ГЛАВА 12

На следующее утро, сразу же после завтрака, Зак встал с постели и полностью оделся. Обувая ботинки, он почувствовал слабость, но не изменил решения. Другого выхода нет: надо восстанавливать силы и убираться отсюда.

Он больше не мог обманывать себя и равнодушно смотреть на эту женщину и ее ребенка, которых он страстно хотел назвать своими. Пора уходить, возвращаться к прежней жизни. Когда он снова начнет работать, ему станет лучше. Хватит глупых бредней. Как будто у него может быть шанс с такой красавицей, как Кэйт. Она не взглянула бы на него, даже если бы он остался последним холостяком на сто миль в округе.

Спустив ноги с кровати, Зак сначала не мог понять, что качается, он или пол. Он оперся о кровать, раздумывая, не оставить ли эту затею. Но отчаяние заставляло его действовать. Он должен успокоиться и идти. До амбара и назад—на сегодня хватит. Каждый день он будет понемногу увеличивать расстояние. «Черт! Как далеко этот амбар!»

На полпути, возле роз, он решил отдохнуть. Ища опоры, Зак оперся на такой шаткий забор, что усомнился, устоит ли он под его тяжестью. Здесь Кэйт могла его услышать. Она никогда не делала ни одного неверного движения! Зак никогда не видел, чтобы женщины так много трудились.

Судя по приятному запаху, который доносил ветер, она была в пекарне. Ваниль, корица, дрожжи и топленое масло. Прикоснувшись к лепесткам роз, он улыбнулся своим воспоминаниям. Впервые увидев Кэйт, а точнее, почувствовав ее запах, он подумал, что ее можно было бы съесть. Кажется, сто лет прошло с тех пор. От нее и сейчас приятно пахло. Очень аппетитный запах.

Улыбнувшись, он отправился дальше. Здесь Зак чувствовал себя лучше. Он с удовольствием вдыхал воздух, ощущая его свежесть даже на вкус.

Стойла в амбаре, конечно же, нужно поправить. Он вздохнул и тряхнул головой. Добравшись до амбара, он прислонился спиной к нагретому солнцем дереву. Утренние лучи коснулись его. Зак поднял лицо и впервые за всю неделю почувствовал, что оживает. Запах почвы, животных, свежей травы, всего, чем пахла земля, на которой он жил и к которой вернется. Все будет хорошо.

Первое, что заметил Зак, вернувшись в дом, это запах Кэйт: ваниль, корица, тесто и розы. Нет, он не так уж чувствителен. Нет, черт побери!

Да, это серьезная проблема. Он давно не был с женщиной, очень давно. Встав на ноги, он поедет в город, купит себе пойла грешников, «бурбона» из Кентукки, но не забудет кое-чего еще. С большими глазами и чем-то еще большим. И пусть это пахнет женщиной, а не (он принюхался) дурацкими булочками с корицей и розовым садом.

С этой мыслью Зак открыл дверь своей комнаты. Его взгляд упал на кровать, и он похолодел. Миранда сидела там с открытым перочинным ножом в руках. Лезвие сверкало на солнце.

Не подумав о последствиях, он с силой захлопнул дверь и крикнул:

— Мэнди!

Она подпрыгнула. Его сердце подпрыгнуло вместе с ней. Даже после того, что Зак делал этим ножом вчера, он оставался достаточно острым, чтобы сбривать усы. Зак бросился через комнату, схватил девочку за запястье и вырвал нож у нее из рук. Все еще дрожа от страха за нее, он воскликнул:

— Почему ты берешь мои вещи без разрешения?

Миранда посмотрела на него. Ее зрачки так расширились, что глаза стали черными.

— Никогда больше не трогай мои вещи без разрешения! Я понятно говорю, юная леди?

Она кивнула. Затем перевела взгляд на нож и побледнела. Зак понял, что напугал ее. Отбросив нож на подушку, он наклонился и обнял ее. Он гладил ее волосы, пытаясь успокоить ее единственным доступным ему способом. Она выпрямилась и отстранилась от него. Со вздохом сожаления он прижался щекой к ее волосам.

— Я не хотел испугать тебя, милая, но не надо трогать мои вещи, когда меня нет. Ты же знаешь, всякое может случиться, когда малыши играют с ножом.

Услышав это, она задрожала. В следующее мгновение Зак почувствовал, как что-то теплое потекло по его брюкам и рубашке. Он не сразу сообразил, что случилось. Потом до него дошло. Поняв, что наделала, Миранда дернулась. Он посмотрел ей в лицо: оно стало еще бледнее. Она открывала рот, но не могла издать ни звука. Увидев ее ужас, Зак догадался, что его смутные подозрения оправдались. «Сара спряталась в шкаф». О Боже!

Почувствовав внезапную слабость, он крепче прижал ее к себе и опустился на стул. Инстинктивно он начал покачивать ее, медленно, осторожно, поглаживая ее напряженное тело.

— Мэнди, милая Мэнди. — Он не узнавал своего голоса. — Я не сумасшедший, правда нет. Увидев у тебя нож, я испугался, вот и все. Я крикнул, не подумав.

Она теребила намокший передник и жалобно хныкала. Всей душой сочувствуя ей, он прошептал:

— Можешь пачкать меня сколько угодно. Мы же лучшие друзья. Я знаю, что это нечаянно. Ничего страшного. Маркус принесет мне новую одежду.

Он почувствовал, как ее напряжение спадает. Прижавшись лицом к ее волосам, он закрыл глаза и ощутил полную беспомощность. С Божьей помощью он убил бы тогр, кто виноват в этом. Джозеф Блейкли… Это имя вспыхнуло у него в мозгу. Если только этот ублюдок еще жив… Что же он сделал с ребенком?

У него еще будет время решить эту проблему. Сейчас его беспокоила только Миранда. Он продолжал гладить ее волосы. Слова не шли ему на ум. Что сказать? Что он просит прощения? Что у него сердце кровью обливается? Боже! Как невыразительны любые слова! Ей сейчас нужно только одно: молчаливое сочувствие. Лишь это может ее успокоить.

Он еще раз провел рукой по ее волосам, с болью подумав, какая крошечная у нее головка. Бог свидетель, никто больше не посмеет обидеть ее. До последнего его вздоха.

Время шло а Зак все качал ее. Все, кроме ребенка, потеряло для него смысл. Он не мог угадать, о чем она думает. А может, страх так переполнил ее, что она не думает ни о чем? Бессмысленный ужас: только его он и видел в ее глазах.

Заку показалось, что прошла вечность, прежде чем Миранда перестала всхлипывать. Когда она прижалась к нему, он чуть не заплакал. Доверие всегда дорого, но доверие такого ребенка, как Миранда, поистине бесценно. Он крепко обнял ее.

— Прости, что испугал тебя. Я больше не буду, — прошептал он.

Она улыбнулась.

— Я тоже больше никогда не буду плохой.

— Ну, Мэнди, ты и не была плохой. Когда-нибудь, как только ты подрастешь, я дам тебе нож и покажу, как им пользоваться. А пока не трогай его. Хорошо?

— Я хотела посмотреть.

Он повернул ее голову и прижал ее лицо к своему плечу.

— Все можно смотреть, но только вместе со мной. А без меня нельзя. Понимаешь?

Она кивнула и еще крепче обняла его.

— Я люблю тебя, мистер Зак.

Слезы, наполнявшие его глаза, вдруг потекли по щекам. Он уставился в пол.

— Мы с тобой промокли насквозь. Пойди переоденься.

Он нашел Кэйт на кухне, в кладовой. Она пыталась достать с полки кувшин с зеленой фасолью и, заметив его тень, обернулась. Сегодня он целый день пугал женщин. Но нужно все выяснить, тогда станет легче.

— Кто-то напугал вашу дочь, — сказал он. — Я хочу знать, кто. Если этот подонок еще жив, он пожалеет о том, что не умер, когда встретится со мной.

Кэйт взглянула на него и отступила к стене. Кровь отлила от ее лица, она страшно побледнела.

Зак взял ее за руку, вывел из кладовой, усадил на стул около стола и проговорил:

— Я требую ответа, Кэйт. Кто испугал вашу дочь? Силы покинули его. Он придвинул стул и рухнул на него. Его ноги дрожали. Он чувствовал полное изнеможение. Ему нужно отдохнуть. Немедленно.

Кэйт, бледная, широко раскрытыми глазами уставилась на него, даже не пытаясь ответить на его вопросы.

— Я требую ответа. Мы не выйдем отсюда, пока вы не ответите.

Она сжала колени руками. Понимая ход ее мыслей, Зак подозревал, что она пытается что-то выдумать, чтобы успокоить его.

— Это был Джозеф, правда? Судя по ее виду, так оно и было.

— Нет, — прошептала она. — С чего вы это взяли? Она казалась такой же испуганной, как и Миранда несколько минут назад. Вспоминая историю о кукле Саре и о синяках Кэйт, Зак подумал: «Не боится ли она, что он ударит ее? Потом он спросит ее и об этом. Но сейчас речь идет о ребенке, о безопасности Миранды. Ее кто-то напугал. Если не Джозеф, то кто?»

Словно прочитав его мысли, Кэйт стиснула руки и воскликнула:

— Обещаю вам, что это никогда больше не повторится. Но вам не стоит вмешиваться.

— Вмешиваться?

— Да, вмешиваться. Это моя дочь, и позаботиться о ней должна я сама.

Он придвинулся ближе к ней.

— Нет, это станет моей заботой. Если вы думаете, что я стану равнодушно на это смотреть, не зная, в безопасности ли девочка, то очень ошибаетесь. — Зак услышал вдруг себя словно со стороны. Так мог говорить человек, который вот-вот набросится на Кэйт, Пытаясь овладеть собой, он заговорил спокойнее: — Кто-то очень напугал маленькую девочку. Так не сердитесь же на меня за то, что я хочу знать, кто. — Перехватив ее взгляд, он не нашел в нем ответа. — Уверен, что это Джозеф, кто же еще?

Она покачнулась, словно теряя сознание.

— Нет, это не Джозеф. Это только моя вина. Но клянусь, что больше я никогда так не сделаю.

Затем она поднялась со стула и прошла мимо него. Он протянул руку и схватил Кэйт за запястье, пытаясь повернуть ее лицом к себе. Если он и раньше замечал ее хрупкость, то теперь вполне убедился в этом. Кэйт едва не упала, и он с трудом удержал ее. Она повернулась к нему, так что ее лицо оказалось в дюйме от его.

— Никогда не говорите мне ничего подобного. Она попыталась вырваться. Испугавшись, что причинит ей боль, Зак отпустил ее.

— Я же сказала, что это только моя вина! — воскликнула она. — И лучше оставить это. Поверьте, этого никогда больше не случится.

С этими словами она вышла из комнаты. Уже второй раз за сегодняшний день Зак почувствовал, что его словно обухом огрели по голове. «Кэйт обижает свою дочь? Кэйт?»

Он не мог в это поверить. «Да может ли она вообще кого-то обидеть? Она даже не способна отогнать Ноузи метлой, ей-Богу! Неужели она думает, что это правдоподобно?»

Вернувшись к этому разговору, Зак вспомнил, как она побледнела при упоминании имени Джозефа. Неужели она так боится мертвого?

На следующий день, прогулявшись до амбара, Зак пошел на кухню выпить воды и заметил, что Миранда добралась до сливок в ведре с молоком, которое ее мать поставила в углу на треножник.

— Ага, попалась! — шутливо сказал он. Девочка подскочила в ужасе и, уронив ковшик, отпрянула к стене. Это был рискованный трюк: не успел Зак опомниться, как все было залито молоком.

Только взглянув в лицо Миранды, он понял, как она испугалась. Страх парализовал ее. В этот момент он боялся даже дышать, чтобы не напугать ее еще сильнее.

— Ай-ай-ай, — мягко сказал он. — Нам надо быстро убрать все это. Если твоя мама войдет и увидит это, нам обоим попадет от нее.

Медленно подойдя к девочке, Зак заметил, что она дрожит. Осторожно. Никаких резких движений. Надо сделать вид, что ничего не случилось. Он поднял ведро, вытащил с полки два полотенца и принялся вытирать лужи.

— Вот что я вспомнил. Когда я был маленьким, то залезал в сливки каждый раз, едва мама отворачивалась. — Он обернул полотенцем пустое ведро и улыбнулся ей. — Я никогда не мог понять, как она узнает про это.

Ее страх мало-помалу улетучился.

— А ты знаешь, как она догадывалась? — спросил он.

Слишком испуганная, чтобы соображать, она взглянула на молоко.

— Потому что у меня оставалось пятно от сливок. Как раз на носу. Мне было уже почти десять лет, когда я догадался об этом и стал вытирать нос рукавом.

Румянец понемногу проступал на ее щеках. Она посмотрела на него, словно собираясь что-то сказать, но не произнесла ни звука. У Зака сжалось сердце.

Наконец она проговорила:

— И ч-ч-что было п-потом?

— Моя мама была умная женщина. Она брала меня за руку и рассматривала мои рукава. Если находила следы сливок, драла меня за уши.

Она отодвинулась от стены.

— Больно драла?

О, Мэнди… Зак почувствовал комок в горле.

— Моя мама никогда не делала мне больно. Обычно это была просто игра. Я убегал, а она пыталась поймать меня. — Он протянул ей полотенце. — Хочешь помочь?

Все еще дрожа, она осторожно взяла полотенце. Рассмотрев его, она собралась с силами и принялась вытирать остатки молока. Они молча убрали следы преступления. Зак настолько устал, что еле добрался до стула.

Когда он сел, Миранда спросила:

— А ты до сих пор любишь сливки? Он взглянул на нее.

— Слизываю их где только можно. Но сейчас я осторожнее и не пачкаю лицо. —Он поставил локти на колени, чувствуя, что дрожит почти так же, как она.

— Не засовывай туда подбородок. И не наклоняй ковшик так сильно.

Улыбка обозначилась на ее губах.

— У меня длинный язык, я даже могу лизнуть кончик носа.

Зак изобразил недоверие.

— О, покажи! Ни у кого нет такого длинного языка.

Она серьезно кивнула, высунула язык и дотянулась им до кончика носа.

Он внимательно смотрел на нее.

— Я никогда такого не видел. А ну-ка еще раз.

Она исполнила его просьбу, сосредоточившись и сведя глаза к переносице. Зак не мог сдержать смех, и она тоже робко улыбнулась.

— Мама говорит, что своим языком я могу и ящерицу вогнать в краску.

— Я с ней согласен.

Он выпрямился и положил руки на стол. Он угодил локтем в тарелку с шоколадным печеньем, оставшимся после дня рождения Кэйт. Его осенило.

— Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Молока с печеньем. Жаль, что мы разлили все молоко.

— У мамы есть еще молоко, но она сказала, что даст мне печенье только после ужина, потому что оно перебьет мой… — Она сморщила нос. — Мой голодный. Как это называется?

— Твой аппетит, — предположил он и посмотрел через плечо. — А твоя мама сосчитала печенье?

Она смущенно покачала головой.

— Значит, она не заметит, если мы немного съедим.

Правда?

Озорные искорки зажглись в ее глазах. Она пошла к ящику со льдом и открыла нижнюю дверцу. Сгибаясь от тяжести, она потащила с полки кувшин в полгаллона. Зак, смертельно усталый, все же поднялся, чтобы помочь ей, пока она не покончила и с этим молоком. Заметив полку, где Кэйт держала стаканы, он наполнил два, вернул кувшин на место и пригласил Миранду к столу. Устроившись за столом, он взял четыре печенья, два протянул Миранде, два оставил себе.

— Ты умеешь макать печенье? — спросил он и, получив отрицательный ответ, показал, как это делается. — Печенье вкуснее всего, если его макать в холодное молоко.

Она встала коленями на стул, чтобы дотянуться до стакана и макнуть в него печенье. Зак мысленно улыбнулся, когда она подставила ладошку под подбородок, чтобы молоко не капало, пока она откусывает. Все-таки маленькие девочки очень отличаются от маленьких мальчиков.

— М-м-м, — замурлыкала она от удовольствия.

Они приступили к трапезе, поглядывая друг на друга, как соучастники преступления. Покончив с печеньем, Миранда выпила почти все молоко и принялась разглядывать остаток жидкости на дне стакана. Странное выражение появилось в ее глазах.

— Ты знаешь, что можно утопиться в молоке?

— Утопиться? Ты хочешь сказать: утонуть?

Вопрос показался ему очень странным, но он постарался ответить спокойно:

— Думаю, можно, только для этого надо очень много молока.

Миранда взглянула в противоположный угол кухни, где на треножнике стояло ведро с молоком. В ее выразительных глазах что-то мелькнуло. Тихим, дрожащим голосом она сказала:

— Нет, для этого хватит даже ведра, если кто-то засунет в него твою голову.

Печенье застряло у Зака в горле. С трудом проглотив его, он бросил взгляд на ведро.

«О Господи!»

Пока Зак размышлял, что ей ответить, до них донесся какой-то визг. Кэйт? Он повернул голову. Звук повторился. Похоже, что-то происходит в садике перед домом.

Медленно и осторожно Зак вслед за Мирандой вышел из кухни. Когда они выглянули, он вздохнул с облегчением. Ноузи снова рыл землю возле самых роз, а Кэйт пыталась прогнать его, размахивая мотыгой.

Зак облокотился на перила крыльца. Он не свистнул собаке, но несколько мгновений наблюдал за ними. Кэйт махала мотыгой, как метлой, но так ни разу и не ударила пса.

Кэйт Блейкли никогда не смогла бы поднять руку на своего ребенка. Сейчас он понял это окончательно.

Вечером, зайдя в его комнату, чтобы убрать посуду после ужина, Кэйт не торопилась уйти, как обычно. Взяв поднос, она замешкалась, на лице ее выразилась нерешительность, руки теребили передник.

— Я… Я заметила, что вы и вчера, и сегодня выходили на улицу, — начала она.

Зак был полностью одет, хотя и лежал в постели. Два дня назад ее нерешительность позабавила бы его, но сегодня она раздражала Зака. Кэйт еще так молода… И он мог лишь догадываться об ее внутренних переживаниях.

Она явно хотела о чем-то поговорить с ним. Желая того же, он улыбнулся.

— Почему вы не садитесь? Вчера у нас был не слишком приятный разговор. — Он указал ей на кровать возле себя. — Надеюсь, вы не сердитесь?

К его удивлению, она села рядом с ним, а не на стул на безопасном расстоянии от него.

— Нет, конечно нет. Я знаю, что вы не хотели ничего плохого. — Она помолчала. — Кажется, силы возвращаются к вам?

Он удивился.

— Да, понемногу.

Она положила руки к нему на колени. Поздний вечерний свет проникал в окно. Тени от длинных ресниц упали на ее щеки. Что бы Кэйт ни хотела ему сказать, она обдумывала это чертовски долго.

Зак не нарушал молчания. Боже, как тяжело было осознать это. «Как же все это пережить? Глупец!»

Она прикусила нижнюю губу маленькими белыми зубками, так что почти незаметный шрам в уголке рта побагровел. Только ли Миранду запугал Джозеф Блейкли? Задав себе внезапно этот вопрос, Зак никак не мог от него отделаться.

Он вспомнил слова Кэйт: «Она ждет чуда. Неужели вы так слепы, что не видите этого?»

Герой Миранды. Как это произошло, мистер Мак-Говерн? Да, он и вправду был слеп. Он то и дело пытался поймать взгляд Кэйт, встревоженный странным выражением ее красивых глаз. Сейчас он понял: его удивляло не то, что он видел, а то, чего не находил в них. Доверия. Кэйт больше не верила в героев. Чудеса существовали для нее только в историях, которые она рассказывала своей дочери.

Зак надеялся, что сможет изменить это. Если бы ему удалось, он построил бы для нее новые воздушные замки, воплотил бы ее мечты. Но он всего-навсего простой человек, твердо стоящий на земле, со своими недостатками и достоинствами.

Наконец она взглянула на него. Тень падала на ее лицо, и он не видел его выражения.

— Думаю, мы оба понимаем, что вам скоро придется уйти отсюда, —тихо произнесла она.

Да, это так. И он это, конечно же, понимал. Он не мог требовать от нее ответа, который хотел получить. Не мог даже сказать, что еще не принял никакого решения. Воздушных замков не бывает. Значит, ему пора уходить.

Внезапно охрипшим голосом он поговорил:

— Я соберу свои вещи и подожду вечера, когда зайдет Маркус. Я мог бы уйти и пораньше, но хотелось бы, чтобы кто-то был со мной, когда я в первый раз сяду в седло.

Она кивнула и отвела взгляд.

— Не думайте, будто я хочу, чтобы вы здесь остались. — Она запнулась. — Конечно, я всегда буду у вас в долгу, и если вы когда-нибудь… — Их глаза на миг встретились. — Только попросите… Мы всегда останемся друзьями.

Но он ждал от нее большего, чем дружба, и чувствовал, что она понимает это.

Он положил свою ладонь поверх ее рук, лежавших у него на коленях. Судя по выражению ее лица, даже это ее раздражало. Что же она сделает, если он поцелует ее или попытается обнять?

— Что бы вы ни говорили… — Он ненавидел себя в этот момент. Но что ему еще оставалось? — Я хочу попросить вас только об одном. Выходите за меня замуж.

— Что?

— Надеюсь, вы слышали.

Он хотел прикоснуться к ней. Он и сделал это, проведя пальцем по ее губам, потом по щеке. Она вздрогнула и отстранилась.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — прошептала она. Взяв ее за подбородок, Зак потянулся к ней.

— Странно. Не могу поверить, что для вас это неожиданно. Я не скрывал своих чувств ни к вам, ни к Мэнди.

Она не шевелилась, даже не мигала. Казалось, будто она затаила дыхание.

— Кэти!

Он прикоснулся губами к пятнышку на ее щеке, где обычно вспыхивал румянец. Она прерывисто вздохнула.

— Рано или поздно, но вам придется выйти замуж, — прошептал он. — Вы не справитесь здесь одна. Так почему же не за меня? Увы, я не такой уж красавец. Но для мужчины важнее…

— Перестаньте! — воскликнула она, вырываясь из его рук и вскакивая с кровати. Подойдя к окну, она скрестила руки на груди. Она держалась так, словно ее Ударили.

— Я не могу выйти за вас замуж. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Мы с Мирандой и сами справимся.

Он разглядывал ее профиль. Боже, как ему хотелось пообещать ей что-нибудь неслыханное, чего он все равно не сможет выполнить.

— Кэйт, ваше хозяйство скоро придет в упадок. Вы. работаете от зари до зари, но не можете управиться. Один трудный год, только один, и вам понадобится кредит, банкиры воспользуются вашим положением и лишат вас всего. Куда вы пойдете со своей дочерью? На улицу! Если вы не хотите подумать о себе, подумайте о Миранде.

— А как же чернослив? — быстро произнесла она. — Я собираюсь заняться черносливом.

— Чернослив? — усмехнулся Зак. — Вы сами высохнете как чернослив и сойдете в могилу раньше времени. — Он спустил ноги и сел на кровати, положив руки на колени. — Если вы выйдете за меня…

— Я не могу выйти за вас. Ни за вас, ни за кого другого.

— Почему? Только из-за того, что вам не повезло с этим сукиным сыном?

Она повернулась к нему и вздохнула.

— Не сомневаюсь, что в этом-то и дело. Вы спрашиваете, не слепой ли я. Конечно, нет. — Он медленно поднимался на ноги, боясь, что она отступит, когда он встанет. — Миранда — не единственная жертва Блейкли. Не случайно вы так отскочили от меня. — Он остановился в нескольких шагах от нее. — Что же все-таки случилось в этом доме?

Она смертельно побледнела. Ее испуг был настолько очевиден, что Зак решил отступить. Как и многие, он знал, что прошлое крепко держит человека. У него тоже были тайны, в которые он никого не хотел бы посвящать. Но он мог с этим жить, а Кэйт явно не могла.

Он продолжал:

— Откуда этот шрам у вас на губе?

Она прикоснулась кончиком пальца к шраму.

— Это его рук дело? А что у вас на лбу? Что случилось? Вы наткнулись на дверь? Интересно, быстро ли вы что-нибудь сочините?

— Я никогда не лгала вам. Он направился к ней.

— Не лгали? Тогда посмотрите мне в глаза и поклянитесь, что это вы испугали свою дочь.

Она облизнула губы и в ужасе оглядывала комнату, словно надеясь найти ответ.

— Это был не Джозеф, поверьте. А шрам — это несчастный случай, когда я спускалась по лестнице в амбаре… Каблук зацепился за юбку.

— Так-так. А поросята летают. Ее глаза потемнели от гнева.

— Можете не верить мне, это ваше право. В конце концов, это меня не волнует. Какое вам дело до меня и моей дочери?

— Что бы я ни думал, я считаю вас своим другом и не могу отвернуться от людей, за которых чувствую ответственность. Честно говоря, вы мне далеко не безразличны.

Она комкала передник.

— Я же сказала: вам пора покинуть нас. — С этими словами она повернулась к двери.

— Я не могу так просто бросить вас.

Эти слова остановили ее. Она медленно повернулась к нему.

— Если вы кого-то или чего-то боитесь, — продолжал он, — почему я не могу помочь вам? Думаете, я могу спокойно спать по ночам? Что, если я ошибаюсь и виной всему действительно не Джозеф? Вот что не дает мне покоя. Вы страшно напуганы. Это написано у вас на лице. Почему вы не хотите довериться мне?

Она смотрела на него, словно размышляя, можно ли ему доверять. Он видел в ее глазах нетерпение и еще какое-то чувство, определить которого не мог. Вдруг она вскинула подбородок.

— Завтра, — прошептала Кэйт. — И не ждите Маркуса, забирайте свои вещи, седлайте лошадь и уезжайте. Жаль, что не могу позволить вам остаться, как вы этого хотели. И не приходите больше ко мне.

— И к Миранде?

— К Миранде тоже.

С этими словами она выбежала в коридор, хлопнув дверью.

Зак завернул одежду в плащ, взял со столика свои вещи и положил их в карман. Поднос с остатками ужина все еще стоял здесь: молчаливое напоминание о том, что произошло между ним и Кэйт в этой комнате вчера вечером. За все время, что он провел здесь, она ни разу не оставила поднос до утра. Значит, очень уж поразило ее то, что он предложил ей руку.

Когда он начал скатывать куртку, его пальцы нащупали что-то твердое. Приглядевшись, он обнаружил две точечные дырочки: следы зубов. Ужас тех мгновений снова всплыл в его памяти с мучительной ясностью.

Всему виной его дурацкий язык. Будь у него хоть капля здравого смысла, он был бы вчера осторожнее с Кэйт. Но он пытался давить на нее. Кэйт не могла вести себя иначе.

Что же теперь делать? Выхода нет, придется убираться отсюда. Но как объяснить Миранде, что он уже никогда не сможет вернуться? Сев на край кровати, Зак обхватил голову. Он понимал Кэйт, но от этого ему было не легче. Когда мужчина открывает женщине свои чувства, это или сближает их, или навсегда разлучает.

Он потер виски. Вдруг странный звук заставил его поднять голову. Голоса. Он прислушался. Голоса стали отчетливее. Он услышал, как Кэйт воскликнула:

— Это глупо!

Затем мужской голос прорычал:

— Ты поступаешь как Изабель. Уже все в городе говорят об этом.

Заку показалось, будто Кэйт что-то уронила. Он двинулся вдоль коридора, очень неуверенный в своих силах. Дойдя до двери, он остановился. Может, ему повезет и парень окажется коротышкой весом не больше сотни фунтов. Эта мысль обнадежила Зака, и он толкнул дверь.

Увы, надежда его не оправдалась.

Мужчина, стоявший на нижней ступеньке, был не меньше шести футов. Одетый в саржевый двубортный костюм, он казался широкоплечим, стройным и сильным. Прежде мужчины не производили на Зака столь внушительного впечатления. Но ведь тогда и ноги у него не подгибались.

Серая шляпа визитера, весьма подходившая к пиджаку и узким брюкам, была надвинута набекрень. Лицо его было в тени.

Появление Зака не прервало его тирады.

— Я уже говорил тебе и повторяю снова. Я не стану равнодушно смотреть, как ты губишь ребенка. Я не могу заставить тебя выйти за меня замуж, но добьюсь опеки над ребенком и непременно сделаю это, если ты не прислушаешься к голосу разума.

Кэйт стояла в нерешительности, маленькая, беззащитная и взволнованная. Зак сразу это заметил. Мужчина явно не сделал ни одного угрожающего движения, но она трепетала от страха.

Зак пока не знал, стоит ли ему вмешиваться. В голосе мужчины слышался металл. Зак нахмурился, что-то смутно припоминая. Сон? Очевидно, это почудилось ему, когда он был в бреду.

— Могу я спросить, кто это? — Парень повернулся к Заку.

Кэйт ответила дрожащим голосом:

— Это мой сосед, я говорила тебе о нем, когда ты приходил в прошлый раз. Мистера Мак-Говерна покусали гремучие змеи, когда он вытаскивал Миранду из колодца. — Она взглянула на Зака. — Мистер Мак-Го-верн, мой шурин Райан Блейкли.

Зак слегка поклонился, опять вспомнив чьи-то слова: «Я тебя побью». Потом всплыло другое: сплошное безумие, плачущая Кэйт. Лучше пока не вмешиваться, а взять себя в руки и восстановить дыхание. «Как сильно накрахмален ее передник», — неизвестно почему подумал он.

Сжав кулаки, Блейкли поднялся на ступеньку. Зак выпрямился. Если этот кретин сделает еще шаг, он будет защищаться, несмотря на слабость.

— Так эти слухи справедливы? Он все еще здесь? Просто не верится! Да есть ли у тебя стыд?

Два ярких пятна вспыхнули на щеках Кэйт.

— Он был болен, Райан. Это же видно и сейчас. Он до сих пор еле ходит.

О Боже. Если бы у них с Райаном были равные шансы! Зак бросил взгляд на Кэйт. Она пока пыталась унять их.

— Скажите ему, что нездоровы, Закария! Он думает… Вы же понимаете о чем он думает… — Их глаза встретились. В ее взгляде была мольба. — Скажите хоть что-нибудь. Скажите ему, что он напрасно подозревает.

Зак бросил взгляд на кулаки Блейкли. Иногда ему казалось, что мозгов у женщин не больше, чем у комара.

— Сейчас я не в самой лучшей форме, — выдавил Зак с трудом.

— В лучшей форме! — воскликнула Кэйт. — Да вы едва стоите! — Она подняла руки. — Райан думает, что мы… Что вы и я… — не договорив, она потупила глаза.

— Весьма странная мысль. — Зак встретил взгляд Блейкли. В нем светилась решимость. Они внимательно присматривались друг к другу. Блейкли расправил плечи и весь напрягся. Зак провел слишком много времени в постели и был крайне неуверен в себе.

Кэйт вдруг воскликнула:

— Закария! Скажите же что-нибудь. Подтвердите, что между нами ничего не было, что даже и в мыслях…

Может, у Кэйт и не было в мыслях, но у Зака было. И так часто, что трудно сосчитать. Он почувствовал, что Блейкли понял это.

Пораженная тем, что Зак не поддержал ее, Кэйт сказала:

— Значит, вы не можете совсем ничего сказать в мое оправдание?

— Леди не нуждается в оправдании. Достаточно одного ее слова. — Зак бросил взгляд на Кэйт, потом на Блейкли. — А такой настоящий леди я прежде не встречал.

Блейкли скривил губы в усмешке и сжал кулаки.

— Уж лучше бы ты подумала над тем, что я тебе сказал. Я не могу не замечать всего этого. Я заберу у тебя ребенка, Бог свидетель.

Кэйт колебалась. Зак шагнул ближе.

— Неплохо бы вам немного успокоиться, мистер Блейкли.

Ноузи выбежал на крыльцо, открыл пасть, обнажая зубы. Заку могла понадобиться его помощь, но он не хотел, чтобы собаке причинили вред, а потому приказал ей сидеть. Пес зарычал и опустился у его ног. Зак взглянул в открытую дверь, надеясь, что Миранды поблизости нет и она не подслушивает их.

— А ты! — воскликнул Блейкли, ткнув пальцем в Зака. — Да она тебя за дурака держит. Леди?! Теперь я вижу, как люди бывают слепы.

Зак понял, как действует на Блейкли то, что о них сплетничают в городе. Конечно, не все верили этим слухам.

— Но уж тебе не придется одурачить меня. — Сказав это, Райан расправил плечи. — Я знаю, что это за женщина, как знаю и то, что случилось с моим братом. Люди только обрадуются, когда я найду доказательства. И я сделаю это! Даже если мне придется перекопать здесь каждый дюйм!

Лицо Кэйт было бледным, как мел. Не будь она так потрясена, Зака рассмешила бы реплика Райана. Но что же так напугало ее?

Зак понял, что этого типа пора унять.

— Что, черт побери, ты сказал?

— Только то, что знаю, — ответил Райан.

— Проклятье, я знаю то, что ты зол, как бешеный пес!

Зак взглянул на Кэйт.

— Да она не могла бы убить человека, даже если бы захотела. Невозможно и предположить, что она захотела бы этого, но у нее просто не хватит сил.

Блейкли хрипло сказал:

— Понятно, что ты защищаешь ее. Как я понимаю, ты помог ей и спрятать тело. — Он повернулся к Кэйт. — И этому типу, который выражается, как в притоне, ты позволяешь общаться с твоей дочерью? И даже сейчас позволяешь ему говорить!

Зак понял, что с этим пора кончать. Он двинулся по ступенькам вниз и подошел к Кэйт. Вцепившись в его рукав, она молча пыталась удержать его. Но вряд ли она была права. Он не собирался подставляться.

— Тебе лучше убраться отсюда, — сказал он Райану. Блейкли поднес палец к носу Зака.

— Ты будешь гореть в аду за то, что защищаешь эту маленькую шлюху. Попомни мои слова!

Это решило все. Зак двинул кулаком прямо ему в челюсть. Блейкли рухнул, как подрубленное дерево. Растянувшись на спине, он лежал, бессмысленно глядя в небо.

— О Боже! — воскликнула Кэйт, потянув Зака за рукав. — О Боже, Закария, что вы наделали!

Зак потирал костяшки пальцев, весьма довольный собой. Подумать только! Не так уж плохо для человека, который едва стоит на ногах.

Блейкли пришел в себя и поднялся на ноги. Он в бешенстве разглядывал свои брюки, запачканные кровью. Отведя Кэйт в сторону, Зак приготовился защищаться, хоть и не сомневался в том, что не сможет выдержать натиска Блейкли.

— Вот что! — провозгласил Блейкли, — вот что, Кэйт. В следующий раз я возьму с собой шерифа. Я найду тело, во всяком случае попытаюсь его найти. Закон будет на моей стороне, и ты не остановишь меня.

Кэйт схватила Зака за руку. Уже не владея собой, она воскликнула:

— Я могу потерять Миранду, если он займется этим. Ох, Закария, что вы наделали? Я не могу доказать свою невиновность.

Хотя Зак не очень представлял себе, что кто-то будет слушать сумасшедшего, он все же не понимал, почему Кэйт охватил такой панический ужас. Ударив Блейкли, он испытал такое чувство, словно бросил муху в огонь. Но мысль о том, что он может вернуться, не давала ему покоя. Райан назвал Кэйт шлюхой, а Зак всегда считал, что такие слова надо вбивать мужчине обратно в глотку.

— Ты запомнишь этот день! — Блейкли поднял свою шляпу.

— Извинитесь перед ним, — умоляла Кэйт.

— Извиниться? — Зак уставился на нее. — Сукин… — он запнулся, — он назвал вас…

— Пожалуйста, извинитесь. Ну пожалуйста, Закария.

— К черту! — отрезал он, пытаясь отдышаться. — А мне вы ставите в вину грязные выражения! Да как же это объяснить? — Зак наблюдал, как Блейкли бредет к своей лошади. Кэйт снова потянула его за рукав. Зак проглотил слюну. — Извиниться? Будь он проклят! — Кэйт снова дернула его. Он не хотел смотреть на нее, опасаясь утратить решительность.

— Закария… — умоляла она.

Наконец Зак обернулся и взглянул на нее. Ее глаза были полны слез.

— Пожалуйста…

Он неуверенно окликнул.

— Эй, Блейкли! Тот обернулся.

— Прошу прощения, что немного забылся. Так оно и было, черт побери!

— В этом доме все немного забылись, — прошипел Райан. — Посмотрим, как вы завертитесь, когда я приду, сюда с шерифом.

— При чем тут закон? Мы же взрослые люди и сами во всем разберемся, — процедил Зак сквозь зубы. — Кэйт нечего скрывать. Можешь копаться здесь сколько угодно.

— Вы это заслужили! — прокричал Блейкли, подкрепляя каждое свое слово жестом. — И я сделаю это. Такие как ты не остановят меня. Гулящая жена моего брата ответит за все.

Услышав второе оскорбление в адрес Кэйт, Зак побагровел. Но только Кэйт, а не дрожь в ногах, удержала его от того, чтобы проучить взбесившегося ублюдка. Вместо этого он иронически предложил:

— Хватит болтать, начинай рыться. Такая малышка как Кэйт не смогла бы слишком далеко его спрятать. — В подтверждение своих мыслей Зак обвел взглядом ее владения. — Подходящих мест не так уж много. Вот огород, пожалуй. Земля там довольно мягкая. Да еще розовый сад. Его легко вскопать.

— Кэйт! — Зак схватил ее за руку, испугавшись, что она упадет в обморок. Ее голубые глаза казались безумными. Блейкли бросил пристальный взгляд на цветник.

— А что, если ты указал мне правильное место?

С этими словами он направился к своей серой лошади. После одной неудачной попытки ему удалось забраться в седло. Развернув лошадь, он крикнул:

— Я вернусь! И в следующий раз захвачу лопату!

— Я предупредил тебя: если ты думаешь, что я позволю тебе копаться на ее земле, пеняй на себя, — отозвался Зак.

Когда Блейкли уехал, подняв за собой облако пыли, Зак прошептал:

— Взбесившийся ублюдок. — Повернувшись к Кэйт, он поразился смертельной бледностью ее лица. — Пойдемте в дом.

— Почему вы не попросили прощения? — воскликнула она.

— Да я лучше удавился бы.

— Вы даже не понимаете, что натворили.

— Я знаю, что сделал то, что следовало. За такие слова ему надо было выбить зубы.

Она двигалась как в тумане: он помог ей подняться по ступенькам и войти в дом. Усадив ее на стул в кухне, налил ей воды. Подавая ей стакан, он увидел, что Кэйт прижаларуки к лицу и вся дрожит.

— Милая, зачем так переживать из-за какого-то мерзавца? — Он стоял возле нее. — Выпейте немного воды. Вам станет легче.

С усилием взяв себя в руки, она обхватила стакан дрожащими пальцами и поднесла его к губам. Сделав глоток, она отставила стакан. Охрипшим голосом Кэйт прошептала:

— Закария, я думаю, вам действительно пора уходить.

— Уходить? Ни за что — он же может вернуться.

— Яи сама могу справиться с ним. Вы только все испортите.

Он уставился на нее.

— Кэйт, так это Райан Блейкли…

— Уходите! Вы же видите, я не хочу, чтобы вы здесь оставались.

Опираясь на край стола, он медленно поднялся.

— Пожалуй, вы не могли бы высказать это мягче, чем сейчас.

— Извините, я не хотела обидеть вас. Пожалуйста, поверьте мне, вы не знаете, что это за человек.

— Так объясните мне.

Она прижала ладони к вискам.

— Уходите, ради Бога, Закария. Так будет лучше. Поверьте мне.

Он кивнул.

— Хорошо, я уйду. Но знайте, если я увижу, что он едет сюда, сам дьявол не сможет удержать меня. Я вернусь.

— Нет, вы и так уже все испортили. Не вмешивайтесь больше. Самое худшее, что он может сделать, это распустить в городе грязные слухи, но этого я не боюсь, понимаете? Я боюсь одного — потерять ребенка.

— Черт побери, ни один человек в здравом уме не будет слушать подобную ерунду.

Она подняла на него округлившиеся глаза.

— Я не хочу впутывать в это мою дочь.

Зак повернулся к двери и только тут заметил Ноузи. С тяжелым чувством он погладил собаку. Много вечеров он провел с псом, сидя у камина в своем пустом доме. Только Ноузи был его компаньоном. Вдруг он вспомнил, жак терялись его бараны и как радовался Ноузи, отыскав их. Зак очень любил пса.

— Скажите Мэнди, что Ноузи… мой подарок ей. — Он оглянулся. Ему не хотелось уходить, не попрощавшись с ребенком. — Может быть, это поможет ей легче перенести разлуку со мной.

— Нет, — Кэйт прошептала решительно, — он роется в моих розах, стоит мне только отвернуться.

Поразительно! Зак удивленно посмотрел на нее: он и не мог вообразить, что она откажется от собаки, к которой так привязана девочка.

Заметив его удивление, она сказала:

— Так было и прошлой ночью. От него одно беспокойство.

— Миранда привязалась к Ноузи. Разве нельзя смириться с несколькими норами в розах, Кэйт? Неужели эти цветы важнее.

— Я же сказала: нет. — В глазах у нее стояли слезы.

— Кэйт…

— Забирайте свою собаку и уходите.

— Это разобьет ей сердце. Она отняла руки от глаз.

— Мне не нужна собака. И я не хочу, чтобы вас увидели здесь. Надеюсь, Миранда поймет, что вы хотели к ней прийти, но не смогли.

Тишина на кухне стала давящей. Заку казалось, что его ботинки приросли к полу. Она такая… что трудно передать словами: печальная, одинокая, ужасно одинокая. Ему больше всего хотелось прикоснуться к ней, хотя бы дружески.

Когда Зак ушел, Кэйт положила руки на стол и уронила на них голову. Слезы стояли в ее глазах, но она сдерживала их: в любой момент могла войти Миранда.

Закария… Проживи она и сто лет, ей не забыть выражения его глаз. Такие глаза бывают у раненого зверя, но описать этот взгляд нельзя. Нет, это ничего не изменит, но если вдруг он поймет… Ей не хватило бы слов, чтобы это высказать.

Она не должна принимать в расчет его чувств. Бог свидетель, у нее и без того много тревог. Конечно, она не хотела оскорблять его. Ему тяжело перенести это, особенно от нее. Она в неоплатном долгу перед ним за жизнь Миранды.

Глубоко вздохнув, Кэйт поднялась. Миранда. Кто знает, где она пряталась. Хоть бы с ней не случилось того же, что после предыдущего визита Райана.


— Толстый поросенок джигу танцевал. А маленький котенок на дудочке играл. Поднимая лопату, Кэйт увидела за загородкой Миранду и подмигнула ей.

— Так вот, где ты спряталась, маленькая леди. Миранда, сидевшая на охапке свежей соломы, мрачно взглянула на нее.

— Я не могу вспомнить стишок. Кэйт улыбнулась.

— Девочка, моя, что ты такая хмурая? Если я расскажу тебе стишок про котенка, это тебя развеселит?

— У меня нет папы, и некому принести мне котенка. Ну почему это так?

Пораженная этим вопросом, Кэйт оперлась на лопату. После того, как Зак и Ноузи покинули дом, прошли уже сутки, но Миранда по-прежнему грустила.

— Понимаешь, Мэнди, я… Миранда спрыгнула с соломы.

— Не зови меня так. Это имя придумал для меня мистер Зак. Я ему разрешила меня так звать как лучшему другу.

— А я не твой друг?

Миранда сжала руки в кулачки и потерла глаза. Кэйт заметила, что ее губы дрожат.

— Ты заставила его уехать! Я слышала, как ты это сказала. Это ты виновата, что он ушел и забрал Ноузи. Я тебя ненавижу!

Кэйт словно-получила пощечину.

— Миранда, не огорчайся. Ноузи постоянно рылся в розах. Разве мы можем постоянно за ним присматривать? Его нельзя было оставлять здесь.

Миранда всхлипнула, повернулась, бросилась бежать и споткнулась о ноги вошедшего мужчины. Райан Блейкли схватил девочку за плечи, чтобы она не упала.

— Так это ты ненавидишь свою маму? Миранда задрожала от его прикосновения и испуганно посмотрела на мать. Кэйт тоже вздрогнула!

Она не слышала, как он приехал. — Райан, — негромко сказала она, — какой сюрприз.

— Не похоже.

Он удерживал Миранду, словно прикидывая, какое впечатление произвел на нее, затем отпустил.

Едва девочка выбежала из амбара, Кэйт дотянулась до черенка лопаты и крепко сжала его, хотя воспользоваться лопатой как оружием она отважилась бы лишь в том случае, если бы кто-то напал на Миранду. Собственная участь ее совсем не волновала.

— Как поживаешь? — Ничего, кроме этого дурацкого вопроса, она сейчас не могла придумать. Он прикоснулся к своей разбитой нижней губе.

— Как видишь, раньше было лучше. Но я вернулся, как и обещал. И на этот раз захватил с собой лопату, чтобы копать.

Стараясь изобразить спокойствие, Кэйт еще крепче сжала черенок лопаты. Райан не должен заметить ее волнения. Он просто бахвалится. Хуже всего, что обвинения Райана могут навлечь на нее подозрения соседей. Если в запале Райан расскажет о том, как груб был с ней Джозеф, ее заподозрят в худшем.

На берегу реки нашли только его одежду для верховой езды и плащ. Его тело так и не обнаружили. А без этого ей не удастся никого убедить в том, что он утонул случайно. Распустив о ней зловещие слухи, Райан сможет добиться опеки над Мирандой через суд.

До этого не должно дойти. Она не допустит этого.

Придется справиться с Райаном, как она справлялась с Джозефом. Неважно, сколько на это уйдет времени. Это не так уж важно.

— Райан, не заключить ли нам перемирие? Джозефа не стало, и мне так нужна твоя поддержка! Ты единственный друг, на которого я могу рассчитывать.

— У тебя есть и другой друг. Видно, он ушел? Она облизнула губы.

— Он и собирался уходить. Мы обсуждали это вечером, как раз перед тем, как ты пришел. Все совсем не так, как ты думаешь. — Она постаралась непринужденно улыбнуться. Чего бы ей это ни стоило, она должна разрядить обстановку. —Я понимаю, что это выглядело не очень прилично. Меня это тоже беспокоило, и я просила его уйти, клянусь.

— В самом деле?

Ей не понравилось выражение лица Райана, когда он двинулся к ней. Ее взгляд упал на дверь амбара, как раз у него за спиной. Если бы она и попыталась убежать, ей не удалось бы проскочить мимо него.

— Да, это так, — сказала она, надеясь, что~голое не подведет ее. — Джозеф погиб всего семь месяцев назад. Неужели ты думаешь, что я так скоро забыла его?

— Пожалуй, думаю. — Он остановился у входа в стойло, заслонив дверь. — Думаю, ты не придала значения тому, что я сказал тебе. Я отвечаю за каждое свое слово. Джозеф просил меня присмотреть за тобой и Мирандой.

— Знаю. — Она мучительно размышляла, что может его успокоить. — Боюсь, вчера я была слишком резка с тобой.

— Резка? Ты просто выгнала меня из дома. Из дома моего брата.

— Я так измучилась, что просто не сдержалась. Он промолчал. Это встревожило ее.

— Как ты добрался из Сиэттла? — Кэйт понимала, что голос выдает ее страх, поэтому старалась говорить медленно. — Ты справился со своими делами в Сиэттле?

Он пропустил это мимо ушей.

— Если ты отказываешься выйти за меня замуж, я оформлю опеку над племянницей. Уж это я тебе обещаю.

— Райан, пожалуйста… Ну чем я провинилась? Приблизившись к ней вплотную, он пальцем убрал с ее щеки выбившиеся волосы. Прикосновение его холодных пальцев заставило ее вздрогнуть.

— Мы должны воспитывать Миранду вместе, пс нимаешь? Если ты не возражаешь.

Она хотела оттолкнуть его. Но вместо этого крепч сжала руками черенок лопаты.

— Возможно, со временем… Ты не мог бы дать мв время подумать, Райан? Хоть немного, из уважени к памяти Джозефа. — Слова, которые она хотела ск; зать, застревали у нее в горле. Она с трудом прои: носила их. — Я любила его и не могу сразу соединиться с другим.

— А знаешь, Кэйт, ты красива. — Он не слышал того, что она ему говорила. Красота. Непростительный грех. То, над чем она не властна. Вглядевшись в его глаза, она испугалась больше прежнего. Он не понимал ее, охваченный таким же приступом безумия, какие бывали у Джозефа.

Даже до смерти напуганная, Кэйт увидела в этом иронию судьбы. Два брата, образцы физического здоровья, отличались одной и той же ужасной особенностью. «Приучай ребенка к тому, к чему он сам тянется, а когда он вырастет, он не отойдет от этого». Стих 22.6, насколько она могла вспомнить. Обоих — Джозефа и Райана — властность доводила до безумия.

Загрузка...