на все вопросы. Но церковь в целом способна дать ответы на все

вопросы. Я могу вам по собственному опыту сказать, что сомнения, с которыми я готов был

сталкиваться, когда выводил их на свет и внимательно рассматривал, то они рассеивалось передо мной

одно за другим. Это подобно тому, как в детстве в моей комнате в темноте все звуки в моем сознании

превращались в чудовищ. Но зачастую достаточно было включить свет, чтобы всё это исчезло. То же

самое касается и сомнений.

Третье. Высказывайте свои сомнения Богу. Многие христиане боятся быть честными с Богом, боятся

честно говорить о своих страхах и сомнениях. Мы чувствуем, что должны устраивать из нашей молитвы

перед Богом какое-то как бы представление, и Бог просто не поймет, если я Ему в молитве скажу, что у

меня вопросы по Библии или даже вопросы, связанные с Ним самим. Но посмотрите на псалмы. По

крайней мере, треть псалмов конкретно обращаются с вопросами к Богу: «Бог, мы к Тебе вопием,

почему Ты нам не помогаешь? Ты обещал, что будешь верным, и однако же народ Твой страдает, почему

Ты не приходишь? Почему Ты не избавляешь Свой народ?» Псалмопевцы не боялись высказывать в

молитве ту боль, которую они испытывали. Мы должны быть смелыми перед Богом и рассказывать Ему

о том, что испытываем. Бог хочет от нас честности, и мы должны быть честными в нашей молитвенной

жизни, говоря Богу, если нам в данный момент трудно.

И четвертое, – ищите ответы. Иоанна 1-я глава, мы не будем сейчас это читать, но там в стихах 29-30

Иоанн Креститель провозглашает, что Иисус есть Агнец Божий. Он прямо указывает собственным

ученикам: «Се Агнец Божий». А позднее, когда Иоанн уже помещен Иродом в темницу, он говорит

своим ученикам, согласно 11-й главе евангелия от Матфея, когда посылает своих учеников спросить

Иисуса: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?» То есть кто-то открыл ему

истину об Иисусе, но из-за некоторых обстоятельств у него появились сомнения. И он поступил

правильно. Он стал искать ответа. Он не просто стал спрашивать у людей, находящихся в неведении, или у собственных учеников, или у Ирода. Он не обратился к источнику, который увел бы его в сторону.

Он обратился к самому Иисусу. Поэтому обращайтесь за ответами к людям, которые с большей

вероятностью дадут вам ответы, – к более опытным и мудрым христианам, которые изучали разные

вопросы. Помните, что уже очень много ответов существует, – ответов как раз на те сомнения, которые

овладевают людьми.

Лекция 2

Вопрос: «Что Вы думаете о чудесах?»

Я думал об этом часто. Помню, что когда был моложе, то хотел как Гедеон сказать Богу: «Ну, Бог, как

насчет небольшого скромного чуда, просто чтобы доказать мне? Мне многого не надо, что-нибудь

небольшое, небольшой знак, может быть депозит, который бы в банке у меня на счету появился. Ну, что-

нибудь такое, что просто подтвердило бы мне, что я иду правильным путем». Я думаю, что было бы

здорово видеть чудеса в своей жизни. Я действительно верю в это. И я считаю, что чудеса имеют

огромную силу. Но еще я думаю, что чудеса не решают проблему веры. И причина, по которой я так

считаю, состоит в следующем. Давайте откроем книгу Исход, 17-ю главу, с 1 по 7 стих:

«И двинулось все общество сынов Израилевых из пустыни Син в путь свой, по повелению Господню, и

расположилось станом в Рефидиме, и не было воды пить народу. И укорял народ Моисея, и говорили: дайте нам воды пить. И сказал им Моисей: что вы укоряете меня? что искушаете Господа? И жаждал

там народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас

и детей наших и стада наши? Моисей возопил к Господу и сказал: что мне делать с народом сим? еще

немного, и побьют меня камнями. И сказал Господь Моисею: пройди перед народом, и возьми с собою

некоторых из старейшин Израильских, и жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и

пойди; вот, Я стану пред тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и

будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин Израильских. И нарек месту тому имя:

Масса и Мерива, по причине укорения сынов Израилевых и потому, что они искушали Господа, говоря: есть ли Господь среди нас, или нет?»

Какой вопрос задавали израильтяне? «Господь есть среди нас или нет?» Это что такое вообще? Что они

постоянно видели в течение последнего года, что наблюдали? Всего одно маленькое чудо, что ли, с ними

случилось? Нет! Они видели десять казней египетских, они были зажаты между морем и фараоновским

войском, Бог разделил море, они прошли, а море погубило египетскую армию. Они жаловались Богу: «у

нас еды нет», – и Бог дал им манну. Они жаловались Богу: «надоела нам манна», – и Бог послал

перепелов. Они ели манну утром, на завтрак, в этот же день. Итак, сколько же чудес нужно человеку, чтобы он мог сказать: «Ну всё, теперь у меня вера уже основательная, теперь я уже не сомневаюсь, теперь с сомнениями покончено»? Думаю, что свидетельства Писаний заключаются в том, что

сомневающиеся сердца всегда сомневаются. Некоторые израильтяне никогда не были в состоянии

полностью довериться Богу в своем сердце. И Бог никак не мог их убедить.

Это серьезный вопрос, если вы прочитаете книгу Чисел 14-ю главу, или 13-14 главы. Двенадцать

соглядатаев идут и исследуют землю обетованную, а потом возвращаются. Десять из них говорят, что

земля чудесна, но там слишком сильные владельцы, и что мы никогда не сможем их одолеть. Халев и

Иисус Навин говорят: «Нет, мы сможем их одолеть». А люди отвечают: «Нет, нет, мы умрем, мы не

можем сражаться против таких гигантов». Когда Бог произнес Свой суд над ними, в 14-й главе книги

Чисел Он говорит следующее: «Никто из израильтян, которые видели мои чудеса в Египте, не войдут в

Землю обетованную. Никто из этого поколения людей, которые видели все эти чудеса и при этом не

верили, – никто из них не войдет в землю обетованную. Все они умрут и падут в пустыне». Они

говорили: «Наши дети будут рабами у хананеев». Нет, вот как раз эти дети и войдут в землю

обетованную, – так ответил на это Бог.

Я верю в чудеса, и я считаю, что чудеса сильны и влиятельны. Но я не думаю, что они в состоянии

решить проблему неверующего сердца. И я думаю, что никакое количество доказательств не решит

проблему, связанную с верой. Частично, потому что здесь затрагивается важный момент, – меня

призывают измениться, последовать за кем-то, стать другим человеком. И у меня всегда будут возникать

вопросы. Всегда будет возможность остаться в сомнениях. И будут наступать моменты, когда я буду

говорить: «Да, я сдаюсь, я покоряюсь». Если этого не произойдет, если я не готов покориться, то не

достигну мира в сердце, и у меня всегда будут бушевать сомнения.

Я думаю, что вера – это отклик на призыв Бога. В конечном итоге, всё сводится к этому. Вера – это

призыв, звучащий в сердце человека, – призыв, инициированный Словом Божьим, когда Бог говорит к

человеку. Есть очень много отрывков в Писании, которые указывают на то, что вера есть мой отклик на

Слово Божье, которое я слышу и принимаю. Павел говорит в послании Коринфянам в 1-й главе: «Иисус

Христос распятый – это глупость для погибающих, но для нас, спасенных, это сила Божья ко

спасению». Мы посмотрели с такого угла зрения и видим то, чего не видит и не воспринимает мир.

Павел говорит конкретно во 2-й главе: «Вы изменились не потому, что я вам привел очень хорошие

аргументы, нет! А потому что сила Божья, именно она, произвела эти изменения. Не просто

красноречивая речь, но сила Божья. И я хочу, чтобы ваша вера базировалась на силе Божьей». Итак, вера

– это отклик на Слово Божье.

Вопрос: «Если это отклик на Слово Божье, то это уже подразумевает веру в то, что ты слышишь именно

Слово Божье?»

Нет. Потому что я не думаю о ситуации. Теперь я знаю, что Библия от Бога, а то, что я говорю, – это из

Библии. И далее я верю в это. Что я имею в виду? Вы сотворены Богом, вы Божье творение. Когда вы

слышите Его голос, то в вас есть что-то, что откликается. Вы либо бежите от этого, ненавидите и

подавляете это, либо принимаете с радостью.

Вопрос: «В связи с верой Авраама, когда он услышал повеление принести в жертву своего сына, – это

очень тяжело было воспринять. В нашей жизни могут ли быть подобные вызовы и насколько

сомнительно, что это Бог говорит или не Бог?»

Великолепный вопрос! И на самом деле это ключевой вопрос, ключевая проблема. Есть работа Сёрена

Кьеркегора, называется «Страх и трепет», и это главный вопрос, который там разбирается. Его взгляд

заключается в том, что в конечном итоге всякая вера сводится именно к этому моменту, когда Бог просит

Авраама принести в жертву Исаака. Что каждый человек рано или поздно к такому моменту своей

жизни подойдет. Я очень надеюсь на то, что он не прав. У меня есть два сына, и я не хочу ни одного из

них приносить в жертву. Я не хочу услышать призыв совершить это. Но помните, если вы будете читать

историю Авраама, то суть этой истории сводится к тому, что это было благословением для Авраама. Эта

история кончается, и финальный ее итог состоит в благословении Авраама и его наследстве. Это еще

один эпизод, когда Бог говорит: «Я дарю тебе это обетование, Я даю тебе землю, Я сделаю тебя

благословением».

Вера – это покорность Богу, когда человек покоряется Богу, уступает Ему и не ставит условий, а

полностью открыт. Многие извращенные взгляды на веру, христианские и нехристианские, пытаются

сделать верующих какими-то менее открытыми. Обращаясь к Богу, они говорят, например, так: «Я буду

Тебе служить, но сначала позволь мне похоронить отца». То есть ставят условия. Иисус сказал тому

человеку, который задал подобный вопрос: «Нет. Приди и следуй за Мной. Пусть мертвые хоронят

своих мертвых». Не может быть никаких условий, когда речь идет об ученичестве и следовании за

Богом. Вера – это постоянство. И это относится к каждому из вас, то есть вы тоже чувствуете это. Бог

ведет вас, берет вас в том месте, в тех обстоятельствах, в которых вы находитесь сейчас, и говорит:

«Есть другое место, в котором ты должен оказаться. Я хочу повести тебя дальше и выше. Я хочу, чтобы

ты в большей степени покорился и открылся Мне». Всегда есть более высокий плацдарм, на который

надо перейти. Я думаю, что жертвоприношение Исаака – это высшая точка жизни веры. И Авраам, тем

самым, проявил свою зрелость. Это значит, что он достиг определенного этапа в хождении с Богом. И я

думаю, что в жизни каждого из нас может быть нечто похожее, – то, что будет являть наш рост.

Привлекательность законничества состоит в том, что можно удержаться от покорности Богу. Можно

просто сказать: «Ну, я должен Богу исполнить следующие правила, предписания, целый список. И тогда, если я их исполняю, то всё будет нормально». Например, я Богу отдаю свой понедельник, свое

воскресение, от вторника кусочек отщипываю и часть денег своих. Ну вот, список каких-то

предписаний, если я их исполняю, то, в принципе, всё оставшееся от моей жизни достается мне. Это

привлекательная часть законничества. Можно составлять эти правила ради того, чтобы у вас появилось

такое ощущение, что вы более-менее освободились от чувства вины. Но Бог не удовлетворен, потому

что не желает исполнения только предписаний. Он желает вас, Он желает всю вашу личность. И, в

конечном итоге, Он желает от вас получить то, что для вас есть самое ценное, самое дорогое. Он не

хочет, чтобы вы что-то от Него удерживали.

Но всё зависит от того, что вы вкладываете в понятие «верить». Потому что когда я говорю о вере, то

говорю обычно о невидимых вещах. И я хочу говорить о фундаментальных трудностях и вопросах,

которые почти всегда относятся к невидимому. Фундаментальные вопросы жизни – это, например:

«Откуда все произошло? Куда все движется? С какой целью мы находимся здесь? В чем смысл? Зачем

нужно быть хорошим человеком?» Все эти вопросы, так или иначе, истекают из невидимого. Вы их

воспринимаете либо серьезно, либо просто стараетесь заглушить в себе, подавить и отвлечься на что-то

другое. Но все они основываются на невидимом. Поэтому в соответствии с моим определением веры

это можно считать невидимым, и вера тоже всегда относится к невидимому.

Вопрос: «Как именно люди слышали голос Божий?»

Ну, они всё равно верили в невидимое на основании того видимого, что пережили. Точно так же и в

нашей жизни происходит. Например, чья-то вера заключается в Слове Божьем, и он верит в Слово

Божье, которое получил. Он верит, что слышит его непосредственно от Бога. Но если бы вы были рядом, то что бы вы услышали? Был бы, допустим, микрофон включенный, то что бы вы услышали? Я не знаю.

Может быть, это просто какое-то глубинное чувство, какое-то авторитарное повеление. Если вы

скептический человек, например, то есть если вы не Авраам и очень скептичны, – скажем, сосед

Авраама, какой-нибудь язычник, то можете сказать: «Может, это звук какой-то или за стенкой в саду

притаился сосед и шутит таким образом. Особенно если у него такой голос, пугающий, мистический, утробный. Или если у него простуда». Очень легко скептицизму поддаться, сказав, что это просто сосед

разыграл Авраама.

Но Авраам, как и мы, должен был узнать голос своего Творца. И либо откликнуться, либо отвергнуть.

Если он откликается, то откликается на что-то, чего он не видит. Он отправляется в землю, которую

никогда не видел, и надеется на будущее, которого он не видит. На самом деле, в этом одна из идей

книги послания к Евреям. Большинство из героев веры надеялись на что-то, чего не видели, – на что-то, что ждало их в будущем. Чудеса – это замечательная вещь, но они не меняют определенных

основополагающих вещей.

Сами по себе чудеса не произведут веру. И один из самых выдающихся примеров этого – евангелие от

Иоанна, 12-я глава. Там Иисус находится в эпицентре своего общественного служения, и к Нему

приходят язычники для того, чтобы увидеть Его. Иисус видит в этом как бы такой момент полноты. И

Он восклицает: «Пришел час прославиться Сыну Человеческому. Отче, прославь имя Твое». И помните, что происходит в этот момент? Что произошло в ответ на эти слова Иисуса? На самом деле,

замечательное событие произошло. Бог говорит с небес, обращаясь ко всей толпе: «Я уже прославил и

еще прославлю!» Некоторые из людей признают, что это слова Вестника Божьего. Но другие говорят, что это похоже на гром с неба, и никакого голоса они не слышат. Вот в этом-то всё и дело! Вы сотворены

Богом так, чтобы откликнуться на глас Божий, но вы можете и убежать от гласа Божьего. Судя по всему, у вас есть определенный выбор здесь, определенная свобода.

Я сотворен Богом. И я создан для того, чтобы откликнуться на Его призыв. Точно так же, как два пола

созданы для того, чтобы реагировать друг на друга. Я могу либо поддаться, либо не поддаться Божьему

призыву. Но я сотворен для этого.

Действительно, верить Богу это естественное состояние. А отвергать – неестественное, искаженное, неправильное и больное состояние. Это то состояние, в котором мы находимся, когда подавляем Бога, отвергаем Его, бежим от Него. Или пытаемся сами себе быть богами, или для себя самих создавать

каких-то божков. Это именно тот портрет, который мы видим в 1-й главе послания к Римлянам. Бог там

прямо перед нами, но мы бежим от Него с максимально возможной быстротой. И говорим: «Да я буду

лучше ящерице поклоняться, или змее, или крокодилу, чем настоящему Богу». Согласно посланию к

Римлянам, люди уже запутались в грехе, они находятся в бунте против Бога, в желании устраивать свою

жизнь самостоятельно. Они погрязли во всей лжи, которую необходимо произнести, для того чтобы

оттолкнуть Бога от себя. И Бог использует различные тактики, чтобы проломиться через все эти

барьеры и нас пробудить, и чтобы мы действительно смогли Его услышать. Чудеса – это один из

способов такого подхода.

Страдание. Очевидно, что это еще один из способов. Например, страдание Израиля, неоднократно в

Ветхом Завете описанное, тоже с этим связано. Есть и другие способы, как Бог пытается проломиться

через все эти барьеры, которыми мы обложили себя, чтобы уберечься от Бога.

Павел говорит во 2-м послании Коринфянам: «У нас есть оружие не как у мира сего, у нас есть оружие, которым покоряем все твердыни, возвышающиеся над Христом». Вот, скорее, такой образ, как будто мы

пытаемся расчистить территорию для того, чтобы там могло укорениться Слово Божье. Такую картинку

я представляю себе, по крайней мере.

Функция тех свидетельств, которые я буду с вами рассматривать, состоит в том, чтобы разбудить людей, чтобы помочь показать им, что аргументы, которые он выдвигали против Бога, ложные и неумные.

Чтобы в тот момент, когда они сбиты с толку и шокированы, они смогли услышать голос Божий. Вера

приходит от слышания голоса Божьего, слова Божьего. Каждый человек, с которым вы говорите, создан

для того, чтобы откликнуться на Бога, хотя он может активно себя удерживать от этого.

Благовествование – это не такая трудная задача, какой мы ее порой делаем. На самом деле, мы все

созданы для того, чтобы откликнуться на призыв Божий. Но просто люди изо всех сил стараются

вытеснить Бога из своей жизни.

Я думаю, что вера создается именно Словом Божьим, а люди изгоняют Слово Божье из своей жизни. И

Павел говорит: «Как же они услышат, если не будет проповедующего?» И поэтому Слово Божье

является средством для того, чтобы привести людей к Богу. Иногда мы используем какие-то аргументы, какие-то свидетельства для того, чтобы помочь услышать Слово Божье и пробиться сквозь выстроенные

барьеры. Но даже когда я Бога лицом к лицу вижу, то все равно будут какие-то аспекты Его сущности, которые будут вне моего понимания. Ибо большая часть Божьего Существа не подвластна постижению, потому что Бог бесконечен. А мы всегда будем конечны, ограничены во времени и пространстве. То есть

большая часть Божьего Существа от нас скрыта. Но вера станет видением или зрением, то есть мы

увидим то, что нам было обещано, – и Бог будет присутствовать с нами в новом творении. Уже не нужно

будет Солнце, потому что Бог будет нашим светом. И всё, на что мы надеялись, будет нам видимо.

Поэтому в этом смысле вера становится видением.

Я очень большой скептик, я сомневающийся, – и я, несомненно, могу быть уподоблен Фоме. То есть я

всё время молюсь, говоря: «Господи, верю, помоги моему неверию». Я именно в том лагере. То есть, если есть какие-то психологические расположения к неверию, – то у меня они есть. И это плохо. Я

думаю, что на самом деле существует очень большое разнообразие людей. В моем случае, я думаю, Бог

использовал человека, который, в общем-то, достаточно ленив (я могу так сказать о себе) для того, чтобы буквально подстегивать меня к изучению разных вопросов. И вот именно такие мои борения

побуждали меня приобретать больше и больше образования. И я рассматривал, конечно, больших

скептиков и различные аргументы, которыми они возражали против бытия Божьего. И, может быть, это

оказалось полезным. Может быть, Бог использует мою склонность к сомнениям на благо других

христиан. Я думаю, что да, могут быть разные случаи. Это зависит от того, как Бог одаряет церковь.

Например, одни люди охвачены скептицизмом, но все-таки приходят к Богу. Другие, к сожалению, нет.

Что, конечно, плохо.

Давайте поговорим о более традиционных аргументах, которые христиане обычно приводили в пользу

доказательства бытия Бога. И также об аргументах и контраргументах против доказательств бытия Бога.

Некоторые из вас с ними знакомы.

Одна из древнейших идей – это космологический аргумент. Он существует в различных модификациях

и формах. Базовая идея, на которой он основан, звучит так: «Всё имеет свой источник, объяснение или

причину. Немыслима бесконечная цепочка причин, порождающих явление. То есть, переходя от одной

причины к другой и так далее, рано или поздно мы должны упереться в тупик – в ту самую последнюю

причину, причину всех причин. И эта остановка подразумевает последнюю причину, которая отличается

от всего. Эта причина, которая уже не нуждается в своей причине. Это объяснение самого себя, которое

не нуждается в другом объяснении. И остановка в этой цепочке должна отличаться от всего остального.

Есть различные формы и модификации этого аргумента. Фома Аквинский приводит три версии такого

космологического аргумента. Мне кажется, что вы будете читать книгу Питера Крайфта и Тозелли (я не

помню точно, как книга эта называется), и там будут 20 аргументов, шесть из которых они почерпнули

из аргументации Фомы Аквинского. Например, он утверждает следующее. Это привлекало внимание

людей и захватывало их в течение долгого времени. И это очень странным может вам показаться,

особенно если вы никогда не слышали об этом раньше. Я часто вижу недоумение на лицах студентов, когда рассказываю об этом. Вот подумайте. Мы видим в этом мире, что вещи прогрессируют или

регрессируют, что они меняются, развиваются или, наоборот, распадаются. Но мы видим постоянные

изменения в мире, и развитие происходит из-за того, что вещи переходят из положения потенциальности

в положение актуальности. Например, кусок дерева потенциально может быть дровами, горящими в

огне. Каким образом кусок дерева, обладающий этой потенцией, может актуально реализоваться как

горящий кусок дерева? Как это происходит? Кто-то должен кинуть его в огонь. Приносишь, значит, кусок дерева, у которого есть потенциал возгорания, и помещаешь его в контакт актуального огня. И

актуально реализуемый огонь выводит потенциальное в область актуального.

Или, допустим, есть студенты, которые потенциально являются образованными людьми. А как же

сделать из них не потенциально, а реально, актуально образованных людей? Надо привести их в контакт

с хорошими книгами и хорошими учителями. И идея состоит в том, что их надо поместить в контакт с

людьми, обладающими актуальными знаниями, и тогда их потенциальные знания реализуются как

актуальные.

А когда происходит разложение или распад? Когда люди отпадают от процесса развития, становления, прогресса. Это другое движение, в противоположном направлении. Но всякое развитие от плохого к

хорошему всегда происходит только в соприкосновении с чем-то уже актуализированным как это самое

хорошее. И любое движение в этом направлении – это движение от потенциальности к актуальности. И

вот в чем вопрос, который задает Аквинат: «Эти вещи, которые уже актуальны, как же они стали

актуальны? Что привело их от потенциальности к актуальности?» От соприкосновения с еще большей

актуальностью. И эти вещи, которые привели к актуализации, что же их в свою очередь привело к

актуализации? Что-то еще более актуальное, чем они сами.

Возникает вопрос, – это процесс бесконечен? Он говорит, что нет. В какой-то точке этой цепочки мы

должны дойти до всецело совершенного актуального Существа, которое уже не может быть более

актуальным, не может быть лучшим, не имеет потенции и потенциала улучшения. То есть оно обладает

всей полнотой абсолютной актуализации. Это наиболее актуальное бытие. Совершенное абсолютное

актуальное бытие. Верхушка пирамиды.

Всё остальное, что ниже этого, имеет потенцию развития и улучшения. Но совершенство не может

улучшиться. И в «Сумме теологии» предполагается, что «все знают, что речь идет о Боге». Я не думаю, что, используя такой аргумент, люди сегодня скажут, что это Бог. Но Фома, когда он развивает эту

мысль, то говорит: «Все знают, что речь идет о Боге», так как наибольшей актуальностью обладает

именно Бог.

Также Фома приводит аргумент о передаваемости и необходимости. Это мысль о необходимости

случайности существования. То есть вещи существуют и обладают таким бытием с необходимостью или

случайно? Они могли существовать и могли не существовать. Вот, например, эти часы. Они существуют.

Но есть ли необходимая причина существования этих часов? Если обратиться вспять и посмотреть в

перспективе, то вы придете ко времени, когда эти часы не существовали. Или эта чашка. Если

достаточно далеко оглянуться назад, то было время, когда она не существовала. Значит она существует

без необходимости, то есть случайно, а не субстанционально.

Или я. Я какой? Если достаточно далеко назад оглянуться, то было время, когда меня не было. 1956-й

год – это рубикон, до этого времени меня не было. Ну, давно это конечно было, но всё равно было время, когда меня не было. А что, если весь мир, вся Вселенная представляет собой сумму вещей, которые не

существовали и существуют без необходимости? Может ли вся Вселенная состоять только из

индивидуальных объектов, которые случайны в своем существовании бытия? Этот случайно

появляющийся объект порождает следующий объект и вот так вечно происходит, – получается ли так?

Аквинат говорит: «Нет, это невозможно». И вот почему. Если вы обратитесь во времени назад, то в

прошлом было время, когда не было этой чашки. А если достаточно далеко обратиться во времени, то

было время, когда ни чашки не было, ни блюдца, ни часов не было, ни Библии вот этой. Прибавляйте

все предметы во Вселенной, и если вы достаточно далеко обратитесь в прошлое, то попадете во время, когда ничего не было. То есть из того, что может и не существовать, ничего не было. Если вообще

существовало когда-либо время, когда ничего не было, то что было? Только ничто?

А мы видим, что вся Вселенная состоит из вещей, которые существуют случайно, а не необходимо. А

что бы существовало сегодня, если бы не было времени, когда ничего не было? Что бы сегодня

существовало, если бы такое время было? Ничего. А что-нибудь может из «ничего» произойти? Ответ, который дает Аквинат: «Конечно, из ничто не может что-то произойти. Если было время, когда было

только ничто, то всё, что было бы сегодня, это тоже ничто». Но это неправда, потому что мы сегодня

здесь. Мы существуем, и есть многое другое, кроме нас.

Итак, о чем это нам говорит? Это говорит о том, что должно быть, по крайней мере, нечто одно, что

существует с необходимостью, – то есть то, что не может не существовать. Должно быть одно бытие, которое является бытием по необходимости, а не случайно. На самом деле, он говорит, что есть

множество необходимых существ. Но есть бытие, которое дает бытие всему остальному, и оно

находится на верхушке пирамиды. И он говорит: «Ну, и мы понимаем, что это Бог».

Также Аквинат приводит некий аргумент, который можно назвать эстетическим или моральным. Он

говорит, что во Вселенной всё соотносится друг с другом как худшее и лучшее. Что-то считается

хорошим, что-то плохим. Некоторые люди живут благородной, высокой жизнью. Некоторые –

развращенной и пагубной. Но сам факт нашей способности различать хорошее и плохое, более

совершенное и менее совершенное, означает, что мы признаем, что во Вселенной есть некий порядок, верхняя и нижняя точки. Мы понимаем, что есть шкала или иерархия бытия. Лучшее и худшее – это две

крайние точки. И в рамках этой шкалы всё нами оценивается. И что же тогда представляет собой это

самое лучшее? Нечто, что мы используем как эталон или как критерий измерения и оценки всего

остального, что наполняет этот мир. Аквинат вновь очень быстро переходит к ответу, и некоторые люди

говорили, что он недостаточно хорошо аргументирует. Но он говорит: «Конечно, это Бог, точно Бог. Бог

наверху и Бог есть вершина пирамиды».

Аквинат приводит еще несколько аргументов. Он говорит о достаточном основании или причине

достаточного основания. То, что происходит в мире, происходит по необходимости и с определенной

причиной. Все изменения, которые происходят в мире, обусловлены причинами, и проследив эту

цепочку, мы придем к неизменному, недвижимому двигателю. К первому двигателю, который сам

недвижим. К причине всех изменений в мире. Причем сам он не подвергается изменениям.

Мы не читаем сотни страниц, которые составляют «Сумму теологии», мы читаем только лишь краткие

формулировки, взятые оттуда. Но даже сотни страниц не очень-то подробно рассматривают все эти

аргументы и тезисы, потому что во многом Аквинат представлял мировоззрение, которое развивалось с

античной и греческой философией. Он предполагал то, что во многом было унаследовано от Платона, Аристотеля и через Августина было передано далее. Для современных мыслителей это может

показаться немного непонятным.

Давайте теперь подумаем над следующим вопросом. Когда мы размышляем о существовании или

экзистенции, то сводим всё к двум категориям. То, о чем мы думаем, либо реально, либо нет. Это как

рубильник, у которого два положения: реально и нереально, существует и не существует. Всё, других

вариантов нет. Платон не такой однозначный. Он считал, что на самом деле существует целый спектр

или целая иерархия реальности. Вещи могут быть более и менее реальными. Они обладают разной

степенью реальности в зависимости от того, насколько они находятся высоко на этой шкале или

градации существования. Например, для Платона (и в какой-то степени для Аристотеля и Августина, а в

конечном итоге и для Фомы Аквината), чем более реальным было нечто, тем более хорошим оно было.

Благость и реальность совпадали. А если нечто является хорошим в меньшей степени, то оно является и

менее реальным. Абсолютное зло равно небытию, несуществованию, нереальности. Нет абсолютного

зла. На самом деле, зло – это лишь отсутствие или отрицание добра, которое должно быть в этом

мировоззрении.

Когда средневековые философы, представители высокой схоластики, размышляли над этим, то они

говорили: «Если эти две категории объединяются, то что же еще можно объединить? Если благость и

реальность бытия совпадают на этой шкале, то что еще может совпадать?» Они спрашивали, что лучше, быть соединенными или разрозненными? Платон утверждал, и другие с ним соглашались, что чем

больше единства присутствует в вещи, тем лучше. Отсутствие единства – это плохо, это признак зла, признак проблем. Единство же наоборот является признаком предпочтения. Чем большая степень

единства достигается, тем лучше. Вершина бытия – это единство. И Платон, а затем и ранние христиане

вслед за ним, говорили, что единое существо, которое обладает абсолютной благостью, абсолютной

реальностью и абсолютным существованием, есть только одно.

Итак. Вот это существо, это бытие, которое благое, реальное и единое. Оно же и актуальное. Оно

наиболее актуальное из всего возможно существующего бытия. Более актуальным ничего быть не

может. И лучшего ничего быть не может. Оно просто не может стать еще лучшим. Нет никакой

потенциальности в этом бытие. Невозможно этому бытию стать хотя бы немного лучше, потому что оно

уже является максимально лучшим. И вот теперь подумайте о самом величайшем, самом

превосходнейшем существе, о котором только можно помыслить, и актуальней чего уже нельзя

помыслить. И Аквинат говорит: «Это Бог, – тот, кто обладает наибольшей актуальностью».

Если все эти качества включаются в это бытие, то оно не может не существовать. Оно существует с

необходимостью, потому что оно максимально актуальное и наиболее реальное, реальнее чего не может

быть уже ничего. Звучит немножко глупо. Самое реальное из всех существ не существует, – так можно

сказать? Нет, это немыслимо. Оно не может не существовать и не может перестать существовать. Как

понимали схоластики, само это бытие является источником всякого существования, всякой экзистенции.

Это средневековый взгляд на Бога. За полтора столетия до Фомы Аквинского, человек по имени

Ансельм Кентерберийский, епископ монастыря в Кентербери, написал работу под названием

«Proslogion», которая была одной из основных книг христианской апологетики. Многие правда

заявляли, что она слишком сложная, слишком трудная для понимания. И они просили его: «А нельзя ли

немножко упростить ваш труд для нас?» После этого он написал «Monologion», уже значительно более

упрощенную версию. Он сказал: «Я вам дам всего лишь один аргумент, который доказывает, что Бог

существует». И начал с Псалма 13-го, 1 стиха: «Сказал безумец в сердце своем: нет Бога».

И Ансельм сказал (а все аргументы он излагал в форме молитв): «О Боже, я докажу, что безумец на

самом деле безумен, утверждая такое». И, в сущности, форма аргумента, когда он в первый раз его

заявил, была такой. Подумайте о величайшем из всех возможных существ, о котором только можно

помыслить. То есть вы не можете помыслить себе ничего большего, ничего более величественного, чем

вот это существо. И, в сущности, именно это мы и имеем в виду, когда говорим о Боге. Идея Бога в этом

и заключается, как в величайшем из всех существ, о котором только можно помыслить. Глупец или

безумец говорит: «Я знаю, что означает идея Бога, как величайшего из существ, которое можно

помыслить, но просто я не думаю, что Бог существует, не считаю, что Он реален, что Он есть». И

Ансельм всем говорит: «Если вы знаете само понятие величайшего из существ, о котором можно

помыслить, и вы представляете, что такое существо не существует, то можете ли вы помыслить о том, что оно существует? Если, вы мыслите о Нем, как о существующем, то вы тем самым помыслили о чем-

то большем, чем о величайшем из всех существ, о которых можно помыслить. Это противоречие

получается. То есть вы сказали, что понимаете, что Бог есть величайшее из существ, о которых только

можно помыслить. Затем вы говорите, что можете улучшить Его, представив что Он существует. Через

это противоречие обнаруживается ваша глупость, ваше безумие. Очевидно, что когда вы говорите, что

Бог – это величайшее из существ, о которых можно помыслить, вы уже знаете, что Он реален, что Он

существует». То есть, для того чтобы понять саму идею, саму концепцию Бога, нужно понять, что Он

реален, что Он существует. Таким был аргумент Ансельма.

Многие возражали на этот аргумент, причем на различные версии этого аргумента. Один из старцев в

монастыре самого Ансельма, монах по имени Гуанило, сказал следующее: «Ну, допустим, я могу

представить величайший из островов, самый прекрасный, где самые прекрасные сосны. Я могу

представить себе величайший из всех возможных островов, ничего более величественного, более

прекрасного не может существовать. И согласно этому же аргументу это значит, что данный остров

должен существовать». Аргумент Ансельма является прямым обращением к данному мировоззрению.

Он говорит: «Остров – это конкретный тип вещи, а аргумент не работает для каких-то конкретных типов

вещей, например для острова величайшего из всех возможных или самого вкусного бокала вина. Вот

для всех этих вещей этот аргумент не срабатывает. То есть этот аргумент срабатывает только для

величайшей из всех вещей, о которых можно помыслить, только для самой вершины пирамиды». Не

знаю, удовлетворителен был такой ответ или нет. Но это тот ответ, который был дан на его аргумент.

Классическим критиком онтологического аргумента был прусский мыслитель и философ Эммануил

Кант. Я попрошу провести со мной мысленный эксперимент. Закройте глаза и представьте тысячу

рублей или долларов, кому как больше нравится. Они завернуты в зеленую бумажку, а на бумажке

надпись – «С Днем Рождения». И первые две бумажки в пачке купюр с одного конца обгорели. И уже

долгое время они лежали у вас в кармане и все уже такие поистершиеся, замятые, замусоленные.

Представили себе это?

Да, и еще они реальные. Откройте глаза теперь. Критика Эммануила Канта состояла в следующем. Он

говорил: «Всякий раз, когда я добавляю что-то к описанию, то ваше представление об этом предмете

меняется. То есть если я говорю, сколько купюр, то это меняет ваше представление. То, что они

завернуты в бумажку, что они грязные, обгорелые, какого-то цвета, – всё это меняет образ, который у вас

в голове. А как ваш образ изменился, когда я сказал, что они реальные? Изменилось ли как-то ваше

представление об этих бумажках, когда я сказал, что они реальные? Нет, не изменилось». Знаменитый

лозунг Эммануила Канта состоял в следующем: «Существование – это не предикат». Предикат – это то, что говорится о субъекте. Термин из классической логики. То есть, например, когда я говорю, что вагон

красный, то красный – это предикат.

Но я думаю, что аргумент Ансельма сильнее, потому что о Боге нельзя помыслить без предиката

существования. То есть, когда вы говорите о Боге, то включаете в это Его существование. Трудность

здесь состоит в том, что аргумент Ансельма, судя по всему, отталкивается от утверждения, что когда

говорится, что Бог существует, то это делает Его лучше. То есть как бы возникает понятие о чем-то

большем. Но существование не выглядит подобной концепцией. Кант утверждал: «Я не считаю, что вся

идея необходимого существа, которое с необходимостью должно существовать, существует по

определению». Он спрашивал, как вообще это можно понять и как оно может существовать. Он

утверждал, что оно основано на ошибке. Для него это был аргумент совершенно неубедительный.

Трудность для нас состоит в том, как нам воспринимать этот аргумент. Мы действительно считаем, что

существование может не быть нормальным предикатом, и оно не меняет понятия о предмете как другие

предикаты. Но существование выглядит как качество, которое лучше, чем несуществование. Поэтому в

онтологическом аргументе что-то есть. Могу сказать, что онтологический аргумент испытал достаточно

серьезное возрождение в XX веке и сейчас никто не знает, как с ним быть.

Аргумент Ансельма состоял в том, что есть логическое противоречие, когда человек говорит, что

понимает идею, но считает, что она не существует. У Канта была немножко иная версия. Аргумент

Ансельма – он почти такой. Допустим, кто-то вам сказал бы, что хочет нарисовать треугольник, у

которого будет четыре стороны. Что вы сказали бы ему? «О, замечательно! Никогда не видел

треугольник с четырьмя сторонами. Ну-ка, покажи мне его. Всегда хотел увидеть такой треугольник».

Вы заинтересовались бы или сказали: «Ты просто не понимаешь самой идеи, самого понятия

треугольника. Смысл треугольника, само его определение, состоит в том, что в нем три стороны. В

противном случае, ты нарисуешь не треугольник, а четырехугольник»? В общем-то, в этом и суть

аргумента Ансельма. Как только ты понял, что значит Бог, тем самым ты понял, что Он существует. Это

как бы встроено в само Его существование и понятие о Нем. Но я не знаю, как можно доказать, что

существование лучше, чем несуществование. Можно сказать, что бытие является основанием для

любого аргумента. То есть невозможно утвердить противоположное, невозможно рационально

придерживаться мнения о том, что небытие лучше или что небытие равно бытию. Я думаю, что,

наверное, все люди признают, что бытие лучше небытия. Но если они этого не признают, то вы

попадаете в трудное положение.

Вопрос: «А что такое душа?»

Я не знаю, как мы можем узнать что-то о душе, если Бог нам не скажет об этом. И слово «душа»,

которое используется в Писании, в общем-то, означает «я». То есть наше понятие о разделении души и

тела – это, скорее, греческо-платоническое представление. Библия говорит о том, сделает ли что-то Бог

со мной после моей смерти или не сделает. И еще говорит: «Не только душу мою, но и всего меня Бог

воскресит из мертвых и поместит в новое творение, новую Землю, новое небо, как часть нового

состояния, новой жизни, которую Он мне даст». Библия склонна говорить используя такие слова как

душа, но также говорит и о новом теле.

Индуизм, буддизм, греческие философы после Платона и агностики – все они, в общем-то, формировали

некий взгляд на то, что тело не имеет большого значения, а вот интеллект или духовная часть имеет

основополагающее значение. И интеллектуальная часть человека, когда тело умирает, как бы отделяется

и продолжает свое существование. Есть очень большое количество спекуляций, основанных на этом.

Индуисты считают, что душа существовала до этого в других телах. Платон тоже утверждал нечто

подобное. В индуизме считается, что целью жизни считается развитие души, пока она не уходит от

индивидуального существования и не возвращается к Брахме. И поздние платоники утверждали нечто

подобное, и агностики. Эта идея достаточно популярна. Это то, что многие называют «вечной

философией». Она очень привлекательна, потому что предполагает, что мне не нужна церковь, не нужна

община, не нужно Слово Божье. Я могу сидеть у себя в комнате, мыслить о духовном и таким образом

достигать Бога. Но Писание говорит о наших вечных душах и о том, что жизнь – это дар от Бога. И что

жизнь после смерти будет, только если Бог даст мне ее. И никакого бессмертия не будет как неизбежного

факта. А будет оно, только если Бог наделит меня им. Причем кто-то будет воскрешен для жизни, а кто-

то для погибели. Это тот образ, который мы видим в Писании.

Лекция 3

Давайте начнем с разбора концепции простоты Бога.

Одна из причин, по которой средневековые мыслители считали привлекательной концепцию о Боге,

заключалась в том, что она была элегантной и простой. Ей можно было объяснить всё многообразие

мира, морали и различных способностей живых существ. Всё это можно было суммировать и свести к

одному единому источнику. Представляете, весь этот огромный спектр можно было свести к одному

источнику, – к одному Богу, который является бытием, источником всего многообразного бытия. Вот эта

элегантность и простота очень сильно привлекала мыслителей. На самом деле, один из средневековых

мыслителей суммировал эту концепцию принципом «бритвы Оккама». Он сказал, что не надо умножать

сущности без необходимости. И сейчас мы обычно об этом говорим: «чем проще гипотеза, тем она

правдоподобнее». Простота является признаком истинности. Итак, простейшая гипотеза является

наиболее правдоподобной. Это так называемый принцип «Бритвы Оккама». И я должен добавить, что

конечно имеется в виду простейшая гипотеза, которая работает.

К этому принципу очень часто прибегают для того, чтобы объяснить то, что нуждается в объяснении.

Оккам использовал эту концепцию, чтобы критиковать. Он был первым критиком средневековых

взглядов на Бога. Он сам сказал, что все эти концепции, все реальности с отождествленной благостью, необходимостью и все эти категории, которые мы рассматривали, – все они сами по себе могут быть

вообще нереальными. Возможно, это всего лишь названия идей, которые возникают в человеческих

умах. И вместо того, чтобы делать их внешними реалиями, давайте их просто называть именами,

которые возникают в наших умах. Таким образом, мы не будем умножать сущности без необходимости, и у нас будет более простая гипотеза. Итак, Уильям Оккам был одним из первых критиков таких

богословов как Фома Аквинский, Ансельм и многих других средневековых мыслителей. Уильям Оккам

был одним из предводителей движения номиналистов. Современные мыслители также используют

концепцию простоты для того, чтобы отстаивать атеизм. Они говорят, что всё, что нам нужно, это

природный естественный мир сам по себе. Мы не нуждаемся в гипотезе Бога.

Давайте рассмотрим концепцию, которую я назову натурализмом. Натурализм – это взгляд, который

утверждает, что всё, что по-настоящему существует, это только природный мир. Всё, что подлинно

существует, это такого рода вещи, которые могут быть объяснены наукой. Может быть, есть какие-то

вещи, которые еще не объяснены наукой, но это пока. В конечном итоге, наука либо объяснит их, либо

не объяснит их, но нет ничего другого. Есть только естественные процессы, и люди тоже результат

естественных процессов. Всё, что происходит в вашем разуме, ваши мысли, ваши эмоции, любовь,

ненависть – это всё результат чисто физических естественных процессов. Мы называем эту концепцию

натурализмом.

В нем есть привлекательная сторона, есть красота. Она заключается в простоте по сравнению с нашим

мировоззрением. Наше мировоззрение обычно именуется теизмом. Мы верим в Бога как Творца,

независимо от того, христиане мы, мусульмане или иудеи, но мы верим в то, что есть Бог, который

сотворил этот мир. И натуралисты критикуют нас, говоря: «У нас есть природа в ее многообразии, биология, химия, физика, есть тела человеческие. У вас всё это тоже есть. Но плюс вы еще усложняете

всё, добавляя ко всему этому некое дополнительное существо, которое именуете Богом. И вы не только

дополняете и усложняете простоту природы, добавляя к ней концепцию Бога (давайте называть вещи

своими именами), – вы еще говорите, что Бог обладает полнотой силы и власти над природой. Бог –

Творец природы. И во всякий момент времени по своему желанию Он может оказывать влияние на

природу. Например, Он может отвечать на молитвы, если хочет. Может творить чудеса. Может

воскрешать людей из мертвых. Может исцелять болезни». И на самом деле Бог совершал всё это.

Итак, натуралисты задают вопросы христианам, мусульманам и иудеям: «Какое мировоззрение является

более простым? Какая картина является более элегантной?» Если натурализм, то каков здесь аргумент?

Это проще. Итак, «Бритва Оккама» говорит, что самая простая теория, которая реально оправдывается в

действии, является наиболее правдоподобной. Аргумент, который дают последователи натурализма, в

том, что натурализм намного проще, чем теизм, и поэтому скорее всего более правдоподобной картиной

мира является натуралистическая. Однако, проблема, которая возникает, состоит в том, что «Бритва

Оккама» говорит о простой теории, которая действует. И, на самом деле, есть целый ряд причин, по

которым мы сомневаемся в достоверности натурализма. В этом курсе я частично укажу на причины

сомнений. Мне кажется, что это будет полезно.

Но прежде, чем я сделаю это, я хотел бы поговорить о простоте Бога в сравнении с идеей многобожия и

другими воззрениями на Бога и на божество.

Бог воспринимается нами как личность. Он является личностью настолько, насколько мы сами являемся

личностью. Если мы будем думать о Боге достаточно долго, то поймем, что Он намного превосходит нас

во всех отношениях. Но, по крайней мере, мы можем говорить о Нем как о личности, – так описывает

Его Библия. Что требуется, для того чтобы нечто было кем-то, то есть личностью? Для этого требуется

определенная степень свободы, определенная степень знания и определенная степень силы. Итак, если

есть нечто, что абсолютной свободой не обладает, что полностью связано, то это уже не личность. Если

есть нечто, что не обладает никаким знанием (вообще никаким, абсолютно никаким, просто растворено

в своем существовании), и если у этого нечто нет никакой силы и способности влиять на этот мир, – то

это тоже не может быть личностью. Это необходимый минимум требований, который нужен для того,

чтобы нечто считалось личностью: свобода, знание и сила.

Может быть, можно добавить сюда и некоторые другие характеристики. Ничего против этого не имею.

Однако есть интересный комментарий, – так скажем, обновление древних представлений. Что является

простейшим количеством чего-либо? Простейшее количество, которое вы можете вообразить и чем вы

можете обладать? Одно, единица? Нет. На самом деле – ноль. Ноль проще, чем единица. Пустоту, то есть

ноль, небытие, ничто проще объяснить, чем что-либо другое.

Когда мы говорим о принципе простоты идеи, то что упрощает картину? Когда ученые пытаются

предложить какую-то теорию, какую-то гипотезу, то они выбирают самую простейшую из

предлагаемых. На самом деле, если следовать этой модели, то идеалом будет ноль, пустота, отсутствие

чего бы то ни было. Иногда люди говорят, что тогда, конечно же, на втором месте будет точно единица.

Но в науке получается не так. И это очень парадоксальная концепция, очень странная, непривычная, но

я попробую проиллюстрировать. Сколько есть чисел есть? 1, 2, 3… Сколько чисел существует в

натуральном ряду? Бесконечность. Почему этот ряд бесконечен? По какой причине он бесконечен?

Почему он не имеет конца? Потому что даже дойдя до какого-то предела натурального ряда, мы поймем, что он все равно продолжается дальше. Но там будут уже числа, которые мы никогда в жизни не сможем

использовать. А зачем тогда они нам нужны, зачем нужны эти бесконечно умножающиеся числа? Это

возвращает нас к мысли о простоте бесконечности. Самое простое, что мы можем сделать, это сказать:

«Смотри, числа никогда не кончаются, ряд уходит в вечность». Вы всегда можете добавить туда

единицу. Если бы был какой-то предел, то мы задали бы вопрос: «А почему ряд чисел здесь

останавливается, почему он не продолжает уходить в бесконечность?»

То же самое, когда мы с вами думаем о пространстве. Когда люди, например, размышляли о

пространстве в ньютоновском понимании, то считали, что оно бесконечно. Они говорили: «Если я в

этом направлении двинусь на ракете, то достигну ли края пространства?» А на что было бы похоже

достижение края пространства? Это тема, о которой размышляют философы. Чему можно уподобить

достижение края пространства? Что, если наша гипотеза говорила бы: «Вот край пространства, дальше

некуда простираться». Сразу возникает вопрос: «А если я возьму и проткну эту границу пространства

карандашом или пальцем? Что будет за его пределом?» Конечно, мы хотим узнать, что за пределами

пространства. У нас возникает множество вопросов. Что заставляет этот конец пространства быть

концом пространства? Что останавливает пространство, чтобы оно простиралось дальше? Для Ньютона, конечно, простейшая гипотеза была более правдоподобной.

Итак, он утверждал, что пространство бесконечно. И бесконечность это лишь утверждение об

отсутствии границ. Границ не существует. То есть это присвоение предиката несуществования

концепции конца или края. Если это так, то давайте подумаем обо всех тех людях, которые населяют

наш мир, о всевозможных видах, расах, можно даже представить себе какие-то воображаемые расы,

пришельцев, божеств, божественных существ, хананеев, индейцев, индусов, египтян, любых

воображаемых человекоподобных существ. И вот у них есть определенное количество свободы,

определенная степень познания, определенная степени силы. Если, скажем, говорить обо мне,

профессоре Джиме Бэрде, то сколько у меня свободы. Ну, немного, но какая-то свобода у меня есть.

Хотите узнать, а почему у меня именно такое количество, а не большее? А сколько знаний у Джима

Бэрда? Почему Джим Берд знает то, что он знает? Не больше, чем это, но и не меньше, чем это. Это

сложная теория, объяснить то, почему я знаю то, что я знаю.

И, на самом деле, это будет справедливо в отношении любого бога и любого гения. Например, Зевс в

античной мифологии. Почему у Зевса именно столько власти, сколько у него есть? Он не всемогущий, он не всеведущий. Почему у него именно то количество власти, которым он обладает? Это достаточно

сложно для объяснения. А простейшей личностью какая будет? Может быть личность, у которой все по

нулям? Но это не личность. А следующей по простоте какая личность будет тогда? Этот аргумент был

приведен Ричардом Суинборном в Оксфорде, он привел его в своей книге «Существование Бога».

Впервые она была опубликована в 1979 году. Это повторение уже достаточно старой, средневековой

концепции простоты божества, состоящей в том, что есть огромная элегантность и сила в приписывании

атрибутам божества бесконечных характеристик. Потому что здесь устраняются всевозможные вопросы.

Следует еще сказать, что это очень странная картина, потому что понятие вечности вообще для нас

странно. Но, тем не менее, здесь устраняются все вопросы. Например, почему Бог знает именно столько, сколько знает? Он знает всё возможное – и это самый простой ответ. Эта теория Бога имеет

преимущество в том, что она, будучи очень странной, – тем не менее, очень проста. Трудно помыслить о

том, что Бог всевластен и всемогущ, но преимущество этой теории в том, что она очень просто

объясняет Бога.

Итак, если я когда-нибудь обнаружу себя в такой ситуации, когда мне нужно, чтобы человек объяснил

мне какой-то феномен, то простейшая личность, к которой я могу прибегнуть, будет не Зевс, не

Аполлон, не Ваал и не Афродита. Простейшей личностью будет Бог, обладающий бесконечными

атрибутами. И я действительно считаю, что человеческий разум естественным образом привлекается к

идее Бога, к идее простоты всемогущего Бога. Может быть, вы не будете использовать этот аргумент.

Наверное, он привлекателен скорее для людей с математическим и научным складом ума. Такие люди

тоже есть. Но я хочу подчеркнуть, что идея Бога как бесконечности всегда обладала огромной

привлекательностью. И позвольте мне напомнить вам тот факт, что сама эта идея чрезвычайно стара.

Бесконечный Бог – это одна из очень немногих идей, которые действительно могут служить

окончательным объяснением всего остального.

Как мы уже говорили ранее, мы хотим сказать, из чего всё произошло. Нам нужно нечто, что может

являться источником всего. Что не имеет начала в самом себе. Многие люди задают нам вопрос:

«Хорошо, а Бога кто сделал? Бог откуда произошел?» Каков ответ на это? Он всегда существовал. И

можно увидеть, почему. Могло ли это существо быть сотворено? Могло ли подобное существо из чего-

то произойти? Очевидный ответ, что существо с такими атрибутами не могло быть сотворено чем-то или

кем-то другим.

Можно ли представить себе существо, которое в чем-то желает стать бесконечным? Например, если я

сейчас начну отжиматься, начну стероиды кушать, заниматься каждый день? Сколько дней недель, лет

потребуется для того, чтобы я стал бесконечно сильным? Очевидно, что для бесконечности требуется

бесконечное число дней. То есть, если вы назовете конкретный временной срок, то за него я не достигну

бесконечности. То же самое касается и знания, и свободы. Я никогда не достигну бесконечности, и

никакое существо, которое еще не является Богом, не может сделаться Им. Бог либо есть, либо нет. Но

Бог не может возникнуть из чего-то другого. То есть это естественный источник для всего остального.

Это хорошая отправная точка. И если мы доходим до этого места, то можем сказать: «Да, это уже

предел, это конец, дальше мы пойти не можем».

Второе. Бог может служить естественным нравственным руководителем для всей Вселенной. Если я

говорю, что нравственность и мораль основываются на моих мыслях, то я должен приносить жертвы во

благо и страдать, совершая добро. Но почему? Для чего? Для чего я должен жертвовать своим счастьем

ради блага? Нет какой-то обоснованной причины для чего и почему я должен так поступать. Одна из

причин состоит в том, что я могу заблуждаться в своей морали, могу быть неправым и придерживаться

неправильных принципов. На самом деле, любое меньшее существо может заблуждаться относительно

того, что есть добро и зло. Даже если я услышу некое повеление от Архангела Гавриила, или от Зевса, допустим, или от Вишну. Я не могу наверняка быть уверенным, знают ли они в точности, что есть