Археологи. Деревня. Полный вариант (СИ)

Глава 16

Адамс-старший весь день вспоминал о давних временах, когда он со своим отцом строил этот дом. Георгий тогда был подростком и не вникал в процесс. Он делал то, что говорил ему отец и не более того. Ему хотелось быстрее удрать с ребятами на речку, а тут приходилось таскать бревна и кирпичи. Но момент нахождения подвала он помнил. На месте их дома, когда-то уже жили люди. Большой особняк когда-то, представлял собой жалкое зрелище. Сгоревший дотла он в тот момент представлял собой просто кучу ржавого кровельного железа накрывавшего головешки и кучи битого кирпича. Тогдашний староста деревни, отдавший этот участок отцу, не взял за него ни копейки, рассудив, что лучше пусть этот беженец разберет эти завалы на участке в самой середине деревни. Потому что никто из местных жителей на этот каторжный труд не соглашался. Кто здесь жил раньше староста не сказал, сославшись на то, что это было еще до него. Но видимо это был непростой человек, раз вырыл себе подземный ход. А вот как Георгий таскал кирпич, так это он хорошо помнил до сих пор. Тогда ему казалось, что его руки удлинились до колен. Из соседей никто к ним на помощь не приходил, и им пришлось зиму жить в землянке, расчищая место под строительство дома. Тогда-то Жора и нашел этот подвал. В один из дней его лом провалился сквозь обломки кирпича целиком и когда они с отцом аккуратно разобрали завал, и, оказавшись после короткой лестницы вниз на маленькой площадке, они увидели перед собой дверь со штурвалом посередине. Замков не было и отец, напрягшись, повернул заржавевший штурвал. За металлической дверью оказался огромный подвал, забитый сублимированными и консервированными продуктами, оружием и патронами. Клондайк, одним словом! Адамсы всегда умели держать язык за зубами, и этот подвал помог им в дальнейшем выжить. Но подземный ход…, он никогда про такое и не мог подумать.

Это маленькое приключение отодвинуло весть, принесенную Джексоном, на второй план. Но к вечеру он вспомнил о заводе и снова завел о нем разговор. В результате был собран военный совет, на котором решили, что все-таки на завод надо идти на разведку. Пойдут оба Джека. Но тут вмешалась Дженни и, проявив чудеса женской хитрости, сумела внушить отцу, что там может понадобиться снайпер и медсестра. И уговорила его.

Адамс и Фокс переглянулись и одновременно пожали плечами. Мол, если хочет, то пусть идет.

Солнце еще не встало, когда вся троица была уже готова к выходу в поле. Еды взяли минимум. Зато Адамс набрал полрюкзака всяких электронных приборов. Вся семья встала их проводить. Пришли и кузнецы, причем старший с загадочным видом держал в руке сверток. Когда прозвучали слова напутствия семьи, он выступил вперед и торжественно вручил Фоксу свой подарок. Джек развернул и ахнул…. В его руках был тот самый пистолет-пулемет, стреляющий дисками и два магазина к нему.

— Бери, сынок, это от нас подарок!

Все покачали головами, представляя, сколько стоит это оружие, а кузнец махнул рукой:

— Моему названному сыну не стоит думать о деньгах. Главное — выжить!

Джек крепко пожал руки, сначала кузнецу, а затем остальным и посмотрел на друзей:

— Ну, с богом?

Те, тоже попрощались с родными, и троица потрусила к причалу. Идти решили на катере Джека, он меньше и солярки потребляет соответственно, а им это было важно. Аккуратно вышли на середину протоки и спустились к реке, а там уже развернулись в сторону городка, и Джек прибавил газу.

Оставшаяся часть высыпала на дорожку, ведущую к протоке, и смотрела вслед, пока катер не скрылся из глаз. Тамара ревела. Муж ее успокаивал, поглаживая по голове. Семен прижимал к себе плачущую Алену.

Они не знали, что видят ребят в последний раз. Послезавтра их уже никого не будет в живых.

Тот сон, что видела Дженни, оказался истинной правдой. И каратели ордена были рядом. Около соседней деревни, Фарадеевки, которая тоже была приговорена. Месть монахов, за гибель своих сподвижников, не знала пределов.

Тем временем, катер с ушедшими на разведку ребятами, летел на всех парах. Ничего в дороге не случилось и когда они, проскочив теснину, остановились у старого вагона, служившего дебаркадером, то Джек даже немного огорчился. Как же так? Совершенно спокойно прошли сутки хода до этого причала. Но расслабляться было некогда и ноги, затекавшие от постоянного сидения, через несколько часов беге, изредка прерываемого быстрым шагом, начали напоминать о себе. Но они не делали больших привалов. Остановились пару раз, попив водички и перекусив, побежали дальше. Добравшись до железной дороги, все повалились на землю. С полчаса полежав, все-таки решили нормально поесть и уже потом двигаться дальше. Развели в небольшой ложбинке костер и вскипятили воду для чая, благо река была рядом. Пока грелась вода, Адамс умудрился забросить удочку и в течение пяти минут, у них было по большому сазану на обед, которых тут же на берегу, обмазали глиной и сунули в костер. Так что обед вышел на славу. Еще немного повалялись и заодно решали вопрос: ждать поезд или идти пешком? Но наличие пулемета, про который все помнили с прошлого раза, перевесило и они пошли пешком. Вернее, опять побежали. Постепенно дорога уходила под уклон, и им становилось легче. Пешие промежутки делались все меньше — никому не хотелось встретиться с составом посередине тоннеля. И они успели вовремя. Когда впереди показалась погрузочная платформа, они вздохнули с облегчением, потому что на ней уже стоял готовый к отправлению поезд. Погрузчики отъезжали от него пустые. И едва они ушли с путей, как поезд тронулся, набирая скорость и постепенно скрываясь в темном зеве тоннеля.

— Уф! Успели! — выдохнул Джек, вытирая пот со лба. Ион повел друзей по знакомому маршруту. Те, с любопытством оглядывались по сторонам, но Джек быстрее хотел довести их до места, поэтому он не стал нигде кружить. Напрямую прошел к лестнице, и они поднялись на этаж.

— Джексон! Ты как тут все нашел? — удивленно спросил Джек, когда они подошли к заветной двери.

Тот кивнул на нее и проворчал:

— Давай, действуй! Потом расскажу! Только сначала посмотри вот на эти вещи! — Джек достал из бокового кармана рюкзака приборчик и карточку.

Адамс взял в руки прибор, повертел его, потыкал в кнопки и сунул в свой карман:

— Обычный электронный тестер, с разряженной батареей. А вот карточка! Это вещь, дума, пригодится! Так, теперь вы мотаете отсюда на лестничную площадку и ждете меня там. А сам внимательно стал осматривать дверь, ведущую в серверный зал и прилегающие к ней стены.

— Джексон! Иди-ка сюда! — позвал он друга и когда тот выглянул из-за двери, спросил: Ты помнишь, в каком ящике взял карточку?

Джек задумчиво почесал затылок:

— Вроде помню… Пошли!

Они вдвоем зашли в раздевалку. Джек походил вдоль шкафов, потом уверенно подошел к предпоследнему с висевшим внутри когда-то белом халатом.

— В кармане была карточка. — Уточнил он.

— Ага…, - задумчиво протянул друг, аккуратно сняв халат, и сдув с него вековую пыль, стал внимательно осматривать его ворот. — Джексон! Есть просьба к тебе: найди в столовой поднос, и попробуй аккуратно, подчеркиваю, аккуратно, собрать всю пыль с полки на него. Надо найти волос бывшего хозяина. Понимаю что это нереально, но другого выхода нет.

Через полчаса, весь перепачканный Фокс, радостно вскрикнул:

— Есть!

Адамс, взяв пинцетом волос в одну руку, а в другой держа карточку, вернулся к запертой двери. Провел по щели картой и приложил волос к приемнику генетического кода. Что-то щелкнуло, и безликий голос произнес:

— Добро пожаловать, Роберт!

И они втроем вошли в дверь. Небольшая комната, со столом у стены. Без окон. Рядом со столом, шкаф с бумагами, на верхних полках и синтезатор пищи на нижней. Напротив, у другой стены, диван с валявшейся на нем подушкой. Никакой пыли. Видимо отключенная система кондиционирования и фильтрации воздуха в других помещения базы, здесь работала. Кресло перед столом валялось на полу, Адамс подошел, поднял его и сел. Тут же развернулся голографический монитор, и на поверхности стола появилась такая же клавиатура. Джек застучал по ней пальцами и на экране побежали строчки. Фокс с Дженни поняли, что это надолго и сели на диван.

Сначала им было интересно наблюдать за братом и другом, затем это однообразие первым надоело Фоксу, он встал и подошел к шкафу. Потыкал клавиши автомата, там что-то звякнуло, и на маленьком экране пошел обратный отсчет.

В это время раздался все тот же безликий голос, который встретил их в дверях:

— Подтверждаете смену пользователя с Роберта Затулина на Джека Адамса?

Джек ударил пальцами о стол.

— Приложите палец или дайте образец генетического материала для дальнейшего подтверждения полномочий!

Адамс без раздумий приложил свой палец к такому же, как на дверях анализатору, вделанному в поверхность стола в правом углу.

— ОК! Определите общее количество пользователей, которым разрешен доступ к общему управлению базой!

Парень повернулся на стуле к ребятам, застывшим в некотором изумлении:

— Давайте прикладывайте пальцы, чего ждете?! — И продолжил барабанить пальцами, вбивая имена в базу данных.

Те, с некоторой робостью сначала Джек, а за ним и Дженни приложили пальцы.

— Добро пожаловать на производственную базу горизонтальных переходов «Малевич», Джек Фокс и Дженни Адамс! — официально объявил голос. Потом что-то захрипело, закашляло в невидимом динамике и уже другой, детский голосок неуверенно продолжил:

— Ой! Что это? Кто вы? Я не хочу это делать! Не надо….

После того как ребята уехали, жизнь в деревне немного замерла. Все занялись хозяйством, им предстояло еще зиму жить, а припасов не было. Все, что росло на земле — было съедено муравьями. Дальние поля ржи и пшеницы остались целы, а ближние поля и огороды, были совершенно пусты. Остались только те овощи, которые росли в земле. Но их еще рано было копать, а вот с хлебом зимой будет туго. Поэтому Тамара приняла решение и отправила мужа с сыном по пустым, оставшимся без хозяев домам за мукой и зерном. Сама ковырялась в огороде, когда прохрипела рация дальней связи:

— Уходите быстрее! Нас всех убивают!

Никто не слышал этого предсмертного предостережения соседей.

Семена отец с утра уже запилил: это не то и то не так. В результате тот просто сбежал из кузницы. В последние дни горн ни разу не разжигали — работы не было. Так откуда она появится, если народу нет в деревне. Но Семен-старший все равно копошился в кузне. Единственный, кто спасал младшего — это Алена. У них с кузнецом бурно продолжался медовый месяц, и она постоянно крутилась около кузнеца. Тот не мог устоять, и у сына наступали долгожданные минуты отдыха. Сейчас, пока отец отвлекся на просьбу девушки кое-что передвинуть в доме, Семен мигом собрался и рванул к Адамсам. Джона не было. Тетя Тамара сказала, что он занят делами с отцом и младшему кузнецу пришлось идти обратно домой.

Но не успел вернуться в кузницу, как тут все началось….

Огненный шар вспух, и опал на том месте, где только что стоял дом Адамсов. Вероятно, Тамара ничего не успела почувствовать…

Семен от неожиданности подпрыгнул на месте, оглянулся и то, что он увидел, потрясло его до глубины души. Огненные шары летели со стороны околицы и от реки во все дома. Они перемещались по небу достаточно быстро, оставляя за собой огненный след, падали в кровли домов и взрывались. В селе начался кромешный ад! Откуда-то сбоку раздался истошный вопль, Семен, сидевший на корточках и закрывший руками голову, приподнялся — на улицу выбежал док, вернее горящий факел, сделал два шага и упал ничком, продолжая пылать странным зеленым огнем. Но не все, как Семен, растерялись. От дома Алены, раздалась автоматная очередь и один из монахов стоящих на мостках у реки, рухнул на доски, обливаясь кровью. На другом конце деревни, где оказалось, и были оба Адамса, тоже не теряли времени. Там началась стрельба, и постепенно смещаясь к центру села, все время перемежалась взрывами огненных шаров. Монахи не успевали направлять шары на быстро перемещавшиеся цели и теряли время. Семен очухался и ползком стал пробираться в сторону кузни. Оружие он оставил там, сколько раз отец говорил ему, чтобы без оружия никуда из дома не выходил, но вот, видимо, мало. Семен клял себя и, не поднимая головы, полз по рытвинам деревенской улицы. Культей было больно упираться в землю, но он упорно продолжал ползти и когда уперся во что-то головой, до него это не сразу дошло.

— Встань, тварь! — раздался тихий голос, и от этого голоса у парня потекло по штанам.

«Вот и все…» — мелькнуло у него в голове, и он поднялся сначала на четвереньки и потом уже встал, поняв глаза на обладателя этого тихого, но вселяющего ужас, голоса. Глянул, и его парализовало от того пламени плескавшегося во взгляде монаха. Семен не мог шевельнуть ни единым членом, язык комом застрял в горле.

— Вот так-то лучше! — отметил монах и щелкнул пальцами. Парень кулем повалился на землю, не закрывая век, смотря пустыми глазами в синеющее небо. Мысли комком собрались у него в голове, и он никак не мог его распутать. «Кто я? Что происходит?» — только это металось в его черепной коробке.

— Возьмите этого однорукого! — кивнул старший в этой команде стоявшим рядом помощникам. Те взяли парнишку за ноги, за руки и понесли в сторону деревенского причала. И пока они отвлекались на Семена, Адамсам удалось перебежать улицу. Обожженные и раненые, они продолжали отстреливаться одиночными выстрелами, потому что магазины пустели очень быстро. Хорошо еще, что в первых домах, в которые они зашли, удалось найти несколько полных магазинов и один распечатанный цинк. Им удалось пристрелить с десяток монахов, но количество шаров, летящих в их сторону и сжигающих дома в деревне, не особо уменьшилось. Видимо на эту карательную операцию монахи сил и средств не пожалели. Адамсы ушли в огороды и пробирались между кустов и деревьев в сторону своего дома. Они видели, что их дом взорвали первым, но оставалась надежда, что мать осталась жива. «Может, в подвале была!» — билась у каждого в голове призрачная надежда.

Кузнец с Аленой отбивались до последнего патрона. Когда они кончились, парочка попыталась проскользнуть к реке. И им это практически удалось. Но в последний момент их накрыло сразу три шара. Огненный гриб поднялся над берегом, разметав пеплом по песку, так и не успевших пожить всласть двух одиноких людей.

Георгий уже несколько раз падал от боли. Все тело было обожжено, руки не могли толком держать автомат. Джон выглядел немного лучше, но и у него было несколько ожогов. Когда, вынырнув из-за соседского сарая, увидели свой дом, то просто оцепенели. Его, как такового, просто не было. Огромная куча горящих головешек разбросанных по всему двору, куски кровельного железа завалившего пол-улицы и огорода. Ворота, их знаменитые ворота, выворотило взрывом из земли и опрокинуло. Обгоревший труп матери, лежащий на земле и раскинувшей руки, как будто в последний раз хотевший обнять ее. Отец рванулся к ней, но Джон удержал его и даже успел выстрелом снять монаха на той стороне улице, сведшего руки и готового к выпуску огненного шара. Адамс повернул лицо к сыну и прошептал:

— Сынок! Лезь в подвал! Через подземный ход переберешься на ту сторону! Отсидись там, потом попробуй найти лодку и уходи на завод! Надо предупредить ребят! Они ищут Дженни!

Даже сквозь копоть было видно его побелевшее лицо. Он говорил тяжело, с частыми остановками, видимо, смерть жены выбила его из колеи. И в его сердце пылала месть.

Джон попытался протестовать, но, взглянув на отца, все понял. Вздохнул, слезы покатились у него из глаз и прижав напоследок отца к своей груди, Джон просто похлопывая успокаивающе того по спине, но не говоря ни слова. Слезы душили его.

— Все! — Адамс оторвал от себя сына. — Уходи, нельзя терять ни минуты!

Джон нехотя оторвался от отца, размазал рукавом по закопченному лицу слезы и сопли, проскочил поваленный соседский забор, оказавшись у остатков своего сарая. Вход в подвал был завален досками и разнесенной взрывом поленницей дров. Парень поднатужившись, сдвинул пару досок и ужом проскользнул в образовавшееся отверстие. Провернул штурвал на двери, толкнул ее, и опять провернув за собой, закрыл. Сел на пол и горько заплакал.

Адамс, между тем, проводив взглядом сына, перехватил покрепче цевье автомата и замер в ожидании. Через пару минут двойной шар влетел во двор, гулко хлопнув зеленым пламенем, разметал остатки дома и накрыл подвал кучей горящих головешек. Георгий молчал, терпеливо выжидая. И когда из-за кустов сирени с опаленной листвой показались головы монахов, он короткой очередью срезал обоих и рванул в сторону своего причала. Кубарем скатился по склону, снося высаженную женой какую-то ботву, мысленно отмахнувшись от некстати возникшего предположения: «Попадет ведь мне от нее!» Прогремел сапогами по настилу, и мгновенно просчитав ситуацию, принял хитрое решение. Завел и сдал задом на середину протоки свой большой катер. Примерно прикинул направление. Закрепил руль, разломав через колено одно из удилищ, второй частью, прижал педаль газа. Катер взревел и полетел прямо на большую воду. Георгий поняв, что у него в запасе остались считанные мгновенья, успел кувыркнуться с борта. Не всплывая, сделал пару гребков под водой, ушел под защиту берега.

Катер выскочил на простор большой реки. Но монахи не дремали. С пристани по катеру выпустили сразу несколько шариков, и он гулко взорвался, подняв к нему столб черного дыма. Георгий выбравшись, полежал немного под кустом ивы, низко опустившей свои ветки над водой, набираясь сил. Потом пригибаясь и стараясь не шуметь, стал пробираться берегом протоки к деревенскому причалу. Надеясь застать собравшихся там монахов врасплох.

Подствольный гранатомет в умелых руках — страшное оружие. Такие же гранаты, которые Джек кидал в найденный подвал, имел и дядя Жора. Три шарика, разорвавшиеся среди собравшихся на пристани монахов, потиравших руки, произвели ошеломительное впечатление. Нафаршированные керамикой, пятеро монахов отправились к Авалону, еще столько же — забыли, зачем они сюда пришли. Поражающие элементы гранат не задели их жизненно важных органов, но проделали множество маленьких, некрасивых дырочек, абсолютно не нужных организму. Из них струйками бежала кровь. Монахи кричали от боли, но жизнь вытекала из тел и они постепенно затихали, один за другим застывая безмолвными куклами на досках причала. Но не всем так «повезло», кое-кто отделался несколькими ранениями и остался на ногах и теперь помогал тем, кому повезло меньше. Этим смог воспользоваться Адамс. Он завел маленький катер и, не газуя, аккуратно подвел его к выходу на большую воду, а уже там, не скрываясь, прибавил на полную обороты и рванул вверх по течению….

Командир этого карательного отряда, преподобный Ауратум, остался жив и относительно цел. Осколками посекло руки и ноги, но раны были не смертельны, и он мог передвигаться на своих двоих. Он стоял среди тел своих бойцов, ошеломленным взглядом обводя вокруг себя.

«Как? Как такое вообще могло случиться? Подготовленный отряд гвардейцев конклава, был практически полностью уничтожен горсткой каких-то дикарей! Что скажет совет Нага?» — мысли преподобного, никогда не попадавшего в такую ситуацию, метались как тигры в клетке. — «А если дело дойдет до совета Конклава? Так оно, скорее всего и будет! Потому что «друзей» у меня предостаточно! Хвала Авалону, что кто-то умудрился завалить Аурелиуса, да и этого чокнутого Эффида, до кучи! Вот уж кто постарался бы раздуть мой промах до небес!» — перспективы рисовались мрачные. Преподобный представил себе примерный ход беседы на городском совете, а Совет Конклава, ему уже расхотелось представлять. По отдельным фразам, иногда проскакивающих в беседах, то тут, то там, гвардеец мог составить для себя примерный ход такой беседы. И чем она для него закончится. Дыба и последующее сожжение на очищающем костре — окажутся милостью божьей! Поэтому, надо как-то попытаться исправить ситуацию! Но как? — монах огляделся. Около него на ногах оставались два гвардейца, еще двое сторожили пленника на берегу, возле катера, спрятанного за поворотом.

— Назовите свои имена, братья! — обратился он к стоящим рядом с ним монахам, один из которых, был сильно ранен. Правая рука плетью висела вдоль тела. Второй выглядел лучше, тоже ранен, но видимо легко, потому что стоял, не шатаясь и почти не кривя лицо от боли, в отличие от своего соратника.

— Брат Фе, преподобный! — ответил он.

— Брат Ио, преподобный! — еле слышно сказал первый и качнулся.

«Н-да, по две буквы в имени…. Рядовые бойцы…. Что же делать?» — размышлял монах недолго.

— Брат Фе, беги к катеру — пусть тащат сюда пленника! — скомандовал он, приняв решение. Гвардеец рванул к катеру, чувствуя, что медлить нельзя ни секунды. Особенно, если взглянуть на белые, от бессильной злобы, глаза преподобного.

Буквально, через две минуты, показались два бойца волочащие под руки пленника. Подбежав к командиру, они выпустили его из рук, и деревенский парень кулем свалился на землю.

— Ваши имена, братья?

— Брат Ри.

— Брат У.

«Еще хуже! Одна — две буквы в имени! Ни одного старшего брата! Хотя, почему ты надеялся на это? Естественно, в тыл отправили самых необстрелянных бойцов! Значит, кому-то судьба сегодня улыбнется дважды!»

Все четверо вытянулись перед командиром отряда во весь рост, сняв капюшоны ряс и заложив руки за спины, понимая, что он решает их судьбу. Лица, застыли масками, но в душе каждого из них шевелилась надежда на то, что именно его выберет преподобный.

— Брат…… - командир тянул время, чувствуя, как напряглись монахи, — брат Фе! Даю тебе новое имя! Отныне ты будешь зваться, — преподобный на секунду задумался, — брат Фер! Назначаю тебя старшим в команде!

Новонареченный брат расцвел, а у остальных монахов надежда в глазах погасла. Ну что же — с самого начала было ясно, что только одному из них повезет! Но не стоит отчаиваться — жизнь штука долгая, кто знает, как она повернется. Так рассудили остальные. Возможно, остальным тоже повезет.

«Старшего команды назначил….Смотри-ка, как радуется!» — мысль появилась и тут же пропала, преподобному было глубоко наплевать на эмоции подчиненных. — «Теперь надо разобраться с этим аборигеном! Куда могла исчезнуть эта девчонка?» На сбежавшего Адамса, он решил не обращать внимания. «Сбежал и сбежал…. Значит немного продлит свое никчемное существование в этом мире…Тем более, я запомнил его след!» — Ауратум закрыл глаза и втянув воздух, замер. Перед его мысленным взором окружающий мир расцвел всеми красками. Каждое растение светилось своим собственным цветом. Аура бойцов была спокойного зеленного цвета, без явных всплесков страха или беспокойства. У старшего в команде она стала проявляться кое-где желтыми точечками следующего уровня. Зато аура лежащего на земле мальчишки, была всех цветов, топорщась в стороны всплесками страха, даже скорее, животного ужаса. «Чем это я напугал парня?» удивился преподобный и начал говорить:

— Встань, смердящий кусок плоти! Отвечай только на мои вопросы! И тогда…, возможно…, ты останешься жив!

Семен, от страха, сковавшего все его члены, потерял способность здраво рассуждать. Хватаясь за соломинку спасения своей жизни, у него даже не мелькнула мысль — зачем его оставлять в живых? Он хотел жить, и это затмевало все: смерть отца, друзей, все — лишь бы остаться в живых! Он встал на ходящих ходуном ногах, неловко прикрывая рукой обрубленную кисть.

— Где девчонка? — вопрос монаха раскаленной иглой впился в мозг. — Где она?

— Я, я не знаю….- растерялся от неожиданного вопроса Сэм. Он почему-то ждал, что этот страшный человек будет спрашивать о Джеке. А вопрос о Дженни сбил его с толку.

— Чтоооо???? — монах побелел от гнева, ноздри его раздулись, и он вы тянул свою правую руку, спрятанную до этого за спиной. В ней оказался маленький ритуальный серп. Сделанный из какого-то серебристого сплава, весь покрытый какими-то иероглифами. Даже на вид, он казался очень острым.

— Что же, тогда мне придется узнать это самому, помимо твоей воли! Хотя… какая у тебя воля….- преподобный пренебрежительно махнул левой рукой. Потом ухватил ей Сэма за шею, поднял его на вытянутой руке и взмахнул правой с зажатым в ней серпом…..

У парня закатились глаза и снова намокли штаны.

— В глаза смотреть! — страшным голосом закричал монах и вернул Сэма в действительность. Но лучше бы не возвращал. Свистнул серп, и верхняя часть черепа парнишки, вместе с пучком черных волос, упала на землю.

Но глаза так и остались на месте, зрачки расширились до предела, правда, сознания в них не было. Мозг, перегруженный болевыми импульсами, отключился. Один из присутствующих монахов, самый молодой, брат У, согнулся пополам, содрогаясь в приступах рвоты. Ауратум, даже не покосившись в его сторону, взмахнул серпом…. Ткань на спине, вместе с кожей и ребрами разошлась с хрустом. Внутри пульсировали легкие. У молча, ничком рухнул на землю.

«Как смог отбор пройти? Набирают, непонятно кого!» — раздражение не проходило.

Остальные гвардейцы молча смотрели на происходящее. Сразу, как только молодой монах согнулся, они уже поняли, чем это кончится. Преподобный вернулся к церемонии, сунув серп сзади за пояс. Впился глазами в зрачки Семена, шепча заклинания под нос. И память парня раскрылась перед монахом. Мелькали огромные пауки и непонятные животные в воде, перемежаемые сценами семейной жизни, снова пауки… «Видимо, эти самые пауки, оказали сильное влияние на личность парня!» — мелькнула собственная мысль, не прерывая потока чужих видений. И, наконец, то, что он искал, появилось…. катер с уплывающей девушкой. С ней два парня. «Если они такие же, как этот — с ними не будет хлопот! А куда ушел катер?» — он продолжил сканировать воспоминания аборигена, даже не потрудившись узнать, как того зовут.

— Куда ушел катер?! — закричал он вслух, пытаясь через слуховой канал, направить активность мозга в нужном направлении. Это вышло, хотя с большим трудом. Кое-как он понял, что где-то выше по течению есть какой-то завод. Куда и направились трое ребят на разведку. Но где-то рядом были и пауки, вид которых блокировал мозговую активность аборигена. Он цепенел при их появлении, даже в мыслях. Но пауков преподобный не боялся, просто они вызывали брезгливость, но не более… да и не интересовало его ничего, кроме девушки. Приказ Совета конклава должен быть выполнен, любой ценой! У монаха, даже мыслей не возникало по поводу не выполнения…, он думал только, как быстрее его выполнить! И едва, среди образов пауков и всевозможных предметов и вещей довоенной поры, появился конечный путь — маленькое озеро с причалом из старого перевернутого вагона и через какое-то время, странная дорога с железным монстром древних людей на нем, он разорвал контакт. Парень упал как подкошенный, прямо на месте. Монах равнодушно взглянул на тело и повернулся к реке, решая как ему дальше поступить. Но случилось невероятное….

Тело, практически мертвого парня, встало, подошло к преподобному. Тот стоял к нему спиной и не видел происходящего. Остальные монахи застыли в ужасе. Выхватило из-за пояса серп и со всего размаха воткнуло ему в спину, затем упало на землю, сложило руки на груди и больше не двигалось. Лицо разгладилось, глаза закрылись, губы растянулись в улыбке, и Семен умер, выполнив после смерти то, что не смог выполнить при жизни. Ауратум закричал скорее от неожиданности — боль он умел терпеть с детства. Ступор, в который впали монахи, прошел и они бросились к своему командиру, отталкивая друг друга в попытке ему помочь. Преподобный лежал на животе и от бессилия колотил кулаками по земле — опять задержка! Бойцы, имевшие навык медицинской помощи, аккуратно вытащили серп из раны и, сняв одежду, крепко перебинтовали рану, которая была небольшой по размеру, но до самых ребер, в которых он и застрял. Серп, хоть и имел чисто ритуальное значение, вполне мог использоваться в качестве холодного оружия. Аптечки были у всех гвардейцев, еще те, с военных складов. Медикаменты пришли в негодность почти все, но бинты были как новые — что будет им за столько лет?

— Ну, что вы стоите, олухи?! — в бешенстве закричал Ауратум. — Подгоняйте сюда, к причалу катер! Быстрее!

Мы и так потеряли уйму времени, на эту чертову деревню!

И когда монахи всей толпой ринулись к катеру, преподобный аж замычал от злобы:

— Стоять, уроды! Куда вы ринулись всей толпой? Один! Пусть бежит кто-то один!

Троица остановилась, переглянулась между собой, и продолжил путь Ио. Остальные вернулись к причалу.

— Помогите мне встать! — злобно промычал от боли Ауратум. — Я еще разберусь с вами, как смог этот мальчишка нанести мне удар в спину и почему вы ему не помешали!

Гвардейцы осознавали свою оплошность, но каждый в душе оправдывал себя тем, что он не ожидал такого от мертвого тела. Да и сам преподобный, если бы кто-то в городе ему это рассказал, то, как минимум, он просто бы хмыкнул, не поверив. Поэтому и срывал злобу на монахах.

Оставшиеся бойцы, Фер и Ри, подошли, аккуратно поддержав, помогли встать преподобному. Он, поморщившись, выпрямился во весь рост и начал процедуру восстановления следа. Пробормотал под нос несколько заклинаний и, сделав несколько пассов одной рукой, другой он достал из кармашка щепотку порошка и кинул в воду. Сначала ничего не происходило и преподобный уже успел нахмуриться, когда вдруг на воде появилась тонкая голубая линия, уходящая вверх по реке, скрываясь за поворотом. В это время раздался еле слышный шум и через десять секунд перед причалом швартовался катер Гвардии Конклава. Речной флот Конклава имел неплохой парк судов. Но флот Гвардии был на голову выше. Самые лучшие и быстроходные суда забирались в Гвардию, потому что…., потому что это Гвардия! Вот и этот, один из многочисленных катеров, имел две двигательных установки, одна для создания воздушной подушки, позволявшей развивать огромную скорость. И электродвигатели, работавшие совершенно бесшумно, относительно конечно, позволявшие подбираться незаметно вот к таким деревням бунтовщиков. Преподобного аккуратно поддерживая под руки, провели в каюту, где он сразу направился к кровати.

— Помогите мне снять рясу!

Он улегся на кровать спиной вверх и уже из этого положения продолжил отдавать приказы:

— Труп этого аборигена забрать и положить в холодильник в трюме! Он думает, что ускользнул из наших рук? ничего, вот вернемся в Наг, тогда и узнаем, кто смеется последним!

— Катер — на полный ход и идти по указующей нити, на полной скорости! Меня до прибытия не тревожить! Выполнять, предатели!

Оба монаха, не говоря ни слова, развернулись и бегом отправились в рубку. Там Фер отдал приказ Ио, тот завел катер, на малом ходу вывел его на середину реки и дал полный газ. Судно рвануло вперед так, что командир гвардейцев, лежащий в кровати, чуть не съехал с нее на пол. Кое-как вернувшись на место, чертыхаясь и проклиная своих бестолковых подчиненных, он продолжил читать целительные молитвы. Надо быть в форме, когда прибудут на место, чтобы не опозориться и в этот раз. «Потерять одиннадцать, а нет, двенадцать, — вспомнил он опозорившего гвардию монаха, — в какой-то богом забытой деревушке! И в стычке с кем? Всего несколько детей и парой деревенских мужиков! И то, что они архелоги, ни о чем не говорит! Мы — Гвардия Конклава! Мы с такими монстрами сражения выигрывали!» — мысли преподобного понеслись в далекую пору, но, резко остановившись, вернулись назад, в суровую действительность. «Что скажу на совете? Не могу же я там выказать свое недовольство тем, что мне дали совсем необстрелянных бойцов? А где им еще набираться опыта, как не в таких вот простых операциях?»