Апрель для Октября (СИ)

БОНУС

Дилинь!

Дурацкий колокольчик, зачем их вообще вешают над дверями, да ещё так низко?

Дин с недовольной миной снял шляпу, которой задел «музыку ветра», и, нарочно впечатывая каблуки в пол, подошёл к прилавку.

— Добрый день, офицер Корт.

Солнечная улыбка, по-весеннему зелёный взгляд, собранные в высокий хвост светлые волосы.

— Добрый, — уронил Дин. Он тоже узнал девицу, встреченного неделю назад на смотровой площадке утёса Семи Ветров. Эйприл, Эйприл Свитхарт, не местная, приехала к сестре.

«Но у меня это профессиональное, а она почему запомнила?»

— Кофе? Чай? — Девушка спрашивала с неподдельным гостеприимством. — Безалкогольный глинтвейн?

— Американо без сахара.

— Хорошо. Что-нибудь ещё? Сандвичи сегодня особенно вкусные.

— Только кофе.

Эйприл прониклась. Без дальнейших расспросов сделала чашку американо, и Дин, расплатившись, ушёл в самый дальний угол.

«И зачем мне кафе? Выпил бы в участке бурды из автомата».

Не такой вкусной, правда, но какая разница? Дин бросил мрачный взгляд на девицу за прилавком. Получил в ответ дружелюбную улыбку и, отвернувшись, залпом осушил чашку.

«Больше сюда не приду».

Дилинь!

На этот раз Дин пригнулся. По привычке обвёл глазами зал — сколько людей, им что, здесь сиропом намазано? — и остановил взгляд на Эйприл. Которая так увлеклась болтовнёй с каким-то «белым воротничком», что даже не обратила внимания на нового посетителя.

«Возмутительно».

Неотвратимой походкой статуи Командора Дин приблизился к говорившим. Однако чтобы быть замеченным, ему пришлось ещё и многозначительно прочистить горло.

— О, здравствуйте! — Эйприл выглядела смущённой, а «воротничок» недовольным, и оба эти момента согрели Дина. — Снова американо без сахара, или попробуете что-то ещё? У нас…

— Американо, — прервал её Дин. А получив заказ, опёрся на витрину и принялся неторопливо потягивать кофе.

Расчёт оказался верным. «Воротничок», помявшись, скомкано распрощался с собеседницей и ушёл, оставив поле битвы за мрачным полицейским.

— Зачем вы так? — мягко укорила Эйприл.

Дин только фыркнул в ответ.

«Зачем? Понятия не имею. Захотелось».

Ночью ему приснились утёс Семи Ветров и сидевшая на перилах Эйприл. О чём-то увлечённо рассказывавшая и безалаберно болтавшая ногами над тысячефутовой пропастью. В какой-то момент Дин не выдержал и аккуратно обхватил девушку за пояс: «Свалишься ещё». Эйприл улыбнулась, благодарно потёрлась щекой о щеку, и сон закончился. Дин проснулся под трезвон будильника, растерянный и со странным ощущением, что упустил нечто очень важное.

Дилинь!

Он не собирался заходить — поздно, да и на двери кафе уже висела табличка «Закрыто». Однако через большое окно заметил, что Эйприл разговаривает с каким-то типом, и полицейское чутьё подсказало вмешаться.

— …Майк хватит. Сколько раз тебе говорить, оставь меня…

— Добрый вечер.

Взгляд Дина был холоден и тяжёл, как потопивший «Титаник» айсберг.

— Добрый! — Эйприл не скрывала облегчения в голосе. — Вам как обычно?

А тип недружелюбно заметил:

— Кафе закрыто.

Дин приподнял бровь, однако вовремя вспомнил, что в штатском, и вынул из кармана жетон.

— Полиция штата. А ты у нас кто?

Обычно после такого любые «быки» становились смирными телятами, но не этот.

— Майк Шерман. Слушай, офицер, шёл бы ты. У меня здесь разговор не для твоих ушей.

Дин недобро усмехнулся. С нарочитой медлительностью убрал жетон, повёл плечами — «Как скажешь» — и, стремительно шагнув к Майку, без замаха ударил в печень.

Эффект неожиданности отработал по полной, и, впечатав не успевшего отреагировать наглеца мордой в пол, Дин с профессиональной монотонностью сообщил:

— Узнаю, что тебя видели в десяти метрах от Свитхарт, — отправишься в кутузку. Мы как раз ищем одного ублюдка-насильника, и твоя рожа чертовски похожа на его фоторобот. Ты всё понял?

— Пошёл ты… — огрызнулся Майк и немедленно взвыл от боли в вывернутом плече.

— Ты понял? — хладнокровно повторил Дин.

— Да! Да, сука, пусти, ты мне руку сломаешь!

— В следующий раз — непременно, — пообещал Дин, убирая захват, и властно приказал: — А теперь пошёл вон, мразь.

Майк кое-как отскрёб себя от пола, злобно зыркнул на победителя, однако убрался быстро и молча. А Дин, проводив его взглядом, повернулся к девушке и спокойно сказал:

— Я, по-моему, не ответил. Да, как обычно. Американо без сахара.

Эйприл отрывисто кивнула.

— За счёт заведения. Сейчас и всегда.

— Мне спрашивать, что он от тебя хотел?

— Как будто вы не догадались.

Приятная горечь кофе на языке.

— Догадался. Неясно мне другое: почему такая, как ты, связалась с таким, как он?

Вздох.

— Похоже, вы всё-таки не так поняли. Между нами, ну, ничего такого не было. Просто я ушла гулять, заблудилась, а он помог мне вернуться в центр. В благодарность я угостила его кофе, потом мы пару раз поболтали, а потом. — Пауза. — Он, наверное, тоже что-то не так понял.

Потрясающая наивность. Эйприл, а не этого мудилы.

— И заделался сталкером?

— Ну, немного.

Так.

— Где ты живёшь?

— Здесь, на втором этаже. Вот почему я говорю, что на сталкерство его визиты не тянут.

До тех пор, пока он не вломится в окно.

— Твоя сестра, как я понимаю, живёт с тобой?

— Обычно да, но…

— Но?

— Она сейчас уехала. В отпуск. В Майами. Поэтому я, собственно, и приехала в Карстон-сити. Кому-то надо присматривать за кафе.

Она серьёзно?

— То есть ты в доме одна?

— Ну да. А что?

Она в самом деле серьёзно?

Но, с другой стороны, нельзя же напроситься к ней переночевать. Не хватало ещё, чтобы теперь его «неправильно поняли».

— Запиши мой номер.

— Зачем?

— Чтобы к тебе приехали быстро и наверняка, если этот… Майк вздумает перейти к более активным действиям.

— Бросьте! Вы его так припугнули…

— Запиши. Мой. Номер.

— Хорошо-хорошо, диктуйте.

Десять цифр, а напоследок:

— И прекращай мне «выкать».

— Эм. Ладно. А как ваше… твоё имя?

Пауза.

— Дин.

Дилинь!

— Ты точно не хочешь сандвич? Или пиццу в слойке?

Дин подавил вздох. Да, он сегодня не завтракал, однако это не повод так настойчиво его угощать.

— Так и быть, пусть будет слойка. Сколько с меня?

— За счёт заведения. — За ночь Эйприл не передумала. — Присаживайся, я всё подам.

Дин бы с удовольствием устроился на прежнем месте в глубине кафе, однако свободен был лишь столик у окна. Пришлось садиться туда и торчать на виду не только у посетителей, но и у прохожих.

— Вот, пожалуйста.

Девушка поставил перед ним заказанное. Тепло улыбнулась, бросила случайный взгляд в окно и внезапно помертвела.

Не задавая лишних вопросов, Дин стремительно обернулся и как в замедленной съёмке увидел едущий мимо мотоцикл.

Пассажира на его заднем сидении.

Дуло «Томми-гана», направленное чётко на них с Эйприл.

— Ложись!

Всё, что Дин успел, это вскочить на ноги. Потом раздался звон разбитого стекла, и его толкнули в спину — так сильно, что он рухнул прямо на девушку.

«Закрыл. Хорошо».

— Дин, Господи, Дин!

— Осторожнее. — Слова почему-то приходилось выталкивать, и от них во рту стоял железистый привкус. — Здесь кругом осколки.

И наступила темнота.

Приходить в себя посреди Ничто, Нигде и Никогда — на редкость странное ощущение. И самая большая странность в том, что оно кажется знакомым.

«Я умер?»

— Пока нет, господин Судья. Однако всё в вашей власти.

Дин осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям в теле. Лёгкая фантомная боль, не больше.

«Хотя в меня выпустили добрую очередь».

— Что поделать, этот смертный склонен к широким жестам.

Медленно повернув голову, Дин увидел импозантного мужчину в чёрном бархатном костюме.

«Брюнет, рост выше среднего, ярко выраженная гетерохромия…»

— Господин Судья, может, всё-таки соизволите вспомнить, кто вы?

И на Дина обрушилась Ниагара воспоминаний.

Мир после Сотворения.

Сомнения.

Война Раскола.

Падение.

Долгие века в четвёртом демоническом чине.

Почётная должность адского Судьи.

И совсем недавно…

«Ох, ты меня напугал. Не подкрадывайся так больше, ладно?»

Лёгкое белое платье, неуместное в середине октября. Лезущая в глаза, длинная золотистая прядь. Прозрачный, дружелюбно-бесстрашный травяной взгляд.

И крылья. Белоснежные крылья ангела.

— Эйприл?

Голос совершенно отвратительно сипит.

— Вспоминайте дальше, господин Судья.

Странная дружба, жадеит со знаком призыва. Признание на веранде затерянного в Аппалачах шале. Раскрытая тайна, последний бой — и яркая вспышка в рассветном небе.

«Дин, адский Судья, четвёртый чин, что под рукой Асмодея! Согласен ли ты лишиться крыльев и переродиться в мире смертных обычным человеком?»

«Согласен».

— Мессир Люцифер. — Поклон Дина был выверен до тысячной доли дюйма. — Чем обязан вашему личному вмешательству?

На губах владыки Ада появилась тонкая усмешка.

— Адское общество соскучилось по вам, я лишь внял настоятельным просьбам вернуть ему Судью.

Дин вежливо изогнул бровь.

— Неужели не нашлось никого, кто мог бы меня заменить?

— Увы, — мессир Люцифер слегка развёл руками. — Всё-таки вы состояли на этой должности с самого Раскола.

— И дела начали идти настолько печально, — Дин говорил аккуратно, словно трогая ногой лёд Коцита, — что понадобилось срочно вернуть меня из мира смертных?

Улыбка на лице Люцифера стала явственнее.

— Совершенно верно, господин Судья. Я рад, что годы на Земле не сказались на вашем таланте видеть суть вещей.

Дин почувствовал, что у него каменеют желваки. Значит, именно в тот момент, когда судьба вновь свела их с Эйприл…

— Мессир Люцифер. При всём уважении, но я выбрал долю смертного вовсе не для того, чтобы избежать казни по обвинению мессира Велиала, а когда страсти улягутся, вернуться в Ад.

— Страсти, кстати, не улеглись, — хмыкнул Люцифер. — Но, если вы помните, нет ангела — нет предательства.

— Помню. — И уверен, что Рай возвращать Эйприл не станет. Назаретянин, в отличие от владыки Ада, многоходовками не увлекается. — И тем не менее повторяю: я не планировал возвращаться.

В разномастном взгляде Люцифера появилась усталость взрослого, вынужденного переубеждать упрямого подростка.

— Хорошо, господин Судья. Сколько лет вам нужно, чтобы, как модно говорить у смертных, закрыть этот гештальт? Десять, двадцать? Ад, так и быть, сумеет подождать.

Дину сделалось забавно — собеседник действительно ничего не понимал.

— Мне нужна вся жизнь, отписанная Дину Корту, мессир. И следующая. И следующая. И так до самого Апокалипсиса.

Их взгляды скрестились.

«Это смешно, господин Судья!»

«Нет, мессир. При всём уважении».

Пауза длилась и длилась, но наконец Люцифер проронил:

— Я вас понял. Жаль, очень жаль, господин Судья. Однако я, пожалуй, и сам виноват — поторопился. Проживите эту жизнь, как сочтёте нужным, а после мы ещё раз поговорим.

Дин молча поклонился — сообщать, что он и тогда останется при своём мнении, было бы глупо.

— Что же, возвращайтесь на Землю, — Люцифер звучно хлопнул в ладоши, и по скорлупе Ничто, Нигде и Никогда побежали трещины. — И не беспокойтесь насчёт того смертного, больше он вас не побеспокоит.

— Благодарю, — только и успел сказать Дин до того, как всё исчезло в ослепительной вспышке.

— Три, два, один, разряд!

Боль. Белая боль, заполняющая каждую клетку тела.

— Разряд!

Ужасный шум — зачем они так кричат?

— Разря… Стойте! Сердце забилось!

Трудно дышать. И эта тряска. Великий Ад, до чего же неудобно быть смертным!

— Держись, приятель, почти приехали! Главное, до операционной продержаться, а уж там док Морриган тебя с того света вытащит.

«Не надо меня ниоткуда вытаскивать, я сам вернулся».

На Землю.

К Эйприл.

И больше никуда не собираюсь.